Текст книги "Расстроенное свидание"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5

Увидев тень на стене, Джеми зашагала еще быстрее, ее туфли громко застучали по асфальту. Голова начала болеть. От страха перехватило горло, и она не знала, сможет ли позвать на помощь.

Чужая тень тоже задвигалась быстрее, беззвучно скользя по качающимся кустам. Голова ее были наклонена вперед, длинные тонкие руки двигались как при плавании.

Джеми показалось, что она тоже плывет. Глаза затуманились, словно под водой. Ветер отталкивал назад, как будто океанская волна.

«И почему я только не послушалась Энн-Мери? – подумала она. – Зачем пошла пешком?»

Она больше не могла ясно мыслить с тех пор, как стала свидетелем случившегося в ювелирном магазине, как разглядела в руках у Тома пистолет, как увидела, что он застрелил человека. Она не могла ясно мыслить вообще ни о чем.

Джеми кинулась бежать. Тень тоже побежала. Обе тени быстро двигались по кустам друг за другом

Кусты неожиданно кончились. Но мягкий стук быстрых шагов продолжал преследовать Джеми. А оставалось миновать всего три дома.

Всего три дома. Уже два. И тут у нее возникла пугающая мысль: а что, если все это тоже мерещится ей?

Если ее никто не преследует?

Если сознание снова подвело?

Придется это выяснить. Выбора нет.

Джеми свернула на дорожку, ведущую к ее дому. Ноги болели, голова раскалывалась. Джеми резко обернулась, почти потеряв равновесие, и поглядела на преследователя.

Но разглядела лишь белые и синие пятна. Кажется; он спрятался за дерево.

Все-таки там кто-то был. На короткий миг Джеми почувствовала странное облегчение. Если тебя преследует реальный человек, то это все же лучше, чем испытывать галлюцинации.

Потом страх вернулся. Джеми заставила себя двинуться дальше. На крыльце горел свет, но в доме было темно. Должно быть, родители находились в задних комнатах. До дверей оставалось каких-то несколько метров. Но откроется ли дверь?

Снова обернувшись, Джеми увидела фигуру, тут же нырнувшую обратно за дерево.

– Том!

В самом ли деле она увидела в свете фонарей мелькнувшие светлые волосы?

– Том!

На ветру ее голос был не громче шепота. Джеми попробовала крикнуть громче, но сердце билось слишком быстро, а в горле пересохло.

– Том! Это ты?

Ответом был лишь свист ветра. Где-то орала кошка, почти как напуганный ребенок.

Джеми тоже хотелось заорать что есть сил.

– Том! Что ты здесь делаешь? Это ты?

Тишина. Снова заорала кошка.

– Хочешь поговорить?

Тишина.

Джеми потянулась дрожащей рукой к дверной ручке, повернула ее и толкнула дверь. Войдя в дом, она обернулась и посмотрела во двор. Теперь преследователь убегал прочь, наклонив голову и стараясь держаться в тени.

Но она видела его волосы. Светлые волосы

Джеми стояла в дверях и глядела ему до тех пор, пока тьма не поглотила его. Потом закрыла и заперла дверь. Привалилась к ней, как будто не давая открыть, и попыталась перевести дыхание.

Закрыв глаза, она снова и снова представляла себе тени, бегущие по кустам, а потом фигуру, убегающую по улице.

В голове теснились сотни вопросов. Зачем Том преследовал ее? Зачем прятался в тени? Боялся, что она его узнает? Боялся открыть ей тайну, которая уже была ей известна?

А может быть – что еще хуже – пытался запугать ее?

– Джеми, что случилось? Почему ты вернулась так рано?

Джеми открыла глаза и отошла от двери.

– Привет, мама.

– Кто там, Ширли? – В прихожей показался отец с газетой в руке.

– Это Джеми. Уже вернулась.

– Ты нас напугала, – сказал отец. – Мы были в гостиной и услышали какой-то шум.

– Простите, – сказала Джеми, все еще пытаясь успокоиться.

