Текст книги "За черной рекой"

Автор книги: Роберт Ирвин Говард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

В обществе варвара он чувствовал себя одиноким. Конан был в лесу настолько своим, насколько он сам чужим. Киммериец мог годами жить в больших городах и быть запанибрата с их владыками, могла в один прекрасный день исполниться безумная его мечта стать королем цивилизованной страны – такие вещи случались. Но он не перестал бы быть варваром. Ему были знакомы лишь самые простые законы жизни. Волк останется волком, если даже случай занесет его в стаю сторожевых псов.

Тени удлинились, когда они вышли на берег реки и огляделись из-за кустов. Видно было примерно на милю туда и сюда. Берег был пуст.

– Здесь опять придется рискнуть. Переплывем реку. То ли они переплавились, то ли нет. Может, их полно на том берегу. Но мы должны рискнуть.

Зазвенела тетива, и Конан пригнулся. Что-то вроде солнечного зайчика мелькнуло между ветвями – это была стрела.

Конан тигриным прыжком преодолел кусты. Бальт увидел только блеск стали и услышал глухой вскрик. Потом двинулся вслед за киммерийцем.

Пикт с рассеченной головой лежал на земле и царапал пальцами траву. Шестеро остальных кружились возле Конана. Луки они отбросили за ненадобностью. Узоры на их лицах и телах были незнакомы аквилонцу.

Один из них метнул топор в юношу, подбегавшего с ножом в руке. Бальт уклонился и перехватил руку врага с кинжалом. Оба упали и покатились по земле. Пикт был силен как дикий зверь.

Бальт напряг все силы, чтобы не выпустить руки дикаря и воспользоваться своим топором, но все попытки кончались неудачей. Пикт отчаянно вырывал руку, не отпуская топора Бальта и колотя его коленом в пах. Внезапно он попытался переложить кинжал из одной руки в другую, оперся на колено и Бальт, воспользовавшись этим, молодецким ударом топора раскроил ему лоб.

Юноша вскочил на ноги и стал искать спутника, опасаясь, что враги одолели его числом. И только тогда он понял, как страшен и опасен в бою киммериец. Двух врагов Конан уже уложил, распластав мечом почти до пояса. Третий замахнулся коротким мечом, но Конан парировал удар и подскочил к дикарю, решившему поднять лук и пустить его в дело. Прежде чем пикт успел выпрямиться, кровавый клинок рухнул вниз, перерубив его от плеча до груди и застряв в ней. С обеих сторон атаковали киммерийца двое оставшихся, но одного Бальт успокоил метким броском топора. Конан бросил застрявший меч и повернулся к врагу с голыми руками. Коренастый пикт, на голову ниже его, замахнулся топором и одновременно ударил ножом. Нож сломался о доспехи киммерийца, топор же застыл в воздухе, когда железные пальцы Конан сомкнулись на запястье врага. Громко хрустнула кость, и Бальт увидел, как скорчился от боли пикт. В следующий миг он взлетел над головой киммерийца, все еще вереща и пинаясь. Потом Конан грохнул его об землю с такой силой, что тот подпрыгнул и лег замертво. Было ясно, что у него сломан позвоночник.

– Идем! – Конан вытащил свой меч и поднял топор. – Бери лук, несколько стрел и вперед! Теперь вся надежда на ноги. Они слышали крики и сейчас будут здесь. Если мы поплывем сейчас, нас нашпигуют стрелами раньше, чем мы выплывем на стрежень!

6. КРОВАВЫЕ ТОПОРЫ ПОГРАНИЧЬЯ

Конан не стал слишком углубляться в лес. Через несколько сотен шагов от реки он изменил направление и направил бег вдоль берега. Позади слышались вопли лесных людей. Бальт понял, что пикты добежали до поляны с убитыми. Беглецы все-таки оставили следы, которые мог прочитать любой пикт.

Конан прибавил ходу, Бальт старался не отставать, хоть и чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он держался, собрав все силы воли. Кровь стучала у него в ушах так громко, что он не заметил, когда крики за спиной смолкли.

