Текст книги "Мифы Древней Греции"

Автор книги: Роберт Ранке Грейвз

3. Троянская война является историческим событием, и, что бы ни послужило поводом для нее, это была торговая война. Троя контролировала выгодную понтийскую торговлю золотом, серебром, железом, киноварью, корабельным лесом, льном, пенькой, вяленой рыбой, растительным маслом и китайским нефритом. После падения Трои греки получили возможность выводить свои колонии вдоль всего восточного торгового пути. По богатству эти колонии соперничали с колониями в Малой Азии и Сицилии. Афины, как сильнейшая морская держава, получали солидные барыши от торговли в Понте Эвксинском, особенно дешевым зерном. Эта держава рухнула в 405 г. до н.э. В битве при Эгоспотамах Афины потеряли почти весь свой флот, и длительная Пелопоннесская война закончилась. Может быть, именно поэтому непрерывные переговоры между Агамемноном и Приамом касались не столько возвращения Елены, сколько восстановления прав греков на вход в Геллеспонт.

4. Вероятно, греки для подготовки решающего приступа совершили ряд набегов на побережье Фракии и Малой Азии, чтобы уменьшить морскую мощь Троянского союза, и встали военным лагерем в устье Скамандра, чтобы не пускать средиземноморских купцов в Трою и препятствовать проведению ежегодной ярмарки между Востоком и Западом, устраиваемой в долине этой реки. Однако в «Илиаде» совершенно четко сказано, что осада Трои не означала отсутствия всякой связи с внешним миром. Поэтому, хотя троянцы и боялись днем пользоваться Дарданскими воротами, когда Ахилл был рядом (эти ворота открывали путь в глубь материка («Илиада» V.789)), а троянские женщины опасались стирать белье в ручье, текущем на расстоянии полета стрелы от городских стен («Илиада» XXII. 154—156), это не мешало доставке в город провианта и подкреплений и, кроме того, троянцы удерживали Сест и Абидос, через которые они поддерживали тесные связи с Фракией. Тот факт, что греки похвалялись угоном скота с горы Ида и набегом на финиковый сад Приама, говорит о том, что они редко углублялись во внутренние районы. Побеги смоковницы, использованные для поручней колесницы Ликаона, были, вероятно, нужны для того, чтобы распространить на колесницу покровительство Афродиты. На табличках, датируемых эпохой до Троянской войны и обнаруженных в Кноссе, упоминается несколько пышноукрашенных кидонских колесниц, отличающихся искусной столярной работой. При этом указывалось только, из какого дерева сделаны поручни: это всегда была смоковница. Нужно отметить, однако, что эта древесина была не самой удобной из тех, что имелась у критян и троянцев.

5. Агамемнон начал войну на истощение, в успехе которой признается Гектор («Илиада» XVII.225 и XVIII.287—292), когда говорит, что троянские запасы быстро расходуются из-за упадка торговли и необходимости оказывать помощь союзникам. Пафлагонцы, фракийцы и мисийцы были производителями товаров, а не купцами, поэтому они были готовы вступать в прямые сделки с греками. Лишь ликийцы, склонные к коммерции и импортировавшие товары с юго-востока, были всерьез озабочены судьбой Трои, обеспечивавшей им торговый путь на север. Действительно, когда Троя пала, торговлю в Малой Азии монополизировали союзники Агамемнона – родосцы, а ликийцы потерпели настоящий крах.

6. Рассудочное отношение к женщинам, клиентам и союзникам служит напоминанием о том, что «Илиада» – это не миф эпохи бронзы. С падением Кносса (см. 39.7 и 89.1) и последующим распадом критского союза (pax Cretensis), включавшим в себя все страны, на которые распространялось влияние критской морской богини, приходит новая мораль эпохи железа, выразителем которой был тиран-завоеватель, мелочный Зевс, который не признавал божественной умеренности. Принесение в жертву Ифигении, низкая месть Одиссея Паламеду, продажа Ликаона в обмен на серебряную чашу, бесстыдное преследование Ахиллом Троила, появление взятых силой наложниц в лице Брисеиды и Хрисеиды – все это характерно для варварских сказаний. Паламед должен был стать невинной жертвой порочного союза, возникшего между Агамемноном, Одиссеем и Диомедом, поскольку Паламед был представителем критской культуры, существовавшей в Арголиде, – все изобретения, которые ему приписывались, имеют критское происхождение. Версия о его смерти в колодце могла быть подсказана его криком: «Истина, скорблю по тебе, почившей раньше меня!», ведь связь между идеей истины и колодца общеизвестна. Паламед означает «древняя мудрость», и, как и его лемносский двойник Гефест, он был героем-оракулом. Его изобретения позволяют отождествить его с Тотом или Гермесом (см. 17. g). Игра в кости имеет такую же историю, что и игра в карты: прежде чем стать игральными инструментами, кости и карты использовались для предсказания будущего (см. 17.3).

