Текст книги "Инспектор-призрак (сборник)"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Пол Уильям Андерсон,Филип Киндред Дик,Мюррей Лейнстер,Джеймс Бенджамин Блиш,Джек Холбрук Вэнс,Джеймс Генри Шмиц,Теодор Когсвелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Уже начало светать, когда они вышли из корабля. Кэлхаун сморщился, глядя на величественно алевший восток. Он увидел кар перед зданием диспетчерской.

– Эти парни на взводе, – рассудительно сказал он. – И с распростертыми объятиями нас встречать не будут. В свете наступающего дня уходить пешком – это меня не устраивает. Попробуем взять машину.

Он направился к зданию диспетчерской. По прошлой ночи он помнил, что у здания не было окон в сторону площадки корабля. Тем не менее двигался он осторожно, перебегая между громадными арками-опорами. Когда он достиг последней арки, до кара оставалось еще пятьдесят ярдов.

– Побежали! – сказал он Мургатройду.

Кэлхаун и маленький тормал помчались сквозь розовый свет зари. Они успели покрыть ярдов тридцать, когда из диспетчерской кто-то вышел, направляясь к кару. На секунду он, пораженный, замер: в городе не должно быть живых незнакомцев. Значит, вот объяснение тому, что двое лежат без сознания, еще двое исчезли. Преступник потянулся к бластеру.

Кэлхаун выстрелил первым. Ударил шипящий разряд. Бластер в руке бандита гулко взорвался.

– Бежим! – приказал Кэлхаун.

Голоса. В окно выглянул человек, увидел Кэлхауна – незнакомца с бластером. Само приглашение к стрельбе. Человек рявкнул. Кэлхаун повел в его сторону стволом, и тот быстро ретировался в глубину комнаты. Окно задымило в том месте, куда ударил разряд.

Человек и тормал были уже у кара. Кэлхаун поднял распылитель и отправил в открытую дверь диспетчерской добрую порцию паров декстретила. Одновременно он пятился к машине. Мургатройд возбужденно пританцовывал рядом.

Зазвенели стекла. Топот, крики. Кто-то бежал к двери. Но холл перед дверью заполнен анестезирующим газом, и каждый вошедший в холл тут же упадет без сознания.

Кто-то в самом деле упал. Из-за угла выскочил другой, с бластером на взводе. Но сначала ему нужно было прицелиться, а Кэлхауну – только нажать на спуск. Он так и сделал.

Снова крики внутри диспетчерской, топот. Глухие удары падающих тел. А потом – выстрел и глухой рев детонировавших паров декстретила. Взрыв сорвал часть крыши, посыпались куски перекрытия. Вылетели оконные рамы.

Кэлхаун прижался спиной к кару. Разряд бластера. Мимо. Кэлхаун нажал на спуск, повел стволом вдоль фасада. К нему поднимался дым и веселые языки пламени. Еще один бандит упал. Кто-то кричал в панике:

– Нас атакуют! Туземцы бросают гранаты! Ралли, нам нужна помощь! Скорее! – Кто-то вызывал по радио подкрепление. Все бандиты, садящие без дела или рыскавшие в поисках поживы помчатся на вызов, даже ремонтная команда трансформаторов. Охотники в машинах…

Кэлхаун забросил Мургатройда на сиденье, хлопнул дверцей, повернул ключ и с визгом покрышек помчался прочь.

Глава 8

“Следует признать, что человек – существо общественное, в том смысле, как общественными существами являются муравьи, пчелы, хотя характер общественности у человека иной. Чтобы муравьиный город процветал, должны быть естественные законы, охраняющие этот город от неблагоприятных действий некоторой части жителей. Чтобы предотвратить асоциальные поступки, мало говорить об инстинктах. Инстинкты мутируют, как и форма И недостаточно упомянуть социальное давление общества – у муравьев это будет уничтожение неправильно ведущих себя членов муравейника. Естественные законы природы охраняют муравейник от инстинктивного управления, могущего его разрушить, а так же от отказа от инстинктивного управления, необходимого для существования города в целом. В общем, есть естественные законы и силы, защищающие общество от собственных отдельных членов. В человеческом же обществе…”

Фитцджеральд. “Вероятность и поведение человека”.

