Текст книги "Служитель кристалла"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23
ЛИК БЕДЫ

Кэддерли подошел к Артемису Энтрери и начал неспешно напевать что-то, в то время как убийца наблюдал за ним с явным недоверием. Жрец уже наложил защитные чары на себя, Данику, Айвена и Пайкела, но Энтрери вдруг представилось, что Кэддерли может сейчас воспользоваться случаем, чтобы избавиться от него. А разве можно придумать для этого лучший способ, чем отправить его в пещеру огнедышащего дракона, убедив, что он надежно защищен от бушующего пламени?

Убийца искоса взглянул на Джарлакса, который отказался от помощи Кэддерли, заявив, что у него свои приемы. Темный эльф слегка кивнул ему и сделал пальцами знак, подразумевавший, что все в порядке и жрец на самом деле наложил на него заклятье против огня.

Закончив, Кэддерли чуть отступил и придирчиво осмотрел свой маленький отряд.

– Я по-прежнему считаю, что лучше справлюсь со всем один, – снова сказал он, вызвав недовольные гримасы Даники и Энтрери.

– Я бы согласился, если бы весь фокус заключался только в том, чтобы создать заградительную стену против огня и швырнуть за нее кристалл, – ответил Джарлакс. – Однако, боюсь, для того чтобы дракон пыхнул огнем, тебе придется его разозлить. Они не очень охотно пользуются своим самым сокрушительным оружием.

– Скорее всего, он дохнет пламенем, едва увидит всю нашу компанию, – предположила Даника.

– Пуф! – согласился Пайкел.

– Мы должны учесть все непредвиденные обстоятельства, дражайший Кэддерли, – сказал Джарлакс. – Мы должны быть готовы к любым случайностям и суметь обратить себе на пользу всякую неожиданность. С таким старым и умным драконом просчеты недопустимы.

Но тут дроу и жреца отвлек Пайкел. Он скакал вокруг брата и посыпал протестующего Айвена каким-то порошком, напевая при этом странную песенку. Допев, он довольно ухмыльнулся, подпрыгнул и что-то шепнул брату на ухо.

– Говорит, у него есть какое-то дополнительное заклинание, – пояснил желтобородый дворф. – Он уже использовал его на себе и на мне и спрашивает, есть ли еще желающие.

– А что за заклинание?

– Еще одна защита от огня, – уточнил Айвен. – Говорит, его знают только ду-иды.

Джарлакс рассмеялся – очень уж забавно было наблюдать за дворфом-друидом. Правда, он ни на миг не усомнился в правдивости его слов и, вежливо поклонившись Пайкелу, выразил желание воспользоваться его чарами. Остальные последовали его примеру.

– Постараемся сделать все как можно быстрее, – сказал Кэддерли, подводя всех к большому окну в одной из великолепных башен храма. – Наша цель – уничтожить кристалл, и на этом все. Сражаться с чудовищем, злить его и уж тем более пытаться стащить что-нибудь у могущественного Гефестуса, – и он выразительно поглядел на Энтрери и Джарлакса, – мы не будем. Помните также, – добавил он, – что чары защитят вас от одного огненного сполоха, ну, может, двух, не больше.

– Достаточно и одного, – заметил Энтрери.

– Даже слишком, – буркнул дроу.

– Все помнят, где должны находиться, когда мы вступим в главный зал пещеры дракона? – спросила Даника, намеренно пропуская мимо ушей замечание темного эльфа.

Все молчали. Приняв это за знак Согласия, Кэддерли снова начал произносить заклинание. Они должны были утратить вес и по воздуху перенестись из собора на много миль к юго-востоку.

В логово они попали не через вход, а поднялись из нижних туннелей в преддверие главного зала пещеры.

Когда чары развеялись и они вновь обрели плотные тела, то сразу услышали спокойные вздохи спящего чудища и почувствовали запах дыма.

Джарлакс приложил палец к губам и с предельной осторожностью, неслышно, как тень, мелкими шажками двинулся вперед. Он скрылся за каменным выступом, но почти сразу вернулся и припал к стене, стараясь успокоиться. Посмотрев на остальных, он мрачно кивнул, хотя все и так поняли, что дракона он видел, – слишком уж несвойственное выражение было на его обычно невозмутимом, чуть насмешливом лице.

