Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Понс, вы играете со мной, как с этой мышкой. Ведь на самом деле вы вовсе не собирались способствовать моему побегу, по крайней мере, настоящему побегу. Я в конце концов оказался бы на вашем столе.

– Перестань! – На лице старика появилась гримаса неудовольствия. – Хью, я нездоров: кто-то опять пытался отравить меня – скорее всего племянник, – и на сей раз это ему почти удалось. Поэтому не нужно противоречить мне – у меня начинаются спазмы в животе. – Он окинул Хью оценивающим взглядом: – Жесткий, старый, дикий жеребец – это дрянь. Слишком воняет. Кроме того, джентльмен никогда не станет есть члена своей семьи, какой бы проступок тот ни совершил. Так что давай оставим этот дурной тон. У тебя нет никаких оснований держаться вызывающе. Ведь я не сержусь на тебя, просто ты сорвал мои планы. – Он взглянул на близнецов и сказал: – Хьюги, перестань дергать Мэг за хвост. – Голос его не был ни громок, ни строг, но ребенок тут же повиновался. – Вот эти двое наверняка были бы хороши на вкус, однако они принадлежат к моей семье. Но даже будь они чужими, все равно я нашел бы им другое применение. Они так милы и так похожи друг на друга… Да, раньше в моих планах им была уготована иная, лучшая судьба. Пока не стало ясно, что они необходимы для того, чтобы вынудить тебя бежать. – Понс вздохнул. – Я вижу, что ты по-прежнему не веришь ни единому моему слову, Хью. Ты просто не понимаешь системы. Впрочем, слугам этого не дано. Тебе не приходилось выращивать яблоки?

– Нет.

– Так вот, хорошее, вкусное яблоко, твердое и сладкое, никогда не вырастает само по себе. Такой плод может появиться только в результате кропотливой селекционной работы над дичком, подчас таким мелким и кислым, что он не годится даже на корм скоту. Кроме того, требуется еще особый уход и защита. С другой стороны, слишком ухоженные растения могут потерять упругость, стать рыхлыми, мягкими – выродиться, одним словом… Это палка о двух концах. И подобная проблема постоянно возникает со слугами. Нужно неустанно удалять возмутителей спокойствия, не давать им возможности плодиться. Однако эти же самые возмутители спокойствия, особенно наиболее ретивые из них, являются бесценным генетическим фондом, который нельзя разбазаривать. Поэтому тех бунтарей, которые становятся смутьянами неосознанно, мы безжалостно выкорчевываем, – чаще всего просто кастрируем. Самых же закоренелых – таких, как ты – мы понуждаем бежать. Если им удается выжить, – а некоторым это удается, – мы в конце концов захватываем беглецов и их потомство и немного позже сознательно обновляем дикой кровью вырождающуюся генетическую линию. Наш несчастный друг Мемток появился на свет как раз в результате такого скрещивания. Он был на четверть дикарем – само собой разумеется, он и не подозревал об этом – и прекрасным жеребцом, который отлично помог улучшить линию. Но слишком долго держать слугу в жеребцах опасно. Тогда его ознакомили с преимуществами, даваемыми оскоплением. Большинство моих старших слуг имеют примесь дикой крови. Некоторые из них – сыновья Мемтока. Например, инженер. Нет, Хью, ты никогда не оказался бы ни на чьем столе. И тебя не стали бы кастрировать. Я бы с удовольствием держал тебя при себе как ручного: ты забавен и к тому же отличный партнер по бриджу. Но я не мог позволить тебе долго находиться в контакте с верными слугами, даже изолировав тебя нелепым титулом. Вскоре ты, видимо, установил бы связь с подпольем.

От изумления Хью даже открыл рот.

