Текст книги "Пятьдесят первый дракон (сборник)"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Роберт Артур,Теодор Л. Томас,Эдвард Д. Хох,Курт Сиодмак,Алан Аркин,Хейвуд Браун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Курт Сайодмак
Целебная сила греха

Этот нимб Арт Браун увидел впервые в римской гостинице «Квиринале» в восемь часов утра. Он как раз брился в крохотной ванной, прилегавшей к спальне. Его жена Энни все еще спала. Так уж, видимо, заведено в природе: мужчинам, которые вскакивают ни свет ни заря, непременно достаются жены, любящие всласть поспать.

От жаркого солнца ванная нагрелась. В зеркале Арт видел не только два купола церкви Санта-Тринита-дель-Монте, но и этот нимб, дюймов двенадцать в диаметре и с полдюйма в ширину. От него исходило золотистое сияние. Арт было подумал, что это солнечные блики, отраженные от какой-то блестящей поверхности, однако никаких таких поверхностей в ванной комнате с ее поблекшим мрамором ванны, тусклым кафелем и старыми изношенными половицами, не оказалось.

Это жуткое свечение колыхалось в четырех дюймах над его головой, но Арт, не испытывая ни малейшей тревоги, спокойненько добрился. Из окна ему был виден целый лес дымовых труб самых причудливых очертаний, крошечные садики на крышах с чахлой растительностью и громадные косые скаты стеклянных крыш, ослепительно сверкавшие на солнце. Откуда-то оттуда, наверное, и отражался этот лучезарный венец, примостившийся над Артом в воздухе.

Арт пододвинулся поближе к зеркалу. К его удивлению, светящееся кольцо не осталось на месте, а тоже двинулось вместе с ним. Когда же Арт слегка запрокинул голову, оно очень напоминало золотой нимб, какие можно увидеть на статуях святых, они обычно крепятся к голове железными прутьями. Арт взмахнул рукой, как бы отгоняя эту мишуру, но рука лишь прошла сквозь кольцо, и все.

Весь затрепетав, но сохраняя внешнее спокойствие, Арт прошел в спальню – надо спросить жену, есть на нем нимб или нет.

Энн накрыла голову подушкой на гусином пуху, заглушая таким образом шум, доносившийся сюда с виа Бокка-ди-Леоне и виа Кондотти и сравнимый разве что с ревом мощного водопада.

– Энн! – Арт слегка потянул ее за палец ноги. Ведь когда касаешься спящего в самой отдаленной от сердца точке тела, это его не пугает. Нечто вроде физического будильника.

– Который час? – Энн подобрала ногу.

– По-моему, у меня появился нимб, – заявил Арт. Ему было видно, как ободок света у него над головой отражается в высоком зеркале на дверце платяного шкафа.

– У тебя что? – спросила Энн. Ей очень не хотелось вставать.

– Какой-то светлый ободок вокруг головы, – сказал Арт. – Нимб.

– А чего ж ты хотел – столько таскаться по этим церквам, – не открывая глаз, ответила Энн. – Я спросила, который час.

– И не исчезает, – пожаловался Арт, ударяясь в панику. – У меня в самом деле нимб или мне только кажется?

Энн со вздохом стащила подушку с головы и разомкнув веки, принялась разглядывать трещины на потолке.

– Не ты ли мне обещал, что в этой поездке я буду спать, сколько захочу. Хоть раз в жизни! Но нет!

Арт к месту прирос, разглядывая в зеркале отражение нимба. Паника захлестывала его, как вода в половодье.

– Что это за штуковина у тебя над головой? – Энн вдруг окончательно проснулась. – Нимб, что ли?

– Ты его, значит, тоже видишь? – Арту показалось, что чьи-то холодные пальцы железной хваткой сомкнулись у него на горле.

– Вижу. А ну-ка, сядь. Я его сейчас поймаю. – Энн соскочила с кровати, схватила подушку и опустила ее на голову мужа, после чего принялась шарить под подушкой, пытаясь нащупать это светлое колечко, но вытащить ничего не вытащила. Арт с тревогой следил за ее действиями в зеркале.

– Господи Боже мой! – взвыл он. – Я же не святой!

– То, что у тебя на голове, к святости не имеет никакого отношения, – сказала Энн. – Ты, наверное, подцепил эту штуковину в какой-нибудь церкви. Почем нам знать, какие они там поразвели микробы!

