Текст книги "Обмен разумов (сборник)"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 80 страниц) [доступный отрывок для чтения: 29 страниц]

Глава 16

Вот уже несколько часов Мишкин ехал по прекрасному цветущему лугу. Наконец он оказался на узкой проселочной дороге. По обоим сторонам дороги росли старые раскидистые ивы. Впереди возвышался замок. Мишкин потряс робота и вывел его из псевдосна.

– Любопытно, – сказал робот. – А ты обратил внимание на надпись?

К молодой канадской ели была прицеплена вывеска с надписью: «Воображаемый Замок».

– И что это должно означать? – спросил Мишкин.

– Это значит, что у кого-то хватило порядочности сообщить правду, чтобы избавить путешественников от конфуза. Воображаемый замок – это тот замок, который не имеет своего двойника в реальности.

– А давай зайдем и посмотрим, что там, – предложил Мишкин.

– Но я же тебе объяснил. Этого замка не существует. Там в прямом смысле слова не на что смотреть.

– А я все равно хочу посмотреть! – настаивал на своем Мишкин.

– Ты же уже прочитал вывеску.

– Это может оказаться ложью или шуткой.

– Если ты не веришь такому недвусмысленному сообщению, чему ты вообще тогда веришь? – сказал робот. – Надеюсь, ты заметил, что вывеска прекрасно сделана и написана просто и ясно, безо всяких выкрутасов. В правом углу стоит печать Департамента общественных работ. Это серьезная организация, с безупречной репутацией. Их девиз – «Не прикасайся ко мне!» Совершенно ясно, что они отнесли этот замок к разряду общественных услуг и позаботились, чтобы прохожие не входили внутрь замка, приняв его за настоящий. Или ты считаешь Департамент общественных работ недостаточно надежной организацией?

– Нет, почему же. Это вполне компетентное учреждение, – сказал Мишкин. – Но ведь печать может быть фальшивой.

– Типичный образец параноидального мышления, – пробурчал робот. – Сперва ты, вопреки здравому смыслу, объявляешь вывеску шуткой или ложью (что в данном случае одно и то же). Потом, выяснив источник этой «шутки», ты начинаешь думать, что она может оказаться подделкой. Ты полагаешь, мне удастся доказать тебе подлинность и искренность изготовителей вывески? Мне кажется, что ты, вопреки принципу бритвы «Оккама», будешь продолжать утверждать, что изготовители либо воображаемы, либо нечестны, а замок вполне реален.

– Просто это довольно необычно – погулять по замку, который считают воображаемым, – сказал Мишкин.

– Не вижу ничего необычного, – возразил робот. – Во время последней проверки действия статута о соответствии рекламы действительности десять богов, четыре крупные религии и тысяча восемьсот двенадцать культов были признаны воображаемыми, согласно закону.

Глава 17

Сопровождаемые ризничим, веселым белобородым старичком на деревянной ноге, Мишкин и робот осмотрели Воображаемый Замок. Они прошли по душным коридорам и коридорам, по которым гуляли сквозняки, мимо потускневших доспехов и выцветших, измятых гобеленов, на которых в довольно двусмысленных позах были изображены девственницы и единороги. Они осмотрели подземную темницу, где воображаемые пленники делали вид, что страдают от поддельных дыб, эрзац-щипцов и фальшивых тисков, управляемых сутулыми палачами, чьи банальные очки в роговой оправе лишали их малейшего правдоподобия. (Пастеризованная кровь, правда, была настоящей, но все равно выглядела неубедительно.) Они прошли через арсенал, где курносые девицы печатали в трех экземплярах запросы на последние модели мечей Святого Грааля и топоров Большого Варвара.

Они прогулялись по крепостной стене и увидели чаны с ненасыщенным раствором масла «Смит и Вессон», которое годится как для низкотемпературной смазки, так и для высокотемпературного кипения. Они заглянули в часовню, где рыжий священник (по виду – сущий мальчишка) шутил на санскрите с паствой, состоявшей из десяти перуанцев, шахтеров с оловянного рудника, а Иуда, распятый по ложному обвинению церковников, непонимающе смотрел вниз с символистского креста, сделанного из редких пород деревьев, выбранных за возвышенную чувствительность их текстуры.

