Текст книги "Стихи и поэмы"

Автор книги: Роберт Саути

РОБЕРТ САУТИ[29]29
  (История западноевропейской литературы. XIX век: Англия: Учебное пособие для студентов филологических факультетов высших учебных заведений / Л.В. Сидорченко, И.И. Бурова, А.А. Аствацатуров и др. СПб: СпбГУ, 2004.)


[Закрыть]

Роберт Саути (Robert Southey, 1774–1843), представляющий вместе с Вордсвортом и Колриджем старшее поколение английских романтиков («лейкистов», или так называемую «озерную школу»), сыграл заметную роль в истории английской литературы первой половины XIX в. как поэт, литературный критик, общественный деятель. Основательность его литературных достижений, цельность и нравственную безупречность его личности высоко ценили Колридж и Вордсворт, чей поэтический гений несомненно затмил талант Саути в глазах современников и прежде всего поэтов «младшего поколения» (Байрона и Шелли), резко обличавших ортодоксальный политический консерватизм Саути. Однако неустанное служение высоким идеям поэтического творчества, выдержанность политических воззрений, неизменность нравственных устоев заслуженно позволили Саути получить высокое звание поэта-лауреата, которое после его драматического ухода из жизни унаследовал Вордсворт.

Саути родился в Бристоле в семье мелкого торговца льняным полотном и был первым из его девятерых детей. Родители поэта были весьма ограничены в средствах, поэтому детство Роберта прошло в семье тетки по линии матери. Находясь под влиянием своей тетки, мисс Тайлер, он знакомится с актерами, приезжавшими в Бристоль или Бат (актерскую труппу в этом модном курортном городке возглавляла несравненная Сара Сиддонс), и мечтает о поприще если не великого трагика, то непременно автора трагических пьес. В 14 лет его отправили учиться в Вестминстерскую школу. Проведя в школе около четырех лет, он был исключен за написание статьи против порки в общественных школах, опубликованной в периодическом журнале «Флэджелэнт», созданном Саути в содружестве со школьными товарищами.

Проведя около года дома, в 1792 г. Саути стал студентом Баллиол-колледжа Оксфордского университета. В этот период он увлекается древними и новыми языками, литературой. Рано возникшую любовь к книгам Саути пронес через всю жизнь. Характеризуя свои пристрастия, он говорил о себе как о человеке, которому наиболее близок кабинетный образ жизни среди любимых книг (у Саути была одна из лучших частных библиотек в современной ему Англии). Однако по завершении образования предполагалось, что молодой человек примет духовный сан. Но возможность оказаться полезным семье в роли священника была нереальной по причине его юношески вольных воззрений на религию. Состоявшееся в 1794 г. знакомство Саути с Колриджем укрепило будущего поэта-лауреата в намерении отказаться от церковной карьеры и оставить университет, где он проучился только два года.

1794 г. ознаменовался первой публикацией стихов Саути – они вошли в томик поэзии, выпущенный им совместно с его зятем Робертом Ловеллом. Издание было подписано именами знаменитых античных поэтов – Мосха и Биона, прославившихся как авторы буколических произведений. Саути вступил на литературную арену не столько как сторонник классицизма, ориентирующийся на античные образцы, сколько как человек, осведомленный о традиции ренессансной литературы, в соответствии с которой пастораль считалась наиболее подходящим жанром для пробы молодого пера. Параллельно была написана драматическая поэма «Уот Тайлер» (1794). Выбор сюжета из национальной истории был созвучен устремлениям ранних английских романтиков, а идейное содержание произведения определялось влиянием революционных событий во Франции, обостривших протест Саути против любых форм подавления личности. Впоследствии Саути относился к этому раннему произведению весьма иронично, объясняя его революционный пафос юношеской страстностью и недальновидностью. Сходные настроения определили и тональность написанной белым стихом драматической поэмы «Жанна д'Арк» (1793, опубл. 1796). В то же время «Жанна д'Арк» Саути – произведение, написанное в полемическом ключе по отношению к комедии Вольтера «Орлеанская девственница». Если Вольтер воспользовался историей Жанны для критики церкви, то Саути вернул сюжету об Орлеанской деве его героический смысл. Сопоставляя эти два произведения, А. С. Пушкин отдал пальму первенства Вольтеру «в отношении силы вымысла», оценив, однако, работу Саути как «подвиг честного человека и плод благородного восторга».