Автострада была превосходная. Кар мчался вперед. Коммуникатор на передней панели взрывался взволнованными голосами. Был описан захват кара, сам кар, его цвет, направление, в котором он удалился. Голоса требовали догнать и уничтожить кар, уничтожить диверсанта!

Заговорил другой человек. Холодно и спокойно он начал отщелкивать приказы.

А кар Кэлхауна преодолевал подъем. Когда он оказался на полпути между двумя башнями, навстречу выскочила другая машина. Кэлхаун взял в левую руку бластер, и в то мгновение, пока мчавшиеся навстречу друг другу машины находились друг против друга, сделал точный выстрел. Вспышка огня и хвост густого дыма. Пораженный разрядом кар, у которого короткое замыкание аккумулятора испарило половину корпуса, пробил ограждение и косматым метеором сорвался в пропасть между небоскребами.

В коммуникаторе затарахтели голоса. Кто-то увидел вспышку взрыва. Хладнокровный голос командира заставил всех молчать.

– Ты, – приказал командир. – если ты его засек, доложи.

– Чи-чи-чи! – взволнованно сказал Мургатройд.

Но Кэлхаун ничего не стал докладывать.

– Значит, он снял кого-то из наших, – сделал вывод хладнокровный голос. – Догоните его, обойдите спереди и сожгите его машину.

Кар Кэлхауна стрелой промчался по наклонному съезду с моста и, балансируя в крене на двух колесах, обогнул здание… промелькнул между двумя небоскребами… выскочил на боковую ветвь… промчался до развилки, потом направо… Но бормотание голосов в коммуникаторе не прекращалось. Одному из бандитов приказали занять пост на самой высокой башне, откуда просматривались все дороги нижнего уровня. Группа в четыре кара была послана в погоню. Всем было приказано стрелять в желтый одиночный кар. Погоня идет только группой. Стрелять в любую одиночную машину! И немедленно докладывать, немедленно!

– Я подозреваю, – сказал Кэлхаун возбужденному Мургатройду, сидевшему рядом, – это вот и называется тактикой боя. Если они нас возьмут в кольцо… Хотя их не так уж много. Но мы должны успеть выбраться из города, вот в чем фокус. Значит…

Возбужденный голос пропыхтел донесение – машину Кэлхауна засекли с ажурного моста, ведущего к самой высокой башне города. Он направлялся…

Кэлхаун тут же изменил направление. Пока что он встретил только одну машину. Сейчас он ехал по пустой автостраде, между башнями домов с мертвыми глазницами окон, пристально следившими за убегающим каром.

Все это напоминало сцену из ночного кошмара. Кар Кэлхауна ввинчивался в пустоту между красиво выгнувшимися мостами, акведуками, переездами, клеверными цветками развилок, вдоль главных и второстепенных транспортных артерий города, и повсюду Кэлхаун видел полную неподвижность пустого города. Свистел обтекающий кабину ветер, покрышки с шелестом пожирали пространство, светило веселое солнце и безмятежно плыли облака. Ни одного признака опасности. Только бормочущие в коммуникаторе голоса. Его видели на повороте… потом там-то и там-то… и только по счастливой случайности он свернул прочь от подготовленной засады… Потом его…

Слева он заметил зелень трав и деревьев. По спуску рампы Кэлхаун направил кар в нырок к одной из малых парковых зон.

Едва машина оказалась над каменным парапетом ограждения, как крыша кабины вспыхнула и испарилась, чудом не задев Кэлхауна. Кто-то попал в его кар из бластера. Свернув налево и въехав в густые кусты, Кэлхаун выкатился из кабины, потащив за собой Мургатройда. Оба нырнули в укрытие зеленого подлеска. Кэлхаун инстинктивно сжимал распылитель.

Он побежал, свободной рукой стряхивая капельки металла с одежды и кожи. Ожоги адски болели. Но тот, кто стрелял, решит, что поразил Кэлхауна, тем более, что за попаданием последовало столкновение машины с кустарником. Человек доложит об удаче прежде, чем отправится посмотреть на предполагаемый труп жертвы. Потом появятся первые машины. Сейчас Кэлхауну было бы лучше как можно дальше убраться от этого места.