7. Вяз, который не фигурирует в древесном календаре (см. 53.3), в основном ассоциируется с культом Диониса, поскольку греки сажали вязы, чтобы вокруг них могла обвиваться виноградная лоза. Однако в данном случае нимфы сажают вязы вокруг могил Протесилая и Ээтиона, вероятно, потому, что листья и кора вязов использовались как лекарственное средство (Плиний. Естественная история XXIV.33). При этом считалось, что изготовленные из них лекарства будут эффективнее, если для их изготовления взято сырье с деревьев, растущих на могилах царей, скончавшихся от множества ран.

8. Такая неестественная привязанность Лаодамии к статуе Протесилая, наверное, навеяна картинами, изображавшими священный брак: на некоторых хеттских брачных печатях лежащий царь изображался так неестественно, что был похож на статую. Принесенные слугой яблоки и внезапное появление Акаста говорят о том, что в этой сцене царица изменяет царю с новым возлюбленным, танистом, который срезает с ветви яблоко, являющееся вместилищем царской души. Аналогичная сцена встречается в ирландской легенде о Кухулине, Дехтире и Курое.

Брисеиду путают с Хрисой и Хрисеидой, дочерью Хриса, которая родила внебрачного сына от Агамемнона (см. 116. h). Очень плодотворно разрабатывалась средневековая латинская легенда о Крисеиде – вплоть до появления «Завещания Крессеиды» Генрисона [298]298
  Генрисон Р. (Henryson, расцвет ок. 1475 г., ум. до 1508 г.) – выдающийся шотландский последователь Чосера, сведения о его жизни не дошли. Поэма «Завещание Крессеиды» завершает «Крессеиду» Чосера.


[Закрыть]и «Троила и Крессиды» Шекспира.

9. Название Тевфрания, возможно, происходит от слова teuthis, что значит «осьминог» – священное животное критской богини (см. 81.1), главной жрицей которой была Текмесса («предписывающая»).

Хотя миф о Сарпедоне несколько запутан, его отдельные элементы хорошо известны. Очевидно, Ликийское царство основал другой Сарпедон – дядя другого Главка. И тот, и другой были грекоговорящими критянами, происходившими от эолийцев или пеласгов, которых ахейцы оттеснили за море. В Ликии, вероятно, практиковалось двоецарствие, матрилинейность, а жрица луны носила имя Лаодамия – «укротительница людей». Царь-жрец скорее всего ритуально «рождался кобылой» (см. 81.4 и 167.2). Отсюда его имя – Гипполох, а Исандр («справедливый человек») был танистом. Имя «Сарпедон» («радующийся в деревянном ковчеге») очевидно указывает на ежегодное прибытие в ладье дитяти нового года. В данном случае дитя – это интеррекс, в пользу которого Гипполох отрекается от царства на один день. На следующий день его уже должны утопить в меду, как критского Главка (см. 71. d), или убить во время крушения колесницы, как истмийского Главка (см. 90.1), или пронзить стрелой с помощью воскресшего Гипполоха, как Леарха, сына Афаманта (см. 70.5).

10. Стрельба в яблоко, установленное на голове собственного сына, или в монету на его шапке входила в обязательное испытание средневековых лучников, чья гильдия (как это видно из Malleus Maleficarum и A Little Geste of Robin Hood [299]299
  «Молот ведьм» («Malleus Maleficarum») – сочинение Я. Шпренгера (ок. 1486 г.), руководство по борьбе с сатанизмом, широко использовавшееся инквизицией; «Малое деяние Робин Гуда» («A Lytell Geste of Robin Hoode») – баллада-жизнеописание легендарного английского разбойника, опубликована ок. 1495 г.


