Текст книги "Поход выживших (СИ)"

Автор книги: Рина Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Пантера в чем-то была согласна с ним:

"Жесть на самом деле была не особенно лютой, и именно потому, что мы не запаниковали. Мне так даже страшно не было. Сначала всё воспринималось даже не очень серьёзно, а как приключение. Потом же в голове образовалась цель – дойти до ручья и идти по нему, идти, идти и идти, пока не дойдёшь. Неважно, что устал, хочется есть и спать, что холодно до дрожи и неведомо, сколько осталось – надо идти, и всё. Надо".

***

Ночь шла медленно. Кроме непроницаемой, угольно-черной темноты, вокруг нас никого не было. Периодически слышались крики какой-то живности. А еще иногда начинали приходить глюки. Алекс говорила, что видела маленьких лесных духов. Может, из-за их шалостей мы очутились в такой глухомани? Где-то в ночной глубине будто бы слышались человеческие голоса музыка с телефона и шум мотора машины. Тогда начинало казаться, что нас могут отсюда вытащить, но на наши ауканья не отозвалась ни одна живая душа. Зато где-то в глубине леса раздавались какие-то странные звуки, издаваемые не то неким зверем, не то птицей. От этого еще больше становилось не по себе. То и дело казалось, что на нас вот-вот набросится какой-нибудь хищник, и сожрет. Сразу вспомнилась история о тургруппе Дятлова, погибшей в 1959 году на Урале. Тела туристов были сильно травмированы, а сами они как будто спонтанно решили прогуляться в февральскую ночь почти что босиком по снегу... Из-за чего они тогда погибли, одному Богу-Императору известно. И в такие минуты особенно остро хотелось жить. Если уж и умирать – то хотя бы не героем на дороге ярости, а где-нибудь в другой обстановке. А не так вот, как мы – под дождем, сидя на холодном камне. И, как я вспоминала потом, именно в ту ночь страх смерти был слишком реален. Он витал над нами – тихо, неслышно, спокойно. Так что периодически в голове билась мысль: переживем мы эту ночь или не переживем? Хотелось верить, что переживем. Как говорил в свое время один человек, которого я знала: "Даже если творится полный пипец и все идет не по плану, результат в итоге все равно будет таким, каким его задумывали изначально". Надеюсь, что будет так...

Неистовый квартет коротал время за разговорами, чтобы не заснуть. Чувствовалось, что спать нельзя. В этом случае переохлажденный организм за такие вещи точно не отблагодарит. Говорили о всяком: шутили, исповедовались друг другу в своих тайнах, молились любому, кто мог хотя бы теоретически услышать нас, мечтали о возвращении в лагерь и рассуждали о том, что же сейчас делают Робин и Альфа. У них было не так уж много вариантов для действия: либо они искали нас какое-то время, либо сидели в лагере. Была еще мысль, что, если мы не успеем вернуться к лагерю, то они могли взять с собой вещи и уехать. Но какой толк – строить догадки в такой ситуации?.. Моргул извинялся перед девушками – за то, что мы вляпались в такую ситуацию, и что он, как командир, это допустил.

– Это был мой косяк, – сознался он. – Но до сих пор не пойму, как такое могло случиться. Девять лет уже на Пидан хожу, и подобное произошло впервые. На десятый год приключилась такая пакость.

– Это не твоя вина, – тихо отвечала я, прижавшись к его правому боку. – Ты сделал все, что смог, в сложившейся ситуации. Да, мы заблудились, но такое ведь могло с каждым случиться. А так мы живы, и во многом благодаря тебе.

И, стоило признать, что девушки были благодарны Моргулу за это.

Мало-помалу начало светать. В пять утра забрезжил серый рассвет. В это время было особенно холодно. Я чувствовала, как зубы помимо моей воли отстукивают бешеную чечетку. Моргула колотил нешуточный озноб. Все, как один, еще плотнее сжались друг к другу в большой комок, но толку от этого почти не было. И спать в это время хотелось особенно сильно. Я героически боролась со сном, но глаза смыкались против воли.