Кэддерли с Энтрери прошли вперед, Даника с Джарлаксом последовали за ними, а братья Валуноплечие следом. Коридорчик за выступом был совсем коротким и почти сразу открывался в громадный зал, пол которого был испещрен трещинами и разломами.

Но спутники почти ничего не замечали, их внимание приковал к себе Гефестус, высившийся перед ними подобно горе, и его золотисто-красная чешуя мерцала, как раскаленные угли. Даже в таком положении, свернувшись калачиком, он казался необъятным, громадным настолько, что всем им невольно захотелось пасть на колена в безмолвном благоговении.

Одна из главных опасностей при встрече с драконами как раз и заключалась в той особой атмосфере величайшего могущества, окружавшей чудовищ и внушавшей чувство собственного ничтожества всякому, кто к ним приближался,

Но друзья были закалены во многих битвах. Все они, за исключением Артемиса Энтрери, уже встречались с таким чудовищем. Но ничто на земле – ни дракон, ни бес, ни демон – не могло вселить страх в сердце убийцы.

Едва они вошли, один зеленый глаз дракона, больше похожий на глаз кота, чем пресмыкающегося, распахнулся, и длинный зрачок расширился, приспосабливаясь к тусклому свету. Гефестус пристально следил за передвижениями нежданных посетителей.

– Вы надеялись застать меня спящим? – тихо произнес дракон, и все же его голос прозвучал, как раскат грома.

Предупредив спутников условным возгласом, Кэддерли щелкнул пальцами, осветив всю пещеру волшебным светом.

Гефестус мотнул громадной рогатой головой, зрачки его глаз сузились. Он приподнялся и повернулся прямо к наглому жрецу.

Стоявший чуть поодаль Энтрери высвободил кристалл из чехла и приготовился швырнуть его к дракону, едва тот изготовится дохнуть. Джарлакс тоже стоял наготове. Он отвечал за то, чтобы заключить Креншинибон в сферу мрака перед тем, как пламя поглотит его.

– Ах вы, воры! – прогремел дракон. От звука его голоса затряслись стены пещеры и задрожал пол, слишком явно указывая, что жилище его очень ненадежно. – Вы пришли похитить сокровища Гефестуса! Вы готовились, вы запаслись волшебными побрякушками, но неужели думаете, что этого достаточно? Разве можете вы, жалкие смертные, противостоять величию Гефестуса?

Кэддерли перестал слушать и сосредоточился на гимне Денеиру, надеясь воспользоваться каким-либо мощным заклинанием, внести неразбериху, так, как он поступил в сражении с Файрентеннимаром. Обмануть дракона и сделать дело. В прошлый раз успешнее всего оказалось заклинание стремительного омоложения, но теперь он не мог так поступить, потому что чем младше дракон, тем менее разрушительно его дыхание, и тогда все предприятие оказалось бы напрасным. Однако были и другие возможности – песнь Денеира победоносно звучала в его душе. Но вместе с тем жрец слышал и отвлекавшие его призывы Креншинибона.

– Что-то не так, – шепнул Джарлакс Энтрери. – Чудовище поджидало, иначе он сразу напал бы и не стал тратить слов.

Энтрери поглядел на него, потом на дракона, мотавшего головой туда-сюда, а потом на Креншинибон, гадая, не выдал ли он их чудищу.

* * *

Кристалл и вправду молил дракона о помощи и пытался помешать Кэддерли, однако не он предупредил Гефестуса о вторжении. Это сделал колдун-дроу, прятавшийся сейчас с горсткой солдат в туннелях под пещерой. Незадолго до появления жреца Рай'ги внушил Гефестусу, что к нему, вооружившись магической защитой, проникли воры, решившие обратить силу его огненного дыхания против него же.

Теперь, затаившись, Рай'ги выжидал нужный момент, когда на сцене появится Креншинибон и можно будет нанести удар и скрыться, унося желанную награду.