[Закрыть]) принадлежала к языческому колдовскому культу как в Англии, так и в кельтской Германии. В Англии это испытание, возможно, проводили, чтобы выбрать «gudeman» для девы Мариан, благодаря браку с которой избранник становился Робином Гудом, хозяином Гринвуда. Поскольку северный колдовской культ имеет много общего с неолитической религией эгейцев, то не исключено, что ликийцы помещали кольцо не на груди мальчика, а на его голове. Само кольцо символизировало золотого змея (см. 119.4) или являлось отверстием топора, который мальчик держал в руках. Через такое кольцо стрелял Одиссей, когда освобождал Пенелопу от ее женихов (см. 171. h). Мифографы в данном случае, возможно, не сделали различия между испытанием в стрельбе из лука, обязательным для претендента на престол, и жертвой интеррекса.

11. Этилла означает «горящее дерево», поэтому легенда о Скионе могла возникнуть благодаря обычаю ежегодно сжигать корабль.

Протесилай («первый из людей»), вероятно, не что иное, как обычный титул царя, поэтому столько городов претендуют на то, что именно там находится его могила.

163. Гнев Ахилла

Шла зима, и, поскольку среди культурных народов в это время года воевать было не принято, греки проводили время, укрепляя лагерь и практикуясь в стрельбе из лука. Иногда они встречались с троянской знатью, приходившей в храм Фимбрейского Аполлона, который считался нейтральной территорией. Однажды, когда Гекаба совершала в нем жертвоприношения, явился Ахилл и влюбился без памяти в ее дочь Поликсену. Поначалу он промолчал о своем чувстве, но, вернувшись в свою хижину и испытывая душевные муки, он послал галантного Автомедона спросить у Гектора, на каких условиях он может жениться на Поликсене. Гектор ответил: «Скажите, что она станет принадлежать ему в тот же день, как он передаст греческий лагерь в руки моего отца Приама». Ахилл уже был готов принять условие Гектора, но тут ему сообщили, что если он не пойдет на предательство, то пусть поклянется, что убьет своего двоюродного брата Большого Аякса и сыновей афинянина Плисфена, и он скрепя сердце отказался от своих замыслов ¹ [300]300
  Грейвс излагает этот эпизод на основе позднего (I в. н.э.) сочинения Диктиса, который в духе новой литературы с целью ложно понимаемой занимательности «психологизирует» и «углубляет» героев. Разумеется, гомеровскому идеальному Ахиллу мысль о предательстве даже не могла прийти в голову.


[Закрыть].

b.Пришла весна, и боевые действия возобновились. В первой же схватке Ахилл бросился на поиски Гектора, но бдительный Гелен пронзил ему руку стрелой, пущенной из лука, сделанного из слоновой кости, подарка Аполлона, и вынудил его оставить поле боя. Сам Зевс направил эту стрелу. Потом ему захотелось облегчить положение троянцев, совсем павших духом от набегов греков и сокращения числа союзников в Азии. Он наслал на греков чуму и, кроме того, поссорил Ахилла с другими вождями ². Поэтому, когда Хрис явился выкупать Хрисеиду, Зевс заставил Агамемнона прогнать его бранными словами, а Аполлон, к которому воззвал Хрис, мстя за своего жреца, расположился около кораблей, день за днем пуская в стан греков смертоносные стрелы. Умирали сотнями, хотя, так уж получилось, никто из царей и царевичей не пострадал. На десятый день Калхас узнал о присутствии бога. По его настоянию Агамемнон нехотя отправил Хрисеиду ее отцу с умилостивительными дарами, но решил восполнить потерю, забрав у Ахилла Брисеиду, доставшуюся тому при дележе добычи. Разгневанный Ахилл объявил, что больше не будет участвовать в войне, а его мать Фетида явилась к Зевсу, и тот обещал все уладить. Некоторые, правда, говорят, что Ахилл вышел из войны, чтобы показать свое расположение Приаму как отцу Поликсены ³.

c.Когда троянцы узнали, что Ахилл и его мирмидонцы оставили поле боя, они воспрянули духом и совершили смелую вылазку. Перепуганный Агамемнон согласился на перемирие, во время которого Парис и Менелай должны были сразиться за обладание Еленой и украденными сокровищами. Поединок, однако, ничем не закончился, потому что Афродита, видя, что Парис «попал в переплет», окутала его волшебным облаком и доставила назад в Трою. После чего Гера отправила Афину, чтобы прервать перемирие. Для этого Пандар, сын Ликаона, должен был пустить стрелу в Менелая. Одновременно Гера заставила Диомеда убить Пандара и ранить Энея и его мать Афродиту. Главк, сын Гипполоха, теперь противостоял Диомеду, но оба в знак дружбы, которая некогда связывала их отцов, галантно обменялись оружием ⁴.