– Нет, ты подумай, разве я могу вернуться с этим нимбом домой? – вопросил Арт, выдавая все свои страхи.

– Мы же американские граждане, разве нет?

– Разумеется, – отвечал Арт. – Но мне-то что с того?

– Что полагается делать американцу, когда он в чужой стране попадает в беду? Обратиться за помощью к своему консулу.

– А американский консул снимет с него нимб! – съязвил Арт, давая выход своему отчаянию.

– Консулу, вероятно, не впервой сталкиваться с проблемами, вроде твоей. Мы приехали сюда с чистым сердцем, оставляем здесь настоящие американские доллары, и мы просто не потерпим от этих итальяшек подобного к нам отношения!

– Я уверен, избавить меня от него мог бы Папа.

– В таком случае, – решительно заявила Энн, – консулу придется обратиться к Папе. Тебе ведь не больно, правда?

– Да нет, – отвечал Арт. – Свет-то холодный. Интересно, а не отмоется ли он под душем?

– Ты попробуй, а я тем временем оденусь, – сказала Энн, натягивая свое белое платье, в котором казалась чуть ли не девушкой.

После водяных струй нимб засиял пуще прежнего.

– Как же я в таком виде появлюсь на людях! – крикнул Арт из ванной и, как побитая собака, вернулся к Энн.

– Надень шляпу, – предложила Энн. – И не снимай.

Вокруг ободка шляпы тоже появилось бледное свечение, но его можно было лишь разглядеть, когда знаешь, куда смотреть и что именно искать.

* * *

Уличный шум окутал Арта, будто одеялом. В римском воздухе плясали волны жара. Арт чувствовал себя как меченый. С простудой или любой другой «приличной» болезнью его недуг не имел ничего общего, в нем было что-то неведомое, и, как и все неведомое, он внушал ужас. Арт на мгновение приподнял шляпу.

– На солнце его видно? – спросил он.

Именно в этот миг из отеля «Квиринале» вышел со своей супругой Флоренс Бен Шварц. Арт тут же опустил шляпу.

– Могу поклясться, – воскликнула Флоренс, – что видела нимб над вашей головой. И Бен видел!

Бен Шварц попытался заглянуть под шляпу Арта, но тот отступил в сторонку, чтобы Бен не смог дотянуться до него.

– Да я и сам Энн об этом же толкую, я теперь вроде ангела! – Арту удалось засмеяться.

– У вас вокруг головы было светлое кольцо, – сказал Бен. Уж мне ли не распознать электрическое сияние!

Арт как сумасшедший замахал руками, подзывая такси, которое тут же остановилось. Он юркнул в машину, Энн – за ним.

– Американское консульство! – крикнул Арт, и такси тронулось, оставив озадаченных Бена и Флоренс ни с чем.

* * *

Гарри Макуильямс, вице-консул, смерил взглядом двух американских туристов, сидевших напротив него в просторной приемной, и сразу же понял, с кем имеет дело: средние американцы, жена еще хорошенькая, а муж – зануда, даже шляпу не снял. Надо держаться с ними с холодной учтивостью и поскорее спровадить.

– Вам, наверное, неудобно? – дипломатично спросил вице-консул, едва заметным жестом указывая на шляпу Арта.

– Еще как! – согласился Арт. – Но я вынужден оставаться в шляпе.

Макуильямс оторопел. Может, человек болен и прикрывает свою заразу шляпой? Положив палец на кнопку селектора, чтобы в случае надобности позвать на помощь, вице-консул осведомился:

– А почему, позвольте спросить?

Арт неторопливо стащил шляпу с головы.

– Что это?! – вопросил Макуильямс, вконец перепуганный при виде сверкающего над головой Арта кольца.

– Это уж вы мне скажите, – отвечал Арт.

Макуильямс, как зачарованный, встал и подошел поближе, чтобы полюбоваться этой загадочной иллюминацией.

– Как вы это делаете?

– Да ничего я не делаю, – отозвался Арт. – Он появился у меня, и все.

– Похоже на нимб.

– Нимб и есть, – отвечал Арт. Его подозрение, что данное любопытное явление вице-консулу совершенно незнакомо, подтвердилось.

Макуильямс попытался было потрогать нимб, но тот не обладал никакой материальной основой.

– Прелесть! – воскликнул Макуильямс.

– Вам хорошо это говорить, а каково мне! – возразил Арт, теряя самообладание.

– О небо, и как же это произошло?