Под конец они пришли в большой банкетный зал. Посреди зала располагался стол, ломившийся от пареных цыплят, кружек с Лимонадным Джо, пирожков с котятами, устриц на половинках раковин и двухдюймовых ломтиков ростбифа, пригоревшего снаружи и сырого изнутри. Там стояли блюда с мягким сливочным мороженым и подносы с пиццей, по-неаполитански и по-сицилийски, с превосходным сыром, колбасой, анчоусами, грибами и каперсами[22]22
  Каперсы (колючие) – тропическая овощная культура.


[Закрыть]. Там были герои в собственном соку и неудачники, запеченные в фольге, были сложные, многослойные бутерброды с ветчиной, вареным языком, солониной, отбивной из печенки, сливочным сыром, луком, салатом из шинкованной капусты, картофельным салатом, укропом и наполовину прокисшими пикулями[23]23
  Пикули – маринованные молодые овощи.


[Закрыть]. Там возвышались огромные супницы с черепаховым супом и с куриным супом с лапшой. Там красовались котелки с омарами по-кантонски и блюда с грудами копченых ребрышек, и картонные лоточки с уткой, фаршированной грецкими орехами. Там лежали жареные индюшки под клюквенным соусом, чизбургеры, креветки под черным фасолевым соусом и многое другое.

– А что со мной случится, если я что-нибудь из этого съем? – спросил Мишкин.

– Ничего, – ответил ризничий. – Воображаемая пища не может вас насытить, но и отравиться ею нельзя.

– А есть ли у нее какой-нибудь ментальный эффект? – спросил Мишкин, пробуя пирожок с котенком.

– Она не может не иметь ментального эффекта, – назидательно сказал ризничий, – поскольку воображаемая пища – это, буквально выражаясь, пища для воображения. Точный эффект будет варьироваться в зависимости от уровня интеллекта и извращенности участника. Например, для невежд и простаков воображаемая пища вполне питательна. То есть, конечно, псевдопитательна, но нервная система не в состоянии провести различия между событиями реальными и воображаемыми. Бывали такие идиоты, которые ухитрялись прожить многие годы на этой нематериальной фигне, чем еще раз продемонстрировали влияние веры на человеческий организм.

– А что, на вкус неплохо, – сказал Мишкин, отломив крылышко индюшки и обмакнув его в клюквенный соус.

– Естественно, – подтвердил ризничий. – Воображаемая пища всегда имеет превосходный вкус.

Мишкин ел и ел и был чрезвычайно доволен собой. Потом, накушавшись, он подошел к диванчику и улегся отдохнуть. Мягкая невещественность диванчика быстро убаюкала его.

Ризничий повернулся к роботу и сообщил:

– А вот теперь с этим энтузиастом действительно начнет происходить всякое дерьмо.

– Почему? – спросил робот.

– Потому что, достигнув воображаемого насыщения, этот молодой человек погрузился в воображаемый сон.

– А это плохо? – поинтересовался робот.

– Это сбивает с толку и приводит в замешательство.

– Возможно, я должен разбудить его, – задумчиво сказал робот.

– Конечно, должны. Но почему бы нам для начала не врубить телик и не настроиться на его сны?

– А что, это возможно?

– Будьте уверены, – сказал ризничий. Он прошел в другой конец комнаты и включил телевизор.

– Его здесь раньше не было! – возмутился робот.

– Одним из достоинств воображаемого замка является то, – сообщил ризничий, – что вы можете получить все, что захотите, когда угодно и безо всяких скучных объяснений, которые всегда несколько разочаровывают.

– А почему вы не настроите экран?

– Он настроен, – сказал ризничий. – Сейчас пойдут титры.

На экране появилась надпись:

«Роберт Шекли Энтерпрайзес» представляет

«ВООБРАЖАЕМЫЙ СОН МИШКИНА«,

бахвальство в жанре новой меннипеи.

Произведено в студии «Энергичная жестянка», Ибица».

– Что все это значит? – поинтересовался робот.

– Просто обычная чушь, – сказал ризничий. – Отсюда начинается сон.

Глава 18

Мишкин прогуливался и размышлял о природе реальности, когда его окликнул чей-то голос.

– Привет!

Мишкин непроизвольно вздрогнул и оглянулся, но никого не увидел. Он находился на плоской равнине, и в радиусе пяти миль не было ни одного предмета выше одного фута, за которым можно было бы спрятаться.

– Как поживаете? – невозмутимо отозвался Мишкин.

