Текст книги "Код Альтмана"

Автор книги: Роберт Ладлэм

Соавторы: Гейл Линдз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Объясните, что вас насторожило, доктор Лян, – велел майор. – Этот человек задавал вопросы?

– Нет, нет. Ничего подобного. – Лян тяжело опустился в кресло у своего стола. – Дело лишь в том, что на Тайване он буквально сгорал от нетерпения, а когда мы устроили для него срочное приглашение в свой центр, он внезапно заявил, что чувствует себя уставшим. И попросил отложить визит до завтра.

– Но вам не кажется, что он устал?

– На тайваньской конференции он не выглядел утомленным. В аэропорту Тайбэя он держался бодро и явно торопился.

– Расскажите подробно, что произошло на Тайване.

Лян объяснил, что он обратился к Смиту и пригласил его на ужин в компании коллег, но Смит отказался, добавив, что готов принять приглашение в другой раз.

– У вас создалось впечатление, будто бы в тот вечер у него была назначена другая встреча?

Доктор Лян стиснул зубы, размышляя:

– Он… Он держался уклончиво. Вы ведь знаете, как это бывает, когда человека застанут врасплох и он наскоро придумывает вежливый предлог отказаться.

Майор Пэн кивнул – скорее собственным мыслям, чем Ляну:

– И тогда вы пообещали связаться с ним в более удобное время, чтобы обсудить свои биомедицинские задачи?

– Да. – В поведении майора было нечто, заставлявшее его собеседников не ограничиваться только прямыми ответами на поставленный вопрос, вероятно, манера держаться так, словно он ждет продолжения. – Это показалось мне вполне уместным. Его работы во ВМИИЗ весьма важны. Мы очень хотели бы узнать, чем там занимаются. Такая информация могла бы оказаться полезной для наших собственных исследований.

– Стало быть, он настоящий ученый?

– И очень серьезный.

– Вместе с тем он – офицер американской армии.

– Да. Полковник, если не ошибаюсь.

– Подполковник, – рассеянно поправил майор. Взор его непроницаемых глаз был обращен внутрь. Он размышлял. – После вашего звонка я ознакомился с его досье. В прошлом с ним происходили… скажем так, странные события.

– Странные? В каком смысле?

– В послужном списке Смита имеются пробелы. Как правило, они помечены словом «увольнительная». На армейском языке это означает «выходной», «отпуск». Один из таких пробелов возник после смерти невесты Смита, погибшей от воздействия вируса, с которым она работала.

– Да. Я знаю, о каком вирусе идет речь. Это ужасно. Но со стороны Смита было вполне естественно взять отпуск после столь трагического события.

– Возможно. – Майор Пэн кивнул с таким видом, будто бы он внимательно слушает Ляна, но, судя по глазам, его мысли витали где-то далеко. – Вы не виделись со Смитом вчера вечером?

– Нет.

– Но вы посещали заседания и встречались с участниками конференции.

– Разумеется. Именно для этого я ездил туда.

– Смит тоже должен был присутствовать на вечерней сессии?

– Да. – Лян нахмурился. – В особенности он интересовался двумя докладами – один должен был прочесть американский коллега Смита, второй – его личный друг из Пастеровского института. Но ведь он сам сказал мне, что задержался на вечерней сессии допоздна. Он мог выбрать любой из множества докладов.

Майор Пэн обдумал слова Ляна:

– А наутро Смит внезапно обратился к вам с просьбой о приглашении в ваш Шанхайский институт.

– Ну… он выразился несколько иначе. Скорее, он вполне ясно намекнул, что заинтересован в срочном приглашении.

– Каким образом? При каких обстоятельствах вы встретились утром?

Доктор Лян задумался:

– За завтраком он подсел к нашему столику. Обычно он завтракал со своим другом из Пастеровского. За едой он мельком упомянул, что хотел бы осмотреть наши лаборатории и обсудить свою работу во ВМИИЗ. Я пообещал в ближайшее время направить ему приглашение, но Смит огорчился и ответил, что дальние переезды для него затруднительны и он редко бывает в Азии. Мне оставалось только заметить, что, коль скоро он уже находится здесь, почему бы не поехать сейчас же?

