Текст книги "Разбойник"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 17
ДИТЯ ДВУХ РЕЛИГИЙ

Ненастным утром Брансен наблюдал, как Гарибонд возится на выступающем над озером утесе. Небо низко повисло над водой и сеяло мелкий дождик. Тяжелые тучи почти не двигались, и вода еле плескалась у подножия скал.

Гарибонд присел на корточки у самой воды и занимался починкой рыболовных снастей. Каждые несколько минут он со стоном распрямлял спину. С каждым днем – а ему уже миновал пятидесятый день рождения – последствия тяжелой работы сказывались все сильнее, особенно в такое сырое утро, как сегодня.

Брансен понимал, что он тоже должен помогать отцу чинить сети и удочки. Другие мальчики его лет уже самостоятельно ловили рыбу и работали в полях, ведь их отцы и старшие братья все еще не вернулись с войны. В конце концов, для этого и существуют сыновья – чтобы подхватить тяжелый груз забот, непосильный для состарившихся родителей.

«Но только не я, – подумал Брансен. – Я для него скорее обуза, чем помощник, и все же он любит меня и никогда не жалуется».

В такие моменты, когда свет струился так мягко, а воздух был почти неподвижен, Брансен жалел, что не умеет рисовать. Ему хотелось, чтобы руки его двигались поувереннее и могли бы провести линии на клочке пергамента, чтобы он смог запечатлеть образ своего отца, постоянно работающего без жалоб и упреков, надежного, как озеро или скалы. Глядя на Гарибонда, Брансен понимал, что в этом мире есть что-то хорошее. От этого человека он получал только беззаветную любовь и сам любил его так же сильно. Он был готов на все, лишь бы помочь отцу!

Но не мог, и это постоянно огорчало мальчика. Едва ли существовали для него такие занятия, которые могли хотя бы немного облегчить жизнь Гарибонду. Совсем наоборот. Даже когда он ходил в город за покупками, он понимал, что делает это ради самоутверждения, а не потому, что Гарибонду от этого легче. Чаще всего покупки оказывались испачканными, а то и вовсе потерянными по дороге. Ему уже исполнилось десять лет, и Брансен все прекрасно понимал. Как ему хотелось забраться на утес и чинить сети вместе с отцом! Но, скорее всего, он свалится в воду, и Гарибонд промокнет, вытаскивая его на берег.

Брансен глубоко вздохнул и постарался выбросить грустные мысли из головы, но на глаза его навернулись слезы. Затем он сосредоточился на движениях ног и неуклюже заковылял к дому. Добравшись до кровати, мальчик улегся и свернулся клубком. Еще один день из жизни Брансена Гарибонда. Еще один день несбывшихся желаний.

Он уснул и видел во сне, как ловит рыбу вместе с Гарибондом. Еще ему снилось, что он свободно идет и даже бегает. Во сне он говорил отцу, как сильно любит его, и при этом изо рта не летели брызги слюны, а слова не превращались в какофонию отдельных бессмысленных слогов.

– Тучи расходятся.

Голос Гарибонда нарушил его сон.

– Ты собираешься весь день провести в кровати? Пойдем со мной, надо собрать немного хвороста.

Брансен с трудом перекатился на бок и даже смог опереться на локоть.

– Я… я бу… ду те… бя за… задер… живать.

– Чепуха! – заверил его Гарибонд и подошел к кровати, чтобы помочь ему встать.

Он поднял хрупкого мальчика и поставил на ноги, да еще и придерживал некоторое время, чтобы убедиться, что Брансен обрел равновесие.

– Даже если и так, мне приятнее провести три часа в твоем обществе, чем на час остаться одному.

В его словах звучала такая искренняя убежденность, что все возражения выскочили из головы мальчика раньше, чем он смог их высказать. Он даже сумел улыбнуться, ничуть не беспокоясь, что раздвинутые губы пропустили струйку слюны. Отец никогда не обращал на это внимания. Хотя чувство вины от этого не уменьшалось.