Он услышал шум подъезжающих каров. Стрелять в любую одиночную машину! Визг тормозов, голоса. Кэлхаун, не теряя времени, продирался сквозь подлесок парка. Он был уже у дальнего края. За парком шла дорога, за дорогой – низкая каменная стена. Он сразу узнал эту стену. Служебные магистрали были частично закрыты такими стенами, чтобы не мозолить глаза. По одной из таких магистралей он проник в город. Теперь перед ним была другая такая же магистраль. Он перелез через низкую стену, Мургатройд, не мешкая, поспешил за хозяином.

Покрытие магистрали оказалось довольно далеко внизу, и Кэлхаун, приземлившись, едва не упал. Он услышал шуршание над головой – там, где он только что стоял, пронеслась машина, потом еще одна.

Прихрамывая, Кэлхаун побежал к ближайшему служебному входу. Через железную дверку он проник на лестницу в здание. Горели ожоги, ныла ушибленная при прыжке нога. Сзади по ступенькам прыгал Мургатройд. Вскоре, оказавшись довольно высоко, Кэлхаун выглянул наружу. Кар стоял на границе дороги и небольшой парковой зоны, окруженный карами преследователей. Очевидно, они предполагали, что Кэлхаун спрятался в кустарнике. Между карами кордона расположилось человек двадцать с бластерами. Приказы отдавал энергичный человек, бегающий между машинами.

Растянувшись цепью, бандиты начали прочесывать парк. Подкатило несколько каров с подкреплением.

Те, кто шел через парк, начали методично, не жалея зарядов, выжигать растения перед собой.

Кэлхаун наблюдал. Потом его пронзила ужасная мысль. Ведь в лагере беженцев он упомянул про мощный столб дыма: если беженцы увидят дым, они могут отправиться на помощь.

– Проклятье! – мрачно сказал он Мургатройду. – В конце концов, любая цепочка благоприятных случайностей имеет предел. Нужно начинать новую цепочку событий. Итак, все с начала! Новая политика!

Он быстро осмотрел помещения и сделал необходимые приготовления. Потом вернулся к окну, из которого смотрел, и открыл его.

Он начал огонь из бластера. Дистанция была дальняя, но при минимальном расхождении луча он успел поразить несколько человек, прежде чем они скопом устремились к зданию, посылая впереди себя плотный заслон бластерного огня. Задымился камень фасада, посыпались осколки стекла.

– Теперь, – сказал Кэлхаун, – мы должны превратить их преимущество в людях и огневой мощи в неблагоприятное обстоятельство. Они робеть не будут, ведь их много. За дело!

Увидев четыре кара с вооруженными беженцами, Кэлхаун шагнул навстречу, высоко подняв пустые руки. Он не хотел, чтобы его по ошибке подстрелили свои. Когда его окружили изможденные, но выздоравливающие беженцы, он поспешно сказал Киму:

– Все в порядке. У нас целая куча пленных, но пока что их внутривенно кормить не нужно. Откуда у вас машины?

– Охотники, – сплюнул Ким. – Мы их убили и взяли машины. Мы нашли других беглецов, и я их вылечил, скоро они будут на ногах. Половина из нас имеем оружие.

– Оружия теперь у нас хватит на всех и еще лишнее останется. Все бандиты мирно спят, почти все. Кое-кого я уложил из бластера, и они уже не проснутся. Большая же часть двинулась на штурм здания. Я их некоторое время не подпускал, а потом ввел декстретил в систему вентиляции. Выждав нужное время, мы с Мургатройдом удлинили с помощью полисульфата их период спячки. Новых неприятностей у нас с этими убийцами не будет. Но нужно поскорее вернуться к их кораблю. Я позаботился о том, чтобы стартовать он не мог, но на орбите крутится транспорт с колонистами, требует разрешения на посадку. Единственный космофон в кабине корабля. Если на орбите не получат ответа… Я хочу, чтобы с ними говорили вы.

– Мы посадим их корабль, – сказал широкоплечий бородач, – а потом расстреляем, когда они выйдут наружу.

Кэлхаун покачал головой.