Отец отправился обратно дочитывать свою газету

– У тебя ужасный вид, – сказала мать, взяв ее за рукав. – Ты совсем позеленела. Тебе плохо?

– Нет, мама. Я…

– У тебя температура? Мне не нравятся твои глаза. Такие больные. Может, ты подхватила грипп? А где Том? Я не слышала, чтобы он вошел.

Мать была невысокой и полной, с круглым живым лицом, обрамленным светлыми кудряшками. Если она начинала задавать вопросы, то ее трудно было остановить. Она напоминала пчелу, которая кружилась над тобой, улетала на секунду, потом снова возвращалась, становясь еще назойливей, чем прежде.

– Тебе нужно померить температуру. Я никогда еще не видела тебя такой бледной. Ты позеленела. Совсем позеленела. Покажи-ка язык. Нет. Не показывай. Скажи, что ты чувствуешь. Тебя не тошнит? У тебя такой вид, будто тебя тошнит.

Обычная чрезмерная материнская опека раздражала Джеми, но сейчас она была так рада, что добралась до дома, поэтому улыбнулась.

– Мне уже лучше, мама, – сказала Джеми неуверенно. – Танцы мне не понравились. Да и Том устал после тренировки. Мы решили потом созвониться.

Мать поглядела на нее подозрительно:

– Ты мне сегодня не нравишься. Я вижу, когда у тебя| что-то не так. Может, выпьешь чаю? Он помогает от тошноты.

– Меня не тошнит, мама. Правда. Но чаю, так и быть, выпью.

– Тебя, наверное, все-таки тошнит. Зачем бы тебе пить чай, если тебя не тошнит?

Джеми засмеялась. Шагнула вперед и обняла мать, для чего пришлось наклониться.

– Теперь я точно знаю, что ты нездорова, – сказала та, улыбаясь. Проявления нежности всегда смущали ее. – Отпусти меня. Я приготовлю чай. Иди к себе, я принесу его в комнату.

– Мама, в этом нет нужды.

– Ты позеленела. Совсем позеленела.

– Ладно, ладно, иду.

Джеми поднялась к себе, радуясь тому, что Кейси ушел к другу Максу. А то опять приставал бы со своими бегемотами или еще с чем-то. Ей сейчас было не до этого.

Она переоделась в ночную рубашку и выпила несенный матерью чай. Он был теплым и душистым. Джеми поняла, что даже чашка чая может заставить ее почувствовать себя лучше.

Мать все кружилась рядом, расспрашивая о танцах, подозрительно поглядывая и твердя о позеленении до тех пор, пока не исчезла последняя капля чая.

А внутренний голос все повторял: «Скажим ей. Скажи ей про Тома, про ограбление, про убийство».

Как было бы просто в этот самый трудный день в ее жизни стать маленькой девочкой и рассказать маме обо всем, поделиться с ней ужасом, тоской и отчаянием. Но каждый раз, собираясь открыть рот, она говорила себе: «Это нечестно».

Будет нечестно вывалить на маму весь этот ужас, словно гору мусора. Да и что она сделает? Лишь сильнее разволнуется и распаникуется.

Да, это будет нечестно. И все.

И по отношению к Тому тоже.

По отношению к Тому? Но разве можно быть честной по отношению к нему? Разве он не угрожал ей копьем? И не преследовал до дома? И не напугал до смерти?

Разве он не убил человека? Не убил человека? Не убил человека?

– Джеми, что с тобой?

– Ничего, мама. Извини. Я просто кое о чем задумалась.

– Ты смотрела на меня слишком долго. Кажется, тебе еще хуже, чем я думала. Давай-ка ложись в постель. Я тебя укутаю.

– Что?

– Я тебя укутаю. Что с тобой, Джеми? Что тебя мучает?

– Ничего, мама. Правда. Кажется, мне действительно нездоровится. Спокойной ночи. К утру я оклемаюсь.

Мама сделала несколько кругов по комнате, разобрала постель, бросила грязную одежду в корзину и прикрыла лампу на столе рукой. Потом снова озабоченно взглянула на Джеми, послала ей воздушный поцелуй пухлой ручкой и вышла за дверь.

