сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
Затем она принялась высматривать Джаррета Махони. Цель была простая – зная, что главарь убит, его приспешники, как правило, сдаются. «И чем скорее это произойдет, тем будет лучше», – подумала Диана. Не обнаружив Махони, она еще пару раз пальнула по мятежникам, убив еще несколько человек, как вдруг почувствовала, что агроробот кренится набок – очевидно, кто-то подстрелил его переднюю «ногу». Машину слегка качнуло, Диана все-таки сумела удержать ее в вертикальном положении. Она продолжала вести огонь, но двигаться уже не могла. «Во имя великих Керенских, где же этот распроклятый Махони?» – лихорадочно думала она. Один из двух лазеров агроробота, перегревшись, вышел из строя.
Дуло автомата охранника буквально впилось Эйдену в горло, поэтому ему ничего не оставалось делать, как просто наблюдать за действиями молодой воительницы. Зато когда она, развернув агроробот, принялась палить по мятежникам, открыв огонь в сторону рассыпавшихся теперь по площади детей и их родителей, удивленный охранник слегка ослабил хватку, Эйден отреагировал молниеносно – тыльной стороной ладони он особым приемом нейтрализовал руку с оружием, затем, схватив мятежника за локоть, ударил его плечом в живот. Тот зашатался, и Эйден с силой швырнул противника на землю, потом, быстро наступив на запястье руки, вырвал лазерный пистолет из скрюченных пальцев теряющего сознание повстанца. Оружие, похоже, было новым, поступившим прямехонько из випортского арсенала. Оно холодило руку. «Наверное, из него никогда не стреляли», – подумал Эйден, нанося удар рукоятью в висок своему бывшему конвоиру.
У Эйдена не было времени на размышления – напуганные выстрелами из агроробота, мятежники пока еще не заметили, что главный заложник освободился, и Эйден, не теряя ни минуты, двинулся к стрелявшей машине. «Девушка, несомненно, смела, но то, что она задумала, – самоубийство», – думал он, пробираясь сквозь толпу. Слишком большое количество вооруженных людей ей противостоит. Вряд ли она продержится достаточно долго. Только забота о собственной безопасности пока что удерживала мятежников от того, чтобы метким выстрелом или гранатой взорвать агроробот.
Придется вытаскивать ее из кабины. Вдвоем больше шансов, отстреливаясь, уйти из города. Предательская мысль о том, что его идея не менее безнадежна, чем та, которой руководствовалась девушка, тоже пришла ему в голову, но он решительно отогнал ее прочь.
Оказавшись прижатым к агророботу, Эйден заметил чью-то тень – кто-то карабкался по задней «ноге» машины. Отблески разгулявшегося пламени осветили мясистое, красное лицо. Сомнений быть не могло – Джаррет Махони! Полковник выстрелил и промазал. «Должно быть, эти идиоты забыли отрегулировать прицел у пистолета!» – выругался он про себя, но времени на корректирование не оставалось. Эйден сорвался с места и быстро достиг площадки агроробота, где секунду назад стоял Джаррет Махони, но тот успел забраться еще выше – до кабины осталось совсем недалеко.
Эйден решительно бросился следом. Джаррет Махони упорно полз вперед. На полпути Эйден схватился рукой за раскаленную до красноты секцию поврежденной машины и обжег ладонь, но едва обратил на это внимание и продолжал карабкаться.
Забравшись на крышу агроробота, Эйден увидел Джаррета Махони. Тот, похоже, еще не успел его заметить, главарь мятежников был слишком увлечен стрельбой из автомата по кабине. Эйден присмотрелся – купол изрешечен, но девушка жива! Один из лазеров машины расплавился от интенсивного огня, другой все еще действовал, но его слабые импульсы указывали на то, что и он, по-видимому, скоро выйдет из строя.
Эйден не мог ждать – прыгнув на Джаррета Махони, он ухватил его за локоть и опрокинул на спину. На драку не оставалось времени, поэтому коротким рывком он просто вывихнул руку, державшую оружие. Автомат покатился вниз. Эйден еще раз дернул руку и, похоже, сломал ее – Джаррет Махони завопил от боли. Эйден потянул руку, от чего вопли главаря мятежников стали жалкими – он начал хрипеть.
Эйден отпустил руку и помог Махони подняться. Приставив лазерный пистолет к голове главаря мятежников, Эйден развернулся так, чтобы все на площади увидели, что Махони пленен и ему угрожает опасность. У Махони подкашивались ноги, но Эйден, покрепче ухватив противника свободной рукой, удерживал его в вертикальном положении.