– Что, удивлен, а? Но ведь там, где существуют классы угнетателей и угнетенных, всегда есть подполье. Именно всегда, потому что, когда оно отсутствует, умные правители создают его искусственно. Однако, поскольку оно имеется, мы следим за ним, подчиняем его и используем. Среди старших слуг связником является ветеринар, которому абсолютно все доверяют и который совершенно бесстыдно лишен сентиментальности. Мне лично он несимпатичен. Если бы ты доверился ему, то получил бы указания, советы и помощь. А я бы с радостью использовал тебя на покрытие хотя бы сотни прислуги, а потом отпустил бы на все четыре стороны. Чего ты удивляешься? Даже Их Превосходительство, чтобы предотвратить вырождение, держит жеребцов, которым приходится нагибаться, входя в помещение для случки, – а ведь всегда существовала опасность, что ты и эти два очаровательных младенца погибнут и в результате ваш замечательный генетический потенциал будет безвозвратно утрачен. – Их Милость поднял стопку доставленных Киской записок. – Вот это… От моего Главного Управляющего требовалось только удерживать тебя от опрометчивых поступков. Ведь он не знал о тайных функциях ветеринара. Мне даже пришлось немного нажать на Мемтока, чтобы получить эти копии, – и это в то время, когда любой догадался бы уже, что жеребец с таким нравом, как у тебя, всегда найдет возможность связаться со своей подругой. Мои подозрения по поводу твоей пронырливости переросли в уверенность, когда ты предложил ее в качестве партнера. Это была наша с ней первая игра в бридж, помнишь? Может быть, и нет. Но после я послал за Мемтоком, и точно, ты уже, оказывается, давно начал переписку. Хотя сначала они не хотели в этом признаваться, потому что вовремя не доложили.

Хью почти не слушал. Он не мог отогнать от себя мысль о том, что подобные вещи рассказывают только жертве. Никто из них четверых из этой комнаты живым не выйдет. Впрочем, скорее всего, это не касается близнецов. Ведь Понсу нужна свежая кровь. Но он и Барбара… – у них наверняка даже не будет возможности перемолвиться словечком перед смертью.

А Понс тем временем говорил:

– Но у тебя есть еще шанс исправить ошибки. А ты их наделал немало. Одна из написанных тобою записок, по словам моих ученых, была слишком бессмысленной. И тогда я понял, что ты Занялся тайнописью и что-то замышляешь. После этого все письма подвергались тщательному исследованию. И, конечно же, мы нашли ключ к твоему коду – впрочем, его и кодом-то трудно назвать, настолько он наивен. Но если бы ты знал, Хью, чего нам это стоило! Мемток всегда недооценивал дикарей, он даже представить себе не мог, на что они способны, когда их загоняют в угол. – Понс нахмурился. – Черт бы тебя побрал, Хью, твоя безжалостность мне дорого обходится. Я не продал бы Мемтока и за десять тысяч бычков, да и за двадцать, пожалуй, тоже. А теперь и твоя жизнь висит на волоске. Ну, обвинение в попытке к бегству – это еще полбеды. Обойдемся легким наказанием на глазах других слуг. Этого вполне будет достаточно. Уничтожение собственности хозяина можно скрыть, если никто ничего не пронюхал. Кстати, тебе известно, что согревательница твоей постели была в курсе большинства твоих планов? Знала обо всем! Прислуга ведь падка на всякие тайны.

– И она вам все рассказывала?

– Нет, будь она проклята, она не рассказала и половины всего, что знала. Остальное пришлось потом извлекать из нее хлыстом. И тогда оказалось, что она знает столько, что мы не могли ей позволить встречаться с остальными слугами. Ей пришлось исчезнуть.

– Вы убили ее? – Хью почувствовал прилив отвращения. Он спросил, зная, что все его слова и вопросы, в сущности, уже бессмысленны. Хью еще не понял, куда гнет Понс.

– А тебе-то что? Она недостойна жить дальше, изменив хозяину. Но я все же не так расточителен, как ты думаешь. У этой дурочки просто не было никакого понятия о морали, и она не отдавала себе отчета в своих действиях. Должно быть, ты загипнотизировал ее. Хью, повторяю, я не человек порыва. Я никогда не швыряюсь своей собственностью направо и налево. Я продал ее так далеко, что она с трудом будет понимать тамошний язык. Уж там-то вряд ли кто-нибудь поверит ее басням. Хью перевел дух.

– Я очень рад.

– Что, понравилась тебе эта прислуга? Что в ней особенного?

