Текст книги "Пропавшая девушка (ЛП)"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

У нее волнистые, ниспадающие до плеч волосы цвета расплавленной меди, теплые серо-зеленые глаза и вздернутый носик (который она ненавидит), усеянный веснушками.

– Скажи же, я прелесть, – однажды заявила она мне, вскоре после того, как мы с ней сошлись поближе. – А какому нормальному человеку хочется быть прелестью?

– Ты не просто прелесть, – сказал тогда я. Ведь именно этого она от меня и ждала. – Ты очень похожа на… э… на Эми Адамс.

Мы как раз обжимались в моей машине, и тут она как отпрянет!

– Что-о?! Эми Адамс? Ты что, она такая старая!

– Ты понимаешь, что я имел в виду, – пробормотал я.

Пеппер мне здорово нравилась. Она веселая, с ней не соскучишься. Тем не менее, я вскоре заметил, что, проводя с ней время, вынужден все время за что-нибудь извиняться.

Вот хоть сейчас, почему я должен извиняться за то, что проводил новенькую Лиззи Уокер до художественного класса?

Я поспешил к Пеппер. Она глядела на меня с подозрением. Как будто я только что убил ее кошку или совершил еще какое-нибудь, не менее гнусное, злодеяние.

– Это новенькая, – сказал я. – Она… заблудилась. Попросила показать ей художественный класс.

– Она что, калека? – спросила Пеппер, подергивая носиком. – Поэтому она так на тебе висла?

– Вздор. Вовсе она не висла, – сказал я. – Она просто разок пожала мне руку, если ты об этом. Слушай, я с ней не встречаюсь. Она заблудилась, а я просто хотел проявить участие.

Пеппер надула губки.

– Майкл, я бы хотела, чтобы ты проявлял участие ко мне. – Тут же она обвила меня за шею руками, притянула к себе и крепко прижалась губами к моим губам.

Народу в коридоре еще хватало. Кто-то засвистел. Я попытался отстраниться. Но Пеппер лишь усилила хватку и продолжала меня целовать.

И когда я ее целовал… когда я ее целовал… то ничего не мог с собой поделать. Я поймал себя на том, что все равно думаю о Лиззи.

* * *

– Эй, Скаут. – Диего протаранил меня сзади. Уроки закончились, я стоял, склонившись над своим шкафчиком в поисках учебника, и от толчка врезался во внутреннюю стенку. Диего настоящий здоровяк, косая сажень в плечах, как у профессионального борца, и сил своих он рассчитывать не умеет. Серьезно. В игривом настроении он становится опасен для общества.

Как-то Гейб назвал его «Вышибалой», так Диего побагровел и явно хотел Гейба пришибить. По его словам, его дед был известным в Мексике гангстером, и его, еще до рождения Диего, однажды изрешетили пулями на глазах у всей семьи. Так что гангстерские клички и вообще все, что связано с бандитизмом, Диего не жалует.

Диего утверждает, что не приемлет насилия ни в каком виде, а если вы иного мнения, он вышибет из вас эту дурь. Ха. Отличное у парня чувство юмора. Он, к тому же, замечательный друг. А его девушка, Кэтрин Лэйн, тоже входит в нашу компанию. Она лучшая подруга Пеппер. Следующей осенью они вместе отправятся в университет Пенсильвании.

Диего вытащил меня из шкафчика и могучей лапищей отряхнул перед моего свитера.

– На субботу все еще обещают снег, – сказал он.

– Спасибо за прогноз, – сказал я. – А спортивные репортажи делаешь?

Он ущипнул меня за щеку. Ауч!

– Майкл, ты такой остряк. Я к тому, что ежели снега навалит, твой батя как, даст нам… – Он поднял обе руки, словно держался за руль снегохода и басовито загудел.

Я кивнул.

– Папа как раз получил несколько новых «Полярных кошек» с четырехтактными двигателями.

Диего восхищенно выдохнул.

– Иди ты. И много «лошадок»?

– Говорит, сто двадцать пять.

Диего ухмыльнулся и снова загудел. Стоявшие у шкафчиков на другой стороне коридора девчонки захихикали. Уж не знаю, с чего. Сто двадцать пять лошадиных сил на одной из этих красоток (я имею в виду не девчонок, а «Кошек») – это вам не хиханьки да хаханьки.

– Эх, погоняем! – сказал Диего.

Я захлопнул дверцу шкафчика и запер.