– Наоборот, – улыбнулся он. – Вы наденете форму пленных, пусть радостные гости увидят вас на экране космофона. Вы себя выдадите за тех, кто сейчас мирно спит. Вы скажете, что чума сначала действовала, как нужно, уничтожала население планеты, но потом мутировала и превратилась в несколько новых разновидностей бактерий. И уничтожила почти всю вашу команду. Вы будете умолять их совершить посадку и спасти вас, пятерых выживших. Вы нарисуете картину Мариса-3 – мира, где больше никогда не будет животной жизни. Мутировавшие бактерии начали убивать даже животных, птицы падали мертвыми на лету. И вы будете молить их забрать вас обратно домой.

Бородач смотрел на Кэлхауна. Потом сказал:

– Но они не сядут.

– Да, – согласился Кэлхаун. – Это верно, не сядут. Они поспешат домой. И сообщат там, что произошло. Они будут полумертвы от страха – вдруг прививки начнут мутировать тоже? И что произойдет на их планете, когда они вернутся?

– Они прикончат своих правителей, – с яростью сказал Ким. – Постараются сделать это прежде, чем умрут сами – от воображаемой чумы. Они поднимут восстание. Если у кого-то из них заболит живот, он от страха будет готов рвать зубами все правительство по очереди и вместе. Чтобы отомстить за свою собственную смерть. Потому что он будет считать, что его убило пославшее их правительство!

Ким глубоко вздохнул, холодно улыбнулся.

– Это мне нравится, – с ледяным спокойствием сказал он. – Очень нравится.

– В конце концов, – сказал Кэлхаун, – если бы возникла империя, держащаяся на страхе эпидемии, как долго просуществовала бы свобода главной планеты? Ее население тоже покорили бы этим же способом. В общем, напугайте их как следует. Вид у вас впечатляюще жалкий. Медслужба еще займется их родной планетой, но, думаю, здоровью Галактики эта планета больше не угрожает.

– Да, – сказал Ким, шагнул в сторону, но потом спросил: – А что делать с пленными?

Кэлхаун пожал плечами.

– Пусть спят, пока мы не починим решетку. В этом я, думаю, смогу вам помочь.

– Они убийцы, все до одного, – прорычал широкоплечий бородач.

– Верно, – согласился Кэлхаун. – Но линчевать – дело недостойное, возникает вероятность неблагоприятных реакций-случайностей. Давайте сначала займемся теми, на орбите.

Так они и сделали. Странно, но казалось, создавая видимость катастрофы еще более серьезной, чем та, что они пережили, эти люди испытывали детское удовольствие. Глаза их счастливо сверкали.

Транспорт с пассажирами вернулся домой. Обратный путь был не очень приятным. После приземления неудачливые колонисты поспешили покинуть порт и рассказать всем свою историю. Началась неконтролируемая паника. Колонисты были убеждены, что чума обратилась против них.

Уровень смертности, резко возросший особенно среди правящих слоев, примерно соответствовал числу тех, кто погиб в случае настоящей эпидемии.

А на Марисе-3 все шло, как по маслу. Было найдено около восьмидесяти уцелевших граждан, вылечено и приняло участие в подготовке наказания бандитов, которые продолжали мирно спать. Операция принесла всем выжившим огромное удовлетворение. Посадочная решетка была отремонтирована, приведена в рабочее состояние. Потом они занялись кораблем бандитов – разобрали двигатель, вывели из строя приборы, ячейки Духанна. Выкачали топливо из планетарных двигателей, – оно теперь пригодится кораблику Кэлхауна. И, само собой, были извлечены из гнезд все спасательные шлюпки.

Потом преступников разбудили и одного за другим погрузили в скорлупу, в которую превратился их корабль. Теперь корабль не мог входить в овердрайв, не мог двигаться на ракетах, не мог посылать сигналы. Экраны были мертвы – часть из них пошла на ремонт медкорабля.

А потом с помощью решетки – Кэлхаун сам проверял расчеты – корабль бандитов забросили на орбиту; ждать прибытия властей. Любая попытка бежать стала бы для них самоубийством.