Конан остановился. Бальт обхватил ствол дерева и тяжело отпыхивался.

– Они бросили это дело, – сказал Конан.

– Они подкрады… ваются… к нам! – просипел Бальт.

– Нет. Когда погоня короткая, как сейчас, они верещат каждую минуту. Нет. Они повернули назад. Я слышал, как кто-то звал их перед тем, как прекратился этот гвалт. Их позвали назад. Для нас это хорошо, для гарнизона форта – скверно. Значит, воинов выводят из леса для штурма. Те, с которыми мы дрались, из какого-то племени в низовьях реки. Несомненно, они шли к Гвавели, чтобы присоединиться к остальным, мы должны переплыть реку во что бы то ни стало.

И, повернув на запад, побежал сквозь чащу, даже не пытаясь скрываться. Бальт поспешил за ним и только сейчас почувствовал боль в боку

– пикт его укусил. Внезапно Конан остановился и задержал аквилонца. Бальт услышал ритмичный плеск и увидел сквозь листву плывущую вверх по реке долбленку. Единственный ее пассажир изо всех сил махал веслом, преодолевая течение. Это был крепко сложенный пикт с пером цапли, воткнутым за медный головной обруч.

– Человек из Гвавели, – пробормотал Конан. – Посланец Зогара. Об этом говорит белое перо. Он ездил предлагать мир племенам в низовьям, а теперь торопится принять участие в резне.

Одинокий посланник находился уже против их укрытия, когда у Бальта от удивления чуть глаза на лоб не вылезли. Прямо над ухом у него зазвучала гортанная речь пикта. Тут он понял, что это Конан окликает гонца на его родном языке. Пикт вздрогнул, обвел взглядом заросли и что-то ответил; потом направил долбленку к западному берегу. Бальт почувствовал, что Конан забирает у него поднятый на поляне лук и одну из стрел.

Пикт подвел лодчонку к берегу, и, всматриваясь в заросли, что-то крикнул. Ответом ему был молниеносный полет стрелы, которая вонзилась ему в грудь по самое оперение. Со сдавленным хрипом пикт перевалился через борт и упал в воду. Мгновенно Конан оказался там же, чтобы схватить уплывавшую долбленку. Бальт приковылял за ним и, ничего уже не соображая, залез в лодку. Конан схватил весло и помчал долбленку к противоположному берегу. С завистью глядел на него Бальт: видно, этому железному воину незнакома усталость!

– Что ты сказал пикту? – спросил юноша.

– Чтобы он пристал к берегу, потому что за рекой сидит белый следопыт и может подстрелить его.

– Но это же нечестно, – сказал Бальт. – Он-то думал, что с ним говорит друг. А здорово у тебя получается по-ихнему!

– Нам была нужна его лодка, – проворчал Конан. – Нужно было приманить его к берегу. Что лучше – обмануть пикта, который бы рад с нас шкуру спустить, или подвести людей за рекой, чья жизнь зависит теперь от нас?

Пару минут Бальт размышлял над этой нравственной проблемой, потом пожал плечами и спросил:

– Далеко мы от форта?

Конан показал на ручей, который впадал в Черную Реку на расстоянии полета стрелы от них.

– Вот Южный Ручей. От его устья до форта десять миль. Это южная граница Конайохары. За ним на много миль тянутся болота. С этой стороны они напасть не могут. Девятью милями выше форта Северный Ручей образует другую границу. За ним тоже болота. Вот почему нападение возможно только со стороны реки. Конайохара похожа на копье в девятнадцать миль шириной, вонзившееся в Пиктийские Дебри.

– Так почему бы нам не подняться вверх по реке на лодке?

– Потому, что пришлось бы бороться с течением и тратить время на повороты. Пешком быстрее. Кроме того, помни, что Гвавели находится южнее форта. Если пикты переправились, мы попадем прямо к ним в лапы.