– Небо тут ни при чем, я подцепил его в Риме! – отчаяние Арта сменялось гневом. – Мы американские граждане. Нам нужна помощь. Ваша обязанность подсказать нам, что нам делать.

– Такого у нас еще не бывало, – сказал Макуильямс, а про себя подумал: «Человек с нимбом! Возможно, Государственный департамент пожелает послать его в составе миссии мира в Россию или в Китай?»

– Энн считает, что я подцепил его в одной из местных церквей.

– Похоже на то, – подтвердила Энн. – У всех этих статуй святых нимбы. Вот один из них, наверное, и прицепился к Арту.

Почувствовав, как тает важность его собственной персоны, Макуильямс быстро нажал кнопку селектора:

– Хелен, попросите доктора Коллини немедленно зайти ко мне в кабинет. – Он повернулся к посетителям:

– Доктор Коллини – наш врач, проживающий при консульстве. Ваша проблема, по-моему, имеет отношение к медицине. Он итальянец и наверняка знает, как поступать с нимбом.

– Нам нужно поскорее избавиться от этой штуки, – сказал Арт. – В воскресенье мы улетаем. Она хуже кори – может, даже заразная.

Вице-консул живо отодвинулся со стулом к стене и натянуто засмеялся:

– Будем надеяться, что нет. Представьте себе сотрудников консульства, щеголяющих в нимбах!

Вошел доктор Коллини – ни дать ни взять итальянский актер.

– Мистер Браун из Нью-Йорка, – представил Арта Макуильямс. – Он только что обнаружил у себя нимб. Вернуться домой в таком состоянии он, разумеется, не может. Вам знакомы подобные случаи?

Краска сошла с лица доктора Коллини.

– Чудо! – пробормотал он заикаясь.

– Ах, оставьте! – взорвался Арт. – В чудеса я не верю, я не католик. Это какой-то вирус, микроб, который я подхватил в этом городе. Там, откуда я прибыл, вы никогда не увидите человека с нимбом над головой.

Охваченный благоговейным трепетом, доктор Коллини даже не слушал его.

– Самое настоящее чудо! Я счастлив, что лицезрею его! Счастлив! – Шагнув к Арту, он простер длинную руку с тонкими пальцами. – Проблема эта не медицинского порядка, синьор.

– А я что говорил, – осторожно сказал Арт. – Но вы можете представить себе, как я заявляюсь с нимбом на Бродвее?

Макуильямс тут же нарисовал эту занятую картину:

– Да никто в вас даже вглядываться не станет! Мало ли странных людей шатается по Бродвею? И никто не обращает на них внимания.

– Мы предъявим иск правительству Италии, – заявила Энн. – Как теперь, с нимбом, Арт вернется на работу в «Эдисон компани»?

– «Эдисон компани», – теряя всякую надежду, повторил Макуильямс. – Она могла бы использовать вашего мужа для рекламы выпускаемой ею продукции. Ведь эта штуковина, похоже, электрического происхождения.

Доктор Коллини уже оправился от потрясения и вновь обрел способность трезво мыслить:

– Я нашел ключ к разгадке этой проблемы. Если нимб у синьора – божественное проявление, он наверняка исчезнет, стоит только синьору сделать что-нибудь плохое.

– Плохое? – подозрительно спросила Энн. – Что вы хотите этим сказать?

– Ну, согрешить, – пояснил доктор Коллини. – Впасть в один из семи смертных грехов.

– Я и названий-то их не знаю, – признался Арт.

– Алчность, леность, вожделение, гордыня, зависть, чревоугодие и гнев. Какой-нибудь да поможет.

Совет доктора показался Арту не лишенным смысла.

* * *

Вернувшись в свой номер в «Квиринале», Арт дождался темноты – ночью грешить куда легче, чем днем. Когда они легли на широкую кровать, Арт протянул руку к Энн.

– Не трогай меня! – завопила Энн. – Только не с нимбом! Ты что, спятил? – Она опустила ноги на пол, чтобы Арт до нее не дотянулся. Нимб двинулся за нею, осветив призрачным светом лицо Арта.

– Но это же грех! Согрешу, а он, глядишь, и отстанет.

– Не смей использовать меня в этих грязных целях, Арт Браун! Да и не грех это – спать с собственной женой.

– Ну что ж, не хочешь помогать – согрешу и без тебя. Пойду к проститутке! – решительно заявил Арт.

– Не посмеешь! – Энн быстро шмыгнула под одеяло.