– Она была просто невинным младенцем. И я не хотел причинять ей вред.

– Все может быть. А теперь, Хью, предлагаю тебе способ возместить убытки, понесенные мною по твоей вине, и в то же время извлечь выгоду для себя.

– То есть как это?

– А очень просто. Твоя эпопея стоила мне самого толкового слуги. В моем имении нет больше человека его калибра. Поэтому ты займешь его место. Никакого скандала, никакого шума, никакого волнения внизу, под лестницей, – все слуги, ставшие невольными свидетелями происшедшего, уже проданы в далекие края. А тому, что случилось с Мемтоком, можешь придумать любое объяснение. Или даже утверждать, что ничего не знаешь. Барба, ты в состоянии удержаться от сплетен?

– Конечно, если от этого зависит благополучие Хью!

– Вот и умница. А то мне очень не хотелось бы делать тебя немой. Игры стали бы не такими захватывающими. Впрочем, Хью, наверное, будет слишком занят, чтобы играть в бридж. Хью, вот тебе тот самый мед, из-за которого медведь попал в капкан: ты начинаешь исполнять обязанности Главного Управляющего – с ними ты наверняка сможешь справиться, как только вникнешь в детали, – а Барба с близнецами перебираются к тебе, чего ты все время добивался. Или ты становишься моим старшим слугой, или вы все лишаетесь жизней. Таков выбор. Что скажешь?

Хью Фарнхэм был так изумлен, что никак не мог справиться с голосом, чтобы изъявить согласие. Между тем Их Милость добавил:

– Еще одна вещь. Я не могу позволить тебе начать жить с ними прямо сейчас.

– Нет?

– Нет. Я все еще хочу получить твое потомство от нескольких слуг, пока тебя не оскопили. Но это ненадолго, если ты так крепок, как кажешься.

– Нет! – сказала Барбара.

Хью Фарнхэму предстояло принять ужасное решение.

– Барбара, подожди. Понс! А как насчет близнецов? Их тоже оскопят?

– О-о-о… – утомленно протянул Понс. – Ну и силен же ты торговаться, Хью. Предположим, что их не выхолостят. Скажем так: я некоторое время буду использовать их в качестве жеребцов и не буду отрезать им большие пальцы рук. А лет в четырнадцать или пятнадцать я дам им возможность бежать. Тебя это устраивает? – Старик замолчал, зайдясь в кашле. Он весь содрогался. – Проклятие, ты утомляешь меня!

Хью упорно гнул свое.

– Понс, но ведь вас может не оказаться в живых через четырнадцать или пятнадцать лет.

– Верно. Не очень вежливо напоминать об этом.

– А нельзя ли заручиться гарантией вашего наследника Мрики, что наша договоренность останется в силе при любых обстоятельствах?

Понс пригладил волосы и улыбнулся.

– Ушлый ты малый, Хью! Из тебя получится отменный Главный Управляющий! Так вот, конечно же, договориться с ним об этом я не могу. Именно поэтому я и хочу кое-что получить от тебя, а не дожидаться, пока повзрослеют мальчишки. Но выбор у тебя есть и сейчас. Я могу позаботиться о том, чтобы вы сопровождали меня в последний путь, – все вы, и мальчики тоже. Или оставайтесь в живых и попытайтесь сами заключить новую сделку, если только это удастся. «Король умер, да здравствует король!» – так в древности выражалась мысль о том, что, если умирает один Протектор, ему на смену приходит другой. Так что, как знаешь. Я готов и на то и на другое.

Хью все еще обдумывал невеселые предложения, когда снова заговорила Барбара:

– Их Милость…

– Да, детка?

– Лучше бы вы мне вырезали язык. Прямо сейчас, здесь, в этой комнате. Потому что мне вовсе не нравится весь этот замысел. И я не буду держать язык за зубами. Нет!

– Барба, Барба, хорошие девочки так себя не ведут.