Крупные социально-политические проблемы получили отражение также в таких юношеских произведениях Саути, как «Триумф женщины» (1793), посвященный знаменитой поборнице прав женщин Мэри Уолстонкрафт, направленные против работорговли шесть советов (1794), гимн «Гению Африки» (1795). Этой же теме посвящена более поздняя баллада «Моряк, занимавшийся работорговлей» (1798). О негативном восприятии действительности свидетельствует и стихотворение «Бленхаймский бой» (1798). В нем Саути обращается к событиям войны за Испанское наследство: в сражении при Гохштедте английская армия под командованием герцога Мальборо и армия принца Франца-Евгения Савойского нанесли сокрушительное поражение баварцам и французам. Битва при Гохштедте традиционно воспринималась как одна из самых славных страниц в истории британского оружия, однако Саути ставит такую трактовку этого события под сомнение. На детские расспросы о великом сражении дед дает противоречивые ответы: с одной стороны, он помнит о сопряженных с ним бедствиях и страданиях, с другой – по привычке называет его великим «победным боем». В то же время он не может объяснить, во имя чего велась эта война. В стихотворении Саути обращается к проблеме множественности точек зрения на событие, актуальной для литературы XIX в.

В 1794 г. состоялось знакомство Саути с Колриджем. Дружба Саути и Колриджа, впоследствии разлученных как по мировоззренческим, так и по общественным причинам, оказалась чрезвычайно важной для обоих поэтов. Твердая убежденность Саути в высоком призвании поэта-гражданина укрепила Колриджа, переживающего кризис неопределенности в выборе жизненного пути, а феноменальная эрудиция, возвышенный строй философских мыслей и поэтических идей Колриджа обогатили Саути. Будучи в молодые годы настроен едва ли не более радикально, чем остальные поэты так называемой «озерной школы», Саути, как и большинство англичан, симпатизировавших французской революции, разочаровался в ней с началом якобинского террора и стал горячим сторонником осуществления плана по созданию «Пантисократии», объединившего поэтов «озерной школы». Необходимость заработать средства на реализацию этого утопического проекта побудила Саути активно взяться за перо. С «Пантисократией» (в Америку предполагалось переселяться семьями) была связана и его женитьба на Эдит Фрикер, благодаря чему он стал зятем Колриджа. В соавторстве они создали антиякобинскую драматическую поэму «Падение Робеспьера» (1794), которая была опубликована под именем Колриджа, хотя два из трех ее актов были написаны Саути.

Тем не менее, несмотря на столь тесное содружество, у Колриджа и Саути мало общего в манере письма, формулировке поэтических задач, выборе тем, что с трудом позволяет отнести их к единой поэтической школе, исповедующей сходные философско-эстетические и поэтико-стилевые принципы. Этого же мнения придерживались и сами «лейкисты». Впоследствии Саути с сожалением отмечал неуместность отнесения его к поэтам-«озерникам», проявляя недовольство самим фактом объединения трех совершенно разных поэтов в школу только на основе их любви к Озерному краю. Более того, он критически относился и к поэтическому содружеству Вордсворта и Колриджа («Прогулка дьявола»). Со своей стороны Колридж, также не принимавший понятие «озерная школа», находил в поэзии Саути «насыщенность чувств, глубину наблюдений, непреходящий блеск, неизменное благородство языка и ритма», «полет воображения» и глубину мысли.