* * *

– Точно, мы воры, и мы унесем твои богатства! – вдруг заорал Джарлакс на языке, который никто из присутствующих, кроме дракона, не знал. Это был язык красных драконов, и сами чудища считали, что мало кому под силу его освоить. Джарлакс же, пользуясь медальоном, болтавшимся у него на шее, говорил на нем превосходно. Дракон пригнул голову и удивленно воззрился на него.

Энтрери метнулся в сторону, сделав кувырок.

– Что ты сказал? – крикнул он.

«Он думает, что я тоже красный дракон», – жестами пояснил Джарлакс.

Все притихли, но то было затишье перед страшной бурей. Внезапно все пришло в движение. Началось с того, что Кэддерли рванулся вперед и прокричал, вытянув руку:

– Испепели меня, Гефестус, если сможешь!

Это был не просто вызов или угроза, это была кульминация чрезвычайно мощного заклинания. Несмотря на то что дракона предупредили о том, что делать этого не надо, он все же набрал воздух, собираясь выдохнуть, отчего темные волосы Кэддерли, взметнувшись, как от сильного порыва ветра, закрыли ему лицо.

Энтрери метнулся вперед и бросил Креншинибон на пол перед жрецом. В тот момент, когда дракон чуть отвел назад голову, Джарлакс создал черный непроницаемый шар.

«Нет!» – Голос Креншинибона прозвучал в голове Энтрери с такой пронзительной силой и яростью, что убийца зажал уши ладонями и отскочил в сторону.

Кристалл в тот же миг смолк.

Гефестус пригнул голову и изрыгнул ревущий огненный столб, перед которым, казалось, ничто были и тьма, созданная Джарлаксом, и Кэддерли, и все его чары.

* * *

В тот самый момент, когда дроу создал черную сферу, силовая волна, посланная Рай'ги благодаря чарам телекинеза, выхватила кристалл прямо из-под носа Гефестуса, который, впрочем, все равно его не заметил, и понесла вниз, в туннели, где ждал сам чародей.

Рай'ги схватил осколок и вперил в Киммуриэля гневный взгляд красных глаз: взять кристалл должен был именно псионик, но почему-то ослушался.

«Я не успел», – поспешно прожестикулировал тот.

Но и Рай’ги, и Креншинибон поняли, что он лжет, потому что необычайные силы разума, которыми владел Облодра, активировались гораздо быстрее любых других видов магии. Не сводя с товарища глаз, Рай’ги занялся новым заклинанием.

* * *

Огонь изливался нескончаемым потоком, и в нем, раскинув руки и молясь Денеиру о помощи, стоял Кэддерли.

Даника, Айвен и Пайкел неотрывно следили за ним, тоже молясь, Джарлакс же следил за темной сферой, а Энтрери наблюдал за ним.

– Я больше не слышу голоса Креншинибона! – с надеждой выкрикнул убийца, стараясь перекричать рев пламени.

– При взрыве кристалла тьма должна была быть уничтожена! – качая головой, крикнул в ответ дроу, начиная догадываться, что случилось нечто непоправимое.

Огонь стих, и Гефестус увидел, что безоружный жрец по-прежнему невредим. Глаза чудовища превратились в узкие щелки.

Джарлакс отменил заклинание, и они увидели расплавленные, пузырящиеся камни, зато никаких признаков Креншинибона не было.

– Получилось! – радостно воскликнул Айвен.

– Домой! – поддержал его Пайкел.

– Нет, – твердо сказал Джарлакс. Но объяснить он ничего не успел, потому что раздался какой-то глухой гул. Дроу уже доводилось слышать этот звук, и в это опасное мгновение он обрадовал его меньше всего.

– Это заклятье против магии! – крикнул он. – Оно уничтожит приготовленные нами чары!

Всем стало ясно, что в этом случае они останутся совершенно беззащитными лицом к лицу с разъяренным огнедышащим драконом.

– Че делать-то? – взревел Айвен, похлопывая топорищем по ладони.

– У-и-и! – взвизгнул Пайкел.

– У-и-и? – в некотором замешательстве переспросил брат.

Пайкел снова пронзительно взвизгнул и вместо объяснений схватил его за шиворот и потащил за собой в сторону, к краю трещины в полу, и прыгнул туда, потянув за собой брата.

Гефестус, лениво взмахнув могучими крыльями, приподнял над полом переднюю часть туловища, царапая задними лапами пол и оставляя в камне глубокие борозды.

