Текст книги "Огненный зверь (сборник)"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 98 страниц)

Еще дважды пересекались их жизненные пути, – всякий раз в погоне за золотом, – но добыча оказывалась столь незначительной, что ее хватало лишь на то, чтобы разок выпить как следует в ближайшем кабаке. Интересно, что ждет нас на сей раз, подумал Конан с усмешкой.

– Я там и служил, – отозвался киммериец, – но уже через год уехал из Турана.

– Держу пари, опять неприятности с какой-нибудь девчонкой, – хмыкнул Ордо. – Уж я тебя знаю...

Конан пожал массивными плечами. У него всегда были неприятности из-за девчонок, – так уж складывалась судьба. Но с другой стороны, кто из мужчин может похвалиться обратным?

– А какая женщина выгнала тебя из Султанапура, Ордо? Когда мы расстались в последний раз, ты сидел в собственной таверне с пухленькой женой-туранкой и клялся, что никогда больше не пойдешь в контрабандисты, не украдешь даже медной монеты и не выйдешь за стены Султанапура, пока тебя не понесут на погребальный костер.

– Это все Карела. – Одноглазый понизил голос, выдавая смущение, и растрепал свою густую бороду. – Я никак не мог успокоиться, пока не узнаю, что с ней все в порядке, а жена постоянно ругалась со мной из-за этого. Говорила, что я выставляю себя на посмешище. Говорила, что люди болтают и издеваются у меня за спиной и называют сумасшедшим. Говорила, что напрасно вышла замуж за человека, у которого мозгов не больше, чем у барана... Так она говорила до тех пор, пока мне это все не надоело. Я распрощался с ней и ушел, не оглядываясь.

– И по-прежнему ищешь Карелу?

– Она жива. Я в этом уверен. – С волнением он ухватил Конана за руку. – Я не слышал никаких слухов о ней, но уверен, что почувствовал бы, если бы она умерла. А ты ничего не знаешь? Совсем ничего?

В голосе Ордо звучало неподдельное волнение. Конан точно знал, что Рыжий Ястреб тогда и впрямь осталась жива, но если он скажет об этом Ордо, то придется признать, как именно прошла их последняя встреча, – когда Карелу, обнаженную, закованную в цепи, вели в веренице рабов на торги. Конечно, он мог бы объяснить, что у него самого в кармане звенело всего несколько медяков, – сотая доля той цены, которую дали бы в Туране за пышногрудую рабыню с зелеными глазами. Он мог бы припомнить и о той клятве, которую заставила его дать Карела: что он никогда больше не шевельнет и пальцем, чтобы ее защитить. Карела гордячка... по крайней мере, была такой... Если Ордо до сих пор ничего о ней не слышал, то, должно быть, сломленная побоями, теперь она ублажает пением и танцами своего нового хозяина... Но рассказать об этом Ордо?.. Нет, чего доброго, этого человек, всегда называвший себя верным псом Карелы, может и не пережить такого удара...

– В последний раз я видел ее в Кезанкийских горах, – признал Конан. По крайней мере, это было чистой правдой. – И я не сомневаюсь, что она выбралась оттуда живой. Никаким горцам не совладать с Карелой, когда у нее в руках меч.

Ордо с тяжелым вздохом кивнул.

Понемногу люди стали выбираться на улицу. Они с ужасом смотрели на трупы, все еще лежавшие там, где их настигла гибель. Здесь и там плачущие женщины бросались к мертвецам, отыскивая среди них родных и близких... Оглядевшись по сторонам, Конан обнаружил меч, брошенный безумцем. Клинок лежал перед настежь распахнутой лавкой, где повсюду были разбросаны рулоны разноцветных тканей. Хозяина нигде не было видно. Возможно, он лежал сейчас среди мертвецов, а может, стоял среди тех, кто глазел на трупы. Подняв меч, киммериец стер запекшуюся кровь со змеевидного лезвия, вытерев его об отрез желтого шелка.

Он взвесил меч на руке, пробуя его баланс. Никогда в жизни он не видел такой красивой серебряной крестовины, витой, словно кружево... Кроме того, по всей длине клинка виднелись какие-то надписи, которых киммериец не мог разобрать. Несомненно, это оружие было изготовлено настоящим мастером. Когда человек держал его, оно казалось естественным продолжением руки. Более того – продолжением его мыслей. Но тем не менее...

