Текст книги "Граница (ЛП)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава вторая 

     Но это был не последний день мира.

     Это был четверг, 10 мая. Впрочем, кому-то, наверное, хотелось бы, чтоб это был последний день мира, и кое-кто молился об этом, проливая горькие слезы в знак своей мольбы, но другие готовились к следующему дню, который последует за этим, и одним из них был мальчик, который верхом на чужой лошади позади всадника приближался к крепости, держась за талию своего спасителя.

     На обочине дороги, ведущей к этому колорадскому холму на южной окраине Форт-Коллинза, стоял потрепанный непогодой и видавший виды знак, на котором была изображена рыщущая пантера, а под ней потускневшими металлическими буквами было выгравировано: «Квартиры в Пантер-Ридж». На вершине холма, откуда открывался вид на округу (который когда-то можно было назвать прекрасным), располагались сами квартиры. Жилой блок состоял из четырех зданий, построенных из кирпича и выкрашенных в песочный цвет с серыми балконами и раздвижными стеклянными дверями. Построенный в 1990-м году, этот жилой комплекс стал желанным местом для высокопоставленных колеблющихся одиночек, однако к 2007-му Пантер-Ридж столкнулся с тяжелыми временами, и инвестиционная компания, владевшая комплексом, продала его другой компании. Так элитные квартиры сбавляли в цене, переходя по нисходящей к менеджерам и обслуживающему персоналу. Мальчик не знал об этом ровным счетом ничего. Он просто видел четыре мрачных здания, окруженных пятнадцатифутовой высокой смолистой каменной стеной, увенчанной толстыми витками колючей проволоки. Деревянные сторожевые башни с брезентовыми натянутыми крышами стояли позади со всех четырех сторон света. Пока лошадь со своими всадниками продолжала путь вверх по дороге на север, зеленый сигнальный флаг поднялся на южной башне. Мальчик увидел большие деревянные ворота, защищенная металлическими пластинами, начинают открываться внутрь. Стоило лошади проскочить внутрь, как мужчины и женщины, стоявшие по обе стороны ворот, тут же принялись запирать свою обитель. Дополнительно они подпирали вход двумя тяжелыми деревянными брусьями, которые устанавливали на закрепленные в стене кронштейны. Увлекшегося наблюдением за незнакомцами мальчика кто-то приподнял и ссадил с лошади на землю – один из обитателей этой крепости примчался к хриплому всаднику, чтобы помочь ему с пассажиром. Сам же хриплый всадник с длинной серой бородой и с руками, обтянутыми кожаными перчатками держал мальчика так, будто тот был мешком с мусором. Примерно как с мусорным мешком этот человек держал себя со своим спасенным пассажиром по мере того, как они заходили в жилой комплекс и спускались по лестнице. Открылась новая дверь, и мальчика буквально втолкнули внутрь таившегося за ней помещения. В следующую секунду дверь закрылась. Мальчик услышал, как ключ поворачивается в замке.

     Ушло несколько секунд на то, чтобы понять: теперь он узник.

     На полу лежал белый, усеянный трещинами и царапинами линолеум. Стены, выкрашенные в желтовато-серый, также покрывали царапины. Они смотрели на мальчика, пока он сидел на полу и изучал окружающую обстановку, останавливая внимание на отметинах, напоминающих следы от когтей. Были здесь и пулевые отверстия... Входная дверь была дополнительно защищена металлическими пластинами, как главные ворота. Раздвижные двери на балкон также перекрывалась стальным листом и дополнительной колючей проволокой. Незащищенной оставалась небольшая квадратная форточка, через которую в помещение проникал скудный дневной свет. Мебель отсутствовала. Светильники тоже – впрочем, они здесь были без надобности, так как электричества не было, поэтому с потолка попросту свисали голые провода, являющие собой печальное напоминание о безвозвратно ушедших временах. От внимательного взгляда молодого узника не укрылись и странные пятна на полу, сильно напоминавшие следы крови...

     – Ну, хорошо, – сказал мальчик, просто чтобы услышать свой голос снова.