– Почему? Бен Шварц сказал мне, что это удовольствие стоит всего десять тысяч лир, что нам вполне по карману.

– Это тебе Бен Щварц сказал? – Энн включила свет и свирепо, как кобра, уставилась на мужа.

– Он интересовался.

– Меня это страшно шокирует, – заявила Энн. – Если уж тебе непременно надо согрешить, то почему бы не начать с какого-нибудь маленького грешка?

– И что же ты предлагаешь?

– Все грехи одинаковы.

– Гордыня. Зависть. Вожделение. Леность. Чревоугодие. И гнев! – отбарабанил Арт шесть из семи смертных грехов. – Господи Боже мой, вот уже десять лет ты носишься со мной, как курица с яйцом! Диву даюсь, как это я еще дышу без твоего разрешения! Я давно не младенец и могу сам за себя решать!

Он вскочил с постели и, стащив с себя пижаму, сунул ноги в брюки.

– Ну, и куда же ты пойдешь, как ты думаешь? – холодно спросила Энн, глядя, как Арт шарит руками в поисках носков.

Намеренно впадая в гнев, чтобы согрешить, Арт довел себя до белого каления.

– Пойду найду кого-нибудь, кто даст мне то, чего я не могу получить от тебя! Ты хочешь мне помешать?

– Арт Браун! Я не потерплю такого тона! – вскричала Энн, шокированная демонстрацией подобной жестокости.

– Ну что ж, попробуй остановить меня! – Арт никак не мог натянуть пуловер. Энн со вздохом встала и, вытащив его левую руку из одного рукава, направила ее в другой.

– Вот так, – с материнской терпеливостью сказала она и, сняв с вешалки пиджак мужа, протянула ему. Он вырвал пиджак у нее из рук и нахлобучил шляпу.

– Хочешь ко мне подольстится? Ничего не выйдет. Вернусь я без этого нимба, так и знай.

– Взял бы пальто, – предложила Энн. – На улице довольно холодно. Зачем мне муж, у которого из носа течет?

Арт опустился на кровать.

– Бесполезно, – с жалким видом признался он. – Гнев на меня не действует.

– Ты такой славный, что просто не сможешь стать подлецом, даже если захочешь. – Осторожно, стараясь не задеть нимб, она погладила его по волосам.

– Я думал, что разыграю все как по нотам, – со вздохом сказал Арт. – Так с какого греха начнем?

– С чревоугодия. Идем в какой-нибудь шикарный ресторан.

– Но это нам обойдется гораздо дороже, чем проститутка.

– А я ничего не буду есть, – заявила Энн. – И не думай, что впадаешь в чревоугодие, когда ешь спагетти в какой-нибудь дешевой закусочной!

* * *

Ресторан «Тре Скалини» рекомендовал Арту Бен Шварц. Там была терраса, и Арт мог сидеть на солнышке, не снимая шляпы. Ресторан находился на пьяцца Навоне, красивой площади с фонтаном из четырех фигур, изображавших речные божества. Арт заглянул в меню.

– А не предпочтут ли синьор и синьора столик в тени? – предложил официант, говоривший по-английски, как говорят итальянцы в Нью-Йорке. – Очень уж жаркое солнце.

– Потому-то я и прилетел в Италию, – отпарировал Арт, натягивая шляпу пониже. – Принесите мне «феттучине алла миланезе». Готов спорить, это лапша в мясном соусе.

– Верно, – согласился официант, – но как приготовлено!

– Ну что ж. Ну а потом… – и Арт назвал еще несколько лакомых блюд.

– Синьора разделит заказанное с синьором?

– Я?! – отозвалась Энн. У нее уже слюнки текли. – У меня легкое несварение, ничего в рот не лезет.

– Perfetto! – сказал официант, скрывая удивление: ведь заказа Арта вполне хватило бы на семью из четырех человек. – Тогда, если синьора позволит, могу предложить от несварения «пиччикончино кон фунги».

– Ничего не надо! – резче, чем хотела, сказала Энн. Разговоры о еде отнюдь не поднимали ее настроения.

– Вино? – Официант привык к женщинам, стремившимся похудеть и готовым ради этого на все.

– Давайте и вино. – Нимб вконец лишил Арта аппетита, но если Арт напьется, может, и аппетит появится.

– Сколько же все это стоит? – спросила Энн, когда официант ушел. – Обед обойдется нам в целое состояние!