d.Гектор вызвал Ахилла на поединок, а когда Ахилл ответил, что он больше не воюет, греки вместо него решили выставить Большого Аякса. Эти два воина сражались без отдыха до наступления темноты, а когда их развели, каждый как мог восхвалял ловкость и отвагу другого. Аякс подарил Гектору «блистающий пурпуром пояс», за который повлекут его бездыханное тело, а Гектор вручил Аяксу «среброгвоздный» меч, которым он в будущем совершит самоубийство ⁵.

e.Во время заключенного перемирия греки соорудили над телами погибших огромную насыпь, а на ней – стену, за которой устроили глубокий, обнесенный частоколом ров. Но они не стали умилостивлять богов, поддерживавших троянцев, и когда сражение возобновилось, то оказались оттесненными за ров и стену. Той ночью троянцы стали лагерем близ греческих кораблей ⁶.

f. В отчаянии Агамемнон отправил Феникса, Аякса, Одиссея и двух вестников, чтобы задобрить Ахилла бесчисленными дарами и обещанием возвратить Брисеиду (при этом оба должны были поклясться, что она еще девственница), если он только вновь вступит в войну. Нужно сказать, что Хрис к тому времени вернул свою дочь, которая считала, что греки с ней обходились очень хорошо, и хотела остаться с Агамемноном. К тому времени она была беременна и в срок родила Хриса-второго, в отношении отца которого имелись сомнения. Ахилл приветствовал всех пришедших милой улыбкой, но от их даров отказался и объявил, что следующим утром отплывает домой ⁷.

g.Той же ночью, примерно во время третьей стражи [301]301
  Счетом ночного времени по стражам (vigiliae) пользовались в Риме. Ночь делилась на 4 стражи по 3 часа каждая, так что третья стража начиналась сразу после полуночи.


[Закрыть], когда луна была высоко, Одиссей и Диомед, воодушевленные благоприятным знаком, полученным от Афины – цаплей по правую руку от себя, – решили напасть на троянцев. Сразу же они столкнулись с Долоном, сыном Евмела, которого противник послал в дозор. Силой получив от него нужные сведения, они перерезали ему горло. Затем Одиссей спрятал в кустах тамариска хорьковую шапку Долона, плащ из волчьего меха, лук, копье и поспешил с Диомедом к правому флангу троянцев, где, как они узнали, стал лагерем фракиец Рес. Его называют сыном музы Евтерпы или Каллиопы от Эйонея, Ареса или Стримона. Бесшумно убив Реса и двенадцать его спящих товарищей, они увели принадлежавших ему прекрасных, белоснежных лошадей, про которых говорили, что те быстрее ветра. Не забыли они на обратном пути и лежавшую в кустах добычу ⁸. Захват лошадей Реса имел огромное значение, поскольку оракул предсказал, что Троя останется неприступной, если этим лошадям дадут троянского корма и напоят из реки Скамандр, но ни того, ни другого люди Реса сделать не успели. Когда оставшиеся в живых фракийцы проснулись и увидели, что их царь Рес убит, а его лошади исчезли, они в страхе бежали, и греки перебили почти всех бегущих ⁹.

h.На следующий день, однако, после жаркой схватки, в которой Агамемнон, Диомед, Одиссей, Эврипил и врачеватель Махаон получили ранения, греки обратились в бегство, а Гектор разрушил их стену ¹⁰. Вдохновленный Аполлоном, он устремился к греческим кораблям и, несмотря на то, что двум Аяксам и Идоменею помогал Посейдон, прорвал оборону греков. В этот момент ненавидевшая троянцев Гера позаимствовала у Афродиты волшебный пояс и увлекла Зевса на супружеское ложе. Благодаря этой уловке Посейдону удалось переломить ход сражения в пользу греков. Но Зевс, быстро распознавший уловку Геры, оживил Гектора, которого Аякс чуть не убил огромным камнем, повелел Посейдону покинуть поле боя и вернул троянцам их отвагу. Те снова пошли вперед, при этом Медон убил Перифета, сына Копрея, и многих других воинов ¹¹.