– Бежим! – крикнул Кэддерли, решив, что Пайкел поступил как надо. – Все прочь отсюда!

Даника, а с ней Джарлакс, бросилась вперед кувырком. Гефестус тут же прянул к ней громадной мордой. Женщина увернулась, вскочила на неги и снова пригнулась, дразня чудище.

Кэддерли понял, что она старается выиграть драгоценные мгновения для новой магической атаки или защиты, а потому даже не смотрел в ее сторону, а снова вознес гимн Денеиру и, вслушиваясь в волшебные звуки, искал подходящее заклинание.

Но вдруг он услышал крик, крик своей жены, открыл глаза и увидел ужасающую картину: Гефестус дохнул на Данику, столб огня ударился в пол и фонтаном взметнулся вверх.

Кэддерли тоже закричал и в отчаянии употребил первое из попавшихся заклинаний, которым можно было бы остановить этот ужас.

Он вызвал землетрясение.

Последовал чудовищный толчок, раздался грохот, пол вздыбился, и в этот самый миг Джарлакс отвлек внимание дракона, осыпав его кинжалами.

Энтрери сорвался с места, но, к его собственному изумлению, не побежал прочь, а кинулся вперед, туда, где камень шипел и плавился от раскаленного дыхания дракона.

Кэддерли в отчаянной надежде позвал Данику, но его голос потонул в грохоте разверзшегося у него под ногами пола.

* * *

– Уходим, быстро, – скомандовал Киммуриэль, – пока дракон не понял, что в его логове есть еще незваные гости.

Он и остальные дроу одновременно двинулись по туннелю, ведущему прочь от главной пещеры. Уйти сейчас было бы самым разумным делом, только Рай'ги уперся.

– Нет, – упрямо заявил он. – Они все должны умереть. Сейчас, на месте.

– Так дракон, наверное, убьет их, – предположил Бергиньон, но Рай'ги замотал головой, давая понять, что «наверное» его не устраивает.

Чародей был уже всецело под властью Креншинибона. Кристалл настаивал, чтобы Кэддерли и все предатели, знавшие тайну его уничтожения, были сию же минуту убиты. Он хотел, чтобы у них не осталось ни малейшей возможности спасения. Кроме того, он внушал Рай'ги, что красный дракон может стать неоценимым помощником Бреган Д'эрт.

– Найти их и уничтожить, всех до одного! – возбужденно приказал чародей.

Бергиньон помедлил. Разбил солдат на две группы, с одной побежал сам, а другую отправил в противоположную сторону. Киммуриэль, явно недовольный, некоторое время внимательно смотрел на товарища, но потом и он исчез, будто провалился сквозь пол.

И Рай'ги остался наедине со своим новым сердечным другом.

* * *

В туннеле, соединявшемся с тем, где находился чародей, была небольшая ниша. В ней-то и возник, просочившись сквозь камень, почти бесплотный Яраскрик, и материализовался, держа в руке фонарь, парализующий Креншинибон.

Глава 24
ХАОС

Даника увернулась исключительно благодаря своей превосходной подготовке. Огонь ее почти не задел, только щека жарко алела. Сейчас никакое волшебство ей все равно не помогло бы, приходилось рассчитывать только на собственные силы, искусство боя, отточенное тысячами часов изнурительных тренировок. Сражаться с чудовищем она вовсе не собиралась, потому как не то чтобы убить, даже ранить его не надеялась. Все усилия женщина сосредоточила на том, чтобы в любой момент суметь увернуться или отскочить.

Гефестус прянул к ней, но она ловко метнулась вправо, и дракон только лязгнул челюстями, снабженными громадными клыками. Он хлопнул когтистой лапой, норовя разорвать ее на клочки, но Даника сделала быстрый кувырок назад.

Тогда чудовище снова дохнуло пламенем, извергнув такую огненную бурю, которой, казалось, конца не будет.

Данике пришлось несколько раз перекатиться, чтобы прибить пламя на одежде. Почувствовав, что дракон сейчас снова дохнет на нее, женщина метнулась за каменный выступ в стене и прижалась к нему всем телом.

