Текст книги "Американская готика"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 28

Хоган вошел в погреб и остановился. Он уставился на облицованный кафелем пол со стоком вдоль стен. К нему вели радиальные канавки из-под стола с мраморной плитой, установленного в центре камеры, под электрической лампой.

Затем Хоган увидел… увидел то, что покрывало пятнами плиту. Высохшие темные пятна на кафеле, следы в канавках. Увидел запекшуюся кровь и почувствовал вонь.

Она пронизывала все вокруг, эта едкая вонь разложения. И свет блестел на хирургических ножах, разбросанных по мраморной крышке стола, зловеще играя на скальпеле, троакаре и острозубой костной пиле.

Погреб? Это скорее лавка мясника.

Он осторожно вошел, вглядываясь в укрепленные на стене стеллажи. Там были разбросаны прочие инструменты, а за ними возвышался ряд банок и флаконов. Внизу, вдоль пола, стояли стеклянные бутыли и металлические канистры.

Наклонившись, Хоган осмотрел надписи, нацарапанные на ярлыках контейнеров. Это были отнюдь не запасы асафетиды, каломели или нюхательных солей для нужд аптеки. Перед ним находились лишь консервирующие и едкие уничтожающие растворы.

Он едва не споткнулся о свитый кольцами резиновый Штанг, змеившийся по полу из выводного отверстия в дальней стене. Шланг для воды? Вот и кран. Водопроводные трубы, должно быть, наверху.

Хоган посмотрел вверх на электрическую лампу. Что-то в ее свете обеспокоило его, но он тотчас же забыл об этом. Потому что увидел…

В потолке зияло темное квадратное отверстие, расположенное точно посредине над мраморной плитой. Любой сброшенный сверху предмет попадет прямо на крышку стола.

Итак, очутиться в этой комнате можно, по меньшей мере, двумя путями: либо тем, которым пришел сюда он, либо через отверстие в потолке. Что бы ни предназначалось для мраморной плиты, при необходимости оно могло быть доставлено сюда волоком или сброшено с верхнего этажа. Не обязательно представлять себе, что происходило, когда крышка стола оказывалась занятой; даже слабого воображения достаточно, чтобы догадаться, почему ножи всегда наточены.

Лавка мясника. Руби и распиливай, затем пользуйся шлангом для смывания пятен. Но что происходит потом? Хоган осмотрел сплошной кафельный пол. Никаких отверстий, никаких потайных люков. Но стена напротив стеллажа, четвертая стена…

В четвертой стене был квадрат из стали, встроенный на уровне пояса, футов двух в диаметре, напоминающий печную дверцу.

Так оно и есть, разумеется. За четвертой стеной находится еще одно помещение. Обычный погреб, с трубами, угольным контейнером и печью. И поскольку стена сплошная, вошедший в обычный погреб не заподозрит, что у печи две дверцы – отверстие, через которое бросают уголь и потайная дверь по ту сторону. Что за топливо подавалось отсюда?

Он подошел к стене и потянулся к рукояти дверцы, вмонтированной в стальную поверхность. В эту минуту опять прогрохотал гром, и опять какая-то смутная мысль мелькнула у него в голове. Та же мысль, которая ускользнула от него, когда он взглянул на лампу.

Затем дверца открылась, и он уставился внутрь, на пламя. Топить печь в такую жару? Да, не такое уж сильное пламя, но, похоже, огонь бушевал здесь в течение последних суток.

Крошечные красные языки пламени нежно лизали черные и серые угли. Но там были другие предметы, которыми питался огонь, не черные и не серые, а белые. Маленькие щепки, трубки побольше и один большой округлый предмет наверху, глядящий на Хогана пустыми глазницами и скалящий зубы сквозь мелькающие язычки пламени.

Хоган ясно видел его. Он был освещен огнем и электрическим светом, мысль о котором так волновала его… Волновала, потому что пустую комнату незачем освещать!

Затем он выпрямился и, начал было поворачиваться, уже ощущая в комнате еще чье-то присутствие. И повернулся, чтобы увидеть вошедшего, чьи шаги заглушил раскат грома.

Хоган поднял глаза, и гром усилился.

А рука поднялась, чтобы взмахнуть куском трубы.