– И он согласился?

– Он мялся, что-то бормотал, но я видел, что эта мысль пришлась ему по вкусу.

Майор вновь кивнул самому себе. Внезапно он отделился от каталожного шкафа и, не прощаясь, ушел. Доктор Лян широко распахнутыми глазами смотрел на закрытую дверь своего кабинета, гадая, что произошло. После каждой зарубежной поездки он должен был отчитываться перед Бюро безопасности; он не сомневался, что в телефонной беседе с сотрудником Бюро рассказал все, что следовало. Зачем майор Пэн приезжал сюда? Что нового он узнал минуту назад, если так быстро ушел? О майоре говорили, что в своем деле он добивается успеха там, где все остальные терпят неудачу. Лян покачал головой, чувствуя, как к нему в душу заползает парализующий страх.

Пекин, Китай

Тщательно охраняемый комплекс Джун Нань Хаи расположен в центре Пекина по соседству с легендарным Запретным городом, в котором некогда правили и развлекались китайские императоры и императрицы. На протяжении столетий Джун Нань Хаи был императорским увеселительным парком – здесь на утопающих в зелени берегах двух озер для аристократов и их слуг устраивали лошадиные скачки, охоту и красочные праздники. В сущности, Джун Нань Хаи и означает «центральное и южное озера».

Когда в 1949 году к власти пришли коммунисты, они заняли этот огромный парк, перестроили и обновили здания с загнутыми, словно у пагод, краями крыш. В наши дни Джун Нань Хаи стал новым Запретным городом, здесь находится резиденция всемогущего правительства КНР, и его попеременно проклинают и боготворят. Именно здесь, в окружении императорской роскоши, заседает Политбюро в составе двадцати пяти человек. И хотя оно является высшим властным органом государства, по-настоящему страной управляет Постоянный комитет Политбюро, элита среди элиты. Недавно количество его членов было увеличено с семи до восьми. Их решения послушно утверждаются Политбюро и исполняются министерствами и подчиненными им ведомствами.

Многие живут со своими семьями на охраняемой территории в традиционных придворных поместьях из нескольких зданий, окруженных стенами. Некоторые из высокопоставленных служащих также поселились здесь в квартирах, намного более комфортабельных, чем те, которые можно встретить снаружи, в метрополисе.

Тем не менее это не Белый дом, не Даунинг-стрит, 10, и даже не Кремль. Засекреченный, недоступный для прессы Джун Нань Хаи обозначен лишь на некоторых туристических картах, хотя адрес ЦК компартии, Фуюзце, дом 2, ясно указан на бланках ее документов. Скрытый за такой же ярко-красной стеной, как и те, что некогда отгораживали от внешнего мира Запретный город, комплекс Джун Нань Хаи спроектирован настолько продуманно, что в китайской столице нет ни одной точки, откуда можно заглянуть поверх его высоких стен. Рядовые граждане сюда не допускаются. В отношении иностранцев запрет еще строже, разве что они являются главами государств.

Кое-что из этого нравилось Ню Цзяньсину, но отнюдь не все. Он принадлежал к элите Постоянного комитета иработал в Джун Нань Хаи, однако предпочел поселиться за его пределами, в городе. Его кабинет отличался спартанской простотой; здесь не было ни свитков с орнаментами, ни драконов, ни фотографий. Ню верил в основополагающий принцип социализма – от каждого по способностям, каждому по потребностям. Его телесные запросы были скромны, непритязательны и не шли ни в какое сравнение с интеллектуальными.