Взглянув на городскую площадь, он увидел, что мятежники бросают оружие и отступают от агроробота. Некоторые безмолвно застыли, боясь шевельнуться, словно это могло повредить главарю, люди казались растерянными и беспомощными, они все еще сжимали в руках пистолеты и автоматы, но исход дела был решен – Эйден мог торжествовать победу.
Молодая воительница вылезла из кабины. Кивнув Эйдену, она повернулась к лесу и помахала автоматом, который не выпускала из рук. Четыре боевых робота вновь появились из-за деревьев и начали двигаться к Випорту.
– Я думаю, мятеж подавлен, сэр, – повернувшись к Эйдену, сказала Диана.
Она смотрела на Эйдена с каким-то странным выражением, которое он никак не мог истолковать.
– Как твое имя, воин? – спросил он.
Возможно, он ошибся, но неужели в ее глазах промелькнуло разочарование?
– Я воин Диана, полковник, – отчеканила девушка.
– Твое имя пойдет на запись, воин Диана. Ты действовала храбро, но... глупо, выбор стратегии мне представляется неправильным. Ты вмешалась в ситуацию с заложниками, и хотя исход оказался удачным, я не одобряю твоих действий. Нет, ничего не говори. За последнее время я довольно наслушался протестов.
Опасность миновала, и Эйден ослабил хватку. Джаррет Махони упал на колени. Тряся головой, по-видимому, для того, чтобы прояснить сознание, он что-то невнятно и глухо прорычал. Эйден прислушался. Рычание Махони обрело форму какого-то утвердительного высказывания. Эйден склонился к нему поближе.
– Я не буду вашим связанным...
– Да, – ответил Эйден, – ты не будешь ничьим связанным.
Опустив лазерный пистолет, он направил дуло в голову Махони и выстрелил, превратив краснокожее лицо главаря мятежников в кровавое месиво. Эйден убил Джаррета Махони точно так же, как главарь мятежников убил Мелани Труа.
16
Жителей Випорта переправили на опорный пункт оккупационных сил. Многих из них расселили по временным жилищам, чтобы чуть позже провести классификацию и отбор. Эйден Прайд распорядился, чтобы мятежников отделили от остальных жителей и отослали в изолированные селения.
После эвакуации жителей город уничтожили. Мощный взрыв не оставил камня на камне. На месте Випорта еще долго клубился зловещий гриб дыма и пыли. Эйден понимал, что терять арсенал Випорта – несколько складов оружия и боеприпасов – расточительно, но за восстанием неминуемо должно следовать возмездие. Эта акция станет незабываемым символом господства кланов. Уничтожение Випорта, как и ранее разорение других городов и стран – события, происходившие на протяжении бесконечных войн и сражений, войдет драматическим уроком в историю Куорелля.
– Нет, Диана, ничего хорошего из того, что ты бросаешь вызов ведущему офицеру, не получится. Дуэль Чести в Круге Равных – не шутка, а у тебя совсем нет шансов на Испытание Отказа. Так или иначе, но Эйден Прайд – опытный воин, и твоя молодость не дает никаких преимуществ. Он ведь убьет тебя. Он убьет тебя!
Облокотившись о стену казармы, Диана мрачно смотрела невидящими глазами на то, что происходило вокруг нее.
Джоанна сухо заметила, что из-за малонаселенности планеты столь значительные жесты, вполне возможно, и не принесут того замечательного воздействия, на которое так надеется Эйден.
Диана отошла от стены.
– Я не могу передать словами, что я чувствовала, когда он наказал меня после того, как я спасла и его, и заложников, и...
Джоанна обняла Диану за плечи и слегка встряхнула ее.
– Не позволяй своему отчаянию изливаться здесь, воин Диана. Осуждение командующего офицера коснулось всех нас. Проявление чрезмерных усилий всегда становится лишь поводом для критики, да еще тем самым человеком, чье одобрение что-то значит. Я выросла в сиб-группе, Диана, поэтому совершенно не понимаю твоего отношения к Эйдену Прайду... Наверное, осуждение со стороны командира, который является к тому же тебе и отцом, это...
– Мне не нужно поддержки. Я хочу отомстить за оскорбление... за незаслуженное оскорбление.
– Незаслуженное? Ой, так ли? Были приказы, а мы на них начхали. У тебя ведь нет веских оснований для Дуэли Чести, Диана. И закончим на этом, воут?
