Текст книги "Душа леса (СИ)"
Автор книги: Рина Зелиева
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Углубилась в свои мысли и старушка. Так они просидели какое-то время, думая каждый о своем. Наконец, баба Маня поднялась, морщась распрямила спину.
– Что-то засиделись мы тут с тобой. Надо бы кур покомить...
– Я сделаю, – вскочила Веда.
– Дочь, – окликнула ее в дверях Маня, – Ты, ведь, прячешься здесь у нас от кого-то, так? Вижу, что-то плохое с тобой приключилось. Много горя ты на своем веку испытала. Мук тяжких перенесла. Молодая совсем, а взгляд зрелой женщины, – вздохнула бабка. – Ну, ничего. Ладно, не хочешь, не рассказывай. Не бойся, не найдут тут тебя. Нашей деревеньки и на карте-то нет. Богом и людьми забытое место. Пройдет все, пройдет... Время лечит...
– Не пройдет, – упрямо мотнула головой девушка. – Задолжала я этому человеку, сильно задолжала. Пока долг не верну, связаны мы... И не будет никакой свободы... Ни внутренней, не внешней...
– Бог с тобой, – испуганно запричитала бабка. – Скверный это человек, поганый. Ясно же. Оставь. Забудь. Стань счастлива и свободна. От дум своих темных, от прошлого. А ему от этого плохо будет. Ибо дьявол в таких людях сидит. А нечисть всегда страдает, коли жертву свою упустила.
– Нет у нечисти такой привычки – жертву свою отпускать, – жестко отрезала Видана. – Пока в ад за собой не утащит, не угомонится.
– Ну, как знаешь, как знаешь...
На ночь баба Маша заваривала чай из пустырника, мяты и еще каких-то трав, заготовленных с лета впрок. После ужина девушка выпивала большую чашку теплого ароматного настоя, и, как ни странно, он помогал. Видения стали посещать ее все реже. Именно так она называла чудившееся ей в дреме: настолько пугающе яркими и реалистичными они были.
Наступила весна. В конце апреля погода установилась тихая и солнечная.
– Дороги почти просохли, – заметил как-то дед Егор. – Скоро Мотя приедет мать проведать. Он тут недалече живет. Всего несколько часов на поезде. Надо напроситься тебе с ним в город. Ко врачу сходишь. Может, пропишет тебе чего-нибудь путевое от нервов-то...
– Да-да. Поезжай, – согласилась с ним старушка. – У Матвея дочь есть – твоя ровесница. Сходите с ней куда-нибудь, погуляете. Развеяться тебе надо, с молодежью пообщаться.
– И то верно, – встрял с ехидной миной дед. – Так нервы-то быстрей пройдут. Знаешь, почему у коровы такая вытянутая морда? Потому что ее тискают два раза в день, а осеменяют только один раз в год...
– Пошляк старый, – замахнулась на него Маня, – не слушай его, доча. Седина в голову – бес в ребро. Пока сходи-ка до лесочка. Набери березовых почек. Листиков брусничных. В них сейчас больше всего пользы. Кашель деду зимой лечить буду. Да крапивки молодой заодно нарви. Щи сварим.
– Мяты, мяты побольше. И пустырника, – зудел Егор.
– Не выросли ж еще, – дождался подзатыльника от жены.
– Ты в березнячке погуляй, а за вырубку не ходи, – напутствовал ее старик у калитки. – Там дальше топь начинается. Нехорошее место. В былые времена куча народу в ней без следа сгинуло.
– Гиблое место, – подтвердила бабушка с крыльца, прикрывая глаза рукой и подслеповато щурясь от солнца. – Еще лет пять назад у нашей соседки Клавдии племянник с женой гостили по осени. Пошли в лес за клюквой, да так и не вернулись. Искали их долго. И местные все. И милиция с города приезжала. Да все равно не нашли.
– Ничего, – засмеялась Видана. Все происходящее с ней в последнее время напоминало сказку. И избушка, и старики, и дремучий лес. А теперь еще и таинственное болото. – Я хлебные крошки, нет, лучше камешки за собой оставлять буду, как Гензель и Гретель. Меня быстро найдете.