Как только мама скрылась, Джеми нырнула в постель. Закрыла глаза, надеясь заснуть. Этот долгий и ужасный день совсем вымотал ее, но сон почему-то не приходил.

Она открыла глаза и уставилась в потолок. Кажется поняла, что надо делать. Но сможет ли?

Сможет.

Джеми вскочила, подошла к телефону и набрала номер Тома.

После шестого гудка повесила трубку. Должно быть, Том еще не вернулся. Но где же его мать? Отец уехал по делам, и вряд ли мать пошла бы куда-то без него.

Странно…

Джеми решила, что ошиблась номером. Снова набрала знакомые цифры, внимательно следя за своим пальцем.

Снова гудки и гудки. Никого нет дома.

Она медленно положила трубку и вернулась в постель. Зевнула, почувствовав, что сон наконец-то одолеваетT ее.

И тут зазвонил телефон.

Джеми схватила трубку прежде, чем кончился телефонный звонок.

– Это ты, Том?

– Мне очень жаль, – раздался на другом конце приглушенный голос. – Жаль, что ты видела меня в магазине.

Глава 6

– Том, это ты?

На том конце была тишина.

– Почему ты говоришь так странно?

– Мне очень жаль, – повторил приглушенный голос.

– Том, где ты? Я звонила тебе домой, но никто не отвечал.

– Теперь у меня нет выбора. – Голос был тихим и угрожающим, а слова произносил очень медленно.

Может быть, это сон?

Нет.

Она окинула взглядом комнату. Все было на своих местах. И она чувствовала, как трубка прижимается к уху. Это был не сон.

Ужас сковал все ее тело. Дрожащую руку пронзила пульсирующая боль. Она поняла, что сжимает трубку слишком сильно.

– Том, что ты сказал? Ты хочешь поговорить мной?

Тишина.

– Почему ты говоришь так странно? Что значит – у меня нет выбора?

Тишина.

– Это я, Джеми, понимаешь? – произнесла она. – Ты всегда можешь поговорить со мной о чем хочешь. Ты всегда говорил, что я слушаю лучше всех на свете. Дай мне шанс, Том. Дай мне выслушать тебя. Скажи мне, почему ты говоришь так странно, почему пытаешься напугать меня.

Джеми бормотала что-то нелепое. Ужас переполнял все ее сознание. Она произносила слова сдавленным шепотом и даже не осознавала, что говорит.

Ей хотелось услышать от него хоть слово. Мягкое, знакомое слово, которое даст ей понять, что это прежний Том, гот самый, которого она хорошо знала и любила.

Но на другом конце провода стояла тишина.

Потом приглушенный голос повторил:

– У меня нет выбора.

Джеми хотела умолять его, но горло перехватило, и она не издала ни звука.

Раздался негромкий щелчок.

– Том, нет! Не вешай трубку! – воскликнула Джеми.

Но было уже поздно.

Она сидела, слушая короткие гудки. Его последние слова повторялись в ее сознании как припев:

«У меня нет выбора. У меня нет выбора. У меня нет выбора».

Он собирается убить меня, – сказала себе Джеми. – Том собирается убить меня потому, что я видела его в магазине.

Но это же бессмысленно.

Совершенно бессмысленно.

Том любил ее. И она его любила.

«Это не Том, – подумала она. – Это кто-то еще. Это незнакомец, который хочет убить меня»

Эта пугающая мысль взбодрила ее.

Все же лучше, если тебе угрожает незнакомец, чем твой любимый.

Она уронила телефон на пол, неожиданно поняв всю абсурдность этой мысли.

«Я схожу с ума, – подумала Джеми. – Я совсем не отдаю себе отчета. Я должна быть здравомыслящей. Все говорили мне, что я такая. И теперь я получила доказательство их правоты. Я должна успокоиться. Оставаться здравомыслящей. Должна подумать»

Телефон валялся у ног. Она подняла его и повесила на крючок.

У нее появилась идея.

Нужно провести небольшое расследование. Кое-что проверить, используя свое здравомыслие.