– Единственная проблема, к тому времени, как мы туда доберемся, «Кошек» могут и расхватать.

Диего ткнул меня кулаком в плечо.

– Твой батя не придержит их для нас?

– Ты моего батю знаешь. Он не станет заворачивать клиента с деньгами только потому, что нам приспичило погонять.

Диего покачал головой.

– Не те у него приоритеты. Так кто едет в субботу? Кэтрин, верно?

– Конечно, – сказал я. – Только мы. Ты, Кэтрин, я, Пеппер и Гейб.

– Снежная вечеринка. Сперва накатим по маленькой у меня дома, чисто для разогрева, а уж опосля… – Он снова загудел.

– Похоже на план, – сказал я. Мы стукнулись кулаками. Кулачина у него, кстати, размером с добрую дыньку. Он повернулся и потопал прочь.

Я поднял рюкзак – и увидел, что передо мной стоит Лиззи.

И снова на ее бледном лице застыло это озабоченное выражение.

– Майкл, мне жутко неудобно. – Она схватила меня за руку. – Но я опять потерялась. И так целый день. Серьезно.

– Я бы мог нарисовать тебе карту, – сказал я. Как можно было отвести взгляд от этих потрясающих глаз? – Ну, знаешь, там были бы все классы и красный крестик с пометкой «Вы находитесь здесь».

Она покачала головой.

– Ну уж для этой школы мне нужен GPS-навигатор. На телефоне. Я бы просто вводила следующий пункт назначения. Только здесь не разрешают пользоваться телефонами. А кроме того… – На ее лице промелькнуло смущение. – Кроме того… у меня нет телефона.

– Родители не разрешают?

Она нахмурилась.

– Не могу его себе позволить.

Мысленно я вернулся в продуктовый магазин, и вновь представил, как она украдкой кладет продукты в свою холщовую сумку. Неужели я действительно это видел?

– Я буду твоим навигатором, – сказал я и заговорил механическим голосом: – Пожалуйста, введите новый маршрут…

Она игриво толкнула меня.

– Я просто ищу спортзал. Думала, знаю, где он, а в итоге хожу кругами.

– Ну это просто, – сказал я, показав пальцами. – Спускаешься вниз по этой лестнице. Спортзал находится справа. Ты его без проблем узнаешь. Там на двери табличка: «Спортзал».

Она засмеялась и снова толкнула меня.

– Премного благодарна. Знаешь, я, может, и потерялась, но я не тупая.

Ее рука скользнула к моей ладони. Она переплела свои пальцы с моими.

– Ай! – вскрикнул я, почувствовав, как что-то укололо меня в подушечку большого пальца.

В испуге я попятился от нее. И увидел в руке у Лиззи серебристую булавку. Я поднес палец к лицу и смотрел, как на подушечке проступает капелька алой крови.

– Эй!.. – воскликнул я. – Что..?

Лиззи вонзила булавку в собственный указательный палец. Она вытащила ее лишь когда по пальцу побежала струйка крови. Тогда она подняла руку и сомкнула наши кровоточащие пальцы.

Затем она приблизила свое лицо к моему.

– Теперь мы с тобой связаны кровью, – прошептала она.

Развернулась и побежала к лестнице.

Слыша стук ее каблучков, я разглядывал кровавый мазок на пальце.

Что это было?

12

Ежегодник Шейдисайдской школы называется «Ежегодник». Название, конечно, не слишком затейливое, зато никто никогда не спросит: «Это что, ежегодник?» – и так все ясно.

В этом году редактировать его поручили нам с Пеппер. Мы верстаем печатное издание, которое будет выпущено к концу учебного года, а также ведем блог, в котором постим школьные и/или спортивные новости, а то и досужие сплетни – когда больше не о чем писать.

Для составления ежегодника выделен маленький кабинет на втором этаже, расположенный на углу коридора сразу за спортзалом. Подозреваю, раньше он использовался как чулан для метел или, возможно, телефонная будка, потому как теснотища там страшная. Мы с Пеппер сидим за столом друг против друга, практически соприкасаясь крышками ноутбуков. Также там имеется еще один столик для других сотрудников. И шкафчик с единственным работающим ящиком.

В пятницу после уроков я уже склонился над своим ноутбуком, когда в кабинет вошла Пеппер. Ее медные волосы были стянуты в «конский хвост» на затылке, делая ее похожей на двенадцатилетнюю девочку. Одета она была в свою любимую бархатную жилетку поверх изумрудно-зеленой футболки и джинсы с прорезями на коленках.