– А я что говорил? Гораздо дешевле было бы…

– Я не желаю обсуждать этот вопрос! – отрезала Энн. Она уже ненавидела и Арта, и Рим, и ресторан «Тре Скалини», и муки голода.

Официант подал первое блюдо и вино.

– А если чревоугодие не сработает? – спросил Арт, чувствуя, как оливковое масло проходит по горлу в пищевод.

– После таких затрат? – мрачно сказала Энн. – Должно сработать.

– Я мог бы попытать счастья и с завистью, – сказал Арт, блуждая глазами по обнаженным дамским плечам.

– А я ничуть не завидую тому, что ты обжираешься, – сказала Энн, уже не в силах бороться с разыгравшимся аппетитом.

– Да я не о тебе. – Арт так и пожирал взглядом одну молоденькую женщину с темными, кокетливыми глазками. – Просто подумал, а нельзя ли немного сэкономить.

– Тут я с тобой, – с надеждой сказала Энн.

– Зависть – смертный грех, правда? Если я кому-нибудь позавидую – скажем, вон тому кинорежиссеру, – разве я не согрешу?

– Поменьше пей и выражайся яснее, – сказала Энн, глядя, как Арт наполняет свой бокал. – Откуда ты знаешь, что он кинорежиссер?

– Это наверняка Феллини, Висконти или Антониони. Он может выбирать самых красивых женщин. Ты только посмотри вон на тех трех! Небесные создания!

– Перестань на них таращиться, это неприлично, – сказала Энн, испытав укол ревности.

– Представляешь – три сразу!

– Ты мне противен!

– Я прямо лопаюсь от зависти, – признался Арт.

– А я подумываю о разводе, – Энн отодвинулась вместе со стулом, будто собиралась немедленно отправиться к адвокату по бракоразводным делам.

– Я лишь пытаюсь разжечь в себе зависть, – горестно сознался Арт и повернулся к очередному блюду. – Съешь кусочек цыпленка, а? Меня уже воротит от одного его вида.

– Ты заказывал – ты и ешь! – приказала Энн, хотя тонкий аромат цыпленка с травами причинял ей танталовы муки.

– С меня довольно! – Арт швырнул салфетку на стол, встал, прошел в зал, который был пуст, если не считать одной парочки в темном углу, и открыл дверь с нарисованным на ней силуэтом мужчины. Там никого не было. Отпустив ремень на пару дырок, чтобы страдальцу-желудку было свободнее, Арт снял шляпу и осмотрел себя в зеркале над умывальником.

Нимб светился у него над головой в полную силу. Обжорство ничего не дало. Арт в отчаянии замахал над головой руками и принялся подпрыгивать в безумном танце. Потом вдруг раздался шум спускаемой воды, и не успел еще Арт снова напялить шляпу, как из кабинки вышел Бен Шварц.

– Будь я проклят, – вымолвил он наконец.

– А я уже проклят, – отвечал Арт. – Только не спрашивайте, откуда он у меня взялся.

– Уму непостижимо, – сказал Бен, подступая поближе к ореолу.

– Скажите что-нибудь посвежее, – Арт обрадовался, что нашел человека, которому можно рассказать о своем горе.

– Электричество тут ни при чем, но почему же тогда эта хреновина светится? Наверное, какая-то эманация из мозга.

– Диагноз мне не нужен, мне нужно лекарство, – сказал Арт. – Я уже перепробовал несколько смертных грехов, все без толку.

– Какие именно? – спросил Бен, не в силах оторвать глаз от слабого свечения вокруг шляпы Арта.

– Попробовал впасть в гнев – наорал на бедняжку Энн; попытался предаться чревоугодию – меня тошнит; увидел того парня с красотками – решил ему завидовать. И все ради того только, чтобы избавиться от этой – хреновины. Однако ничего не помогает. Итак, что же остается? Леность? Но я ленив от природы. Гордыня? А с чем ее едят?

– Беда в том, что вы неискренни в своем грехопадении. Естественно, ничего не выйдет! Надо грешить со смаком, чтобы получить от греха настоящее удовольствие.

– И что же вы предлагаете?

– Заведите себе даму, измените жене.

– Мы с Энн уже толковали об этом. Она этого не переживет, все глаза выплачет.

– А-а, ерунда, ну, поплачет чуток. Позвольте мне помочь вам.

– В самом деле? – спросил Арт. Надежда захлестнула его, как захлестывает больного какая-нибудь мания.