Она обогнула стол, достала записную книжку и стала искать номер Энди Фридса, лучшего друга Тома и помощника капитана команды пловцов.

Нашла и стала набирать.

А если сейчас уже слишком поздно для звенков?

Какая разница! Когда жизни что-то угрожает, не до церемоний.

«Пожалуй, я даже слишком здравомыслящая», – сказала себе Джеми.

После двух гудков в трубке раздалось:

– Алло?

– Энди?

– Да.

– Привет, это Джеми. Как дела?

– Джеми? Разве ты не с Томом?

– Нет. То есть была. Потом мне стало плохо, и я ушла домой пораньше. Послушай, Энди, я…

– Мне пришлось сидеть дома и присматривать за сестренкой, – ответил он. – По телику ничего нет, и приходится играть с ней весь вечер в «Конфетную страну». Представляешь, она все еще не спит.

– Бедняга, – сказала Джеми насмешливо. – Я звоню потому, что… ну… хочу кое о чем спросить.

– Да?

– Том сегодня был на тренировке?

– Ага, был, – ответил Энди. – Но, по-моему, ушел пораньше.

«О нет, – подумала Джеми. – Нет, нет, нет».

– Что значит – по-твоему? – спросил она, цепляясь за соломинку.

– Кимберли, заткнись! – прикрикнул Энди на сестренку. – Извини. Не знаю, откуда у нее берется энергия. Может быть, она какая-нибудь гиперактивная? Вот повезло-то, а?

– Так Том ушел раньше или нет? – переспросила Джеми, не в силах скрыть раздражения.

– Ну, я не видел его, когда одевался после тренировки, – ответил Энди. – Его не было в раздевалке. Значит, он ушел пораньше. А вы что, поссорились?

– Нет, не поссорились, – сказала Джеми почти шепотом. – Спасибо, Энди. Пока.

Она быстро повесила трубку.

Не поссорились.

Совсем не поссорились.

Том соврал ей, сказав, что задержался на тренировке. Значит, ушел пораньше, чтобы отправиться на рынок, зайти в ювелирный магазин и убить мененеджера.

Спасибо, Энди. Спасибо, Том.

Джеми поняла, что теряет благоразумие.

Залезла в постель и накрылась с головой. Ей хотелось спрятаться, раствориться в темноте, тишине н одиночестве… навсегда.

Глава 7

– Я все могу тебе объяснить, – сказал Том.

Джеми села и протерла глаза. Шея болела. Должно быть, она спала в неудобной позе.

– Сколько времени? – спросила Джеми заспанным голосом.

– Не важно, – ответил он. – Я могу все объяснить.

Его глаза как будто сверкали в темной комнате. Волосы блестели при лунном свете.

– Но что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?

Том приблизился к ней и схватил за руку. Широко ухмыльнулся.

– Не важно. Ничто не важно. Я могу все объяснить.

Он начал поднимать ее с постели, сперва мягко, потом, когда она начала сопротивляться, с силой.

Его глаза горели. Он казался каким-то демоном. Ухмылка становилась шире, во все лицо.

– Я хочу все объяснить, Джеми. Я могу все объяснить.

Том потянул ее к окну.

– Я хочу, чтобы ты поняла, – сказал он, все так же ухмыляясь, – что я не собираюсь тебя пугать.

– Но куда мы идем? – спросила Джеми, вырываясь.

– Увидишь. Одевайся.

Через несколько секунд Джеми оделась. Они выбрались через окно и сели в машину, которой она никогда прежде не видела, и поехали по какой-то улице, где она раньше не была.

– Я хочу все объяснить, – повторил Том. Его глаза сделались синими, потом пурпурными.

– Но где мы? – спросила Джеми, жалея о том, что согласилась отправиться в такое странное место. Дома здесь были низкие, узкую дорогу устилал мусор, из открытых окон доносилась незнакомая музыка.

– Увидишь, – прошептал Том, ухмыляясь как-то непривычно. – Увидишь.

Они остановились у ночного кафе. Внутри горели горели яркие огни, даже слишком яркие, заставившие Джеми зажмуриться и отвернуться.