Ню Цзяньсин откинулся на спинку кресла за своим заваленным бумагами столом, сцепил пальцы и закрыл глаза. Он все еще находился в круге света старой настольной лампы. Ее отблески играли на его впалых щеках и смягчали черты лица, полускрытого очками в черепаховой оправе. Казалось, слепящие лучи ни капли не тревожат его, как будто он до такой степени погрузился в размышления, что не замечает света и в его спокойном внутреннем мире вообще нет места тревогам. Ню Цзяньсин стал влиятельным человеком, восходя к власти осторожными, скрытными шагами. Еще с тех пор, когда Ню вступил в партию и стал членом правительства, он знал, что безмятежность наилучшим образом помогает сосредоточиться и найти наилучшее решение. На совещаниях Политбюро и Постоянного комитета он зачастую сидел так же, как сейчас, – неподвижно, не произнося ни слова. Поначалу остальным казалось, что он спит, и его считали «легковесом» из провинциального Тяньиня. При нем говорили так, как будто он отсутствует – в сущности, словно его вообще нет на свете, – и только потом, к горькому сожалению тех, кто слишком распускал язык, стало ясно, что Ню слышит каждое слово и находит ответы на любые вопросы еще до того, как те были заданы.

Именно тогда сторонники Ню окрестили его Филином. Меткое прозвище распространилось по всем этажам власти, и отныне о Ню Цзяньсине никто не забывал. Искусный стратег и тактик, он изобразил филина на своем личном штампе.

В настоящий момент Филин размышлял о тревожном слухе, будто бы некоторые из его товарищей по Постоянному комитету изменили свое мнение о договоре по правам человека с США, над которым Ню работал с таким упорством. Все нынешнее утро он зондировал почву, пытаясь выяснить имена отступников.

Странно, что он не предвидел загодя столь серьезный раскол. Это тоже беспокоило его, он усматривал в этом намек на появление организованной оппозиции, ждущей удобного момента, чтобы выйти из тени и сорвать подписание договора. Теперь, когда Китай начал объединяться с капиталистическим миром, в правительстве неизбежно найдутся люди, которые сделают все, чтобы погубить договор и сохранить за собой власть.

Негромкий стук в дверь оторвал Ню от раздумий. Его глаза распахнулись. Шторы на окнах отгораживали его кабинет от яркого солнца и роскошных садов Джун Нань Хаи. Многолетний опыт научил Филина беречь свое рабочее место от постороннего взгляда. Вновь послышался одиночный удар в дверь – Ню слишком хорошо знал этот звук. Он всегда предвещал неприятности.

– Входите, генерал.

Генерал Чу Куайжун решительным шагом вошел в сумрачный кабинет, снял фуражку и сел в деревянное кресло напротив стола, подавшись вперед. У него было иссеченное шрамами лицо, могучие плечи и выпуклая грудь. Маленькие глаза генерала прятались среди глубоких морщин, оставленных ветром и солнцем. Он смотрел на Ню прищурясь, словно находился под слепящим солнцем пустыни. Его выбритая голова блестела в круге света настольной лампы, будто полированный стальной шар. Мундир с обилием наград придавал ему сходство с престарелым советским маршалом времен Второй мировой войны, размышляющим об уничтожении Берлина.

Это впечатление портила только тонкая сигара, которую он стискивал зубами.

– Это шпион.

– Вести от майора Пэна? – спросил Ню, скрывая нетерпение.

– Да. Майор полагает, что доктора Ляна использовали, но он в этом не уверен. – Генерал Чу возглавлял министерство общественной безопасности, один из органов, находившихся в ведении Филина. Майор Пэн был одним из лучших оперативников генерала. – Вероятно, Джон Смит – агент разведки, который хитростью добыл приглашение в Китай. Возможно, с целью научного шпионажа.

– Почему майор так считает?

– По двум причинам. Во-первых, в послужном списке Смита имеются некоторые странности. Если говорить коротко – ничем не оправданные длительные отлучки с места работы во ВМИИЗ. Как выяснилось, доктор Смит не только медик или ученый. Он получил куда более серьезную боевую и командную подготовку, чем большинство исследователей, даже тех, кто работает на американскую армию.

– А во-вторых?

– Интуиция майора Пэна подсказывает ему, что с доктором Смитом не все ладно.

– Интуиция?

Генерал Чу выдохнул аккуратное кольцо густого сигарного дыма.

– За годы руководства силами безопасности я убедился в том, что интуиция майора Пэна подкреплена его опытом и почти не дает сбоев.

