Текст книги "Искатель. 1965. Выпуск №4"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Александр Грин,Жорж Сименон,Олег Куваев,Игорь Росоховатский,Владимир Михановский,Яков Наумов,Андрей Яковлев,Владимир Фирсов,Владимир Саксонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 4,

о последствиях бессонной ночи и неприятных встречах

Пьер Дельтель сразу же повел себя агрессивно. Пока Мегрэ давал распоряжения маленькому Лапуэнту, только что заступившему на дежурство, Дельтель стоял, прислонившись к письменному столу, и барабанил хорошо отманикюренными ногтями по крышке серебряного портсигара.

Затем, когда Мегрэ остановил выходящего из комнаты Лапуэнта и попросил его послать рассыльного за пивом и сандвичами, Дельтель демонстративно иронически улыбнулся.

– Наконец-то! – воскликнул он, когда дверь закрылась и комиссар сел за письменный стол.

Мегрэ смотрел на Дельтеля, как будто видел его первый раз.

– Я убежден, – начал Пьер Дельтель, – что вы считаете это убийством с целью ограбления или из-зa женщины. В высших инстанциях вам, наверное, даны соответствующие инструкции, чтобы замять это дело. Я должен вас предупредить, что…

– Садитесь, господин Дельтель.

Но тот не садился.

– Я не люблю разговаривать с человеком, когда он стоит передо мной.

Голос Мегрэ звучал слегка устало и приглушенно. Верхний плафон был зажжен, а настольная лампа давала слабый зеленый свет; Пьер Дельтель в конце концов сел на стул, скрестил ноги, потом вытянул их и открыл рот, чтобы произнести новые колкие слова.

– Простая формальность, – прервал Мегрэ, протягивая руку, но не удостаивая его взглядом. – Покажите ваши документы.

Он тщательно изучил их, как это делает полицейский на границе, перелистывая и разглядывая со всех сторон.

– «Продюсер», – прочитал Мегрэ в графе «Профессия». – Вы выпустили много фильмов, господин Дельтель?

– Так сказать, я…

– Один фильм?

– Он еще не запущен, но…

– Если я правильно понял, вы пока еще ничего не выпустили. Вы находились у «Максима», когда я позвонил вам. Несколько раньше вы находились в ресторане «Фуке». Вы занимаете меблированную квартиру в довольно комфортабельном доме на улице Понтье и являетесь владельцем роскошной машины.

Он рассматривал его с ног до головы, как бы оценивая покрой костюма, шелковую рубашку, обувь явно от дорогого сапожника.

– У вас есть личные доходы, господин Дельтель?

– Я не понимаю, к чему вы задаете мне эти…

– Вопросы, – закончил совершенно спокойно комиссар. – Просто так. Чем вы занимались до того момента, как ваш брат стал депутатом?

– Я работал по избирательной кампании.

– А до этого?

– Я…

– Вот именно. Короче говоря, уже несколько лет вы являетесь, так сказать, подручным вашего брата. Взамен он обеспечивал ваши потребности.

– Хотите унизить меня? Это входит в инструкции, которые вы получили? Сознайтесь, эти господа прекрасно знают, что произошло политическое убийство, и они приказали вам любой ценой скрыть правду. Там, наверху, я сразу это понял, потому и дожидался вас до сих пор…

– Вы знаете убийцу?

– Мой брат был им всем в тягость, и они постарались… убрать его.

– Можете закурить.

Сразу наступило молчание.

– Значит, по-вашему, ничего другого, кроме политического убийства?

– А вы знаете виновного?

– Здесь, господин Дельтель, вопросы задаю только я. У вашего брата были любовницы?

– Это известно всем. Он никогда не скрывал…

– И от жены тоже?

– У него не было оснований скрывать и от нее, так как они начали дело о разводе. Именно из-за этого Пат находится сейчас в Соединенных Штатах.

– Это она потребовала развода?

Пьер Дельтель заколебался.

– По какой причине?

– По-видимому, это перестало ее развлекать.

– Что – это? Ваш брат?

– Вы знаете американок?

– Я встречался с некоторыми.

– С богатыми?

– С богатыми тоже.