– Неплохо. А вы?

– Если принять во внимание все обстоятельства – недурно. Мы где-то встречались?

– Да нет, вряд ли, – ответил голос. – Но зарекаться в таких случаях не стоит, правда?

– Не стоит, – согласился Мишкин. – А что вы тут делаете?

– Живу я тут.

– Приятное местечко.

– Совершенно верно, – сказал голос. – Но зимой здесь жутко холодно и сыро.

– Неужели?

– Ага. А вы, должно быть, турист?

– Более-менее, – ответил Мишкин. – Я здесь впервые.

– Ну и как, нравится?

– Да, очень мило. Я пока что мало успел увидеть, но то, что увидел, мне понравилось.

– А мне тут все кажется обыденным, – сказал голос. – Наверное, это потому, что я здесь живу.

– Вполне возможно, – согласился Мишкин. – Я чувствую себя дома точно так же.

– Кстати, а где расположен ваш дом?

– На Земле, – сказал Мишкин.

– Большая красная планета?

– Нет, маленькая и зеленая.

– Кажется, я что-то о ней слыхал. Йеллоустоунский национальный парк – это там?

– Да, есть у нас такое место.

– Далеко же от дома вы забрались.

– Пожалуй, действительно далековато, – согласился Мишкин. – Но это потому, что я люблю путешествовать.

– Вы прибыли сюда на космическом корабле?

– Да.

– Могу поспорить, это было чертовски интересно.

– Вы правы.

Голос умолк. Мишкин не знал, как бы повежливее выяснить, почему он не видит своего собеседника. Он понимал, что ему следовало поднять этот вопрос раньше. Если он заговорит об этом теперь, то поставит себя в дурацкое положение.

– Ну ладно, – сказал голос. – Я, пожалуй, пойду.

– Рад был с вами побеседовать, – вежливо откликнулся Мишкин.

– И я тоже рад. Кстати, вы заметили, что я невидим?

– Честно говоря, да. А вы, полагаю, меня видите?

– Вижу. Мы, невидимки, прекрасно видим вещи вроде вас. Конечно, кроме тех несчастных, которые слепы.

– А друг друга вы видите?

– Конечно же, нет. Если бы мы видели друг друга, то на самом деле мы бы не были невидимками.

– Я об этом не подумал, – признал Мишкин. – Должно быть, это причиняет вам неудобство?

– Вот именно, – сказал невидимка. – Мы ходим по улицам и не замечаем друг друга. Это очень тяжело отражается на чувствах людей, хотя они и знают, что ничего нельзя поделать. И кроме того, невидимкам очень трудно влюбиться. Вот, например, если субботним вечером я встречу на дискотеке обаятельную молодую леди, как мне узнать, красотка она или уродина? Спрашивать я терпеть не могу. Я, конечно, знаю, что это все мелочи, но ведь хочется узнать, правда?

– Да, на Земле с этим проще, – заметил Мишкин. – Но мне всегда казалось, что положение невидимки имеет множество преимуществ.

– О да, конечно! Раньше мы получали массу удовольствия, когда подкрадывались к кому-нибудь видимому и кричали ему на ухо: « Ого-го!» Но теперь все окрестные жители знают о нас и больше не пугаются, а просто посылают нас в задницу.

– А скажите, наверное, невидимость очень полезна, когда идешь на охоту?

– На самом деле, не очень. У нас, у невидимок, очень тяжелая походка, и потому мы производим много шума, кроме тех моментов, когда стоим совершенно неподвижно. Потому мы охотимся только на одну-единственную разновидность животных. Мы называем их глухарями, потому что они абсолютно глухи. Вот при охоте на них наша невидимость действительно является значительным преимуществом. Но глухари довольно невкусные, даже если их запечь под соусом бешамель.

– Мне всегда казалось, что невидимые существа находятся в более выгодном положении, чем кто-либо другой.

– Все так думают, – сказал невидимка. – Но на самом деле невидимость – это всего лишь разновидность физического недостатка.

– Как печально! – вежливо сказал Мишкин.

Воцарилось неловкое молчание.

– А какие вы из себя? – спросил Мишкин.

– Трудно сказать, приятель. Невидимость – штука такая, вы же понимаете. Бриться очень неудобно. Осторожно!

