Текст книги "Дорога в Гандольфо"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я пытался найти в твоих рассуждениях слабое место, но так и не смог этого сделать, – признался Сэм, вглядываясь в темноте в лицо возбужденного Хаукинза. – Тебя в этом способе что-то не устраивает?

– Я не говорил, что меня что-то не устраивает. Я сказал только, что этот способ был привязан к идее централизованного инвестиционного фонда.

– Централизованного инвестиционного фонда? Мы вводим новую лексику?

– Как ты уже заметил, я много читал в последнее время и вовсе не такие старинные книги, как тебе кажется. И я сделал вывод, что эти парни из Ватикана до сих пор делают то, что и раньше. Конечно, что-то по мелочам меняется, но сущность остается неизменной! И именно благодаря этому достигается то, что издержки производства уменьшаются, а возможность получения постоянной прибыли сохраняется. В то же время двойная бухгалтерия сводится к нулю…

– Двойная бухгалтерия? – снова удивленно взглянул на Хаукинза Дивероу.

– Это бухгалтерский термин, – пояснил тот.

– Я знаю, что это такое, – усмехнулся Сэм, – а вот откуда это известно тебе, можешь не говорить. Из специальной литературы.

– Из трассатов[6]6
  Трассат – человек, получающий предложение уплатить по переводному векселю.


[Закрыть] Мэгги.

– Что?

– Это неважно. Главное, что ты понимаешь, о чем я говорю, А теперь давай рассмотрим экономическую ситуацию. Биржи и рынки недвижимости полностью контролируют ее. А это означает, что у вас в таком случае должны быть банки, поскольку вы имеете дело и с деньгами, и с землей, то есть с первичными экономическими ресурсами. И ты прибавляешь к этому еще такой продукт, который требует для своего производства минимум технологических изменений и при этом пользуется постоянно растущим спросом. То есть речь идет уже о рудниках в мировом масштабе.

– Да, начитался здорово, но если ты прав, то скажи мне, почему так много шума вокруг этих приходских школ и расходов на их содержание?

– Это сфера услуг, Сэм, то есть совсем другая статья. Я же говорю с тобой о базовых портфолио, а не о годовых расходах, поскольку последние зависят от постоянно изменяющихся экономических условий. К тому же все это в большинстве случаев связано с вымогательством.

– Сильно сказано. И это не понравится в Бостоне.

Хаукинз перенес вес тела на другую ногу и заговорил несколько мягче, но тем не менее все так же энергично:

– Ты уже спрашивал, нравится мне или нет эта модель. Однако я не люблю говорить о ней, потому что она подходит только сильным мира сего, но не простым людям. Правда, кое-что имеется и для того, чтобы потерзать как следует и хозяев жизни.

– Ты заговорил о морали?

– Мораль и экономика, – ответил Хаукинз, – должны быть намного ближе друг к другу, нежели сейчас. И все знают об этом. Возьми политику. Разве еще кто-нибудь торговал так оружием с красными, как я? И никто, черт побери, не собирается меня похоронить! Но я поражаюсь тому, что эти ребята из Ватикана, а значит, и все могущественные епархии используют те же методы, что и коммунисты, хотя и не так строго, и в штыки встречают все те нововведения, которые смогли бы облегчить жизнь крестьян, колупающихся в твердой земле.

– Подобный взгляд на вещи несколько устарел, Мак, – скептически взглянул на Хаукинза Дивероу. – Сейчас и в церкви происходят большие изменения. И новый папа римский открывает все новые и новые окна в своем доме, как это в свое время делал Иоанн Двадцать третий.

– Но все это совершается недостаточно быстро. Если Ватикан сейчас и нуждается в чем-то, так это в хорошей пертурбации на верхних этажах власти. В такой, которая заставила бы всех властителей церкви очнуться от летаргического сна.