– В таком случае вы должны знать, что для них замужество до некоторой степени игра. Восемь лет назад Пат была проездом во Франции. Это было ее первое знакомство с Европой. Ей захотелось остаться, иметь собственный особняк в Париже, вести парижскую жизнь…

– И иметь мужа, играющего роль в этой парижской жизни. Она заставила вашего брата делать политическую карьеру?

– Ей всегда этого хотелось.

– И он только воспользовался средствами, которые предоставил ему брак. Вы сказали, что его жене все это надоело и она вернулась в Америку, чтобы потребовать развода. Но что бы тогда стало с вашим братом?

– Он продолжал бы делать карьеру.

– А средства? Обычно богатые американки предусмотрительно вносят в брачный контракт пункт о разделе имущества.

– Надеюсь, вы не предполагаете, что Андрэ принял бы от нее деньги. Я не понимаю, к чему ведут эти…

– Вам знаком этот молодой человек?

Мегрэ протянул ему фотографию Алэна Лагранжа. Пьер Дельтель взглянул на нее и поднял голову.

– Это убийца?

– Я вас спрашиваю, встречали ли вы его?

– Никогда.

– Знаете ли вы некоего Лагранжа, Франсуа Лагранжа?

Дельтель задумался, будто пытался что-то припомнить.

– Кажется, в определенных кругах он известен под именем барона Лагранжа, – сказал Мегрэ.

– А, теперь я понял, о ком вы говорите. Обычно его называют просто бароном.

– Вы его близко знаете?

– Время от времени я встречаю его у «Фуке» или в других местах. Случалось, я пожимал ему руку. Кажется, мы выпивали вместе по аперитиву…

– У вас деловые отношения?

– Слава богу, нет.

– А ваш брат был с ним знаком?

– По-видимому, в той же степени, что и я. Все так или иначе знают барона.

– Что вам о нем известно?

– Почти ничего. Это дурак, безобидный дурак, просто шляпа, он пытается втереться в общество.

– А кто он по профессии?

Пьер Дельтель ответил более наивно, чем ему бы хотелось:

– Разве у него есть профессия?

– Я полагаю, он должен иметь средства к существованию.

Мегрэ чуть не добавил: «Не каждому дано иметь брата-депутата».

Но не сказал. Молодой Дельтель был уже укрощен, сам не замечая, насколько изменился его привычный тон.

– Он занимается какими-то делами, я предполагаю. Это один из тех типов, которые, держа вас за пуговицу, сообщают, что они вложили несколько сотен миллионов в новое предприятие, и заканчивают тем, что просят несколько франков на обед или на такси.

– Еще один вопрос. По какому поводу такой человек, как ваш брат, мог посетить квартиру такого человека, как барон?

– Он был у него?

– Вы мне не ответили.

– Мне кажется это невероятным.

– Всякое преступление в начале расследования всегда кажется невероятным..

В дверь постучали, он крикнул:

– Войдите!

Это был официант из пивной «Дофина» с пивом и сандвичами.

– Не хотите ли, месье Дельтель?

– Благодарю.

– Я вас больше не задерживаю. У меня есть ваш телефон. Возможно, что завтра или позже вы мне понадобитесь.

– В конечном счете вы отвергаете мысль о возможности политического убийства?

– Я ничего не отвергаю. Как видите, я работаю.

Мегрэ снял телефонную трубку, подчеркивая, что разговор окончен.

– Алло, это вы, Поль?

Дельтель постоял в нерешительности и, наконец, взяв шляпу, направился к двери.

– Запомните, что я этого так не оставлю…

Мегрэ сделал рукой прощальный жест, как бы говоря: «До свидания, до свидания!»

Дверь закрылась…

– У телефона Мегрэ. Ну что? Я так и предполагал… По вашему мнению, он был убит во вторник вечером, возможно, в течение ночи?.. Совпадает ли это? Почти…

Именно во вторник, после полудня Франсуа Лагранж последний раз звонил доктору Пардону, чтобы удостовериться, что Мегрэ будет обедать у доктора в среду. В этот час он еще хотел встретиться с комиссаром и, вероятно, не только, из простого любопытства. По-видимому, Лагранж, не ждал визита депутата во вторник, но предвидел его появление в один из ближайших дней… В среду утром сын Лагранжа Алэн явился на бульвар Ришар-Ленуар такой испуганный, такой взвинченный, что, по словам мадам Мегрэ, она пожалела его и взяла под свое крылышко.