«Ему нет равного ни в области изучения истории, ни в области знания библиографии», ни в эссеистике, сочетающей оригинальность мысли и ясный стиль – «классический и живой, правду и фантазию, остроумие и мудрость, образованность и жизнелюбие». Находя в Саути образец высоких нравственных качеств литератора и человека, Колридж отмечает широту жанрового диапазона его усердных трудов в поэзии: политическая песня, баллада, пасторальная идиллия, лирическая поэма, историческая поэма и др., стилевые новации, новизну технических приемов в области языка и ритма, композиции, единства целого и части. Однако не столь оригинален Саути в «высокой лирике» – наиболее сложной сфере искусства поэзии – иногда нравственный пафос, идея берут верх над смелостью образного строя. «Саути владел своим гением, а не гений владел им…» – в этих словах Колриджа ответ на вопрос о сильных и слабых сторонах творчества поэта, получившего неоднозначную оценку в кругах английских романтиков. Вместе с тем Саути можно было считать образцом высоких достоинств для молодых литераторов. Именно ему Колридж обязан, по собственному признанию, осознанием чувства долга, благородным желанием привести свои поступки в соответствие с принципами на словах и на деле.

В 1795 г. Саути отправился по торговым делам в Лиссабон. Во время посещения Португалии и Испании (1795, а затем и 1800–1801 гг.) он старательно изучал португальский и испанский языки и литературу, а по возвращении на родину в 1797 г. опубликовал «Письма из Испании и Португалии», изобилующие сведениями о жизни, обычаях, нравах и культуре народов Пиренейского полуострова. В этот период у Саути начинает формироваться глубокий интерес к чужой национальной истории и проблеме соотношения культуры Запада и Востока.

Обосновавшись в Лондоне и предприняв попытку изучить право, в конце 1790-х гг. Саути привлек к себе внимание публикацией ряда произведений, отмеченных сильным влиянием «готической» литературы и традиции народной баллады. Таковы, например, «Адельстан», «Варвик» («Сэр Уильям и Эдвин»), «Суд Божий над епископом», «Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди» и др. Российскому читателю многие из этих произведений известны в переводах В. А. Жуковского, с которых началась история русской романтической баллады. В «страшных» балладах Саути оживают мрачные средневековые легенды и суеверия. Так, в балладе «Доника» (1797) жертвой бесовских сил оказывается прекрасная дочь короля Ромуальда, невеста Эврара, которая освобождается от вселившегося в нее злого духа только ценой смерти: девушка погибает перед самым алтарем в день своей свадьбы. Поэма относится к числу наиболее проникновенных и утонченных баллад Саути. Трагический перелом в судьбе главной героини предвещает выразительная пейзажная зарисовка:

 
Все было вкруг какой-то полно тайной;
Безмолвно гас лазурный свод;
Какой-то сон лежал необычайный
Над тихою равниной вод.
Вдруг бездна их унылый и глубокий,
И тихий голос издала:
Гармония в дали небес высокой
Отозвалась и умерла.
 

(Пер. В. А. Жуковского.)

К «готическим» балладам относится и «Рудигер» (1797), выполненный В. А. Жуковским русский перевод которой известен под названием «Адельстан». Довольно близко следуя тексту оригинала, Жуковский изменил лишь имена героя и его возлюбленной (Маргарет превратилась в Лору) и название замка – Аллен вместо Вальдхерста. Образ героя построен на романтическом контрасте идеальной внешности и преступной души. Прекрасный молодой рыцарь, проснувшийся в своем челноке под бережной охраной белого лебедя, выступает как олицетворение рыцарского мужества и отваги. Он одерживает славные победы на турнирах, пылает нежной любовью к Маргарет (Лоре) и счастливо женится на избраннице своего сердца. Постепенно идеальный образ героя начинает распадаться. Рыцаря охватывают приступы уныния, а рождение первенца вызывает глубокое смятение в его душе. В балладе происходит резкий переход от спокойного эпического повествования к изображению драматических событий. Возвращение из светлого замка как символа человечности и чистоты на сумрачные воды Рейна как эмблемы противоестественного превращает прекрасные в начале баллады образы рыцаря и белого лебедя в прислужника и посредника страшной силы мрачной бездны, обозначенной только через появление двух огромных рук неведомого чудовища, жаждущего жертвоприношений. В балладе вступают в противоборство слепая сила зла и вещая всепобеждающая сила добра и любви. Молодая мать взывает к Богу со священной молитвой о спасении сына и побеждает злую волю своего супруга, поверженного в бездну.

