Текст книги "Ожерелье и тыква"

Автор книги: Роберт ван Гулик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 9

Спал судья беспокойно и проснулся довольно рано. Он встал и распахнул ставни. Безоблачное небо сулило чудесный солнечный денек. Ди умылся, расчесал бороду и начал расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Неожиданно судья поймал себя на мысли, что мешкает неспроста, – его согревала надежда получить утренний чай из рук Листа Папоротника. Раздосадованный таким открытием, судья решил, что позавтракает напротив, на постоялом дворе «Девять облаков». Следовало поближе познакомиться с городом и выяснить, есть ли способ подобраться к стенам Водяного дворца.

За конторкой зевал молодой слуга. В ответна его «доброе утро» судья буркнул что-то невразумительное и перешел на противоположную сторону улицы.

В отличие от «Зимородка» в «Девяти облаках» имелась собственная харчевня рядом с главным залом. В столь ранний час посетителей, спешивших проглотить утреннюю порцию риса, собралось за столиками совсем немного. У конторки маленький и кругленький человечек препирался с угрюмым прислужником. Внимательно оглядев судью, он умолк и вперевалку двинулся навстречу.

– Какая честь принимать у себя знаменитого столичного доктора, мой господин! Прошу вас, пройдите вон за тот столик в углу, там тихо и уютно. В «Зимородке», господин, вы не найдете ничего подобного тому, что охотно предложим вам мы. Осмелюсь порекомендовать вам рис, зажаренный со свининой и луком, а также хрустящую жареную форель только-только из реки.

Судья Ди собирался позавтракать куда умереннее, но чрезмерная непритязательность не способствовала бы вовлечению говорливого хозяина в задушевную беседу. Пришлось одобрительно кивнуть, и толстяк отдал распоряжение слуге.

– Комнаты в «Зимородке» вполне удобны, – заметил судья. – Что до обслужи, то вряд ли справедливо предъявлять претензии в такой момент, когда все расстроены и напуганы этим ужасным убийством.

– Вы правы, мой господин. Тай Мин был хорошим работником и тихим, приятным юношей. Однако все дела вела госпожа Вэй. Такая красивая, умная женщина – подумать только, как ее изводил скупердяй муж! Считал каждый медяк, боясь, как бы она не потратила лишнего! Когда госпожа Вэй заглядывала ко мне, я всегда давал ей парочку клецек с начинкой из сладких бобов – это наше фирменное блюдо. Они ей очень нравились. По правде говоря, в тот вечер, когда госпожа Вэй сбежала, я тоже угостил ее – дал кое-каких сладостей. Вообще-то я никогда не одобрял, чтобы замужние женщины вели себя неподобающим образом. Но Вэй сам вынудил ее к этому, что тут говорить! – Хозяин подал знак прислужнику и продолжал болтать: – А она в первую очередь думала о делах и убежала только после того, как показала племяннице что к чему. Девушка – писаная красавица, но малость высокомерна, если мне позволено будет высказать свое мнение. Госпожа Вэй была, что называется, добросовестной хозяйкой. Ох, когда б я мог сказать то же и о своей супруге…

Прислужник приволок бамбуковый поднос, на котором громоздилась целая гора клецек.

– Прошу вас, доктор! – Хозяин расплылся в улыбке. – Ешьте сколько душе угодно, я угощаю!

Судья Ди откусил кусочек, но на его вкус клецки были слишком сладкими.

– Превосходно! – воскликнул он.

– Всегда к вашим услугам, господин! —Толстяк склонился над столом и доверительно зашептал: – То, что я сейчас скажу, вас, несомненно, заинтересует. С профессиональной точки зрения. Всякий раз после еды – через полчаса или около того – я чувствую тупую боль слева, вот здесь. Потом появляется чувство жжения, прямо под пупком, и кислый вкус, глубоко…

– За консультацию я беру серебряную монету, – вежливо сообщил судья. – Плата вперед.

