Текст книги "Найти меломана!"

Автор книги: Рита Тальвердиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава III. Гамлет

Семигорск, 5 марта, 2007 г. понедельник

Агатовые четки матово поблескивали в руках Гамлета. Пальцы вдумчиво отщелкивали бусину за бусиной, словно пытаясь отсеять и перебрать противоречивые, но, в конечном итоге, потрясающе-удачные воскресные новости.

Верно подмечено: труднее всего найти выход, когда все двери открыты. Гамлет решился: начну с ближайшей.

…Добрый знакомец из Сочи, владелец известного на Черноморье еженедельника, откликнулся на его просьбу мгновенно. Спустя 15 минут – уже перезванивал: действительно среди номинаций их знаменитого фестиваля молодых вокалистов есть и такая: за лучшую авторскую песню.Именно этунаграду получил везунчик Димон. И именно – за «Созвездие… »…Ближайшая дверьподтвердила – исходная позиция не химера, цель – реальна: следует идти дальше.

И следующая дверьне обманула – ему тут же назначили встречу. Вопрос решился спустя два часа. Цена вопроса: 5 штук. Зеленых. Уже к 16 часам воскресного вечера он знал, что известный в стране телеканал, с представителем которого он по-быстрому перетер нюансы, покажет в запланированной задолго минуте эфирного времени (фестиваль-то российского масштаба) не лауреата Пупкина из Мухобляхино, а лауреата Димочку Панова из Семигорска – причем непосредственно в момент его награждения – и фоном непременно будет звучать исполненное им «Созвездие…»… Уже – его«Созвездие»…

Сюжет в 23-часовых новостях был скроен верно и эффектно, Гамлет догадался сделать запись. А когда, привычно прыгая по каналам, он натолкнулся на физиономию Сашки-Меломана, да еще под чеканно-барабанную дробь в напряженном голосе ведущей: подозреваемый в трех убийствах, место нахождения неизвестно, просим сообщить… –Гамлет не выдержал и… заплакал. Навзрыд. Как в детстве. От радости.

Будто по заказу свыше реальный автор «Созвездия…» – Сашка Вальс, он же Меломан, он же, с легкой руки следствия, фигурант – беспрекословно удален с игрового поля. Где ставка – 4 миллиона евро. Теперь Меломану – ни до его «Созвездия…», ни до авторства, ни до заклятого дружка Димона.

Послюнявив пальцы, он пригладил кустистые брови и ловким движением выдернул непослушно торчащую щетинку.

Если разговор, невольно подслушанный в салоне лайнера, не сон и не бред, он, Гамлет Юрикович, оторвет себе та-а-кой процентище – м-м-м-закачаешься. Разноцветные, как фантики, евро готовы были просыпаться на него сказочным дождем – буквально с неба. Он даже задрал голову к потолку и крылья его крючковатого, как у попугая, носа хищно затрепетали в предвкушении.

Ай да, Гамлет! – качнул он головой, – ай да, супер-нюх.

И уже перед сном он сделал звонок ничего не подозревающему о меценате Димону, назначив встречу. Уже сегодня, в 11 он лично заедет за потенциальным «золотым теленком» и слегка «потрогает его за вымя». Теперь наипервейшее дело – обломать Димона. За этим дело не станет: с информированными людьми не ссорятся, а договариваются.

Вот и третья дверьодарила своими щедротами, открыв неимоверно широкие горизонты – оставалось лишь упорно плыть к цели.

Он аккуратно положил агатовые четки на специальную бархотку и стал собираться на судьбоносную встречу с Димоном.

* * *

Гамлет подъехал к хибарке Димона, когда тот уже открывал калитку. Мимо, нарочито отвернувшись, прошла высокая девица.

– Что, твоя «бывшая»? – вместо приветствия разулыбался Гамлет.

– Соседка, – буркнул Димон, усаживаясь на переднее сидение. – Давай ближе к делу.

– Де-ло-вой, – снисходительно усмехнувшись, Гамлет включил зажигание. – Обговорим все в моем офисе. Дело на миллион. А может и больше, – весело зыркнул он и, взвизгнув шинами, сорвался с места.

– У тебя все дела свыше тысячи – «на миллион», – откинувшись в низком кожаном кресле, проворчал Димон.