Вспоминает Алекс: "У меня страха не было, что мы умрём, к утру только мне стало страшно за своё здоровье, потому что я сильно замёрзла и у меня началось что-то типа лихорадки".

Поэтому в это время мы еще напоследок встали, обнялись на какое-то время, а потом сделали небольшую зарядку, чтобы разогнать кровь, застоявшуюся в жилах. Зрелище было поистине жалкое. Со стороны могло показаться, что четверо зомби-паралитиков тщетно пытаются расшевелить непослушные тела, шевеля руками и ногами. Поначалу конечности и вправду не слушались, ибо замерзшая кровь застоялась в жилах за ночь. Но мало-помалу искатели приключений стали приходить в себя. После чего мы взяли вещи и в половине шестого утра отправились вперед. Нам повезло. Костлявая дама с косой пока решила нас не забирать. Разочарованно клацнув зубами выбеленного от времени черепа, она отступила. До поры до времени. Ведь нас еще ждал долгий обратный путь, а за это время могло произойти что угодно.

Последующие несколько часов наша четверка пробиралась вперед по руслу ручья, все дальше и дальше двигаясь вниз. В основном мы шли по камням, ибо по берегу идти было просто нереально, продираясь сквозь чудовищный бурелом. К слову, иногда можно было заметить, что в расселинах на берегу в глубине скрывается лед. Камни в большинстве своем были не очень скользкими, и поверхность их выстилал бурый и изумрудно-зеленый мягкий мох, приятный на ощупь. Он помогал более-менее уверенно ступать по булыжникам. Ручей сначала довольно долго прятался под камнями, но вскоре вода стала показываться на поверхности. Наконец-то появилась возможность смочить горло. Алекс, Пантера и Моргул вместо завтрака пожевали кислицу. Я же отказалась, и продержалась все это время на воде. Правда, от этого потом стало не очень хорошо. Пару раз возникло подозрение, что меня может вывернуть наизнанку, что не подтвердилось. Кроме того, от ледяной воды начало болеть горло. Да и жажда не проходила. Пить хотелось еще больше. Потом стал давать знать о себе желудок, который почти сутки не получал никакой еды. Внутри как будто расположился целый комок противотанковых ежей. И чем больше воды я пила, тем сильнее становилось жжение за грудиной.

Пару раз приходилось останавливаться, дабы перевязать шнурки берцев и выжать воду из носков, ибо в какой-то момент мне не повезло оступиться и встать ногой прямо в ручей – сначала левой, а потом правой. Как и следовало ожидать, носки промокли насквозь. Стопы были сморщенными, как после бани. Пластырь, закрывавший мозоли, сполз, и кожа стерлась еще больше. Можно считать это неприятностью. После чего пришлось обуться и снова догонять своих.

Эта странная дорога, которую, впрочем, и дорогой в прямом смысле слова нельзя было назвать, почти все время пролегала по руслу ручья. Мы перепрыгивали с одного камня на другой – благо, в ручье их было предостаточно. Жаль, не было видно со стороны, как происходит это продвижение. Пантера шла впереди, ощупывая то и дело шестом опасные участки и указывая путь остальным. Моргул периодически был на подхвате – особенно когда требовалось протянуть руку помощи кому-нибудь. Следом шла Алекс, а я замыкала шествие. Четверо измученных людей, промокших, грязных и исцарапанных, из последних сил шли вперед, цепляясь за жизнь ногтями и зубами. Не скрою, идти было нелегко. Всяческие колючки на кустах и сучки на деревьях то и дело норовили зацепиться за свитер. Приходилось выдирать их с мясом. От холодной воды в берцах пальцы ног начали неметь. Несколько раз я ушибла большой палец левой ноги после прыжков с валуна на валун. Позже ноготь на большом пальце отплатит мне за это сполна: он посинеет, потом почернеет, после чего постепенно станет мертветь и отвалится. Но последствия похода дадут знать о себе потом. Вернемся же к повествованию.