Зачем приходил к нему молодой человек? Спросить совета? Присутствовал ли он при убийстве? Обнаружил ли он труп, который, возможно, еще не был спрятан в чемодан?

Во всяком случае, вид револьвера заставил его изменить решение: завладев оружием, он тихонько покинул квартиру и бросился к первому попавшемуся оружейнику, чтобы купить патроны.

Значит, у него была какая-то мысль.

В тот же вечер его отец не пришел на обед к Пардонам. Вместо этого Лагранж отправился за такси и с помощью шофера сдал чемодан с трупом в камеру хранения Северного вокзала, после чего улегся в постель и объявил себя больным.

– А пуля, Поль?

Как Мегрэ и ожидал, пуля была выпущена не из его американского револьвера, что, кстати, было невозможно (оружие в момент убийства находилось у него дома), а из пистолета небольшого калибра 6,35. Пуля, которая не причинила бы большого вреда, если бы не попала в левый глаз и не застряла в черепе.

– А что вы еще нашли? Желудок?

– В желудке были найдены остатки плотного обеда, пищеварение только что началось. По мнению доктора Поля, это доказывало, что убийство произошло около, одиннадцати часов вечера, – депутат Дельтель был не из тех, кто рано обедает.

– Благодарю вас, старина. Нет, спасибо, задача, которую мне придется решать, не относится к вашей специальности. – Мегрэ принялся за еду, один в своем кабинете освещенном зеленоватым светом. Он был озабочен и чувствовал себя не в своей тарелке. Пиво показалось ему теплым. Он забыл заказать кофе и, вытерев губы, вынул из шкафа бутылку коньяку, налил себе стаканчик.

– Алло! Соедините меня с изолятором тюремной больницы.

Мегрэ удивился, услышав голос профессора Журна, лично приехавшего в больницу.

– Вы успели осмотреть моего клиента? Что вы предполагаете?

Ему стало бы легче, если бы профессор высказался определенно, но старик Журн был не из тех, кто сразу решает. Вместо этого профессор произнес по телефону целую речь, пересыпанную специальными терминами. Шестьдесят процентов было за симуляцию, но пройдут еще недели, прежде чем будет установлен окончательный диагноз, конечно, если Лагранж не выдаст себя раньше.

– Доктор Пардон еще у вас?

– Он только что собрался уходить.

– А что делает Лагранж?

– Успокоился. Стал послушным. Позволил уложить себя в постель, разговаривает детским голосом, со слезами на глазах доверительно сообщил сиделке, что его хотели избить, что все его преследуют и что это продолжается всю жизнь…

– Я смогу увидеть его завтра утром?

– Когда угодно.

– Я хотел бы сказать несколько слов Пардону.

Журн передал трубку доктору.

– Итак? – спросил Мегрэ.

– Ничего нового. Я не вполне разделяю мнение профессора, но он, конечно, более компетентен в этой области, я уже столько лет не занимаюсь психиатрией.

– А ваше личное мнение?

– Я хотел бы еще подумать, а потом высказаться. Слишком серьезный случай, чтобы судить поверхностно. Вы не поедете домой спать?

– Нет еще. Вообще маловероятно, что мне придется спать сегодня ночью.

– Я вам больше не нужен?

– Нет, старина. Благодарю вас, извинитесь за меня перед вашей женой.

– Она уже привыкла.

– Моя тоже, к счастью.

Мегрэ поднялся, решив зайти на улицу Попинкур и узнать, что там делают его подчиненные. После того как был обнаружен пепел от сожженных документов, он не надеялся, что будут найдены какие-либо улики, но ему захотелось пошарить по углам квартиры.

Он взял шляпу, и тут раздался телефонный звонок.

– Алло! Комиссар Мегрэ? Говорят с полицейского поста предместья Сен-Дени. Мне сказали, чтобы я позвонил вам на всякий случай. Говорит агент Лекер.

Чувствовалось, что агент страшно взволнован.