Уже начало смеркаться, когда они вышли на восточный берег. Конан сразу же двинулся на север быстрым шагом. Ноги у Бальта заныли.

– Валанн предлагал построить два форта возле обоих ручьев. Таким образом река все время была бы под наблюдением. Но правительство не разрешило. Спесивые болваны, сидят на бархатных подушках, а голые девки на коленях подают им вино… Знаю я эту публику. Они ничего не видят за пределами своих хором. Дипломатия, черт побери! Они хотят завоевать пиктов теориями об территориальной экспансии. И такие дельные люди, как Валанн, вынуждены выполнять распоряжения этой банды идиотов! Им так же удастся захватить земли пиктов, как восстановить Венариум! И час придет – они увидят варваров на стенах восточных городов!

Неделю назад Бальт, возможно, только рассмеялся бы над этим. Теперь он молчал, познакомившись с необузданной яростью племен, живших у границы.

Впереди послышался какой-то звук. Конан выхватил меч и медленно опустил его, когда из-за кустов вышел пес – огромный, тощий, покрытый ранами.

– Это собака колониста, который строил дом на берегу реки в двух милях южнее форта, – сказал Конан. – ясно, что пикты убили его и дом спалили. Мы нашли его труп на пепелище. Пес лежал без памяти рядом с тремя пиктами, которых он загрыз. Они почти пополам его перерубили. Мы отнесли его в форт и перевязали. Он чуть поправился, сразу сбежал в лес… Ну, что, Рубака, все ищешь тех, что убили твоего хозяина?

Пес покачал тяжелой головой и сверкнул зелеными глазами. Он не рявкнул, не зарычал – молчком встал рядом с ними.

Бальт улыбнулся и ласково погладил его по шее. Пес ощерил клыки, потом склонил голову и как-то неуверенно завилял хвостом – он давно отвык от человеческого обращения.

Рубака помчался вперед, и Конан ему не препятствовал. Сумерки сменились полной темнотой. Они проходили милю за милей. Пес бежал все так же молчком. Внезапно он остановился и навострил уши. Через минуту и люди услышали где-то вдали дьявольский вой.

Конан яростно выругался.

– Они напали на форт! Мы опоздали! Вперед!

Он прибавил ходу, рассчитывая на то, что собака вовремя почует засаду. От волнения Бальт забыл о голоде и усталости. Вопли впереди становились все громче. К завыванию прибавились четкие военные команды защитников форта. Когда Бальт совсем уже испугался, что они нарвутся на дикарей, Конан отвернул от реки и привел их на невысокий холм. Отсюда они увидели форт, освещенный факелами, а под его стенами толпу голых раскрашенных людей. На реке было множество лодок. Пикты окружили форт со всех сторон.

Непрерывный поток стрел из леса и с реки обрушивался на частокол. Вой тетив заглушал вопли людей. Вереща и размахивая топорами, сотни две воинов бросились к восточным воротам. Они были в полутораста шагах от цели, когда смертоносный залп из луков со стены покрыл землю их телами. Оставшиеся бежали под защиту леса. Те, что в лодках, направились к береговым укреплениям, но и там их обстреляли из метательных машин – камни и бревна полетели с неба, разбивая и топя лодки вместе с их экипажами. И здесь нападавшим пришлось отступить. Победный рев донесся со стен форта. Ответом ему был звериный вой.

– Попробуем пробиться? – спросил Бальт.

Конан отрицательно помотал головой. Он стоял, опустив голову и заложив руки за спину, печальный и задумчивый.

– Форт не спасти. Пикты впали в боевое безумие и не отступят, пока все не погибнут. Но их слишком много. Даже если бы нам удалось пробиться, это бы ничего не изменило. Мы погибли бы рядом с Валанном, только и всего.

– Что же нам делать, кроме как спасать собственные задницы?