Мотив покушения на жизнь невинного ребенка стал ведущим в балладе «Варвик» («Сэр Уильям и Эдвин»), еще более глубоко разрабатывающей тему раздвоенного сознания героя-преступника, переживающего муки больной совести и терпящего крах. В отличие от «Рудигера» баллада начинается без вступления, с неожиданного зловещего убийства Варвиком маленького племянника Эдвина, совершенного по мотивам, напоминающим коллизии сюжетов таких трагических пьес Шекспира, как «Ричард III», «Гамлет» и «Макбет». Мальчик погиб, освободив для дяди-узурпатора положение владетеля старинного замка Ирлингфор. Однако злодею, олицетворяющему дисгармонию, бесчестие и несправедливость, не дано воцариться в прекрасном замке, символизирующем собой оплот высокой морали и рыцарственности. Саути противопоставляет светлый, возвышающийся на фоне гармоничных в своей живописности окрестностей Ирлингфор бушующему мрачному морю, исторгающему бурю и хаос темных сил природы. В мире Ирлингфора Варвику не дано покоя: в омывающих стены замка водах реки ему чудится лицо тонущего Эдвина. Однако даже вернувшись в собственный дом, Варвик продолжает терзаться страшным видением, и спустя год в день убийства его настигает наказание, описанное Саути как кульминация событийной и психологической драмы в балладе. Под всполохи молний, прорезающих грозовое небо, гул ливня и стоны разбушевавшейся реки, которых не заглушить звуками шумного веселья в доме Варвика, убийцу настигает отравленная Душа, а вслед за ней является и тень его покойного брата, явившаяся спросить с него за исполнение обещания заменить Эдвину отца. Несколько раз герою предоставляется возможность искупить вину, однако его смятенная душа упорствует в своей низости. Поначалу едва слышный крик предупреждает его об опасности наводнения и необходимости спасаться бегством. Страшась смерти, Варвик обращается с мольбой к Создателю. Преступнику с нераскаявшейся душой послан таинственный кормчий, являющийся среди бушующих волн на маленьком челноке. Кормчий трижды призывает Варвика откликнуться на зов призрачного младенца о помощи и спасти его из пучины вод и дважды слышит отказ. Однако стоило охваченному ужасом убийце протянуть руку к преследующему его видению жертвы, как мертвое тело Эдвина увлекает его в бездну. Так торжествует справедливость, а восстановленная гармония мира подчеркивается наступившим в небесах и на водах спокойствием:

 
Утихло все – и небеса и волны:
Исчез в водах Варвик;
Лишь слышали одни брега безмолвны
Убийцы страшный крик.
 

(Пер. В. А. Жуковского.)

Фольклорное, сказочное начало сюжетов этих баллад предопределяет характер развязок: кара небес постигает бездушного епископа Гаттона (в балладе «Суд Божий над епископом» (1799) преломились легенды о жестоком архиепископе Майнца, жившем на рубеже IX–X вв. и правившем Германией в качестве регента с 899 по 911 г.), силы ада забирают душу, отягощенную такими грехами, которые не отмолить заупокойной молитвой («Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди», 1799).