– Это по поводу молодого человека, фотографию которого нам вручили. Здесь у меня находится один тип… – Он запнулся и поправился: – Один человек, у которого только что на улице Мобеж отняли бумажник…

Очевидно, пострадавший находился рядом с агентом, и Лекер старался подбирать выражения.

– Это один промышленник из провинции. Подождите… Из Клермон-Феррана… Он проходил минут тридцать назад по улице Мобеж, когда из темноты вышел человек и сунул ему под нос огромный револьвер. Точнее говоря, это был молодой человек… – Лекер что-то сказал тому, кто стоял рядом с ним. – Он говорит, совсем молодой человек. Кажется, у него дрожали губы, и он с большим трудом произнес: «Ваш бумажник…»

Мегрэ нахмурился. В девяноста случаях из ста грабители говорят: «Твой бумажник!»

– Когда пострадавший рассказал нам о молодом человеке, – продолжал Лекер не без самодовольства, – я тут же вспомнил о фотографии, которую нам вчера вручили, и показал ее. Он сразу же его узнал… Что вы говорите?

Последний вопрос относился к промышленнику из Клермон-Феррана, который говорил так громко, что Мегрэ услышал:

– Я абсолютно в этом уверен!

– А что он сделал потом? – спросил Мегрэ…

– Кто?

– Грабитель!

И сразу же, как в испорченном радиоприемнике, два голоса произнесли одновременно:

– Он убежал.

– В каком направлении?

– По бульвару де ля Шапель.

– Сколько денег было в бумажнике?

– Около тридцати тысяч франков. Что мне делать? Вы хотите видеть пострадавшего?

– Пострадавшего? Нет. Запротоколируйте его показания. Минутку! Передайте ему трубку.

И сразу же раздался голос:

– Моя фамилия Грималь, Гастон Грималь, но я предпочел бы, чтобы моя фамилия не…

– Понятно. Я хотел только узнать у вас, не бросилось ли вам в глаза что-нибудь особенное в поведении этого грабителя. Не спешите отвечать, Подумайте.

– Да я уже полчаса думаю. Все мои документы…

– Очевидно, их скоро найдут. Как выглядел грабитель?

– По-моему, он выглядит как мальчик из хорошей семьи.

– Вы были далеко от фонаря?

– Нет, не очень. Как отсюда до соседней комнаты. Он был так же испуган, как и я; настолько, что я даже…

– Хотели начать защищаться?

– Да. Потом я подумал, что легко может произойти несчастный случай, и…

– И ничего больше? Какой на нем был костюм?

– Темный, по-видимому, синий.

– Измятый?

– Не знаю.

– Благодарю вас, господин Грималь. Я уверен, что еще до завтрашнего утра какой-нибудь патруль найдет ваш бумажник на тротуаре. Конечно, без денег.

Именно об этой детали Мегрэ забыл и теперь ругал себя за это. Алэн Лагранж раздобыл револьвер, но у него было очень мало денег, если судить по образу жизни семейства на улице Попинкур.

Он стремительно вышел из кабинета и пошел в диспетчерскую. Там дежурили двое радистов.

– Пошлите общий вызов на все полицейские посты и в машины.

Не прошло и получаса, как все посты Парижа приняли приказ: «Немедленно донести комиссару Мегрэ обо всех вооруженных нападениях или попытках нападения, которые имели место за последние двадцать четыре часа. Срочно!»

Он повторил приказ, дал приметы Алэна Лагранжа.

Мегрэ не вернулся сразу к себе в кабинет, а зашел в отдел, ведающий гостиницами.

– Проверьте, не останавливался ли где-нибудь Алэн Лагранж. Вероятно, в дешевых отелях.

Это надо было выяснить. Алэн не назвал себя, говоря с мадам Мегрэ. Возможно, что предыдущую ночь он провел в гостинице. Поскольку никто не знал его, он мог записаться под своим настоящим именем.

– Вы будете дожидаться ответа, господин комиссар?

– Нет. Пошлите мне ответ наверх.

С улицы Попинкур вернулись эксперты со своими аппаратами, а инспектора еще остались в квартире. В половине: первого ночи позвонил префект полиции.

– Что нового, Мегрэ?

– До сих пор ничего определенного.

– А газеты?