Веда медленно брела по тропинке. Она уже забыла, зачем сюда пришла, околдованная очарованием пробуждающейся природы. Воздух чист и прозрачен. Свежий, бодрящий, он кружил голову, искрился, пьянил живительным кислородом. Ласковые лучи солнца нежно скользили по лицу. Ветви стройных берез, плавали в зеленоватой дымке крошечных молодых листочков. Жар весны, растопляя снега, возвращал земле утерянную силу. Все живое наполнялось огнем солнечных лучей и талой водой, достигая расцвета. В атмосфере леса была разлита божественная сила: она жила в каждом деревце, в каждой травинке, в шелесте листьев, в птичьем гомоне... На миг к ней вернулось ощущение детского блаженного восторга. Видана забыла, кто она, где и почему. Ее душа, словно, освободилась. Она была счастлива, она летала. Она растворялась в духе леса, вдыхая полной грудью, сходя с ума от запахов, улавливая каждый звук и шорох, движение и течение жизни. Как будто, и не было ее, как человека. Она – часть этого мира, другого мира, не похожего на родное измерение.
Девушка запнулась о кочку, больно упала на колени и пришла в себя. Оттирая грязь с одежды, она вспомнила, что подобные ощущения возникали, когда она каталась с Виром на мотоцикле. «Наверное, это просто зов свободы», – решила Веда. – «Я слишком засиделась в избе со стариками. Судьба, что ли, у меня такая? Я всего лишь меняю одно место заключения на другое. И все. Ничего не изменяется». Она глубоко и удрученно вздохнула и поискала взглядом растения, обозначенные для сбора. Подобрала корзинку, уроненную при падении.
За березняком находилась большая поляна, сухие вересковые заросли и бурелом, тянущий кверху щупальца спутанных веток и корней. На поляне – молодая, сочно зеленая, пушистая, такая радостная мягкая травка, так и манила растянуться на ней, ощутить прохладу земли. Видану отвлек шум воды. Она пошла на звук. Захотелось умыться.
Небольшой чёрный ручей извивался и рассеивался в болоте, словно тянул за собой в чащу.
Вдалеке раздавался таинственно звенящий голос кукушки. Откуда не возьмись налетел туман. Он плавал вокруг молочным облаком, размывая предметы, искажая пространство. Наверное, Веда должна была испугаться. Она уже не помнила, откуда пришла и куда направляется. Туманная дымка кружила голову, притупляла сознание.
Щек девушки коснулся легкий ветерок. Мгла слегка рассеялась. Перед ней распростерлось заросшее мхом и осокой болото. Молчаливая, темная, опасная вода, над которой витал все тот же туман, то густой и белый, словно молоко, то прозрачный, то казавшийся синеватым, клубившийся, словно дым... Вокруг – тишина мертвой воды. И леденящие душу крики болотных птиц, похожие то на разговор, то на плач, то на смех..
Гнетущая аура вновь открывшегося места советовала вернуться назад: туда, на райскую полянку. Но нет же. Девушку, как магнитом, затягивало внутрь этого магического котла, несмотря на отрезвляющие сигналы мозга.
Да, она, конечно же, знала, что по сфагновому болоту нельзя ходить одной. Юность, полная одиночества, принесла свои плюсы. Видана много читала. Все, без разбора. Поглощая информацию, впитывая ее в себя. Нужно было обзавестись длинным прочным трехметровым шестом, сканируя каждый сантиметр того местечка, на которое собираешься вступить. Измерять глубины, ощупывать впереди себя почву, удерживать равновесие.
– Чему быть, того не миновать, – прошептала Веда, – я уже два раза умирала. Судьба...
Она бесстрашно вступила на зыбкую травяную подушку... Мания самоуничтожения уже не в первый раз давала о себе знать. Да и что значит какое-то болото для той, которая еще совсем недавно собиралась пустить себе пулю в голову?
Куда она шла и зачем? Ноги сами несли ее. Подспудно Видана осознавала: она бежит от самой себя. В этой жизни, уже пропащей, ее поддерживало одно: поквитаться за все то, что с ней вытворяли. Без какой либо особой причины. Просто так, потехи ради. А теперь ей оставалась только: коротать свой век в этой глухой вымирающей деревне, постоянно озираясь и дрожа, или же возвращаться, рисковать, бороться. Но тут у нее не было никаких шансов. Силы были слишком не равны.
