Текст книги "Повелитель Мории"

Автор книги: Ринат Мусин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Пусть он лежит здесь, – снова раздался голос Ори.

– Да, он будет лежать здесь, под травой на берегу Келед Зарама, – поддержал его Балин.

– Мория еще не наша, – тихо, так чтобы никто не разобрал слов, пробурчал он себе в бороду.

1.7

Солнце жарило землю. Воздух вибрировал над ярко-зеленой травой, и вершины Мглистых гор, далекие, покрытые снегом и льдом, казались смазанными. Даже во влажной полутьме пещерного зала было жарко. Воинов сморило; вот уже второй день, как люди только и делали, что ели и спали после трех суток боя. Ближе к вечеру часовые заметили на равнине двоих, что шли не таясь. Один из них, Бьерн, получеловек-полумедведь, покинул войско вчера вечером, наказав всем, кто остался, ни в коем случае не выходить из пещер. «Сегодня ночью орки узнают силу моих друзей», – сказал он мрачно, и каждый понял, о чем говорит гигант. Второй путник, на первый взгляд ничем не отличавшийся от человека, оказался при ближайшем рассмотрении эльфом.

– Орофэи, – представился эльф Гримбьорну, в котором сразу разглядел командира.

Эльфы прекрасно видят при любом освещении; Орофэн сразу заметил в углу пещеры гнома и узнал шлем, который был у него на голове.

– Приветствую государя Мории, – произнес он, подойдя к подгорным жителям.

– Что он сказал? – спросил Ори с подозрением, потому что никто не понял эльфа, говорившего на наречии Лориена.

– Он приветствует нового государя Мории, – проговорил Балин. – Я догадался.

– Он плохо говорит на всеобщем, но вести, которые он принес, еще хуже, – глухо заявил подошедший Бьерн. На него одного новость о том, что Балин стал наследником Дарина, не произвела ровно никакого впечатления. Кивком он отозвал сына в глубь пещеры, где они долго разговаривали вполголоса. Затем Бьерн подошел к гномам.

– Азг и много его прихвостней ушли. На восток, по гномьей дороге между Фангорном и Лориеном. – «Лотлориэне» – Бьерн называл его на древнем эль-фийском наречии, как будто был одним из перворожденных. – Разведчики эльфов говорят, что орки подались в Бурые земли, поближе к своему хозяину. Мы идем за ними – Бьерн помолчал немного, затем продолжил: – Пойдем пока пешими. Лошадей подгонят позже. Мы оставляем вас.

Балин почему-то понял: сейчас неважно, что говорит Бьерн. Важнее эльф, который стоит рядом – Орофэн, как он представился.

«Орофэн, Орофэн», – повторял про себя Балин, словно перекатывал леденец, смакуя эти звуки.

– Орофэн, – обратился он к эльфу. Бьерн нахмурил бровищи и замолк. И все вокруг принялись разглядывать Балина с любопытством и подозрением, как будто в первый раз видели его.

– Орофэн, – вновь повторил гном, и эльф наклонил голову набок, прислушиваясь к звукам своего имени. – Ты говоришь хоть немного на всеобщем языке?

– Я разведчик. Я должен уметь, – начал эльф, но неуверенно. – Я говорю… немного.

– Он говорит, что разведчик должен говорить на всеобщем хоть немного, – перевел Бьерн, и гнев был более чем заметен в его трубном басе. Великану пришло в голову, что Балин собирается задержать эльфа. Меж тем Бьерну пришлось приложить невероятные усилия, чтобы договориться с владычицей Лориена. Более чем тысячный отряд получил разрешение пройти через древний лес – неслыханная щедрость и невероятное доверие со стороны Перворожденных. Более того – некоторые из лесных лучников изъявили желание присоединиться, догнать и наказать орков, которые столько лет досаждали Золотому лесу. Орофэн должен был стать проводником, а теперь неприязнь гномов к эльфам могла разрушить все планы Шкуроменятеля. К Бьерну подошел Оин.