Из всех ведомств, которые курировал Филин, министерство общественной безопасности нравилось ему меньше всего. Это был осьминог с клыками и когтями – огромная тайная организация, обладавшая невероятно мощными инструментами разведки и политического влияния. По складу своего характера Ню был созидателем, а не разрушителем. Курируя это министерство, он бывал вынужден одобрять или даже лично принимать решения, которые казались ему отвратительными.

– Что предлагает майор Пэн? – спросил Ню.

– Он хочет установить плотную слежку за доктором Смитом. Майор просит разрешения наблюдать за ним и, если возникнут хотя бы малейшие подозрения, допросить его.

Филин вновь сомкнул веки, размышляя:

– Слежка, вероятно, будет полезна, но, прежде чем я дам санкцию на допрос, мне потребуются весомые улики. Сейчас непростые времена, и мы должны радоваться тому, что в данный момент американское правительство особенно склонно к миру и сотрудничеству. Упустить столь редкий шанс было бы глупо.

Генерал Чу выдохнул еще одно облако дыма:

– Майор Пэн предполагает, что внезапное желание Смита посетить Шанхай и исчезновение одного из наших агентов в том же городе могут быть каким-то образом связаны.

– Вы до сих пор не выяснили наверняка, чем занимался этот ваш агент?

– Он был в отпуске. Мы думаем, он столкнулся с чем-то подозрительным и, прежде чем доложить, решил произвести собственное расследование.

Менее всего Филину хотелось спровоцировать столкновение со Штатами. Это привело бы к общественным потрясениям в обеих странах, вызвало противостояние двух правительств, связало руки президенту США во всем, что касалось договора по правам человека, и вынудило бы Постоянный комитет прислушаться к мнению консерваторов в Политбюро и Центральном комитете.

Однако престиж и безопасность Китая были важнее любых договоров, поэтому исчезновение агента внутренней разведки и возможное проникновение шпиона в Шанхай заслуживали самого пристального внимания.

– Когда вы все выясните, приходите ко мне, – велел Ню. – А до той поры майору Пэну предписывается вести за Смитом тесную слежку. Когда возникнет необходимость допросить его, вам придется убедить меня в этом.

Маленькие глаза генерала сверкнули. Он выдохнул еще одно кольцо дыма и улыбнулся.

– Я передам майору ваш приказ.

Филину не было нужды смотреть в глаза старому во-яке.

– Передайте ему все слово в слово. Я доложу о подозрениях и действиях Пэна членам Постоянного комитета. Майор Пэн и вы, генерал, будете отвечать не только передо мной, но и перед ними.

Глава 5

Просторный номер Смита в отеле «Мир» вдруг показался ему тесной клетушкой. Прижавшись к стене у двери, он ждал, когда вновь послышатся шаги. Вместо них раздался стук – такой же тихий, едва уловимый. Смит не шелохнулся. Опять раздался легкий стук – на сей раз нервный, настойчивый. Это не был коридорный или горничная.

Внезапно Смит понял.

– Проклятие. – Должно быть, пришел переводчик, которого к нему отрядил Клейн. Смит открыл дверь, схватил высокого худого китайца за мешковатую кожаную куртку и рывком втащил в комнату.

С головы китайца слетела кепка из простой синей ткани.

– Эй!

Смит подхватил кепку в воздухе, захлопнул дверь и свирепо воззрился на костлявого парня, который с удрученным видом пытался освободиться от его хватки.

– Пароль?

– Двойной удар.

– Ты секретный агент, черт побери, – сказал Смит. – Секретные агенты не ходят на цыпочках.

– Хорошо, полковник. Мне все ясно, – с безупречным американским акцентом произнес китаец. – Уберите свои лапы.

– Радуйся, что я тебя не задушил. Ты что – хочешь привлечь ко мне внимание? – Смит разжал пальцы, все еще буравя парня взглядом.

– Вы сами привлекли к себе внимание, без моей помощи. – Рассерженный переводчик расправил воротник своей куртки, одернул мятую рабочую рубаху и вырвал кепку из рук Смита.

Смит выругался, наконец сообразив, в чем дело:

– Готов спорить, ты ездишь на темно-синей «Джетте».