Подустав, девушка опустилась на твердую сухую кочку, и призадумалась. Невозможно жить без цели. Цель у нее была. Но не было ни одной возможности ее осуществления. Это угнетало. В той норе, в которую она спряталась, ее могли достать. Вероятно, у нее развилась еще и мания преследования. Вместе с Игнатом она сделала все для того, чтобы ее даже не стали искать. Однако, тревога не исчезала.
Резкий порыв ветра рассеял туманную дымку. Девушка обнаружила, что шла по звериной тропе. Животные, как известно, интуитивно угадывают безопасный путь. «Вот и я совсем одичала», – грустно улыбнулась про себя Веда.
Глава 3.
Впереди за редкими кустиками обнаружилось какое-то деревянное строение. Это посреди болота-то? Кто ж тут обосноваться додумался?
– Пряничный домик? – спросила себя Видана и поежилась.
Ее голос так потерянно и одиноко прозвучал в лесной тиши, что стало как-то жутковато.
– Да, – уже шепотом, одними губами продолжила она. – Неудачненько это я пошутила про Гензель и Гретель. В каждой сказке есть доля правды. Не на пустом же месте их придумывают. Остается надеяться, что там не сестра Туны обитает.
Ей уже расхотелось задавать той вопросы, да и, чего уж там, стоит признаться, снова повстречать, вовсе не хотелось. Оставалась, конечно, еще возможность попробовать вернуться тем же путем. Но сейчас, когда она немножко пришла в себя от наваждения (или что это там на нее нашло в лесу?) назад идти было не менее боязно, чем вперед.
Подстегиваемая любопытством, Видана все же решилась и направилась к избе. Не зря же она наткнулась на эту избушку на курьих ножках? Как будто, кто-то вел ее к ней. Кто?
– Лес? – пришло на ум. – Да нет, глупость какая...
Точно бы в опровержение зашелестели ветви березы, которая, словно, вросла в одну из стен домишки. На удивление крепкой и высокой по сравнению со всей остальной чахлой растительностью. Следом откликнулись ветки ивы позади девушки, послышалось жужжание целого роя насекомых, негромкий пересвист птиц, которые точно вот-вот проснулись, чтобы разбавить кладбищенскую тишину, установившуюся на болоте. Странно, Веда думала, что насекомые еще не появились. До сих пор они ее, по крайней мере, не домогались. Почему? Не вкусная? А береза все тянула и тянула к ней свои веточки, маня, приглашая...
Дом был тихим и безжизненным. Крепкий бревенчатый сруб, широкие окна со ставнями, просторные сени, двери без замка – «заходите люди добрые».
Никаких признаков жизни вокруг не наблюдалось. Ни тропок, ни следов. Но в целом было заметно, что домишко понемногу зарастал бурьяном и приходил в запустенье. Покосилось крыльцо, окна заросли душистой вербой снаружи. Стоит отметить, что постройка гармонично вписывалась в общий унылый пейзаж.
Кое-где еще сохранились талые грязные сугробы, дышащие холодом прощающейся зимы. Температура воздуха значительно понизилась. Вечерело.
С трудом отворив впитавшую влагу дверь, Видана зашла внутрь.
Безотчетный страх удушливый волной парализовал ее тело.
– Есть тут кто живой? – негромко позвала она, разлепив внезапно пересохшие губы.
Ей никто не ответил. В избе было мрачно, стояла могильная тишина. Сырой и затхлый воздух вызывал ассоциации со склепом. Только что разве запаха тления не доставало. А, может быть, хорошо, что не доставало. Волосы и так шевелились на голове. Было по-настоящему жутко.
