Текст книги "Багровое веселье"

Автор книги: Роберт Б. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

Работа есть работа. Я побеседовал с родственниками жертв, посеревшими от горя и страданий. Все они считали, что это расизм виноват в смерти их дочери, сестры, матери или жены. Все уже разговаривали с полицейскими и сейчас просто не желали беседовать еще с одним, который хоть и прикидывается, что глубоко сочувствует им, сам в то же время принадлежит к белой части общества, среди которой скрывается убийца. Сочувствующие не всегда кажутся нам лучше всех остальных.

За три дня работы я не узнал абсолютно ничего, что бы уже не было известно полиции.

– Моя дочь была хорошей девочкой, мистер. Она никогда не делала ничего такого, за что ее можно было бы убить.

– Никто не хотел смерти моей сестры, парень. Она была славной женщиной. Все время работала. Еще хозяйство вела. Так что вы не можете сказать, что она сама виновата в том, что ее убили.

Скорбящих родственников проститутки отыскать так и не удалось. Я поговорил с ее сутенером. Он был выше меня ростом и худее килограммов на десять, с короткой стрижкой и выбритой полоской посередине. На нем была белая кепка, темно-бордовый свитер и высокие черные кроссовки «Рибок». Левое ухо украшали пять или шесть золотых сережек в виде колец.

– Поймаю этого ублюдка, раздеру ему задницу на две половины, – пообещал он.

– Придется записаться в очередь, – проворчал я. – Есть какие-нибудь мысли насчет того, кто это может быть?

– Какой-нибудь белый извращенец-клиент, – ответил он, глядя на меня.

– Об этом мы как-то и сами догадываемся. Ты можешь назвать какого-то определенного белого извращенца-клиента?

– Да они тут все извращенцы, – пожал плечами сутенер. – Все, кто ездит сюда снимать шлюшек.

– Может, кто-то из девочек жаловался, что какой-нибудь клиент любит их связывать или что-то в этом роде?

– Жаловался? Шутишь? Шлюхи не жалуются. Пусть попробуют, сразу по башке получат. Нет, они делают все, что выдумает любой из этих извращенцев, а потом считают бабки.

– Да, туговато им приходится.

– Шлюхи есть шлюхи. Мне-то что.

– Может, слышал какие-нибудь рассказы, ну, что кто-то из клиентов занимается садизмом, мазохизмом, связывает их или еще что?

– Да я все уже рассказывал полиции. Конечно, есть клиенты, которые любят всякие там штучки. И все об этом прекрасно знают. Ну, типа наручников, кляпа.

– Веревок? – подсказал я.

– И веревок. И цепей. И еще черт знает чего. Есть такие, что любят резиновое белье. А некоторые не прочь и поколотить проститутку. Да, я знаю и таких.

– И ты рассказывал о них полиции?

– Я дал им все фамилии, которые знал. Я не хочу терять своих проституток. И не хочу, чтобы они боялись. Слишком дорого мне это обходится. Я хочу, чтобы вы поймали этого козла.

– Все хотят, чтобы мы поймали этого козла.

– Ну да, конечно. Все прямо из кожи вон лезут, чтобы поймать ублюдка, который убил черную шлюху, – хмыкнул он.

– И еще четверых женщин, – добавил я.

– Я только мечтаю, чтобы он порешил какую-нибудь белую из богатого района, – проворчал сутенер. – Вот тогда вы, может, зашевелитесь и начнете что-то делать.

– А это что по-твоему?

– Это? То, что ты здесь со мной лясы точишь? Расспрашиваешь про извращенцев? Это называется не «делать», а «переливать из пустого в порожнее». Можешь еще объявление в газету дать: «Ищем придурка, который уделывает негритянок». Чушь собачья.

– А у тебя есть какие-нибудь предположения насчет того, что нужно делать?

– Не для тебя, родной. В один прекрасный день мы сами поймаем эту мразь. И пришьем.

– Мы?

– Да-да, правильно, мы. Мы, черные, ясно? Вот кто покажет вам, как нужно работать.

– Надеюсь. – Я протянул ему свою визитку. – Когда начнете, звякните мне, я приду посмотрю.