i. Даже Большой Аякс вынужден был отступить, а Ахилл, увидев, что корабль Протесилая подожжен троянцами и с кормы охвачен огнем, позабыл все обиды и поспешил со своими мирмидонцами на помощь Патроклу. Патрокл метнул копье в гущу троянцев, собравшихся вокруг корабля Протесилая, и пронзил царя пеонов Пирехма. Троянцы, перепутав его с Ахиллом, бежали, а Патроклу удалось потушить огонь и спасти по крайней мере нос корабля. Тогда же от его руки пал Сарпедон. Хотя Главк пытался сплотить вокруг себя ликийцев и не позволить грекам снять с тела Сарпедона доспехи, Зевс дал Патроклу возможность оттеснить троянцев к городу, причем первым покинул поле боя Гектор, получивший ужасную рану от Аякса.

j. Греки сняли с Сарпедона доспехи, но, по велению Зевса, Аполлон вынес тело, подготовил его к погребению, а потом Сон и Смерть отнесли его в Ликию. Тем временем Патрокл продолжал наступать и один бы взял Трою, если бы Аполлон не соорудил стену и трижды не отбросил его щитом, когда тот пытался перелезть через нее. Бой продолжался до темноты, под покровом которой Аполлон, закутавшись в плотный туман, подкрался сзади к Патроклу и нанес ему удар между лопаток. Глаза Патрокла вылезли из орбит, шлем свалился, копье разлетелось на мелкие кусочки, а щит упал наземь. С мрачной улыбкой Аполлон снял с него латы. Эвфорб, сын Панфоя, видя, что случилось с Патроклом, нанес ему еще одну рану, не боясь ответного удара; Патрокл еще пытался идти, когда вернувшийся в бой Гектор разделался с ним одним ударом ¹².

k. Поспешивший к этому месту Менелай убил Эвфорба – про которого, кстати, говорится, что через несколько веков он воплотился в философа Пифагора [302]302
  Считается, что сам Пифагор утверждал, что в нем воплотилась душа Эвфорба (см. Диоген Лаэрций VIII.4).


[Закрыть], – а всю доставшуюся добычу с важным видом отнес в свой шатер, позволив Гектору снять с Патрокла доспехи. Менелай и Большой Аякс появились уже вдвоем и до вечера защищали тело Патрокла, а с наступлением темноты отнесли его к кораблям. Узнав о гибели Патрокла, Ахилл стал кататься в пыли и впал в состояние глубокой печали ¹³.

l. Фетида вошла в шатер сына с новыми доспехами, включая дорогие поножи из олова, спешно изготовленные Гефестом. Ахилл надел доспехи, помирился с Агамемноном, который вернул ему девственную Брисеиду, поклявшись, что взял ее из-за гнева своего, а не похоти ради. Теперь Ахилл был готов мстить за Патрокла ¹⁴. Никто не мог устоять против его гнева. Троянцы дрогнули и бежали к Скамандру. Здесь Ахиллу удалось разделить троянское войско, половину которого он погнал через долину к городу, а вторую половину – к излучине реки. Бог реки в гневе бросился на него, но Гефест принял сторону Ахилла и высушил реку испепеляющим пламенем. Оставшиеся в живых троянцы возвратились в город, как стадо испуганных оленей ¹⁵.

m.Когда Ахилл, наконец, встретился с Гектором и сошелся с ним в поединке, обе враждующие стороны разошлись и смотрели на сражающихся. Гектор повернулся и побежал вдоль городской стены. Он надеялся таким образом измотать Ахилла, который долго бездействовал и должен был скоро выдохнуться от бега. Однако он ошибся. Ахилл трижды обежал вокруг стены, преследуя Гектора, и каждый раз, когда Гектор пытался спрятаться за ворота, где ему могли прийти на помощь братья, Ахилл гнал его дальше. Наконец Гектор остановился, чтобы встретить Ахилла, но тот нанес ему удар в грудь и отказал в последней просьбе – позволить выкупить его тело для погребения. Завладев его доспехами, Ахилл проколол сухожилия у пяток Гектора, продел в них кожаные ремни, привязал их к колеснице и, подгоняя кнутом Балия, Ксанфа и Педаса, погнал колесницу, волоча тело убитого к кораблям. Голова Гектора и его черные разметавшиеся кудри поднимали облако пыли. Некоторые, правда, говорят, что Ахилл протащил тело трижды вокруг городских стен, волоча его за перевязь, подаренную Гектору Аяксом ¹⁶.