Мишкин споткнулся о невидимый предмет и заработал шишку на лбу. Теперь он пошел медленнее, протянув руку вперед.

– А как вы видите невидимые предметы? – спросил он.

– А мы их не видим, приятель, – ответил невидимка. – Мы видим только опознавательные маркеры.

Мишкин огляделся и заметил на земле множество разнообразных металлических пластинок. На пластинках красовались различные надписи. Они были выгравированы самопереводящимися буквами (в соответствии с межзвездным законодательством), и потому средний англичанин без труда мог прочесть эти надписи по-английски.

Прямо перед Мишкиным располагались пластинки с надписями «скала», «группа кактусов», «покинутый микроавтобус „Фольксваген“, „человек в обмороке“, „засохшее фиговое дерево“, „заброшенный рудник“ и тому подобные.

– Это очень любезно с вашей стороны – проявлять такую заботу о других, – сказал Мишкин, пробираясь между «кучей хлама» и «туристическим офисом».

– Да нет, это обычный эгоизм, – сказал невидимка. – Мы сами забодались натыкаться на эти штуки.

– А как получилось, что эти предметы стали невидимыми? – спросил Мишкин.

– Некая разновидность заражения. Какое-то время все было нормально, и мы спокойно занимались своими делами. Потом предметы, с которыми мы имели дело, начали становиться расплывчатыми, а потом вообще исчезли. Например, в одно прекрасное утро президент банка обнаружил, что не может найти собственный банк. Никто не мог сказать, включены ли фонари на улицах или выключены. Невидимые молочники пытались доставить невидимое молоко в невидимых бутылках невидимым жителям невидимых домов. Результаты оказывались и комичными, и в то же время жалостными. Все перемешалось.

– И потому вы прикрепили к вещам эти пластинки, – догадался Мишкин.

– Нет, мы используем пластинки только для удаленных местностей. В пределах города мы красим все видимыми красками.

– И это позволяет решить ваши проблемы?

– Это очень помогает, но у данной системы есть определенные изъяны. Перекрашивание уже покрашенного приводит к неизбежным эстетическим потерям. У покрашенных людей часто возникает раздражение кожи. Однако главный недостаток заключается в том, что видимые краски имеют тенденцию при длительном контакте с невидимыми предметами тоже становиться невидимыми. Мы пытаемся справиться с этой проблемой при помощи программы постоянного перекрашивания. У нас составлены статистические, позиционные и временные карты всех предметов в городе. Но при всей эффективности этой программы множество предметов теряется. Понимаете, существует неисчислимое множество переменных величин. Несмотря на строжайший контроль качества, нет двух банок видимой краски с абсолютно идентичными характеристиками. Каждая банка находится под уникальным воздействием различного сочетания интенсивности и длительности температурно-влажностного взаимодействия. Также может иметь значение взаимовлияние планеты и ее спутников. А прочие факторы вообще не поддаются изучению.

Невидимка вздохнул.

– Мы стараемся не впадать в отчаяние. Наши ученые постоянно работают над проектами возвращения нам видимости. Некоторые называют это иллюзорной и безосновательной надеждой. Но мы знаем, что другие существа – вот вы, например, – достигли благословенной видимости. Так почему же мы должны считать, что нам этого не дано?

– Я никогда не думал, что это так печально, – признался Мишкин. – Мне всегда казалось, что быть невидимым довольно забавно.

– Не верьте этому, – сказал невидимка. – Невидимость – почти то же самое, что и слепота.

Глава 19

Пустыня сменилась полупустыней. Мишкин и робот шли по плоской бесплодной равнине мимо грунтовых дорог, чахлого кустарника и каркасов заброшенных домов.

Они поднялись на небольшое возвышение и увидели мужчину в смокинге и цилиндре. Мужчина сидел на черном металлическом чемодане. На пятьдесят футов вправо и влево от него протянулись ржавые рельсы.

– О господи! – воскликнул робот. – Еще один кошмарный тип!

– Не будь таким грубым, – возразил ему Мишкин. Он подошел к незнакомцу и поздоровался.

– Время от времени кто-то проходит мимо, – сказал незнакомец. – Я сижу здесь уже два дня и должен вам заметить, это дьявольски скучно.

– А чего вы ждете? – поинтересовался Мишкин.

– Двенадцатичасового поезда на Юму, – ответил незнакомец, повернулся влево и осмотрел пятьдесят футов ржавых рельсов. – Но в наше время поезда перестали соблюдать расписание.