– А я и не девочка! Я женщина, жена, мать! Я не буду больше называть вас «дядюшкой» – вы злой человек! Я никогда не стану играть с вами в бридж, с языком или без языка. Мы беззащитны… но от меня вы ничего не добьетесь. Посмотрите, что вы нам предлагаете. Вы хотите, чтобы мой муж согласился на оскопление в обмен на то, что он сможет провести несколько жалких лет со мной и нашими детьми – ровно столько, сколько ваше тело милостью небес будет ходить и дышать. А что потом? Вы и тут обманываете нас. Мы умираем или оказываемся отданными на милость вашему племяннику, который еще хуже, чем вы. Уж я-то знаю! Все согревательницы ненавидят его лютой ненавистью: они рыдают, когда их посылают прислуживать ему, и рыдают еще горше, когда возвращаются от него. Но я бы не позволила Хью согласиться на ваши предложения даже в том случае, если бы вы обещали ему долгую жизнь. Нет! Никогда, никогда! Только посмейте принудить меня к такому жалкому, рабскому счастью – и я убью своих детей! Потом себя! А после этого и Хью покончит с собой, я уверена! – Она плюнула изо всех сил в направлении Понса и разрыдалась.

Их Милость сказал:

– Хьюги, я ведь говорил тебе, чтобы ты не дергал кошку за хвост. Она может поцарапать тебя. – Он с трудом встал и произнес: – Теперь ты уговаривай их, Джо, – и вышел из комнаты.

Джо вздохнул и приблизился к ним.

– Барбара, – мягко сказал он, – возьми себя в руки. Ведь то, что ты говоришь, не пойдет ни в коей мере на пользу Хью, даже если тебе так и кажется. Тем более что человеку в возрасте Хью такая потеря не должна казаться слишком большой.

Барбара взглянула на Джо так, словно увидела впервые в жизни, и плюнула ему прямо в лицо.

Он отшатнулся и поднял руку. Хью резко предупредил:

– Джо, если ты хоть пальцем тронешь ее, а меня когда-нибудь освободят, я сломаю тебе руку.

– У меня и в мыслях не было трогать ее, – медленно ответил Джо. – Я просто хотел вытереть лицо. Я не ударю Барбару, Хью. Я восхищаюсь ею. Просто мне кажется, что она рассуждает не совсем здраво. – Он поднес к лицу платок. – Видимо, нет смысла спорить.

– Нет, Джо. Прости, я сожалею, что сделала это.

– Ничего, Барбара. Ты просто расстроена и… ведь ты никогда не обращалась со мной как с ниггером. Так что, Хью?

– Барбара уже решила для себя. А у нее слова никогда не расходятся с делом. Впрочем, я думаю, она права. Оставаться в живых здесь просто не имеет смысла никому из нас.

– Жаль, что ты так думаешь, Хью. Как бы то ни было, а мы с тобой всегда хорошо ладили. Ну что ж, если это твое последнее слово, я, пожалуй, пойду и извещу Их Милость. Хорошо?

– Иди.

– Иди, Джо.

– Прощай, Барбара. Прощай, Хью. – Он вышел. Обратно вернулся один Лорд-Протектор, двигаясь с осторожностью старого и больного человека.

– Так, значит, вы вон что решили, – сказал он, садясь и запахивая шаль. Он потянулся за мышкой, по-прежнему сидевшей на столе. Появились слуги и убрали разложенные на нем вещи беглецов. Понс продолжал: – Не могу сказать, что я очень удивился… ведь я играл в бридж с вами обоими. Что ж, тогда есть еще одна возможность. Ваши жизни – компенсация. Я не могу оставить их вам просто так. Поэтому мы используем вас – пошлем назад.

– Куда назад, Понс?

– Как куда? Конечно же, в ваше собственное время. Если получится, естественно. Возможно, и получится. – Он погладил мышку. – Вот эта мышка уже проделала подобное путешествие. Правда, ее посылали в прошлое всего на две недели. И это ей ничуть не повредило. Хотя, конечно, трудно судить, как подействует на человека скачок через два тысячелетия.

Снова появились слуги и стали раскладывать на столе: мужские часы, десятицентовую канадскую монету, пару поношенных горных ботинок, охотничий нож, грубо выделанные мокасины, пару джинсов, потрепанные хлопчатобумажные шорты большого размера, автоматический пистолет 45-го калибра с портупеей, две выцветших рубашки, одна из которых была перешита, полкоробка спичек, небольшую записную книжку и карандаш.