– А, так вы засекли меня в аэропорту? Хорошо, что я оказался там – иначе не заметил бы слежку.

Плечи Смита напряглись:

– Какую слежку?

– Я не знаю, кто эти люди. Сейчас в Шанхае вообще ни в чем нельзя быть уверенным. Полиция? Тайная полиция? Громилы какого-нибудь мафиози? Гангстеры? Эти люди могут быть кем угодно. У нас нынче капитализм и свобода предпринимательства. Теперь стало намного труднее понять, кто за кем охотится.

– Проклятие. – Смит вздохнул. Он и сам чувствовал безотчетную тревогу и теперь убедился в том, что был прав. Слабое утешение. – Какая у тебя легенда?

– Я шофер и переводчик. Кто же еще? Уж конечно, не оруженосец. Поэтому забирайте, и побыстрее. – Он сунул Смиту матерчатую кобуру с точной копией его девятимиллиметровой «беретты». Можно было подумать, что кобура жжет ему пальцы.

– У тебя есть имя? – Смит заткнул полуавтоматический пистолет за ремень брюк у поясницы, а наплечную кобуру спрятал в чемодан.

– Ань Цзиньшэ, но вы можете звать меня Энди. Под этим именем я жил в Нью-Йорке. Правда, не в самом городе, а на юге, в Виллидж. Мне нравилось там, в деревне. Полно смазливых девиц, с которыми можно недурно провести время. – Парень горделиво и чуть мечтательно добавил: – Я – художник.

– Поздравляю, – сухо отозвался Смит. – Это еще менее доходное занятие, чем профессия шпиона. Что ж, Энди, давай выпьем кофе в «Старбаксе» и попытаемся выяснить, кто сел мне на хвост.

Он вновь вложил незаметные волоконца в свои сумки, закрыл их, подошел к двери и разгладил лежащий на ковре кусочек прозрачного пластика. Всякий, кто вошел бы в дверь, наступил бы на него, не заметив. Потом он повесил на дверь табличку «Не беспокоить».

Они спустились вниз на лифте. В вестибюле Смит спросил Ань Цзиньшэ:

– Тут есть выход через кухню?

– Наверняка.

* * *

В коридоре, ведущем из вестибюля к лифтам, трудился уборщик, надраивая бронзовые украшения и мраморные стены. Это был худощавый мужчина с удлиненным лицом, колючими черными глазами, светлой кожей и висячими усами. Своим обликом он заметно отличался от китайцев и приезжих с Запада, толпившихся на первом этаже отеля. Он работал молча, опустив голову, и, казалось, был полностью поглощен своим делом, но его взгляд не упускал ни одной мелочи…

Из лифта вышли высокий костлявый китаец и рослый плотный американец. Они остановились на мгновение, негромко переговариваясь. Поодаль от них, за пределами слышимости, работал уборщик, полируя бронзовый светильник. Он окинул американца наметанным взглядом. Чуть выше шести футов, широкий в груди и плечах, подтянутый и атлетически сложенный. В деловом сером костюме американского покроя. Его волосы были гладко зачесаны назад, а голубые глаза на лице с высокими скулами смотрели ясно и проницательно. В общем и целом, уборщик не видел в этом человеке ничего особенного. Однако в его облике безошибочно угадывалась военная выправка, вдобавок он прибыл из Тайваня в международный аэропорт Пудун вместе с доктором Лян Тяньнином и его коллегами по лаборатории молекулярной биологии.

Уборщик еще продолжал присматриваться к нему, когда американец и его спутник повернулись и зашагали к двери кухни. Как только они вошли туда, уборщик упаковал инструменты и чистящие средства, торопливо пересек вестибюль и оказался на запруженной людьми и машинами Наньцзин Дун Лю, одной из самых крупных торговых улиц мира. Он протиснулся сквозь толпу и поток сигналящих автомобилей к пешеходной аллее. Но, не дойдя до следующего перекрестка, остановился в переулке, примыкавшем к отелю.

Уборщик выбрал место, откуда он мог одновременно наблюдать за служебным выходом и дверями вестибюля, который он только что покинул. Нельзя было исключать того, что эти двое заметили его и отправились на кухню, рассчитывая ускользнуть от слежки.