– Опубликуют только информацию. Но после первого утреннего выпуска я жду нашествия репортеров.

– Что вы думаете, Мегрэ?

– Пока еще ничего. Брат Дельтеля во что бы то ни стало хочет считать это убийство политическим. Я его любезно разуверил.

Затем позвонили начальник уголовной полиции и даже сам старший следователь Рато. Всем им плохо спалось в эту ночь. Что же касается Мегрэ, он не собирался ложиться.

В четверть второго раздался совершенно неожиданный звонок. На этот раз звонили не из района Северного вокзала, не из центра города, а из комиссариата Нейи.

Дело было так. Вернувшийся с дежурства полицейский, узнав о приказе Мегрэ, почесал затылок и проворчал:

– Может быть, лучше будет ему позвонить.

Он рассказал обо всем, что с ним случилось, дежурному сержанту. Сержант посоветовал ему обратиться к самому комиссару. Это был молодой агент, который работал в полиции всего несколько месяцев.

– Не знаю, заинтересует ли вас это, – сказал он. – Это произошло вчера. Я дежурил на бульваре Ришар-Валлас, около Булонского леса, почти напротив Багатель. Я первый раз дежурил в ночь… Там несколько совершенно одинаковых домов… Было около десяти часов утра… Я остановился, чтобы разглядеть большую машину иностранной марки, которую никогда раньше не видел… И вдруг позади меня из подъезда дома за номером 7–б вышел молодой человек… Я не обратил на него внимания, потому что он спокойно шел по направлению к углу улицы. Потом я увидел взволнованную консьержку, которая выбежала следом… Оказывается, я с ней знаком, я с ней разговаривал, когда однажды относил повестку в этот самый дом одному из жильцов. Она меня тоже узнала… «Вы чем-то взволнованы», – сказал я ей. А она ответила: «Хотела бы я знать, что ему понадобилось в нашем доме». Она смотрела на молодого человека, который в этот момент как раз заворачивал за угол. «Он прошел мимо швейцарской, ни о чем не спросив, – сказала она, – подошел к лифту, остановился в нерешительности, а потом стал подыматься по лестнице. Так как я его видела в первый раз, я побежала за ним, спросила, к кому он идет. Удивленный и как будто испуганный, он ответил не сразу: «Я, по-видимому, ошибся номером дома»…»

Агент продолжал:

– Консьержка говорит, он так странно посмотрел на нее, что она не посмела дальше расспрашивать. Но когда он вышел на улицу, она пошла за ним. Заинтересованный ее рассказом, я дошел до угла улицы Лоншан, где никого уже не было. Наверное, этот молодой человек бросился бежать. Мне ведь только что показали эту фотографию. Я не вполне уверен, но думаю, что это был он… Может быть, я зря вас побеспокоил. Сержант мне сказал…

– Вы очень хорошо сделали, – ответил Мегрэ.

Молодой агент не растерялся и назвал себя.

– Меня зовут Эмиль Лебраз.

Мегрэ вызвал инспектора Лапуэнта.

– Устал?

– Нет, патрон.

– Ты останешься здесь и будешь отвечать на телефонные звонки. Я надеюсь вернуться минут через сорок пять. Если будет что-нибудь срочное, позвони мне на бульвар Ришар-Валлас в Нейи. Дом 7–б к консьержке, у нее должен быть телефон. Да, кстати, я выиграю время, если ты предупредишь ее, что мне нужно с ней поговорить. Она успеет встать и надеть халат, пока я доеду.

Поездка по ночным пустынным улицам заняла немного времени, но, когда он позвонил, швейцарская была ярко освещена, и консьержка встретила его не в халате, а совершенно одетая.

– Господин Мегрэ, – пробормотала женщина, страшно взволнованная тем, что она принимает самого Мегрэ.

– Я очень сожалею, что пришлось вас разбудить. Я только хотел, чтобы вы взглянули на эти фотографии и сказали, нет ли среди них фотографии молодого человека, которого вы застали вчера утром на лестнице.

Он предусмотрительно захватил целую серию фотографий молодых людей приблизительно одного возраста. Консьержка ответила так же быстро, как промышленник из Клермона.

– Вот он, – сказала она, указывая на фото Алэна Лагранжа.