Понс взглянул на вещи.

– Было у вас что-нибудь еще? – Он вытащил из пистолета обойму и взвесил ее на ладони. – Если нет – одевайтесь.

Невидимые путы разжали свои объятия.

Глава двадцать первая

– Не понимаю, чему вы удивляетесь, – сказал им Понс. – Хью, ведь ты должен помнить, что я велел своим ученым выяснить, каким образом вы попали сюда. Никаких чудес Я говорил вполне серьезно. И они почувствовали, что я буду очень огорчен, если не удастся разрешить проблему при таком изобилии данных. Похоже, ученые добились успеха. Во всяком случае им удалось отправить вот эту малышку. Она вернулась сегодня, почему я и послал за вами. Теперь мы выясним, работает ли аппарат так же хорошо, как настольная модель. Мне кажется, что для перемещения в прошлое требуется не такое уж большое количество энергии – не нужно никаких атомных бомб, – если ее приложить точно в нужном направлении. Но все это мы скоро узнаем.

– Но как же вы узнаете? – спросил Хью. – Мы-то узнаем, сработает установка или нет, но вы-то?

– А, вон что! Мои ученые не так уж глупы, когда знают, за что взяться. Один из них вам все объяснит.

Позвали ученых – двух Избранных и пятерых слуг. Никаких предисловий не последовало. Хью почувствовал, что с ним обращаются так же безразлично, как с мышкой, которая хотела и не решалась спуститься на пол, где ее поджидала гибель. Хью было предложено снять рубашку, и двое ученых-слуг прикрепили к его правому плечу небольшой предмет.

– Что это? – Предмет казался необычайно тяжелым для своих размеров.

Слуги не ответили, а старший Избранный сказал:

– Тебе все объяснят. Подойди сюда. Взгляни. – Взглянуть, как выяснилось, следовало на бывшую собственность Хью – подробную геодезическую карту графства Джеймс. – Ты знаешь, что это такое? Или нужно объяснять?

– Знаю. – Хью прибег к речи равных, но Избранный игнорировал это, продолжая обращаться к нему как к нижестоящему.

– Тогда ты должен знать, что вас нашли… здесь. – Хью согласился, когда палец ученого показал на место, где когда-то стоял его дом. Избранный задумчиво кивнул и добавил: – Ты понимаешь значение этих отметок? – он указал на маленький крестик и цифры возле него.

– Конечно. У нас это называлось «репер», или эталонная отметка. Точно указанное местоположение и высота над уровнем моря. Это базисная точка для всей карты.

– Превосходно! – Избранный указал на аналогичную точку у вершины Маунтин-Джеймс. – А теперь скажи нам, если знаешь, – но только не лги, это не пойдет тебе на пользу, – как велика погрешность отклонения этих точек на вертикали и горизонтали.

Хью немного подумал, поднял руку, развел указательный и большой пальцы примерно на дюйм. Избранный прищурился.

– В те варварские времена не могло быть такой точности. Мы считаем, что ты лжешь. Попытайся еще раз. Или признайся, что понятия не имеешь.

– А я утверждаю, что вы сами не знаете, о чем говорите. Ошибка может быть даже меньше. – Хью хотел рассказать им, что он сам возглавлял изыскательные партии в Сибизе и проводил геодезические измерения, когда занялся подрядами. Но решил, что делиться воспоминаниями ни к чему.

Избранный взглянул сначала на него, потом на Их Милость. Старик внимательно слушал, но лицо его оставалось бесстрастным.

– Ладно. Допустим, что отметки нанесены точно и соотносятся друг с другом. Что является для тебя исключительным везением, поскольку одной из них нет, – он указал на первую, около того места, где был их дом, – а другая, – он указал на вершину Маунтин-Джеймс, – по-прежнему на месте, в прочнейшей скальной породе. А теперь покопайся в памяти и не пытайся снова солгать, так как это прежде всего касается тебя самого… и имеет значение для Их Милости, поскольку твоя ложь может свести на нет усилия множества людей, чем Их Милость наверняка будет очень недоволен. Так вот: где поблизости от исчезнувшей точки и на той же высоте – во всяком случае не выше – находится… находилось, я хочу сказать, в те первобытные времена ровное, гладкое место?