n.Ахилл начал церемонию погребения Патрокла. Пять знатных ахейцев отправились на гору Ида в поисках дров для погребального костра, на котором Ахилл принес в жертву не только лошадей и две принадлежавших Патроклу своры собак по девять в каждой, но и двенадцать знатных троянских пленников, среди которых было несколько сыновей Приама, перерезав им горло. Он даже грозился отдать тело Гектора на съедение остальным собакам Патрокла, но Афродита удержала его от этого шага. На погребальных играх в честь Патрокла Диомед выиграл состязания колесниц, а Эпей, известный своими коварными приемами, стал победителем в кулачном бою. Аякс и Одиссей победили в борьбе ¹⁷.

o.Все еще продолжая печалиться, Ахилл каждое утро вставал на рассвете и трижды протаскивал за своей колесницей тело Гектора вокруг могилы Патрокла. Но Аполлон предохранил тело от разложения и увечий, и, наконец, по велению Зевса, Гермес привел Приама в греческий лагерь, когда опустилась тьма, и уговорил Ахилла принять выкуп ¹⁸. Приам проявил себя великодушным по отношению к Ахиллу, которого он застал спящим в шатре и мог легко умертвить. Выкуп определили в такое количество золота, сколько весил Гектор. Для этого греки у городских стен установили весы, на одну чашу которых положили тело Гектора, а на другую предложили троянцам насыпать золото. Когда в сокровищнице Приама уже не осталось слитков и драгоценных камней, а тело покойного перевешивало, Поликсена, которая наблюдала за всем со стены, бросила вниз свои браслеты и тем самым дополнила недостающий вес. Восхищенный Ахилл сказал Приаму: «Я с радостью обменяю Гектора на Поликсену. Оставь свое золото, но пожени нас, а если ты еще вернешь Менелаю Елену, то я берусь помирить твой и наши народы». Приам уже смирился с тем, что отдаст за Гектора обещанное количество золота, но добавил, что отдаст Поликсену Ахиллу просто так, если он убедит греков отплыть без Елены. Ахилл ответил, что сделает все, что может, и Приам забрал тело Гектора для погребения. На похоронах троянцы устроили такой громкий плач, а греки так старались ревом и визгом заглушить его, что пролетавшие над ними в это время птицы падали от невыносимого шума ¹⁹.

p.По велению оракула останки Гектора в конце концов отправили в беотийские Фивы, где до сих пор можно увидеть его могилу у источника Эдипа. Некоторые приводят такие слова оракула:

 
«Фивяне, в граде живущие древнего Кадма, внемлите:
Если хотите вы жить на родине в полном довольстве.
Кости Гектора, сына Приама, из Азии взявши
В дом свой, по Зевса веленью его как героя почтите».
 

Говорят также, что, когда в Греции разразилась чума, Аполлон повелел перезахоронить останки Гектора в каком-нибудь знаменитом греческом городе, который не принимал участия в Троянской войне ²⁰.

q. Есть и такое предание, по которому Гектора называют сыном Аполлона, убитого амазонкой Пентесилеей ²¹.

¹Диктис Критский III.1—3.

²Птолемей Гефестион VI; Диктис Критский III.6; «Киприи». Цит. по: Прокл. Хрестоматия I.

³Гомер. Илиада I.10 и сл.; Диктис Критский II.30.

⁴Гомер. Цит. соч. III.253—255; IV.1—129; V.1—417 и VI.119—236.

⁵Атеней I.8; Гомер. Цит. соч. VII.205—305; Гигин. Мифы 112.

⁶Гомер. Цит. соч. VII.436—450 и VIII.

⁷Диктис Критский II.47; Гигин. Цит. соч. 121; Гомер. Цит. соч. IX.

⁸Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия I.473; Аполлодор I.3.4; Гомер. Цит. соч. X.

⁹Сервий. Цит. соч.; Диктис Критский II.45—46.

¹⁰Гомер. Цит. соч. XI и XII.

¹¹Гомер. Цит. соч. XII—XIV.

¹²Диктис Критский II.43; Гомер. Цит. соч. XVI.