     И было в этом нечто большее. Ну, хорошо. Если уж ему удалось выбраться с той парковки, на которой воскресали монстры, созданные технологией Горгонов, стало быть, ему удастся пережить что угодно. Он знал, что наделен сильным инстинктом самосохранения, несмотря на то, что не имел ни малейшего понятия о том, кто он и откуда. Так то... ну, хорошо. И хорошо, потому что, по крайней мере, теперь он находился среди людей, и, возможно, они собирались бросить его в кастрюлю, сварить и съесть, но... ладно, может, общее положение дел мальчика было и далековато от понятия «хорошо», но пока он предпочитал об этом не думать. Так или иначе, он все-таки среди людей, верно? Так что все хорошо – хотя бы в данную конкретную минуту – потому что он чувствовал себя в безопасности здесь, в своей небольшой темнице, и ему больше не нужно было бежать. Он слишком устал, ему было слишком больно, от самой возможности просто посидеть здесь и подождать чего-то, что случится дальше, ему было хорошо.

     А дожидаться пришлось недолго. Через несколько минут мальчик услышал, как ключ в замке поворачивается снова. Его сердцебиение участилось. Он напрягся, оттолкнулся ногами от пола и проскользнул к дальней стене, к которой прижался спиной с такой силой, будто пытался слиться с нею. Мальчик ждал, пока дверь отворится, и три человека войдут в тускло освещенную комнату.

     Один из вошедших держал черную кожаную медицинскую сумку и горящую масляную лампу, которую сразу же направил на узника. Двое других были вооружены автоматами и направляли их на мальчика.

     Дверь вслед за незнакомцами закрылась с другой стороны.

     – Встань, – приказал один из вооруженных. – Сними одежду.

     – Что? – оторопело переспросил мальчик.

     – Поднимайся! – раздалась грубая команда. – И снимай одежду.

     Мальчик поднялся на ноги. Теперь он узнал говорившего с ним человека: именно он помог ему взобраться на лошадь. Этому мужчине было примерно сорок лет, он был среднего роста, но в его манере держаться ощущалась сила, которая обманчиво скрывалась за невнушительными габаритами. Черты его лица казались жесткими и суровыми, нос чем-то напоминал клюв хищной птицы и настороженными темно-карими глазами. При взгляде на это лицо невольно казалось, что улыбка ни разу его не посещала. Вполне возможно, что столь чуждое движение мышц могло сломать это лицо. На всаднике были выцветшие джинсы, коричневые рабочие сапоги, серая рубашка с закатанными рукавами и грязная темно-синяя бейсболка. Он носил бороду, чуть посеребренную сединой. Вокруг левого плеча обвивался ремень кобуры, которая прижималась к боку и в которой хранилось его смертельное оружие. На левом запястье сидели наручные часы без стекла.

     – Ну же, сынок, – призывающе проговорил человек с врачебной сумкой. Он был старше – вероятно, примерно шестидесяти с лишним лет от роду. Волосы его уже полностью поседели, он был гладко выбрит и одет более аккуратно, чем все остальные: в синюю рубашку и выцветшие штаны цвета хаки. Создавалось впечатление, что он еще сохранил волю к жизни и готов был держаться за все, что у него осталось. Его лицо, наверное, когда-то выглядело дружелюбным и открытым, но теперь оно стало напряженным и сосредоточенным. Мальчик заметил кобуру, крепившуюся ремнем к талии мужчины, и у доктора тоже были наручные часы в довольно сносном и рабочем состоянии.

     – Вы меня убьете? – спросил мальчик, обращаясь к старику.

     – Если придется, – ответил за него мужчина в потертых джинсах с суровым лицом. – Снимай одежду. Сейчас же.

     Третий человек, худой и чернобородый с желтоватой кожей, стоял около двери. Мальчик понял, что он занял наиболее удобную позицию для выстрела. Что ж, нужно было повиноваться. Мальчик начал снимать одежду – очень медленно, потому что его кости болели, и он чувствовал себя таким утомленным, что мог проспать сотню лет. Выбравшись из своей одежды, он швырнул ее на пол и замер неподвижно, пока трое мужчин осматривали его в свете масляной лампы.