– Вот мы и пришли, – сказал Том.

Выражение лица показалось ей незнакомым. В нем что-то изменилось. То есть все в Томе изменилось.

– Кто ты? – спросила Джеми.

Он приложил палец к губам.

Они открыли стеклянную дверь и вошли в кафе. Там был лишь маленький человек, стоявший за кассой. На столах лежали перевернутые стулья. И не было никакой еды.

– Идем. Я объясню, – сказал Том, сжимая ее руку. Он никогда так не делал раньше.

– Мне совсем не хочется, – ответила Джеми, пытаясь вырваться.

Том закрыл дверь и посмотрел на нее обиженно.

– Но я хочу объяснить. Я должен объяснить.

Они приближались к кассе. Джеми вскрикнула. Стоявший за нею человек очень походил на менеджера из «Бриллиантового ранчо».

– Я могу объяснить, – сказал Том, и она заменила у него в руке сверкающий серебристый пистолет. Он протянул его ей и достал из кармана куртки еще один.

Джеми уставилась на пистолет в своей руке. Он был горячим и влажным.

– Нет, – сказал она. – Пожалуйста, Том. Я т хочу этого делать.

Он лишь ухмыльнулся в ответ.

Джеми попыталась вернуть ему пистолет, но он отступил в сторону и двинулся к кассе. Маленькие человек, увидев пистолет, поднял руки над головой. На пол посыпались деньги.

– Том, не надо! – крикнула Джеми.

Он поднял пистолет и приставил его к груди маленького человека.

– Я могу все объяснить, – произнес Том, глядя на испуганного, дрожащего кассира.

– Ладно, – сказала Джеми раздраженно. – Объясняй. Объясняй. Я ждала этого уже давно. Объясняй. Пожалуйста, пожалуйста, объясняй.

– Я могу, – сказал он и сделал долгую паузу, помахав пистолетом в воздухе. – Видишь ли, мне надоело быть бедным.

Его слова ударили Джеми, словно пуля.

– И это все? Ты так объясняешь это?

Том ухмыльнулся.

– Да. Я же сказал, что могу все объяснить.

Потом он нажал на курок.

Джеми проснулась и села в постели, по-прежнему дрожа от ужаса. Демонически сверкавшие глаза Тома и его ухмылка все еще не таяли.

Какой кошмар!

Если бы только настоящий кошмар мог исчезнуть как сон.

Шея болела. Джеми потерла ее. Все мышцы напряглись. Она поглядела на часы, стоявшие на столе. Одиннадцать утра. Воскресенье. Родители не стали ее будить.

Должно быть, очень беспокоятся о ней. Должно быть, у нее вчера вечером был слишком ужасный вид.

Джеми не глядя натянула джинсы и голубой свитер. Дважды провела расческой по волосам. Потом кинулась вниз по лестнице, перескакивая через две ступени.

– Том не звонил? – спросила она, врываясь на кухню. И лишь потом поняла, что даже не сказала «доброе утро». Настолько была возбуждена.

– Доброе утро, – сказала мама сухо. – Как себя чувствуешь?

Она подошла к дочери, положила ей руку на лоб и вгляделась в лицо. Рука была влажной после мытья посуды.

– У тебя все еще круги под глазами. Ты хорошо спала? Или тебя по-прежнему тошнит?

– Ширли, оставь девочку в покое, – сказал отец, отрываясь от газеты. Он сидел на своем обычном месте, обложившись газетами. Перед ним на тарелке лежала надкушенная оладья.

– В покое? Как это – в покое? – спросила мать, подходя к раковине. – Девочка пришла с танцев рано, вся больная, а я не должна волноваться?

– Я вовсе не больная, – возразила Джеми.

– Не нужно откручивать ей голову, чтобы увидеть круги у нее под глазами, – сказал отец.

– Откуда тебе знать, что я делаю? Ты не отрываешь, носа от своей газеты, – огрызнулась мать.

– Она не откручивает мне голову, – сказала Джоми тихо. – Так Том не звонил?