– А теперь, – сказал Кэлхаун, когда планета была очищена от преступников, – я должен переправить к решетке мой корабль. Мы перезарядим ячейки Духанна, закончим ремонт экранов. К городу я могу перелететь и на ракетах, но до штаб-квартиры Службы путь куда длиннее. Там я подам рапорт, сюда направят спецкоманду, она займется планетой и бандитами на орбите. Это уже не мое дело. Возможно, их будут судить на Деттре-2. А тем временем, пусть подумают над тем, осталась ли еще у них совесть.

Ким нахмурился.

– Ты что-то пытаешься скрыть от нас. Мы ведь забыли, что в корабле их главарь, микробиолог. Ему следовало бы придумать особое наказание!

Кэлхаун сказал очень спокойно:

– Месть всегда влечет неблагоприятные случайные последствия. Наказывать имеет смысл, если есть надежда скорректировать поведение человека. А этого типа уже не исправишь, после всего, что он натворил, после маниакальных планов вселенского господства, во главе империи рабов.

– Он убийца! – хрипло сказал Ким. – Это все его рук дело! Он заслужил…

– Смертной казни? – быстро закончил за него фразу Кэлхаун. – У нас нет права на такой приговор. Кроме того, вспомните, где он сейчас.

– На орбите. – Лицо Кима повеселело. – И с ним вся его компания мясников. Им ничего не остается, как…

– Не вы создали эту ситуацию, – холодно сказал Кэлхаун. – Он сам. Вы просто поместили преступников в безопасную тюрьму. Лучше забудем о нем.

Вид у Кима был ошеломленный. Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли. Он постарался выкинуть из головы мысль о человеке, швырнувшим их планету в кошмар эпидемий. Потом медленно сказал:

– Мы бы хотели сделать что-нибудь для вас.

– Если вы поставите мне памятник, – сказал Кэлхаун, – через двадцать лет никто не будет помнить, кому он поставлен и за что. Вы с Хэлэн собираетесь пожениться, это правда? – Когда Ким кивнул, Кэлхаун продолжил: – Тогда, если сочтете дело стоящим, назовите ребенка моим именем. Ребенок будет спрашивать, почему у него такое имя, и память обо мне не увянет целое поколение.

– Гораздо дольше, – пообещал Ким. – Здесь вас никогда не забудут!

Кэлхаун усмехнулся.

Три дня спустя, то есть шесть лишних дней сверх предполагаемого срока санитарной инспекции, посадочная решетка выбросила кораблик Кэлхауна в пространство. Прекрасный город-столица быстро исчез из виду. Посадочное поле решетки забросило кораблик за пять планетарных диаметров от поверхности и выпустило на волю. Кэлхаун развернул медкорабль, ориентируясь, тщательно нацелил его на точку в созвездии Кита, где находилась штаб-квартира Сектора. Потом нажал на клавишу режима овердрайва.

Вселенная завертелась волчком. Желудок Кэлхауна дважды вывернуло наизнанку и обратно, он испытал тошнотворное чувство скольжения по конусу, сглотнул слюну. Мургатройд икал. Теперь вокруг корабля не было физической Вселенной. Мертвая тишина. Несколько секунд спустя кабину наполнили шорохи, случайные звуки – необходимая вещь для поддержания психики человека в нормальном состоянии при долгом одиночном перелете, когда корабль движется в тридцать раз быстрее света.

Теперь можно было и побездельничать. В овердрайве ничего другого не остается, как убивать время.

Мургатройд начал чистить свои длинные усы правой лапкой. Одновременно он осматривал кабину в поисках места помягче, чтобы там удобно расположиться и заснуть.

– Мургатройд, – строго сказал Кэлхаун, – хочу тебя упрекнуть. Ты слишком старательно имитируешь нас! Ким Уолпол заметил, как ты пытался сделать пленным добавочный укол полисульфата. Надо же! И где ты только стащил инъектор? Ведь этот укол мог их убить. Я лично считаю, что это было бы неплохо, но с точки зрения Медслужбы поступок неэтичный. Профессионалы должны подавлять импульсы!

– Чи! – сказал Мургатройд. Он свернулся в клубок и накрыл нос хвостом, приготовившись подремать.

Кэлхаун удобно устроился на койке, взял в руки книгу, которую так и не дочитал. Это была “Вероятность и поведение человека” Фитцджеральда.

Он начал читать, а корабль продолжал мчаться сквозь пустоту.