– Целую серебряную монету! Но видите ли, меня ведь не нужно осматривать. Просто вы скажите свое мнение. Кроме того, я страдают запоров. А сейчас…

– Посоветуйтесь со своим лекарем, – отрезал судья и взялся за палочки.

Толстяк бросил на него обиженный взгляд и вперевалку поковылял обратно к конторке, прихватив заодно поднос с клецками.

С аппетитом позавтракав, судья вынужден был признать, что жареная форель оказалась превосходной. Выходя из «Девяти облаков», он увидел, что напротив, на крыльце «Зимородка», стоит Лист Папоротника. На ней была коричневая куртка, широкие штаны, перехваченные красным кушаком, и красная головная повязка. Весело пожелав судье доброго утра, девушка предложила:

– Чудесная погода! Что, если нам прогуляться по реке?

– Наверное, мне следует переодеться?

– О нет. Мы просто купим по дороге соломенные шляпы.

Девушка повела спутника по каким-то узким переулкам, и через несколько минут они оказались на восточном конце причала. Судья купил две соломенные шляпы. Пока девушка возилась с завязками, он незаметно покосился на сараи. Два кули выносили на лужайку тюки, за ними приглядывал мужчина, чье тощее тело увенчивала непомерно большая, похожая на пушечное ядро голова. Лист Папоротника спустилась по каменным ступеням к воде и указала на небольшую узкую лодку, привязанную среди других, более крупных судов. Она сама придержала лодчонку, пока судья Ди забирался на борт и устраивался на носу. Лавируя между соседними лодками, Лист Папоротника ловко отвела свою от берега, затем сменила шест на длинное весло. Дождавшись, пока они выйдут на середину реки, судья как бы невзначай заметил:

– Знаете, я бы не прочь взглянуть на знаменитый Водяной дворец.

– Нет ничего проще! Мы будем проплывать мимо, перед тем как переправимся на другой берег. Видите ли, самые красивые места на той стороне.

Над неподвижной коричневатой водой веял легкий ветерок, но лучи утреннего солнца уже заметно припекали. Судья сунул свою шапочку в рукав и накрыл голову круглой соломенной шляпой. Лист Папоротника сняла куртку. Красивую, вполне сформировавшуюся грудь прикрывал туго повязанный красный шарф. Развалившись на носу лодки, судья наблюдал, как легко и грациозно девушка управляется с длинным кормовым веслом. Любуясь загаром, позолотившим ее плечи и руки, судья не без грусти подумал о том, что юность уходит безвозвратно. Он вздохнули принялся разглядывать берег. Сосны подступали к самой кромке воды, возвышаясь над спутанными зарослями кустарника. То и дело судья замечал узкие рукава притоков и небольшие бухты.

– Ничего стоящего мы здесь не поймаем, – заметила Лист Папоротника. – Разве что несколько крабов или ильную рыбу. Для угря сейчас не сезон.

Они поднялись выше по течению, и лес стал заметно гуще. С нависших над водой ветвей спускались покрытые мхом лианы. Четверть часа спустя Лист Папоротника вывела лодку на середину потока.

– Нельзя ли проплыть чуть дальше? – торопливо попросил судья. – Должно быть, мы уже неподалеку от дворца, а мне бы очень хотелось на него взглянуть.

– Чтобы нас обоих убили? Разве вы не видите вон там, впереди, разноцветные бакены? А на набережной есть надпись – каждый иероглиф там, кстати, с вашу голову, – приказывающая всем судам держаться от этих бакенов подальше. Не менее любезное предупреждение есть и на берегу, у самых стен дворца. Стоит пересечь линию, и лучники, охраняющие стену, используют вас как учебную мишень. Нет, придется вам созерцать красоты дворца издалека.