С этого места она увидела еще двоих. Артемис Энтрери мчался по направлению к ней, но, не добежав, прыгнул в широкую трещину, открывшуюся от землетрясения. А этот странный темный эльф, Джарлакс, забежал к Гефестусу со спины и, к величайшему изумлению женщины, стал колдовать. Дугообразный разряд отвлек чудище на мгновение и дал Данике секунду передышки, которой она и воспользовалась.

Метнувшись вон из укрытия, она сделала сальто, чтобы избежать удара хвостом Гефестуса, и бросилась в ту же расселину, что и Артемис Энтрери.

Едва перемахнув через край, она поняла, что хоть это и не самый хороший выбор, но все лучше, чем под носом у дракона. Трещина уходила вниз зигзагами и изобиловала острыми выступами. Даника призвала все свое мастерство на помощь и отчаянно работала руками и ногами, чтобы смягчить удары и как-то замедлить падение. Щель открывалась в какую-то пустоту, и на последних двадцати футах Данике не за что было даже уцепиться. Единственное, что ей удалось, – приземлиться на ноги и сразу сделать кувырок. Ей пришлось кувыркаться довольно долго, чтобы погасить инерцию падения.

Вскочив на ноги, она оказалась лицом к лицу с Артемисом Энтрери, стоявшим у стены. Похоже, он тоже отделался лишь синяками. Убийца пристально глядел на нее, держа в руке горящий факел, который тут же отбросил в сторону, едва она разглядела его.

– А я думал, Гефестус испепелил тебя с первого раза, – заметил он, отделяясь от стены и вынимая меч и кинжал, сиявший белым светом.

– Не всегда выходит так, как хочется, – холодно ответствовала она.

– Ты возненавидела меня с первого же взгляда, – усмехнувшись, будто ему это было совершенно безразлично, проговорил Энтрери.

–Нет, Артемис Энтрери, задолго до этого, – ответила Даника и сделала шаг вперед, не сводя взгляда с клинков противника.

– Мало ли кого здесь можно встретить, – взглядом показывая на оружие, пояснил Энтрери. Однако на лице женщины была написана такая ненависть, что было ясно – ее устроит только полная победа. Убийце не хотелось с ней драться, настолько это было бессмысленно и не вовремя, но и уклоняться от боя он тоже не стал бы.

– Твоя правда, – все так же приближаясь к нему, согласилась Даника.

Обоим было ясно, что когда-то это должно было случиться. Они растеряли своих спутников, в нескольких футах над их головами рвал и метал разъяренный дракон, вся пещера грозила вот-вот обрушиться, но Даника испытывала такое ощущение, что схватка просто необходима.

И Энтрери, несмотря на весь свой здравый смысл и расчетливость, особой досады не чувствовал.

* * *

Гефестус завертелся с бешеной скоростью, и Джарлакс усомнился в правильности своего хода. Тем не менее, он поступил, как настоящий боевой товарищ, дав возможность Данике и Энтрери уйти от дракона.

Правда, потрясение наемника длилось всего мгновение, потому что на самом деле волноваться было не о чем. Несмотря на то, что большинство чар в пещере были бессильны – и дроу знал, что сам дракон не мог этого сделать, – у Джарлакса все же было в запасе достаточно уловок, чтобы уйти от чудища невредимым.

Гефестус распахнул гигантскую пасть, но темный эльф стоял неподвижно – пусть дракон думает, что добыча сама идет в руки. Обманутый пивафви, Гефестус промахнулся и оглушительно заревел, со всего маху треснувшись головой о каменную стену.

Рассвирепев, он снова дохнул пламенем, но Джарлакс сделал движение пальцем, украшенным необычным перстнем, открыл межуровневый переход и перенесся за спину чудовища. Можно было бы просто исчезнуть, но ему хотелось подольше подразнить дракона, отвлекая его внимание. Дроу выхватил одну из своих волшебных палочек и запустил в самый кончик хвоста Гефестуса сгусток зеленоватой Желеобразной массы.

– Вот теперь я тебя поймал! – торжествующе прокричал он, когда пламя угасло.

Дракон снова круто развернулся, и его хвост обмотался вокруг всего туловища, поскольку клей держал хоть и недолго, но крепко.