– Ты не можешь в два счета изменить то, что складывалось веками…

– Да, конечно! – перебил Дивероу Хаукинз. – И я рад тому, что вы избрали этого нового папу, этого Франциска. Потому что он пользуется большой популярностью. Даже те, кто ненавидит его за сильный характер, понимают, что это сейчас самое лучшее из того, чем располагает церковь. В данном случае я, конечно, не только религиозную сторону дела имею в виду.

– А о каких еще сторонах ты говоришь, Мак?

– Этот Франциск, – не отвечая на вопрос, продолжал Хаукинз, – являет собой нечто большее, нежели просто папу, чего вполне достаточно для начала. Он пользуется всеобщей любовью… Ты понимаешь, к чему я клоню, Сэм?

– Если бы! – усмехнулся Дивероу.

– За этого человека, – пояснил Хаукинз, – любой католик пойдет на жертвы… Теперь тебе ясно?

– Мне не нравится, как ты говоришь об этом, Мак!

– А ты знаешь, – быстро сменил положение Хаукинз, потому что, находясь в его позе, было необходимо переносить вес тела с одной ноги на другую как можно чаще, – сколько верующих насчитывает сейчас католическая церковь?

– Что?

– Сколько католиков в мире? Не знаешь? Ну так я скажу тебе. Четыреста миллионов! А теперь мы берем за основу американский доллар и всю ту специфику, которая связана с валютным курсом. Одни дадут больше, другие – меньше, но в целом это составит четыреста миллионов долларов.

– Что «это»?

– Предполагаемая сумма.

– Какая такая предполагаемая сумма?

– Которая будет выплачена «Шеперд компани» за ее услуги. В данном случае за посредничество в приобретении культовых ценностей. Конечно, нам перепадет, исходя из практики, лишь одна десятая от собранных средств, реальная же норма прибыли будет определяться соотношением между полученным нами валовым доходом и неизбежными затратами на экипировку и персонал.

– О чем ты болтаешь. Мак?

– Только о том, Сэм, что я намерен выкрасть папу.

– Что-о-о?! – изумленно воскликнул Дивероу.

– Я получил большую пользу от книг, парень. Я на самом деле вникал в проблемы тактики и думаю, что хорошо знаю их. Я все досконально изучил и обдумал, Сэм. Ты, наверное, знаешь, что в Гандольфо есть дворец, который называется Чьеза-ди-Сан-Томмазо-ди-Вилланова? Извини за мой ужасный итальянский. Из Ватикана в этот Гандольфо, или Кастель-Гандольфо, ведет так называемая Виа Аппиа-Антика, некое подобие своеобразной пригородной магистрали. Эти итальяшки никогда не употребляют одно слово там, где могут использовать два, а то и больше.

– Что-о?!

– Тише, Сэм, ты разбудишь Деллакроче.

– Что-о?!

– Прежде всего, мы должны получить недостающий капитал. Около тридцати миллионов. Полагаю, что мне уже почти удалось заполучить еще трех инвесторов, но необходимо уточнить кое-какие детали… Не надо больше надрываться, Сэм, – прикрыл Хаукинз своей рукой рот Дивероу, – ты повторяешься.

Тот в ответ только выкатил глаза, тогда как его тело оставалось недвижимым. Он находился в состоянии коматозного шока, которое Хаукинз неоднократно наблюдал у новобранцев во время их первого боя. Но Сэм, слава богу, не кричал и не боролся. Он словно замерз в своей неподвижностн. Хаукинзу осталось сказать Дивероу всего несколько слов. Обсудить же все как следует они смогут и потом. В принципе генерал был даже рад такой сильной реакции, прервавшей их беседу, поскольку, находясь в несколько приподнятом настроении, сказал Сэму чуть бюльше, чем хотел:

– Я остановил свой выбор на тебе не без колебаний, – продолжал Хаукинз. – Командиру всегда трудно подобрать себе адъютанта, поскольку тот неизменно является в какой-то степени продолжением его самого. Однако ты заслужил это, Сэм. Конечно, ты далеко не идеал и у тебя имеются недостатки, о чем я уже говорил тебе. Но я могу положиться на тебя. Я говорю тебе об этом как твой добрый приятель и как начальник. Тебе надлежит выполнить несколько приказов, иногда даже не зная, зачем они отдаются. Ты только должен неукоснительно следовать им. Командир один несет ответственность за них, и времени для принятия того или иного решения бывает порой очень мало. Спроси обо всем этом любого офицера с передовой, который посылает батальон в огонь. И приказы мои ты будешь выполнять самым надлежащим образом, что, как мне известно, ты умеешь. Но если ты, пусть даже случайно, попробуешь обсуждать данное тебе твоим командиром задание или попытаешься увильнуть от его выполнения, то тогда – я думаю, тебе лучше заранее узнать об этом – наш инвестор Анджело Деллакроче поверит, что это ты один, выступив в роли адвоката и секретаря-казначея «Шеперд компани», снял копии с секретных документов о его противозаконной деятельности и передал их мне. Я думаю, что именно из-за подобных подозрений он не испытывал особого желания пожать тебе руку, ну а если к этому прибавить и твою противоправную деятельность в «Джи-2», то ты окажешься совершенно беззащитным. Но, откровенно говоря, я бы на твоем месте предпочел обвинение в государственной измене, поскольку наш пайщик мистер Деллакроче, этот ублюдок из мафии, перед тем как прикончить тебя, отрежет твои мужские принадлежности, размолотит их в миксере и начинит ими поминальный пирог. Так что похороны, о которых ты неоднократно упоминал, тебе обеспечены.

Хаукинзу больше не было смысла зажимать рот своему адъютанту, который все еще находился в полуобморочном состоянии: он сказал все, что хотел.

Проникавший через листву огромного могучего дуба лунный свет желтыми и белыми пятнами падал на молодое, миролюбивое и в то же время мужественное лицо Сэма. И Хаукинз подумал о том, что с Сэмом все будет в порядке! Просто ему необходимо еще кое-какое время для того, чтобы осмыслить все случившееся с ним. Правда, если бы генерал не знал, что произошло, то ему бы показалось, что этот сукин сын заснул вечным сном.

Глава 10

Сэм Дивероу уныло сидел в кресле своего гостиничного номера и с тоской размышлял над тем, почему он не умер. Ведь его уход из жизни пусть и не в полной мере, но все-таки разрешил бы целый ряд проблем. Однако он, конечно, прекрасно понимал, что подобные вещи не зависят от его желания или нежелания.

Эти печальные мысли заставили его снова взглянуть на хотя и не зарегистрированный, но уже составленный безумный договор о создании компании с ограниченной ответственностью, заключенный между «Шеперд компани» во главе с ее президентом Маккензи Хаукинзом и «Норт-Хэмптон корпорейшн», возглавляемой Анджело Деллакроче. Счет «Шеперд компани» был открыт в женевском «Грейт бэнке».

Держа в руках юридический документ, Сэм с отсутствующим видом размышлял над тем, где он промахнулся.

На первой странице договора, под словом «президент» и чуть выше указания должности «секретарь-казначей», было четко выписано его имя: мистер Сэмюел Дивероу, Нью-Йорк, гостиница «Дрейк», номер 4-Ф, юрисконсульт.

Поразмыслив над тем, не сменить ли ему гостиницу, он в конце концов отказался от этой затеи. Какой в этом прок? Ему же все равно не спрятаться. С одной стороны – правительство Соединенных Штатов с его в высшей степени специфическими законами о шпионаже, а с другой – Анджело Деллакроче с почетным караулом из добрых молодцев с белыми галстуками на белых рубашках, темными очками, черными костюмами и совершенно неспецифическими методами общения с подобными советнику юстиции Сэму Дивероу «фискалами».

Сэма интересовало, что будет делать Арон Пинкус. Когда же он понял, что именно будет делать Арон, то сразу же перестал думать об этом.

Пинкус всегда оставался для него Шивой.

Поднявшись с кресла, Сэм бесцельно прошелся по комнате, размышляя над тем, что же ему все-таки предпринять и что он мог бы совершить во имя бога. И тут его взгляд упал на лежавшие на письменном столе напечатанные на машинке и еще не подписанные бумаги.