Скольких людей только что убил этот меч! Мужчины, женщины, дети... Их убивали в лицо и в спину, наобум, во время бегства. Безумец прикончил всех, до кого сумел дотянуться. Раненые расползались прочь, но он настигал их, рубил и колол... Эта картина стояла у Конана перед глазами. Он почти ощущал запах их предсмертного пота и запах крови...

Конан сплюнул, не скрывая отвращения. Конечно, это всего лишь меч. Сталь не знает вины, однако киммерийцу вовсе не хотелось брать это оружие себе. Нет, он не сделает этого. С другой стороны, едва ли стоит и бросать его посреди улицы. Наверняка, стоит такой клинок недешево. Возможно, за него удастся выручить пару серебряных монет...

– Надеюсь, ты не намерен оставить его себе? – поинтересовался Ордо. – Этот меч несет зло. Женщины и дети... – и он сплюнул, сделав знак, отвращающий дурной глаз.

– С проклятьем или нет, но его всегда можно продать, – возразил на это Конан и, сняв подбитый мехом плащ, завернул в него клинок. Не хотелось бы в открытую нести по улицам Бельверуса такой приметный старинный меч, который только что пролил столько крови.

– Похоже, у тебя совсем скверно с деньгами, – предположил Ордо. – Если так, то я не откажусь дать тебе взаймы.

– Да нет, не нуждаюсь. – В уме Конан прикинул, насколько хватит содержимого его кошелька. Четыре дня, если поселиться на постоялом дворе. Две недели, если спать на конюшне. – А ты что, настолько разбогател, что разбрасываешься серебром? Вновь заделался разбойником или вернулся к контрабандистам?

– Тс-с! – Ордо подошел ближе, единственным глазом зорко окидывая улицу в поисках возможных соглядатаев. – Потише говори о контрабанде, – добавил он так, чтобы его слышал один лишь рослый киммериец. – За это преступление здесь сажают на кол, и Корона предлагает столь щедрое вознаграждение доносчикам, что соблазнит кого угодно.

– Так с какой стати ты этим занялся?

– Я не говорил... – одноглазый развел руками. – Яйца Ханумана! Да, это правда. У тебя что, нет глаз и ушей, или ты не видел, какие цены в этом городе? Пошлины превышают стоимость самих товаров. Контрабандист запросто может разбогатеть. Если только уцелеет.

– Не нужен ли тебе напарник? – многозначительно поинтересовался Конан.

Ордо засомневался.

– Тут все не так, как в Султанапуре. Все вино, до последнего бочонка, и весь шелк, который минует королевскую таможню, поставляется одной-единственной шайкой...

– На всю Немедию? – изумился Конан.

– Да. Насколько мне известно, так продолжается уже около двух лет. Сам я здесь уже год. Они очень строго следят за тем, чтобы не допускать в свои ряды посторонних и не болтают лишнего. Я получаю приказы от человека, которому самому отдает приказы кто-то другой, кого я никогда в жизни не видел, а тем, в свою очередь, командует третий. – Он устало покачал головой. – Попытаюсь, но заранее ничего обещать не стану.

– Ну, не настолько уж все сложно, – предположил Конан, – если ты сам вошел в их ряды всего за год.

Хмыкнув, Ордо потер пальцами переносицу.

– Со мной – особый случай. Я был в Кофе, сидел в одной таверне в Хоршемише, и там услышал слушок... Ладно, это к делу не относится. Короче, один парень, Хасан, который работает на эту шайку в Кофе, услышал, что я задаю вопросы. Он кое-что знал про Рыжего Ястреба и восхищался ею от души. Когда он узнал, что я был ее напарником, то предложил мне работу здесь, в Бельверусе. А поскольку я к тому времени уже так изголодался, что готов был варить суп из собственных башмаков, то, конечно, сразу согласился. Будь здесь Хасан, я бы все устроил для тебя во мгновение ока, но он опять уехал в Коф.

– Странно, что он не оставил там и тебя, раз уж так восхищается Рыжим Ястребом, – задумчиво проронил Конан. – Но неважно, сделай, что можешь. Я справлюсь.

– Попытаюсь, – пообещал Ордо. Прищурившись, он взглянул на солнце, уже перевалившее зенит, и пожал плечами. – Слушай, у меня полно дел. Ты же понимаешь... Я бы взял тебя с собой, чтобы поболтать еще немного, но в нашей шайке не любят посторонних.

– Ладно, еще будет время.