– Пойдем, пойдем, – подбодрил его Гарибонд. – А то я там совсем соскучился.

Он потрепал черные волосы мальчика и повернулся к двери, но Брансен не двинулся с места.

– Ты… вы… выб… выбрал… эту… ж-ж-жизнь, – сказал он.

Гарибонд остановился в дверях и повернулся, как обычно терпеливо ожидая, пока мальчик закончит фразу, но вместе с тем сохраняя выражение интереса на лице.

– Да, я сам выбрал эту жизнь, – ответил он.

– Ты… лю… лю… бишь быть… один. Гарибонд вздохнул и опустил глаза.

– Я так считал раньше, – сказал он. – А теперь предпочитаю твою компанию.

– Нет.

На лице Гарибонда вновь вспыхнуло любопытство.

– Брансен, что случилось?

Мальчик взволнованно вздыхал и фыркал, узкая грудь заходила ходуном.

– Лучше бы я умер! – выпалил он.

Эмоции настолько переполняли его, что впервые за всю жизнь он не заикался. Гарибонд беспокойно взглянул в его глаза и подошел вплотную к своему питомцу.

– Никогда так не говори! – крикнул он и поднял руку, словно намереваясь ударить Брансена.

Но мальчик даже не моргнул.

– Д-да!

– Нет, и не смей даже думать об этом! Ты живешь, и это уже само по себе чудо после всех несчастий. Ты остался жить, потому что твоя мать… потому…

Брансен недоуменно уставился на Гарибонда, совершенно не понимая его путаной и взволнованной речи. Не так уж часто ему приходилось видеть, как уравновешенный и спокойный отец выходит из себя, и уж конечно никогда он не видел Гарибонда в таком волнении. Наконец Гарибонд сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокоился, сел на кровать и привлек мальчика к себе, бережно обняв за плечи.

– Никогда так не говори и даже не думай, – снова сказал он.

– Н-н-но…

Гарибонд приложил палец к губам Брансена и заставил его замолчать.

– Когда-то я и сам так подумал, – признался он. – Это было сразу после того, как ты родился. Твои трудности ежедневно причиняют мне боль, может, даже сильнее, чем тебе самому, потому что у тебя очень сильный характер. Самхаисты считают, что каждый ребенок, родившийся с отклонениями, должен быть принесен в жертву, и в некоторых городах до сих пор придерживаются этой традиции. Но тебя это не коснется, благодаря твоей матери. Я тебе еще слишком мало рассказывал о Сен Ви, об этой удивительной женщине, Брансен. Ты знаешь, что получил от нее часть имени и что она умерла сразу после твоего рождения. Вторая часть имени получена тобой от отца.

– Г-г-Гари…

– Нет, – прервал его Гарибонд. – Я дал тебе свою фамилию и считаю, что это правильно. Твоего отца звали Бран. Бран Динард, монах из монастыря святого Абеля.

Мальчик удивленно открыл рот, и тут же по подбородку потекла струйка слюны.

Гарибонд повернулся сам и развернул мальчика, чтобы смотреть ему в лицо.

– Брансен, я не твой отец, хотя никто еще не любил своего родного ребенка, как я тебя люблю.

Мальчик стал медленно качать головой. На глаза навернулись слезы и ручейками побежали по щекам, неожиданно он так сильно задрожал, что Гарибонду пришлось придерживать его на кровати.

– Брансен, прости меня, пожалуйста, – сказал Гарибонд. – Теперь ты уже достаточно взрослый, и пора узнать все до конца. Ты должен знать о Бране, моем самом лучшем друге. И о Сен Ви. – Он не мог удержаться от печальной улыбки при упоминании дорогого имени. – Она умерла не сразу после твоего рождения, Брансен. Она еще успела отдать тебе свою жизнь.

И без того ошеломленный Брансен удивился еще больше, когда Гарибонд, никогда открыто не показывавший своих чувств, наклонился и поцеловал его в лоб. Затем он поднялся, неспешно пересек комнату и подошел к люку, скрывавшему вход в подземелье.