Я сел в машину и тронулся с места. В зеркало заднего вида я заметил, что он сунул визитку в карман.

Глава 10

Сюзан жила и работала в большом старом особняке на Линнейн-стрит с крытой шифером мансардой и широкими ступенями перед парадным входом. Жилые комнаты занимали второй этаж, а кабинет и приемная – половину первого. В тот день я сидел на кухне и попивал «Сэм Адамс», ожидая, пока Сюзан приготовит ужин.

«Приготовить ужин» у Сюзан означало купить в ресторане «Руди» на площади Чарльз готовые блюда и разогреть согласно инструкции. Она налила себе большой стакан диетической кока-колы, уложила в красную тефлоновую кастрюлю жареных цыплят, фаршированных абрикосами и фисташками, и сунула в духовку.

Она только что вернулась из клуба, где пробежала десять километров на беговом тренажере, и сейчас на ней все еще были черные спортивные брюки и светло-голубой свитер с обрезанными рукавами. На ногах были кроссовки «Найк» с красными шнурками.

– Я сегодня разговаривала с адвокатом этой семьи, – доложила она.

– С Ребеккой Симпсон?

– Да. Она консультировала этих Уошборнов по семейным вопросам, скорее всего, очень личным, так как консультации проводились конфиденциально. Но из нашего разговора я поняла, что миссис Симпсон не заметила, чтобы Уошборны выражали желание соединиться снова.

– А она не заметила в Рэе потенциальной жестокости?

– Нет. Она, конечно, этого не исключает, но ты же и сам знаешь, что поведение непредсказуемо. Да и, честно говоря, миссис Симпсон нельзя назвать знатоком человеческой психологии.

– Она мастер в социальных вопросах. Совсем другой профиль.

– Да, я тоже верю в образование и специальную подготовку. Но тут дело даже не в этом. Иногда люди со степенью доктора психологии или медицины тоже бывают слабыми знатоками человеческой психики. Здесь дело в темпераменте и, как бы это сказать, в интеллекте, что ли. А эта миссис Симпсон, по-моему, не очень-то может им похвастаться.

– Но ты все же веришь ее мнению относительно Уошборна?

Сюзан сделала глоток кока-колы и принялась выкладывать на тарелки салат из цикория-индивия и «Жульен» из красного и желтого перца.

– Вряд ли она может заблуждаться на этот счет. Она встречалась с ними обоими раз в неделю на протяжении нескольких месяцев.

– Значит, если она не заблуждается, то Рэй нам наврал.

– Не обязательно, – возразила Сюзан. – Некоторые, бывает, так сильно хотят чего-то, что сами начинают верить в это.

– Значит, если врач права...

– Адвокат, – поправила Сюзан. – Адвокат, а не врач.

Я улыбнулся.

– Да, конечно, адвокат. Я просто хотел проверить, насколько внимательно ты меня слушаешь. Итак, если адвокат права, то у Рэймонда что-то вроде навязчивой идеи. Либо он просто врет. Либо адвокат ошибается, и это еще одно убийство Красной Розы. Либо и то, и другое. А может, наоборот, ни то, ни другое, а что-то такое, о чем мы и не подозреваем.

– Чудесная работенка, – усмехнулась Сюзан.

– Не то, что у тебя.

Сюзан поставила на стол хлебницу с французскими булочками и две стеклянные тарелки с салатом.

– Метафоры жизни, – улыбнулась она. – Твоя профессия и моя.

Я уселся за стол рядом с ней.

– Я буду Симоном де Бюво, а ты Сартром. Будем познавать жизнь через свою собственную.

Сюзан улыбнулась и взяла меня под руку. После тренировки ее волосы все еще были зачесаны назад и подвязаны цветным платком. На любой другой женщине он бы выглядел дешево и пошло. На Сюзан же все смотрелось красиво и даже элегантно.

– Давай, жри свой салат, – ткнула она меня в бок.

Мы поужинали, убрали посуду, и Сюзан уселась возле меня почитать какой-то медицинский журнал. Я включил телевизор. Показывали бейсбольный матч.