Сделав широкий крюк, она обогнула бакены. Судья увидел трехъярусную дозорную башню, возвышавшуюся в северо-западном углу дворцовой стены. Около узкого канала – очевидно, здесь река соединялась с окружавшим дворец рвом – лес неожиданно закончился. Прямо изводы, под небольшим уклоном, поднималась северная стена. Через равные промежутки над ее зубцами возвышались низкие смотровые башни. На остроконечных шлемах дежуривших на стене лучников играли солнечные блики.

– Ну и громадина! – вдохнула девушка.

– Пожалуй. Давайте проплывем еще чуть чуть, пока не поравняемся с северо-восточной башней. Тогда я смогу смело утверждать, что все тут осмотрел.

Мимо них скользнула большая груженая джонка, длинные весла двигались в такт тоскливой песне. Лист Папоротника чистым юным голоском подхватила мелодию и еще крепче налегла на весло. Судья пришел к выводу, что высокие стены, во всяком случае на вид, совершенно неприступны. Он насчитал восемь арочных сводов, расположенных прямо над поверхностью воды, – очевидно, через эти врата наполнялись каналы и ручьи в дворцовом саду. Беседка стояла над последней аркой, была вынесена за стену, и казалось, что она висит над водой. На самом деле это был скорее крытый балкон трапециевидной формы с тремя окнами, выходившими на реку. Два маленьких окошка располагались по бокам от большого. Судья прикинул, что опора, поддерживающая балкон, возвышается над водой на шесть с лишним чи. Если поставить внизу небольшую лодочку, то увидеть ее со стены невозможно. Но как подплыть туда, чтобы лучники в дозорных башнях ничего не заметили?

– Надеетесь увидеть в окне прекрасную принцессу? – насмешливо спросила девушка. —Но я бы, если вы не возражаете, поспешила отойти к противоположному берегу.

Судья Ди кивнул. Идти против течения было тяжело: плечи девушки покрылись испариной, и капельки влаги блестели на солнце, припекавшем все сильнее. Вдоль северного берега лес оказался не таким густым; среди зелени то и дело виднелись соломенные крыши хижин рыбаков. Подведя лодку к берегу, Лист Папоротника бросила в воду крюк с привязными к нему для тяжести двумя камнями. Лодку слегка отнесло течением, но вскоре якорь зацепился за что-то на дне, и суденышко остановилось. Спутница судьи удовлетворенно кивнула:

– Вот самое подходящее место! В тот день, когда мы приплыли сюда с Таем, нам попалась пара отличных окуней. Смотрите, в этом кувшине крабьи клешни – чудесная наживка!

– Наш учитель Конфуций всегда ловил рыбу удочкой, – заметил судья, насаживая наживку на крючок, – и никогда не пользовался сетью. Он считал, что и рыбе следует предоставить шанс.

– Я знаю эту цитату. Когда был жив мой отец, он нередко читал мне классиков. Недаром же он ведал нашей деревенской школой. Мама умерла, когда я была еще совсем маленькой, вот он и старался проводить побольше времени с единственным ребенком. Нет, возьмите другую удочку! Для окуня нужна подлиннее. – Забросив свою снасть, девушка добавила: – Мы жили очень счастливо. Но отец умер, и мне пришлось переехать на постоялый двор, ведь дядюшка Вэй – мой самый близкий родственник. Я не смогла взять с собой книги, которые мы так любили читать, потому что они принадлежат школе. Вы человек образованный, доктор, должно быть, у вас огромная библиотека?

– Книг у меня действительно немало. Не хватает только времени их читать.

– Как бы мне хотелось жить в доме ученого! Читать книги о разных интересных событиях, заниматься живописью и каллиграфией. Эти занятия, если можно так выразиться, помогают достигнуть душевного равновесия. При тетушке в «Зимородке» было не так уж плохо. Дядя никогда не позволял тратить деньги на одежду, но тетя получила в наследство несколько тюков хорошего шелка, и я помогала ей шить из него новые наряды. Больше всего ей нравилась куртка из красной парчи с вышитыми золотом цветами. Тетушка считала, что куртка ей очень идет, и ничуть не ошибалась!