– Не надо, – тихо произнес гном.

А Балин даже не поглядел на великана-оборотня, лишь поморщился:

– Я понимаю, что он говорит. И вновь обратился к эльфу:

– Ты видел большого оркского вождя?

– Да.

– Ты заметил, какой он сильный?

– Да.

– Почему?

– На нем кольцо твоего народа. На шее, на цепочке. Самое первое и самое сильное из наугримских, что Черный властелин сковал в кузницах Эрегиона. И еще одно на пальце. Кольцо Царя под Горой, Трора. Поэтому мы дали ему уйти. Он слишком силен для нас. Слишком много крови.

Эльф замолчал, и Балин замер, пораженный. Все эти годы два великих гномьих кольца были во владении грязного орка! В какое-то мгновение гном был готов закричать, что идет с Бьерном – за орками. Что не остановится, пока собственными руками не снесет поганую голову с плеч и не возьмет две гномьи святыни, столь важные сейчас. Одно кольцо отправится к Одинокой горе, к Дайну, второе Балин возьмет себе. Это неслыханная удача – получить сразу два гномьих кольца.

А Мория… Ну что ж, темная бездна ждала много лет, подождет и теперь. Есть дела поважнее, чем восстанавливать старые пещеры… Древние пещеры, где жили их предки. Многоколонные залы Казад Дума, которые заждались хозяев. Духи отцов и дедов, не погребенных должным образом смотрят на потомков… Многовековая история, богатейшая сокровищница, опозоренная Родина каждого из нас, достойная требовать от своих сыновей последней капли крови…

А кольца…Сотворенные вражьей рукой, предательские, жадные… Сколько над ними билось великих мастеров! Им посвящали жизни – и все равно никто не сумел до конца вытравить черное зло, заключенное недобрыми руками в золотые ободочки. Позор и боль подгорного народа, губители целых семей и даже кланов, что вели свое генеалогическое древо от Праотцев…

Нет, Балин никуда теперь не уйдет. Пусть сам Моргот восстанет – сын Фундина готов встретиться и с ним, и с любым другим злом, если оно посмеет прийти сюда. А люди рано или поздно должны были уйти. Балин был в душе готов к этому. Но он не думал, что это произойдет столь поспешно. После ухода полутора тысяч бойцов останется лишь полсотни гномов.

Успокоившись, Балин подозвал Оина. Надо поговорить с Бьерном – нет ли среди людей добровольцев, желающих остаться в Мории. Не надо уговаривать. Надо предложить сделку. Выставить свои условия, выслушать возражения. Каждый получит столько золота, сколько сможет унести. О да, Балин может себе это позволить. Он – один из самых богатых гномов в Средиземье. Кроме того, еще есть Ори. Надеюсь, ты тоже поддержишь меня, Оин? Вместе мы имеем право на третью часть сокровищ под Горой. Пусть формально, но это – очень много.

– Такие вопросы решает Гримбьорн. Он начальник людей, – резонно возразил Оин.

– Вот поэтому я прошу именно тебя. Поговори сначала со Шкуроменятелем. Любого из нас, в том числе и меня, Гримбьорн просто не будет слушать, – терпеливо говорил Балин. Он вдруг заметил за собой новую особенность – взвешивать каждое слово, как будто все, что произносится, имеет вес.

– Хорошо, я поговорю, – согласился Оин и направился к Бьерну. Потолковав немного в уголке, они вдвоем направились к Гримбьорну.

В начале разговора тот был спокоен. Но когда понял, о чем идет речь, покраснел, схватился за меч. Глазами нашел Балина. Гном спокойно выдержал испепеляющий взгляд. А Оин рассердился и потянул топор. В свою очередь Бьерн рявкнул на всю пещеру:

– Охолонись! – и встал между спорящими. Балин подумал, что если бы Гримбьорна не окружали воины, отец как следует проучил бы сына. Но Бьерн не стал ронять достоинства командира перед подчиненными.