– Нужно оповестить колонистов. Ты понимаешь, почему пикты не поджигают форт стрелами? Они не хотят, чтобы пламя всполошило людей на востоке. Они собираются взять форт и двинуться на восток, пока никто ничего не знает. Может, они даже рассчитывают переправиться через Громовую и с ходу взять Велитриум. Во всяком случае они уничтожат все живое между фортом и Громовой Рекой.

Защитников форта мы не предупредили. Да вижу теперь, что это бы и не помогло. Слишком мало сил и людей. Еще несколько приступов, и пикты будут на стенах. Но мы можем предупредить тех, кто живет по дороге в Велитриум. Вперед!

И они пошли, слыша позади рев, который то усиливался, то затухал. Вопли пиктов сохраняли прежнюю ярость.

Внезапно открылась дорога, ведущая на восток.

– Теперь бегом! – бросил Конан. Бальт стиснул зубы. До Велитриума было двенадцать миль, да добрых пять до Ручья Скальпов, где начинались первые поселения. Аквилонцу казалось, что он бежит и сражается уже целый век.

Рубака бежал впереди, обнюхивая дорогу. Вдруг пес глухо зарычал – это был первый услышанный от него звук.

– Неужели пикты впереди? – Конан опустился на колено и стал рассматривать дорогу. – Знать бы, сколько их. Наверное, только группа. Не дождались взятия форта и побежали вперед, чтобы перерезать людей спящими. Ну, бежим!

Наконец они увидели впереди свет между деревьями и дикий жестокий вой пронзил им уши. Дорога здесь делала поворот, и они срезали путь сквозь кустарник. Через минуту им открылась ужасная картина. На дороге стояла повозка с нехитрым скарбом. Она горела. Волы валялись с перерезанными глотками. Неподалеку лежали изуродованные тела мужчины и женщины. Пятеро пиктов плясали вокруг, потрясая окровавленными топорами.

Красный туман застлал на миг глаза юноши. Он вскинул лук, прицелился в пляшущую фигуру, черную на фоне огня, и спустил тетиву. Грабитель подскочил и упал мертвым со стрелой в сердце. А потом двое белых воинов и пес напали на растерявшихся пиктов. Конана воодушевлял дух борьбы и очень древняя расовая ненависть, Бальт же пылал гневом.

Первого пикта, вставшего у него на дороге, он встретил убийственным ударом по раскрашенному лбу, и, отшвырнув падающее тело, бросился на остальных. Но прыжок аквилонца опоздал: Конан уже убил одного из тех, кого присмотрел для себя, второй же был пронзен его мечом раньше, чем юноша успел поднять топор. Обернувшись к последнему пикту, Бальт увидел, что над его телом стоит пес Рубака и кровь капает с его могучих челюстей.

Бальт молча посмотрел на изрубленные тела у повозки. Колонисты были молоды, она – совсем еще девочка. По случайности лицо ее осталось нетронутым и даже в момент мучительной смерти осталось прекрасным. Но зато тело… Бальт с трудом проглотил слюну и все поплыло у него перед глазами. Ему хотелось упасть на землю, рыдать и грызть траву в отчаянии.

– Эта парочка направлялась в форт, когда их встретили пикты, – сказал Конан, вытирая меч. – Парень, наверное, хотел наняться в солдаты или взять участок в верховьях реки. Вот что будет с любым мужчиной, женщиной или ребенком по эту сторону Громовой Реки, если мы не поторопимся в Велитриум.

Колени Бальта подкашивались, когда он пошел за Конаном. Но шаг киммерийца по-прежнему оставался широким и легким, словно у бежавшей рядом собаки. Рубака уже не рычал и не опускал голову. Дорога была свободна. Шум от реки был уже почти не слышен, но Бальт верил, что форт еще держится. Вдруг Конан с проклятием остановился.

Он показал Бальту на колею, которая сворачивала к северу от дороги. Колея заросла кустами, но сейчас они были сломаны или пригнуты. Чтобы убедится в этом Бальту понадобилось прикосновение руки, а Конан же, казалось, видит в темноте не хуже кошки. Дальше широкий след повозки сворачивал прямо в лес.