Свет едва проникал через мутные, наполовину скрытые разросшимся кустарником окна. Но, если не обращать внимание на толстый слой пыли, все довольно опрятно. Свежевыбеленная печь была увешена кухонной утварью. Посередине стоял круглый массивный стол, покрытый новой на вид клеенчатой скатертью. Самовар на нем и рукомойник в углу начищены до блеска. У стены от общего пространства комнаты темно-зеленой шторкой отгорожена широкая добротная кровать с возвышающейся на ней горой подушек в белоснежных наволочках. У другой стены – три в ряд окованных железом сундука. На каждом по большому амбарному замку, что не удивительно – двери же не запирались. На крючке над ними висело охотничье ружье, патронташ, ягдташ, охотничьи ножи различных размеров, небольшая стальная кошка со смотанной в кружок веревкой, манок и капканы. На веревках, протянутых под потолком, сушились грибы, рыба, пучки трав и кореньев. Все это висело тут, по всей вероятности, очень давно и объясняло тот странный запах, которым был пропитан весь дом. Создавалось впечатление, что она давно покинут. Причем как-то внезапно.
На обитель ведьмы было не похоже. Скорее на жилище лесника или егеря. На потолке обнаружилась люстра с тремя лампочками. Где-то должен был быть генератор. Впрочем, имелись еще и свечи, расставленные тут и там в глиняных самодельных подсвечниках. Их и зажгла Веда. Со светом все было как-то уютней. На улице давно смеркалось. Какое-то нехорошее чувство, гнетущее, подавляющее не отпускало.
При повторном осмотре она решила, что не ошиблась: в доме действительно жил мужчина. На этажерке, помимо старых пыльных книг, лежала опасная бритва, такая, которой давно уже никто не бреется, прямо как в былые времена. Валенки, галоши и сапоги, притулившиеся под вешалкой у порога были очень большого размера, как и ватники, плащи и другая явно мужская одежда.
Девушке показалось странным только одно – в доме не было ни одного зеркала. Но, возможно, мужику оно и без надобности. С другой стороны: как же он брился? А, может, и не брился вовсе? Зачем ему тут в лесу?
Снаружи быстро темнело. Идти назад через топь одной в темноте уж очень не хотелось. Да и здесь оставаться большого желания не было. Возвращаться назад намного глупее. А вот что опасней – Видана решить не могла. Оставаться в незапертом странном доме посреди болота на ночь – также не сильно умная вещь. Все это напоминало сцену из произведений Эдгара По. Ну, с другой стороны: кто ее здесь тронет? Очевидно же, что она одна одинешенька не только посреди обширной трясины, но посреди всего огромного глухого леса. Домовые? Лешие? В другом месте Видана рассмеялась бы от этого своего предположения, но именно здесь смеяться как-то не хотелось. Девушка присела у стола и съежилась. Через некоторое время поняла, что рада была бы даже ведьме, так неуютно и жутковато тут было. Вот черт ее дернул в исследования пуститься? Н-да, не иначе, как черт. Ее поступок по другому можно было объяснить только помешательством, хорошо, если временным. Но что-то ей подсказывало, что с ума она сходит уже давно, а безумие только прогрессирует. Что, впрочем, не удивительно. Ни один человек, живущий в постоянном страхе и напряжении, не сможет остаться в трезвом рассудке. Да еще эти кошмарные сны, изводившие ее по ночам. Явный признак неотвратимо покидавшего ее разума.
От печальных дум Веду отвлекала нестерпимая жажда. Захватив свечу, Видана вышла на улицу и осторожно обошла вокруг дома. Ни колодца, ни какого-либо другого водоема обнаружено не было. Но где-то хозяин избушки все-таки брал воду? Скорее всего где-нибудь неподалеку имелся источник, родник или ручей. Искать его сейчас во тьме было бесполезно. Утопнуть было вероятней, чем найти. Глухо застонав, Веда вернулась в дом. Несколько раз встряхнув пыльное покрывало, она свернулась калачиком на кровати, накинув на себя не только имевшееся одеяло, но и ворох верхней теплой одежки, снятой с вешалок у входной двери. Ночь обещала быть студеной. Конец апреля, и до настоящего тепла было еще далеко.
"Бабка с дедом, наверное, извелись все от беспокойства. Только бы не пошли меня искать. Заблудятся в темноте, пропадут", – с этой мыслью девушка провалилась в мучительный неглубокий сон, терзаемая жаждой и холодом.