Трудно было сказать, когда мы доберемся до точки назначения. Путь продолжался уже больше пяти часов, но казалось, что наша четверка пробирается по реке уже почти сутки. В телефон особо некогда было лезть, чтобы посмотреть, который час. Разговаривать тоже не тянуло, да и времени на них тратить не хотелось. Замечено, к слову, что в подобных ситуациях время словно бы идет своим ходом, а иной раз даже останавливается... Моргул вообще подумывал о том, что мы выйдем к цивилизации лишь к вечеру, периодически напоминая Кэт, чтобы она шла быстрее, если их четверка не желает снова ночевать в лесу. Но примерно в двенадцатом часу дня все изменилось.

В какой-то момент я увидела, что сосны на левом берегу реки стоят довольно редко. Одновременно с этим наш командир воскликнул:

– Вижу табличку на том берегу! Пойду гляну, что там.

У меня возникло подозрение, что мы не так уж далеко от лагеря. Хоть бы это предчувствие сбылось... Моргул пошел разведывать местность, а мы остались. Воспользовавшись моментом, можно было немного отдышаться. Напряженные мышцы ног гудели от усталости.

Наш командир вернулся спустя несколько минут. Предчувствия не обманули: эта табличка красовалась как раз на том самом месте, где начинался путь на злополучную вершину. Мы возликовали. Наконец-то большинство наших кошмаров позади, и скоро мы сможем увидеть наших друзей.

Тропа, как назло, растянулась под конец, но вот потрепанная четверка выживших почти дошла до лагеря. Пока мы шли, меня трижды посетили зрительные глюки. Сначала в какой-то момент показалось, что на камне сидит Альфарий и бреется; во второй раз как будто на берегу реки сидел человек в оранжевом дождевике; и в третий раз искрошенные части древесного ствола я приняла за людей в спальных мешках, спавших почти что на тропе.

И вот мы доковыляли до родной стоянки. Наши друзья все-таки ждали нас! Я доплелась последней, и единственное, что я смогла спросить в этот момент у парней, было:

– А чего это вы такие серьезные?

– Мы рады, что вы наконец-то добрались до лагеря, – без тени сарказма сообщил Робин. – Вы живы, и это главное.

А еще я давно так не была рада их увидеть. Хоть ребята и отделились от группы, они смогли дойти до лагеря и все подготовить к нашему приходу.

Когда четверка выживших привела себя в порядок и подкрепляла силы очень вкусной похлебкой, которую сварганил на костре Альфа, нам удалось узнать все подробности. Изголодавшийся желудок еще недовольно бурчал, но вскоре успокоился.

Оказывается, парни пошли вниз и спустились довольно оперативно. Они ждали нас все это время и заодно боролись с непогодой – одну из палаток затопило. Лесная живность опять растащила пакет с мусором. У ребят было несколько версий, почему мы отстали:

– Кто-нибудь сломал что-нибудь;

– Встреча с местной живностью;

– Долго спускались и переночевали на "тысяче".

(На самом деле, вариантов было еще больше).

Как сообщил Робин, если бы они нас не дождались, то оставили бы палатку Моргула и часть еды, а сами бы добрались до цивилизации и вызвали спасателей. Но, к счастью, это не потребовалось. И вот наша отмороженная на всю голову команда снова в сборе. Мы сидим у костра, подкрепляемся, обсуждаем все произошедшее, и оно кажется теперь лишь страшным сном. По такому поводу не грех было и накатить, как рассудил наш командир. И накатили. Но не все. Я все-таки сдержала слово насчет "Доктора Августа". Хоть мне, как трезвеннику, плеснули самую малость, этого было достаточно. Жидкость обожгла горло и желудок, а на глазах невольно выступили слезы.

– Какая гадость эта ваша заливная рыба, – прохрипела я под дружный хохот товарищей.