Ни китаец, ни рослый американец не появились, но уборщик заметил кое-что еще. Кроме него, за отелем следили другие люди. Внутри черной машины, которая стояла, перегораживая узкую дорожку напротив вращающихся дверей отеля, вспыхивали и гасли два сигаретных огонька. Это были сотрудники министерства общественной безопасности – наводящей страх политической разведывательной службы. Никто другой не осмелился бы действовать столь бесцеремонно.

Уборщик внимательно присмотрелся к машине. Когда он опять повернулся в сторону переулка, американец и китаец бежали к «Фольксвагену Джетта», припаркованному капотом к улице. Уборщик вновь нырнул в плотную толпу на тротуаре.

Правые колеса «Фольксвагена» были прижаты к стене. Китаец отпер водительскую дверцу, а американец тем временем осматривался с таким видом, будто ожидал нападения. Они торопливо забрались в машину; «Джетта» влилась в транспортный поток и свернула налево, к пешеходной аллее, ведущей к Французской концессии. Движение автомобилей здесь было запрещено.

Уборщик не тратил времени зря. Он пронзительно свистнул. Секунды спустя к нему подкатил повидавший виды «Лендровер». Уборщик бросил коробку с инструментами на заднее сиденье и сел в кресло рядом с водителем со смуглым обветренным лицом. Тот носил круглую шапочку с козырьком и был таким же круглоглазым, как и он сам.

Водитель заговорил на языке, который не был ни китайским, ни европейским. Уборщик ответил ему на том же языке и ткнул большим пальцем в сторону «Джетты», видневшейся в половине квартала впереди, в плотном потоке транспорта.

Водитель кивнул и погнал «Лендровер» сквозь скопление автомобилей. «Джетта» резко свернула налево.

Изрыгая проклятия, водитель лавировал, бросая «Лендровер» из стороны в сторону, и наконец помчался налево вслед за «Джеттой», которая вновь свернула к западу на Цзюцзин Лю и почти сразу – на север, к Наньцзин Дун Лю.

Вновь выругавшись, водитель «Лендровера» попытался свернуть за ней, но ему перегородили дорогу. Уборщик заметил «Джетту» далеко впереди, потом она исчезла.

Водитель остановил «Лендровер» у начала Наньцзин Дун Лю, там, где к югу отходила неприметная пешеходная дорожка. Уборщик выругался. Должно быть, китаец и американец с военной выправкой заметили его. «Джетта» въехала в этот переулок и затерялась в запутанном лабиринте улиц района.

* * *

Два часа спустя Энди высадил Смита у второго кафе «Старбакс» и поехал в парк на Фисин Дун Лю, еще одной крупной улице неподалеку от реки в районе Наньши – в Старом Шанхае.

Первый «Старбакс» находился на Липпо Плаза на улице Хуайхай Чжун Лю. В кафетерии толпились как местные жители, так и приезжие с Запада; Смит и Энди не усмотрели там никакой связи с «Эмпресс» – ни в самом кафетерии, ни на прилегающих улицах, которые они обошли пешком, разглядывая таблички на дверях и приземистые здания магазинов и маленьких лавок.

Во втором «Старбаксе» было гораздо свободнее. Только китайцы сидели здесь за столиками либо заказывали кофе «на вынос». Большинство – в костюмах как китайских, так и западного покроя, и все они, по-видимому, спешили вернуться к своим рабочим столам.

Смит отнес свой второй за этот день двойной кофе к столику у окна рядом с входом. Кафетерий располагался в деловом квартале, именно этим объяснялось отсутствие иностранцев. Он был застроен четырех-, пяти– и шестиэтажными домами времен окончания колониальной эпохи, а также более высокими современными зданиями; были здесь и несколько сияющих стеклом и сталью небоскребов. Один из них стоял на противоположной стороне улицы. Смит присмотрелся к колонке бронзовых табличек у входной двери.

К нему подошел Энди:

– Я возьму себе кофе, и мы можем пройтись по улицам. Кто платит? Вы или я?