Джарлакс отправил еще один сгусток, прямо в морду Гефестуса.

Но потом дроу сразу вспомнил, из-за чего он зарекся когда-либо иметь дела с красными драконами. Чудище неистово забилось, сотрясая стены глухим рыком из залепленной пасти. Он так рвался, что выдернул хвост с куском цельной породы.

Вежливо прикоснувшись к полям шляпы, дроу воспользовался последним волшебством кольца и снова исчез за спиной твари, но только чуть дальше первого места. Там был еще один выход, и Джарлакс подозревал, что этот путь приведет его к неким старым знакомым.

Он догадывался, что кристалл оказался в руках этих самых знакомых. Поскольку первый яростный выдох Гефестуса его не уничтожил, Креншинибон, видимо, был похищен в самый решающий момент, после чего и были насланы чары, разрушавшие все ранее наложенные заклинания.

Меньше всего на этом свете Джарлаксу хотелось, чтобы Рай'ги и Киммуриэль заграбастали хрустальный осколок, а потом явились бы по его душу.

Джарлакс покинул пещеру, где остервенело метался дракон. Из-под шляпы дроу извлек маленький лоскуток черной материи в виде летучей мыши. Прошептав короткое заклинание, он подбросил его в воздух, и он тотчас же превратился в живое существо – настоящая летучая мышь послушно опустилась на плечо к своему хозяину. Дроу шепотом отдал ей приказание, подбросил вверх, и маленький разведчик бесшумно унесся во мрак.

* * *

– Гефестус станет нашей собственностью, – шепнул Рай’ги Креншинибону, с упоением прикидывая, сколько хорошего принесет ему этот день. Умом-то он понимал, что надо как можно скорее убираться отсюда, потому что вряд ли Киммуриэлю и остальным удастся уничтожить Джарлакса и его союзников.

Но Рай’ги самоуверенно усмехался: чего теперь бояться, когда кристалл в его руках? Очень скоро на его стороне будет еще и гигантская ящерица. Чародей вглядывался в глубь туннеля, шедшего к логову Гефестуса.

Краем глаза он приметил какое-то движение сбоку, и в его голове раздался вопль предостережения Креншинибона.

В нескольких шагах от Рай'ги появился Яраскрик, угрожающе поводя щупальцами вокруг рта.

– Это ты тот дружок Киммуриэля, – проговорил Рай'ги, – что продал нам Корина Сулеза?

«Предательство подразумевает наличие союза, – безмолвно возразил иллитид. – Так что никакого предательства не было».

– Но раз уж ты пришел сюда со мной, почему было не сделать это в открытую? – поинтересовался дроу.

«Я пришел не с тобой, а за тобой», – невозмутимо ответил Яраскрик.

Рай’ги ощущал, какая жгучая ненависть течет от Креншинибона к иллитиду.

– Раньше дроу и твой народ не раз заключали союзы, – начал Рай’ги, – и никогда у них не было повода сводить счеты. Давай и сейчас не станем.

Чародей пытался заговорить проницателю разума зубы вовсе не из страха – он тянул время и прикидывал, какую выгоду можно извлечь из этой неожиданной встречи.

Однако Креншинибон так захлебывался яростью и ненавистью, что любое содружество с иллитидом вряд ли оказалась бы возможным.

А тут еще урод извлек волшебный фонарь, зажег его и направил луч на кристалл. Вопли хрустального осколка в голове дроу понемногу затихли.

«Кристалл нужно снова отнести к дракону», – отдал мысленный приказ иллитид, настолько усилив его мощью своего разума, что Рай'ги невольно сделал шаг к логову Гефестуса.

Однако темный эльф так долго прожил в жестоком мире своих коварных сородичей, что научился не теряться в любых схватках. Он подавил порыв силой воли, покрепче упер ноги в каменный пол, повернулся к иллитиду и, угрожающе сузив красные глаза, прошипел:

– Оставь в покое Креншинибон, и тогда, возможно, я отпущу тебя живым.

«Он должен быть уничтожен! – почти прокричал Яраскрик в его голове. – Он никому не приносит пользы, даже самому себе, только несчастья!»