Хью задумался. Он-то точно знал, где располагался этот репер: в основании Саутпортского Банка. Представлял он собой медную пластинку, углубленную в камень позади мемориальной таблички, примерно на высоте восемнадцати дюймов от тротуара, на северо-восточном углу здания. Табличку укрепили там вскоре после открытия Саутпортского торгового центра. Хью, проходя мимо, часто смотрел на нее. Сам факт существования эталонной отметки был для него успокоительным – он был для души символическим гарантом стабильности.

Одной стороной здание выходило на стоянку автомобилей, принадлежавшую банку, супермаркету «Сейфвей» и еще паре магазинов.

– Ровное и гладкое место тянется отсюда и до сих пор на расстоянии… – Хью прикинул ширину стоянки в футах и перевел в современные единицы. – Или немного больше. Это на глаз. Размеры неточные.

– Но место действительно ровное? И не выше отметки?

– Оно даже ниже и с небольшим уклоном, чтобы вода там не задерживалась.

– Отлично. А теперь взгляни сюда. – Это снова была собственность Хью, на сей раз карта штата.

– Предмет, который на тебе, можно считать часами. Не стоит объяснять тебе принцип их действия – ты все равно не поймешь. Достаточно сказать, что они измеряют время (по периоду радиоактивного распада). Поэтому они так тяжелы. Корпус изготовлен из свинца, чтобы погасить радиацию. – Избранный указал на город на карте. Хью отметил про себя, что здесь находился университет штата. Избранный сделал движение рукой, и ему передали клочок бумаги. Он спросил Хью: – Ты можешь прочесть, что здесь написано? Или нужно объяснять?

– Здесь написано «Государственный университетский банк», – ответил Хью. – И мне действительно помнится, что в этом городке в свое время было подобное заведение. Хотя с уверенностью сказать не могу. Я с ним никогда не имел дела.

– Было, было, – уверил его Избранный, – совсем недавно обнаружили развалины банка. Ты должен добраться до него. Там была и сохранилась до сих пор подвальная комната, в самой нижней части фундамента. Эти часы нужно поместить туда. Ты понимаешь?

– Понимаю.

– По велению Их Милости эта комната до сих пор не вскрыта. После того как вас пошлют в прошлое, ее вскроют. Часы будут там, и мы измерим их показания. Теперь тебе ясно, почему это жизненно важно для эксперимента? Мы не только узнаем, что вы благополучно перенесли путешествие, но и точно определим промежуток времени, разделяющий наши эпохи. На основании полученных данных мы сможем гораздо точнее настраивать приборы. – Избранный теперь говорил в приказном тоне: – И указания, смотри, выполняй с точностью. Или тебя строго накажут.

При этих словах Хью встретился взглядом с Понсом. Старик не смеялся, но в его глазах прыгали веселые огоньки.

– Сделай это, Хью, – попросил он. – Будь молодцом.

Хью заверил ученого:

– Я все сделаю. Я понимаю. Избранный сказал:

– С благосоизволения Их Милости, покорный слуга готов взвесить дикарей и отправить их к месту запуска.

– Мы передумали, – сообщил Понс. – Мы будем наблюдать за отправлением. – И добавил: – Как нервы, Хью? В порядке?

– Вполне.

– Всем испытавшим первое перемещение было предложено вернуться; не помню, говорил я тебе об этом или нет. Джо сразу же отказался. – Старик взглянул через плечо. – Грейс, ты не передумала, малышка?

Грейс подняла глаза.

– Понси! – укоризненно сказала она. – Ведь ты же знаешь, что я никогда не покину тебя.

– Дьюк?..

Оскопленный слуга даже не поднял глаз. Он просто отрицательно помотал головой. Понс поторопил ученого:

– Нужно поспешить взвесить их. Сегодня мы намерены ночевать дома.