Глава 29

Грэгг выпустил трубу из пальцев. Она еще гремела о кафель, когда он склонился над распростертым перед ним телом, и пробежал чуткими пальцами по месту ушиба. Крови нет, но отек внушителен. Сложно рассчитать силу подобного удара. В любом случае, незваный гость потерял сознание и еще некоторое время не придет в себя.

Грэгг перевернул человека лицом вверх, но ответа не получил.

Незнакомец… В кармане жилета – портсигар. Часы и цепочка. На крышке часов гравировка «Чарльз М. Хоган». Кто он такой?

Бумажник из внутреннего кармана. Коричневая кожа, потертые уголки. Четырнадцать долларов в отделении для банкнот. Одна карточка в футляре. Пропуск для прессы, выписанный на имя Чарльза М. Хогана, редактора городской газеты…

Грэгг скривился. Газетчик?

Сначала те идиоты из страховой компании, затем проклятый служащий из строительной инспекции с его длинным носом. А теперь – репортер. Что-то происходит, что-то очень странное. То, что ему теперь известно имя этого человека, не принесло облегчения. Напротив, возникли новые вопросы.

Грэгг скривился еще больше. Впрочем, один ответ очевиден: этот тип что-то подозревал. И можно не сомневаться в том, что теперь он все понял.

Ведь все находится здесь. Желоб, сбрасывающий тела на стол, кислоты для уничтожения характерных ярлыков на одежде и размывающие черты лица, делая возможную идентификацию невозможной, хирургические инструменты для рассечения останков, печь, в которой расчлененные куски предавались огню.

Даже ребенку было бы ясно, что произошло с теми, кто исчез здесь, в замке. Глупые постояльцы, жадный О'Лири, пьяница Тад, которому нельзя было доверить секреты, Женевьева Болтон, слишком доверявшая ему, и Алиса Портер, которая доверяла ему недостаточно.

Да, ребенок бы догадался, но ребенок никогда не добрался бы сюда. И сегодня вечером сюда пришел не ребенок. Слава Богу, у него хватило ума провести сигнальный проводок под дверью погреба, открывающаяся дверь заставила пригаснуть освещение в его конторе и спальне наверху. Не будь этого сигнала, он никогда бы не узнал о непрошенном госте. Об этом ублюдке, всюду сующем свой нос.

Но вопросы остались. Почему он пришел? Как нашел путь в эту комнату? Вероятный ответ лишь один: его послали сюда. Послал некто, кого он знал. Хотя все, кого он знал, были мертвы; все они были мертвы. Теперь этого никто не знал, никто, кроме него. Разве что, кто-то догадался и кто-то заподозрил.

Грэгг почувствовал, как на лбу выступили капли пота. Холодного пота. Он нахмурился, покусывая усы. Не вздумай паниковать. Остановись и подумай. Должно же быть какое-то решение…

Машинально его рука скользнула в наружные карманы сюртука непрошенного гостя и появились находки. Коробка спичек. Немного мелочи. Ножнички для сигар, платок, кольцо с ключами. Огрызок карандаша и блокнот. Он полистал страницы, пока не обнаружил наспех написанные фразы. Фразы, на первый взгляд не имевшие смысла.

Пилкрист – глава фирмы во Фриско. Дать ложный адрес – Джиэри-стрит. Если Грэгг заподозрит в немедленном отъезде Крисси неладное, сказать, что ее мать больна.

Крисси? Он перечитывал последнюю фразу, пока она не отпечаталась в мозгу. И тогда все стало кристально ясным.

Глава 30

Спустя минуту после того, как Грэгг закрыл далекую дверь, Кристэль поднялась с постели. Ее ноги дрожали, а горло пересохло. Она постояла, покачиваясь, перед зеркалом, затем закрыла глаза, избегая собственного отражения.

Боже мой, что я здесь делаю?

Нет нужды задавать этот вопрос. Нет нужды рассказывать себе, что могло случиться и непременно случилось бы, не уйди вдруг Грэгг.

Но он ушел. Теперь она могла открыть глаза, потому что осталась одна. И теперь она была сама собой. Некогда укорять себя. Это не случилось, и никогда не случится, тем более сейчас.

Интересно, куда он исчез? Может, Чарли Хоган уже появился? Она вспомнила, как померкла лампа. Возможно, это некий сигнал, означающий, что кто-то вошел в коридор этажом выше, где располагались гостевые комнаты. Если Чарли пришел, он будет искать ее именно там, и в это случае Грэгг приведет его сюда, наверх. Но конечно, вначале последует объяснение – эта история мистера Пилкриста из Сан-Франциско.