К тому времени, когда игра закончилась, Сюзан уже задремала, не выпуская из рук журнал. Я взял ее на руки и осторожно перенес на кровать. Она проснулась и удивленно посмотрела на меня.

– Как ты догадался, что я заснула? – спросила она.

– Ты же знаешь, я опытный детектив, – прошептал я.

Она улыбнулась и вытянула губки для поцелуя. Я наклонился, поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и собрался домой. Спускаясь по лестнице, я вдруг услышал, как тихо хлопнула входная дверь. Я замер на месте и прислушался. Не может быть, входная дверь заперта на замок. Глухо заколотилось сердце. Я бросился вниз по лестнице. Замок на двери был взломан. Я выскочил на крыльцо. В самом конце двора, у обсаженной густым кустарником ограды мелькнула чья-то тень. Я сбежал по ступенькам и метнулся к кустам. Внезапно кто-то сильно ударил меня кулаком в челюсть. Это не был первоклассный боксерский хук, но все же он заставил меня пошатнуться. Из кустов выскочила темная фигура и бросилась к калитке. Я рванулся следом. Голова все еще гудела. Человек выбежал на Линнейн-стрит и устремился в сторону Массачусетс-авеню. Последние двадцать лет я каждый день делал тридцатикилометровые пробежки и рассчитывал легко догнать его. Но мне не повезло. Пробежав квартал, незнакомец перескочил через метровую изгородь на углу с Эггассиз-стрит, затем через газон и выскочил на улицу. Я тоже прыгнул через изгородь, но зацепился левой ногой и рухнул на траву. Пока я поднимался, он уже добежал до перекрестка с Ланкастер-стрит и скрылся за углом. Я еще немного пробежал по улице в сторону Массачусетс-авеню, хотя уже знал, что он ушел. На Массачусетс-авеню, ведущей к площади Портер, по вечерам всегда очень людно и оживленно, так что беглецу не составляло большого труда влиться в поток гуляющих и раствориться в толпе. Он был одет во что-то темное и показался немного пониже меня. И по-моему, он был белый. И мужчина. И еще он мог лучше меня перепрыгивать через изгородь. Я вернулся к Сюзан, чувствуя, что изрядно вспотел. Скорее всего, я не смог перепрыгнуть эту проклятую изгородь из-за пистолета. Мой кольт «Питон» вместе с полной обоймой весил не меньше полутора килограммов. Конечно, не будь его, я наверняка легко перелетел бы через этот чертов забор.

Когда я пришел к Сюзан, входная дверь была все так же распахнута настежь. Я зашел в холл. В доме царила полная тишина. Я включил свет. На столе стояла длинная белая коробка. Я открыл крышку. Внутри завернутая в зеленую бумагу лежала красная роза.

– Господи, Боже мой, – громко простонал я.

Глава 11

Утром, когда Сюзан проснулась, я лежал рядом с ней, выложив на ночной столик пистолет. Она повернулась и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Кажется, ночью я слышала какой-то шум, – наконец, проговорила она. Взгляд на секунду задержался на пистолете.

– Ночью я чуть не поймал какого-то типа, который вломился в холл и оставил тебе в подарок красную розу. Я погнался за ним, но ему удалось удрать.

Я решил, что не стоит рассказывать Сюзан, как я шлепнулся на задницу, когда пытался перепрыгнуть через изгородь. Мы лежали в кровати лицом друг к другу, и Сюзан все еще щурилась после сна.

– У тебя синяк на лице, – заметила она.

– Он выскочил из кустов и съездил мне по челюсти.

– Сможешь узнать его?

– Нет. Было темно, к тому же я видел его только сзади, когда он удирал.

– Если «он», значит, это был мужчина.

– Да. Белый, чуть пониже меня ростом. Среднего телосложения, даже можно сказать, худощавый.

Сюзан, не мигая, смотрела на меня. Она уже не щурилась, зрачки сузились в утреннем свете.

– Значит, ты вернулся и лег спать здесь, – сказала она.

– Да.

– Все это можно объяснить по-разному.

– Правильно, – согласился я. – Это мог быть кто-то из твоих пациентов, забравшийся к тебе в дом по каким-то своим причинам.