– Приветик, Майкл. – Она скинула на пол рюкзак, уселась за стол рядом со мной и наклонилась поцеловать, но я отодвинул голову, и ее поцелуй пришелся мне в шею.

– Как дела? – спросил я. – Пережила контрольный тест, которым осчастливил нас Герман?

– Да мистер Герман их особо и не проверяет. Так что я и не парилась. – А сама глаз не сводит с экрана моего ноутбука. – Фейсбук?

Я кивнул.

– Угу. У нее нет профиля на Фейсбуке.

Пеппер сощурилась на меня.

– У кого? О ком ты говоришь?

Я моргнул.

– Ой. У той новенькой. Лиззи Уокер. Нет профиля на Фейсбуке.

– Да кому какая разница? – вспылила Пеппер. Она скрестила руки на груди. – Тебе-то что за дело?

– Ну… нужно внести информацию о ней в ежегодник. Правильно?

– Внесем, когда сделаем на нее досье, – сказала Пеппер. – Для этого Фейсбук не нужен. В чем дело, Майкл? Чего ты так сохнешь по этой девице?

– Кто? Я? Сохну? Не сохну я, Пеппер. Что за словечко вообще, «сохну»? Мужики не «сохнут». «Сохнут» только женщины.

– Майкл, ты от нее просто в осадок выпал. Что такого в ней особенного?

– Ничего, – поспешно ответил я. – Я не говорил, что она особенная.

– Тогда почему ты краснеешь?

– Я не краснею. Жарко тут…

Пеппер склонилась надо мной и обеими руками схватила меня за плечи.

– Говори правду. Между тобой и этой девицей точно ничего нет?

Я оттолкнул ее руки:

– Каким, интересно, образом? Она и в школе-то сего пару дней. Я ее совсем не знаю.

Мне отчаянно захотелось сменить тему.

– Что мы делаем сегодня?

Она все еще сжимала кулаки, готовая затеять драку. Говорю же, она очень серьезно относится к своему «рыжему» статусу. Я всегда знаю, когда она в бешенстве: у нее сразу темнеют веснушки.

– По-моему, просматриваем старые ежегодники, – сказала она.

Напротив библиотеки мы обнаружили чулан, загроможденный старыми ежегодниками от пола до потолка. А поскольку нынешний ежегодник должен был стать юбилейным, сотым по счету, мы с Пеппер решили, что было бы действительно круто разместить в блоге некоторые из старых фотографий. И, может быть, опубликовать несколько страниц из старых ежегодников со всеми этими ребятами, такими странными и взрослыми в своих нелепых старомодных костюмах.

– Давай-ка просмотрим их, – сказал я. Я закрыл Фейсбук, вскочил, обнял Пеппер рукой за плечи, и вместе мы отправились к чулану за ежегодниками.

* * *

– Я чихнул раз двенадцать, – сказал я. – Мы с Пеппер вели счет. Думал, лопнет башка. БАЦ! Как воздушный шарик.

– И весь ветер улетучится, – вставил папа и засмеялся.

– Не смешно, Митчелл, – с укором произнесла мама.

– Я понял. Ты считаешь, что у меня ветер в голове. – Я бросил вилку на стол. – Смешно.

– У Майкла, очевидно, тяжелая аллергия на пыль, – продолжала мама. – Наверное, ему следует показаться аллергологу. – Мама готова обращаться к врачам по любому поводу. Когда я был маленький, она тащила меня к докторам, если мои молочные зубы выпадали на несколько недель позже обычного.

Папа проглотил кусок лососины.

– Вести его к врачу из-за того, что он чихнул пару раз? Тут уж сразу звонить в службу спасения! – Папа умеет блеснуть остроумием, особенно по поводу маминых треволнений. Он не прочь устроить ей нелегкую жизнь. Она же благополучно пропускает его подначки мимо ушей. У нее золотой характер.

Мы как раз заканчивали ужин. Лососина, запеченная с лингуини, мое любимое блюдо из-за расплавленного сыра. И я рассказывал им, как мы рылись в чулане, рассчитывая посмотреть старые книги. Но тут на меня напал нещадный чих, я поднял ногами пылевую бурю, после чего Пеппер пришлось вызволять меня из чулана и ждать, пока я не прочихаюсь.

Папа возвел очи горе.

– В следующий раз бери «Клинекс», – посоветовал он и подцепил вилкой еще лингуини.