– Подозреваю, что данный конкретный поезд вообще больше не ходит, – сказал Мишкин.

– Меня бы это не удивило, – отозвался незнакомец. – Правда, по здравом рассуждении это кажется маловероятным. Но я совершенно уверен, что больше не могу идти пешком. А вдруг что-нибудь случится и поезд все-таки придет? Мне доводилось видеть и более странные вещи. Со мной вообще происходило много странного. Полагаю, вы знаете, кто я такой.

– Боюсь, что нет, – признался Мишкин.

– Тогда вы крайне невежественны, потому что я очень знаменит. В данном проявлении я зовусь Ронсаром Великолепным и являюсь величайшим чародеем изо всех, кого видела Вселенная.

– Придурок какой-то, – пробормотал робот себе под нос.

– Не позволяйте внешности ввести вас в заблуждение, – заявил Ронсар. – В настоящий момент у меня есть свои причины сидеть на полустанке и ожидать несуществующего поезда. Карма властна над всеми нами, не так ли? Но всегда что-то да происходит. Не хотите ли посмотреть на настоящую магию?

– С превеликим удовольствием, – сказал Мишкин.

– Вот ведь фигня собачья! – пробурчал робот.

Ронсар предпочел не обращать внимания на угрюмый механизм.

– Первым моим номером будет фокус с кроликом.

– Я это уже видел, – сказал робот.

– А я нет, – парировал Мишкин. – Потому заткнись, пожалуйста.

Робот немного наклонился назад и скрестил свои конечности. На его металлическом лице появилась многозначительная, скептическая усмешка. Всем своим видом он выражал недоверие. Мишкин же слегка подался вперед и сложил руки на коленях. На лице его была написана готовность изумляться.

Ронсар открыл свой чемодан и извлек оттуда сложную приборную доску, два аккумулятора от автомобиля, моток проволоки, три круглых дощечки, бутылку, наполненную зловещего вида жидкостью, и маленький акселерометр. Фокусник соединил все эти предметы проволокой и прикрепил края провода к полям шляпы. Потом он вытащил тестер, проверил цепь, после чего повернулся к Мишкину.

– Вы можете видеть, почтеннейший, что шляпа пуста, – с этими словами он продемонстрировал цилиндр Мишкину и роботу. Робот зевнул.

– А теперь приступим! – сказал фокусник. Он вытащил из чемодана тонкий белый платок и накрыл им цилиндр. Потом Ронсар произвел несколько пассов правой рукой и произнес: – Рье-сгампо ринпоче-хи лам ринпоче хи хрхенг-ва цез бай-ва взхунг-зо! – В конце своей речи он пнул приборную доску каблуком.

Из доски вылетел сноп искр и послышалось громкое шипение. Стрелки индикаторов заметались и вернулись в исходное состояние.

Фокусник сдернул платок и вытащил из шляпы живого кролика. Ронсар положил зверька на землю и поклонился.

Мишкин захлопал в ладоши.

– Он это сделал с помощью зеркал! – ехидно сказал робот.

Кролик попытался залезть обратно в шляпу. Фокусник отпихнул его подальше.

– Все фокусники достают кроликов из шляпы, – сказал робот.

– Это вступление, чтобы разогреть публику, – пояснил фокусник. – В том, что я делаю, нет ничего сверхъестественного. Я имею дело с иллюзиями, которые создаю при помощи своего мастерства, тщательной подготовки и надлежащего оборудования. Вот и весь секрет.

– А что такое иллюзия? – спросил Мишкин.

– Любой феномен можно считать иллюзией, – сказал фокусник. – Следующий мой номер – фокус с картами. Не нужно стонать, сэр. (Эти слова были обращены к роботу.) Я понимаю, что это не слишком зрелищно. Но мои сценические эффекты рассчитаны на интенсивность и постепенное накопление впечатлений. В карточных фокусах нет ничего фантастического или поразительного, но они забавны и позволяют подготовить зрителей к восприятию главных событий вечера (или, в данном случае, дня). Соответственно...

Фокусник достал из чемодана колоду карт.

– Перед нами колода игральных карт. Сейчас я передам эти карты вам. Вы можете проверить их, как вам заблагорассудится, и убедиться, что это – обычные карты фабричного производства и что они никак не помечены.