– Или кто-то, кто точит на меня зуб.

– Или убийца Красная Роза, что может быть вариантом пункта первого, – предположил я.

– Красная Роза может быть моим пациентом?

– Конечно. Он писал, что работает полицейским. А ты ведь специализируешься на полицейских.

– Или, – сказала Сюзан, – все это могло быть направлено на тебя. Он знает, что ты занимаешься этим делом. Значит, ему известно, что мы с тобой состоим в отношениях.

– Или это может быть кто-то, кто точит зуб на меня, – продолжил я.

– Или кто-то решил подурачиться и случайно попал именно ко мне.

– Вряд ли, – возразил я. – Слишком уж странное совпадение. Попасть к тебе, когда я как раз занимаюсь этим делом.

Сюзан кивнула и перевела взгляд на будильник.

– О, Господи, – встрепенулась она. – У меня через полтора часа прием.

– Это что, так мало? – удивился я.

Сюзан уже вскочила с кровати и направилась в ванную.

– Очень мало, – бросила она на ходу и скрылась за дверью.

Я услышал, как заработал душ. Я встал, натянул брюки, застегнул ремень и, сунув в кобуру пистолет, пошел на кухню, чтобы умыться и поставить воду на кофе.

Я уже допивал вторую чашку, когда на кухне появилась Сюзан в макияже и бигудях. Она заварила себе травяной чай и молча встала у стола, ожидая, пока трава настоится.

– Я, конечно, понимаю, – сказал я, – что во время утреннего туалета разговаривать с тобой бесполезно, но нам нужно подумать, как обеспечить твою безопасность.

Сюзан налила себе чашку чая.

– Сейчас я не могу об этом думать, – сказала она. – Я очень спешу, а ты знаешь, какая я, когда спешу.

– Да уж, – проворчал я.

Сюзан залпом выпила чай и снова исчезла в ванной. Я уселся на кухне и позвонил по телефону. Сначала через Генри Чимоли передал сообщение Хоуку, затем набрал номер Мартина Квирка.

– Кто-то вломился домой к Сюзан и оставил в холле коробку с завернутой в бумагу красной розой, – сообщил я. – Я погнался за ним, но не поймал. Не удалось даже хорошенько рассмотреть его.

– Коробка у тебя?

– Да. И коробка, и роза, и бумага. Но уверен, что на них нет ни одного отпечатка.

– Я тоже так думаю, – согласился Квирк. – Но нужно попробовать. Сможешь привезти все это сюда?

– Нет. Я не оставлю ее одну.

– Может, это просто какой-нибудь придурок, которого она лечит? – предположил Квирк.

– Все равно я не собираюсь оставлять ее одну.

– Ладно. Я пришлю кого-нибудь. Если это один из ее придурков, то тогда могут быть отпечатки.

Я положил трубку и допил кофе. В растворимом кофе гораздо меньше кофеина, чем в натуральном. Две чашки растворимого кофе – практически ничего. Я поставил воду, чтобы заварить третью.

Зазвонил телефон. В доме и в кабинете номера были разные. Я снял трубку и сказал:

– Алло.

– Сюзан? – спросил голос Хоука.

– Ну ты сострил, – ответил я.

– Ладно, что тебе надо? – проворчал Хоук.

Я рассказал ему о незваном госте и красной розе.

– Значит, он саданул тебя по челюсти, ты погнался за ним, но он удрал, – резюмировал Хоук. – Он что, негр?

– Не думаю.

– И ты позволил белому смыться от себя?

– Что ты хочешь, я ведь тоже белый.

– Ну да, я забыл, что иногда у тебя бывает. Если случится еще раз погнаться за ним, позови меня.

Без двух минут восемь появилась Сюзан в крапчатом твидовом жакете поверх черного свитера с высоким воротом, в черной юбке и черных туфлях на низком каблуке.

– Ты прекраснее самого красивого сеттера, когда он делает стойку на птицу, – улыбнулся я.