– Вы абсолютно уверены?

– Невозможно ошибиться.

– Когда вы к нему обратились, он не сделал угрожающего жеста?

– Нет. Странно, что вы меня об этом спрашиваете, я тоже этого ждала. Скорее это было ощущение, понимаете? Я не хотела бы утверждать того, в чем не уверена. Когда он обернулся и посмотрел на меня, у меня что-то сжалось в груди. Если говорить все до конца, мне показалось, что он против меня что-то замышляет…

– Сколько в вашем доме жильцов?

– По две квартиры на этаже. Получается четырнадцать квартир на семь этажей. Но две сейчас пустуют… Одно семейство уехало три недели назад в Бразилию, это были бразильцы из посольства, а господин с пятого этажа умер двенадцать дней назад.

– Вы можете дать мне список жильцов?

– Это просто. У меня есть готовый.

Чайник кипел на плитке, и, протянув комиссару отпечатанный листок, консьержка сочла нужным приготовить кофе.

– Я подумала, что вы выпьете чашечку в такое время… Мой муж, которого я, к несчастью, потеряла в прошлом году, не имел прямого отношения к полиции, но служил в Национальной гвардии.

– Здесь на первом этаже две фамилии. – Дельваль и Трело.

Она рассмеялась.

– Дельваль – это импортеры, их контора находится на площади Виктуар, а господин Трело живет один. Вы его не знаете? Это комик из кино.

– Во всяком случае, молодой человек шел не к ним, поскольку, остановившись перед лифтом, он затем направился вверх по лестнице.

– На втором этаже налево, как указано в списке, живет господин Декэн, в настоящий момент он отсутствует. Отдыхает у своих детей, у них поместье на юге.

– Чем он занимается?

– Ничем. Он богатый человек. Вдовец. Очень вежливый, тихий.

– Направо Розетти?

– Итальянцы Она красивая женщина. У них три человека прислуги да еще гувернантка для их годовалого малютки.

– Профессия?

– Месье Розетти – владелец автомобильной фирмы. Это его машину разглядывал полицейский, когда я вышла следом за молодым человеком.

– А на третьем? Простите, что я вас держу на ногах так долго.

– Не беспокойтесь. Два куска сахара, с молоком?

– Без молока. Спасибо. Меттеталь, а это кто?

– Тоже богатые люди, но у них не держится прислуга, потому что мадам Меттеталь всегда больна, всем на свете недовольна.

Мегрэ делал пометки на полях списка.

– На этом же этаже я вижу фамилию Боман.

– Куртье по бриллиантам. Сейчас в отъезде. Летний сезон. Я пересылаю им почту в Швейцарию…

– На четвертом направо – Жанна Дебюль, одинокая женщина.

– Да, одинокая.

Консьержка произнесла это тоном, каким обычно женщины говорят о другой женщине, на которую имеют зуб.

– Какого она типа?

– Трудно назвать это типом. Она уехала вчера около полудня в Англию. Я была удивлена, что она об этом не предупредила.

– Кого?

– Свою горничную, хорошую девушку, которая мне все рассказывает.

– А горничная сейчас наверху?

– Да. Она весь вечер сидела у меня, боялась идти спать. Она трусиха и боится оставаться одна в квартире.

– Вы говорите, что она была удивлена?

– Горничная, – да. Предыдущей ночью мадам Дебюль вернулась на рассвете, как это с ней часто случается. Заметьте, ее называют мадам, но я убеждена, что она никогда не была замужем.

– Возраст?

– Настоящий или тот, на который она претендует?

– И тот и другой.

– Настоящий мне известен, у меня в руках были ее документы, когда она сюда переезжала.

– Когда это было?

– Около двух лет назад. До этого она жила на улице Нотр-Дам-де-Лоррет. Короче говоря, ей сорок девять лет, но она претендует на сорок… Утром ей можно дать ее годы, вечером же, честное слово…

– У нее есть любовник?

– Она не совсем то, что вы подумали, иначе бы ее не держали в нашем доме. Управляющий очень строг на этот счет. Не знаю, как вам объяснить.

– Попытайтесь.