Диана кивнула, но вид у девушки оставался мрачным и на лице было написано, что эти доводы со не убедили.
Пересекая плац, Джоанна заметила какое-то взволнованное движение среди техов. Они суетились и возбужденно переговаривались. Она остановила одного из них и спросила, что происходит.
– В этот сектор прибывает шаттл. Говорят, что он летит по приказу самого Хана Чистоу.
Во имя Керенского, Джоанна силилась представить себе, чего захочет Хан Чистоу от карательной акции на завоеванной планете. Ничего хорошего. Это точно.
Эйден получил новость о прибытии шаттла от Жеребца.
– Я пытался связаться, – доложил Жеребец. – Но они отказались отвечать на запрос. Все, что я получил, – это лишь реплику командира шаттла о том, что сегодня нам нанесет визит представитель Хана Чистоу.
Эйден поднял взгляд – по плацу вели жителей Випорта. Сейчас в его поле зрения попали Джоанна и воин Диана, которая в последнее время следовала за своим командиром, как собачонка.
Полковник бросил пару фраз о представителях Хана, но поймал себя на мысли, что думает о другом – его волновал вопрос, не слишком ли сурово он поступил с Дианой. Девушка проявила храбрость и спасла ему жизнь. Кто знает, сколько еще людей обязаны своим спасением этой сумасбродке? Ведь даже при записи в кодекс нарушения он отметил этот факт.
Уж ему-то, Эйдену Прайду, следует помнить, что такое головомойка! За всю свою карьеру их было бесчисленное множество. А сколько раз записи попадали в его кодекс, когда он, следуя собственным побуждениям, проявлял инициативу в боевой обстановке и зачастую выводил ситуации буквально из безнадежного положения? Однако эти действия награждались лишь выговорами. Теперь он был полковником, а это требовало тщательной оценки поведения всех подчиненных ему воинов. Но как трудно давалась именно эта часть его обязанностей!
Так или иначе, но Диана переживет подобное наказание – в этом он был уверен. И, глядя на нее, не сомневался, что не только переживет, но еще и не раз покажет, на что способна в дальнейшем.
С этими мыслями он отвернулся от окна.
– Что ты думаешь. Жеребец? В тот момент, когда жители восстали, мне действительно следовало сразу войти в Випорт и сровнять его с землей?
– Именно так я и сделал бы. Но все позади. Что толку думать об этом?
– У меня не выходит из головы представитель Хана Чистоу. Зачем надо кого-то сюда посылать? Это что, имеет какое-то отношение к моей политике, за которую я должен получить хорошую взбучку? В конце концов, для простой бюрократической проверки представитель Хана проделал слишком долгое путешествие.
– Теперь, после того как я получил возможность долго и пристально изучать жизнь вернорожденных, что бы они ни делали, меня ничего не удивляет, – проворчал в ответ Жеребец.
Эйден, за долгие годы привыкший к сарказму Жеребца во всем, что касалось вопроса о вернорожденных, молча кивнул и вернулся к текущим делам. В конце концов. Жеребец – его друг и помощник.
Через несколько часов тот явился с донесением.
– Шаттл приземлился. Я пришел бы за тобой раньше, но они не дали предварительного запроса. Вертолет с представителем Хана уже направляется сюда.
Эйден покинул свой кабинет и в ожидании вертолета вышел на плац. Появившись с запада, вертолет пролетел над низко растущими деревьями и мягко опустился на взлетно-посадочную площадку. Адъютант помог представителю Хана выбраться из машины. Тот, казалось, вот-вот развалится на куски – хромой, одна рука висит на боку бесполезной культей, пол-лица скрывает полумаска, какие носили многие, чтобы скрыть уродливые увечья.
Эйден не мог узнать представителя Хана, пока до него не осталось несколько шагов. Быть может, что-то знакомое и промелькнуло в осанке и походке человека, но не более того. Теперь же, рассмотрев человека поближе, полковник узнал его. Хоть маска и скрывала изрытое шрамами лицо представителя Хана Чистоу, Эйден понял, что не ошибся, – по летному полю навстречу ему шел сам Каэль Першоу – человек, которого Эйден Прайд никогда не сможет забыть. Давным-давно, когда Эйден еще считался вольнорожденным и служил на захолустной планете под названием Глория, Каэль Першоу был его командующим офицером. Хотя тот мир, по мнению Эйдена и многих других людей, совсем не оправдывал своего звучного имени, именно там воин Эйден Прайд снискал себе первую славу. Участие Каэля Першоу в бою на Глории за генетическое наследство вывело Эйдена на прямую линию к собственному Имени Крови.