– Конечно. Вот послушай. Давай встретимся в таверне «Зарезанный бык», что на улице Вздохов, прямо над Адскими Вратами, через полчаса после заката. – С хохотом он хлопнул Конана по плечу. – Напьемся так, чтобы город загудел из конца в конец.

– И сверху донизу, – согласился Конан.

После ухода одноглазого Конан направился было прочь, держа подмышкой меч, завернутый в плащ, но вскоре остановился. Неподалеку на улице стоял богато украшенный, черный с золотом паланкин с задернутыми красными шторками. Горожане и даже городские громилы с почтением обходили его стороной. Однако не сам паланкин так привлек внимание киммерийца: ничего удивительного не было в богатых носилках, где восседал какой-нибудь толстый торговец или разряженная знатная дама... Внимание Конана привлекло нечто другое: стоило ему повернуться в ту сторону, как одна из занавесок резко задернулась. Он едва успел разглядеть внутри женщину, закутанную в жемчужно-серое покрывало. Но, каким бы кратким ни было это видение, Конан мог бы поклясться, что незнакомка смотрела прямо на него. И не просто смотрела: она испепеляла его взглядом. И взгляд этот не предвещал ничего хорошего...

Но вот занавеска вновь шелохнулась, – должно быть, хозяйка отдавала приказ носильщикам. Те взвалили поручни паланкина на плечи и двинулись прочь по улице.

Покачав головой, Конан проследил за паланкином взглядом. Должно быть, померещилось... Скверно начался его первый день в Бельверусе. Но, впрочем, помимо Ордо, он здесь никого не знает, так что все это явно не более чем случайность... Покрепче ухватив сверток, он двинулся прочь, гадая, как провести время до встречи с Ордо. Надо постараться побольше узнать об этом городе, где он надеялся устроиться как можно лучше.

Глава 2

Улица Вздохов оказалась последней улицей над Адскими Вратами, – одно из тех мест, где люди кончиками пальцев цеплялись за видимость благополучия, пытаясь не соскользнуть в полную нищету. Люди, с отчаянием сознававшие, что даже если им удастся удержаться на поверхности, то их дети все равно наверняка сделаются нищими. Мало кто выбирался за пределы Адских Врат, не чувствуя себя в безопасности за пределами переулка Головорезов, – их пугал непонятный город... Но тут же ветер доносил до них вонь трущоб, напоминая, как, в сущности, недалеко они ушли. Те же, кому и впрямь удавалось вырваться из Адских Врат, никогда не останавливались на улице Вздохов... Ни на день и даже на час. Но таких было меньше всего.

Люди на улице Вздохов предпочитали не думать о том, что их ждет впереди, за новым поворотом, в новый день, равно как и о том, что осталось в прошлом. На этой улице постоянно царило лихорадочное, безумное веселье.

Уличные музыканты наигрывали на лютнях, цитрах и флейтах, пытаясь перекрыть доносившийся отовсюду смех. Точнее, это был даже не смех, а наигранный хриплый пьяный хохот. Жонглеры, подбрасывавшие в воздух мечи, копья и булавы, пытались привлечь своим искусством гулящих девиц, расхаживавших по улице. Шлюхи, едва прикрывавшие тело обрывками разноцветного шелка, увешанные медными браслетами, в сандалиях на высокой подошве, чтобы казаться стройнее, торговали своими прелестями, готовые подарить их всякому, у кого в кармане найдется хотя бы грош.

Особенно сладострастные позы они принимали, едва лишь завидев хорошо одетых пришельцев из Верхнего Города, которые так выделялись в пестрой толпе. Перед чужаками они тут же начинали вилять бедрами и поглаживать себя по груди, пытаясь прельстить и заставить раскошелиться. Горожане являлись сюда, чтобы, как им казалось, погрузиться в пучину порока и разврата, возможного лишь в Адских Вратах. И отовсюду звучал смех...

Таверна «Зарезанный Бык» оказалась именно такой, какая и могла быть в этом месте, по мнению Конана. В общем зале стоял густой запах прокисшего вина. У дальней стены, на небольшом возвышении, под томные звуки флейты извивались три дебелых девицы в платьях из прозрачного желтого шелка. В таверне было полно народу, но завсегдатаи, занятые выпивкой, картами или игрой в кости, не обращали на танцовщиц никакого внимания. Рыжеволосая шлюха стояла у одного из столиков; вместо платья на ней была лишь лента темно-синего шелка, обвивавшая ее таким образом, что почти все тело оставалось обнаженным. Застывшей улыбкой девушка улыбалась жирному коринфийцу в полосатом халате, который по-хозяйски поглаживал ее, точно прикидывая, сколько готов заплатить за каждый фунт пышной плоти.