Взвешивание было произведено где-то в недрах здания (Хью догадался, что это столичная резиденция Понса). Перед тем как их поместили на платформу весов, Лорд-Протектор достал обойму, которую ранее извлек из пистолета Хью.

– Хью! Ты обещаешь не делать глупостей?

– Обещаю.

– При определенной сноровке ты вполне можешь прикончить меня. Но подумай, что потом будет с Барбарой и твоими малышами.

(Я уже думал об этом, старый ты негодяй.)

– Понс, а почему бы вам не отдать обойму Барбаре? Пусть она положит ее к себе в карман. В таком случае, даже если мне и взбредет в голову что-нибудь, я не успею зарядить пистолет достаточно быстро.

– Толково придумано. Держи, Барба.

Старший ученый был недоволен общим весом отправляемого в прошлое груза.

– С разрешения Их Милости, ничтожный слуга осмеливается доложить, что собственный вес обоих взрослых, должно быть, сильно уменьшился с тех пор, как делались расчеты.

– И чего же ты хочешь от нас?

– О, ничего, ничего, с благосоизволения Их Милости. Просто предстоит небольшая задержка. Масса должна быть точной. – Избранный начал торопливо накладывать на платформу металлические диски. Это навело Хью на мысль.

– Понс, вы действительно думаете, что ваша штука сработает?

– Если бы я знал наверняка, не было бы надобности испытывать ее. Надеюсь, что она функционирует.

– Если перенос удастся, нам с самого начала понадобятся деньги. Особенно если мне придется пересечь почти половину штата, чтобы захоронить ваши часы.

– Логично. Ведь вы, кажется, там пользовались золотом? Или серебром? Я понял тебя. – Он сделал жест рукой. – Прекратите взвешивание.

– У нас в ходу было и то и другое, но обязательно должно было стоять клеймо нашего протектората. Понс, в моем доме было много американских серебряных долларов, которые вы забрали. Нельзя ли получить их обратно?

Получить деньги оказалось можно – они были во Дворце, и старик не имел ничего против того, чтобы их использовали для восполнения недостающего веса. Старший ученый был весьма обеспокоен задержкой: он объяснил своему Повелителю, что расчеты были сделаны на определенное время и на определенную массу, чтобы доставить подопытных за несколько дней до начала войны, плюс-минус погрешность на ошибку. Но запас времени подходил к концу, и если не произвести запуск в самое ближайшее время, то придется снова пересчитывать параметры и перенастраивать приборы. Хью не понимал большинства подробностей и перестал слушать.

Понсу, похоже, доводы ученого тоже наскучили, и он резко оборвал его:

– Если понадобится, сделаешь расчеты заново. Все.

Чтобы разыскать слугу, который знал, где находятся изъятые у дикаря предметы, найти их и доставить, потребовалось больше часа. Понс молча играл с мышью. Барбара возилась с близнецами, потом перепеленала их с помощью служанок. Хью попросил, чтобы перед запуском им дали возможность сходить в туалет. Им разрешили выйти, правда, под охраной. После этой процедуры вес снова изменился и все пришлось начинать заново.

Серебряные доллары по-прежнему были закручены в колбаски по сто монет в каждой. Весили они довольно много, и Хью был рад, что за время одиночного заключения он сбросил лишний вес, накопленный в бытность его Главным Исследователем. Но для покрытия разницы потребовалось всего около трехсот долларов да еще пуля и несколько клочков фольги.

– С позволения Их Милости, покорный слуга считает, что подопытных следует незамедлительно поместить в контейнер.

– Исполняй! Не трать попусту наше время!

Приволокли контейнер. Он представлял собой металлический ящик, гладкий, пустой внутри, без каких-либо выступающих частей. Высота его была такой, что Хью головой упирался в потолок, а площадь едва позволяла разместиться всем четверым. Хью забрался первым и помог расположиться Барбаре. Потом им передали детей. Хьюги тут же начал плакать и толкать братишку.

Понс выглядел расстроенным.

– Прислуга избаловала детишек. Хью, я решил не присутствовать при отправлении – я очень устал. Прощайте оба, и счастливо добраться. Из вас никогда бы не получились верные слуги. Но мне будет очень не хватать наших партий в бридж. Барбара, нужно серьезно заняться воспитанием малышей. Смотри, не избалуй их вконец. Они хорошие мальчишки. – Он повернулся и быстро вышел.