Ага, вспомнил, неблагодарный, как я тебе заказик из «Дагомыса» устроил. И тысчонка – долларов! – тебе была тогда ой, как к спеху. Я не прав? – вновь зыркнул на него Гамлет, залихвацки притормозив у своего офиса.

С Гамлетом они виделись обычно в редакции его «Супер-курьера», да и то нечасто. Димон слегка напрягся: сюда его приглашали впервые. Ничего не ответив, он хлопнул дверью и, уставившись на табличку, удивленно повел бровями.

Но Димона привлекло не изящное и, видимо, недавно отреставрированное здание, видимо, дореволюционная усадьба какого-то купца. Он с веселым любопытством уставился на кричащую красным и желтым табличку: РЕКЛАМНОЕ АГЕНСТВО «АТАС!!»

– А почему – «АТАС!!», да еще с двумя восклицаниями? – шкодливая мальчишеская улыбка стерла несвойственную ему угрюмость.

– Вот именно – поэтому! Теперь не мы ищем потенциального заказчика, а потенциальный заказчик – нас. Всем теперь любопытно и все приходят и спрашивают: А почему «АТАС!!»? В рекламных блоках читают и тоже спрашивают.

– Достают?

– Частенько.

– И зачем тебе эта морока? – едва поспевая за шустрым коротышкой, Димон уже оглядывал чудо-аквариум на втором этаже.

– Учите азы рекламы и шоу-бизнеса! Вам, уважаемый лауреат, это о-о-чень пригодится, – распахнув дверь в кабинет, Гамлет жестом пригласил Димона.

– Наконец-то! – рассмеялся Димон. – А я то думал, что не дождусь сегодня поздравлений.

– А я еще не начал. И поздравлять тебя буду по другому поводу, – неожиданно жестким голосом проговорил Гамлет, взойдя в высокое кресло, похожее на трон.

А под креслом, видимо, скамеечка для ног, – мысленно усмехнулся Дима.

Гостю пришлось сесть к приставному, длинному как кишка, столу.

Вроде, как проситель, – поморщился Дима, стараясь принять непринужденную позу.

Слишком долгое, с намеками, вступление обещало действительно нечто. Да и Гамлет на себя не похож – глаз горит, голос возбужденный и правую бровь будто плешь проела – верный признак его долгих мучительных раздумий.

– Ну, давай о своем деле – «на миллион», – вновь усмехнулся Дима. И, продолжая паясничать, добавил, – надеюсь, не рублей? – Но глаза уже смотрели настороженно.

– Дело даже не на миллион. А – на четыре. Миллиона. И – не рублей…

– Вы желаете меня раскрутить в звезды шоу-бизнеса? – скептически проговорил Дима, но внутри что-то екнуло – Гамлет не из тех, кто долго канителится.

– Естественно, не я, – махнул рукой Гамлет, ему самому надоело держать марку, самому нетерпелось перейти к делу и он с подробностями рассказал все, что знал о гранте за авторство, о меценате и о магистре астрологии, который с ходу отверг причастность Димы к сочинению песни.

– И кто же этот меценат? – выпустил Дима облако обаяния.

– Эта информация продается. И, если тебе это интересно, – уже откровенно надсмехался Гамлет, – мы оформим нашу сделку прямо сейчас.

– Сколько?

– 20 %.

– Не-а.

Гамлет вздрогнул.

– Ну, что ты мелочишься, Гамлет? – шкодливая мордашка Димы сморщилась. – Двадцать процентов? Проси уж тридцаь.

Гамлет подобрался, даже напряг живот, словно ожидая удара под дых.

– Я… готов заплатить, если все твои россказни не блеф… тридцать процентов от всей суммы гранта, за минусом налогов.

По виду Гамлета он понял: только что услышанное – ставка всей его жизни.

Гамлет, пытаясь сохранить солидность, задвигал ящиками стола, вытаскивая бумагу, печать и ручку

Небрежным движением Дима смахнул все на пол. Печать, подпрыгивая, закатилась за кресло.

– Ничего подписывать не будем, – чуть приподнялся на руках Дима и громко зашептал ему чуть не в ухо:

– Но 30 % – почти миллион чистыми! – надо за-ра-бо-тать. И ты, – Димон выстрелил в Гамлета взглядом, – ты знаешь как.

Гамлета бросило в пот:

– Убрать Меломана?

– Именно. Нет человека, нет проблемы.Это не я – это умные люди вещали.