Судья опустил удочку в коричневатую воду. снова усаживаясь на носу, он как бы между прочим обронил:

– Я слыхал, ваша тетушка – красивая женщина. Вполне понятно, что пылкий молодой человек вроде Тай Мина испытывал к ней что-то похожее на юношескую влюбленность…

– Да он просто с ума сходил! Я уверена, что и в азартные игры Тай начал играть только в надежде разбогатеть и сделать тете какой-нибудь подарок.

– Азартные игры – верный путь к разорению, а не к богатству, – рассеянно фыркнул судья. Ему показалось, что леска слегка дернулась.

– Тай Мин немного выиграл. Но я думаю, господин Лан нарочно подыграл ему, чтобы потом уж наверняка обобрать до нитки. От этого Лана у меня просто мурашки по коже!

– Лан? Где же они играли?

– О, Тай Мин несколько раз ходил к нему в гости. Эй, смотрите!

Судья пропустил леску меж пальцев и вдруг, будто его осенило некое озарение, увидел перед собой полную картину всего происшедшего. Без веских причин Лан ни за что не стал бы искать дружбы молодого и незначительного служащего.

– Клюет! – взволнованно воскликнула Лист Папоротника.

Да, Лан у него на крючке. Но пока надо отпустить его на всю длину лески. Она-то и станет той нитью, что протянется от заброшенного склада к золотым воротам дворца. Попеременно натягивая и отпуская леску, судья пытался обдумать, к чему его приведет это открытие.

– Тяните! – прошипела Лист Папоротника.

Медленно подтягивая леску, судья увидел, как на поверхности воды появился изрядной величины окунь. Ди перегнулся через борт, схватил извивающуюся рыбу и бросил в корзину.

– Здорово! Теперь моя очередь!

Девушка впилась глазами в поплавок, лицо ее раскраснелось. Пряди блестящих волос, выбившиеся из-под соломенной шляпы, развевались на ветру. Судье не терпелось вернуться к южному берегу, – он хотел, выйдя на сушу, посмотреть, нет ли там тропинки. Однако испортить спутнице удовольствие было бы несправедливо. Поэтому Ди забросил короткую удочку и снова принялся перебирать в уме возможные комбинации. То, что Тай Мина пытали, сначала поразило судью и показалось абсурдным. Теперь он нашел этому объяснение. Голос девушки вывел его из задумчивости:

– Совсем не клюет. Признайтесь, сколько у вас жен?

– Три.

– Ваша старшая жена красива?

– Очень. И я с радостью могу сказать, что у меня счастливая, вполне гармоничная семья.

– Вам, как знаменитому доктору, полагается иметь четырех жен. Это число и само по себе считается счастливым! А раз уж мы заговорили о счастье, я думаю…

Она потянула леску и вытащила крохотную рыбешку. Потом оба надолго умолкли, потому что Лист Папоротника сосредоточилась на ловле рыбы, а судья вновь погрузился в размышления. Наконец она поймала довольно большого окуня, и судья с облегчением проговорил:

– У меня затекли ноги, и я бы с удовольствием попробовал поупражняться в гребле. Мне уже много лет не приходилось брать в руки весло.

– Хорошо! Если только вы не перевернете лодку…

Придерживаясь за борта, они обменялись местами. Лодка стала раскачиваться, и судье пришлось ухватить спутницу за плечи.

– Вы мне очень нравитесь, – шепнула она.

Судья Ди торопливо схватил длинное весло. Он встал на колени на корме и сначала направил лодку вверх по течению, затем выбрал якорь и принялся грести прочь от берега. Выходило неплохо, но, стоя на коленях, судья не мог налегать на весло всем телом, и ему оставалось рассчитывать только на силу собственных рук. Рана на предплечье стала пульсировать. Судья попытался встать на ноги, но лодка угрожающе закачалась. Девушка не смогла сдержать хохот, и ее мелодичный смех напоминал перезвон колокольчиков.