– У меня есть адреса.

– Я никогда не обманывал Энн. Никогда.

– Тогда вы в идеальном положении.

– Но как мне убедить Энн? – спросил Арт, чувствуя, что в такой ситуации ему одному не управиться.

– А так прямо и скажите! От этого грех станет еще грешнее, – присоветовал Бен. – Я зайду за вами в семь и отвезу в «Интернэшнл хаус». Там говорят по-английски!

* * *

– Нет, право, мне как-то даже противно, – сказал Арт, сидя в большой ванной.

– Ради нашего же блага, дорогой, – храбро ответила Энн, хотя в ее голосе слышались слезы, и протянула Арту полотенце.

– Обещаю все время думать о тебе. Ровно в семь в дверь постучал Бен.

– Жертва готова? – спросил он.

– Я прямо как дура, – сдавленным от невыплаканных слез голосом сказала Энн.

– А я – как дурак, – поспешил добавить Арт, хотя само это предприятие уже не вызывало у него чувства омерзения. Он попытался было обнять Энн, но та оттолкнула его, убежала в ванную и заперла дверь.

– Ну, это ты уж слишком, – крикнул Арт. – Какое же у меня будет настроение после твоих глупых выходок?

Зато Бен, подмигнув Арту, потащил его из комнаты. Стоял приятный теплый вечер. Дневной смог улегся, вышли звезды.

Дом на виа Граццини оказался старинным аристократическим особняком. Дверь открыла девушка в черном платье и белом переднике. Холл был приятно обставлен старинной мебелью, в громадной мраморной вазе – свежие цветы. Из холла было видно несколько дверей, наверх шла лестница.

– Мадам сейчас вас примет, – сказала хорошенькая служанка и взяла у Бена шляпу. Памятуя о нимбе, Арт свою даже не снял. Служанка провела их в комнату, освещенную хрустальными канделябрами. На окнах висели тяжелые портьеры, стулья и кушетка были обтянуты шелком.

– Заведение, видать, не из дешевых, – заметил Арт. Он почувствовал какую-то тяжесть в груди, как будто сидел в кабинете врача в ожидании операции.

Вошла мадам, сорока с лишним лет, приятно полная. Платье с низким вырезом, кожа на груди залита пышным румянцем.

– Добрый вечер, синьоры, – сказала она с улыбкой, от которой все тревоги Арта тут же рассеялись, и взглянула на его шляпу.

– Я не люблю снимать шляпу, – поспешил объяснить Арт.

– Никаких объяснений, синьоры. Сюда как-то пришел клиент в рыцарских доспехах, и я не задала ему ни одного вопроса. В нашем доме правило: каждый делает, что хочет.

Вошла служанка с бутылкой шампанского и тремя бокалами.

– Сколько? – настороженно спросил Арт: он был наслышан о том, что в таких заведения с людей сдирают целые состояния.

– Это за счет заведения, – ласково ответила мадам. – Сейчас я по очереди позову девочек, они вам представятся. Поговорите с ними, они прекрасные собеседницы. Потом я вернусь, и вы скажете, кого выбрали.

Она наполнила бокалы, произнесла тост за гостей и ушла.

В комнату вошла пышнотелая девушка и сделала книксен.

– Меня зовут Исолина, – представилась она. – Я из Сицилии. Вы в нашем городе в гостях?

– Туристы, – ответил Бен.

– Не забудьте бросить монетку в фонтан Треви, тогда вы наверняка снова вернетесь в Рим. И, пожалуйста, попросите Исолину.

Она снова сделала книксен и ушла. Появилась другая девушка, длинная и худая.

– Меня зовут Серафина. Я из Милана. Вы в Риме в гостях?

– Туристы, – ответил Бен.

– Не забудьте бросить монетку в фонтан Треви, тогда вы наверняка снова вернетесь в Рим. И, пожалуйста, попросите Серафину.

После ее ухода Бен наполнил бокал.

– Кожа да кости, – заметил он. – Я писывал и на лучшей бумаге.

Вошла молоденькая смуглянка с голубыми тенями под глазами.

– Меня зовут Фатима. Я из Марокко. Вы в Риме в гостях?

– Туристы, – ответил Бен.

– Не забудьте бросить монетку в фонтан Треви, тогда вы наверняка снова вернетесь в Рим. И, пожалуйста, попросите Фатиму.

После ее ухода вернулась мадам.