– Когда ты родился, – объяснял он, – ты был так слаб, что не мог дышать, и Сен Ви чувствовала себя не намного лучше после тяжелых родов. Но твоя мать была необычной женщиной. – Гарибонд наклонился, поднял крышку люка и отодвинул одну из деревянных панелей стены. Он засунул руку в потайную нишу и достал запылившуюся толстую книгу. – Твоя мать происходила из народа мудрецов Джеста Ту.

Эти слова абсолютно ничего не говорили Брансену, и выражением своего лица он постарался, насколько это было возможно, дать понять отцу, что ничего не понял.

– Она могла делать удивительные вещи, гораздо более удивительные, чем братья Абеля со своими камнями. Твой отец путешествовал по ее стране, чтобы обратить местных жителей в свою веру, но в конце концов увидел истину в учении Джеста Ту. – Гарибонд протянул книгу Брансену. – Вот здесь все записано. Все секреты и тайны.

– М-м-мой… от-тец?

Мальчик не переставал дрожать, и слезы потоком текли по его лицу.

«Зачем ты мне это рассказываешь? – читал Гарибонд мысли мальчика, хотя и знал, что тому не под силу высказать их вслух. – Ты мой отец! Ты! И никто другой! Как ты можешь меня обманывать? Зачем стараешься обидеть?»

– Сен Ви знала, что умирает, – очень медленно продолжал Гарибонд, чтобы Брансен уяснил смысл его слов, несмотря на сумятицу в мыслях после таких открытии. – Поэтому она решилась воспользоваться своими магическими знаниями и отдать тебе остатки своих жизненных сил, чтобы ты мог жить.

Брансен ничком бросился на постель, все его худенькое тело сотрясалось от рыданий и сдавленных криков. Гарибонд снова обнял мальчика и дал ему свободно выплакаться. Так он просидел больше часа, ласково поглаживал взъерошенные волосы Брансена и бормотал о том, что все будет хорошо. Он убеждал мальчика, что тот уже достаточно взрослый, чтобы услышать эту грустную историю и понять, какими особенными людьми были его родители.

Наконец Брансен успокоился настолько, что Гарибонд смог снова усадить мальчика на кровати. А потом начал свой рассказ. Он поведал Брансену об их с Браном детстве, о том, как Динард поступил в монастырь

Святого Абеля, а Гарибонд не смог этого сделать. Он рассказал о странствиях Динарда по странам, находящимся южнее горной цепи, и вспомнил все истории о Бехрене и Джеста Ту, привезенные другом из путешествия. А когда Гарибонд дошел до возвращения Динарда в Прайд, да еще вместе с женой-чужестранкой, его единственный глаз засверкал от радостных воспоминаний. Гарибонд объяснил, что Динард был полон решимости просветить братьев-монахов и поведать им истины, содержащиеся в учении Джеста Ту.

– Вот с того дня и начались все беды, – печально сказал Гарибонд. – Твои отец и мать наткнулись в лесу на женщину, осужденную самхаистами во главе с Берниввигаром.

При звуке этого имени Брансен вздрогнул.

– Жрец приговорил ее к смерти, и женщину подвергли укусам ядовитой змеи, а потом повесили за руки на дереве у обочины дороги, обрекая на долгую и мучительную гибель. Там ее отыскали поври и уже нанесли рану, чтобы окунуть свои береты в свежую кровь.

Брансен широко раскрыл глаза и еле дышал, захваченный рассказом Гарибонда.

– Но твои родители прогнали кровожадных карликов, – продолжал Гарибонд с искренним уважением, которого заслуживал героический поступок Сен Ви и Динарда. – А потом твоя мать – она и в самом деле была удивительной женщиной – воспользовалась своими волшебными силами и вылечила несчастную жертву. Увы, она взяла на себя действие змеиного яда, но тебе это тоже не прошло даром. Ты страдаешь из-за последствий благородного поступка, сынок. Возможно, это слабое утешение, но ты такой же герой, как и твоя мать.

– О… на жи-жи… ва?