¹³Гигин. Цит. соч. 112; Филострат. Жизнь Аполлония Тианского I.1 и Диалог о героях 19.4; Павсаний II.17.3; Гомер. Цит. соч. XVII.

¹⁴Диктис Критский II.48—52; Гомер. Цит. соч. XVIII—XIX.

¹⁵Гомер. Цит. соч. XXI.

¹⁶Гомер. Цит. соч. XXII.

¹⁷Гигин. Цит. соч.; Вергилий. Энеида I.487; Диктис Критский III.12—14; Гомер. Цит. соч. XXIII.

¹⁸Гомер. Цит. соч. XXIV.

¹⁹Сервий. Цит. соч. I.491; Дарес 27; Диктис Критский III.16 и 27.

²⁰Павсаний IX.18.5; Цец. Схолии к Ликофрону 1194.

²¹Стесихор. Цит. по: Цец. Цит. соч. 266; Птолемей Гефестион VI. Цит. по: Фотий, с. 487.

* * *

1. Согласно Проклу («Хрестоматия» 99.19—20 [303]303
  Содержание поэм троянского цикла было изложено в сочинении «Хрестоматия», которое приписывали знаменитому неоплатонику Проклу.


[Закрыть]), Homerus означает «слепой», а не «заложник», как это слово переводилось обычно. Пение было обычным занятием слепых, поскольку слепота и одухотворенность часто совпадали (см. 105. h). Споры вокруг личности Гомера идут уже две с половиной тысячи лет. В древности его довольно убедительно считали ионийцем с острова Хиос. Клан Гомеридов, т.е. «сыновей слепца», которые пересказывали традиционные гомеровские поэмы и постепенно превратились в сообщество певцов (Схолии к «Немейским одам» Пиндара II.1), обосновался на острове Делос, считавшемся центром ионийского мира и островом, где пел сам Гомер («Гимн к Аполлону Делосскому» III.165—173). Отдельные части «Илиады» можно датировать X в. до н.э. Эпос рассказывает о событиях XII в. до н.э. К VI в. до н.э. из-за неустойчивой устной традиции текст стал искажаться. Поэтому афинский правитель Писистрат приказал четырем известным ученым пересмотреть и исправить текст. Ученые скорее всего хорошо справились с работой, но, поскольку к Гомеру часто обращались при решении споров между городами, враги Писистрата обвинили его в том, что он по политическим соображениям искажал стихи (Страбон IX.1.10) [304]304
  Согласно декрету Солона (первая половина VI в. до н.э.), «Илиада» и «Одиссея» должны были исполняться на Панафинейских играх в определенной последовательности. Считалось, что при Писистрате (вторая половина VI в. до н.э.) поэмы были впервые записаны. Работа над текстом продолжалась и дальше, особенно усилиями александрийских ученых в эллинистическое время (после Александра Македонского).


[Закрыть].

2. Двадцать четыре песни «Илиады» выросли из поэмы «Гнев Ахилла», которую, вероятно, рассказывали за один вечер. В ней говорилось о ссоре между Ахиллом и Агамемноном из-за желания обладать пленной царевной. Нет оснований считать, что текст, повествующий об основных событиях, претерпел значительные изменения с момента его создания [305]305
  Изложенная точка зрения является только одной из многих гипотез о происхождении гомеровских поэм. В достаточно полном объеме с гомеровским вопросом можно ознакомиться в кн.: Лосев А. Ф. Гомер. М., 1960.


[Закрыть]. Однако ссоры выглядят столь безнравственными, а все предводители греков ведут себя столь вероломно, предательски и постыдно, а троянцы, наоборот, столь примерны, что можно не сомневаться, на чьей стороне находятся симпатии автора. Унаследовав традиции минойских придворных певцов, автор оказывается ближе душой к былой славе Кносса и Микен и чувствует себя неуютно у походных костров пришедших с севера варваров.