В балладном творчестве Саути отразилось и его увлечение культурой народов Пиренейского полуострова (баллады «Гарсия Фернандес» (1801), «Король Рамиро» (1802), «Королева Урака и пять мучеников» (1803) и др.). Особого внимания заслуживает лирический Цикл из носящих экспериментальный характер двадцати сонетов, в которых поэт дает решения сонетной жанровой формы. Саути следует как «шекспировской» традиции, так и вольно варьирует строфические решения, переставляя рифмы. Адресатом сонетов и любовных элегий (1799), написанных от имени вымышленного автора Абеля Шаффлботтома, является некая Делия, имя которой вызывает ассоциацию с героиней известного сонетного цикла современника Шекспира Сэмюэла Дэниэла. Обращаясь к жанру монодрамы, также разработанному в английской ренессансной поэзии, Саути в основном придерживался античных сюжетов («Сапфо», 1793; «Лукреция», 1799 и др.). В то же время поэт создавал и монодрамы на мексиканские, испанские и кельтские темы («Ксималпока», 1798; «Жена Фер-гюса», 1798; «Ла Каба», 1802).

Важное место в ранней лирике Саути занимают и «Песни об американских индейцах» (1799), предвосхищающие знаменитую «Песнь о Гайавате» американского поэта-романтика Генри Лонгфелло.

Девять «Английских эклог» (1799–1803) были написаны Саути под влиянием идиллий немецких поэтов. Эклоги Саути имеют диалогическую структуру по образцу античного канона. Однако в отличие от него местом действия является не идиллический природный ландшафт, а готический замок, руины старинного дома в духе романтического топоса. Героями эклог, соответственно, становятся исключительные, загадочные фигуры: странник и старик («Старый дом»), странник и горожанин («Похороны олдермена»), женщина и путешественник (эклоги «Мать моряка» и «Свадьба»).

Характерный для романтиков мотив воспоминаний, приобретающих силу реальности, – в центре стихотворении «Ретроспектива» (1794). Свои поэтические принципы поэт сформулировал в «Гимне Пенатам» (1796), подражая «Посланию Пенатам» Горация. Позднее Саути объединил стихи-размышления по разным поводам, будь то взволновавшие его события из современной истории или произведение искусства, в цикл «Случайные заметки» (1795–1828).

Самым монументальным произведением раннего периода творчества Саути является поэма «Талаба-разрушитель» (1801). Она отличается глубиной философско-религиозной проблематики, имеет ярко выраженную лирико-драматическую жанровую природу с элементами эпического повествования и состоит из двенадцати книг. Патетическое повествование перемежается в ней сочувственными авторскими обращениями к героям, страстными лирическими монологами и драматическими диалогами персонажей. Замысел поэмы родился у Саути под влиянием истории пророка Магомета.

В первой книге Саути создает подлинно трагический образ матери маленького Талабы – Зейнаб. Горе ее беспредельно: враги убили и ее детей – братьев и сестру Талабы, и ее супруга Годейру, однако, будучи глубоко религиозной, Зейнаб не в силах проклинать и ненавидеть убийц, равно как и оправдывать насилие как орудие возмездия. Маленький Талаба произносит бунтарские речи, несущие в себе зерно сомнения во всеблагой воле Создателя, позволившего произойти подобному злодеянию – убийству невинных людей. Однако именно он является избранником небес, что объясняет ему ангел смерти Азраэль:

 
Живи! И помни  – Судьба
Отметила тебя среди людей!
 

Вторая книга начинается с описания обряда поклонения огню, характерного для языческого религиозного сознания народа Талабы. Огнепоклонники Абдальдар и Лобаба выкрикивают слова заклинания: «Горите, священные факелы. Горите, пока жив страдающий народ Годейры». Однако неожиданно девять из десяти огней гаснут. Благодаря сыну Годейры – Талабе – все обращаются к новой вере и склоняются в молитве единому богу – всемогущему Аллаху.