«Надо запомнить», – пронеслось в голове гнома.

– Не надо было говорить с Молодым. Хотя должен признать, я ожидал более бурного проявления чувств. – Балин с неприязнью посмотрел на человека в черных доспехах, что заговорил с ним. Потом вспомнил имя – Борп, один из присоединившихся к отряду гномов в Эсгароте. С начала похода он произвел на Балина неприятное впечатление. Борп был дерзок, упрям и груб. Но воин он хороший, бывалый и храбрый. Рядом с ним все время держалось несколько человек, и Борп, несомненно, верховодил среди них.

– Я могу помочь, – продолжал человек в черных доспехах. – Вы не знаете меня, а между тем я довольно известная личность. В Арноре, Эриадоре, Рохане и Гондоре я популярен настолько, что некоторые готовы отдать руку, лишь бы заполучить меня. У меня есть свои люди в этих странах. Мы сильны и хорошо вооружены. Пусть мы не гнушаемся грабежом или разбоем, но сейчас я готов помочь тебе, Государь Мории.

Балин повернулся к говорящему. Конечно, он с самого начала подозревал, что Борп – из разбойников, которые грабят на дорогах, причиняя немалый вред торговле. Но теперь стоило задуматься. Сотня-другая отчаянных и бывалых рубак никогда не помешает. Особенно если их поселить не на виду, а немного… севернее. В старой сторожевой цитадели у подножия Баразинбара, Красного Рога.

Неужели богатая добыча, которую они смогут взять в Мории, не соблазнит разбойников? Они пока не знают, что эту добычу придется доставать со дна золотоносных ручьев Черной бездны. Работа сделает разбойников хозяевами, они приобретут привычку мерить достаток вложенным в него трудом. Они успокоятся и остепенятся. Обзаведутся женами, детьми, хорошим хозяйством. Так не раз бывало на памяти подгорного народа, когда жестокие воины, получив добычу, осев на земле, становились мирными землепашцами, добрыми и надежными соседями.

– Твое предложение разумно, Борп. Но знай: перед тем, как я позволю тебе поселиться в землях гномов, ты и твои люди должны принести клятву верности и дружбы подгорному народу.

– Конечно, государь Балин. Нам надоело каждый миг рисковать головой и метаться по свету в поисках безопасного убежища. Я и двести моих людей готовы прийти в любой день. Мы принесем клятву и вместе с вами вывернем Черную Бездну – как шкуру кролика с распорки. Если орки притаились там, они пожалеют, что родились.

Борп расхохотался. Балин внимательно разглядывал человека, пытаясь проникнуть в его мысли. Кое-что он понимал.

«Ты хотел сказать другое. Это должно звучать так: „Когда же мы начнем грабить Морию? Мои люди уже заждались". Только, Борп, золото и серебро здесь хранится не в сундуках. Все придется добывать своими руками».

Если бы Балин знал о последствиях своего опрометчивого поступка, не только не согласился бы на предложение Борпа Темного, потомка Ульфанга Проклятого, но и собственноручно отрубил бы ему голову.

* * *

Сразу после выхода к Восточным воротам Балин отправил Ори и несколько молодых гномов за припасами, что остались у северного входа. Отдых и еда были необходимы уставшим воинам. Но теперь, когда отряд Гримбьорна покидал их, гномы решили устроить прощальный ужин. Ори вернулся только к вечеру. Несколько раз маленькому каравану приходилось обходить большие расщелины, и это задержало гномов.

Солнце уже садилось, и люди спешили, распаковывая тюки с провизией. Вместо столов воины расстилали плащи, стулья и кресла заменили бревнами. Как и в бою, каждый знал свое место. Балин снова удивлялся, завидуя дисциплине людей. Гномы прособирались бы весь вечер, ворча и негодуя на отсутствие удобств. Многие начали бы перебранки за место повыше, поближе к государю. Здесь же садились плечо к плечу, не разбирая, кто твой сосед – князь или крестьянин. Кубки осушались с сумасшедшей скоростью – и вновь наполнялись вином.

