Текст книги "На склонах Везувия"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Хайнлайн Роберт
На склонах Везувия

Роберт ХАЙНЛАЙН

НА СКЛОНАХ ВЕЗУВИЯ

Когда Советский Союз отверг наши предложения по контролю за атомным оружием, я плюнул на "Спасение мира". Хватит! Никаких больше проповедей. Никаких попыток предупредить о смертельной опасности. С меня довольно!

Через полтора года, на закате 47-го, я отказался от прежних убеждений. Если события нельзя остановить откровенным описанием последствий, возможно, стоит сгустить краски, обратившись к жанру фантастики.

И вновь меня постигло разочарование.

Через пятнадцать лет мы пережили огромную панику, когда Советы разместили на Кубе ракеты средней дальности. Потом их убрали, во всяком случае, так нам сказали, и паника улеглась. Но почему? Почему мы успокоились и сейчас и тогда? Сколько лет уже советские подводные лодки шныряют вдоль обеих побережий! Будем надеяться, что они вооружены рогатками? Или дамскими пуховками?

Эта история сегодня еще более актуальна, чем тридцать лет назад, когда я ее написал; опасность стала неизмеримо больше.

И вновь мое предупреждение останется без внимания. Не оно не отнимет у вас много времени; оно не так и велико – всего около 2200 слов.

– Пэдди, можешь пожать руку парню, который сделал атомную бомбу, – сказал профессор Уорнер, обращаясь к бармену. – Он и Эйнштейн слепили ее как-то вечером на кухне.

– С помощью четырехсот других ребят, – добавил незнакомец, слегка повышая голос, чтобы перекричать грохот подземки.

– Не будем углубляться в детали. Пэдди, это доктор Мэнсфилд. Джерри, познакомься с Пэдди... Эй, Пэдди, я забыл твою фамилию.

– Фрэнсис К. Хьюс, – представился бармен, вытерев руку и протянув ее гостю. – Рад познакомиться с другом профессора Уорнера.

– Я тоже рад встрече с вами, мистер Хьюс.

– Называйте меня Пэдди, как все. А вы действительно один из тех ученых, которые создали атомную бомбу?

– Боюсь, что так.

– Да простит вас Господь. И вы тоже из Нью-йоркского университета?

– Нет, я перебрался в новую лабораторию Брукхэвена.

– Ясненько.

– Бывали там когда-нибудь?

Хьюс покачал головой.

– Единственное место, куда я езжу, так это домой, в Бруклин. Но я читаю газеты.

– Пэдди привык к подушкам и тапочкам, – объяснил Уорнер. – Слушай, старина, а что ты будешь делать, если они сбросят бомбу на Нью-Йорк? Ведь тогда твой распорядок, пожалуй, нарушится?

Бармен поставил перед ними заказанные напитки и налил себе пива.

– Если это все, что мне угрожает, то я, пожалуй, доживу до глубокой старости, не слезая со своей диванной подушки.

На секунду веселое лицо профессора Уорнера омрачилось; он посмотрел на свой бокал, словно джин в нем внезапно превратился в полынь.

– Хотел бы я иметь твой оптимизм, Пэдди, но у меня его нет. Рано или поздно это все равно произойдет.

– Не надо шутить такими вещами, профессор.

– А я и не шучу.

– Опять решили посмеяться?

– Хотел бы, да не могу. Спроси его, создателя этой чертовой штуки.

Хьюс вопросительно поднял брови, и Мэнсфилд пояснил:

– Я вынужден согласиться с профессором Уорнером. Они могут сделать это... я имею в виду атомную бомбардировку Нью-Йорка. И мое мнение основано не на догадках, а на проверенных фактах. А раз могут, то скорее всего и сделают.

– Кто такие "они"? – спросил бармен. – Вы имеете в виду русских?

– Не обязательно. Любого, кто разработает оружие, способное уничтожить нас.

– Все верно, – согласился Уорнер. – Каждому хочется пнуть толстого богатого мальчишку. Нам завидуют и нас ненавидят. Мы живы только потому, что ни у кого из них нет оружия, необходимого для тотального уничтожения – пока нет!

– Одну минуту, джентльмены... – вмешался Хьюс. – Я вас не понимаю. Вы говорите, что какие-то страны хотя разрушить Нью-Йорк атомными бомбами? Но как они их сделают? Разве производство атомного оружия не держится в секрете? Или вы считаете, что, пока мы зевали по сторонам, какой-то шпион уже разнюхал тайну?

Мэнсфилд взглянул на Уорнера, повернулся к бармену и мягко сказал:

– Мне очень жаль смущать ваш душевный покой, мистер Хьюс, то есть Пэдди, но в этой области нет никаких секретов. Любая страна, которая пойдет на определенные трудности и затраты, может создать свое атомное оружие.

– Это официальное мнение, – добавил Уорнер, – и поскольку в мире торжествует политика силы, то совершенно ясно, что над созданием атомного оружия сейчас работает целая дюжина стран.

Хьюс смутился, но затем его лицо прояснилось:

– А-а, я понял, что вы хотите сказать. Конечно, со временем они могут докопаться до решения задачи сами. Но в таком случае, джентльмены, позвольте налить вам еще по одной, и давайте выпьем за крушение их надежд. Не стоит волноваться о том, что может произойти через двадцать лет. При нынешнем сумасшедшем движении на дорогах ни один из нас, вероятно, столько не протянет.

Мэнсфилд удивленно поднял брови.

– А почему именно двадцать лет, Пэдди?

– Ну... Кажется, я читал что-то в газетах. Так говорил тот генерал... как его? Главный босс во всем этом ядерном бизнесе.

Мэнсфилд небрежным взмахом руки послал генерала подальше.

– Чушь! Его оценка совершенно безосновательна. Типичное патриотическое бахвальство. Времени почти не осталось.

– Что значит – почти? – спросил Хьюс. Мэнсфилд пожал плечами.

– А что бы ты сделал, Пэдди, – с любопытством поинтересовался Уорнер, если бы узнал, что какая-то страна уже изготовила атомную бомбу? И что эта страна как раз из тех, кому мы не нравимся?

По стойке прошелся кот – любимец бара. Хьюс задумчиво скормил ему ломтик сыра и ответил:

– У меня нет вашего образования, джентльмены, но Пэдди Хьюс не дурак. Если кто-нибудь пустит в ход эти дьявольские штучки, то Нью-Йорк можно считать обреченным. Америка держит марку чемпиона, и, если какой-нибудь новый задира претендует на победу, ему придется сокрушить ее, а значит, Нью-Йорк будет тем самым местом, куда он пальнет в первую очередь. Но даже у Растяпы... – он ткнул пальцем в пухлого кота, – хватит ума удрать из горящего дома.

– Все верно, но что бы ты сам придумал в такой ситуации?

– Мне не надо думать, я и так знаю. Я бы сделал то же самое, что и раньше. Ещ

...

конец ознакомительного фрагмента