– Так что насчет старых ежегодников? – осведомилась мама, протягивая мне миску со стручковой фасолью. – Ты просто решил бросить эту идею?

Я отмахнулся от миски. Мама знает, что я не выношу стручковой фасоли, но никогда не сдается.

– Мы с Пеппер вытащили их целую кучу и отнесли в наш кабинет. Она собирается вытрясти из них пыль. Почистить, знаешь, так хорошенько. И мы попробуем еще раз. А пыль, в основном, была в чулане, так что…

В дверь позвонили.

Родители оглянулись в сторону гостиной. Я вскочил.

– Это Пеппер, – сказал я. – Мы сегодня хотели вместе позаниматься.

Я вытер салфеткой губы и подбородок, отодвинул стул от стола и поспешил к дверям.

В дверь позвонили снова.

Я распахнул ее – и обомлел.

– Лиззи? А ты-то как здесь?

13

Стоя в дверях, я поежился от нежданного холода. Бледный месяц плыл в вечернем небе между занавесями облаков. Свет фонаря над крыльцом выхватывал из темноты крупные хлопья снега, сыпавшего на землю. Его навалило уже не менее, чем на фут.

На Лиззи были та же свободная шапочка, в которой я ее видел в школе, короткая курточка, расстегнутая на груди и открывавшая темный свитер, а также джинсы. На снегу я увидел ее следы, тянущиеся цепочкой через передний двор. Она была в кроссовках, не в сапожках.

– Майкл, ты, конечно, не поверишь, но я опять потерялась. – На лице у нее была виноватая улыбка. Виноватая, или лукавая? Ее глаза смотрели на меня, так словно умоляли о чем-то. Вот только о чем?

Я шагнул на крыльцо.

– Лиззи… – Порыв ветра швырнул мокрый снег мне в лицо. – Откуда ты узнала, где я живу?

Она лишь пожала плечами в ответ, а странная улыбка с чертовщинкой так и застыла на ее лице.

– Это Пеппер? Почему она не заходит? – крикнула из столовой мама.

Я отошел назад и широко распахнул дверь.

– Входи. Ты, верно, замерзла.

Лиззи потопталась на половичке с надписью «МИЛОСТИ ПРОСИМ!», отряхивая снег с подошв, после чего последовала за мною в дом.

– Брррр! – Она встряхнулась всем телом, как делают собаки, когда намокнут. – Нужно раздобыть хотя бы завалящие сапоги. Мои кроссовки промокли насквозь.

Плечи ее курточки покрывал снег, а на спине расплывалось мокрое пятно. Ткань явно не была непромокаемой. Лиззи сняла шапочку и распустила свои густые черные локоны по плечам.

– Т-ты опять заблудилась? – пробормотал я.

Она кивнула.

– Не туда свернула. Я…

В гостиной появилась мама. Ее глаза широко раскрылись, когда она обнаружила, что наша гостья – не Пеппер.

– Ой. Здравствуйте.

– Мам, это Лиззи, – сказал я.

Мама кивнула:

– Очень приятно.

– Она новенькая в Шейдисайде и постоянно теряется, – сообщил я.

Лиззи поежилась.

– Извините. Я замерзла. Аж зубы стучат.

– Давайте-ка снимем мокрую куртку, – сказала мама. Она подошла и помогла Лиззи избавиться от той. – Проходите в столовую, согрейтесь.

Лиззи смутилась.

– Вы уверены? Мне бы не хотелось прерывать ваш ужин. Я просто сбилась с пути и…

– Входи-входи, – перебила мама. Курточку она отдала мне. – Ступай, повесь в шкаф. Там быстрее высохнет.

К тому времени, как я вернулся с этого ответственного задания, Лиззи уже познакомилась с моим папой и заняла место за столом подле моего. Она встретила меня сияющей улыбкой.

– Мама у тебя потрясающая. Я сказала ей, что сегодня еще не ела, и она…

Появилась мама с тарелкой в руках.

– У меня еще много лингуини осталось. И не стесняйся, Лиззи, бери фасоль. – Взяв большую миску с макаронами, она наполнила тарелку Лиззи.

– Твоя семья недавно переехала? – поинтересовался папа, допивая бокал красного вина.

Лиззи кивнула.

– На той неделе.

– А где ты жила раньше? – спросил папа.

– Вы, наверно, о таком и не слыхивали, – сказала Лиззи. – Это совсем крохотный городишко. Пристанью Мэри называется.