Над головами пирующих пронесся медвежий рык. Все головы повернулись в сторону гигантской фигуры. Бьерн поднял кубок на уровень лица и начал говорить:

– Приветствую всех собравшихся. Гномы, люди и эльфы, сегодня мы вместе за одним столом.

Балин посмотрел в сторону эльфов, что пировали отдельной группой. С расстояния, отделявшего гнома от перворожденных, невозможно было определить, как они отреагировали на этот призыв. В какое-то мгновение Балин рассердился на себя, потому что вместо того, чтобы быть в гуще событий и разговоров, сидит во главе импровизированного стола на нескольких седлах, возвышаясь над всеми.

– Все мы сделали большое дело, – между тем продолжал Бьерн. – О нашем походе сложат песни, где воспоют храбрость погибших. Но не буду вас обманывать – битва еще не закончена. Оркский вождь ушел. Я иду за ним. Мой сын, Гримбьорн, пойдет со мной. Мне нет дела до народа эльфов, – продолжил Шкуроменятель с непосредственностью, свойственной сильным. – Но есть дело до гномов. Мы выполнили уговор. Черная Бездна свободна от нечисти. Орки перебиты. Те из них, что выжили, подходят сейчас к Дол Гулдуру. Наугримы могут спокойно приходить в Казад Дум и жить там. Но у людей есть погибшие, есть раненые и есть те, кто сейчас хочет получить золото, что причитается по уговору. Сейчас я спрашиваю полноправного владыку Мории. Скажи свое слово, Балин, сын Фундина.

Балин не торопясь сошел с импровизированного трона. Сейчас, в полумраке надвигающейся ночи, он казался себе карликом среди гигантов. Сильные люди, пропахшие потом и увешанные оружием, окружали его. Он посмотрел на Оина и удивился спокойствию на лице неистового гнома. Балину пришло в голову, что Оин тоже делает выбор. Между дружбой и долгом.

– Приветствую всех собравшихся! В этот радостный и одновременно горький час я хочу поднять кубок за доблесть воинов. Мы победили, темные твари оставили Морию, и я от лица своего народа выражаю благодарность всем, кто принимал участие в этом трудном деле. Я буду говорить прямо. Не стоит думать, что гномы жадны и упрямы. Кровь не пролилась даром. Если золото поможет вам, то я, Балин, сын Фундина, заявляю, что доля каждого, вне зависимости от исхода, находится в ведении короля Дайна. Каждый из вас получит ее, если предстанет перед Царем под Горой в присутствии двух свидетелей, принимавших участие в нашем походе. Если же возникнут трудности, их решит одно слово господина Бьерна или Гримбьорна, которые поодиночке могут заменить обоих свидетелей.

Шум и приветственные крики раздались отовсюду. Воины выражали радость ударами мечей о щиты.

Балин позволил себе чуть улыбнуться в бороду. Выбить деньги из короля Дайна будет, пожалуй, потяжелее, чем взять приступом Роханскую Падь. В любом случае контракт, заключенный между Ба-лином и Гримбьорном на бумаге, точно определяет, что одним из свидетелей обязательно должен быть Бьерн или его сын. Просто молодой военачальник не так хорош в витиеватых речах и канцелярской работе, как на поле битвы.

– Но как сказал сегодня Бьерн, дело еще не закончено, – продолжал гном. – Сердце мое радуется, когда я вижу Подгорное Царство свободным.Но разум подсказывает мне, что темные твари неоставят нас в покое. И гномам потребуются сильные и умелые руки друзей, приходящих на помощь по первому зову. Поэтому сегодня я, Государь Мории, прошу присутствующих здесь людей и эльфов заключить с нами союз дружбы и взаимовы ручки.