Так что на вкус он оказался не очень, на мой взгляд. Даже медовуха – и та вкуснее. А может, это все из-за того, что я не умею пить крепкие вещи. Пришлось его еще зажевывать печеньками.

Оставшуюся еду мы распределили меж собой. Мне в итоге досталась одинокая банка гречки с мясом, которую брала с собой. Мою несъеденную банку кильки умыкнул Альфа. После этого мы собрали вещи, и в полтретьего выдвинулись. Но на этом наши приключения не окончились.

ПОЗЖЕ

...Я опять безнадежно отставала от остальных. Мои товарищи опережали меня не меньше, чем на час. Ноги были стерты до мяса и до пузырей, и каждый шаг причинял стопам невыносимую боль. Я даже стала понимать, что испытывала Русалочка в сказке, когда получила пару ног в обмен на голос, но ходила словно по остриям ножей. По пути удалось найти какую-то палку. Дело пошло веселее, но не намного. Я продолжила ковылять по тропе. Зрительные глюки посетили вашего покорного повествователя и в этот раз: в какой-то момент показалось из-за кустов, что на бревне лежит Альфа и ждет меня, а рядом стоит его рюкзак. Но это было только поваленное дерево и пень около него.

По пути выяснилось, что я пошла немного другой тропой – не той, какой мы шли в первый день. Но в итоге Кэт удалось дойти до того места, где нашли тапочки. Робин аккуратно положил их обратно. Стало понятно: народ здесь уже прошел относительно давно, и мы очень сильно разминулись. Это не очень хорошо.

Набрав воды, я похромала дальше. Времени оставалось немного, и возникло подозрение, что я могу не успеть на вечернюю электричку. Достав телефон и посмотрев на часы, я похолодела. В запасе оставалось около двух часов. Но как прикажешь идти быстрее, если ноги горят огнем, и каждый шаг – это маленькое испытание? Вот уж действительно, как пелось в одной песне: "Некого тебе позвать на помощь, ведь игрушки – это просто вещи". Становилось очевидно, что я не успеваю на электричку. А моим друзьям на это пофиг, потому что они меня бросили. В общем, от безысходности хотелось волком выть. Но уже сил не было ни на проклятия, ни на злые слезы, ни на прочие сотрясания воздуха.

Спасти ситуацию могло только чудо.

Неожиданно впереди послышался звук мотора. Какая-то машина ехала по местным колдобинам. Сердце в волнении забилось чаще: кто бы это мог быть?

Вскоре из-за поворота вынырнул мощный и брутальный ЗИЛ, в кузове которого ехали люди – в основном подростки. Народ краем глаза покосился на меня, но особо не удивился, встретив в лесу, на тропе, одинокую девушку с большим рюкзаком и с палкой, ковылявшую по грязи. Похоже, тоже на гору собрались. В голову закралась мысль: "Если машина поедет обратно, можно попробовать на ней уехать до станции и выиграть время!".

Решив во что бы то ни стало осуществить этот дьявольский план, я усиленно похромала вперед, сколько могла. После чего остановилась и стала ждать.

Фортуна сегодня улыбалась Кэт: мне удалось застопить ЗИЛ.

– Можно с вами до Лукьяновки доехать? – спросила я у водителя.

– Садись, – без долгих разговоров ответил тот.

Не без труда забравшись с рюкзаком в кузов, я устроилась поудобнее и покрепче, и мы поехали. К слову, в этой поездке на удобство было как-то пофиг – тут уж лишь бы удержаться. Тряска в кузове была жутчайшая. По сравнению с этой поездкой, дорога ярости в последнем фильме о Безумном Максе – полная ерунда. В первый раз я села с краю – и пожалела. Из-за тряски ваш повествователь очутился на полу кузова. Ушибленный копчик слегка ныл. Так я и ехала какое-то время сидя на полу, пока машина не остановилась – водителю надо было что-то починить. Подкручена пара гаек, и вот едем дальше. Теперь я стала умнее: села поближе к кабине, вцепилась одной рукой, словно клещ, в привязанную веревку, а другой придерживалась за скамеечку у борта. Главное было – держаться как можно крепче, ибо совсем не хотелось вылететь из кузова вверх тормашками. Через какое-то время мы снова останавливаемся, ибо опять что-то барахлит. Ремонт затянулся, и я опасалась, что выигранное время уходит. Но вот работа закончена, и мы снова помчались с ветерком. Ехали мы примерно минут тридцать-сорок, не меньше. В целом все прошло отлично: ушибленный нос и отбитая пятая точка не в счет.