Поверит ли ей Грэгг? Должен поверить; даже если у него появятся сомнения, они не опасны. Едва он поймет, что посетитель знает о том, что Кристэль здесь, у него не останется иного выбора, как привести его сюда. Чарли не проведешь какой-нибудь байкой, которую может состряпать Грэгг.

Кристэль отвернулась от зеркала заметила у дальней стены шкаф с приоткрытой дверцей. Внезапный импульс пронес ее через комнату и заставил положить руку на ручку дверцы. Шкаф распахнулся.

Обычный шкаф и ничего более. Никаких скелетов в шкафу у Грэгга. Лишь длинный ряд предметов одежды, аккуратно развешенных, идеально отутюженных. Запах шариков от моли. Одежда делает человека истинным джентльменом.

Отпустив захлопнувшуюся дверцу, Кристэль тихо, как мышь, двинулась к бюро напротив арочного дверного проема, ведущего в коридор. Большие, украшенные латунными ручками дверцы тихо распахнулись, открывая секреты портновского мастерства. Она осмотрела коллекцию съемных воротничков и запонок. Затем тщательно прошлась по галстукам и приподняла постельное белье. Здесь были стопки шелковых рубашек, платков с монограммой «Г.Г.Г.» и множество нижнего белья. В нижнем ящике, среди беспорядочно наваленных носков, подвязок к ним, длинных гетр и отдельных подтяжек, она заметила блеск серебра и, протянув руку, почувствовала холодок металла.

Затем вытащила за короткое дуло револьвер с перламутровой рукояткой. Весьма джентльменское оружие: маленький, изящно отделанный и заряженный. Она крепко держала его, неуверенно, будто взвешивая свое решение. Потом Кристэль переместила пальцы на рукоятку. Она почувствовала себя увереннее.

Спокойно задвинув ящик, она глянула в дальний угол, где в тени стоял огромный комод красного дерева; щель между дверцами закрывалась металлической накладкой, с которой свешивался замок. Его стальная поверхность отражала завиток тусклого света – завиток, напоминавший вопросительный знак.

Рядом с комодом, под окном с задернутой шторой, помещалась маленькая ночная тумбочка, на которой стояла свеча в оловянном подсвечнике. В основании тумбочки находилась дверца, но на ней не было никакого замка. Сжимая револьвер, Кристэяь остановилась перед тумбочкой и открыла дверцу свободной рукой. Как она и ожидала, внутри находились полочки, но совершенно пустые.

Предположительно, где-то сзади или вдоль стенок мог находиться потайной ящичек, но свет был слишком тусклым, чтобы помочь поискам. Может быть, ей нужно зажечь свечу… Коробка спичек лежала рядом с оловянным подсвечником. Кристэль живо воспользовалась ее содержимым, радуясь дополнительному свету, вспыхнувшему в затененной комнате. Доложив маленький револьвер с перламутровой рукояткой на ночную тумбочку, она подняла подсвечник и глянула на то, что было спрятано под ним.

Поблескивая отраженным пламенем свечи, там лежал крошечный серебряный ключик. Держа свечу в левой руке, а ключ – в правой, Кристэль двинулась к комоду. Она осторожно попробовала вставить в скважину замка ключ и почувствовала, как металлическая пасть проглатывает полоску серебра. Поворот – и замок распался.

Темные дверцы распахнулись. Подняв свечу, Кристэль всмотрелась внутрь. Полки были глубокими и над ними поднимались полукруглые крышки банок – сияющие цилиндры блестящего стекла, каждый из которых был наполнен прозрачной жидкостью и содержал нечто круглое, красное. И множество ныряющих и вращающихся в отблесках света шариков. Теперь нет нужды спрашивать о том, что случилось с Женевьевой Болтон, Алисой Портер и всеми остальными.

Затем дверь позади нее открылась, и Кристэль повернулась, чтобы взглянуть на человека, который покорил их сердца.

Глава 31

Грэгг быстро вошел в комнату, но остановился, когда Кристэль подняла револьвер с ночной тумбочки.

На миг он пораженно и молча смотрел на поднявшееся до уровня его груди дуло.