– Не звонил, – ответила мать, – а заходил.

У Джеми подпрыгнуло сердце. Все кругом стало белым.

– Заходил?

– В полвосьмого. Я уже встала, но папа еще спал, – сказала мать, укладывая тарелки в посудомойку. – Что у вас случилось?

– Ничего, – ответила Джеми слишком громко. – И что он сказал? Что ему понадобилось?

Отец опустил газету и посмотрел на нее.

Да, она вела себя странно. Но ничего не могла с собой поделать.

Джеми улыбнулась ему убедительной, но далеко не лучшей улыбкой.

– Он оставил для тебя сверток, – сказал отец, указывая на маленькую коробочку в подарочной упаковке.

– Сказал, что это подарок. Велел открыть его, как только проснешься, – пояснила мать, вытирая руки полотенцем. – Разве не мило?

Джеми подскочила к столу и схватила коробочку.

– И это все, что он сказал? Даже записки не оставил? И не сообщил, куда идет?

Отец снова опустил газету.

– Джеми, к чему все эти вопросы? Сегодня ты что-то слишком похожа на маму.

– И что с того? – спросила мать. – Да, я задаю много вопросов. Интересуюсь тем, что происходит вокруг. И не прячусь за газетой все утро.

Отец пробурчал что-то сердитое из-за газеты. Джеми повернулась спиной к родителям и развернула подарок. Под красной бумагой скрывалась черная коробочка.

Открыв крышку, она увидела две крупные золотые сережки.

Золотые сережки?

– Ух ты! Смотрите-ка, сережки! Как мило! – воскликнула мать, приблизившись к ней и взяв за руку.

– Какие красивые! У Тома хороший вкус. – Мать взяла их в руки и стала рассматривать. – Настоящее золото. И как он только смог их купить?

– Ширли, не приставай к девочке, – сказал отец. – Это невежливый вопрос.

«Но очень точный, – подумала Джеми мрачно. – Как Том мог купить золотые сережки? А он их и не купил, а украл! Украл из „Бриллиантового ранчо“, застрелив менеджера».

Но зачем принес их сюда с утра пораньше и оставил ей?

На этот вопрос мог быть лишь один ответ.

Это угроза.

Том хотел напугать ее.

«Ты видела, как я достал эти сережки, – говорил он. – Ты видела, как я совершил преступление. И теперь у меня нет выбора – я должен тебя убить…»

Глава 8

Джеми швырнула сережки на стол и сказала грустно:

– Они не в моем вкусе.

Но родители ее не слышали. Они снова спорили о каких-то глупостях. Им нравились такие стычки без конца и по любому поводу.

Их голоса растаяли – Джеми погрузилась в свои мысли. Стоит ли объяснить им настоящую причину, по которой Том принес сережки? Стоит ли рассказать об угрожающем ночном звонке? И о том, что случилось на танцах?

Нет. Они лишь начнут спорить и об этом.

И тогда она совсем потеряет контроль над ситуацией,

Контроль?

Джеми улыбнулась себе. Ее жизнь полностью вышла из-под контроля. Как можно даже вспоминать это слово?

Джеми, хочешь яиц? Они придадут тебе сил.

– Нет, мама. Я… – И тут она громко вскрикнула, увидев передовицу газеты, которую держал в руках отец:

«ЮВЕЛИР УБИТ ПРИ ОГРАБЛЕНИИ МАГАЗИНА».

– Я сделаю их для тебя совсем крутыми. Они не будут растекаться по тарелке. Обещаю.

Джеми хотелось закричать. Как мама может говорить о каких-то яйцах?

Получается, что ювелир действительно убит. И убил его Том.

Том был убийцей.

Она выхватила у отца газету.

– Эй! – вскрикнул он скорее удивленно, чем сердито. – Что тебе нужно? Счет последней игры на другой странице.

Но она его не слышала. Слова в газете сыпались на нее беспорядочной кучей. Ей пришлось прочитать цпрные фразы несколько раз, пока до нее начал доходить смысл.