Другая девица с ярко-рыжими волосами, окинув Конана одобрительным взглядом, торопливо поправила золоченые лямки, скорее подчеркивавшие, чем поддерживавшие роскошную грудь, а затем направилась к нему, недвусмысленно проводя языком по губам. Северянин отрицательно покачал головой, и разочарованная шлюха остановилась с недовольным видом. Но Конану сейчас было не до женщин. Он пытался отыскать в пьяной толпе своего друга Ордо.

Неожиданно его внимание привлекла девушка, сидевшая у стены за столиком. Она сильно отличалась от прочих завсегдатаев, – в одиночестве сидела перед бокалом вина и, единственная из всех, смотрела на танцовщиц. На спину и на плечи падали длинные черные волосы. Полные губы и широко распахнутые карие глаза привлекали взгляд; ни одна из шлюх не могла похвастаться и десятой долей такой красоты, – но она явно не относилась к числу жриц любви. Об этом ясно говорило и ее строгое закрытое белое платье, – совершенно неуместное на этой улице... как, впрочем, и сама девушка. Красотки с улицы Вздохов предпочитали яркие цвета и глубокие вырезы, а дамы из Верхнего Города – дорогие ткани и богатое шитье. Вельможные красавицы порой также появлялись здесь, чтобы насладиться острыми ощущениями. Им доставляло удовольствие отдаваться мужчинам, каждый из которых мог оказаться вором, убийцей или и того хуже... Но женщинам придется пока подождать, напомнил себе Конан и, перехватив поудобнее завернутый в плащ клинок, огляделся в поисках свободного столика.

В этот миг из кучи тряпья, – Конан и предположить не мог, что перед ним человек, – внезапно высунулась костлявая рука и ухватила киммерийца за подол туники. Распахнув беззубый рот, тонким визгливым голосом этот странный человек проговорил:

– Эй, киммериец! Куда ты направляешься с магическим мечом, сулящим погибель?

Конан ощутил, как волоски встали дыбом у него на руках. Перед ним был старец, столь изможденный, что кожа, обтянувшая скулы, скрадывала морщины. Вместо глаз на лице его красовалась грязная повязка, но даже окажись старик зрячим, – как он мог узнать, что Конан родом из Киммерии... и что он скрывает под плащом?..

– Что ты знаешь обо мне, старик? – спросил его Конан. – И как ты мог увидеть это без глаз?

Старик хрипло засмеялся, дотрагиваясь до повязки загнутым посохом, который держал в руках.

– Когда боги отняли у меня глаза, то даровали иное зрение. Раз уж я не вижу глазами, то не вижу и того, что видят глаза. Но... прозреваю иные вещи.

– Мне приходилось слышать о таком, – пробормотал Конан. – И видел я и более удивительные вещи. А что еще ты можешь сказать обо мне?

– О, очень многое, молодой господин. Ты познаешь любовь множества женщин, и королев, и простушек. Ты проживешь долгую жизнь, завоюешь себе корону, и смерть твоя будет окутана покровом легенд.

– Коровье дерьмо! – проворчал Ордо, заглядывая Конану через плечо.

– А я-то гадаю, куда ты подевался! – поприветствовал его Конан. – Этот старик знал, что я киммериец.

– Да стоило ему лишь заслышать твой дикарский выговор, и он тотчас догадался. Давай лучше сядем за стол и возьмем кувшин вина.

Конан покачал головой.

– Я ему ни слова не сказал, а он все знал заранее. Скажи мне, старик, что нас ждет в ближайшие дни... более далекое будущее пока меня не волнует.

Слепец прислушивался к их разговору со страдальческим выражением лица, склонив голову набок, чтобы лучше слышать. Теперь беззубый рот вновь растянулся в улыбке.

– Ну, это просто, – заявил он и тут же вскинул руку, потирая большой палец об указательный многозначительным жестом, а затем развернул ладонь кверху. – Вы же видите, я бедный человек, молодой господин.

Рослый киммериец сунул два пальца в кошель на поясе. Там было куда больше меди, чем серебра, да и той почти не осталось, но он все же отыскал серебряную монету, которую выложил на загрубевшую ладонь старца.