– У меня для тебя хорошие новости: проблемы уже нет, –проговорил Гамлет и, раскрыв портфель, вытащил «Семигорскую правду»: Читай! Эти новости прошли мимо тебя, – уже взял себя в руки Гамлет. – Читай, читай, свежая, – Гамлет ткнул в наивное лицо Меломана на четвертой полосе.

– Ишь, как все повернулось, – притворно выдохнул Дима, по диагонали просмотрев заметку с уже известной ему информацией. – Да-а, поторопился я с тридцатью-то процентами, Гамлет Юрикович. Ну, что ж, слово не воробей… Вам же лучше… Убрать его будет теперь гораздо проще. Общество вам спасибо скажет… И я – тоже.

Поймав ошалелый взгляд Гамлета, он добавил:

– Я не кину – мой «заказ» будет лучшей гарантией.

– О'Кей, Димон, – постаравшись подпустить нотку беспечности, выдохнул Гамлет. – Пиши долговую расписку на 15 %. И я тут же даю тебе полный расклад – имя мецената, адрес и реквизиты Фонда. Не забудь, автора «Созвездия…» меценат ждет для вручения Гранта уже 5 апреля!

Дима долго пытался поймать бегающий взгляд Гамлета. Наконец, это ему удалось:

– Я не шучу, – милая мордашка превратилась в холодную маску. – Имя мецената и Фонд я вычислю через Интернет. Пусть мне придется перетряхнуть тонну информации – дело того, согласись, стоит. Я уже – официальнопризнанный всеми автор «Созвездия…». Зайди на сайт фестиваля. А ты, – он резко ткнул пальцем в сторону растерянного коротышки, – останешься на бобах. – Или, – натужно рассмеялся Димон, – иди договаривайся с этим уголовником! И Димон ткнул пальцем в заголовок: «Подозревается в трех убийствах». – Вот он тебя кинет. Запросто. Если его прежде не захомутают.

Димон откинулся на спинку стула и вновь надел личину пацана-симпатяги.

– Думай, Гамлет, думай. Быть тебе миллионером или не быть. – Он легко вскочил и уже у двери обернулся, – Три дня я подожду. А там – не ропщи. Я сам начну искать мецената.

Еще прежде, чем внизу хлопнула входная дверь, Гамлет принял окончательное решение, которое невольно подсказал ему Дима: придется договариваться с «уголовником» – истиннымавтором «Созвездия…». На худой конец, 5 % он отобьет. А это… даже за минусом налога… сумма получилась до того оглушительная, что он приказал себе «забыть» о выброшенных за эфир пяти тысячах и, кряхтя, полез под кресло за закатившейся печатью.

Лучше синица в руках, чем срок мотать, – все еще успокаивал себя Гамлет. – Бр-р-р, – отряхнулся как мокрая птаха Гамлет.

Четвертая дверьв череде возможностей вела в бездну – он вовремя отпрянул. И опасливо поглядывал на следующую…

Дело осталось за малым – найти Меломана. Как? Ему подскажут агатовые четки.

Глава IV. Лиля

Солнечногорск, за 6 лет до событий; ноябрь 2001 г., пятница

Она подбросила в руке навороченную трубу размером с зажигалку – вчерашний подарок Большого Папика – и набрала его прямой, минуя мегеру-секретаршу.

– Кривошеев на проводе.

– Дю-ю-ля. Это я-я-я… – Голос с придыханием кружил голову.

– У меня совещание. Я наберу вас позже. – Жухлые одежды стандартной фразы пали, обнажив неприкрытую сердечность.

Участники летучки невольно уставились.

Закамуфлированный восторг ее не устраивал. Лиля решила рискнуть: мужиков нужно строить!

– Можешь не суетиться, – холодно отчеканила она. – Я отключаю мобилу.

– Мы непременно, – успел прошелестеть он с заметным волнением, – непременно обсудим все завтра.

…На тех, кто сидел за длинным совещательным столом, уже успела сказаться выучка. Их взгляд, словно окурок в пепельнице был старательно притушен; нос каждого сосредоточенно завис над раскрытым блокнотом; а фирменные ручки вдруг замелькали, спешно заштриховывая чистые поля страниц. Зато уши, эти трепетные локаторы, уже светились предвкушением…

Или Пан, или пропал, – закусила удила Лиля:

– Па-а-шел ты, – ей удалось войти в роль.

– Лиля!!!