Балин сделал знак Ори. Тот достал из кожаного мешка большую книгу в твердой обложке белой кожи и с серебряными бляхами-застежками. Два молодых гнома, Лони и Нали, размотав множество слоев материи, извлекли па свет большой ярко светящийся в темноте шар. При виде него Тартауриль не смог сдержать восхищения:

– Цветок Тилиона! Множество таких я видел в Менегроте, тайных чертогах Тингола и Мелиан. Ярче полуденного солнца светили они в залах Тысячи Пещер.

Этот источник света разогнал сумеречную тьму на много фарлонгов вокруг. Даже небо над головой посветлело, когда молодые гномы, подвесив шар на конец длинной жерди, подняли ее и закрепили вертикально.

Первым в книге расписался Бьерн. Он долго и старательно выводил странные знаки, громко сопел, а под конец даже высморкался.

– Я не очень-то доверяю бумаге и скажу тебе на словах, Балин. Ты молодец, что начал свое правление с выполнения обещаний. Хотя давал их до того, как стал царем. Но помни, где бы я ни был, всегда приду на помощь по первому зову и не потребую оплаты за доброе дело, – громогласно заявил великан.

– Не могу припомнить, чтобы ты раньше говорил о золоте, – обращаясь только к Бьерну, сказал Балин.

– Так ведь не за себя беспокоюсь, – развел руками гигант. – Дело предстоит жаркое. Не многие вернутся домой. Пусть хоть золото отчасти восполнит горечь потерь.

Гримбьорн посмотрел на отца неодобрительно. Четко прописывая всеобщие руны на бумаге, он сказал:

– Если между нами и возникали некоторые труд ности в этом походе, забудь о них, доблестный гном. Я понимаю тебя и уважаю упорство, с которым ты стремишься к цели. Только больше не сманивай моих воинов. Когда потребуется – мы придем, и каждый узнает крепость руки Гримбьорна, сына Бьерна-Шкуроменятеля. – И деловито поинтересовался: – Кстати, Оин, ты пойдешь с нами? Твоя помощь пришлась бы кстати.

Краска залила лицо гнома. Заикаясь, он произнес:

– К сожалению, я не могу присоединиться к вам. Долг перед своим народом заставляет меня остаться.

Бьерн, внимательно смотревший на Оина, одобрительно кивнул.

– Исполняй свой долг, друг. Хотя должен признаться, мне будет чертовски не хватать тебя. И твоего топора тоже.

Тартауриль тоже оставил несколько строк в книге.

– Мои товарищи возвращаются обратно в Суме-речье. Я же прошу для себя разрешения государя Ка-зад Дума остаться на некоторое время.

– И это разрешение ты уже получил, благородный Тартауриль. Государь Мории с радостью приветствует тебя, – с достоинством отвечал Балин.

– А как же разведчик из Лориэна? Он тоже должен оставить подпись. Ведь он присутствует здесь, – с некоторой озабоченностью произнес Ори.

Орофэн приблизился. Он с любопытством смотрел на окружающих. Потом поднял руку, призывая к тишине, и произнес несколько фраз на странном певучем языке. На этот раз Балин не понял ни слова, но Тартауриль, стоявший рядом, перевел:

– Разведчик Лотлориэна говорит: тебе повезло, повелитель Мории. С тобой я вижу людей Озерного края, эльфов Сумеречья, гномов Рудного кряжа. С дней Последнего союза такой договор заключает ся впервые. Я счастлив, что смогу поставить свою подпись, и не сомневаюсь, что владычица Галадриэль одобрит мой поступок.

Последним к Ори придвинулся человек в черных доспехах, Борп.

– Дозвольте и мне расписаться. Не только молодой Гримбьорн и его воины приложили руку к этой победе.

Борп долго писал, сопя и кряхтя, и оставил после себя целую страницу, исписанную корявыми буквами.

– Слава государю Мории, Балину, сыну Фундина! – закричал он, отдав перо Ори.

Одобрительные возгласы присутствующих были ему ответом.

Рядом низко протрубил рог. Гримбьорн, удостоверившись, что привлек внимание пирующих, взмахнул рукой, разрубая ладонью воздух. Этот ставший для всех привычным жест означал: «Отбой».