– Та несчастная женщина? По правде говоря, я этого не знаю. Но если и нет, то страшный случай, о котором я рассказал, здесь ни при чем. Она ушла из моего дома по своей воле и казалась вполне здоровой. И все благодаря твоей матери.

Некоторое время Брансен сидел тихо, обдумывая услышанный рассказ, а потом с любопытством взглянул на Гарибонда.

– А м-м-мой… о… тец?

– Твой отец? Брансен кивнул.

– Отец Жерак отослал его из монастыря. Мне кажется, Жерак боялся твоей матери, поскольку ее обширные знания могли угрожать его вере. Я думаю, он поэтому и не хотел выслушать Динарда. Поэтому и отослал его на север, в Санта-Мир-Абель, монастырь на берегу залива Короны. Я не знаю, – признался Гарибонд, отвечая на молчаливый вопрос мальчика. – Мы больше ничего не слышали о твоем отце. Может, он до сих пор живет в Санта-Мир-Абель, хотя отец Жерак говорил, что Динард там так и не появился. Не знаю, можно ли ему верить, Брансен.

– Господи, наконец-то я рассказал тебе эту историю, да еще за один раз! – воскликнул Гарибонд после паузы. – Но ты должен был все узнать о своих родителях, как и то, что это ничего не меняет между нами. Ты и я – настоящая семья, Брансен. Я всегда буду тебе отцом, и не смей больше говорить, что тебе лучше было умереть. – Он угрожающе помахал пальцем у самого лица мальчика. – Никогда не смей так думать!

Суровость была чужда Гарибонду, так что в следующее мгновение он наклонился вперед, крепко обнял приемного сына и долго-долго не выпускал из объятий.

Еще несколько часов после этого разговора Гарибонд не сводил глаз с мальчика… На его хрупкие плечи свалился тяжелый груз, не стал бы он непосильной ношей для болезненного подростка.

Лицо Брансена могло выражать только очень сильные эмоции, и теперь оно оставалось неподвижным, а в его поведении не было ничего необычного. Вот только книга, безусловно, привлекала его внимание. Он постоянно останавливался рядом и осторожно трогал пальцами мягкий кожаный переплет, словно через этот таинственный предмет старался отыскать невидимую связь со своими родителями.

– Хочешь узнать, что такое книга? – спросил Гарибонд в один из таких моментов.

Брансен от неожиданности отпрянул назад и с любопытством уставился на Гарибонда. Мужчина ободряюще улыбнулся и подошел ближе.

– Это книга, – повторил Гарибонд и открыл первую станицу.

При этом он не сводил глаз с лица мальчика, и внезапно вспыхнувший в его глазах интерес удивил Гарибонда. Неожиданно для самого себя он нагнулся и стал всматриваться в изящные завитки букв.

– Твой отец переписывал ее строчка за строчкой и потратил на это несколько лет.

Гарибонд кончиком указательного пальца провел вдоль первой строки справа налево, как его учила Сен

Ви. Внезапно рука мальчика словно сама собой повторила это движение. Гарибонд улыбнулся и легонько прижал руку Брансена к гладкой странице.

– Каждый из этих завитков обозначает букву, – начал он, но умолк в замешательстве, не зная, как объяснить ребенку, что такое буква.

Тогда Гарибонд взял руку Брансена своими пальцами и провел под целым словом, а потом произнес вслух его перевод на язык Хонсе.

Брансен оглянулся, кивнул и снова уставился в книгу. Гарибонд устал после тяжелой дневной работы, и еще больше после напряженного разговора с мальчиком, и сильнее всего на свете в этот момент хотел съесть свой ужин и упасть на кровать в предвкушении заслуженного отдыха. Но не смог проигнорировать любопытный взгляд Брансена. А поскольку он был не прочь немного отвлечь парня от серьезных размышлений, Гарибонд не стал возражать против чтения.

Больше того, как только они с Брансеном уселись рядом на кровати и положили книгу на колени, Гарибонд ощутил настоящее вдохновение учителя. Он подробно разбирал слово за словом, как учила его Сен Ви, громко произносил перевод, а потом читал все предложение целиком.