Ордо испустил раздраженный вздох.

– Я знаком с гадателем и тремя звездочетами, которые возьмут с тебя вдвое меньше и дадут куда более верное предсказание, чем здесь.

Старик легонько провел кончиками пальцев по монете.

– Какая щедрость, – пробормотал он. Серебряная монета тотчас исчезла в складках лохмотьев. – А теперь дай мне руку. Лучше правую.

– Гадатель по руке, у которого нет глаз! – расхохотался Ордо, но Конан послушно протянул ладонь.

С той же легкостью и быстротой, с какой он поглаживал монету, старик пальцами провел по линиям на ладони киммерийца, отмечая старые шрамы и мозоли, и хотя голос его сохранил его прежнюю пронзительность, но он больше не кудахтал, как сумасшедший. В нем появилась новая сила и даже властность.

– Страшись женщину с сапфирами и золотом. Из любви к могуществу она принесет тебе погибель. Страшись женщину с изумрудами и рубинами. Ради своей любви она отправит тебя на смерть. Страшись человека, который рвется к трону. Страшись человека, чья душа – глина. Страшись благодарности королей. – Конану казалось, что старик говорит очень громко, но никто из завсегдатаев таверны даже не взглянул на них, оторвав взгляд от бокала с вином. – Спаси трон, спаси короля. Убей короля или погибнешь. Что бы ни случилось, что бы ни сбылось, не ошибись, когда придет время бежать.

– Звучит так кисло, что может сквасить молодое вино, – пробормотал Ордо.

– Бессмыслица какая-то, – добавил Конан. – А пояснее ты выражаться не можешь?

Старик, пожав плечами, оттолкнул руку Конана.

– Если бы я мог сделать свои пророчества более ясными, – сухо ответствовал он, – то жил бы во дворце, а не в этом свинарнике при Адских Вратах.

Постукивая посохом по полу, он заковылял прочь, ловко обходя столы и пьяных гуляк.

– Но помяни мои слова, Конан-киммериец, – воскликнул он через плечо уже в дверях, – мои пророчества всегда истинны!

С этими словами он исчез, растворившись в уличной суете.

– Старый безумец, – проворчал Ордо. – Если хочешь получить добрый совет, то ступай лучше к звездочету, у которого есть разрешение от властей. Нечего связываться со всякими доморощенными шарлатанами.

– Я не говорил ему, как меня зовут, – негромко заметил Конан.

Ордо захлопал глазами, а затем утер рот мозолистой рукой.

– Мне нужно выпить, киммериец.

Рыжеволосая шлюха поднялась из-за стола и повела дородного офирского купца к лестнице, ведущей наверх, где на полчаса можно было снять комнату. Вмиг усевшись на освободившуюся скамью, Конан жестом пригласил Ордо занять место напротив.

Пока он укладывал на стол свой сверток, одноглазый успел ухватить за руку служанку с ласковыми оленьими глазами. Ее белая грудь и ягодицы едва прикрывали две полоски зеленого шелка.

– Вина, – приказал Ордо. – Самый большой кувшин, какой только найдется. И две кружки.

Девушка вырвалась и поспешила прочь.

– Ты уже говорил обо мне со своим приятелями? – поинтересовался Конан.

С тяжелым вздохом Ордо покачал головой.

– Говорил, но их ответ – нет. Работа здесь несложная, Конан, и золото течет рекой, но я подчиняюсь приказам человека, которого зовут Эраний, – жирный косоглазый ублюдок, который воняет, как куча дерьма. Этот мешок сала принялся выговаривать мне... ты только представь, как я стоял и слушал его разглагольствования!.. что, мол, нельзя в эти опасные времена доверять незнакомцам... Опасные времена! Ха!

– Пустяки, – отозвался Конан, хотя в душе он все-таки надеялся провернуть какое-нибудь выгодное дельце с этим бородатым медведем. Их прошлые приключения оставили у него немало добрых воспоминаний.

Служанка вернулась с двумя кружками из промасленной кожи и грубым глиняным кувшином размером с полголовы. Наполнив кружки, она требовательно протянула руку.

Ордо отобрал несколько медных монеток, одновременно с лукавым видом ущипнув разносчицу.

– Ну, пошла прочь, красотка, – засмеялся он. – Пока мы не решили получить от тебя кое-что вдобавок.