Папа покачал головой.

– Никогда не слыхал.

Лиззи принялась наворачивать свой ужин. Она запихивала в рот огромные порции лингуини. Вскоре ее щеки и подбородок выпачкались в соусе, но она не прервалась, чтобы вытереть их салфеткой. Она продолжала жевать и всасывать макароны, шумно глотая, словно не ела несколько недель.

Мама с папой переглянулись и дружно сделали вид, что ничего не замечают.

Минди гавкнула и ткнулась носом Лиззи в колени. Она любит, когда гости уделяют ей внимание. Но Лиззи была слишком занята едой, чтобы приласкать псину.

– Где ты живешь? В наших краях? – спросила мама.

Лиззи кивнула, судорожно глотая.

– На Вересковой улице, – сказала она. – Я думала, это она и есть. Но из-за этого снегопада…

– Это улица Ткачей, – объяснил папа. – Ткачей переходит в Вересковую. Стоит пропустить один квартал…

– Мне жутко неудобно, – сказала Лиззи и сжала мою руку. – Майкл, должно быть, считает меня идиоткой. Каждый раз, как он меня видит, оказывается, что я потерялась. – Она снова набросилась на лингуини, запихивая их в рот и не прерываясь даже чтобы перевести дух.

– Тебе нужно родителям позвонить? – спросил папа, наблюдая, как она ест. – Они, наверное, будут волноваться?

Свободной рукой она отмахнулась.

– Нет проблем.

Папа повернулся ко мне.

– Забыл тебе сказать, несколько завтрашних сделок у меня отменяются. «Арктических кошек» не осталось, но парочка «Ямах» для вас с друзьями найдется.

– Класс! – воскликнул я. – Спасибо, пап. Это потрясающе. И снег будет что надо. Ребята от счастья с ума посходят.

Лиззи отложила вилку. На ее тарелке не осталось ничего, кроме маленькой лужицы соуса. Она сняла макаронину со щеки.

– Вы про снегоходы?

– Папа владеет магазином снегоходов в Норт-Хиллс, – пояснил я. – Завтра мы с компанией хотим погонять вдоль Ривер-Роуд.

– Ух ты. – Она наконец вытерла рот салфеткой. После чего опять сжала мою руку. – Я никогда не каталась на снегоходе. Можно мне с вами?

Я замялся.

– Ну…

– Это значит «да»? – вскричала Лиззи.

– Пожалуй, – сказал я. – Хорошо.

– Спасибо! – воскликнула и, наклонившись, чмокнула меня в щеку.

Тут я как раз поднял глаза и обнаружил, что в дверях столовой стоит Пеппер и во все глаза смотрит на нас.

14

Лиззи тут же отпрянула от меня.

Я заметил, как глаза Пеппер на мгновение превратились в щелочки. Капюшон ее длинной куртки все еще был на голове. Она угрюмо поглядела на меня, после чего напустила на себя безразличный вид.

– Майкл? Я думала, мы собирались позаниматься…

Мама вскочила.

– Здравствуй, Пеппер, – сказала она. – Мы не слышали, как ты звонила в дверь.

– А я и не звонила, – отвечала Пеппер, буравя взглядом меня. – Парадная дверь стояла открытой, вот я и…

– Открытой? – не сумел скрыть удивления папа. – Я-то думаю, откуда сквозняк…

– Я дико извиняюсь, – произнесла Лиззи, качая головой. – Должно быть, я не закрыла ее за собой. Я плохо соображала и… и… просто вчера не выспалась. – Она положила голову мне на плечо.

Это вызвало у Пеппер соответствующую реакцию. Я заметил, как ее глаза на долю секунды расширились и тут же снова приняли хмурое выражение.

– Снимай куртку, Пеппер, – сказала мама. – Кстати, мне очень нравится цвет. Это фиолетовый?

– По-моему, он чуть темнее фиолетового, – отозвалась Пеппер. – Хорошо смотрится с моими волосами? Не слишком вызывающе?

– Вовсе нет. Мне нравится. – Бросив взгляд на Лиззи, мама снова повернулась к Пеппер. – Ой, извини. Где мои манеры! Ты знакома с Лиззи?

Пеппер неотрывно глядела на меня.

– Нет. Нет, не знакома.

– Привет, – сказала Лиззи, коротко помахав рукой. – Рада знакомству.

Я поднялся.