Копии договора о создании компании с ограниченной ответственностью были посланы с курьером Маккензи Хаукинзу, эсквайру, президенту «Шеперд компани», в вашингтонский отель «Уотергейт». Соответствующие инструкции отправили в женевский «Грейт бэнк». Для внесения денежных средств на счет требовалось только присутствие секретаря-казачея «Шеперд компани» Сэмюеля Дивероу.

Его имя было передано по телеграфу.

В отделанном мрамором холле одного из швейцарских банков могущественный маклер, занимавшийся международными валютными операциями, вписал, ни в чем не сомневаясь, его имя, имя полномочного представителя еще не внесенной в реестр действующих фирм, но тем не менее реально функционирующей «Шеперд компани», который должен наблюдать за поступлением на ее счет десяти миллионов долларов.

Это как раз то, что он и намеревался сделать независимо от того, нравилось ему это или нет. Ему было из чего выбирать: либо Женева, либо пожизненный труд на каменоломнях Ливенуорса, либо служение справедливости в духе Деллакроче с его цементными могилами.

Боже, украсть папу!

Но ведь именно так и заявил этот сумасшедший. Он решил украсть папу!

И все остальные богопротивные деяния Мака меркли в сравнении с этим. Проще было представить себе начало третьей мировой войны. И обычная война была бы намного проще. Границы определены, цели старательно затушеваны, идеологии гибки и изменчивы. Такая война выглядела бы обычным супом из утки по сравнению с четырьмястами миллионами истеричных католиков. К которым к тому же присоединятся еще и государственные мужи со своим нытьем и прописными истинами, обвиняющие в похищении наместника бога на земле все враждебные фракции, экстремистские и неэкстремистские, а в глубине души радующиеся возможности отделаться от сующего нос не в свои дела человека в Ватикане и…

О ужас! Из того, что собирался совершить Хаукинз, логически вытекала третья мировая война.

И, понимая это, Сэм знал, что ему следует делать. Он должен остановить Маккензи. Но ему не удастся это, если он окажется в особо охраняемой тюремной камере в Ливенуорсе: кто поверит ему? И, уж конечно, он ничего не добьется, если по приказу Анджело Деллакроче его утопят в самом глубоком месте Гудзона, по всей видимости, где-нибудь в северной части штата. Кто услышит его тогда?

Нет, единственный способ предотвратить задуманное Хаукинзом безумство заключался в том, чтобы выяснить, каким дьявольским образом Хаукинз намеревался выкрасть папу. И самое страшное, если он, Сэм, не сможет сделать этого. С Хаукинзом шутки плохи. Если кто-то так не думал, то ему следовало бы взглянуть на некоторые достижения Маккензи, включая его четырех экстраординарных бывших жен, до сих пор обожающих его, или на такую мелочь, как первоначальный капитал в десять миллионов долларов, не говоря уже о его воинских подвигах, совершенных им на протяжении почти трех десятилетий в таком же количестве войн.

И в свою преступную деятельность Хаукинз привнес тактическое мышление военного, жесткую дисциплину и руководство умудренного опытом генерала. Он поднялся сразу, миновав пост рядового исполнителя и превратившись в изощренного преступного главаря, который уже расправился с боссом мафии на его же собственной территории.

Да, что-что, а способности у этого сукина сына были. Боже, он обладал лапищами Кинг-Конга, которыми тот сокрушал бетонные стены, когда лез на Эмпайр-стейт-билдинг.

Украсть папу!

Да кто, черт побери, мог бы поверить в это? Кто? Да он же сам, Сэмюел Дивероу, и верил в это. И теперь ему, Сэму Дивероу, советнику юстиции, осталось только додуматься до того, как остановить Мака, не только оставшись при этом в живых вместе с ним, но и не угодив в тюрьму. Впрочем, какая-то смутная идея уже пронеслась у него в голове, но ухватить ее суть он пока еще не мог.