Гарибонд вспомнил просьбу Сен Ви научить ее ребенка читать Книгу Джеста. Он вспомнил, с какой надеждой она говорила о своем сыне, и с трудом удержался от слез. Надежды оказались бесполезными. Чему можно научить мальчика, отстающего в развитии настолько, что в свои десять лет он мог только ходить и говорить, да и то с большим трудом? Но он постарался отогнать грустные мысли и даже сумел искренне улыбнуться, когда Брансен, несмотря на заикание, произнес одно из прочитанных слов. Гарибонд вскоре понял, что эти занятия в первую очередь нужны не мальчику, а ему самому. При помощи книги он снова возрождал утраченных друзей, снова слышал голос Брана Динарда и его удивительной жены.

Наконец за окном стемнело, и Гарибонд прекратил урок и закрыл книгу. Брансен крепко прижал к груди обретенную реликвию и ни за что не хотел с ней расставаться. Гарибонд улыбнулся и кивнул в знак согласия. Немного спустя он со свечой в руке заглянул в комнату и обнаружил, что мальчик спокойно – даже безмятежно – спит, бурные переживания прошедшего дня его ничуть не тревожат, но тонкие руки продолжают прижимать Книгу Джеста, а голова покоится на свернутой одежде Сен Ви.

Глава 18
РАДИ НАСЛЕДНИКА ПРАЙДА

Запах океана уже явно ощущался в воздухе; за несколькими скалистыми грядами можно было услышать грохот тяжелых волн, и неистовое стремление закончить кровопролитный поход подгоняло людей объединенного войска вперед. Яростные атаки следовали одна за другой и сопровождались призывами «Сбросить проклятых поври в море!»

Солдаты Прайда под предводительством нетерпеливого принца Прайди и могучего Баннаргана вырвались вперед на южном фланге, тяжелый боевой топор Баннаргана рассекал волны карликов и расчищал дорогу остальным. Один из поври ловко увернулся от занесенного оружия и сверкнул коротким мечом. Бедро Баннаргана окрасилось кровью, воин поморщился от боли и развернулся. Взмахнув рукой, он достал карлика и схватил его за кожаный кафтан. В следующее мгновение поври взлетел вверх, перелетел через своих соплеменников и покатился по восточному каменистому склону.

Еще двое поври яростно атаковали Баннаргана спереди, отражая удары его топора усеянными шипами дубинками. Силач вынужден был сделать шаг назад, но поскользнулся и упал на одно колено. Карлики рванулись вперед в надежде прикончить врага, но Бан-нарган вывернул из-под ног громадный булыжник и метнул его вперед, угодив одному из противников прямо в лицо. Мощным рывком воин вскочил на ноги и выставил вперед отточенное острие топора, нацелив его на второго поври. Карлик это предвидел и попытался отбить топор в сторону, но даже из неудобного положения, держа топор только одной рукой, Баннарган сдержал натиск поври.

Теперь он уже твердо стоял на ногах, перехватил оружие поудобнее и ринулся вперед. Карлик отступил на шаг в сторону. Баннарган угрожающе надвинулся на него и заставил поври отскочить еще дальше. Теперь дистанция между ними позволяла как следует размахнуться, и топор одним ударом почти рассек карлика надвое. Тем временем сброшенный с горы поври уже вскарабкался обратно, но Баннарган о нем не забыл; после очередного удара смертоносного топора лохматая голова поври покатилась вниз.

Принц Прайди в азарте битвы вывел своих солдат на гребень гряды. Под натиском людей поври дрогнули и скатились вниз, уступив выгодную позицию. Теперь можно было отдышаться после непрерывного сражения, начавшегося еще на рассвете. Как только принц убедился, что бой затих, он подбежал к Баннаргану и дружески хлопнул его по плечу.

– Мы достигли цели, а солнце еще не перевалило за полдень, – с улыбкой заметил Прайди.