– Пеппер, в шкафу ужасный беспорядок. Дай я помогу тебе повесить куртку. – Взяв ее за локоток, я отвел ее к шкафу в прихожей. – Знаю, это может показаться странным… – прошептал я.

Пеппер сняла капюшон и боднула лбом меня в грудь.

– Ты же говорил мне, что не знаешь ее! – прошипела она. – Ты же говорил!

– Ну, да, но…

– Ты сказал, что не знаешь ее. А она сидит тут с тобой, ужинает, да еще и тебя целует…

– Она возникла откуда ни возьмись, – прошептал я, не отрывая глаз от дверей в столовую. – Я ее специально не приглашал.

– Майкл, с каких пор ты стал лгуном? Она вот так просто появилась и уселась ужинать с твоей семьей?

– Дык да, – настаивал я. – Ничего я не лгу, Пеппер. Честно. Я…

Я умолк, когда в прихожую вышла Лиззи, неся курточку на сгибе руки. Должно быть, мама отдала.

– Я пойду, – сказала она. – Вы уж извините, что я так к вам нежданно-негаданно. – Она засмеялась. – Наступит день, когда ты встретишь меня, и я не буду потерянной.

– В Шейдисайде заблудиться легко, – сказала Пеппер. Она показала на окно гостиной. – Снег перестал, так что будет лучше видно, куда идешь.

Лиззи натянула шапочку на волосы.

– Рада была с тобой познакомиться, Пеппер.

– Взаимно, – отозвалась Пеппер безо всякого энтузиазма.

Лиззи протиснулась мимо меня.

– До завтра.

– До завтра? – Пеппер подняла глаза на меня.

– Где встречаемся? – как ни в чем не бывало продолжала Лиззи.

– Почему бы тебе не встретиться с нами в папином магазине? – предложил я. – Это на Ривер-Роуд. Ты не заблудишься. – Я засмеялся. – Даже ты не заблудишься. Там не длиннее квартала.

Пеппер не смогла скрыть удивления в голосе.

– Ты завтра едешь с нами?

Лиззи кивнула. И улыбнулась Пеппер странной улыбкой.

– Майкл пригласил меня.

Это было не совсем правдой. Лиззи сама себя пригласила. Но не успел я и слова вставить, как она уже исчезла за дверью.

Порыв холодного воздуха проник в комнату. Однако взгляд Пеппер был еще холоднее. Я захлопнул дверь.

– Успокойся, – сказал я. – Она в городе новенькая, никого не знает. Что плохого в том, чтобы проявить к ней участие?

Пеппер кивнула и взяла меня за руку.

– Ты прав. Ты совершенно прав. Что плохого? Только потому, что она сногсшибательная красотка…

У меня отпала челюсть.

– Не понял? Ты считаешь ее сногсшибательной?

Пеппер ткнула меня кулаком в бок.

– Серьезно, Майкл. Не делай вид, будто не заметил. – Она подняла рюкзак, и мы направились к моей комнате, чтобы приступить к урокам. Но у окна гостиной я остановился. Уличный фонарь в начале подъездной дорожки освещал тротуар.

– Эй, посмотри, – сказал я.

Пеппер склонилась к окну и проследила за моим взглядом.

– Это Лиззи, – сказал я. – Она идет не в ту сторону. Вересковая улица в другой стороне. Она идет не в ту сторону.

15

Утро субботы выдалось преотменным. Небо было голубое-голубое, ни одного облачка. Солнце не поднялось еще высоко, и снег под его лучами переливался расплавленным золотом. Воздух был свеж и чист, морозец приятно щипал лицо. Один из тех восхитительных зимних дней, когда весь мир погружается в тишину, словно укутанный огромным одеялом, и не может случиться ничего плохого.

Мы начали собираться у Диего примерно через час после обеда. Родителей Диего не было дома; впрочем, их все равно не волнует, что он пьет пиво. Так что мы растянулись на животах на полу его гостиной, играли в «Безумный футбол» на его PlayStation и приговорили несколько баночек пива. Чисто для разогреву и чтобы положить хорошее начало нашей снежной вечеринке.

Кэтрин рассказывала историю о том, как врезалась в спортзале в мисс Кёрди, и как, оказывается, неловко заниматься спортом в компании своей учительницы английского. Кэтрин, как я уже говорил, девушка Диего. Она меньше его в два раза. Серьезно. Ее голова едва достает ему до груди.