Роберт Хайнлайн
По пятам

Как появился диск, Боб Вилсон не видел. Не видел он и того, как через этот диск в комнату проник какой-то человек, и остановившись у Боба за спиной, уставился ему в затылок. При этом, правда, появившийся в комнате человек дышал несколько учащенно, словно был обуреваем сильными чувствами.

У Вилсона не было ни малейшего повода предполагать чье-либо присутствие у себя в комнате. Наоборот, у него были основания для уверенности в противоположном: он заперся в одиночестве, намереваясь одним героическим усилием завершить свою дипломную работу. Другого выхода не было – завтра истекал последний срок сдачи работ, а его собственная пока состояла всего лишь из заглавия: “Анализ некоторых математических аспектов метафизического подхода”.

Тринадцать часов непрерывной работы, пятьдесят две выкуренные сигареты и четыре опустошенных кофейника прибавили к заглавию еще семь тысяч слов. О научной ценности работы Боб не заботился – для этого он, пожалуй, несколько перебрал джина. Довести ее до конца – было его единственным желанием. Закончить, сдать, опрокинуть стаканчика три чистого виски и завалиться спать.

Он поднял голову и остановил взгляд на дверце платяного шкафа, в котором у него была припрятана почти полная бутылка джина. “Нет, – строго сказал себе Боб, – нет, старина, еще один глоток – и ты уже никогда в жизни не разделаешься с этим чертовым дипломом”.

Человек за его спиной хранил молчание. Вилсон снова склонился над машинкой.

“…но также невозможно предположить, что представимое является вследствие этого возможным, даже если его можно описать математически. Для примера возьмем концепцию “путешествия во времени”. Путешествие во времени может быть представлено на основе любой из существующих теорий времени. Тем не менее наши эмпирические знания о некоторых свойствах времени опровергают возможность такого предположения. Продолжительность есть атрибут сознания. Следовательно…”

Клавишу заело: три литерных рычага сцепились между собой. Вилсон устало чертыхнулся и протянул руку, чтобы наставить машинку на путь истинный.

– Брось, не трать время, – услышал он за спиной. – Все это чушь собачья.

Вилсон выпрямился и медленно повернул голову. Он горячо надеялся, что за спиной действительно кто-то стоит, в противном случае…

При виде незнакомца он облегченно вздохнул.

– Слава Богу, – пробормотал он себе под нос. – Я уже было испугался, что у меня не все дома. – Облегчение тут же перешло в раздражение. – Какого дьявола вы забрались в мою комнату? – спросил он решительно, оттолкнув стул.

Боб поднялся и, пройдя к двери, тщательно обследовал замок. Дверь была по-прежнему заперта. Окна также не вызывали сомнений они располагались вплотную к столу и выходили на людную улицу, шумевшую тремя этажами ниже.

– Как вы сюда попали? – растерянно проговорил Боб.

– Вот, сквозь это, – ответил незнакомец, указав большим пальцем на диск у себя за спиной. Вилсон только теперь обратил внимание на столь необычный предмет. Действительно, между ними и стеной в воздухе висел странный, не вполне, казалось, материальный диск, похожий на расплывчатые круги, которые появляются перед глазами, если крепко-крепко зажмуриться. Вилсон старательно потряс головой, но диск не исчезал. “Боже – подумал Боб, – значит, я действительно слегка сдвинулся…” и шагнул к диску.

– Не трогайте! – остановил его резкий окрик назнакомца.

– Это почему? – раздраженно поинтересовался Вилсон, но диска тем не менее не коснулся.

– Я объясню. Но сначала давай немного выпьем.

Незнакомец направился прямо к платяному шкафу, открыл дверцу и извлек на свет припрятанную Бобом заветную бутылку.

– Эй! – воскликнул Вилсон. – Что вы там роетесь? Это мой джин!

– Твой джин… – Незнакомец на мгновение призадумался. – Прошу прощения, надеюсь, вы не будете против, если и я угощусь?

– Думаю, что не буду, – мрачно сказал Боб. – И мне тоже налейте.

– Прекрасно, – согласился незнакомец. – А потом я все объясню.

– Да уж, постарайтесь, – многозначительно заметил Вилсон. Он залпом осушил свой стакан и принялся рассматривать гостя.