– Приношу свои извинения, – поднимая бокал, сказала она. – Почти все мои девушки сейчас заняты. Но, надеюсь, вы сделали выбор?

– Они… так молоды… – сказал Арт, охваченный вдруг какой-то непреодолимой робостью.

– Молодость – это состояние, в которое время вносит свои поправки, – философски заметила мадам. – Если же вам по вкусу более зрелые женщины, могу сообщить, что и я доступна.

– Вы мне льстите, – пробормотал Арт. Мадам тут же завладела инициативой.

– Это вы мне льстите – ведь вы предпочли меня всем этим молоденьким девчонкам. – Она встала, и Арт машинально вскочил на ноги. Мягкие руки обвились вокруг него, и он ощутил себя Лаокооном, статую которого видел в Ватикане.

– А чем я могу быть полезна вам? – мадам улыбнулась Бену, не отпуская Арта. – Может, кликнуть Серафину?

– Для меня?! – воскликнул тот, и Арт сразу понял, что его приятель тоже трус. – Мне неплохо и с этой бутылкой, право.

– Ну что ж. А почувствуете себя одиноко, позвоните в колокольчик, – сказала мадам.

Мадам повела Арта наверх мимо таинственных закрытых дверей. Его пугала тишина. Мадам распахнула дверь в комнату, почти целиком занятую огромной кроватью, на стенах зеркала, красная лампа отбрасывает рассеянный свет. Арт юркнул в кресло у стены, натянув шляпу пониже.

– Женатые мужчина нередко тушуются, – заметила мадам.

– Откуда вы знаете, что я женат? – удивился Арт.

– По маленькой вмятинке на вашем безымянном пальце! Вы сняли обручальное кольцо и спрятали его, как делают все порядочные мужья. Мои посетители – люди большей частью женатые, но ведь мужчину не удержишь в клетке, как пташку.

– Не в этом дело, – возразил Арт, снова надевая обручальное кольцо.

– Тогда, может, причина вашей робости у вас под шляпой? – поинтересовалась мадам. – Вы плешивы? Лично мне лысые мужчины кажутся весьма привлекательными.

Резким движением руки она сорвала с Арта шляпу. Нимб засиял, как неоновая реклама.

– Святой! – взвизгнула мадам, проворно бухнувшись на колени и прикрывая подушкой бюст.

– Встаньте, – сказал Арт, пришедший в ужас при столь неожиданной реакции мадам. – Вы даже не дали мне объяснить.

– Святое пришествие! – мадам, выпучив глаза, неотрывно смотрела на сияние. – Посланник божий! В моем доме! С нимбом!

– Я хочу от него отделаться! – Арт в отчаянии схватил ее за покатые плечи: сейчас или никогда.

Но мадам стала отбиваться с неожиданной силой.

– Святой! Это искушение! Искушение! Не надо! Никогда больше не согрешу, клянусь! – Она поползла прочь от своего искусителя.

– Но только так я могу избавиться от нимба!

– Искушение! Посланец с небес! Обещаю навсегда прикрыть свое заведение! – Мадам в ужасе распахнула дверь.

Арт увидел с десяток обращенных к нему лиц. Встревоженные воплями мадам, девушки и их клиенты высыпали из комнат кто в чем был.

– Постригусь в монахини и стану замаливать свои грехи!

Арт никак не мог отыскать шляпу. Сбитый с толку, он с трудом протолкался мимо коленопреклоненных тел. В глазах у него потемнело.

– Девочки! – доносились до него причитания мадам. – Никогда больше не грешите! Никогда!

– Бен! Бен Шварц! – крикнул он, стрелой спускаясь по лестнице к выходу. Перед взором промелькнула перепуганная физиономия Бена. Какая-то девушка вцепилась в ногу Арта, он отдернул ногу, и сразу же в ушах заходили эхом дикие вопли.

Выбежав на улицу, он что было духу пустился по виа Граццини. Сердце у него чуть не выскочило из грудной клетки, и он остановился у небольшого фонтана. Ноги у него подкосились, и он повалился на бордюр, окаймлявший маленький бассейн. Он ускользнул от обезумевшей толпы, которая вполне могла разделаться с ним, но бегать по городу с нимбом тоже никуда не годится. Как жаль, что у него нет шляпы!

Вдруг он увидел на темной дорожке, оканчивающейся у фонтана, какую-то темную фигурку. Он слишком устал, и у него уже не было сил бежать. Да и куда бежать-то? Куда бы он ни пошел, он обречен таскать с собой свое проклятие.