У нее светлые волосы, которые она стрижет довольно коротко, светлые брови, огромные голубые глазищи и чудесный горловой смех. Она потрясающая. Может рассказать глупейшую историю о том, как врезалась в училку в спортзале и заставить нас всех кататься по полу от хохота.

Диего вскочил и сплясал победный танец, вскидывая кулаки над головой. Его команда только что забила гол. Гейб расплющил пивную банку о собственный лоб. Как-никак, он Гейб, и не желает, чтобы кто-нибудь думал, будто он взрослеет.

– Когда выходим? – требовательно спросила Пеппер, вставая, чтобы передать Диего большой пакет с попкорном. Пеппер, как всегда, не сиделось на месте. – Мы разве хотим, чтобы весь снег растаял?

– Кто-нибудь хочет еще пива? – У Пеппер свои приоритеты, у Гейба свои.

Я поглядел в окно. По заднему двору Диего вилась позёмка. Снег еще не успел слежаться. Я допил пиво и метнул банку в мусорное ведро в углу.

– Ладно, выкатываемся.

Поездка на «Ранчо снегоходов» много времени не заняла. На дороге нам попалась парочка скользких участков, но в основном ее успели расчистить. Я, тем не менее, вел осторожно, крепко держась обеими руками за руль и следя за скоростью. Мне не хотелось, чтобы нас тормознули копы. Они унюхают в моем дыхании запах пива, и тогда проблем не оберешься.

Пеппер сидела рядом со мной. Машина была мамина, «Королла», и Диего занял почти все заднее сиденье. Кэтрин пришлось пригнуть голову и усесться к нему на колени, чему он, само собой, был только рад. Гейб был зажат между дверцей и массивной тушей Диего.

– Мне… нечем… дышать… – сипел он. Увы, мы не обращали ни малейшего внимания на его муки.

Я въехал на подъездную дорожку перед магазином. Разумеется, Лиззи, была там, дожидалась нас со стороны черного хода. Когда я припарковался, она помахала нам рукой в красной перчатке.

Я повернулся, чтобы увидеть реакцию Пеппер.

– Не беспокойся. Я не стану ее обижать, – сказала Пеппер. – Ты был прав, Майкл. Она новенькая, друзей у нее нет и… есть в ней что-то очень печальное.

Я кивнул, чувствуя радость и облегчение от слов Пеппер. Она может быть ревнивой, раздражительной, вспыльчивой – но сердце у нее золотое.

Я выбрался из машины и распахнул заднюю дверцу.

– Диего, мне принести клещи, чтобы тебя вытащить?

Он расхохотался. Я взял Кэтрин за руку и вытащил ее первой. Вслед за ней с громким стоном вывалился Диего. Гейб уже стоял по другую сторону машины, делая глубокие вдохи.

Лиззи рысцой подбежала к нам. На ней была красная лыжная шапка из шерсти в тон красным шерстяным перчаткам, синий пуховик и коричневые сапожки-угги на меху, выглядевшие с иголочки.

– Я так волнуюсь! – защебетала она. – Никогда еще не каталась на снегоходе. Как ты его водишь, Майкл? Это как велосипед?

– Не совсем как велосипед, – сказал я.

– Тебе не нужно жать педали, – услужливо добавил Диего.

– Мой папа даст тебе самоучитель, – пообещал я.

– Ничего тут хитрого нету, – заявил Гейб. – Даже Диего справится.

Диего отвесил Гейбу такого тычка, что тот врезался в автомобиль:

– Шуточки у тебя.

– Не шали, – сказал Гейб. – А то мамочке пожалуюсь.

Кэтрин держалась за живот.

– Напрасно я выпила натощак два пива. Я пообедать забыла…

– Ничего, вот помчимся через Ривер-Ридж, сразу все болячки забудешь, – пообещал Диего. – А если поплохеет, смело высовывайся и блюй в снег.

Кэтрин взяла Диего за руку:

– Какой ты чуткий.

Папа заранее все подготовил к нашему выезду. «Снежные кошки», как он и говорил, были все сданы напрокат. Однако «Ямахи» выглядели потрясающе. Он показал Лиззи, как нужно садиться, куда ставить ноги и какие кнопки нажимать.

– Не гони слишком быстро, – напутствовал он меня. – Дай ей возможность насладиться моментом.

– Нет проблем, – сказал я.

Папин магазин находится у подножия Ривер-Роуд. Расположение просто прекрасное. Широкие трассы начинаются сразу за магазином и дальше тянутся вдоль основной дороги – для катания на снегоходах лучше и не придумаешь.