Джеми подняла глаза. Она не могла сосредоточиться на статье. Но вся статья и не была ей нужна. Кусочков, которые удалось понять, оказалось вполне достаточно…

«Молодой человек с очень светлыми волосами был замечен убегающим к автостоянке… Орудие преступления не найдено… Полиция считает, что свидетелей преступления не было…»

«Нет, – подумала Джеми. – Один свидетель был. Это я. Одна».

– Джеми, отдай газету. Я не дочитал, – сказал отец, потянувшись к ней.

Она медленно протянула ему лист.

– С каких это пор ты интересуешься новостями? – спросилон подозрительно.

– Ну… вот… – промямлила она, лихорадочно раздумывая. – Я должна завтра написать сочинение о текущих событиях. Вот и решила подготовиться.

Этот нелепый ответ почему-то удовлетворил отца.

– Тебе два яйца или три? – спросила мать, открывая холодильник.

– Мама, я…

На улице просигналила машина.

Мать подпрыгнула от этого звука и спросила:

– Кто бы это мог быть?

– Ах, я совсем забыла, – сказала Джеми, подбежав к окну. – Это Энн-Мери. Мы решили поплавать сегодня утром.

– Поплавать? Но как же яйца? Ты совсем не завтракала!

Джеми схватила надкушенную оладью с отцовской тарелки и сказала:

– Сейчас позавтракаю.

Снова раздался гудок, теперь уже более длинный

Джеми, радуясь возможности улизнуть из дома, сжевала оладью и побежала собирать сумку.

* * *

Джеми натянула свой черный закрытый купальник и нырнула с глубокого конца. Быстро проплыла весь бассейн под водой и вынырнула рядом с Энн-Мери, стоявшей на мелководье.

– Зачем они так нагревают воду? – спросили Джеми, протирая глаза одной рукой, а другой держась за стенку. – Как будто плаваешь в супе!

Энн-Мери попыталась заправить свои рыжие кудри под шапочку, которую здесь заставляли надевать, и поежилась. Воздух был намного холоднее воды.

– Это для микробов. Они не могут размножаться в холодной воде, поэтому ее подогревают для них как можно сильнее.

– Понятно. – Джеми рассмеялась. – Ты всегда такая умная?

– Только когда встречаюсь с тобой.

– Я еще поплаваю, – сказала Джеми, которой надоело копание подруги. – Мне нравится, когда мы одни в бассейне.

Она оттолкнулась и поплыла к глубокому концу. Энн-Мери огляделась по сторонам и сказала:

– Да мы тут и вправду одни!

Она сорвала с головы ненавистную шапку, швырнула ее куда подальше и поплыла вслед за подругой.

Они несколько раз медленно проплыли туда-обратно, задерживая дыхание. Джеми перевернулась на спину и в очередной раз поплыла к мелкому концу. Ей нравилось здесь, даже несмотря на теплую воду. Тяжесть не чувствовалась, и казалось, что она находится в другом, каком-то воздушном мире.

Она лениво загребала руками и оглядывала окружающее пространство. Лампы, похоже, не чистили уже много лет. И все же они как-то светили, делая оранжевую черепицу золотистой.

Было так тепло, уютно и ясно, что мрачные мысли забылись. Почти.

Нo когда Джеми нырнула под воду и поплыла быстро, перед глазами снова встало лицо Тома. Видение не оставило ее и тогда, когда она вынырнула на другом конце бассейна, чтобы вдохнуть воздуха

От случившегося нельзя было уплыть.

Нельзя было уплыть от ужаса.

– Ты не хочешь рассказать о том, что случилось вчеpa вечером? – тихо спросила Энн-Мери.

– Ой! – вскрикнула Джеми.

– Извини. Я не хотела тебя напугать.

Они поплыли по-собачьи, равномерно загребая руками перед собой.

– Да нет, ничего. Просто я все еще взвинчена, – ответила Джеми.

– Может, я могу чем-то помочь? – спросила Энн-Мери.

– Нет. Не знаю. Не могу решить, что делать, – призналась Джеми. – Я встречалась с Томом так долго, что мне трудно сделать выбор самой.