Наконец-то! Не выдержал, – Лиля радостно улыбнулась. – Назвал ее таки по имени, конспиратор. Окончательно наплевав и на свою итоговую пятничную планерку, и на то, что за ним наблюдают ее участники – его замы и руководители муниципальных служб. Значит, папик – ее. Весь. Без остатка…

Он заслужил награду.

Выдержав весомую паузу, Лиля нежно заворковала:

– Мне ску-у-чно-о, Вадюля. О-о-чень.

Лиля никогда не скучала. Она возводила свою победу с упорством муравья, а личину надевала стрекозью.

– Ты снова о цирке? – Он развернулся к окну, уже явно игнорируя присутствующих.

– При чем тут цирк?! Если мне вздумается туда попасть, я запишусь к тебе на прием…

– Ли-ля! – укоризненно покачал он головой.

– Я о передвижном зверинце, балда! Они уже уезжают, я так и не увижу манюню.

– Кого?! – он напрягся, судорожно пытаясь вспомнить, кого она имеет в виду.

– Это я так тигреночка зову. Помнишь, об этом писали газеты – у Шер Хана и Зиты родилась двойня, один мася не выжил, – она подпустила в голос слезинку. – А второй, трехнедельный, здесь. Пока еще здесь – такой маленький-маленький: манюня. Я хо-чу-у-у его, – последнюю фразу она пропела с таким придыханием, что ее собеседник сдался.

– Через два часа я за тобой заеду. Договорюсь, чтобы после закрытия нас впустили.

– До-го-во-рю-юсь, – передразнила она. – Тут твое слово – закон, Вадим Иванович. – Что захочешь – твое. И даже я-а-а, – пропела она голосом Наташи Королевой и отключилась. Первой. Как всегда.

– Вау! – взвизгнула она, – 1: 0 в мою пользу!

В тот самый вечер у его внучки был день рождения. И домашние ждали своего дедушку-мэра пораньше.

Ничего, подождут, – положив мобилу на столик, она начала готовиться к встрече.

Ничего, выкручусь, – вздохнул в этот момент Вадим Иванович и обвел пытливым взглядом сотрудников.

Б.П., Большой Папик, он же Вадим Иванович Кривошеев – всенародно избранный полгода назад мэр Солнечногорска, он же – Вадюля и даже Дюля – оказался ее Гран-при, ее оглушительной победой. Победой 18-летней девчонки из западного района Солнечногорска. Его сердце Лиля завоевала легко, следуя лишь своду правил, которые она составила априори. Терять ей было нечего – Лиля догадывалась, что замахнулась высоко – не по рангу. Поэтому не суетилась, не дожимала, не стерегла его звонков и даже научилась отключаться первой. Поначалу он даже перезванивал: думал – прервали. Затем привык. И – принял Лилю со всеми ее закидонами. Кстати, именно ее фирменные «закидоны» легли краеугольным камнем ее успеха. Каждую встречу – каждую! – она старалась его удивить. Хоть разок. И (хоть на секундочку!) – уже на прощание – выбить почву из-под его ног. И никогда ничего с ним вслух не планировала – дальше завтрашнего дня. И никогда ничего не обещала. Никаких гарантий– та единственная гарантия, которую Лиля милостиво ему дарила. Поводами для ревности и маяты скармливала ему горстями, реальных же причин не позволяла. Никогда.

– Мужиков, Милочка, надо дрессировать и строить, – любила поучать она свою закадычную подружку.

– Ладно уж лекции читать. А если не “строятся”?! Мужик нынче какой пошел – ты ему все, а ему и даром ничего не надо…

– Ты это мне брось – «даром», – улыбалась Лиля благодарной слушательнице. – Так и быть, кину по старой дружбе парочку рецептов. Как почувствуешь – поплыл мужик, а поплыть они могут и от воблы, – Лиля окинула подругу оценивающим взглядом, – доставай сразу кнут. Сразу же. А следом – пряник.

– Да слышала я об этом, без толку.

– Слы-ша-ла, – передразнила она подругу. – А ты попробуй. Главное – чередуй. Без устали. Но не дай Бог хоть раз перекормить его “пряниками” – кинет! Моментально. Или такого натерпишься… Это – когда даром.

– Но не умею я просить, даже намекать…

– Ну, ты, балда… «Про-си-и-ть». Это же табу № 1.

– И без тебя это знаю. «Табу»! Ты еще латынь вспомни. Или свои истории хранишь под грифом «секретно»?