При этом он поднял фонарь повыше и приблизился на шаг. Его извивающиеся щупальца нетерпеливо тянулись к Рай'ги, стоявшему все же довольно далеко. Чародей начал заклинание, но мгновенно ощутил, что расстояние для псионической силы неважно.

Волна энергии ошеломила его, чужая воля атаковала разум. Рай'ги понял, что падает, взгляд уперся сначала в стену, а потом в потолок, а он только беспомощно наблюдал за собой словно со стороны.

Он мысленно воззвал к Креншинибону, но голос кристалла был почти неразличим; подавленный властью волшебного фонаря. Рай’ги с отчаянием представил, как отвратительные щупальца иллитида проникнут ему под кожу, жадно стремясь добраться до мозга.

Огромным усилием он заставил себя успокоиться и поглядел на иллитида, который был уже совсем близко.

Рай'ги решил было быстро-быстро произнести заклинание и сделать несколько энергичных пассов, но передумал, сообразив, что с проницателем разума надо бороться хитростью, заставить его поверить в то, что он, дроу, сломлен. Темные эльфы давно поняли, что с надменными иллитидами так и надо действовать. Яраскрику, ничем не отличавшемуся от своих сородичей, вряд ли пришло бы в голову, что какой-то ничтожный дроу смог устоять перед его псионической мощью.

Рай'ги, изображая полнейшую беспомощность, создал очень простое волшебство, сопроводив заклинание едва заметным движением.

В голове его гремел голос иллитида:

«Его нужно уничтожить!»

Мерзкие щупальца, извиваясь, тянулись к лицу чародея, а рукой он пытался достать хрустальный осколок.

Рай’ги привел заклинание в действие. Не последовало ни взрыва, ни грохота, ни ослепительной вспышки, ни языков всепожирающего пламени. По мановению руки колдуна налетел порыв ветра, он надул свободное одеяние Яраскрика, так что тому даже пришлось отступить на шаг, а собственные щупальца хлестнули его по отвратительной физиономии.

Этот же порыв задул и волшебный фонарь.

Иллитид глянул на него, не зная, то ли сперва силой мысли зажечь фонарь, то ли атаковать Рай'ги, пока не последовало новое заклинание.

Но ни того, ни другого он сделать не успел, потому что его вдруг захлестнула волна мучительнейшей тоски и отчаяния, внушенных Креншинибоном, но при этом коварный кристалл давал надежду, прозрачно намекая, что все можно поправить, и даже больше, обрести небывалое могущество и власть.

Яраскрик немедленно выставил ментальный заслон, пресекая любые поползновения хрустального осколка.

Но тут посланная Рай'ги магическая волна сильнейшим ударом в грудь сбила иллитида с ног и отбросила назад.

– Ты, недоумок! – выкрикнул Рай'ги. – Думаешь, без Креншинибона я с тобой не справлюсь?

Яраскрик поднял глаза на колдуна, приготовившись сразить его силой мысли, и увидел, что тот направил на него черную волшебную палочку. Тем не менее, он все равно обрушил на чародея сгусток псионической силы, и Рай'ги пришлось отступить, но прежде он успел привести в действие магический предмет. У Джарлакса была похожая палочка, с ее помощью он удержал на месте Гефестуса, приклеив его хвост и залепив пасть.

Рай’ги выдержал ментальный удар иллитида, выпрямился и расхохотался при виде жалкого зрелища – могучий проницатель разума распластался на камнях пещеры, залитый зеленоватой вязкой массой.

Креншинибон вновь начал атаку, блокируя силу урода. Рай'ги подошел ближе и навис над Яраскриком, глядя в его молочно-белые глаза. Иллитид понял – надеяться больше не на что.

* * *

Оружия у нее не было, но Энтрери понимал, что предлагать ей сдаться – глупо. Он хорошо представлял себе, на что способна эта воительница. Ему не однажды приходилось сражаться с монахами, посвятившими себя боевым искусствам, и всякий раз они его чем-то удивляли. Женщине не терпелось ринуться в бой, он видел, как напряглись мышцы ее ног.

– За что ж ты меня так ненавидишь? – кисло усмехаясь, спросил убийца, останавливаясь в трех шагах от Даники. – А может, ты просто меня боишься и не хочешь это показать? Меня стоит бояться, ты сама это знаешь.