Гомер честно описывает жизнь своих новых властителей, которые присвоили себе древние религиозные титулы, вступив в браки с наследницами племенных традиций, и, хотя и называет их божественными, мудрыми и благородными, питает к ним глубокое отвращение [306]306
  Взгляд Грейвса на героев «Илиады» страдает односторонностью, если не сказать предвзятостью. Делая из Гомера своего рода античного Ремарка (возможно, конечно, что тут сказался его собственный опыт), Грейвс совершенно упускает из виду вопрос о том, почему же «Илиада» заняла столь выдающееся место в мировой литературе. Очевидно, дело в том, что, не закрывая глаза на смерть и кровь, присущие войне, Гомер в то же время не может не любоваться и не восхищаться тем эстетическим зрелищем, которое, несомненно, являют собой сошедшиеся в бою герои (тем более боги, которые также сражаются в «Илиаде»). И мы – вслед за Гомером, – как это ни печально, не можем не любоваться даже трупами, живописно распростертыми на земле. Кроме всего прочего, бой для человека античности (да и сейчас этот взгляд не полностью преодолен) – это способ определить правого, а прав тот, с кем сильнейший бог (что также делает победителя – с античной точки зрения – эстетически более прекрасным).


[Закрыть]. Они живут, сражаясь, и умирают, сражаясь, презирают любовь, дружбу, верность и мирные ремесла. Они почти не придают никакого значения именам богов, которыми клянутся, и автор в их присутствии позволяет себе подшучивать над жадностью, коварством, сварливостью, распутством и трусостью олимпийских богов, которые все поставили с ног на голову в этом мире. Гомера можно было бы воспринимать как несчастного человека, лишенного религиозных чувств [307]307
  Обвинения Гомера в безбожии и святотатстве прозвучали еще в античности. Очевидно, это было связано с развитием философии и назревавшей у рационально мысливших философов потребностью в возвышенной и морально безупречной религии, которая бы обеспечила порядок в государстве и помогла воспитывать новые поколения. Разумеется, мифология «Илиады» не отвечала таким идеальным требованиям. Но это вовсе не значит, что Гомер не верил в своих богов. Ведь он – человек другой эпохи, для него боги живы и близки, со всеми их достоинствами и недостатками. Атеист (в язычестве) – скорее тот, кто призывал «кроить» древнюю мифологию, выбирая из нее моральное и отсекая все безобразное (по своим представлениям).
  Неубедительно и утверждение Грейвса о тайном поклонении этого гуманного Гомера Великой Богине. Ведь олимпийские боги – это боги более развитого, более цивилизованного общества, в поклонении им нет жестокости и изуверства, свойственных культам древних азиатских богов. Недоумение вызывают слова о «совершенно явном тайном поклонении». Если оно тайное, то как оно может быть совершенно явным?


[Закрыть], если бы он совершенно явно не являлся тайным поклонником азиатской Великой богини, которую греки унизили в этой войне, и не скрывал тепла и благородства своей натуры, описывая семейную жизнь во дворце Приама.

3. Истеричное поведение Ахилла, когда он узнал о смерти Патрокла, должно было поразить Гомера, но он облек все варварство погребального обряда в псевдогероические слова, уверенный, что его властители не разглядят едкость его сатиры. Однако направленность сатиры в «Илиаде» оказалась несколько затушеванной в связи с тем, что Гомеридам нужно было выказывать почтение богам, которым поклонялись на Делосе. Поэтому Аполлон и Артемида оказывают поддержку троянцам [308]308
  Аполлон и Артемида имеют, как известно, малоазиатские корни. Поэтому они и оказываются на стороне Трои.


[Закрыть]и являют собой образец благородства и благоразумия, в отличие от богов, поддерживавших греческий лагерь. После того как греческие города стали воспринимать «Илиаду» как национальный эпос, никто уже не мог серьезно относиться к олимпийской религии. Греки не преодолели варварства своей морали, если не считать тех мест, где сохранился критский культ мистерий и мистагог требовал от посвящаемого предъявить доказательства его хорошего поведения. Хотя Великая богиня и оказалась официально в подчинении у Зевса, она продолжала оказывать большое духовное влияние на Элиду, Коринф и Самофракию вплоть до того времени, когда ее мистерии были искоренены первыми византийскими императорами. Лукиан, любивший Гомера и занявший его место как главный критик олимпийской религии, тоже поклонялся богине, которой пожертвовал пряди своих волос в Гиераполе.

4. Считалось, что останки Гектора были перенесены в Фивы из Трои, однако «Гектор» – это титул фиванского царя-жреца, который принадлежал ему еще до Троянской войны. Когда правление царя кончалось, его ждала обычная судьба – он должен был погибнуть под обломками колесницы, как Главк (см. 71. a), Ипполит (см. 101. g), Эномай (см. 109. g) и Абдер (см. 130. b).