– Слушай! Как-то раз устроила я Вадюле демарш – по пустяковому поводу. Кстати, мужики реагируют только на пустяки. Попробуй, подойди к нему с реальной проблемой – или увильнет, или вообще смоется… Не поленилась, прикинь, в столицу слетать. И – вызвала своего ненаглядного междугородней прямо из «Националя»: все кончено,дескать , забудь.Мобилу, кстати, не отключила и три дня считала его «непринятые звонки» и истеричные SMS-ки: вернись – прощу – билеты заказаны.Не вернулась. Прикинь, деньги тают, экономлю уже на еде, только бы продлить проживание в дорогущем отеле.

– Выбрала бы подешевле…

– Ты вправду тупишь или притворяешься?! Если бы Вадя узнал, что бедствую, копейки считаю, ждал бы, не дергаясь, да ручки б потирал: куда его Лилечка денется. И был бы прав… Короче, выдержала. И – дождалась: он сам за мной прилеел, да еще на коленях елозил, чтобы в знак примирения приняла у него то платиновое ожерелье. Помнишь, с россыпью брюликов, овальная жемчужина в центре? Х1Х век…

За 20 минут до выхода Лиля по привычке просчитала сегодняшнее соотношение кнутов и пряников.Та-а-к, она его простила, позволила повезти ее на загородную прогулку в зверинец – это уже пряник. О! Начать с кнуталучше у клетки с тигром. Экзотика. Драйв. Да и антураж – высший класс, – развеселилась Лиля, – уже и стихами заговорила. Ничего, зато Вадюля запомнит надолго.

Глава V. Кривошеев

Семигорск, 5 марта, 2007 г.

Тот поздний вечер в зверинце Вадим Иванович Кривошеев запомнил на всю оставшуюся жизнь. Может потому, что роковое событие каким-то чудом сумел записать на камеру пытливый журналюга? Главное, пять лет молчал – таился, подлюка! Живого льва боялся… А мертвого – когда на выборах он продул Горину [1]1
  См. роман Риты Тальвердиевой «Ставка на Водолея»


[Закрыть]– пинать побрезговал?! Так или иначе – он сам во всем виноват. Сам. Если бы, болван, не высунулся, не продефилировал в «Вестях» с горячей новостью, что собирается двигать в Думу России, так и не узнал бы никогда, что существует такой диск. Эх, знать бы, где упасть, соломку б подстелил…

Тут как тут, на следующий день после эфира, тот подлюка и вынырнул. И цену заоблачную – как шарахнет! Но даже не в этом дело: кто доверится хоть раз шантажисту, попадает в кабалу на всю жизнь…

С журналюгой на днях людишки мои разобрались, но никакого диска так и не нашли. Хотя искали ретиво, даже, кхм, – слишком: троих замочили впустую. Оби-и-идно. Исчез диск – как в воду канул. Но раскадровка того рокового вечера – пятилетней давности – и сейчас проплывает перед глазами. Как будто это случилось вчера…

* * *

Солнечногорск, за 6 лет до событий; ноябрь 2001 г., поздний вечер

У трейлера кочующего по стране зверинца полетел двигатель и что-то еще не заладилось с сцеплением – ремонт предстоял долгий. Выручили железнодорожники, предоставив специально оборудованный вагон. Пока звери томились в товарняке, администрация зверинца отмечала последний вечер на Кавминводах в фешенебельном «Театральном». Пришлось объяснить, что пошел на поводу у внука: его мечта – подержать в руках настоящего, живого тигренка. Пошли навстречу и мне, выделив еще и сопровождающего. К счастью последнего, я отказался – незачем, дескать, человека из-за стола выдергивать. Мой Васюта (и водила, и телохранитель в одном лице), дескать, разберется.

Чужие глаза и уши были мне ни к чему.

Ваське подробно объяснили, где находится нужный вагон нужного состава, а какой-то коротышка вручил ему связку ключей. И мы поехали за Лилей.

Я млел я в предвкушении: Лилька будет в восторге! Живо представил потрясающую картину: златовласая бестия баюкает трехнедельного тигренка, а рядом бьют хвостами по прутьям решеток кровожадные дикие звери.

Связку ключей я переложил себе на колени – демонстрационный эффект будет полнее, если дверь в звериное царство отопру лично я.