В третьей и четвертой книгах Талаба, попрощавшись с возлюбленной Онейзой и полагаясь на поддержку Всевышнего, отправляется странствовать по свету. По дороге Талаба встречается с мудрым Лобабой, разъясняющим ему двойственность всех проявлений природы. В качестве примера он приводит созидающее и разрушительное применение огня. Данная точка зрения восходит к зороастрийской дуалистической концепции сущего. Исходя из данного постулата, Лобаба делает вывод об отсутствии нравственной природы в вещах как таковых («Нет ничего самого по себе доброго или злого, /Доброе или злое проявляются только в применении»). Монолог Лобабы о достоинствах и пороках человека содержит реминисценции из монолога Гамлета о человеке как «венце творения» и «квинтэссенции праха» одновременно. Талаба же пытается убедить собеседника в том, что все достоинства человека имеют божественное происхождение, исконное и незыблемое. Затем они отправляются в путешествие по надзвездным высям, по магическому кольцу в поисках всеведения («секретов таинственной мудрости»), «ведомые Дыханием Господа».

В пятой книге герой попадает в Багдад, где таинственные Харут и Марут объясняют ему, что талисманом является не фетиш, а вера в Бога. Аравия, красочно описанная Саути в шестой и седьмой книгах, представляется Талабе настоящим раем, тем более, что он воссоединяется с Онейзой. Однако герою предстоит убедиться в греховности этого «рая» и уничтожить его. В заключительных книгах поэмы описывается, как на смену греховному «раю» Алодина приходит светлое Царство добра и справедливости Султана. Талабу славят как героя, венчают диадемой, золотой цепью и возводят на королевский престол. Онейза сомневается в возможности остаться вместе с Талабой, облеченным высокой миссией, и просит отправить ее в Мекку, чтобы служить священному храму и «жить, если не в счастье, то в надежде». Однако чувство любви Талабы к Онейзе нерушимо, и она становится его женой. Торжественной картиной свадьбы завершается триумф героя. Но две финальные строчки кульминационной седьмой книги поэмы предвещают беду: является Азраэл – ангел смерти. Онейза погибает. Утешение в своем, казалось бы, неизбывном горе Талаба находит в помощи людям, нуждающимся в его защите. Исполнившему свое земное предназначение и прославившему имя Господа славными подвигами Талабе открываются врата небесного рая, где его приветствует прекрасная Онейза.

Поэма «Талаба-разрушитель» является одним из вершинных достижений поэтического искусства Саути. Яркие образы, красочные метафоры и сравнения, выразительный мелодический и ритмический рисунок строф, сюжет, изобилующий невероятными приключениями в духе арабских сказок «Тысячи и одной ночи», возвышенный интонационный строй поэмы оставляют сильное впечатление и отражают истинно романтический характер поэтической фантазии поэта. Поэма написана нерифмованным неправильным разностопным стихом, свобода и разнообразие которого, по мнению автора, наиболее соответствуют характеру сюжета.

В 1804 г. Саути обосновался в окрестностях Кесвика в Камберленде, где он оставался до конца своей жизни. В этот период из скептика и республиканца он постепенно превратился в последовательного тори и христианского ортодокса. В 1813 г. он был удостоен звания поэта-лауреата, а в 1835 г. ему назначили ежегодную пенсию от правительства Роберта Пиля. Последние четыре года жизни поэта были омрачены тяжелым душевным заболеванием, возможно, явившимся следствием невероятно интенсивного и напряженного труда на протяжении нескольких десятилетий. Литературная активность Саути поразительна, собрание его сочинений насчитывает 109 томов. Кроме того, он опубликовал 52 статьи в «Ежегодном обозрении» и 94 – в «Ежеквартальном обозрении».