– Поселенцы поехали за солью на солонцы, – проворчал он. – Проклятие! Это на краю болот в девяти милях отсюда. Их отрежут и перебьют. Слушай! Ты один здесь справишься. Беги вперед, поднимай всех и гони в Велитриум. Я пойду за теми, что собирают соль. На дорогу мы уже не вернемся, пойдем прямо по лесу.

И, не сказав больше ни слова, Конан свернул в сторону и пошел по заросшей дороге. Бальт посмотрел ему вслед и двинулся своим путем. Пес остался с ним и бежал рядом. Но не успел Бальт сделать и сотни шагов, послышалось рычание. Он обернулся и увидел, что там, куда свернул Конан колышется мертвенно-бледный призрачный свет. Рубака продолжал рычать, шерсть поднялась дыбом у него на загривке. Бальт вспомнил жуткий призрак, что неподалеку отсюда похитил купца Тиберия и заколебался. Тварь, несомненно, преследовала Конана. Но великан-киммериец уже не раз доказал ему, что прекрасно защитит себя сам, а его долг предупредить беззащитных людей, которые оказались на пути кровавого урагана. Вид изрубленных тел у повозки был для него страшнее всяких призраков.

Он поспешно перешел через Ручей Скальпов и оказался возле первой хижины колонистов – длинной, невысокой, сложенной из грубо отесанных бревен.

Недовольный голос спросил, чего ему надо.

– Вставайте! Пикты перешли реку!

Дверь немедленно открыла женщина. В одной руке она держала свечу, в другой – топор. Лицо ее было бледным.

– Входи! – закричала она. – Отобьемся в доме!

– Нет, вам надо уходить в Велитриум. Форт их надолго не задержит. Может, он уже взят. О доме не думай, хватай детей и беги!

– Но мой-то пошел с людьми за солью! – заревела она, ломая руки. Из-за ее спины выглянули растрепанные головенки троих ребятишек, моргавших спросонья.

– За ними пошел Конан, он их выведет. Нам нужно идти, чтобы предупредить других.

Она облегченно вздохнула.

– Хвала Митре! Если за ними пошел киммериец, то они в безопасности. Никто из смертных не защитит их лучше!

Она поспешно подхватила на руки младшего и, гоня перед собой двух других, вышла из хижины. Бальт взял свечу и погасил ее, прислушиваясь. На дороге было тихо.

– Лошадь у вас есть?

– Да, в стойле. Ох, быстрее!

Он отодвинул ее в сторону и сам открыл засов. Потом вывел коня и посадил на него детей, наказав, чтобы держались за гриву и друг за друга. Они смотрели на него серьезно и молчали. Женщина взяла поводья и пошла по дороге. Топор она несла в руке и Бальт был уверен, что в случае чего она будет биться, как пантера.

Он шел сзади и прислушивался. Его преследовала мысль, что форт уже пал и что темнокожая орда несется сейчас по дороге, опьяненная от пролитой крови и жаждущая новой. Они будут нестись, как стая голодных волков.

Наконец, он увидел в темноте силуэт следующей хижины. Женщина хотела крикнуть хозяевам, но Бальт ее удержал. Он подошел к двери и постучал. Ему ответил женский голос. Он объяснил в чем дело и обитатели хижины живо выскочили из нее – старуха, две молодые женщины и четверо детей. Мужчины у них тоже отправились на солонцы. Одна из женщин остолбенела, другая была близка к истерике. Но старуха, уроженка пограничья, живо ее утихомирила, помогла Бальту вывести двух лошадей из сарая за хижиной и усадила на них детей. Бальт и ей посоветовал ехать верхом, но она приказала сделать это одной из невесток. – Она ждет ребенка, – пояснила старуха. – А я смогу идти пешком. И драться, если это понадобиться.

Когда тронулись, одна из молодух сказала:

– Вечером по дороге ехали двое. Мы им посоветовали переночевать у нас, но они спешили в форт. Что с ними?