– И такая же деловая, – добавила Сюзан. – Я знаю, что нам нужно поговорить. Но сейчас я просто не могу. Я понимаю, что ты не можешь оставить меня одну, но не могу позволить, чтобы ты или Хоук торчали в приемной, когда начнут приходить пациенты.

– Я починю замок на входной двери, а потом кто-нибудь из нас все время будет поблизости. Не бойся, мы не будем тебе мешать и распугивать пациентов.

– Хорошо, – согласилась Сюзан.

Она поцеловала меня. Я нежно шлепнул ее по попке, и она поскакала вниз встречать первого пациента. Через минуту я услышал, как она открыла дверь и любезно сказала:

– Входите, пожалуйста.

Глава 12

Пришел плотник по фамилии Шатт и вставил во входную дверь новый замок. Я дал Сюзан свой «Смит-и-Вессон» тридцать второго калибра, строго-настрого наказав спрятать его в ящике письменного стола, а сам, пока она принимала пациентов, вместе с Хоуком по очереди дежурил на верхнем этаже, стараясь не мозолить глаза больным. Вряд ли есть более нудное занятие, чем стоять на верху лестницы и стараться не мозолить глаза.

Когда вечером Сюзан, наконец, освободилась, я повез ее в кеймбриджское полицейское управление, чтобы взять разрешение на ношение оружия.

Выписывал разрешение огромный парень, два срока прослуживший во Вьетнаме.

– Стрелять-то она хоть может? – недоверчиво спросил он.

– Сам учил, – ответил я.

– Этого я и боялся, – проворчал громила. Звали его Стив Коста. – Пойдемте в тир, мадам. Проэкзаменуем вас немного.

– Может, не стоит? – безнадежно спросила Сюзан.

– Стоит, мадам, – ухмыльнулся Коста.

Мы поднялись наверх и прошли по коридору, обложенному бледно-желтым кафелем. Коста открыл дверь, и мы вошли в тир.

– Красота, – проговорила Сюзан.

– Да, в тире даром времени не теряют, – ответил Коста.

Комната походила на поставленную горизонтально шахту лифта. В самом начале стоял стол, на нем опрокинутая банка из-под кофе, полная стреляных гильз, половина из которых рассыпалась по полу. Коста прошел в глубь узкого коридора и булавкой приколол мишень к передвижному стенду. Затем установил стенд метрах в пяти от нас и вернулся к столу.

– Как видите, мадам, мишень состоит из человеческого силуэта и кругов различного диаметра. Самый маленький кружок, в который попадает голова и область сердца человека, – это десять очков. Следующий круг, побольше – девять, потом восемь и так далее до последнего круга, за которым уже нет ни одного очка.

– Называйте меня, пожалуйста, просто Сюзан.

– Хорошо, Сюзан. Итак, чтобы сдать экзамен на право ношения оружия, вам нужно выбить семьдесят очков максимум из тридцати выстрелов.

– Понятно, – кивнула Сюзан.

– Хотите несколько раз пальнуть, чтобы пристреляться?

– Нет, спасибо.

Я вытащил «Смит-и-Вессон». Мы надели наушники.

– Вначале покажу вам, что к чему, – Коста достал свой собственный пистолет, никелированный револьвер тридцать восьмого калибра с черной резиновой ручкой и, сжав его обеими руками, послал шесть пуль точно в «десятку». Вместе с Сюзан они пошли взглянуть на мишень.

– Вот это да, – восхищенно пробормотала Сюзан. – Все шесть в самую середину. – Она улыбнулась восторженной детской улыбкой.

Коста перезарядил пистолет.

– Вот, – предложил он. – Стреляйте из этого. Он хорошо пристрелян.

Сюзан не нужно было повторять дважды.

– Конечно, – ответила она, осторожно взяла пистолет, встала в стойку, как я когда-то ее учил, и выпустила шесть пуль в «семерку». Затем положила пистолет на стол и подождала, пока Коста сходит за мишенью.

– Ты забыла крикнуть: «Ни с места, ублюдок, мать твою так», – улыбнулся я.

– Мне лучше было бы прокричать что-нибудь другое, типа «Все нормально, я врач», – ответила она.

Я покачал головой.