В 1805 г. увидела свет эпическая поэма «Мэдок», над которой поэт работал с 1794 по 1804 г. и которую считал одним из своих лучших произведений. Он надеялся, что ее главный герой сумеет занять в сознании читателей место рядом с Ринальдо из «Освобожденного Иерусалима» Т. Тассо. Первый вариант поэмы был готов летом 1799 г. и был настоятельно рекомендован к печати Колриджем, однако Саути ощущал необходимость доработки произведения. Стремясь придать поэме эпический размах, величие и достоверность, Саути в сопровождении своих школьных друзей Чарльза Уинна и Питера Элмсли отправляется в путешествие по Уэльсу, где разворачивается действие поэмы, для лучшего изучения его нравов, обычаев и традиций. Позднейшие доработки текста носили экстенсивный характер, поскольку касались не только композиционных изменений, но и расширения рамок произведения. Саути стремился достигнуть в «Мэдоке» той классической цельности, которая была присуща эпическим поэмам Гомера. Если в первом варианте поэма состояла из пятнадцати книг, то спустя год работы в Кесвике, к 1803 г., она была поделена на две главные части в соответствии с местом, где разворачиваются события: «Мэдок в Уэльсе» и «Мэдок в Ацтлане». В свою очередь каждая часть разбита на подразделы (16 – в первой, 27 – во второй), заглавия которых отражают течение событий.

В предисловии к первому изданию поэмы (1805) Саути объясняет историческую основу сюжета. После кончины короля Северного Уэльса Оуэна Гвинета в 1169 г. между его наследниками разгорелся спор о наследстве. Старший из них – Йорверт – остался в стороне от распри. Хоэль, несмотря на то что не имел законных прав на престол, будучи рожденным от ирландки, предъявляет свои претензии на трон, но терпит поражение от Дэвида, старшего сына короля от второго брака. Йорверт, добившийся успеха в отсутствие конкурента, помещает в тюрьму Родри и избавляется от других своих сородичей. В этих обстоятельствах Мэдок покидает свою варварскую страну и в поисках более спокойного места переплывает океан. Он достигает южного течения реки Миссури и принимает обычаи, язык, искусства местного народа, встретившего гостя с большим радушием. Впоследствии Мэдок возвращается на родину и предпринимает новые путешествия по морю в поисках приключений. Некоторое время спустя предводительствуемые Юхидтитоном ацтеки устремляются на поиски своей родины – Ацтлана. Став могучим народом, они основывают мексиканскую империю, назвав себя мексиканцами в честь своего тотемного бога-покровителя Мекситли. С их расселением связана новая серия приключений Мэдока. Саути подробно и исторически достоверно описывает обычаи ацтеков.

Во вступлении к поэме Саути удачно имитирует фольклорный жанр триад, характерный для кельтской традиции, для определения своих поэтических принципов. «Три вещи следует избегать в поэзии: фривольности, ограниченности и напыщенности. Три вещи превосходны в поэзии: простота языка, ясность предмета, прозрачность намерения. Три чистейших качества поэзии: подлинная правда, чистый язык, ясная манера. Три вещи необходимы поэзии: эрудиция, одухотворенность, естественность». «Мэдок» написан белым стихом, который прекрасно передан на русском языке Пушкиным, в 1805 г. переложившим двадцать пять начальных стихов поэмы:

 
Сам Медок погружен в воспоминанья
О славном подвиге, то в снах надежды,
То в горестных предчувствиях и страхе.
Прекрасен вечер, и попутный ветр
Звучит меж вервий, и корабль надежный
Бежит, шумя, меж волн. Садится солнце.
 

Поэма имела успех по обе стороны Атлантики, однако в 1815 г. в США, только что вышедших победителем из Второй войны за независимость, был напечатан памфлет, в котором Саути обвинялся в «попытке принизить честь Америки и репутацию Колумба», предлагая образ некоего Уэльского принца Мэдока как первооткрывателя «Нового Мира».