– Кристэль… нет…

– Не двигайся!

Он замер, и она тщательно прицелилась, прижимая пальцем курок.

– Бога ради… – Его лицо было пепельным. – Ты не можешь… вот так…

Кристэль была в нерешительности, но оружие не шелохнулось. Твердо удерживая его, она опустила подсвечник на крышку тумбочки левой рукой. Губы Грэгга дрогнули:

– Послушай меня, ты должна выслушать!

Кристэль покачала головой:

– Так же, как ты выслушивал других?

Он коротко глотнул:

– У меня не было выбора. Они побежали бы в полицию.

– Потому что ты надул их? – Голос Кристэль был презрительным. – Потому что лгал им и обманывал?

– Ты не понимаешь! Это не был обман, всего лишь деловая уловка. Ведь я строил этот замок, осуществлял свои планы. Для этого необходим начальный капитал, это основное правило экономики. – Грэгг махнул рукой. – Взгляни на Ярмарку, и ты поймешь. Огромные павильоны – сталелитейная промышленность, текстильная, железные дороги, оружие, – тебе не кажется, что стоящие за всем этим люди тоже не обошлись без некоторых уловок? Банковское дело, страховое, торговля недвижимостью, что угодно – везде нужен острый глаз, жесткие решения и любые уловки.

– Включая убийство?

– Ты знаешь, где эта грань? Когда закрывается фабрика и рабочие голодают на улицах, как это назвать? А как ты назовешь уровень смертности среди детей, работающих по двенадцать часов в день в потогонных цехах? Ты знаешь, что средний шахтер подыхает, не успевая дожить до сорока?

Грэгг стал говорить, будто бы возбуждаясь от переполнявших его чувств, и Кристэль нахмурилась.

Он верит в это, в самом деле верит! Делец, чье дело – смерть. Торговец, посвятивший себя убийству.

На мгновение это показалось почти логичным, как кажется логичным кошмар до пробуждения. Но она глянула на открытый комод и быстро пришла в себя.

– Нет, – шепнула она. – У тебя другие причины.

Он проследил за ее взглядом и уставился в темные провалы полок, где медленно вращалось в байках испещренное венами и прожилками содержимое.

– Вот почему ты делаешь это, да?

Она прочла ответ в его глазах – глубоких темных глазах. Это они направляли скальпель, наслаждаясь работой ножа и гордились спрятанными здесь трофеями. Теперь эти глаза смотрели на нее, словно оценивая и выискивая скрытые в ней тайны. Удивительно спокойные глаза и удивительно спокойный голос.

– Ведь ты не собираешься убить меня, а?

Ее палец напрягся на курке, затем ослаб.

– Я вызову полицию.

– Разумеется.

Но в его голосе не было ни намека на страх, лишь странная самоуверенность. Теперь это было и в его глазах: неотразимая убежденность. Неотразимая и всеобъемлющая, как подступающая к ней темнота. Темная комната, темный комод, темные глаза.

Она вдруг отвела взгляд, пытаясь найти уверенность в ярком сиянии свечи. Свеча на крышке тумбочки, струящая тепло и покой.

– Возможно, так оно и лучше, – голос Грэгга не дрогнул, но тоже был теплым и успокаивающим. – Тебе пришлось многое пережить, я знаю. Должно быть, ты устала, очень устала.

В голосе слышалось понимание. Она действительно устала до смерти. Ее обессилило само противостояние ему – то, что пришлось удерживать его на расстоянии. Ей нужно было преодолеть силу, которую она в нем чувствовала, силу, которую всегда в нем подозревала. Силу, притягивающую ее, несмотря на все, что она знала, силу, таящуюся в его глазах…

– Вот так, – спокойно и понимающе. – Не смотри на меня. Смотри на свечу. Помнишь, когда ты была маленькой девочкой, тебя укладывали в постель и оставляли свечу зажженной?

Откуда он знает? Но это было правдой…

– Ну вот. Устала, очень устала. Но уже не боишься. Ты все еще можешь видеть эту свечу, хотя и не можешь шевельнуться. Просто следи за свечой, и все будет хорошо. Все покойно и уютно, пока не заснешь.