     – Откуда у тебя все эти ушибы? – спросил врач тихим и спокойным голосом.

     Мальчик посмотрел на себя. Он не сразу понял, о чем его спросили. Его грудь пересекал массивный, уродливый черный синяк от плеча до плеча. Темные кровоподтеки покрывали оба его бока, живот и бедра. У него не было воспоминаний о том, что нанесло ему эти травмы, но теперь он ясно понимал, почему ему было так больно и почему его мучил кровавый кашель – его кто-то избил, притом, очень сильно.

     – Повернись, пожалуйста, – попросил доктор. – Дай-ка мне посмотреть твою спину.

     Мальчик повернулся. Чернобородый мужчина, стоящий у двери, тихо хмыкнул, а человек с вечно угрюмым лицом снова заговорил с третьим едва слышным шепотом.

     – Повторяю свой вопрос, – сказал доктор. – Откуда у тебя все эти ушибы?

     – Я не знаю, – неуверенно пролепетал мальчик, снова поворачиваясь к ним лицом.

     – У тебя похожие синяки на груди и спине. Тот, что на спине тянется вдоль позвоночника, и все травмы выглядят очень... сурово. Ты, должно быть, пережил какой-то очень страшный инцидент. Не просто кубарем с лестницы свалился или упал по дороге, я имею в виду. Я говорю о... насильственной жестокости, – он сделал шаг вперед, посветив мальчику масляной лампой прямо в глаза.

     – Осторожно, док! – предупредил человек с угрюмым лицом. Его «Узи» был направлен в солнечное сплетение мальчика, и было ясно, что в случае чего у него рука не дрогнет.

     – Ты кашлял кровью?

     – Да, сэр.

     – Неудивительно. Удивительно, скорее, то, что твои легкие не лопнули, и ты все еще можешь дышать. А со слухом проблем нет?

     – У меня немного звенело в ушах. Но уже прошло. Все.

     – Хм. Интересно. Я думаю, ты прошел через... ну... я пока точно не могу сказать, через что именно, – он продемонстрировал тонкую осторожную морщинистую улыбку, и, похоже, это лучшее, что он мог показать.

     – Могу я снова надеть свою одежду?

     – Пока нет. Разведи руки в стороны, ладно?

     Мальчик повиновался.

     Доктор отдал свой медицинский саквояж человеку с угрюмым лицом и вновь приблизился к мальчику. Он осветил лампой все его тело и, похоже, искал на нем нечто особенное. Он нахмурился, вновь осматривая огромный черный синяк на груди своего юного пациента.

     – Можешь опустить руки, – сказал он, и мальчик сделал это. Затем доктор потянулся к саквояжу и извлек оттуда иглу для подкожных инъекций, которую явно собирался применить. – Левую руку, пожалуйста.

     Мальчик занервничал.

     – Что это?

     – Я введу тебе солевой раствор.

     – Зачем?

     – Мы хотим кое-что проверить, чтобы убедиться, – объяснил доктор, внимательно глядя на пациента. – Полностью ты человек, или нет. Солевой раствор вызывает определенные реакции в инопланетной крови. Он ее нагревает. Затем происходят... разные вещи. Левую руку, пожалуйста.

     – Я человек, – сказал мальчик.

     – Делай, что тебе говорят, – грубо рявкнул угрюмый мужчина. – Мы не хотим стрелять в тебя без причины.

     – Хорошо, – мальчик с трудом натянул улыбку и вытянул вперед левую руку. – Давайте.

     Игла проникла в вену. Доктор отошел назад. Оба охранника приготовились и крепче взялись за оружие. Доктор принялся отсчитывать время по своим наручным часам. Примерно через минуту он обернулся и выдохнул с явным облегчением:

     – Дейв, – обратился он к угрюмому человеку. – Я думаю, он чист.

     – Уверен?

     Доктор всмотрелся в лицо мальчика. Его глаза были голубыми, вокруг них собирались мелкие морщинки, но взгляд оставался очень ясным.