Дорога проходит вдоль реки Конононки, а дальше взбирается на холмы Ривер-Ридж, высочайшего места в Шейдисайде. Там, наверху, простираются дремучие леса. Нигде никакого жилья. Это охраняемая природная территория. Можно стоять на вершине скалы и любоваться извивающейся лентой реки и городом далеко внизу.

А что за восторг – с ревом нестись бескрайними белыми просторами, по одну сторону громоздятся речные скалы, по другую стеной стоит черный лес, вздымаешь высокие волны снега, мчишься, скользишь и проносишься через сугробы, и кажется, будто ты затерялся в собственном мире, сияющем ослепительной белизной!

Ха. Поэтично, не правда ли? Вот, я же говорил, что хочу изучать писательское мастерство.

Мы сорвались с места одновременно, все шестеро. Трасса недостаточно широка, чтобы можно было ехать бок о бок. Диего с Кэтрин возглавляли гонку. Эти двое настоящие профи. Гейб и Пеппер мчались у них на хвосте, вздымая вихри снега. Я держался позади, ведя свой снегоход рядом со снегоходом Лиззи. Мы выбрали собственный темп. Водила она все еще неуверенно – то сбавляла ход, то вновь набирала скорость.

– Скользи! – кричал я. – Жми на газ, потом отпускай! Не бойся скользить!

Она кивала, но темные ее глаза были широко раскрыты, а на лице застыла сосредоточенность. Остальные вырвались далеко вперед. Они скрылись за первым поворотом дороги, когда я еще только подымался на холм.

Я не сомневался, что Лиззи усвоит все на лету. Я помнил свою первую попытку. Тогда у меня было такое чувство, будто я оседлал дикого зверя или, быть может, неоседланного, брыкучего мустанга. Зверь ревел, торжествуя свое превосходство, и уносил меня, совершенно беспомощного, с собой…

У Лиззи на лице было сейчас то же самое паническое выражение. Но уже через несколько минут я увидел, что всякое напряжение исчезло с ее лица. Теперь она с улыбкой неслась со мной наравне, и вместе мы с легкостью взрезали рыхлые снежные сугробы.

Вскоре мы уже неслись над рекой. Поглядев вниз, я увидел сверкающую белизну льда, сковавшего водную гладь от берега до берега.

Мы приближались к вершине, почти достигнув Ривер-Ридж. Впереди открывалась широкая равнина. По правую нашу руку растянулись рядами вдоль горизонта высокие сосны, а за ними на многие мили простиралась лесная чаща.

Диего и Кэтрин нарезали на своих снегоходах широкие круги. Они дико скользили и вращались волчком, вздымая тучи снежной пыли. Гейб и Пеппер присоединились к веселью. Они скользили и кружились, словно на катке.

Грохот наших моторов разносился среди деревьев. Мы с воплями вскидывали кулаки в воздух, взымая волны снега до небес, и серебрящиеся снежные хлопья обдавали нас, словно ледяной душ.

Лиззи заметно отстала. Я заметил, что она тоже пробует вращаться, но для новичка это было, пожалуй, все-таки сложновато. Она медленно скользила по кругу, глядя, как мы бесимся.

Я вышел из крутого разворота и сделал знак Лиззи следовать за мной. Выровняв ход, взялся за руль и помчался к нетронутым снежным просторам, тянувшимся вдоль опушки леса.

Что это за красная птица парит у нас над головой? Никак ястреб?

Опустив глаза, я увидел, как Лиззи мчится ко мне. Потом обернулся – и охнул, когда кто-то вышел из-за деревьев.

Щуря глаза от летящего снега, я смог его разглядеть. Парень моих примерно лет, может, чуть постарше, в длинном черном пальто с капюшоном, из-под которого выбивались темные волосы до плеч.

Он шел широкими шагами, удаляясь от леса. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что мой снегоход несется прямо на него. Столкновение казалось неизбежным. Почему он не видит меня? Почему не слышит треска и рева мотора?

Я вцепился в руль, отчаянно пытаясь повернуть.

– Эй! – вскрикнул я. Что-то пошло не так. Что-то не так было со мной. Внезапно я потерял возможность двигаться. Руки ослабели. Я пытался… пытался… Но не мог ни свернуть вбок, ни развернуться в другую сторону.

Я попытался снова. Мои руки соскользнули с руля и безвольно повисли вдоль туловища. Я чувствовал такую слабость, что даже поднять их не мог.