Крышку закрыли и заперли. Теперь они были одни. Хью тут же воспользовался возможностью поцеловать жену. Поцелуй вышел несколько неуклюжим, потому что они оба держали на руках по ребенку.

– Теперь мне все равно, что с нами будет, – выдохнула Барбара, оторвавшись от супруга. – Именно твоей ласки мне больше всего и не хватало. Ой, милый, Джо опять мокрый. А как там Хьюги?

– Не отстает от брата ни в чем: тоже мокрый. Но ты ведь, кажется, сказала, что тебе теперь все равно.

– Мне-то да, но попробуй объясни это детям. Сейчас я с радостью отдала бы сотню долларов за десяток чистых пеленок.

– Дорогая, а тебе никогда не приходило в голову, что человечество по крайней мере миллион лет прекрасно существовало без пеленок? А нам, возможно, предстоит обходиться без них не больше часа. Так что давай не будем о них думать.

– Да нет, я только хотела сказать… Послушай! Кажется, они передвигают нас.

– Сядь на пол и упрись ногами в стенку, пока дети еще целы. Что ты говоришь?

– Я просто хотела сказать, дорогой, что меня вовсе не волнуют пеленки. Меня вообще ничто не беспокоит теперь, когда ты со мной. Но если нам все же не суждено погибнуть, – если эта штука сработает, – то я хотела бы быть практичной. А что может быть практичнее пеленок?

– Поцелуй, например. Любовь.

– Да, конечно. Но они все равно приводят к пеленкам. Милый, а ты не мог бы переложить Хьюги в другую руку, а этой обнять меня? Ой, они снова нас куда-то двигают. Хью, как по-твоему, этот аппарат сработает? Или мы просто внезапно умрем? Ладно, путешествие в будущее я еще как-то могу себе представить – во всяком случае мы совершили его. Но никак не могу вообразить себе путешествие в прошлое. Я имею в виду, что прошлое ведь уже было. Правильно? Разве не так?

– В принципе, да. Но ты, по-моему, неправильно ставишь проблему. Я понимаю так, что парадоксов времени не существует – их просто не может быть. Если нам удастся совершить этот прыжок во времени, значит мы его уже совершали. Все это произошло. А если аппарат не сработает, то потому, что он уже не сработал в прошлом.

– Но ведь ничего этого не случилось еще. Я то же самое и говорила.

– Нет, нет. Мы ведь не знаем, случилось это уже или нет. Если случилось, то все будет в порядке. А если нет, то нет.

– Дорогой, я совсем запуталась.

– Не беспокойся. «Персты, перо держащие, выводят букву и, только выведя ее, свой продолжают труд…». О том, как обстоит дело, мы узнаем лишь постфактум… Мне кажется, нас выводят на финишную прямую: мы больше не покачиваемся, чувствуется только легчайшая вибрация. Я предполагаю, что нас запустят с территории бывшего графства Джеймс. Если так, то, пока мы туда долетим, пройдет около часа. – Он обнял ее покрепче. – Поэтому час счастья в нашем распоряжении есть. Она подхватила:

– Так ведь я о том и толкую. Любимый, мы с тобой столько перенесли, что сейчас я уже ни о чем не беспокоюсь. Если нам отведен всего лишь час, я буду наслаждаться каждой его секундой. Если нам отведено сорок лет, я буду наслаждаться каждой секундой этих лет. А если нас разлучат, то мне не нужно никаких отсрочек. Как бы то ни было, пока мы, слава Богу, вместе. И будем вместе до самого конца.

– Да, до самого конца.

Она счастливо вздохнула, перепеленала мокрого спящего младенца, уткнулась в плечо мужа и прошептала:

– У меня такое чувство, что это снова наш самый первый день. Помнишь? Я имею в виду убежище. Там было так же тесно, но еще жарче, и никогда я не была так счастлива. Мы тогда тоже не знали, доживем ли до следующего дня или нет. В ту ночь.