– Не будь слишком самоуверенным, – сказал он сам себе. – Ведь ты имеешь дело с человеком, который способен на самые непредсказуемые поступки!

И все же Сэм мог добиться своего. Но для этого ему предстояло делать вид, что он работает с Маккензи все с той же большой неохотой, поскольку его поведение с обратным знаком было бы просто-напросто подозрительно, принять эти деньги и только в самый последний момент собрать инвесторов и сорвать операцию. Для того чтобы застраховать себя, ему следует предупредить всех, что он отдал своим адвокатам распоряжение в случае его неожиданной смерти предать гласности целый ряд фактов. Включая и объяснение того, что скрывается за «посреднической деятельностью» «Шеперд компани» в приобретении религиозных ценностей.

Вот только кто поверит в это?

– Ладно, хватит! – схватил себя за запястье Сэм, испугавшись звука собственного голоса. Затем его встревожил телефонный звонок. И он поспешил к аппарату с видом приговоренного к казни человека, который, еще не утратив надежды, стремится услышать, что скажет правитель.

– Черт побери, это, должно быть, юрисконсульт и секретарь-казначей «Шеперд компани»? С авуарами свыше десяти миллионов долларов? Ну и какое это производит на тебя впечатление?

– Это наводящий вопрос. Но я не расположен отвечать на него.

– Знаешь что, парень? Не забывай, что ты мой адвокат!

– А ты уверен в том, что хочешь говорить по телефону? – спросил Дивероу. – Федеральная комиссия связи получила недавно весьма высокий рейтинг.

– Все в порядке. Мы не будем говорить что не положено. По крайней мере я, и надеюсь, что и ты того же мнения. Я только хотел сказать, что внизу тебя ждут дополнительные копии договора. Я послал их тебе вчера вечером со старшим сержантом, которого я знал…

– Боже мой, ты сделал копии? Да ты сошел с ума, Мак! Ведь они должны храниться в одном месте. И если с них сделаны фотокопии, то где-то наверняка остались негативы.

– Но не там, где был я. Здесь, в вестибюле «Уотергейта», есть большая машина. И за каждую страницу нужно опустить двадцать пять центов. Бог ты мой, тебе бы следовало увидеть, сколько собирается там народу! И все, кто подходит к ней, немного нервничают. Но никто ничего не видит. Там есть нечто роковое. Все смотрят, но никто ничего не говорит. За исключением двух парней из «Вашингтон пост», которые прибежали с улицы…

– Хорошо, – перебил Хаукинза Дивероу. – Скажи мне только, что я должен делать с теми копиями, которые ожидают меня внизу?

– Положи их в тот модный кейс, который я тебе дал. Ты возьмешь их в Женеву. В Швейцарии они тебе, конечно, не понадобятся, но на обратном пути у тебя может быть одна или две остановки. Одна из них в Лондоне, что в принципе уже решено. День или два ты проведешь в «Савое». Билеты на самолет и все остальное будет оставлено для тебя в женевском отеле. Когда ты будешь в Лондоне, тебе позвонит некий джентльмен по имени Дэнфорт. И ты узнаешь, что тебе делать.

– Это грязный пул. Я не буду знать заранее, что предстоит мне делать. Мне даже неизвестно, чем, вообще-то, я занимаюсь. И ты не можешь так вот запросто поставить меня в дурацкое положение, ничего не объяснив мне. Я везу документы, на которых стоит мое имя! Участвую в депонировании десяти миллионов долларов!

– Успокойся! – сказал Дивероу Хаукинз с мягкой настойчивостью. – Вспомни, что я говорил тебе: «Настанет время, когда тебе как моему адъютанту придется выполнять мои приказы!»

– Дерьмо! – прорычал Сэм. – И что я потом скажу людям?

– То, что является дерьмом для одного, может показаться пирогом другому. Но если кто-то уж слишком будет приставать к тебе, то ты скажешь, что помогаешь старому солдату, собирающему небольшую сумму для того, чтобы разделить ее с братьями по религии.