Голос постепенно расплывался, И пламя свечи тоже казалось расплывчатым. Потому что она засыпала. Но она не должна заснуть, едкой бы усталой себя ни чувствовала, как бы тяжелы ни были ее руки…

– Тяжелый, – шептал голос. – Такой тяжелый. Ты больше не можешь его держать. Но тебе и ни к чему держать его, да? Ведь свеча горит, и ты теперь в безопасности, так что можешь бросить его. Вот так. Открой ладонь и выпусти его. Сейчас же.

Что-то выпало из ее пальцев. Она едва почувствовала это, но ей было все равно. Потому что она заснула и голос удалялся, пламя тоже удалялось, и сама она удалялась. Глаза ее смыкались, и вокруг шеи появилась теплая лента и начала сжиматься все крепче и крепче.

Глаза Кристэль открылись, и она увидела – увидела пальцы Грэгга, обхватившие ее горло. Она впилась в них ногтями, ощущая давление и боль, превозмогая его усилие. Задыхаясь, она подняла руки, чтобы впиться ему в лицо, и он усилил хватку, выгибая ей спину. Она споткнулась о тумбочку и услышала, как та падает, но пальцы Грэгга погружались в ее шею все глубже и глубже, и наступала кромешная тьма. Теперь она окутала все, кроме его глаз.

Вдруг пальцы разжались, и выпустили свою добычу. Кристэль жадно глотнула воздух, всматриваясь в красный туман. Она повернулась на треск, сопровождаемый облачком дыма из-за полога кровати позади нее. Свеча лежала там, где упала, когда опрокинулась тумбочка, рядом с кроватью. Но теперь горела не только она – постель пылала, разбрасывая клубы дыма. Пламя ринулось вверх по балдахину, дорожками разбежалось по ковру к стене и к комоду в углу.

Грэгг наклонился, чтобы поднять револьвер с пола. Сквозь вихри дыма она увидела поднимающееся и направляющееся в ее сторону дуло. Выстрел эхом разнесся по комнате, но прежде чем оно замерло, она спотыкаясь бросилась через порог в ванную и захлопнула за собой дверь. Пальцы ее нащупали защелку, и она заперла ее, оказавшись одна, в темноте.

Он тут же замолотил в дверь рукояткой револьвера, разбивая панели. Через минуту он ворвется внутрь, и она окажется в ловушке – здесь, в темноте крошечной комнатки, из которой он вышел, когда вернулся. Но как это могло случиться? Он ушел коридором, но вернулся отсюда…

Дверная панель треснула и распалась. Через узкую щель она увидела искаженное лицо Грэгга, обрамленное пламенем горевшей за ним комнаты.

Красноватое сияние замигало на стенах и по полу; обернувшись, она увидела темное отверстие, зияющее у ее ног вместо отброшенного в сторону коврика.

Так вот откуда он пришел…

Грэгг ударил по расщепленной двери, и упала еще одна панель. В такое отверстие могла пройти рука. Его рука и ладонь, сжимающая револьвер.

В момент выстрела она бросилась на пол, затем влезла в дыру. Ее ноги нащупали ступени, и она медленно опускалась все ниже и ниже в глубокую темноту. Сверху донесся грохот упавшей двери.

Она торопливо опускалась, поглядывая на слабый свет, веером расходящийся снизу. Нет нужды поднимать глаза – она слышала все, что доносилось сверху. Шаги Грэгга по полу над головой, затем грохот на ступенях. Он шел за ней.

Кристэль достигла коридора и резко повернулась, отчего свет газовых рожков вокруг на мгновение померк. Куда теперь?

Она побежала направо, и тесное пространство коридора усиливало и искажало звуки ее тяжелого дыхания. Резкий поворот – и резкий хлопок позади нее. Эхо выстрела визгом пронеслось по коридору. Затем еще, и еще.

Она бежала вниз, под уклон, слыша тяжелые шаги преследователя. И повернула в другой проход, похожий на расщелину меж двух стен. Этот проход был уже, с низким потолком и лишь двумя газовыми рожками по обе стороны. Света как раз было достаточно, чтобы разглядеть в конце прохода глухой тупик.

Кристэль мгновенно развернулась и увидела появившегося за спиной Грэгга. Увидела как раз вовремя, чтобы прижаться спиной к стене при очередном его выстреле. Грохот был оглушительным, а пуля, ударившаяся в дальнюю стенку, просвистела совсем рядом.