– Зато наши соседи сегодня не так удачливы, – ответил Баннарган, как только друзья повернулись к северу, где еще продолжался тяжелый бой между солдатами нескольких других владений и упрямыми карликами.

– Жаль, что не могу одолжить им сыновей Баннаргана, чтобы возглавить атаку, – посетовал принц и рассмеялся в ответ на недоуменный взгляд приятеля.

– Я слышу плеск волн!

Возглас одного из воинов внес оживление в ряды прайдского войска. Прайди сосредоточенно нахмурился:

– Неужели мы на этом сегодня закончим? Баннарган по выражению лица принца понял, какого ответа от него ждут.

– Победа далась нам слишком легко, – качая головой, произнес он.

– Надо закрепить успех.

– Мы рискуем оторваться от главных сил и лишиться поддержки, – предупредил Баннарган.

– Надо продвинуться немного на восток, а потом повернуть на север, чтобы поври не могли обойти нас с фланга.

Баннарган посмотрел на продолжающийся бой за господство над грядой к северу от них. С востока все казалось спокойным, да и день еще был в самом разгаре. Принц снова хлопнул друга по плечу.

– Ты возьмешь половину солдат и направишься прямиком на север, чтобы помочь солдатам Этельбер-та. А я со второй половиной буду защищать тебя с востока.

Баннарган окинул принца подозрительным взглядом.

– Я разверну солдат в линию с севера на юг и буду следить за флангами, – пообещал принц.

Потом в последний раз наградил Баннаргана дружеским шлепком и стал выкрикивать команды солдатам.

– А, снова бесстрашный принц из Прайда, – заметил лорд Этельберт, когда ему доложили о неожиданном маневре войск соседей. – И как всегда, сам впереди всех.

– Поври бегут при их приближении, – отозвался один из офицеров. – Люди Прайда отлично зарекомендовали себя в боях.

– Да, и особенно тот великан, его друг. Он добывает для Прайда одну победу за другой, – с улыбкой произнес Этельберт.

Он совсем не завидовал успехам соседей; наоборот, лорд Этельберт считал, что военная слава жителей Прайда сослужит ему хорошую службу, когда он присоединит это государство к своим владениям и выступит против Делавала. Хоть воины Делавала и сражались далеко на севере, они, без сомнения, слышали о подвигах Прайди и его друга. Как они будут себя чувствовать, если правитель прикажет им выступить против бесстрашного, энергичного принца и его почти легендарного друга-силача?

– Передай своим людям, пусть берут пример с принца Прайди и его солдат, – приказал Этельберт своему офицеру. – Как только принц замкнет капкан, двигайтесь вперед. Чем больше поври мы перебьем сегодня, тем меньше останется на завтра. Может, сегодняшний день будет последним в этом походе!

– Вперед, храбрецы! Все как один за Этельберт! – громко воскликнул лорд. – Окончательная победа может быть достигнута уже сегодня, и возвращение домой зависит от нас!

Гром оживленных возгласов прокатился по рядам солдат, и люди Этельберта с воодушевлением бросились в атаку на кровожадных поври. Их пример вдохновил и соседей, сражавшихся дальше к северу.

Лорд Этельберт перевел взгляд с собственных солдат на отряд принца Прайди, люди которого выстроились с востока на запад с обеих сторон от гребня скалистой гряды и двинулись на север, сметая на своем пути злобных поври. Правитель Этельберта всерьез задумался, не объявить ли принца Прайди своим наследником.

Поври продолжали отступать, и люди Прайда под руководством своего героя Баннаргана легко продвигались вперед. В пылу битвы даже те, кто находился на краю линии, по пути вдоль хребта больше смотрели вперед, чем назад.

Именно это и надо было хитрым карликам.

Принц Прайди находился в самом центре своего отряда и без труда заметил первую волну контратаки. Толпа поври выскочила из укрытия в скалах и бросилась к крайним солдатам его войска.

– Разворачивайтесь! Сомкнуть ряды! – закричал Прайди. – Задержи их, Баннарган!