С видимой неохотой воины начали расходиться. Балин, думая, что на сегодня с него хватит разговоров, поплелся к своей палатке. Но тут дорогу ему преградил Гримбьорн.

– Мы еще не закончили, сын Фундина. Мой отец не зря говорил о деньгах.

Балин остановился, смерил сына Бьерна долгим взглядом.

– Что еще? – спросил гном.

– Ты ловко отговорился. Но у нас большие потери в лошадях. Когда мы ставили засаду у Северных ворот, коней пришлось оставить в лагере. Мы их не привязывали, но орки смогли многих подранить и покалечить.

Гримбьорн пристально глядел на гнома.

– И что? – спросил Балин.

– Я предлагаю тебе, сын Фундина, купить у нас этих коней, – спокойно сказал Гримбьорн.

– Купить? – протянул гном.

– По золотому за покалеченную лошадь, по две серебряных монеты за убитую. Нам потребуются деньги. Мы хотим купить в Рохане уже обученных коней.

– На кой мне калеченные и мертвые кони? – нахмурился гном.

– Ты любишь конину? – спросил Гримбьорн И тут же ответил, будто сам себе: – Придется полюбить. Потребуется также новая одежда, а ничего крупнее мыши в окрестностях не осталось. Лен тоже не за один день растет…

– Ладно, ладно! В конце концов ваши кони все равно достанутся нам. – Балин заметил, как лицо Гримбьорна напряглось. – Дела так не делаются, – заявил гном, задрав подбородок.

– А как? – проворчал молодой командир.

– Ори! Оин! – позвал Балин. Когда гномы подошли, он продолжил: – Оин будет свидетелем, Ори – записывать договор. Итак…

Балин поднял глаза и начал медленно диктовать:

– Сего дня, одиннадцатого мая, через два дня после освобождения Казад Дума, 2989 года, Балин и человек Гримбьорн заключают договор, по которому покалеченные и убитые в битве у Северных Великих ворот Мории кони покупаются Балином за… – Гном нахмурился. – За один гондорский золотой – две покалеченные, за одну серебряную монету в три пеннивейта – одна мертвая. С правом произвести платеж в рассрочку, при этом половина денег передается человеку Гримбьорну немедленно, а вторая изымается из доли людей, нанятых идти в Морию…

– Это… – начал Гримбьорн.

– Это мои условия, – не менее грозно перебил его Балин. – И вообще я хочу точно знать, скольких коней покупаю. Без этого сделка не состоится.

– Ладно, – прорычал человек. – Я сейчас узнаю.

– Оин, Ори, – обернулся Балин к своим спутникам. – Идите и по приказу Государя Мории немедленно соберите все наличные деньги.

– Но это… – начал было Ори.

– Выполнять, – твердо сказал Балин.

Оин посмотрел на друга, криво усмехнулся, развернулся и направился к гномам, столпившимся у входа в Морию.

* * *

Через полчаса более двух сотен золотых перекочевало из рук Балина к Гримбьорну.

– Что ты делаешь? – стонал Ори за плечом Балина. – Это же были наши единственные деньги!

– Мы возьмем в Мории в тысячу раз больше, – отвечал Государь Мории.

– Все равно бы эти дохлые кони достались нам – так или иначе. Зачем? Зачем был нужен этот торг? Можно было просто…

Балин обернулся, внимательно посмотрел на друга. Гномы разговаривали почти шепотом, на тайном наречии – Гримбьорн не понимал и слова.

– Лежа ночью в траве, – медленно и громко начал Балин на всеобщем языке, – я видел, как орки громят лагерь. И понял, что ради победы люди пожертвовали своим снаряжением, едой, конями… А конь для всадника иногда важнее оружия… Коней мы должны вернуть, пусть даже золотом…

– Но этот балаган, что ты устроил с Гримбьорном…

– Надо же поддерживать репутацию, – пожал плечами Балин. – Всем спать, наши проблемы еще только начинаются.