Первым в темное чрево вагона прыгнул Васька и протянул руку Лильке. Под музыку просыпающихся джунглей она нырнула следом. Схватился было за поручень и я, как вдруг со мной кто-то поздоровался. Я про себя чертыхнулся и, машинально кивнув незнакомому худощавому парню, взобрался вслед за Лилей.

Черная бездна вагона, маня и пугая фосфорицирующими огоньками нестерпимо желтого, раскалено-белого и кроваво-красного оттенков, вмиг поглотила мысли о странном незнакомце. Наконец, Василий нащупал выключатель и яркое, после темного перрона, освещение затопило длинный вагон.

Товарняк был действительно оборудован. У входа, за довольно широким выступом, размещался 100-литровый кегль с холодной водой и металлический чан с краником для кипячения. С левой стороны приглашающе манило двухместное купе с раздвинутой дверью – единственное место с окном. Видимо, для сопровождающих. А далее, в два ряда вдоль глухих стен стояли клетки, и крепкий звериный дух кружил голову…

В третьей по счету, справа, на толстых лапах покачивался разбуженный тигренок.

– Маняня! – возликовала Лилька.

Подбежав, она протянула было сквозь прутья руки, но дотронуться до «маняни» не успела. Стоящую рядом клетку чуть не опрокинула разъяренная тигрица. Бэлла или Берта, а, вспомнил, – Зита! Лилькин визг потонул в громовом рыке.

Я оставил Лильку в купе, нашел в связке нужный ключ – похожий на тот, каким пользуются проводники, только помассивней, и взглядом спросил у испуганной девчонки – нести ли тигренка? Она благодарно кивнула.

У второй клетки справа я невольно остановился – меня ел взглядом желтоглазый Шер Хан. Не узнать его было невозможно: гораздо крупнее Зиты, невероятно мощный загривок. И – блеск лютой злобы в глазах: он знал, что я иду за тигренком.

Поистине, он больше походил на царя зверей, по крайней мере, в этом загоне. Именно на его рык согласным тявканьем отреагировали две облезлые гиены. Именно от его неистового прыжка поднял сонные веки лев, в пружину сжалась угольно-черная, настороженная пантера, и на одной ноте завыли волки.

А что лев? Лишь умеет гордо носить шикарную гриву – мантию короля, да кисточкой хвоста выражать, порой, свое нетерпение: типичный конституционный монарх при волке-премьере. Но энергетика тигра неописуема – он гипнотизирует как удав, он правит как лев, он восхищает как ягуар, он подавляет как гриф.

Шер-Хан словно просканировал мои мысли – и присел на задние лапы, приняв позу царя зверей. Я шутливо склонил свою голову, и он позволил подойти к клетке с тигренком. Когда я повернул ключ, то заметил, что отверстие замка в клетке у Шер Хана идентично. Ни с того, ни с сего в мыслях бряцнуло – этим же ключом при желании можно открыть здесь любую клетку!

Непонятное наваждение заставило меня пройти в самый дальний угол – там стояла пустая клеть. Ключ легко повернулся, распахнув дверцу. Естественно, – пожал я плечами, – это же не квартиры, чтоб к каждой клетке был свой ключ. Отогнав ни к месту смутные мысли, я заторопился к тигренку: небось, Лилечка уже заждалась. Кстати, что она там, в купе, скучает? Уснула, что ли?

И тут, со стороны входа, где прикреплен у выступа громадный кегль с водой, послышался то ли стон, то ли вздох. Я замер. Хотя зверье уже успокоилось, сквозь клетки зримо струилось напряжение. Вздох повторился уже громче…

Шер-Хан взглянул мне прямо в глаза – я все понял…

В симфонии экстаза в исполнении моей ненаглядной, где я знал наизусть каждую ноту и каждую паузу, – эти нежные, едва колышущие воздух вздохи-всхлипы, означали кульминацию «прелюдии». От предваряющих все поцелуев она заводилась как ненормальная. Я ли не знал ее как свои пять пальцев?

Надо было уйти как подобает льву, но в меня селилась ярость Шер Хана. Правая рука впилась в громоздкий тяжелый ключ. Ключ! В голове будто сверкнула пронзительно желтая молния, а может я вновь пересекся взглядом с желтоглазым Шер-Ханом?! Но…

С того самого момента – ничего не помню. Ни как открыл дверь в клетку Шер-Хана, ни как отпрыгнул в купе и успел защелкнуть замок…

Мою память взорвал нечеловеческий крик Лили.