Смит протянул ему деньги. Когда шофер-переводчик вернулся, он поднялся на ноги:

– Сначала осмотрим здание напротив.

Взяв пластиковые стаканы с кофе, они протиснулись сквозь поток мотоциклов, автомобилей и автобусов с ловкостью, приобретенной на Манхэттене. Смит направился к табличкам у входа. Большинство из них были начертаны китайскими иероглифами, некоторые – латиницей по системе пиньинь.

Энди перевел Смиту надписи на табличках.

– Минутку! – велел Смит, когда Энди дошел до десятой таблички. – Прочти еще раз.

– Компания «Летучий дракон», международная торговля и доставка грузов. – Энди пояснил: – Дракон в Китае – символ небес.

– Понятно.

– И, следовательно, императора.

– Император давно скончался, но все же спасибо. Читай дальше.

Как выяснилось, из всех компаний, которые располагались в этом здании, перевозками занимался только «Летучий дракон». Допивая кофе, Смит и Энди торопливо изучили список до конца. Они нашли еще четыре фирмы, имевшие отношение к доставке грузов по всему миру. Потом они отыскали уличного торговца, который предлагал «цзяньбинь», свернутый трубочкой омлет с зеленым луком и острым соусом внутри. На этот раз расплачивался Энди.

Как только они доели омлет, Смит отправился дальше.

– Пора заглянуть в третий «Старбакс».

Последний кафетерий находился в торговом центре в новом деловом районе, на улице Хунцяо Лю, окружавшей аэропорт Хунцяо. Поблизости не оказалось ни одной компании, имевшей отношение к перевозкам, и Смит велел Энди ехать обратно в отель.

– Итак, у нас на выбор пять фирм, – сказал Смит, – и все они находятся рядом со вторым кафетерием, поэтому можно предположить, что информатор передавал Мондрагону сведения именно там. Ты умеешь обращаться с компьютером?

– А Грант умел побеждать в битвах?

– Войди на сайты этих пяти компаний в Интернете и поищи в списках сотрудников Чжао Яньцзи.

– Считайте, что это уже сделано.

Как только машина приблизилась к Бунду, Смит спросил:

– Можно ли проникнуть в отель «Мир» другим путем, кроме главной двери и служебного входа?

– Есть еще одна дверь, за углом, на поперечной улице.

– Хорошо. Отвези меня туда.

Пока Энди выписывал головокружительные виражи по магистралям и переулкам, Смит внимательно рассмотрел его от ног до головы.

– Ты примерно одного со мной роста. У тебя достаточно длинные брюки, а твоей курткой можно укутать быка. Надев твою шапочку, я сойду за шанхайца, если, конечно, кто-нибудь не заглянет мне прямо в лицо. Мой костюм будет висеть на тебе мешком, но надевать пиджак необязательно.

– Спасибо. Я так и подумал.

Машина приблизилась к отелю, и Смит показал Энди, где припарковаться, после чего с трудом снял с себя одежду в тесном салоне. Энди заглушил мотор и последовал его примеру. Кожаная куртка пришлась Смиту впору. Брюки оказались коротковаты, но не слишком. Смит надвинул кепку почти на глаза и выбрался из «Джетты».

– Изучи списки сотрудников, пообедай и приезжай сюда за мной через два часа, – сказал он, наклонившись к окошку.

Энди просиял:

– Еще слишком рано, чтобы ездить по клубам и шоу. Чем мы будем развлекаться?

– Никаких развлечений. Будешь сидеть в машине и ждать. А я займусь взломом и проникновением. Много ли придется взламывать – зависит от того, что ты сумеешь узнать.

– Могу помочь также и в этом деле. Я ловок, как кошка.

– Как-нибудь в другой раз.

Энди разочарованно нахмурился:

– Я не из тех, кто способен терпеливо ждать.

– Займись самовоспитанием. – Переводчик все больше нравился Смиту. Он улыбнулся и двинулся прочь от машины.

Шумные улицы, как всегда, были переполнены людьми. Смит не заметил слежки, но решил не рисковать. Он смешался с толпой шанхайцев и вместе с ними двинулся к Бунду. Только оказавшись у дверей отеля, он не без труда выбрался из людского потока и торопливо вошел внутрь.