Это оказался Бен Шварц. Без единого слова Бен уселся рядом.

– Человече, – сказал он наконец, – по-моему, вы пробежали милю за четыре минуты. Мировой рекорд!

– Что мне делать? – прошептал Арт. Он так запыхался, что ему было больно дышать. – Ну как мне от него избавиться?

– За деревьями мы не видим леса, – сказал Бен. – Зачем вообще избавляться от нимба, если на нем можно сделать пару миллионов долларов?

– Один из нас, должно быть, спятил. Кажется, вы.

– Я бизнесмен. Представьте себе большущий балаган, в котором сидите вы и две тысячи зрителей, заплативших по два доллара за право посмотреть на самого настоящего святого. Сеанс – двадцать минут. Восемь тысяч долларов в час! Шестьдесят тысяч в день! А еще можно давать вас напрокат религиозным общинам или выставлять напоказ в церквах всего мира! Неужели вы не понимаете, что таскаете на голове не просто нимб, а миллионы хрустящих долларовых бумажек?

– Тогда мне бы пришлось бросить работу в «Эдисон компани».

– Это за миллион-то? – спросил Бен. – Да мы посадим вас на золотой трон, а за вашей спиной поставим красивых девушек, одетых под ангелов!

– Согласен, эта штука и впрямь может принести целое состояние, – признал Арт.

– Поскольку идею подбросил я, – вкрадчиво заговорил Бен, – мне тоже полагается доля.

– Двадцать процентов, – предложил Арт.

– Тридцать три, и все заботы о постановке дела и рекламе я беру на себя. Вам нужен менеджер.

– Тридцать три процента?! – возразил Арт. – Это же триста тридцать три тысячи долларов с каждого миллиона! Нет, не могу!

– Арт! – воскликнул потрясенный Бен.

– Не больше двадцати семи с половиной! И не пытайтесь оказать на меня давление – это моё последнее слово!

– Арт, нимб исчез! – в тревоге сказал Бен. – И следа не осталось!

Арт посмотрел вверх, туда, где обычно виднелось бледное сияние, но увидел лишь звезды.

– Это ужасно! – ахнул он. – Как раз когда мы только собрались разбогатеть!

– Как же это, а? – спросил Бен. – Наверное, исчерпал свой запас энергии.

– Нет. – До Арта вдруг дошло. – Я совершил смертный грех. Алчность! Я и впрямь жаждал этих денег. Во все же другие грехи впадал без истинного убеждения.

– Вы все загубили своей жадностью! Надо было держать себя в руках!

– Зато мне теперь гораздо лучше. – Арт с облегчением вздохнул полной грудью. – То-то Энн обрадуется!

Когда Арт вошел в свой номер в гостинице, Энн лежала в постели с мутными от горьких слез глазами.

– Все! – гордо объявил Арт и покрасовался перед женой. – Я таки избавился от него. Ну и дельце вышло!

– Ты впал в грех прелюбодеяния, – отвечала Энн, у которой было время, чтобы все обдумать, – и это ты называешь «дельцем»?

– Да, но оно не помогло! – сказал Арт.

– Я уверена, ты буквально упивался каждым мгновением. – Горечь Энн сменялась вскипающей в ней яростью, слез уже не было.

– Не бойся, до этого не дошло, – возразил Арт, не зная даже, как бы ее убедить. Он попытался обнять ее. – Ты что, не веришь мне?

– Не прикасайся ко мне! – взвизгнула Энн и попятилась к ванной, которая уже один раз послужила ей убежищем.

– Шварц предложил нажиться на нимбе, – в гневе сказал Арт, – и мне понравилась эта идея. Вот когда я согрешил по-настояшему, впав в алчность. И нимба как не бывало!

– Складно у тебя получается, – прошипела Энн. – Лучше бы уж он у тебя остался, этот нимб!

– Я тоже так считаю, – ответил Арт, думая о миллионах.

От слез у Энн совсем пропал голос, и она заперлась в ванной.

– Открой! – Арт постучал в дверь.

– Оставь меня в покое, и видеть тебя не желаю! – вскричала Энн.

– Мы уже десять лет женаты, а ты мне по-прежнему не доверяешь, – сказал Арт исполненным искренней горечи голосом и юркнул в постель, еще хранившую тепло жены. Услышав, что дверь ванной открылась, он быстро закрыл глаза.