– Но это же полный маразм, – произнес Дивероу.

– Это политика «Шеперд компани», – ответил Хаукинз.

Выбрав пять страниц из валявшихся на кровати гостиничного номера ксерокопий материалов, хранящихся в папках «Джи-2», Хаукинз направился с ними к письменному столу. Усевшись в кресло, он взял красный карандаш и пометил листы в левых верхних углах. Все пять.

Да, черт побери, это было именно то, к чему он стремился. Он знал, что искомое находилось в этих бумагах, потому что человек не может отказаться от уже апробированного им способа накопления капитала, если обстоятельства благоприятствуют ему. И еще потому, что время сводит к минимуму те проблемы и то давление, которые он испытывал несколько десятилетий назад, а возможность извлечения выгоды остается.

И хотя данные о тайных операциях, вывезенные три года назад из Ханоя, находились в хаотическом состоянии, все же в основе своей они реально отражали положение дел того времени.

Англичане способствовали бойне, поставляя Северному Вьетнаму технику и боеприпасы.

Конечно, это было не бог весть какое участие, и Лондон не испытывал никакого смущения от сотрудничества с коммунистами, несмотря на существование специальных международных постановлений в отношении военной техники. То был период дурацкого конфликта, когда и в Москве, и в Ханое, и в Пекине не очень-то торопились прийти к конструктивным решениям. И огромные деньги мог сделать каждый, кто был способен доставить военные грузы в северовьетнамские порты.

И некий английский лорд Сидней Дэнфорт действовал именно таким образом.

Закупал он соответствующую продукцию в США, Западной Германии и Франции, с тем чтобы потом, как официально заявлялось, доставить ее под чилийским флагом в порты молодых африканских государств. Однако в действительности его корабли и близко не подходили к берегам черного континента. Меняя курс в нейтральных водах Тихого океана, они спешили на север, заправлялись на русских островных базах и под видом обыкновенных торговых судов шли на юг, к Хайфону.

«Джи-2» никогда не могла бы доказать участие лорда Дэнфорта в подобных операциях, поскольку за доставку коммунисты платили непосредственно чилийским компаниям, и предприимчивый англичанин оставался таким образом вне поля зрения. Правда, Вашингтон и не собирался устраивать никакого шума по этому поводу, так как лорд Дэнфорт являлся весьма могущественным человеком с солидной поддержкой в министерстве иностранных дел. Да и не стоил Вьетнам подобного скандала.

Но больше всего во всей этой истории Хаукинза интересовали два пункта: чилийский флаг и африканские порты. Это были ширмы, которые уже использовались тридцать лет назад, во время Второй мировой войны.

Тем, кто имел отношение к разведке, было хорошо известно, что некоторые южноамериканские компании, получая субсидии извне, в начале сороковых годов поставляли военное оборудование странам фашистского блока, зарабатывая тем самым огромные прибыли. В те жаркие военные дни портами назначения неизменно выступали Кейптаун и Порт-Элизабет, поскольку дела с документацией в этих двух местах обстояли из рук вон плохо, если только таковая и вообще велась. И большинство судов, которые должны находиться у южноафриканских причалов, меняли свой курс в Южной Атлантике и шли в Средиземное море, главным образом в Италию.

Но возможно ли это, чтобы лорд Дэнфорт решился повторить свои собственные операции тридцатилетней давности?

Ведь одно дело – выкачать из Юго-Восточной Азии несколько миллионов в семидесятых годах и совсем другое – сделать себе состояние на тех испытаниях, которым подверглась Британская империя. За подобные вещи имя любого человека могло быть весьма быстро изъято из гостевого списка в Букингемский дворец.

И теперь для Хаукинза было самое время поговорить через океан с семидесятидвухлетним лордом Сиднеем Дэнфортом, одним из столпов британской промышленности, возведенным в рыцарское достоинство. И почти самым богатым человеком в Англии.

Да, черт побери, «Шеперд компани» привлекала к сотрудничеству самых достойных инвесторов.