– Они встретили пиктов, – кратко ответил Бальт, и женщина зарыдала.

Едва хижина скрылась из виду, где-то вдали послышался высокий протяжный вой.

– Волк! – сказала одна из женщин.

– Раскрашенный волк с топором, – проворчал Бальт. – Идите! Поднимайте всех колонистов по дороге и ведите с собой. Я посмотрю, что у нас за спиной.

Старуха молча повела своих подопечных дальше. Когда они уже пропадали во мраке, Бальт увидел бледные овалы детских лиц, обращенных к нему. Он вспомнил своих родных в Туране и в голове у него помутилось. Все тело ослабло, он застонал и опустился на дорогу, обхватив рукой шею Рубаки, который немедленно принялся облизывать ему щеки.

Юноша поднял голову и через силу улыбнулся.

– Пойдем, парень, – сказал он вставая. – Нас ждет работа.

Алое зарево вспыхнуло между деревьями. Пикты подожгли первую хижину. Вот бы взбесился Зогар Заг, если бы узнал об этом! Ведь огонь встревожит всех, кто живет вдоль дороги. Когда первые беглецы придут туда, все будут уже наготове. Но тут лицо юноши помрачнело. Женщины двигались медленно, лошади были тяжело нагружены. Быстроногие пикты легко догонят их… Он занял позицию за грудой бревен, сваленных у дороги. Путь на запад освещала горящая хижина, и, когда пикты подошли, он увидел их первым – черные притаившиеся фигуры.

Он натянул тетиву до уха и одна из фигур рухнула на землю. Остальные рассыпались по кустам вдоль дороги. Рубака завыл возле его ног от нетерпения. Еще один силуэт появился на дороге, подбираясь к завалу. Следующая стрела пробила ему бедро, пикт завыл и упал. Одним прыжком Рубака бросился в кусты, послышался шум и пес оказался снова рядом с Бальтом. Его пасть была в крови.

Никто больше не рискнул выйти на дорогу. Бальт опасался, что его обойдут сзади, и, услышав шорох слева от себя, выстрелил наугад. Проклятье

– стрела вонзилась в дерево! Но Рубака бесшумно, как призрак, исчез, через минуту раздались хруст и хрипение – и пес уже вытирал окровавленную морду об руку юноши. На шее пса была рана, но шуршать в кустах стало некому.

Люди, притаившиеся по обеим сторонам дороги сообразили, что случилось с их товарищем и решили, что лучше пойти в атаку открыто, чем быть задавленными этим невидимым демоном. Возможно, они поняли, что за бревнами только один стрелок. И все разом выскочили из своих укрытий. Стрелы поразили троих, двое оставшихся остановились. Один повернулся и побежал назад по дороге, но другой полез через бревна с топором. Бальт вскочил, но поскользнулся, и это спасло ему жизнь. Топор отсек только прядь волос с его головы, а пикт полетел вниз, увлеченный силой своего же удара. Прежде чем он поднялся, Рубака разорвал ему горло.

Наступило напряженное ожидание. Бальт размышлял; тот, кто убежал – был ли он последним? Скорее всего, это была небольшая банда, которая не участвовала в штурме форта или была отправлена на разведку перед основными силами. Каждая лишняя минута давала женщинам и детям возможность добраться до Велитриума.

Внезапно рой стрел прогудел над его головой. Дикий вой понесся из кустов. Или уцелевший привел подкрепление, или подошел следующий отряд. Хижина все еще пылала, слабо освещая дорогу. Пикты двинулись к нему, скрываясь за деревьями. Он пустил три последние стрелы и отшвырнул лук. Словно бы зная это, они подходили ближе, сохраняя молчание – в тишине слышался лишь топот ног.

Бальт пригнул голову рычащему псу и сказал:

– Все в порядке, парень, мы еще вложим им ума!

И вскочил, подняв топор. Лезвия, острия, клыки – все сплелось в один клубок.