Свеча погасла. Одна, вторая... Темень вокруг стояла плотная, почти осязаемая. Сплошная чернота, не проблеска света. И звенящая тишина. Как в гробу. Веду охватило какое-то оцепенение. Она не могла заставить себя подняться и снова зажечь свечи. Да и не знала, как их найти в этой кромешной тьме.
Вдруг повеяло стужей и затхлостью. Трупных запах бил в ноздри. Словно ее обдавало холодным дыханием смерти. Девушка в ужасе вцепилась заледеневшими пальцами с одеяло. Она судорожно пыталась вспомнить хотя бы одну любую молитву, но бесполезно. Набожной Веда никогда не была. А если не знать, да еще забыть... Но в этот момент она давала себе клятвы выучить их все и больше не искать себе погибели, если обойдется на этот раз.
– Зачем ты пришла? Кто тебя звал? – надтреснутый старческий голос тихо и зловеще прозвучал у нее в голове.
Он принадлежал мужчине. Он был из неоткуда.
– Меня привел лес, – хрипло выдохнула Видана, с трудом заставив двигаться свои окаменевшие губы.
Сиплый леденящий кровь смех прошелся по обнаженным нервам, как лезвие бритвы. В вены выплеснулась, затопив сознание, волна смертельного ужаса. Создавалось полное ощущение зависимости от чего-то властного и страшного. Девушка не могла даже пошевелиться. Просто лежала, тряслась и беззвучно рыдала, бесконечно жалея себя.
– Маленькая ведьма, – шопот раздавался прямо над ее ухом. – Я отпущю тебя, но больше не приходи. Тот, кому предназначена сила, уже идет сюда. Ты не имеешь права. Ты – женщина...
– Что за дискриминация такая по половому признаку, – задохнулась про себя от негодования Веда.
Она не верила, что вот сейчас, умирающая со страха, беспомощная и неподвижная, она способна даже в мыслях с ним спорить. Видана зажмурилась. Что значил испытываемый ею ужас в сравнении со страшным смыслом происходящего. Вот это потрясло до глубины души. И эта душа отрываясь от тела взмывала вверх. Она находилась еще там, в сжавшимся в комочек слабом замерзшем тельце хрупкой девушки, но в тоже время купалась во влажном воздухе мшары, сотканном из мокрого тумана. Внизу шумел лес. Огромный вечный величественный, всевластный. Падал легкий дождь. В ночном небе витал запах прели и дождевых облаков. Сияли звезды, но луны не было. Она звала, она впитывала в себя животворные токи природы. Они, словно, текли в нее полноводной рекой, смывая немочь, согревая, струились по жилам, наполняя тело энергией и мощью, которая уже переполняла ее, стремясь вырваться наружу. А она все обращалась к лесной чаще, к бездонной бесконечной топи. Звала и звала. Молила, повелевала, требовала. И этот зов шел откуда-то из глубины ее естества, другого ее я, неземного. Сейчас это было нечто могущественное и жестокое, древнее, как мир, как земля, как гроза. Выкинутое изнутри безграничным отчаяньем и злостью. Ей некого было больше позвать на помощь, которая была ей так нужна. Ведь отступать она не собиралась. И верила: лес не предаст ее, маленькую несчастную девочку, доверившуюся ему, потерявшуюся в немыслимом водовороте бушующей стихии. А стихия действительно бушевала. Дождь перерос в хлесткий ливень, стеной огородивший избушку. Береза, ломаемая резкими порывами ветра, стучала ветками по крыше, грозясь обрушится на домик.
– Мне нужна эта сила, – дрожащим голосочком попросила Видана. – Очень нужна, пожалуйста...
– Нужна, так нужна, – усмешка чудилась в отдалявшемся звуке голоса. – Раз очень нужна, так возьми. Если сможешь. Попробуй удержать. Только смотри, себя не погуби. Не знаешь же, чего просишь.
Просыпаясь, она слышала бесконечный перестук дождя, делавший еще полнее тишину вокруг, кваканье лягушек, крики птиц. Девушка вышла наружу. Холодный утренний воздух ударил прямо в лицо. Тяжелые тучи обложили небо еще ночью, дождь обещал затянуться на весь день.