– Она из другого общества, чем остальные жильцы. Тем не менее и дурного ничего не заметно. Вы понимаете? Она не содержанка, например.

– У нее есть деньги?

– Она получает письма из своего банка и от своего биржевого маклера. Возможно, она вдова или разведенная, которая любит весело пожить.

– Она принимает у себя?

– Да, но не красавчиков, если вы это имели в виду. Ее поверенный в делах заходит время от времени, еще друзья, иногда пары. Но она сама скорее из тех женщин, которые выезжают, а не принимают у себя. По утрам лежит в постели до полудня. Днем ей случается выходить в город, одета всегда прекрасно, даже довольно строго. Затем возвращается, чтобы надеть вечерний туалет, я открываю ей двери много позднее полуночи. Любопытные вещи рассказывает о ней горничная Жоржетта. Она тратит много денег. Одни ее меха стоят целое состояние, а на пальце всегда носит бриллиант, вот такой громадный. Но Жоржетта уверяет, что, несмотря на это, ее хозяйка очень скупая и большую часть времени тратит на проверку счетов.

– Когда она уехала?

– Около половины двенадцатого. Потому-то Жоржетта так и удивилась. В это время ее хозяйка обычно бывает, еще в постели. Ей кто-то позвонил, и она сразу приказала принести ей расписание поездов…

– Это случилось после того, как молодой человек пытался проникнуть в дом?

– Да, после этого. Она даже не позавтракала и начала укладывать вещи.

– Много вещей?

– Нет, только чемоданы, ни одного кофра. Она вообще много ездила по свету.

– Почему вы так думаете?

– Потому что на ее чемоданах полным-полно наклеек, и все роскошных отелей – Довиля, Ниццы, Неаполя, Рима и других иностранных городов.

– Она не сказала, когда вернется?

– Мне не сказала. И Жоржетта ничего не знает.

– Приказала куда-нибудь пересылать ей почту?

– Нет. Она только позвонила на Северный вокзал и заказала билет в экспресс Париж – Кале.

Мегрэ был поражен тем, что с самого начала этого дела с такой настойчивостью повторяются слова «Северный вокзал». В камеру хранения Северного вокзала Франсуа Лагранж сдал чемодан с телом депутата… В окрестностях Северного вокзала его сын совершил нападение на промышленника из Клермон-Феррана. Тот же самый Алэн пробрался на лестницу дома на бульваре Ришар-Валлас, и вскоре после этого одна из живущих в этом доме женщин уехала с Северного вокзала. Что это – совпадение?

– Знаете, если у вас есть желание порасспросить Жоржетту, она будет просто счастлива. Так боится оставаться одна, что будет рада, если ей кто-нибудь составит компанию. – Консьержка подумала и добавила: – Особенно если это будете вы!

Но Мегрэ хотел сначала покончить со списком жильцов и терпеливо проверял одного за другим. На пятом этаже проживал продюсер, его имя встречалось на всех афишных тумбах Парижа. Этажом выше, прямо у него над головой, была квартира режиссера, также очень известного, и, какое совпадение, на восьмом этаже жил сценарист, который каждое утро занимался гимнастикой на балконе.

– Может быть, вы хотите, чтобы я пошла и предупредила Жоржетту?

– Я должен сначала позвонить по телефону.

Он позвонил на Северный вокзал.

– Говорит Мегрэ из уголовной полиции. Скажите, есть ли поезд на Кале около двенадцати ночи?

Нападение на промышленника на улице Мобеж произошло около половины двенадцатого.

– Есть, в ноль тринадцать.

– Экспресс?

– Да, тот самый, который в пять часов тридцать утра передает почту в Дувр. Он идет без остановок.

– Вы не помните, покупал ли билет молодой человек, он был один?

– Кассиры уже кончили работать и ушли домой.

– Благодарю вас.

Мегрэ позвонил в портовую полицию Кале и сообщил им приметы Алэна Лагранжа.

– Он вооружен, – добавил Мегрэ на всякий случай.

Затем, допив кофе, объявил, впрочем, не будучи сам уверен в этом:

– Я поднимусь к Жоржетте. Предупредите ее.

На это консьержка ответила с лукавой улыбкой:

– Берегитесь! Она красивая девушка! И любит красивых мужчин.