– Ну ладно, я справлюсь и сидя, – мрачно пообещал судья.

– Куда вы собираетесь плыть?

– Мне хотелось бы где-нибудь выйти на береги попытаться поискать кое-какие лекарственные травы. Вы не против?

– Нет. Но вы сможете только побродить поберегу какой-нибудь бухточки. Здесь нет никаких тропинок.

– В таком случае давайте вернемся обратно. Это не составит особого труда, ведь течение – на нашей стороне.

Однако вскоре судья обнаружил, что сказать легче, чем выполнить. Движение на реке стало очень оживленным, и ему пришлось пустить в ход всю свою ловкость, чтобы избежать столкновений. Вполуха слушая беззаботную болтовню девушки, судья вдруг насторожился и спросил:

– Обыскивал? Кто обыскивал?

– Мой дядюшка, я ведь сказала! Должно быть, это он обшарил чердак бедняги Тая. Сегодня утром я пришла убираться и заметила, что кто-то успел побывать там и как будто прочесал комнату частым гребнем. Не могу представить, что дядюшка рассчитывал найти. Нет, я сама! Вы ни за что не сумеете как следует причалить.

Глава 10

На пристани они расстались. Лист Папоротника подхватила корзину с уловом и, весело напевая, зашагала по главной улице. Судья Ди направился к рыбному рынку и завернул в первую попавшуюся по пути харчевню, где заказал большую чашку лапши с ростками бамбука. Наскоро выпив чаю, он вернулся в «Зимородок», думая заглянуть в баню.

Как судья и ожидал, в обеденный час в бане никого не оказалось, даже банщик позволил себе передохнуть. Ди растянулся в купальне и начал тщательно обдумывать план дальнейших действий. В общих чертах картина начала проясняться, но, к сожалению, без подробностей. Свою версию судья строил на двух неоспоримых фактах: Во-первых, перед тем как убить, несчастного Тай Мина жестоко пытали, а во-вторых, в его комнате пытались что-то найти. Все остальное было лишь догадками, основанными на знании жестоких и алчных натур, к каким относился и господин Лан Лю. Что ж, он, судья, рискнет. Если догадка подтвердится, Ди успешно закончит первый этап своего расследования. Если же он ошибся, то, по крайней мере, перепугает кое-кого до полусмерти. А с испугу эти люди способны наделать глупостей.

Банщик появился в тот момент, когда судья Ди уже обматывал лоб чистой повязкой. Он велел принести из его комнаты свежие одежды, а грязные передать прачкам. Надев дорожный коричневый халат, Выстиранный и хрустящий от свежести, он вышел в зал и поинтересовался услуги, не закончил ли господин Лан полуденную трапезу. Слуга кивнул, и судья протянул ему свой визитный листок, попросив узнать, не соблаговолит ли господин Лан уделить ему несколько минут.

– Господин Лан не любит, когда его беспокоят после еды, доктор!

– И все же спросите его.

Слуга засеменил по коридору, с сомнением качая головой, однако вскоре вернулся, сияя широкой улыбкой.

– Господин Лап сказал, что с радостью примет вас! Четвертая дверь на правой стороне.

Открыл судье тощий тип с большой головой, напоминавшей пушечное ядро, – тот самый, что утром болтался около склада. Подобострастно улыбаясь, он представился счетоводом господина Лана и через просторную и прохладную прихожую проводил судью в большой зал, как видно, занимавший все левое крыло постоялого двора. Судя по всему, эти покои были самыми уединенными и, естественно, дорогими в «Зимородке».

Господин Лан сидел за массивным столом из резного эбенового дерева, изучая пухлую расчетную книгу. У сдвижных дверей в запущенный садик стояли два телохранителя. Господин Лан встал и вежливо поклонился, предложив судье занять свободное кресло.