Перед ним был человек примерно его роста и сложения и приблизительно того же возраста, может, чуть старше, хотя, пожалуй, такое впечатление создавала трехдневная щетина на подбородке. Глаз у незнакомца был подбит, верхняя губа распухла. Вилсон решил, что физиономия у субъекта неприятная, и что-то в ней казалось ему странно знакомым.

– Вы кто? – резко спросил Боб.

– Кто я? Так вы меня не узнаете?

– Кажется, я вас уже где-то видел, – признался Вилсон. – Хотя и не уверен.

– Возможно, что и видели… – протянул гость. – Впрочем, оставим пока…

– А как вас зовут?

– Зовут? Ну, зовите меня просто… э-э… Джо.

Вилсон поставил стакан на стол.

– Ну, хорошо, мистер Джо Как-вас-там, выкладывайте ваше объяснение и короче, пожалуйста.

– Сейчас вы все поймете, – пообещал Джо. – Вот эта штука, через которую я прибыл, – он указал на диск, – называется Ворота.

– Ворота чего?

– Времени. Время течет по обе стороны ворот, но оба потока разделены тысячелетиями, сколькими в точности – я не знаю. Еще пару часов Ворота будут открыты. Вы можете попасть в будущее, всего лишь ступив сквозь диск, – и знакомец замолчал.

Боб нетерпеливо забарабанил пальцами по крышке стола.

– Продолжайте, я внимательно слушаю. Все это чрезвычайно интересно.

– Вы мне не верите? Так я вам сейчас покажу. – Джо снова направился к вешалке и завладел шляпой Боба, его любимой и единственной шляпой, которую шесть лет нелегкой университетской жизни привели в довольно жалкое состояние. Джо метнул шляпу прямо в бесплотный диск.

Шляпа прошла сквозь его поверхность без видимого сопротивления и исчезла из виду.

Вилсон обошел диск и внимательно осмотрел пол. На полу ничего не было.

– Ловкий фокус, – одобрил он. – Буду признателен, если вы вернете мне шляпу.

Незнакомец покачал головой:

– Сами ее найдете, как только окажетесь на той стороне.

– Как? На той стороне?

– Именно так. Слушайте…

И незнакомец рассказал вкратце, как действуют Ворота Времени. Бобу, убеждал гость, выпал уникальный шанс. Надо только не мешкать и смело шагать сквозь диск. Более того, было крайне важно, чтобы именно Вилсон сделал этот шаг. Почему – Джо подробно не объяснял.

На всякий случай Боб угостился вторым стаканчиком джина, а потом и третьим. Проделав это, он почувствовал себя увереннее.

– Зачем? – спросил он строго и бескомпромиссно.

Джо был в отчаянье.

– Проклятье, если только ты шагнешь сквозь Ворота, отпадет необходимость во всяких объяснениях. К тому же…

И Джо взволнованно поведал о каком-то человеке по ту сторону диска, который нуждается в их помощи. Если они помогут, то получат в свое распоряжение целую страну. Какого рода требуется помощь, этого Джоне уточнял, но горячо убеждал Вилсона воспользоваться необычными возможностями, которые предоставляло это удивительное путешествие.

– Неужели ты намерен угробить свою жизнь, обучая уму-разуму тупиц в какой-нибудь заплесневелой школе? – настаивал он. – Это – твой звездный шанс. Так хватай его!

В душе Боб был согласен, что степень доктора философии – это не совсем то, чего бы ему хотелось. И все же, место преподавателя – верный заработок. Его взгляд упал на бутылку с джином, уровень жидкости в которой значительно понизился. Объяснение было найдено.

Слегка пошатываясь, Боб поднялся на ноги.

– Не выйдет, мой милый друг, – заявил он. – Мне ваша карусель не по вкусу. А знаете, почему?

– Почему?

– Потому, что я пьян, вот почему. На самом деле вас тут нет! И этого тоже нет. – Широким жестом он указал на диск. Здесь только я один и я выпил лишнего. Перетрудился малость, добавил он извиняющимся тоном. – И теперь я намерен отдохнуть.

– Ты совсем не пьян.

– Нет, я пьян. На дворе дрова, на дрове трава.

Он направился было к кровати, но Джо схватил его за плечо.