Что это было? Очередной кошмарный сон, навеянный постоянными размышлениями о напутствии Туны, испугом оказавшейся в одиночестве на болоте девочки? Или же бредом, вызванным мучительной жаждой, ознобом и голодом? Или она банально угорела от болотных испарений? В любом случае, возвращаться обратно Видана не собиралась. Хватит с нее. Погуляла, развлеклась, развеялась. От ужаса чуть Богу душу не отдала.
Все произошедшее убедило Видану лишний раз в том, что старики правы: ей требуется серьезная помощь психиатра. И без специалистов, без медикаментозного лечения тут явно не обойтись. И еще больше, если такое вообще было возможно, возненавидела Визарда. Это он во всем виноват. Он довел ее до такого состояния.
Глава 4.
Девушка вернулась тем же путем, каким и пришла. Теперь она четко различала звериную тропу и не боялась, уверенно следуя по ней.
Бабу Маню нашла в слезах, даже, показалось, у деда Егора глаза были на мокром месте. Старики были не на шутку взволнованы и никак не могли определиться: то ли ругать ее за то, что пропала на всю ночь без предупреждения, то ли радоваться, что вообще пришла.
– Вчера Матвей заходил, – сообщил дедушка, как только немного успокоился. – Так мы тебя с ним вместе искать хотели идти на болота. Надеялись – не утопла еще. Только потерялась. Потом отложили до рассвета. Так такая темень настала: хоть глаз выколи. А потом распогодилось сильно... Как ты в лесу-то в грозу такую? Небось, мокрая вся?
– Нормально, – отмахнулась от него Веда, не желая распространяться на тему своего приключения, заведомо зная, что бранить будут сильно.
– Где ты пропадала-то? – запричитала Маня. – Вон дед и Мотя полдня тебя искали. С ног сбились. А у меня аж сердце прихватило. Думала не встану сегодня...
– Я заблудилась, – призналась Видана, решив, что отвертеться все же не удастся. Придется повиниться. – Там дом на болоте нашла. А затем дождь сильный начался. Да и темнеть стало. Возвращаться в сумерках страшно было. Пришлось заночевать в нем...
– Ох, ты Боже мой, – баба Маня опять схватилась за сердце, точнее за то самое место, в котором оно предположительно находилось, и шумно плюхнулась на стул.
А Егор так и застыл с открытым ртом, с застрявшем в горле очередным нравоучением.
– А чей это дом? -как можно беспечнее поинтересовалась Веда, как будто не замечая реакции вылупившей на нее очи пожилой супружеской пары.
– Егерь там раньше жил, – несколько раз кашлянув, словно прочищая горло, севшим голосом ответствовал старик. – Да только уж года два его никто не видел. Иногда, люди сказывали, на станцию или в село хаживал. А так уже очень давно на глаза никому не попадался. Знать, сгинул он там на своем болоте, чернокнижник проклятый...
– Почему чернокнижник? – заинтересовалась Видана.
– Потому что, поговаривают, ворожбой он занимался, – нехотя пояснила старушка. – К нему с разных деревень и сел приезжали. И из далече совсем бывало. Из городов толстосумы наведывались, своих врагов да неугодных родственников со свету сжить кто хотел. Земля – она слухами полнится. Видать, взаправду мог он это, раз такие богатые люди к нему черти куда перлись. И деньги, бают, большущие ему платили. Нехороший был человек, темный.
– Подумаешь, – пожала плечами девушка, – сейчас магией и оккультными науками все, кому не лень, занимаются. Магов, колдунов развелось, что грязи. И все бабки нехилые заколачивают.
– То все шарлатаны, – проворчал дед, – а этот самый, что ни есть, настоящий был. Не ходи ты туда больше. Не к добру это, что ноги сами тебя туда занесли...
– Настоящий, так настоящий, – не стала спорить Веда и тихонечко пробормотала, – Меня и так туда как-то не тянет. Жути на тысячу лет вперед натерпелась...