Он и Каэль Першоу возненавидели друг друга почти с самого начала совместной службы. И, прочитав уверенный взгляд единственного глаза человека, идущего ему навстречу по взлетной полосе, полковник понял, что отношение к нему с тех пор у Каэля Першоу совершенно не изменилось!
Кроме того, Эйден обнаружил, что и его собственные чувства к своему бывшему командиру тоже остались неизменными. С того момента как Эйден узнал в представителе Хана Чистоу своего бывшего командира, вернулось и все его презрение к нему.
17
– Могу я предложить тебе выпить? – спросил Эйден, когда они с Першоу оказались вдвоем в кабинете.
– Предложить, конечно, ты можешь, только вот выпить я не смогу. Мой бедный прооперированный желудок теперь таков, что я полностью потерял ощущение вкуса. Держусь только на таблетках и уколах, а если хочется пить, то просто всасываю влагу с мокрой одежды – этого хватает. Так что пей сам.
– Нет, не буду. Я прибегаю к выпивке довольно редко, лишь для воодушевления. Наедине с тобой я предпочитаю оставаться хладнокровным и рассудительным. Я смотрю, ты теперь полковник...
Брови Першоу поднялись.
– Всего-навсего полковник, ты это имеешь в виду? Да, если бы я все еще командовал боевой частью, то имел бы звание повыше. Но возраст, а также, – он сделал жест головой, от чего, казалось, ножной и ручной протезы, а также поврежденное лицо зашевелились в какой-то странной игре, – увечья сделали меня не совсем подходящей кандидатурой на должность боевого командира. Офицеры с консультативными полномочиями все еще не имеют права превосходить по званию командующих офицеров. Поэтому меня понизили до полковника – звания, которое, насколько мне позволяет память, я носил, когда мы сталкивались друг с другом в последний раз.
– Точно! Кстати, прими мою благодарность. Если бы не ты, мне не пришлось бы познать, что такое настоящий успех.
Першоу тяжело опустился в кресло, при этом лицо его исказила гримаса. Очевидно, любое движение приносило ему страдание и боль.
– Иронизируешь, как всегда... Приписываешь мне благие намерения по поводу того дисциплинарного наказания?
– Я помню Черную Ленту, – сказал Эйден.
Черная Лента была знаком позора, и Першоу однажды заставил Эйдена носить ее за убийство другого воина.
– В тот раз я хотел раздавить тебя, но вместо этого ты стал героем. Я удивляюсь тому, что ты говоришь о настоящем успехе. Успех? Твоя карьера – это история неприятных назначений, мелких боев и гарнизонных свар. Даже твои подвиги здесь, на Куорелле, имеют дурной налет непредвиденных случайностей. Другие подразделения клана в настоящее время участвуют в исторически важных боях на более значительных планетах.
Першоу приподнял голову, взгляд его светился любопытством.
– Ты молчишь? Не желаешь оправдываться, да?
– Клановые воины не оправдываются.
Першоу внезапно расхохотался. Его смех с годами не потерял присущей ему злобы.
– О, стоит провести некоторое время с кем-либо из командования Клана Кречета и можно услышать предостаточно оправданий. Когда обстоятельства вынуждают, то эту клановую традицию как-то принято забывать. Однако наши воины неизменно исполнены достоинства и идеалов. Они благородны. И ты один из них, воут?
– Надеюсь, – ответил Эйден. – Но я с тобой согласен – ни в этом вторжении, ни в предыдущие периоды моей службы у меня не было хороших назначений. И я не забыл о том позорном пятне, которое сопровождает всю мою карьеру. Я пытался стереть его с помощью... ну, для тебя не имеет значения, что я пытался делать. Пятно остается до сих пор.
Глаза Першоу сузились.
– Наверное, если бы ты убил его в окончательном Бое Испытания Крови как-то иначе... Хотя... нет. С твоей историей пятно все равно осталось бы. Мы, клановцы, злопамятны, воут?
Эйден пожал плечами. Ему было больно смотреть на Каэля Першоу. Увечья этого человека, особенно полумаска, скрывающая испещренное рубцами лицо, смущали его. На видимой части лица тоже красовалось три глубоких шрама – они тянулись от кромки полумаски, пересекали нос, щеки и терялись где-то в волосах.