О своем симпатяге водителе я вспомнил, лишь когда подписывал ведомость на материальную помощь его вдове.

* * *

Семигорск, 5 марта, 2007 г. понедельник

Он позволил себе поднять со дна души всю эту муть лишь с одной целью: ответить себе на ноющий, как застарелая мозоль, вопрос: где же в тот момент находился щелкопер с камерой? На потолке?!

И вдруг он хлопнул себя по лбу. Все стало ясно. Далекий и забытый миг из череды воспоминаний освежил его память.

До того, как Васька нашел выключатель, он заметил в центре вагона – на полу – дрожащие балки лунного света, и воздух над ними слегка серебрился.

На крыше! Окна были на крыше…

Впрочем, это уже ничего не меняло, просто любое непонимание отдает мистическим привкусом. На пользу делу это не пашет.

Итак, есть два варианта развития событий.

Первый – диск с компроматом уже у Сухова, но до выборов (осталась всего неполная неделя) – он вряд ли им воспользуется. Лишь в случае победы, когда вместе с властью Сухов обретет и сторонников, чтобы выдвинуть от Кавминводского округа в Думу своегочеловека, – диск тут же всплывет из небытия. Он, Кривошеев, будет раздавлен этим убийственным компроматом. После – не только править – жить не дадут. От предполагаемых мазков желтой прессы он поежился.

Второй вариант – лежит кроха диск в какой-то глухой щели, запрятанный журналистом. И вряд ли в ближайшие месяцы всплывет сам по себе.

Проблемы нужно решать по мере их поступления: резко, жестко и быстро. – Кривошеев промокнул платком вспотевший лоб. – Поэтому следует держать в поле зрения Сухова. Без мандата доверия семигорчан – Сухов его не достанет: зубы еще не выросли. Вывод однозначен: Сухов в мэры пройти не должен. В крайнем случае… В самом крайнем случае на роль киллера легко ложится тот самый дембель-Меломан. Зуб у него на Сухова огромный – его бабку подставил, дома родного лишил – да за это…

Он поднял трубку и вызвал Славина.

Славин ввалился, как обычно кося взглядом.

– Найти Меломана! – Громадная лапа хлестко припечатала стол.

– ?!

– Ну… этого, – средний палец нетерпеливо забарабанил по полированной поверхности, – кто суховскую встречу с избирателями взорвал на фиг.

– Почему – “меломана”? – собрал лоб морщинами Славин.

– Фамилия у него говорящая – музыкальная. Как там его, – нетерпеливо щелкнул пальцами Кривошеев. – У Розенбаума еще песня такая есть… Ну?! Про осень…

– Танцевала тара-та-рам?..

– Вспомнил!

– Бостонов, что ли?

– Точно! Вальс. Александр Вальс.

Славин понятливо усмехнулся, вспомнил:

– Когда суховские его к стене приперли, этот дембель к роялю еще полез, шибанутый…

И, дернув себя за мочку, растеряно добавил:

– Одно неясно, чемон суховских оприходовал? – Славин задумчиво почесал за ухом и вновь сморщил лоб. – Роляем?! Да так, что шестеро лишь к утру очухались, а седьмой – скопытился. От разрыва сердца…

– Ты мне байки пустые не пересказывай – без тебя слышал. Давай к делу.

– Значит, меломан нам не нужен?

– Ну, тупишь, парень! – вспомнил он коронное Лилькино выражение. – Еще как нужен! Если Сухов победит – кто ж его угрохает? Кроме того деятеля-меломана, получается, что некому, – по-клоунски развел руками Кривошеев.

– Действительно, некому, – поддакнул Славин.

– Посему, – собрав пальцы в кулак, – проревел Кривошеев, – все другие дела – побоку. Меломана – найти! Опеку должную – проявить. Следствие, где он пока проходит фигурантом – притормозить! Парень не убийца, не сообщник, да и фигурантом стал всего лишь по нелепому стечению обстоятельств. Кстати! – Он припечатал указательным пальцем пятачок своего носа и вытянул губы. – Размести-ка разворот в «РР». И заголовок поставь типа: Кому охота в бомжи?Рубричку должную подбери, типа экспресс-ответ. Мотивацию подготовь. Чтобы – чуть что с Суховым – все знали, кого ловить.

Как следствие в покое его оставит – найдется Меломан! Как миленький. А ты иди, Славин, иди…