     – Я не вижу никаких узелков. Ни аномалий, ни наростов. Никакой реакции на физраствор. Давайте послушаем его сердцебиение и проверим кровяное давление, – доктор извлек из своего саквояжа стетоскоп, проверил сердцебиение мальчика, затем использовал манжету для кровяного давления и измерил его. – Все в пределах нормы. Особенно, учитывая обстоятельства.

     – А как насчет синяков?

     – Да, – кивнул доктор. – Насчет них, – не было похоже, чтобы он спрашивал. Скорее, просто давал понять, что помнит о них. – Сынок, как тебя зовут?

     Мальчик заколебался. Он чувствовал усталость и боль и все еще ощущал вкус крови во рту. Имя? Ему нечего было ответить на это. А мужчины ждали. Он решил, что лучше сказать им хоть что-то, поэтому вспомнил первое имя, которое недавно видел.

     – Итан Гейнс.

     – Правда? – Дейв склонил голову набок. – Забавно. Один из наших наблюдателей заметил тебя на парковке через бинокль. Это была парковка средней школы. Школы Итана Гейнса. Понимаешь, что я имею в виду? Так как тебя на самом деле зовут, а?

     Мальчик пожал плечами.

     – Я думаю, – мягко проговорил доктор. – Что он не знает своего имени. У него сильное сотрясение мозга. Похоже, он оказался недалеко от взрыва или чего-то подобного. Возможно, его накрыло ударной волной. Где твои родители?

     – Не знаю, – мальчик нахмурился. – Я как будто просто проснулся. Внезапно. Я бежал. Это все, что я помню. Я знаю, что я в Колорадо... в Форт-Коллинзе, я думаю, верно? Но все остальное... – он моргнул и оглядел свою маленькую тюрьму. – Что это за место? Что вы имели в виду... насчет того, что инопланетная кровь нагревается?

     – Об этом потом, – сказал Дейк. – Сейчас вопросы здесь задаем мы... например, откуда ты взялся?

     Мальчик достиг своего предела с Дейвом. Направлял этот человек на него «Узи» или нет – ему было все равно. Он сделал уверенный шаг вперед, и оба оружия угрожающе посмотрели на него, однако он с вызовом приподнял подбородок, а в его голубых глазах загорелась злость.

     – Я уже сказал. Я не помню, кто я или откуда я пришел. Все, что я помню, это как мне пришлось бежать. От них. Они сражались прямо у меня над головой. Они были повсюду, – ему пришлось сделать паузу, чтобы набрать воздуха в свои многострадальные легкие. – Я понятия не имею, кто вы такие. Я очень рад, что вы вытащили меня оттуда, но мне совсем не нравится, когда мне угрожают оружием. Всё одно – вы или Сайферы, – он позволил этим словам повисеть в воздухе несколько секунд, а затем добавил, – сэр.

     Оружие опустили. Дейв бросил быстрый взгляд на доктора, который отошел в сторону с легкой, но неимоверно довольной улыбочкой.

     – Что ж, – подытожил доктор. – Итан, я думаю, теперь ты можешь одеться. Насчет того, кто мы такие: я Джон Дуглас. Был хирургом-педиатром... в прошлой жизни. Теперь я по большей части подаватель аспирина. Это Дейв МакКейн, – он указал на мужчину с угрюмым лицом. – И Роджер Пэлл.

     – Привет, – сказал Итан, обращаясь сразу ко всем троим. Он начал надевать свою одежду... грязные белые носки, белье, хуже которого было трудно придумать, заляпанные грязью джинсы, темно-красную рубашку с оторванным рукавом и измазанные пылью кроссовки «Пума». Он подумал, что стоило бы проверить карманы своих джинсов на предмет того, что могло бы дать хоть намек на прошлое, однако беглый обыск ничего не дал. – Я не помню эту одежду, – сказал он собравшимся. И вдруг он ощутил, как что-то внутри него надломилось. Это настигло его быстро и тихо, однако вот уже превратилось в неконтролируемый внутренний вопль. Он собирался сказать, что не помнит, кто дал ему эту одежду, но слова покинули его и улетели прочь. Итан потянулся рукой ко лбу, и рука его дрожала крупной дрожью. Он словно пытался нащупать воспоминания там, где их не было, глаза его обожгло подступающими слезами, а в горле вдруг возросло давление, как будто там возвели стену.