Потирая пухлое бедро, девица отошла прочь, но напоследок окинула Конана недвусмысленным взглядом, явно намекая на то, что не отказалась бы, потребуй он у нее кое-что помимо вина.

– Я ему сказал, что ты никакой не незнакомец, – продолжил Ордо. – Рассказал ему о тебе, и о том, как мы орудовали в Султанапуре. Но он не пожелал даже слушать. Сказал, что ты, похоже, опасный человек. Велел мне держаться от тебя подальше. Нет, ты только представь! Чтобы я подчинялся приказам такого ублюдка!

– Не могу представить, – согласился Конан.

Внезапно киммериец ощутил, как кто-то легонько тронул его кошель. Мощная рука тут же метнулась, ухватив хрупкое запястье, и он подтащил к себе незадачливую воровку.

Невинное детское лицо с широко распахнутыми голубыми глазами окружала копна золотистых кудряшек, но пышная грудь, подхваченная узкой полоской алого шелка, ясно выдавала истинный род занятий девушки, равно как и кошель с медяками, подвешенный к поясу, с которого свисали полоски просвечивающей красной ткани, едва прикрывавшие соблазнительные округлости бедер и ягодиц. Она крепко сжимала кулачок, – а Конан, в свою очередь, крепко держал ее за руку.

– Ну, вот тебе и женщина с золотом и сапфирами, – засмеялся Ордо. – Сколько ты стоишь, красотка?

– В другой раз, – сказал девушке Конан, – не пытайся обокрасть человека, который еще достаточно трезв, чтобы уличить такую неловкую воровку.

Девица натянула соблазнительную улыбку, точно маску.

– Ты ошибаешься. Я хотела всего лишь прикоснуться к тебе. Такому красавчику, как ты, я уступлю недорого... травник сказал, что я уже совершенно здорова...

– Травник! – Ордо едва не расплескал вино. – Лучше убери от нее руки, Конан! В этом проклятом городе двадцать девять видов всякой заразы, и если уж одну она подцепила, то, значит, и за остальными дело не станет.

– И удивительнее всего то, что она так запросто признается в этом, – раздумчиво промолвил Конан. Он слегка усилил хватку. На лбу у девушки выступил пот. Пухлый ротик приоткрылся для крика, и наконец пальцы разжались, выронив на подставленную ладонь киммерийца две серебряные монеты. Он рывком подтянул ее поближе, заломив руку за спину, так что ее полная грудь прижалась к его мускулистой груди, а испуганные небесно-голубые глаза смотрели теперь прямо в глаза северянина.

– Скажи правду, девочка, – потребовал он. – Ты воровка, шлюха, или и то, и другое разом? Скажи правду, и я отпущу тебя. Первый же намек на ложь, и я оттащу тебя наверх, чтобы сполна получить за свои деньги.

Она медленно облизала губы.

– Ты, правда, меня отпустишь? – прошептала она. Конан кивнул и почувствовал ее взволнованное дыхание на своей коже. – Я не шлюха, – призналась она наконец.

Ордо проворчал:

– Так, значит, воровка. И все равно я готов поручиться, что она заразная.

– Ты играешь в опасные игры, девочка, – сказал ей Конан.

Она с вызовом тряхнула светловолосой головой.

– Кто обратит внимание на такую, как я? У каждого я беру лишь по паре монет, и все они думают, что потратили лишнее за выпивкой. А стоит лишь мне упомянуть травника, как никто и не пытается иметь со мной дело. – Неожиданно она подвинулась ближе, шепнув Конану на ухо: – Это правда, я не шлюха. Но я не отказалась бы провести ночь в твоих объятиях.

– Не шлюха, но воровка, – засмеялся Конан. – Воров я знаю. Когда я проснусь, то не найду ни кошелька, ни плаща, ни меча, а может быть, даже и сапог. – Глаза ее сердито вспыхнули, и на миг невинное выражение сменилось злостью. Она отчаянно принялась вырываться из стальной хватки киммерийца. – По-моему, на сегодня твоя удача кончилась. Я это чувствую.

Неожиданно он ее отпустил. Какой-то миг она еще взирала на него в изумлении, но затем открытой ладонью он шлепнул ее по ягодицам, да так, что девица взвилась на цыпочки, и ее испуганный вопль вызвал хохот завсегдатаев таверны.

– Ступай прочь, красотка! – велел ей Конан. – Не видать тебе больше удачи.

– Уйду, когда пожелаю, – сердито возразила она и метнулась прочь.