– Я как раз вызвал счетовода, чтобы заняться бумагами. Ваш любезный визит дал мне наиприятнейший повод оторваться от столь утомительного занятия… – Он тонко улыбнулся и знаком велел счетоводу принести чаю.

– Я собирался нанести вам визит чуть раньше, господин Лан, – приветливо начал судья, – но вчера меня совсем затянули дела, а утром я неважно себя чувствовал. Но сегодня прекрасная погода, господин Лан. – Он принял чашку, протянутую ему счетоводом, и сделал глоток.

– Если не считать дождливых дней, – заметил господин Лан, – я нахожу здешний климат довольно приятным.

Судья решительно отставил чашку, упер руки в колени и уже более суровым тоном изрек:

– Я рад слышать это, Лан! Вам придется провести в Речной Заводи не один год.

Собеседник впился в судью немигающим взглядом и медленно процедил:

– Как прикажете понимать ваши слова?

– Я хочу сказать, что вам не удастся спрятать концы в воду. Стоит вам ступить за пределы этого особого уезда, как мы немедленно схватим вас, Лан. Прошлой ночью ваши безмозглые головорезы привели меня прямиком в ваш склад на набережной и попытались убить.

– Я говорил вам, господин, что весь пол был в крови. Я… – пробормотал счетовод.

– Молчи! – рявкнул Лап и обернулся к телохранителям: – Закройте эти проклятые двери! Один пусть встанет снаружи, в саду, а второй – в прихожей. И чтобы никто не смел нас беспокоить! – Потом он в упор взглянул на судью большими холодными глазами, и в них вспыхнул злобный огонек. – Я не понимаю, о чем вы говорите. Еще вчера, в бане, я заподозрил, что вы из Красных. Не каждый день встречаешь лекаря бойцовского телосложения. Тем не менее я отрицаю, будто пытался вас убить. Мы честно соблюдаем условия.

Судья пожал плечами:

– Что ж, я готов сделать вид, что верю вам. Сейчас мы должны обсудить куда более важные вопросы. Мне приказано обратиться к вам с предложением. Вы наняли служащего этого постоялого двора для похищения весьма ценной безделушки. Очевидно, ваша Лига, Лан, отчаянно нуждается в средствах, коли вас не испугала перспектива быть разрубленным на кусочки. Медленно и со знанием дела.

Лицо Лан а осталось невозмутимым, но от судьи не укрылась нездоровая бледность его счетовода.

– Я был бы рад выдать вас властям, Лан. Но честность есть честность, и мои люди готовы держать слово. В том случае, разумеется, если мы получим свою долю: половину от восьмидесяти четырех, то есть сорок две штуки. Прошу вас поправить меня, если вы считаете, что я рассуждаю неверно.

Лан медленно поглаживал бородку, сверля телохранителей зловещим взглядом. Громилы отчаянно замахали руками, пытаясь уверить хозяина, что не их длинные языки всему виной. Счетовод поспешно юркнул за спинку хозяйского кресла. В просторном зале сгустилось напряжение.

– Ваши люди хорошо работают, даже чересчур хорошо. Мне придется навести порядок в своей организации. И очень тщательно. Да, вы рассуждаете совершенно справедливо – мы договорились, что на нейтральной территории должны делить доходы поровну. Однако я не сообщал вашему начальству об этом деле по той простой причине, что ничего не вышло. Жемчуга у меня нет.

Судья Ди стремительно вскочил с кресла:

– Вчерашнее покушение на меня доказывает, что вы лжете, Лан. Я получил приказ: в случае, если вы отвергнете наше законное требование, я должен поставить вас в известность, что с договором покончено. Именно это я и делаю! Прощайте!

Судья направился к выходу и уже протянул руку к двери, но дан вдруг окликнул его:

– Вернитесь и сядьте! Я объясню вам, что произошло.

Судья вновь подошел к столу, но в кресло садиться не стал.

– Прежде всего я хочу, чтобы вы извинились за то, что пытались убить меня, Лан, – решительно потребовал он.