     – Черт, – хмыкнул Дейв МакКейн. – Иногда и я забываю свое имя, – его голос теперь звучал тише и казался далеко не таким резким, как несколько минут назад. Он, похоже, тоже ощутил легкий приступ дрожи, который постарался скрыть, прочистив горло. – Просто времена сейчас такие. Верно, Док?

     – Верно, – ответил Джон Дуглас. Он потянулся и прикоснулся к руке Итана, осторожно, чтобы не причинить ему боль. Как врач, он не забывал о пациенте. – Времена сейчас такие, – печально проговорил он, и Итан сморгнул свои слезы, кивнув, потому что слезы не выигрывают войн и не могут ничего исправить.

     – Она захочет его увидеть, – сказал Дейв, обращаясь преимущественно к доку. – Если ты уверен.

     – Я уверен. Итан, ты можешь называть меня Джей Ди. О’кей?

     – Да, сэр.

     – Ну, хорошо. Тогда давайте уберемся из этой дыры.

     Они вывели его через укрепленную металлическими пластинами дверь на туманно-желтый свет. Полдюжины людей – худые, в поношенной и много раз выстиранной одежде – столпились возле двери, дожидаясь исхода этой маленькой драмы, и они отступили от лестницы, когда Итан появился.

     – Сюда, – Джей Ди указал Итану налево, и, похоже, они достигли самого нижнего уровня подземной парковки этого дома. Дождь перестал, но солнечное тепло не могло прорваться сюда сквозь густые желтые облака. В воздухе пахло электричеством, как перед грозой, а сам воздух был тяжелым и влажным. Ветра не было. Пока Итан следовал за тремя мужчинами через парковку мимо неиспользуемого теннисного корта и бассейна (от которого, впрочем, остались одни обломки) с лужей дождевой волы внутри, вокруг собирались люди совершенно разных возрастов. Всех их объединила эта импровизированная крепость, ставшая их пристанищем. Здесь были женщины различной возрастной категории: некоторые держали младенцев на руках, другие придерживали детей-подростков, были здесь и пожилые люди, переступившие порог седьмого десятка. Некоторые из местных поселенцев занимались силовым трудом: рубили дрова и ставили сваи, другие патрулировали и укрепляли внешние стены, выискивали повреждения и латали их. По-видимому, в этой крепости каждому была отведена своя определенная роль.

     Большинство жителей прервало свою работу, чтобы посмотреть на Итана, проходящего по их территории в сопровождении трех мужчин. Все были худыми и двигались довольно медленно, словно в полусне, выражение их покрасневших пустых глаз было потухшим, однако эти люди тоже умели выживать и делали для этого все, что должно.

     Итан насчитал здесь восемь лошадей, пасущихся в загоне на каменистом холме, самая вершина которого была устлана травой и каштановыми деревьями. Рядом стоял небольшой деревянный амбар – разумеется, его возвели недавно, для жилого комплекса Пантер-Ридж ничего подобного строить не предполагалось. Что ж, без бензина в наличии лишь истинная лошадиная сила могла стать средством к передвижению.

     – Нам туда, – сказал Джей Ди, кивая Итану на новый лестничный пролет в центральном здании. Стены были покрыты красными, синими и белыми надписями-граффити, которые провозглашали чужие немые крики:

     МЫ НЕ УМРЕМ

     ЭТО НАША ЗЕМЛЯ

     ЗАВТРА БУДЕТ НОВЫЙ ДЕНЬ

     Итан невольно задумался, живы ли еще те люди, которые писали эти надписи?

     Он последовал за Джей Ди в компании Дейва МакКейна и Роджера Пэлла. На следующем этаже доктор остановился напротив двери номер 227 и постучал. Перед тем, как она открылась, над головами пронесся чей-то резкий крик: очень короткий, но громкий, и все, кроме Итана вздрогнули, понимая, что в небе пронесся летающий треугольный корабль Горгонов. Мальчик же не выказал этому явлению никакого внимания: он слишком устал бегать, поэтому решил, что если ему все же суждено умереть сегодня, стало быть, от судьбы не ускользнуть.