Грэгг замер. Он стоял в проходе, стоял, спокойно наблюдая за ней сквозь пелену дыма. Дым вскоре рассеялся, и он вновь поднял оружие.

Она прижималась к стене коридора, но это было бесполезно: даже в тусклом свете он ясно видел ее. Прищурясь, он тщательно прицелился. Палец его напрягся.

Приготовившись к грохоту выстрела, Кристэль закрыла глаза и услышала щелчок.

С проклятьем Грэгг отшвырнул оружие в сторону. Она открыла глаза и увидела его – далекую тень, маячившую на фоне освещенных газом стен. Руки тени сжались.

Теперь ей оставалось лишь съежиться и ждать, когда он придет к ней по коридору, придет со своими цепкими умелыми руками…

Она повернулась, чтобы бежать, но впереди была лишь глухая стена. Наклонный пол был сплошным, без всяких люков.

Вдруг она заметила предмет, лежавший у плинтуса слева, как раз под газовым рожком. Что-то, выброшенное или забытое рабочим, что-то ржавое и покрытое коррозией: ломик. Конец его был тупой, но это неважно, он тяжелый, железный и может пригодиться.

Схватив его, Кристэль повернулась. Она открыла рот, чтобы посоветовать Грэггу держаться подальше, но промолчала. Потому что Грэгг уже отступал. Он тихонько отходил по коридору, пока снова не очутился у входа.

Постояв, он улыбнулся и исчез за углом. Она медленно двинулась вперед. Он будет ждать там, она знала. Ждать, чтобы наброситься на нее, когда она достигнет поворота. Но тяжесть лома в руках придала ей уверенности. И прежде, чем он вырвет его, она ударит – одного удара вполне достаточно…

Что-то с грохотом упало с потолка прямо перед нею, закрыв проход. Это был барьер из сплошной стали, примыкающий вплотную к каменным стенам. Пути нет ни вперед, ни назад. Теперь она находилась уже не в коридоре. После того, как упал щит, проход превратился в длинную узкую комнату. Камера, упрятанная глубоко в недрах замка, темница без дверей и окон. Камера кромешного мрака. Потому что свет постепенно гас. Кристэль подняла глаза и увидела, как уменьшаются язычки газа в светильниках. Пламя умирало, растворяясь во тьме.

Может, это один из способов, которым он разделывался со своими жертвами? Не нарочно ли он построил коридор с тупиком, часть которого перегораживается стеной, изолируя узника? Сколько их умерло здесь, в темноте, невидимых и неслышимых, в долгих, непереносимо долгих мучениях?..

Нет, не долгих.

Потому что она услышала шипение и поняла, что оно исходит из настенных рожков. Теперь оттуда поступал только газ. Газ с его тошнотворно-сладким удушающим ароматом. Эти «Духи Смерти» заполняли узкую камеру, заполняли тяжело дышащие легкие…

Спотыкаясь, Кристэль бросилась к дальнему концу коридора, жадно глотая воздух. Невидимые испарения поднимались вокруг нее. Ломик оттягивал ей руки, в отчаянии она швырнула его в глухую стену прохода. Послышался звонкий удар, и он покатился по полу.

Она застыла, не веря своим ушам. Звук говорил о том, что стена была полая.

Упав на колени, Кристэль принялась шарить в поисках ломика. Газ жег ей горло, но пока его концентрации было недостаточно, у нее еще оставались силы.

Пальцы нашли лом, и она поднялась – опять удушливый запах – и ударила по стене. Она наносила удары и продолжала наносить их, кашляя и задыхаясь, пока голова не пошла кругом, но вдруг почувствовала, как что-то подалось, и воздух потоком устремился ей в лицо. Наполнив легкие, она вновь сильно ударила.

Ломик нашел щель, и она нажала вверх, поднимая кусок узкой перегородки и отгибая его в сторону. Сквозь отверстие ворвался свет, свет из расположенного по ту сторону коридора. Покачнувшись, она влезла в узкое отверстие и очутилась в другом проходе. Оставив позади заполненную испарениями темноту, она стояла, жадно дыша и ожидая, пока к ней вернутся силы.

Голова болела, перед глазами все расплывалось, но она различала дальний конец этого нового прохода и ведущую куда-то дверь.

Выпустив из рук ломик, она пошла вперед. Вверх по коридору. И прямо в объятия Грэгга.