* * *

Через два часа на Шанхай опустились сумерки, и город залил пурпурный свет. Роскошное очарование Азии смягчило резкие очертания строений на горизонте. Энди остановил машину и высадил Смита в квартале от небоскреба, в котором находилась контора «Летучего дракона». С наступлением вечера городская жизнь переместилась к Старому Шанхаю, Французской концессии и Хуанпу, поэтому улица выглядела совсем иначе и практически вымерла.

Изыскания Энди точно наметили цель; Чжао Яньцзи был казначеем «Летучего дракона», помещения которого располагались в небоскребе напротив второго из трех «Старбаксов». Смит не видел в этом совпадении ничего особенного. Тайный поставщик сверхсекретных материалов, осуществлявший передачу сведений в свои рабочие часы, наверняка предпочел бы отлучаться со службы на возможно более короткий срок и по убедительной причине – например, чтобы выпить кофе в соседнем «Старбаксе». Если Чжао Яньцзи был именно этим человеком, он не мог бы найти лучшего явочного места, чем популярный кафетерий.

Если все пройдет гладко, Смит вернется в отель задолго до ужина с доктором Ляном и его коллегами, назначенного на девять часов. Если же возникнут трудности… что ж, тогда ему придется справляться и с ними тоже.

Как только «Джетта» укатила в сумерки, Смит подошел к небоскребу, незаметно наблюдая за всем, что его окружало. На нем был черный свитер, синие джинсы и туфли с мягкой подошвой. На спине Смит нес рюкзак, также черный. Он посмотрел вверх. Небоскреб, приютивший «Летучего дракона», сиял яркими огнями, вместе с другими зданиями заливая небо слепящим светом. На противоположной стороне улицы все еще работал «Старбакс», за круглыми столиками тут и там сидели любители кофе, являя собой гипертрофированно-реалистичную картину, которая напоминала работы Эдварда Хоппера. В воздухе носился легкий запах автомобильного выхлопа, характерный для любого крупного города, но здесь к нему примешивался аромат азиатских специй и чеснока.

Сквозь зеркальные стекла окон небоскреба Смит видел одинокого охранника в форме, который дремал в вестибюле за столиком службы безопасности. Смит мог без труда проскользнуть мимо него, но не видел смысла рисковать. Современное здание предоставляло много других, надежных и привычных способов проникнуть в него.

Смит продолжал шагать по подъездной дорожке, которая вела к освещенному, но запертому гаражу. Примерно в десяти шагах за пандусом виднелась дверь пожарной лестницы. Именно то, что требуется. Он дернул за ручку. Дверь была заперта изнутри. Смит пустил в ход отмычки, замаскированные под инструменты, которые он носил в своем медицинском наборе. Замок поддался с четвертой попытки.

Смит вошел внутрь и бесшумно закрыл за собой дверь, уложил отмычки в рюкзак и прислушался. Лестница была пуста, она уходила вверх и исчезала из виду. Смит выждал две минуты и начал подниматься. Мягкие подошвы туфель почти не издавали звуков. Компания «Летучий дракон» находилась на восьмом этаже. Смит дважды замирал на месте, когда где-то наверху открывались двери и в коридорах гулко звучали шаги.

На восьмом этаже он вынул из рюкзака стетоскоп и приложил его раструб к двери. Убедившись в том, что по ту ее сторону ничто не движется, он открыл дверь и вошел в приемную с зеленым ковром и белыми стенами, отделанную по последней моде стеклом, хромированной сталью и замшей.

Широкий проход с такими же белыми стенами и изумрудной дорожкой вел в поперечный коридор, в который выходили двустворчатые двери, одни из стекла, другие – из полированного дерева. Коридор вытягивался в обе стороны. Стеклянная дверь «Летучего дракона» была третьей по счету. Проходя мимо, Смит мельком посмотрел на нее. В приемной было темно. За ней он увидел просторную освещенную комнату с рядами пустых столов, а за столами – окна. По левой и правой стенам тянулись ряды массивных дверей.