     Дверь открылась, и из-за нее показался худощавый бледный человек с копной кучерявых рыжеватых волос и рыжей бородой. Он носил очки, перемотанные изолентой, и от линз его серые глаза казались очень большими. На нем был грязный комбинезон и коричневая клетчатая рубашка. В его руке, что замерла у правого бока, у него была булавка с желтым клочком бумаги, на котором Итан заметил ряд цифр. В левом уголке рта незнакомец держал тонкий обломок карандаша.

     – Добрый день, Гэри, – поздоровался Джей Ди. Он жестом указал на Итана. – У нас новый поселенец.

     Взгляд мужчины изучил мальчика. Его рыжие брови приподнялись.

     – Упал в грязь? – спросил он. Итан кивнул.

     – Кто-то новый? – раздался женский голос из-за спины Гэри, который тоже носил пистолет в кобуре, крепившейся на талии, как и Джон Дуглас. – Давайте-ка посмотрим.

     Гэри отступил в сторону. Джей Ди позволил Итану войти в квартиру первым. Внутри его ждала женщина, сидящая за письменным столом, и позади нее была стена с масштабным и экспрессивным изображением дикий лошадей, скачущих через поле. Стеклянная скользящая дверь, ведущая на балкон, через которую виднелись далекие горы, недавно взорвавшиеся у Итана на глазах, была по периметру обклеена изолентой. На полу лежал малиновый коврик, помимо стола женщины в комнате находилось два стула, журнальный столик и коричневый диван. Вся мебель выглядела, как хлам, подобранный со свалки, но ему удивительным образом удавалось сделать это место уютным. А может, и нет. На другой стене находилась решетка с тремя винтовками, одна – с прицелом. Несколько масляных ламп было расставлено по комнате, и все они сейчас горели. Вторая женщина сидела на стуле напротив стола, и перед ней находился планшет с желтыми листами бумаги, на котором Итан также заметил цифры. Похоже, здесь было в самом разгаре какое-то совещание, которое включало некий подсчет, и Итану отчего-то показалось, что цифры собравшихся совсем не радуют.

     Обе женщины встали, словно новый гость был достоин почета. Он подумал, что, возможно, он и достоин, раз сумел добраться сюда живым, миновав и солдат Сайферов, и монстров Горгонов. Женщина, что поднялась из-за стола, была старшей из двух. Она была одета в бледно-голубую блузу и серые штаны, а на шее у нее красовалось ожерелье из бирюзовых камней с серебряным распятием посередине.

     – Что у нас тут? – ее темные карие глаза сузились и обратились к Джей Ди.

     – Он человек, – тут же сказал доктор, отвечая на ее невысказанный вопрос. Но в голосе его звучало что-то еще. Итану показалось, что он не договорил фразу «насколько я могу судить». – Но есть одна проблема. Он не знает...

     – Меня зовут Итан Гейнс, – заявил мальчик до того, как Джей Ди закончил предложение.

     – ... своей истории, – продолжил доктор. Гэри запер дверь апартаментов после того, как вошли Дейв и Роджер. Шум работ, шедших снаружи, чуть поутих. – Итан не помнит, откуда он и где его родители. Он... скажем так... загадка.

     – Ханна видела его в бинокль, – добавил Дейв. Голос его уже не был таким суровым, как в тюрьме, но все же до сих пор казался напряженным. Он снял бейсболку, показав свои каштановые волосы, в которых запуталось несколько колючек. На висках обнаружились полоски седины. – Я решил подобрать его. Не было времени доложить о нем вам или еще кому-то.

     – Храбрец или сумасшедший, – какой вариант вернее? – спросила женщина за столом, обращаясь к Дейву с намеком на раздражение, словно она ценила его жизнь слишком сильно, чтобы позволить ему так просто погибнуть во время верховой вылазки. Ее взгляд обратился к мальчику. – Итан, – сказала она. – Я Оливия Куинтеро. Можно сказать, что я здесь главная. По крайней мере, остальные так говорят обо мне. Думаю, мне следует сказать... добро пожаловать в Пантер-Ридж.