В 1810 г. Саути опубликовал монументальную поэму «Проклятие Кехамы», основанную на индуистских мотивах. Изучая доступный ему этнографический материал, Саути познакомился с такими произведениями индийской религиозно-философской мысли, как «Бхагават-гита» и «Махабхарата», «Рамаяна» и «Законы Ману». Автор неоднократно подчеркивал, что сюжет поэмы характерен для индийской литературы: «Это подлинная история; во всех своих частях она последовательно проводит те религиозные верования, на основе которых она построена. Кому-то это предание может показаться совершенно невероятным, но оно исключительно достоверно, если сравнить его с гениальными творениями индийской мифологии». Однако следует отметить, что Саути воспринял индуистские верования главным образом в их внешних, сюжетно-образных аспектах, благодаря чему в поэме был воссоздан целый пантеон богов индуизма.

Каждая из двадцати четырех глав поэмы имеет название, соответствующее либо драматической ситуации в развитии действия поэмы («Похороны», «Восстание», «Прощание»), либо месту происходящих событий («Гора Меру», «Город Бали», «Гора Галасей»), что соответствует эпико-драматической жанровой форме произведения. Саути предпосылает поэме список главных действующих лиц, как в пьесе. Это персонифицированные герои брахмианской триады – Брахма, Вишну и Шива, далее Индра – бог веществ (элементов), Сверга – властитель рая, Ямен – властитель ада, судия усопших и др.

В основу сюжета поэмы легло индуистское верование, в соответствии с которым покаяние и жертвоприношение обладают реальной силой, независимо от характера и побуждений совершающего их человека. Этим объясняется, почему даже худшие из людей возносились на вершины власти, угрожая самим богам и делая необходимой новую аватару бога-спасителя Вишну. Саути воспринял молитвы, покаяния и жертвоприношения индусов в привычном европейском смысле, не увидев разницы между христианской молитвой и медитативно-аскетическими методами, ведущими к накоплению духовной энергии, в индуистской традиции. Для него путь обретения власти над миром богов посредством ритуалов казался простым, а индуистская религиозная традиция – безразличной к понятиям добра и зла. Именно поэтому и стало возможным возвышение такого героя, как честолюбивый и деспотичный раджа Кехама.

В поэме Саути стремился «компенсировать» «недостатки» индуистского мировидения, дополнив мифологический сюжет «возвышенным моральным уроком», смысл которого становится очевидным уже по названию поэмы и эпиграфу к ней. Бедный крестьянин Ладурлад, защищая дочь Калиал, убивает сына Кехамы, Арвалана, за что раджа обрушивает на его голову чудовищное проклятие: Ладурладу суждено вечно терзаться невыносимой болью, сжигающей его сердце и мозг, и никто и ничто не смогут принести ему смерть, которая одна могла бы стать для него облегчением:

 
Ты будешь жить в муках,
Пока Кехама царит,
В сердце твоем будет пылать огонь,
И огонь будет полыхать в твоем мозгу,
И Сон покорится мне
и навсегда покинет тебя;
И это Проклятие будет лежать на тебе
Вечно.
 

В эпиграфе же, гласящем: «Проклятия подобны цыплятам: они всегда возвращаются в родной курятник», – раскрывается второй смысл названия поэмы, ибо проклятие Кехамы обращается на него самого, таким образом, злодеяние не остается безнаказанным, и каждому воздается по заслугам. Однако для того чтобы добро восторжествовало, требуется вмешательство высших сил. Кульминационной сценой поэмы оказывается явление Шивы. Верховный бог, воплощающий в поэме принцип справедливости и добра, изображен иначе, чем это принято в индийском искусстве: он появляется как яркий сноп света, о сравнению с которым «само Солнце показалось бы темным пятнышком». Показательно, что наказание грешника происходит не на небесах, а на земле. Шива подносит Ладурладу чашу Амриты, дарующую вечную жизнь, но не для того, чтобы властвовать, а для того, чтобы вечно нести тяжкое наказание. В таком решении проблемы наказания сказывается влияние ветхозаветного принципа «око за око». Несмотря на постигшее преступника возмездие, поэма настраивает на пессимистический лад: на земле зло остается непобедимым.