Он передал колоду Мишкину. Тот распечатал ее и просмотрел карты. Робот тоже не преминул заглянуть в них. Пока они проверяли колоду, фокусник снова открыл свой чемодан и извлек три параболических зеркала на трехногих подставках, компьютер, работающий на батарейках, и небольшой радар. Он расставил зеркала так, чтобы они смотрели в разные стороны, и соединил их с радаром и компьютером. Потом забрал у Мишкина карты и, разложив их веером, помахал перед зеркалами. Затем он ввел информацию в компьютер и подождал, пока радар не испустил пронзительного писка.

Тогда фокусник достал из чемодана шаткий складной стол, сел за него и положил карты на стол лицом вниз.

– Прошу вас отметить, что у меня не было времени как-либо пометить карты и что я не пытался повлиять на ваш выбор. Теперь я попрошу вас тщательно перетасовать колоду и выбрать одну карту. Запомните выбранную карту и не показывайте ее мне.

Мишкин и робот выполнили просьбу фокусника. Мишкин перетасовал колоду трижды, а робот – двадцать семь раз, так, чтобы исключить возможность сохранения любых последовательностей. Наконец они выбрали по карте.

– Внимательно посмотрите на выбранную вами карту и хорошенько ее запомните. Теперь верните карты на место и еще раз перетасуйте колоду.

И снова Мишкин перетасовал колоду трижды, а робот – двадцать семь раз. (Робот мог бы стать превосходным крупье. На самом деле, ему предлагали эту прибыльную должность в Общественном центре Северного Майами-Бич).

– Теперь, – сказал фокусник, – возьмите номер вашей карты, – для всех карт с картинками он будет равняться одиннадцати, – и умножьте его на семнадцать. Если в результате у вас получилось четное число, прибавьте к нему семь, если нечетное – вычтите два. Извлеките из полученного числа квадратный корень с точностью до трех знаков после запятой. Возьмите последнюю цифру, прибавьте к ней цифру девять и учтите зависящий от масти коэффициент поправки: черные карты приравниваются к мнимым числам, красные – к реальным. Добавьте к полученному любое число от одного до девяноста девяти. Успеваете?

– Легко! – сказал робот.

– И какое число вы получили?

– Восемьдесят семь.

Фокусник ввел число в компьютер. Компьютер выплюнул полоску бумаги. Фокусник изучил результат.

– Ваша карта – бубновый валет.

– Ну, правильно, – нехотя признал робот. Мишкин поспешно закивал.

– Подумаешь... Карточные фокусы кто угодно умеет показывать, – пробурчал робот.

– А я и не утверждал, что не являюсь кем угодно.

– Думаю, следующим номером будет распиливание женщины, – прошептал робот Мишкину. – В моей следующей иллюзии, – сказал фокусник, – я распилю женщину пополам.

– Должно быть, это нечто исключительное! – сказал Мишкин.

– Он это делает с помощью зеркал, – упрямо заявил робот.

Мишкин еще много лет вспоминал этого фокусника: вытянутое лицо типичного американца с блестящей розовой кожей. В его голубых глазах отражался безжизненный пейзаж, а когда зеркала превратились в окна, стало ясно, что внутренний пейзаж ничем не отличается от внешнего. Это было лицо, с надеждой обращенное к мечтам, но вылепили его ночные кошмары. В конечном итоге лицо оказалось более запоминающимся, чем действия, которые совершал его хозяин.

Фокусник пошарил у себя в чемодане и извлек оттуда черноволосую женщину с фиалковыми глазами, в платье от Пьяге и с сумочкой от Вуттона. Она подмигнула Мишкину и сказала:

– Я только разок попробую!

– Она каждый раз так говорит, – сказал фокусник. – Она не понимает, что кто раз попробует, тот будет делать это всегда.

Через много лет молодая женщина рассказывала своей подруге:

– Я тогда была такой дурочкой! Ты представляешь – я даже позволяла одному чокнутому фокуснику распиливать меня пополам! Что ты на это скажешь?

Фокусник вытащил из чемодана портативную циркулярную пилу и попробовал включить ее. Пила не включилась. Тогда он достал штепсельную розетку и включил пилу. Пила заработала.

– Это был один из этих долбаных номеров, который показывают между выступлениями звезд? – спросила подруга.