Принц поспешно стал отступать на юг, и с каждым шагом все яснее понимал серьезность возникшей ситуации. Это была не просто отчаянная вылазка разбитых противников. Похоже, все достигнутые за это утро успехи грозили обернуться поражением. Неужели поври намеренно уступили ему и заманили далеко вперед?

Остановиться и подумать Прайди не оставалось времени, поскольку его солдаты, первыми подвергшиеся неожиданной атаке, с трудом сдерживали напор многочисленных врагов. Отважный принц занял место среди своих солдат, и его меч молнией засверкал в воздухе, отбивая удары поври. Вот принц отбросил меч карлика и в свою очередь ринулся вперед и глубоко вонзил свой меч в грудь врага. Он не переставал криками подбадривать своих солдат, хотя в этом пока не было необходимости – одно его присутствие вселяло уверенность в сердца людей. Никто из воинов не дрогнул и не повернул назад.

Несколько карликов рухнули под ударами мечей, другие не выдержали яростного натиска принца, и на мгновение показалось, что атака захлебнулась. Но в следующую минуту принц получил новое доказательство того, что нападение не было импровизацией красных беретов: вторая волна злобно визжащих поври ринулась вперед и лишила людей возможности перегруппировать силы. С юго-востока мчались все новые полчища поври, и некоторые из них уже держали свои шапки наготове, предвкушая потоки людской крови.

Прайди резким ударом отбил занесенный над ним меч, левой рукой отбросил в сторону конец копья, затем быстро увернулся от второго, пущенного откуда-то из задних рядов карликов. Теперь он действовал, исключительно повинуясь голосу инстинкта, но ни на минуту не переставал ободрять своих солдат. Принц прекрасно понимал, что бегство приведет только к гибели. Карлики окружили их со всех сторон, и без его личного примера кто-то из людей мог броситься прямо навстречу своей смерти.

– Держитесь! – кричал принц, отбивая очередной удар, и в ответном выпаде опрокинул на землю завизжавшего от боли поври. – Бейте их! Баннарган!

Среди сумятицы боя Баннарган все же услышал призыв своего господина. Резким ударом топора сверху вниз он отсек руку с оружием у ближайшего карлика, по пути зацепил топор второго, едва не опрокинув противника на землю. Свободной рукой он схватил карлика за одежду и поднял вверх.

– Баннарган! – вновь раздался отчаянный крик принца.

Могучий воин швырнул карлика в гущу его соплеменников, смешав их ряды и даже сбив с ног парочку поври, и тем самым обеспечил себе возможность определить положение принца. В это время Прайди приходилось отбиваться от трех поври одновременно. Поначалу Прайди сопутствовала удача, и Баннарган вздохнул с облегчением. Принц отбил сразу два нацеленных на него копья и ловким боковым выпадом достал третьего карлика. Принц сумел сохранить равновесие и теперь парировал атаки двух оставшихся врагов. Но вскоре Баннарган увидел то, чего не заметил его друг, – поверженный поври не вышел из боя.

– Мой господин, – вскричал Баннарган и нарушил строй, устремившись к принцу.

Прайди не услышал его крика. И не увидел, как лежавший на земле карлик поднял копье.

Внезапно взрыв боли огнем обжег его пах; силы покинули принца, и меч выпал из ослабевших рук. Прайди тяжело рухнул на камни, рядом с ударившим его врагом.

Вся нижняя часть тела принца была покрыта кровью, непрекращавшаяся боль разрывала поясницу. Все было кончено, и Прайди не мог даже пошевелиться. Не осталось сил даже позвать на помощь, глаза его заволокло кровавым туманом агонии. Неясным пятном перед ним предстал силуэт огромной ноги, откуда-то издалека послышался крик Баннаргана. Друг поспешил на выручку и встал над телом своего господина, отчаянными криками собирая вокруг оставшихся людей.

Наконец спасительная темнота поглотила Прайди.