– Ты что, телевизор не смотришь?

Коста подошел к нам, держа в руках мишень.

– Неплохо стреляете, Сюзан. Экзамен вы, конечно, сдали без проблем. Хотите еще немного пострелять, чтобы привыкнуть к оружию?

– Нет, спасибо, – ответила Сюзан.

Коста повернулся ко мне.

– Ну что, по шесть выстрелов? На ящик пива.

– На скорость, – добавил я. – Десять секунд на обойму.

– Идет. – Коста поднял пистолет, перезарядил и выпустил шесть пуль за восемь секунд. Потом подобрал гильзы, перезарядил обойму и пошел снять старую мишень и повесить новую. Я занял позицию, вытащил свой «Питон» и по команде Косты «Огонь!» сделал шесть выстрелов за семь секунд.

Мы оба послали пули в центр мишени, но Коста выбил четыре «десятки», а я только две.

– С тебя «Будвайзер», – ухмыльнулся он.

– "Будвайзер"?

– Ага. Хотя согласен и на «Чиви».

– Вот она, Америка, – рассмеялся я. – Ладно, завтра подвезу.

Мы вышли из тира.

– Неплохо стреляете, Сюзан, – похвалил Коста. – Постараемся сделать вам разрешение как можно быстрее. Когда этот тип привезет пиво, все, думаю, будет уже готово.

Когда мы садились в машину, Сюзан заметила:

– А мне всегда казалось, что ты хороший стрелок.

– Так оно и есть, – кивнул я. – Просто Коста тренируется каждый день.

– Вообще-то я могла бы и с любым другим пистолетом сдать этот экзамен, – сказала Сюзан. – Но нельзя отказывать человеку, если он решил оказать тебе любезность.

– Тебе все готовы постоянно оказывать любезность, – проворчал я.

– Давай выпьем где-нибудь по чашечке кофе и съедим по бутерброду. Заодно подумаем насчет этого убийцы.

Мы остановились на Челси и уселись за пластмассовый столик ресторанчика «Вашингтон-Дели». Я заказал вишневый пирог с сыром и, не в силах преодолеть искушение, попросил чашечку черного кофе. Сюзан заказала кофейный напиток без кофеина и диетический пирог. Я откусил кусочек своего, проглотил и с удовольствием запил глотком крепкого кофе.

– Ох, здорово, – выдохнул я.

– Может, еще закажешь буханку хлеба и кувшин вина?

– Угу, и еще кучу всяких сладостей, – мечтательно проговорил я.

Сюзан откусила маленький кусочек своего пирога и аккуратно отломила вилочкой еще один.

– Красная Роза не обращался к врачу, – сказала она. – Наверняка он находит необходимое облегчение в убийствах.

– Знаю, – кивнул я. – Ты уже говорила. Но когда он принес тебе эту розу, он действовал вполне сознательно и еще не испытывал потребности в облегчении.

– Но это совсем не значит, что убийца – один из моих пациентов, – возразила Сюзан.

– Тогда это значит что-то другое. Это-то меня и тревожит.

– Да, согласна.

– Итак, тот, кто оставил тебе красную розу, может либо быть, либо не быть твоим пациентом. Предположим, что все же он твой больной. Потому что если предположить, что нет, то в этом случае придется выдвинуть намного больше всяких притянутых за уши гипотез.

– Не хотелось бы мне так думать, – вздохнула Сюзан.

– Ну а что ж делать? – пожал плечами я.

– Да, конечно. Мы оба прекрасно знаем, что значит развивать только ту версию, которую хочется.

Сюзан откусила еще один крошечный кусочек пирога и запила глотком кофейного напитка.

– В нашей работе постоянно сталкиваешься с нетипичными людьми, – продолжала она. – Некоторые из них испытывают постоянный страх. Если это дело рук именно такого человека, то, совершая преступления, он ненадолго избавляется от этого страха.

– Знаю, – кивнул я.

– Ну да, – Сюзан взяла меня за руку. – Конечно, ты все это знаешь.

Я расправился с пирогом. Во рту все еще оставался приятный вкус вишни. Я допил кофе.