– Я приношу свои извинения за то, что на принадлежащем мне складе вы попали в затруднительное положение, и обещаю немедленно разобраться с виновными. Этого достаточно?

– Лучше, чем ничего. – Судья снова сел.

Лан откинулся на спинку кресла:

– Я допустил ошибку, мне вообще не следовало браться за это дело. Но вы сами знаете, какие у нас расходы. Я вынужден платить целое состояние распорядителям своих игорных заведений, но эти негодяи все равно ухитряются мошенничать. А как прикажете содержать приличный дом наслаждений, когда даже деревенские неумехи поют из-за низкого жалованья? И приходится платить деревенщине столько же, сколько опытным мастерицам в искусстве любви! Одним словом, только весеннее половодье может избавить нас от длительной засухи и неурожая. На доходы от этих предприятий я просто не рассчитываю. Если же взять налоги, то позвольте заметить, что…

– Не стоит, – перебил судья, – лучше вернемся к жемчугу.

– Хорошо, я как раз собирался объяснить вам, что при нынешнем положении дел десять слитков золота – слишком серьезная сумма, чтобы просто от нее отмахнуться. А это дело должно было принести мне как раз десять золотых слитков при полном отсутствии риска и расходов. – Лан испустил глубокий вздох. —Так вот что случилось. На прошлой неделе ко мне зашел скупщик шелка. Представился он как Хао, а заодно привез рекомендательное письмо от одного из моих людей в столице. Хао сказал, что кое-кто из его знакомых придумал план, как выкрасть из Водяного дворца драгоценное ожерелье. По его словам, оно состоит из восьмидесяти четырех отборных жемчужин, но их, конечно, пришлось бы распродавать по одной. Если бы я знал человека, хорошо знакомого с рекой и окрестностями дворца, и привлек его к этому делу, то люди Хао обещали выплатить мне десять слитков золота. Я сразу вспомнил, что Тай Мин знает на реке каждый уголок, но в тот момент ни слова о нем не сказал. Десять слитков золота – большие деньги, но и кража из дворца – немалый риск. Однако затем Хао посвятил меня во все подробности. Мой счетовод вам их передаст дословно, у него феноменальная память – единственное достоинство, которым обладает этот болван! Говори же! Отвечай урок!

Человек с головой, похожей на ядро, закрыл глаза и, стиснув руки, затараторил:

– Наш посланец должен сесть в лодку и за час до полуночи покинуть пределы города, затем доплыть до четвертой бухты, считая по правому берегу, оставить там лодку и пойти по тропинке за второй сосновой грядой. Раньше этой тропинкой пользовалась дворцовая стража, поэтому она ведет вдоль берега реки к северо-западному углу рва. В двух чи под поверхностью воды есть старая дверца шлюза, нужно проплыть внутрь и добраться до угла северо-западной дозорной башни. Там, совсем рядом, находится основание опор, поддерживающих крытый балкон. Между кирпичами полно трещин, и на стену ничего не стоит взобраться. В беседку необходимо проникнуть через боковое окно. Из беседки в спальню ведет открытый дверной проем в форме луны. Ожерелье будет за этой дверью – на туалетном столике или же на чайном напротив него. Не входя в дверь, надо подождать и убедиться, что все заснули. После этого войти внутрь, взять ожерелье и вернуться тем же путем. Опасаться лучников, патрулирующих стену, нечего – они будут заняты в другом месте. – Тощий человечек открыл глаза и самодовольно улыбнулся. – Судя по всему, приятель этого Хао знал, о чем толкует, и я подумал, что могу рассчитывать на Тай Мина. Я знал, что парню нужны деньги. Как-то раз я по-дружески пригласил его сыграть со мной, – сначала дал выиграть, а потом ободрал как липку. Тогда я сделал вид, будто готов оказать ему любезность, и рассказал об этом плане. Парень тотчас согласился. Итак, я уведомил Хао, что все в порядке. Если бы Тай Мина схватили, я, конечно, стал бы отрицать всякую причастность к этому делу и заявил, будто мальчишка отчаялся на такое дело, потерян все свои сбережения в азартных играх.