Выбросив этот случай из головы, киммериец взял кувшин с вином, наполнил кружки и осушил свою до дна. В этот момент он неожиданно встретился взглядом с той девушкой, на которую обратил внимание в самом начале, – той, что казалась совершенно чужеродной в этом месте. Она с явным одобрением взирала на северянина, однако точно так же ясно было, что она отнюдь не пытается с ним заигрывать.

К тому же она что-то писала на клочке пергамента... Конан мог бы держать пари, что на всей этой улице не найдется и дюжины женщин, способных прочитать или написать хотя бы собственное имя. Впрочем, не только женщин, но и мужчин тоже...

– Не про нашу честь, – заметил Ордо, проследив за направлением взгляда приятеля. – Кем бы она ни была, она явно не дитя улицы. В таком-то наряде...

– Мне плевать, кто она такая, – не вполне искренне отозвался Конан. Девушка была невероятно красива, а он никогда не скрывал своей слабости к прекрасному полу. – Сейчас больше всего меня заботит, как заработать на жизнь... иначе скоро о женщинах вообще придется забыть. Весь день я гулял по этому городу, видел многих вельмож с телохранителями. Может, эта работа не такая денежная, как контрабанда, но я этим уже занимался и готов попробовать вновь.

Ордо кивнул.

– Вот тут ты прав. Для тебя точно дело найдется. Каждый из тех, кто в прежние времена держал одного телохранителя, нынче нанимает пятерых. А такие богатые торговцы, как Фабий Палиан или Энаро Осториан, содержат даже целые отряды наемников. Вот где настоящие деньги – создать свой собственный Вольный Отряд...

– Но сначала нужно найти золото, чтобы им заплатить, – согласился Конан. – Мне и на одного-то человека не купить доспехов, не то что на целый отряд.

Одноглазый провел пальцем по столу, растирая капли вина по столешнице.

– С тех пор, как в столице начались беспорядки, мы провозим немало оружия контрабандой. Сейчас пошлины на хорошие мечи куда выше, чем их собственная цена. – Он встретился взглядом с Конаном. – Если я еще что-то соображаю, мы могли бы украсть достаточно, чтобы снарядить отряд... и никто бы ничего не заподозрил.

– Мы, Ордо?

– Яйца Ханумана! Да эти ублюдки начали мне указывать, с кем водить дружбу, а с кем нет!.. Довольно с меня контрабанды.

– И все равно, нам нужно найти достаточно серебра, чтобы выплатить наемникам первые наградные. Скажем, для полусотни человек.

– Не серебра, а золота, – поправил его Ордо. – Нынешняя ставка – одна золотая монета на человека.

Конан присвистнул зубы.

– Тогда вряд ли у меня что-то получится. Если только ты...

Ордо огорченно покачал головой.

– Ты же меня знаешь, киммериец. Я слишком сильно люблю женщин, выпивку и кости, чтобы золото задерживалось у меня в карманах.

– Вор! – закричал вдруг кто-то. – Мы поймали вора!

Оглянувшись, Конан обнаружил голубоглазую блондинку, отчаянно отбивавшуюся от рослого бородача в засаленной синей тунике и тощего парня, похожего на хорька.

– Я ее за руку поймал, когда она чистила мой кошелек! – ревел бородач.

Завсегдатаи таверны с хохотом принялись отпускать двусмысленные шуточки.

– Я же сказал, что не видать ей сегодня больше удачи, – пробормотал Конан.

Блондинка взвизгнула, когда бородач сорвал шелковую ткань, прикрывавшую ее грудь, а затем отшвырнул девицу к своему напарнику, который взобрался на стол и, невзирая на сопротивление воровки, выставил ее обнаженной перед всей таверной.

Бородач сгреб в кружку кости и потряс над головой.

– Кто хочет бросить на удачу?

Вокруг него уже толпились люди.

– Пойдем прочь отсюда, – заявил Конан. – Не хочу смотреть на это.

Забрав меч, завернутый в плащ, он двинулся к дверям.

Бросив последний огорченный взгляд на недопитый кувшин вина, Ордо последовал за ним. В дверях Конан вновь поймал взгляд девушки в простом белом платье. Она вновь взирала на него, но на сей раз не скрывала неодобрения. Что он такого сделал? – удивился северянин. Впрочем, какая разница... Сейчас у него на уме были вещи поважнее, чем женщины. Вместе с Ордо он вышел наружу.