– Ниточка доверия между врачом и пациентом – это фундамент всего лечения. И я не могу, даже вместе с тобой, подозревать и следить за одним из своих больных.

– Но если один из них Красная Роза, то рискуешь не только ты, – напомнил я.

– Да я не уверена, что вообще рискую, – возразила Сюзан. – Вряд ли он вдруг изменит своей манере и ни с того ни с сего переключится на белого психотерапевта.

– Вовсе не вдруг. Само проявление может показаться внезапным, внутренне же он может идти к этому целый год.

Сюзан пожала плечами.

– К тому же, – продолжал я, – ты сама объясняла мне, что у таких людей, как Красная Роза, своя система символов. И ты можешь прекрасно вписываться в его схему, так же, как и все эти негритянки.

– Возможно, – согласилась Сюзан. – Но все равно маловероятно, что такой убийца еще и ходит на лечение. Люди идут к врачу, когда их внутренние противоречивые потребности становятся просто нестерпимыми, когда они в буквальном смысле раздирают человека на куски.

– А может, лечение как раз и является частью его потребностей, – предположил я. – Может, ему нужна возможность поговорить об этом.

– Но он ведь не говорит. У меня нет ни одного пациента, который рассказывал бы мне об убийствах.

– Он может говорить о них такими сложными символами, что ты и не поймешь ничего. Разве пациент не может просто задурить тебе голову?

– Конечно, может, – кивнула Сюзан. – Но это не в интересах пациента.

– Вообще-то он заинтересован в том, чтобы его поймали. Письмо Квирку, кассета мне.

– Пленка тебе может означать совсем не то, что письмо Квирку, – возразила Сюзан.

– Согласен. Но тогда еще более вероятно, что он как-то связан с тобой. Ревность или что-нибудь в этом роде.

Сюзан уклончиво промолчала.

– Джек, – окликнул я бармена. – Сделай мне еще кофе.

– Кофе делает Тед, – ответил Джек. – Я делаю тоник с сельдереем.

Тед приготовил кофе и поставил чашку на стол.

– Собираетесь остаться у нас на ночь? – спросил он с улыбочкой.

– Спасибо за приглашение, – проворчал я и, добавив в кофе немного сливок, положил два кусочка сахара. У меня своя теория насчет того, как избавляться от кофеина.

Тед вернулся за стойку.

– А эта красная роза у тебя в доме? – снова обратился я к Сюзан. – Из-за нее он чуть не попался.

– Если это был он, – заметила она.

– Этот приход к тебе может быть частью желания быть пойманным.

– Или замеченным.

– И, может, если он окажется на грани того, что его поймают или увидят, ему захочется убить тебя, чтобы спасти свою шкуру.

Сюзан перевела взгляд на висящие на стенах картины.

– Это единственный ресторанчик такого типа, где стены украшают произведения искусства, – заметила она.

Я промолчал.

– Да, такое вполне возможно, – согласилась Сюзан, прямо взглянув мне в глаза. Во взгляде чувствовалась твердость. – Но я не могу действовать, опираясь только на предположения. Мне нужно больше, чем просто догадки.

Подперев руками подбородок, я молча смотрел на нее. Молодой философ Зигмунд Спенсер.

– Я, конечно, буду держать в ящике стола пистолет, – продолжала Сюзан. – А ночью буду класть его на ночной столик рядом с кроватью... И, если понадобится, пущу его в ход.

– Хорошо, – кивнул я. – Я знаю, что ты так и сделаешь. А я пока попытаюсь выяснить, кто из твоих пациентов убийца. Я не буду рассказывать тебе, каким образом я собираюсь это сделать, потому что не знаю, какие действия ты считаешь компрометирующими твою работу, а какие – нет.

Сюзан засмеялась. Но в смехе не чувствовалось радости.

– Трудно сказать, останемся ли мы в этом деле союзниками или станем врагами, – сказала она.

– Мы союзники во всем, глупышка, – улыбнулся я. – Просто у нас это немного не так, как у других.

– Ну что ж, хоть это радует, – вздохнула Сюзан и, взяв со стола чашку, залпом допила свой уже совсем остывший напиток.