– Я готов принять ваши слова на веру, Лан, – устало ответил судья. – Но мне по-прежнему хотелось бы услышать, куда девалось ожерелье. Остальное не требует доказательств.

– Я только хотел, чтобы вы представляли себе всю картину, – раздраженно бросил Лан. – Итак, в условленное время Тай Мин вышел из сарая. Мы договорились, что туда он потом принесет ожерелье и получит двадцать монет серебром минус, разумеется, то, что задолжал мне. Теперь я понимаю, что допустил кое-какие промахи, но, во всяком случае, принял надлежащие меры: разослал людей на дороги из города – на запад, на восток и на юг. Последнее – лишь для того, чтобы напомнить о недавней встрече, если бы о ней но рассеянности забыли. Около двух часов мой счетовод напрасно ждал Тай Мина на складе. Потом мальчишку привели туда люди, выставленные мной на восточной дороге. Они схватили паршивца, когда тот беспечно выезжал из города, вдобавок разодетый в пух и прах, – Тай, видите ли, успел заскочить в «Зимородок».

Судья подавил зевок.

– Должно быть, в детстве вы любили торчать на рынке и слушать байки сказочников, Лан. Так что случилось с ожерельем? – жестко прорычал он.

– Этот негодяй заявил, будто и в глаза его не видел! Все шло по плану до того момента, пока он не взобрался но стене и не вошел в беседку. Внутри никого не было, в том числе в спальне. И ожерелья тоже нигде не оказалось – вообще никаких безделушек, заслуживающих внимания. Тай вернулся, но на встречу прийти не посмел. Сказал, что испугался, как бы мы не сочли, будто он обманул нас и спрятал ожерелье. Однако, по странному совпадению, мои люди пришли как раз к такому выводу. Они очень старались заставить парня сказать правду – так старались, что живым из их рук он уже не вышел. Не знаю, как подбирает людей ваша Лига, но лично у меня появились опасения, что я больше никогда не заполучу ни одного толкового человека. – Лан горестно покачал головой. – Эти идиоты не только наглухо провалили допрос нечестного на руку щенка, но еще и сглупили, выбирая место, где выбросить тело в реку. Его должны были найти в шести ли ниже по течению. Для порядка я обыскал чердак, где жил Тай Мин. Но конечно, ничего не нашел. И что теперь прикажете делать? Перешерстить каждое дуплистое дерево и каждый укромный уголок в этом дурацком лесу? В конце концов я просто выкинул из головы проклятое ожерелье!

Судья Ди испустил глубокий вздох:

– Интересная история, Лан. Ничуть не хуже той, что поведал вашим людям Тай Мин. Разница лишь в том, что вы, в отличие от него, пока еще в состоянии подтвердить сказанное. Вы должны представить меня вашему другу, господину Хао.

Лан нетерпеливо поерзал в кресле:

– Хао обещал вернуться сюда еще вчера утром и привезти десять слитков золота. Но он не приехал. А я не знаю, где его искать.

Наступило долгое, гнетущее молчание. Наконец судья Ди отодвинул кресло и встал:

– Мне очень жаль, Лап, но я не возьмусь пересказывать эту историю своему начальству. Не то чтобы я обвинял вас во лжи, просто не могу ограничиться болтовней – мне нужны доказательства. Поэтому я задержусь здесь еще немного понаблюдать за событиями, если можно так выразиться. Думаю, излишне упоминать, что меня сопровождают друзья, каковые обычно далеко не отходят, поэтому не советую вам пытаться повторять вчерашнюю глупость. Если у вас возникнет настроение продолжить нашу приятельскую беседу, вы знаете, где моя комната. До свидания.

Счетовод с головой, похожей на ядро, почтительно проводил его до дверей.