– Пойми, ты должен это сделать! – воскликнул он.

– Оставь его в покое!

Оба резко обернулись. Прямо перед ними у диска стоял третий человек. Боб посмотрел на новоприбывшего, потом перевел взгляд на Джо и попытался навести резкость. “Однако, как они похожи, – подумал он, – будто братья. Или просто у него двоится в глазах. Какая гадость этот джин, давно пора перейти на ром. Ром – совсем другое дело. Хочешь – пей, хочешь – ванну принимай. Нет, во всем виноват джин: не было бы джина, не было бы и Джо.

Да нет же, как он мог их спутать, ведь у Джо глаз подбит. Тогда кто такой этот третий тип? Почему двое приятелей не могут спокойно выпить, обязательно кто-то помешает?

– Вы кто? – негромко, но с достоинством спросил Боб новенького.

Новенький посмотрел на него, потом повернулся к Джо.

– Он меня знает, – многозначительно произнес незнакомец.

Джо не спеша оглядел его с головы до пят.

– Да, – сказал он, – думаю, что знаю. Но, ради Бога, объясни, зачем ты сюда явился?

– Времени для объяснений нет. Я знаю больше, чем ты, и поэтому мне решать. Он не пойдет в Ворота.

Вдруг зазвонил телефон.

– Ответь! – приказал вновь прибывший.

Боб хотел было возмутиться, но потом передумал и поднял трубку:

– Алло?

– Приветик, – ответила трубка. – Это Боб Вилсон?

– Да. А кто говорит?

– Неважно. Я только хотел убедиться, что вы на месте. Я так и думал, что вы там. Попал же ты в переплет, парень, ну уж попал…

Вилсон услышал, как на другом конце захихикали, потом пошли гудки отбоя. Он потряс трубку пару раз, потом опустил ее на рычаг.

– Кто звонил? – спросил Джо.

– Никто. Какой-то ненормальный с извращенным чувством юмора.

Телефон зазвонил снова.

– Ага, это опять он, – Боб схватил трубку. – Слушай, ты, обезьяна с мозгом бабочки! Я человек занятой, а это не общественный телефон…

– Что-о? Боб, что ты… – послышался возмущенный женский голос.

– А, гм, это ты? Прости, Женевьева, я очень виноват…

– Еще бы не виноват!

– Дорогая, ты не понимаешь, как раз перед тобой мне позвонил какой-то глупый шутник, и я подумал, что это снова он. Ты же знаешь, я бы никогда не позволил себе так разговаривать со своей крошкой.

– Не сомневаюсь, особенно после того, что ты мне сегодня сказал, после того, что…

– Что? Сегодня? Ты сказала – сегодня?!

– Конечно, сегодня. Но я позвонила потому, что ты забыл у меня свою шляпу. Я заметила ее буквально через несколько минут после твоего ухода и решила на всякий случай сказать тебе. К тому же, – добавила она застенчиво, – я хотела еще раз услышать твой голос, Боб.

– Ну понятно, спасибо, – механически ответил он. Но, послушай, малыш, я сейчас ужасно занят, день выдался просто сумасшедший. Я загляну к тебе вечерком, и мы все уладим. Но только я наверняка знаю – шляпу я у тебя не забывал. Ладно, вечером мы все выясним. Ну, пока. – И он поспешно положил трубку.

“Боже, – подумалось ему, – еще одна проблема”. И он повернулся к своим гостям:

– Ну, Джо, все в порядке, если ты не против, я готов двигаться.

Вилсон не помнил, когда именно созрело такое решение, но главное было в том, что он решился. И вообще, что это за проходимец номер два, чтобы запрещать свободному человеку делать то, что ему хочется?!

– Прекрасно, – облегченно вздохнул Джо. – Шагай прямо в диск. Больше ничего не требуется.

– Нет, ты не пойдешь! – встрял надоедливый номер два и встал на пути между Вилсоном и Воротами Времени.

Боб Вилсон смерил его уничтожающим взглядом.

– Послушайте, вы! Вы сюда ворвались, лезете не в свои дела, может, вы думаете, что вам все позволено? Если вам что не по вкусу, так пойдите и утопитесь! Я с удовольствием помогу.