Несколько дней спустя рано утром Видана садилась на поезд. Матвей с радостью согласился принять ее у себя в гостях и ко врачу хорошему отвести. Веда же ехала в город совсем с другой целью. Ей позарез нужен был интернет. Слухи слухами, а современным источникам информации она доверяла как-то больше. Хотелось поподробнее разузнать про ведовство всякое. После разговора со стариками, девушка уже сомневалась, что ее видения вызваны расстройством мозга и расшатанной нервной системой. Было тут что-то еще. Но что? В любом случае, всему и всегда рано или поздно находится объяснение. Пусть не научное, но хотя бы какое-то логическое, доступное для понимания.
Если человек потерял всякую надежду, если все возможности для достижения им какой-либо цели уже исчерпаны, вот тогда он склонен обратиться к высшим силам. Кто к Богу, а кто к Дьяволу. Будь то молитвы или магия, но это уже основано исключительно на вере. И от мощи этой веры зависит результат. Видана верила. Она очень хотела верить. Это то, что ей поможет. Обязательно. Она рада любому оружию, которое можно использовать против Вира. Физической силой его не пронять. Она одна, а у него команда. И любой из этой команды сильнее ее во сто крат. Ученице никогда не победить своего учителя. Если только она не найдет еще какие-то знания в добавок к тем, что уже имеет. Короче, хочешь, не хочешь, а поверишь в любую магию: и в черную, и в белую, и в серо буро малиновую в крапинку.
Мотя с женой и дочерью жил в небольшой двухкомнатной квартире. Веду устроили в комнате его дочери Анечки. Девушки сразу подружились и этим же вечером решили устроить вылазку на местную дискотеку. Весь день они перемеривали наряды. Аня оделась в белые брючки и пеструю маячку, а Видане из ее гардероба подошел лишь белоснежный сарафанчик в мелкий голубой цветочек.
В клубе девчонок сразу окружили друзья и подруги Анюты. Время летело незаметно. Яркие огни и светомузыка, шум, смех и танцы, ненавязчивые ухаживания парней – Веда вновь почувствовала себя юной и беззаботной. Свободной. Как будто и не было всего того ужаса, в который превратилась ее жизнь после одного подобного развлечения, которое она затеяла с подружками когда-то очень давно.
Напившись пива и вдоволь натанцевавшись, девушки возвращались домой под утро. До рассвета оставалась пара часов, общественный транспорт еще не ходил. Пришлось топать пешком, несмотря на усталость в не знавших покоя всю ночь ногах.
– Ох, папка ругаться будет, – вздыхала Анюта, плотнее кутаясь в легкую курточку.
Она специально не отвечала на звонки, зная, что тот не позволит так долго гулять. Но было же так весело. И быстро уходить совсем не хотелось.
Видана потуже затянула поясок на светлом плащике, также одолженном подругой.
– Надо было сказать, что под мою ответственность. Я же старше тебя. Можно было уговорить как-то, а теперь тебе попадет. Заметь: тебе. Я уже давненько сама по себе, – бурчала она.
Аня только грустно вздохнула. Не до этого было. Она умудрилась на дискотеке поссориться с Сашкой, своим парнем, который приревновал ее к какому-то олуху, пристававшему к ней. Они долго ругались, а потом разбежались по разным углам. Видана же чуть не вывернула руку парнишке, который нескромно и слишком настойчиво принялся ее лапать. Ей почему-то стало смешно. Ее реакция была интуитивной, машинальной в ответ на проявленную агрессию. Она все смеялась и смеялась. Веда была пьяна. Она уже очень давно не употребляла алкоголь, и теперь винные пары с неожиданной силой ударили в голову. Так или иначе, юноши стали ее опасаться: либо сочли слишком пьяной, либо странной.
Таким образом, на обратной дороге к дому подружки оказалась без провожатых. И этот факт еще больше расстраивал Анюту. Ведь если бы ее с рук на руки отцу сдал Сашка, то, вероятно, Матвей бы не стал устраивать ей взбучку. Аня испуганно озиралась по сторонам и пыталась поскорее переставлять свои заплетающиеся ноги. Она тоже была не сильно трезвой. Но какая уже разница? Помирать, так с музыкой...