– Вот именно, чтоб ему лопнуть! Этот тип, фокусник, Великий Дермос или Термос – их сам черт не разберет, – постоянно ездил на гастроли. Он был таким же придурком, как братья Мейо. Ему даже в голову не приходило схалтурить. Потому я к нему и привязалась. Но он был настоящий шизик!

Фокусник извлек из чемодана бригаду из четырех хирургов и анестезиолога – все в халатах и масках. Потом он достал несколько подносов с хирургическими инструментами, емкости со средствами для анестезии и операционный стол с лампами и дренажным устройством.

Темноволосая молодая леди легла на операционный стол. Она была очень красивой и очень храброй. Да, ради таких моментов стоит быть распиленной пополам!

Фокусник включил пилу и приблизился к женщине.

В это мгновение из чемодана вышел человек – лысый, толстый, лет пятидесяти. Если бы не этот неожиданный способ появления, на него бы никто и внимания не обратил. Дрожащим голосом новоприбывший громко произнес:

– Во имя человечности и здравого смысла я выступаю против этого брака!

– Сейчас не ваш выход! – зашипел на него фокусник.

Человек извинился и нырнул назад в чемодан.

Орфей со своей лирой создавал песни; Ронсар со своей пилой создавал разрезы. Он медленно (из садистских наклонностей, что ли?) опускал вращающееся лезвие пилы, пока оно не зависло прямо над диафрагмой девушки, которая была готова попробовать. Девушка сказала:

– Приятель, на этот раз я себя действительно неважно чувствую!

Анестезиолог сделал ей укол «будь-спок». Хирурги потерли руками в резиновых перчатках.

Разрез пошел! Фокусник опустил пилу, сделал пробный надрез поперек грудины, громко скрипнул зубами и приступил к работе.

Пила вгрызлась глубже. Кровь хлынула, как вода из очумевшего шланга. По крутой дуге взлетали в воздух кровавые сгустки. Хирурги засуетились. Они принялись скреплять разрезанную плоть скобами, губками смывать кровь и зашивать разрез.

– Потрясный фокус! – признал робот.

– А мне почему-то не нравится, – сказал Мишкин.

Пила добралась до крупных вен и артерий. Хирурги, работавшие с четкостью превосходной балетной труппы, шили и штопали не покладая рук. Леди охнула, и анестезиолог тут же ввел ей еще пять кубиков «будь-спока» и добавил для комплекта немного «баю-бай».

Тем временем желудок был распилен, а зетем склеен специальным скотчем для тела производства фирмы «Бранд».

– Я успею скрепить этот диск? – спросил один из хирургов.

– Приклейте его эссенцией, – посоветовал доктор Зорба.

Позвоночник был разрезан и скреплен двумя пластиковыми прокладками и полупинтой клея «Элмер». Фокусник увлекся и начал было пилить стол. Анестезиолог вытащил из чемодана плотника, который тут же исправил нанесенные оборудованию повреждения. Молодая леди мужественно улыбнулась. Фокусник, выключив пилу, поклонился Мишкину и роботу.

– Для следующей иллюзии, – начал было фокусник, – которую я создам у вас на глазах, я...

Он запнулся. Все услышали гудок паровоза. Вскоре показался и сам поезд – паровоз и три вагона.

– Прошу прощения за то, что я не закончил представление, – сказал фокусник, делая шаг в сторону первого вагона. – Такова уж судьба. Всегда что-нибудь да произойдет.

– Ваш билет, – попросил кондуктор.

Фокусник извлек билет из шляпы. Поезд медленно тронулся.

– Как вам понравилось представление? – крикнул Ронсар.

– Великолепно! – крикнул в ответ Мишкин.

– О, это еще не все! Посмотрю, что вы скажете, когда досмотрите его до конца.

– А когда это будет?

– Это происходит сейчас!

– Что происходит сейчас? – не понял Мишкин. – Кто вы такой?

Но поезд отошел слишком далеко, и Мишкин не расслышал ответа Ронсара, если, конечно, тот вообще потрудился ответить.

Мишкин с роботом подождали, пока поезд скроется из виду. Потом Мишкин сказал:

– Все это представление вызывает у меня какие-то странные ощущения.

– Зеркала, – откликнулся робот. – Много говорильни и дешевые сценические эффекты.

Они стояли под небом, отражающим землю, отражающую небо, и спорили о зеркалах и сценических эффектах.