Даника не сводила с него глаз. Она и впрямь ненавидела стоявшего перед ней человека, которого знала по рассказам Дзирта До'Урдена и более разговорчивой Кэтти-бри. Он воплощал в себе все, что оскорбляло ее чувства. А то, что он связался с темными эльфами, лишь подтверждало ее мнение.

– Может, было бы лучше помериться силами, когда мы будем далеко отсюда? – предложил Энтрери. – Или ты решила, что этот бой состоится во что бы то ни стало?

– Наверное, разумнее было бы поступить, как ты говоришь, – согласилась Даника и, не успев договорить, скользнула вперед по каменному полу, низко пригнувшись под направленным в ее сторону клинком Энтрери, и ударила его по ногам. – Но ведь мы оба никогда не были рабами здравого смысла, разве нет, мерзкий убийца?

Энтрери подыграл ее уловке, оступившись назад. Потом сделал обратный кувырок, пронеся стопы над ее ногой, и, едва коснувшись носками земли, ринулся на Данику.

Лежа на земле, она чуть вывернулась, примеряясь к углу нападения, и в нужный момент, когда убийца оказался над ней с мечом, нацеленным ей в живот, сделала кувырок назад, одной ногой поддев его бедро изнутри. С великолепным самообладанием человека, которому нечего терять, она оперлась плечами на землю и сдвоенным ударом ног отбросила противника с его страшным оружием в сторону.

Он отлетел, в последний миг пригнув голову, чтобы сделать кувырок. Вскакивая на ноги, он одновременно развернулся лицом к Данике, которая тоже уже была на ногах и готова была броситься на него, но замерла перед направленными в ее сторону мечом и смертоносным кинжалом.

Энтрери чувствовал, как кровь кипит нетерпеливой жаждой боя. Понимая все безрассудство и бессмысленность схватки, он, тем не менее, наслаждался ею.

Похоже, Даника тоже.

Вдруг откуда-то со стороны донесся певучий голос темного эльфа:

– Давайте-ка поубивайте друг друга, и тем избавите нас от хлопот.

На их маленькое поле битвы выступил Бергиньон Бэнр с двумя своими подчиненными. В руках всех троих магическим сиянием горели первоклассные мечи.

* * *

Кэддерли, с трудом выбравшись из засыпавших его обломков, весь в крови от десятка неглубоких ран, заковылял по узкому туннелю, натужно кашляя. Порывшись в своем мешке, он извлек оттуда волшебный цилиндрик, из одного конца которого падал яркий сноп света. Нужно найти Данику. Нужно увидеть ее во что бы то ни стало. Когда перед его мысленным взором вставала картина, как Гефестус дохнул на нее пламенем, жрецу становилось дурно.

Во что же превратится его жизнь без Даники? Что он скажет детям? Все его существование было неразрывно связано с этой замечательной и необыкновенно сильной женщиной.

Вот именно, необыкновенно сильной и замечательной, снова и снова повторял он себе, пробираясь по туннелю, в котором еще не осела пыль. Только один раз он остановился, чтобы быстро произнести заклинание и немного подлечить самый глубокий порез на плече. Жрец согнулся, закашляв, и сплюнул. Пыль, набившаяся в рот, мешала дышать.

Когда он выпрямился, то увидел прямо перед собой темного эльфа, чья черная кожа блеснула в свете фонарика Кэддерли.

Луч света не застал Киммуриэля Облодру врасплох, хоть и больно ударил по глазам.

Умный жрец Денеир мгновенно связал все воедино. Он сделал определенные заключения из разговоров с Джарлаксом и наемным убийцей, кое-что ему поведали сущности низших уровней, так что появление еще одного темного эльфа хоть и было несколько неожиданным, все же не обескуражило его.

Их разделял всего десяток шагов, и так они и стояли, оценивая друг друга. Киммуриэль проник в разум жреца псионической силой, достаточной, чтобы сокрушить волю любого обычного человека.

Но Кэддерли Бонадьюс не был обычным человеком. Его общение с богом посредством, внутреннего гимна Денеиру было сродни ментальной практике псиоников и требовало жесточайшей дисциплины мысли.