Видана, напротив, чувствовала себя великолепно. Шпану она не боялась. Конечно, в голову никому не приходило, что бояться надо ее. Хрупкую худенькую девчушку, которую учили убивать голыми руками.
– Пошли через садик, сократим путь, – Аня отодвинула две доски забора детского сада и поманила за собой подругу. – Я здесь из колледжа часто хожу. Надеюсь, сторожу не попадемся...
– Так не догонит же, – хихикнула Веда и последовала вслед за ней.
Глава 5.
– Давай, посидим немножечко, – потянула Анюта за рукав свою наперсницу, указывая на скамейку под раскидистой березой. – Ноги гудят, сил нет.
Детский сад густо зарос деревьями и кустами. Однако, вся растительность была аккуратно подстрижена, тут и там пестрели в начинавшем рассеиваться мраке ухоженные клумбы, ярко раскрашенные качели, горки, домики и лазалки.
– Говорила тебе, не стоит такие каблуки высокие надевать, – нравоучительно пробурчала, решив воспользоваться положением старшей, Видана, сама устало падая на скамью. – Далеко еще?
– Ага, – печально вздохнула Анечка, – кто ж знал, что Шурик поведет себя, как последняя свинья. Мог бы на мотоцикле подвезти.
– Пьяным за руль садиться – самоубийство. Тем более за руль мотоцикла, – назидательным тоном заметила Веда. – А мы все нахрюкались, будь здоров.
– Чего ты, как бабка старая? – возмутилась Аня. – Бухтишь и бухтишь. Совсем ты там в этой дыре от жизни отстала. Я, честно говоря, не представляю, как можно всю зиму одной с двумя стариками...
– Тише, – прервала ее Видана, предупреждающе сжав руку подруги. – Слышишь?
–Что? – насторожилась испуганно Анюта.
За кустами, огибающими веранду на соседнем участке, кто-то ругался. Грубые голоса явно нетрезвых мужиков излучали злобу, звучали требовательно и враждебно.
– Уйдем быстрей, – проскулила дочка Матвея. – Пока они нас не заметили.
– Да погоди ты, – отмахнулась от нее Веда. – Смыться всегда успеем.
Она направилась в сторону спорящих. Не выветрившийся еще из крови алкоголь толкал на авантюры. Девушка, действительно, так долго скучала, несколько долгих зимних месяцев, что сейчас рада была любому приключению. Которое, конечно, не грозило ей и ее подружке серьезными неприятностями. Но что в этом маленьком городке страшного могло бы с ней случиться? Это тебе не мегаполис с человеческими хищниками в образе Визарда и его приспешников и не жуткое болото с населяющими его непонятными сущностями. Тогда кто ж это у нас там такой злючий призлючий? Вот сразу и разберемся...
– Милочка, ну пожалуйста, ну я прошу тебя, – всхлипывала позади Аня, цепляясь за нее. – Давай убежим. А если они нас увидят?
– А ты не шебурши, – шикнула на нее Видана и присела за кустиками.
Чуть дальше террасы под фонарем у самой стены здания стояли двое парней. Один высокий, крепкого телосложения, другой чуть пониже, но тоже хилым не выглядел. Лица их в тени, отбрасываемой от стенки, было не разглядеть. Ребят окружили несколько развязанного вида типов по всем параметрам смахивающих на местных гопников. Девушка насчитала восемь человек. Анюта тихим шепотом подтвердила ее догадку:
– Это Бобер и его шайка. Шушера из местных. Их хлебом не корми, дай приезжих пощипать. Мы мальчишкам все равно не поможем. Пойдем лучше. А то как бы самим не перепало. Еще те отморозки... Эти миндальничать не будут.
– Тсс, погоди.., – в который раз не согласилась с ней Веда.
Бандиты меж тем наступали.
– Хорош мозги шлифовать, – рычал один, – карманы выворачивай.
– Денег нет, мобилы сгодятся, – подсказал второй.
– А морды не треснут? – осведомился высокий парень, приняв боевую стойку.
– Ты смотри-ка какой шустрый выискался, – отодвинув первых двух мужиков, пытающихся наладить контакт с упирающимися жертвами, вперед выдвинулся небритый верзила.