– Он не звонил тебе после… после танцев? – спросила Энн-Мери, подплывая к краю бассейна.

– Нет. То есть да. – Джеми рассказала ей об угрожающем звонке и о золотых сережках.

– Да, это слишком ужасно. Думаю, тебе лучше обратиться в полицию.

– Знаю, – сказала Джеми со вздохом. – Но если я это сделаю, то не смогу поговорить с Томом. Не услышу его объяснений. О том, что толкнуло его на это…

Она отвернулась и замолчала. Ей хотелось разреветься, но не выставлять же свои чувства напоказ. Она почти никогда не плакала. Даже в детстве, упав и разбив колено, Джеми загоняла слезы обратно

Да и чего плакать?

– Значит, тебе нужно встретиться с ним. Только на этот раз веди себя спокойно, – сказала Энн-Мери.

Спокойно.

И серьезно.

Джеми казалось, что она больше никогда не будет спокойной.

– В самом деле, – сказала она. – Нужно сперва поговорить с Томом. В полицию я всегда успею.

– Конечно, – ответила Энн-Мери и поглядела на стенные часы. – О нет! Я совсем забыла! Мне нужно было позвонить своей тете полтора часа назад! Мне иногда приходится сидеть с ее детьми.

Она схватилась за лестницу и выбралась из бассейна. Кинулась в раздевалку, где оставила свой сотовый. Ее босые ступни громко прошлепали по полу.

Наступила тишина. Лишь два вентилятора негромко гудели по бокам бассейна. Джеми пересекла его еще несколько раз, думая о Томе и о том, как поговорить с ним спокойно.

Она представила весь их разговор. Представила, как расскажет о том, что была в магазине и видела все, скрываясь за витриной. Сперва Том изобразит удивление.

– Но Джеми, – скажет он. – Я не был вчера на рынке. Должно быть, ты видела кого-то другого. Это был не я.

Он будет выглядеть таким расстроенным, таким подавленным, что она убедится в его искренности.

– Том, – скажет Джеми. – Извини. Я больше не буду в тебе сомневаться. – Она улыбнулась. Все казалось таким простым. Разговаривать с Томом было совсем несложно, если думать за двоих. И счастливый конец обеспечен.

Ее руки уже устали, в боку закололо. Джеми перевернулась на спину и поплыла, пока боль не стихла. Вернулась в реальную жизнь. В тот мир, где она не могла думать за двоих. И где не будет счастливого конца.

Где там застряла Энн-Мери?

Неожиданно посреди бассейна появилась какая-то тень.

Она закрыла свет. А ведь здесь не могло быть облаков.

Что же это?

Джеми остановилась, вглядываясь в синюю воду. Узкая тень плыла всего в нескольких метрах от нее. Как будто тень большой рыбы или человека.

Она удивленно поглядела на воду. Но поняла, что живое существо, находящееся в воде, не могло загородить свет.

Она подняла глаза и увидела человека. Перехватив ее взгляд, он быстро спрятался. Но Джеми все же успела заметить светлые волосы.

Светлые волосы.

– Том! – крикнула она. – Это ты?

Ответа не было.

Тень исчезла.

Раздались быстрые шаги.

– Том, ты там? – Она не могла скрыть страха. Нужно было крикнуть громче. – Что ты там делаешь? Давай спускайся!

Тишина.

Но Джеми знала, что он где-то рядом.

Почувствовав неожиданный страх, она поплыла к лестнице на мелком конце, оглядываясь в поисках того, кто мог бы помочь ей. Но бассейн был по-прежнему пуст.

Ужас сковал все ее тело, руки стали весить бы целую тонну. Джеми судорожно глотнули воздуха. Сердце бешено колотилось. Она чувствовали себя такой брошенной посреди этого молчаливого, пустого бассейна.

Наконец она добралась до лестницы и выбралась на бортик. Огляделась по сторонам и спросила:

– Кто там?

Постояла, дрожа и прислушиваясь.

Ответа не было.

И тут раздался смех, негромкий, но злой.