     Итан кивнул. Он полагал, что на земле есть множество мест куда хуже этого. Например, все пространство вне стен. Он долго смотрел на Оливию Куинтеро, которая излучала успокаивающее доверие, силу воли и целеустремленность. Итан решил, что именно поэтому эту женщину считают местным лидером. Оливия была высокой и стройной... даже слишком стройной, но дело было в недостатке еды. При этом женщина явно держала себя в форме, потому что под ее одеждой виднелись сильные мышцы. Она буквально светилась уверенностью, твердостью духа и спокойствием, а лоб ее венчала корона коротких седых волос.

     Итан подумал, что ей, должно быть, около пятидесяти, и тон ее кожи выдавал в ней испанскую кровь. Кожу лба не пересекали морщины, она держалась спокойно, однако в уголках ее глаз сосредоточились довольно глубокие линии, которые выдавали ее возраст. В остальном Оливия Куинтеро выглядела очень хорошо. Видимо, она была такой еще до того, как все это случилось, подумал Итан, может, она была директором школы, но при этом и сама творила всякие... вещи в молодости, поэтому прекрасно понимала, что хорошо, а что плохо. Быть может, она была директором и школы Итана Гейнса, кто знает? Или, к примеру, бизнес-леди, родившейся в бедной семье, но поймавшей удачу за хвост и сумевшей хорошо заработать на продаже домов или на чем-то подобном? Возможно, она понимала, что такое надежный дом еще до того, как поселилась в этой крепости. Откуда он знал о риэлтерстве, Итан сказать не мог, но просто чувствовал это. Некоторые сведения мельком прорывались, как лучи света сквозь непроглядную тьму, но никаких ответов на волнующие его вопросы он не находил.

     Мальчик чувствовал, что Оливия Куинтеро тоже изучает его. И ей он виделся замученным подростком лет четырнадцати или пятнадцати с мокрыми непослушными каштановыми волосами, свисающими на лоб и норовящими попасть в глаза, которые были голубыми, как цвет прежнего неба на ранчо, которым она владела на пару со своим ныне покойным мужем Винсентом примерно в двадцати милях к востоку отсюда... там, в другой жизни, когда в мире еще оставалось место здравомыслию. Она отметила резковатую форму носа и подбородка Итана, а еще обратила особое внимание на резкость и пронзительность выражения его глаз, и она решила, что это очень умный мальчик, который, пожалуй, родился под счастливой звездой, раз пережил то, что ожидало его снаружи. Или... tal vez no tan afortunado, потому что, учитывая внешнюю обстановку, все счастливчики, должно быть, уже умерли вместе со своими близкими и на Небесах предпочитают не думать о том, что творится на Земле.

     Остальным же придется добираться в Ад слишком долгой дорогой, и одному Богу известно, сколько еще страданий выпадет на долю горстки выживших, а ведь они и так страдали немало. Уровень самоубийств все повышался. Невозможно было остановить кого-то, кто хотел покончить с собой – при таком-то количестве оружия...

     Потеря надежды была худшей из кар, Оливия знала это. Поэтому она не могла позволить кому бы то ни было знать, как близка к тому, чтобы взяться за пистолет, приставить его к голове посреди ночи и присоединиться к мужу, была она сама. Как ей хотелось оказаться в лучшем месте, чем это!..

     Но Пандер-Ридж нуждался в лидере, в ком-то, кто руководил бы порядком, был хорошим организатором и не уставал повторять, что завтра наступит новый день, и ничто в мире не сможет лишить ее этой надежды. Она была именно таким лидером, пусть в глубине души она и крепко задумывалась, как надолго еще ее хватит и есть ли во всем этом смысл.

     – Вы когда-нибудь убивали кого-нибудь? – вдруг спросил ее Итан.

     – Что? – переспросила она, ошеломленная этим вопросом.

     – Убивали кого-нибудь в той комнате, в которую меня привели, – продолжил Итан. – Я видел отметины от когтей и следы от пуль в стенах. И что-то похожее на следы крови тоже. Я думаю, что людей приводили туда и убивали их.