Баннарган твердо поставил ноги по обе стороны от неподвижного тела принца. Солдаты Прайда пытались сомкнуть ряды вокруг них, но поври теснили людей с безудержной яростью. Они почуяли кровь, и Баннарган по опыту знал, что возможность приложить красные береты к свежим ранам своих жертв распаляла их ярость как ничто другое.

Один из карликов сбоку устремился на Баннаргана, и силач нанес горизонтальный удар и зацепил топор врага, который тот нацелил в его бедро. Широко расставив руки на древке оружия, Баннарган рванул топор вверх и поднял поври над головой. Упрямый карлик не разжал рук даже тогда, когда высоченный воин заставил его вытянуться на цыпочках. Баннарган резко рванул свое оружие в сторону и развернул карлика вполоборота. Поври освободил оружие и приготовился снова нанести удар, но Баннарган оказался проворнее: удар обутой в сапог ноги угодил по ребрам противника и отбросил его на несколько шагов. Карлик грохнулся на землю, его топор отлетел в сторону и оказался вне пределов досягаемости. Баннарган шагнул вслед за поври и прикончил его ударом топора.

Но закрепить успех не представилось возможным. Вокруг Баннаргана шла жестокая схватка, а у его ног лежал бесчувственный принц.

С угрожающим рыком могучий воин снова занял позицию над распростертым телом и принялся отбивать атаки поври. Он яростно размахивал топором, колол и рубил, вертелся во все стороны, отбивая нападения сзади и спереди, даже подпрыгивал вверх, но постоянно его ступни находились не далее фута от тела принца.

Чувствительный удар пришелся ему по ребрам, но Баннарган отогнал боль. При очередном развороте с поднятым над головой топором Баннарган так неудачно сцепился с оружием противника, что тот вцепился в древко его топора обеими руками. Воин зарычал от ярости и рванул оружие из рук поври, но при этом задел рукой за лезвие вражеского топора, и острый край разорвал кожаную рукавицу и достал руку. Мизинец Баннаргана оказался напрочь оторван от кисти, но обращать внимание на боль не было времени. Сейчас, когда толпы карликов накатываются на людей, словно волны океана на скалистый утес.

Несмотря на свои ободряющие окрики, несмотря на недюжинную силу и мастерство, Баннарган не мог не видеть истины. Солдатам Прайда не выстоять против такого множества врагов. Принц обречен, как обречен и сам Баннарган, и все воины Прайда.

Горечь поражения и вина за неудачу охватили его мысли, но Баннарган не переставал отчаянно сражаться, защищая бесчувственное тело своего господина и друга.

Рядом с ними поври одолели еще одного искусного воина и сгрудились вокруг, торопясь окунуть береты в свежую кровь. Внезапно раздался звук рожков и заставил замереть на месте и людей и поври. Как только Баннарган определил происхождение звуков, он позволил себе вздохнуть с облегчением.

– Этельберт! – закричал один из солдат. – Подходят люди лорда Эгельберта!

Еще один выпад, потом мощный удар, отбросивший безжизненное тело карлика, и Баннарган смог оглянуться через плечо и посмотреть, что происходит. С севера из-за скал показались солдаты Этельберта, сметавшие застигнутых врасплох карликов со своего пути. В сердце Баннаргана возродилась надежда, и он радостно окликнул своего принца:

– Держись, мой господин! Спасение уже близко, на помощь пришли люди Этельберта!

– Сражайтесь, люди Прайда! – С этими словами силач резко опустил топор и рассек голову неосторожного поври. – День еще не закончен!

Карлики вновь окружили Баннаргана, и он со всей яростью продолжал бой, его огромный топор со свистом рассекал воздух и обрушивался на врагов. Удары дубинок с шипами и острых топоров сыпались на него со всех сторон, не раз достигали цели, но Баннарган платил поври вдвойне. И все так же крепко стоял на ногах, словно врос корнями в землю. Воин едва не терял сознание от усталости и боли, но инстинкт заставлял продолжать бой.

Солдаты Этельберта наконец добрались до своих собратьев из Прайда и погнали карликов дальше.