     Дейв подошел ближе, став между Итаном и Оливией.

     – Да, мы убивали там что-то. Может быть, когда-то это нечто было человеком, но теперь... человеческого ничего в них не осталось, поэтому мы убивали их. Это необходимо было сделать. А потом мы пытались отмыть кровь, насколько это было возможно. А ты разве не знаешь, о чем я говорю?

     – Я знаю о Горгонах и Сайферах. Знаю, что они сражаются между собой. Их война разрывает мир на части. Это все, что я могу вспомнить.

     – И ты не помнишь, откуда тебе это известно? – спросила Оливия. – Ничего из этого?

     – Ничего.

     Оливия посмотрела на Джона Дугласа, который приподнял свои седые брови и пожал плечами, показывая, что ничего не может ей подсказать. Женщина вновь посмотрела на юного гостя.

     – Я не знаю, где ты побывал и как ты там выжил, но я думаю, что тебе есть, что рассказать. Особенно о Горгонах и Сайферах. Ты голоден? Я надеюсь, ты ничего не имеешь против конины?

     – Я не против.

     – Мы здесь делаем все, что можем. Либо создаем, либо обходимся имеющимся. Чаще всего обходимся. Но мы держимся.

     Почему, спросила она сама себя, как только произнесла это. Неужели мы считаем, что в наших силах повлиять на ход вещей? Она быстро отринула эти вопросы. Она не видела смысла рассказывать этому мальчику и о том, что в некоторые ночи на последний оплот земной цивилизации обрушивался истинный Ад.

     – Дейв, отведи его в столовую. Пусть его накормят. А потом найди ему место для отдыха.

     – Конечно, – отозвался Дейв с каменным лицом. – Еще одно счастливое дополнение к нашей маленькой семье.

     – Сколько здесь человек? – спросил Итан Оливию.

     – Сто двенадцать, если верить последним подсчетам. А эта цифра меняется день ото дня.

     Итан пристально посмотрел на желтую бумагу на столе. Номера были написаны и вычеркнуты неровной рукой.

     – Это не люди, – качнула головой Оливия, заметив, куда смотрит Итан. – Это обстоятельства. Мы здесь уже почти два года. У нас кончаются запасы.

     – Еда и вода? – спросил мальчик.

     – Консервы и вода в бутылках, оба запаса уже подходят к концу. Вот, почему нам пришлось начать есть лошадей, и мы не доверяем дождевой воде. Итак... примерно так тут обстоят дела, – закончила она.

     Плохо, подумал Итан. Он видел глубоко в ее глазах отчаяние. Она, казалось, почувствовала это, и обратилась к Дейву снова.

     – Так, иди и накорми его. Итан, увидимся позже, хорошо?

     Он кивнул, затем Дейв и Роджер вывели его из комнаты и закрыли дверь.

     Джон Дуглас остался, Кэти Мэттсон снова заняла свой стул, и Гэри Руза вновь обратился к своему листку бумаги, подсчитывая потери. Оливия села. Она знала, что доктор остался здесь не просто так, поэтому спросила:

     – Что-нибудь еще?

     – Интересный молодой человек, не находишь? – спросил он.

     – Тяжело подумать о том, через что ему пришлось пройти в столь юном возрасте. Но он не один такой, другие тоже через это проходили. У нас ведь было несколько выживших пару дней назад, разве нет?

     – Верно. Так что там сложно выжить, но не невозможно, – доктор нахмурился. – Просто... мне жаль, что у меня нет приличной лаборатории. Хотелось бы, чтобы у меня был способ хорошенько осмотреть Итана.

     – Зачем? – след страха заставил ее плотно сжать губы в тонкую линию. – Потому что ты думаешь, что он может не быть...

     – Я думаю, – перебил Джей Ди. – Что он чистый человек. Но также я думаю – и это не должно выйти за пределы этих стен – что у него довольно серьезные травмы. Если говорить начистоту, я просто не понимаю, как он вообще передвигается при всех этих ушибов. Похоже на то, что у него несколько и более серьезных внутренних травм. Думаю, что он мог попасть под ударную волну. И странно, что он такой... такой...