Сначала дорога пролегала через лес, и мы мчались по ней, собирая по пути все мыслимые колдыри и колдобины (прям как в одноименной песне группы "Пикник"). Периодически приходилось ехать вброд через ручьи – кажется, в том числе и через те, которые в начале путешествия наш бешеный отряд пересекал по бревнышкам. Через какое-то время машина вырулила из леса, и мы поехали дальше, немного другой дорогой, через поля. Прохладный ветер ерошил и без того спутанные волосы, а душа впервые за долгие часы переполнялась радостью. Тревоги пока что остались позади: я все-таки успею встретиться с товарищами и вернуться в цивилизацию. Вскоре впереди показались домики, мимо которых мы шагали в первый день. Когда уже до станции оставалось не так уж чтобы далеко, ЗИЛ снова остановился – уже в пределах поселка. Его застопили два человека. Издали они мне показались вполне себе знакомыми. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это – Пантера и Алекс. Похоже, мужская часть банды потопала дальше к станции.

– Давненько не виделись, – усмехнулась я, глядя на их удивленные физиономии. Видимо, они не ожидали увидеть меня тут.

Девушки забрались в кузов, и мы без проблем, хоть и с тряской, доехали до поселка. Альфа, Моргул и Робин уже были там – неподалеку от местного магазинчика. И они весьма изумились, увидев, на чем мы доехали. Еще больше парни удивились, узнав, что я первой догадалась добраться до них на попутке. Вообще, у меня в голове был план: когда все приходят на станцию, я их уже жду там, и говорю: "А чего вы так долго?". И почти получилось ведь!

Перед тем, как идти на электричку, мы еще перекусили. Я успела рассказать о своих приключениях по дороге в поселок, в том числе о зрительных аномалиях, встреченных в лесу. Альфа немного огорчился, узнав, что его сравнили с пнем. Поев и немного отдохнув, мы взяли рюкзаки и похромали к станции. Больная спина и стертые ноги отозвались болью, обещая серьезные отходняки в ближайшие пару дней. В 18.59. пришел поезд и повез нас домой. На электрон успели прям по времени – только доползли до станции, и вот уже надо запрыгивать в вагон. Кого-то пришлось подталкивать сзади, ибо тяжелый рюкзак тянул обратно.

Разобравшись с контролером, мы расселись по свободным местам. Вагон был почти что забит под завязку, и сесть всем вместе не получилось. Я села поближе к выходу – придется выходить раньше. Я видела, как остальные участники похода сидели друг подле друга, говорили о чем-то – видимо, делились впечатлениями от прошедших приключений – и смеялись. А мне и в этот раз не нашлось рядом с ними места. Поэтому я сидела в стороне, периодически морщась от боли в изломанном теле, читала книжку с телефона и старалась ни о чем не думать. Мыслей в голове почти не оставалось. Как и сил, впрочем, которые были подчистую израсходованы за этот слишком долгий день. Который начался где-то в глубинах тайги у подножия горы, а должен был завершиться уже в городе. Да и три бессонные ночи подряд давали знать о себе. Казалось, наши злоключения длились не большую часть дня, а, по меньшей мере, неделю. Поезд вез нас в город, от легкой качки клонило в сон, но за всем этим в голове билась мысль. Одна-единственная, пускай и очевидная.

Приключение окончилось.

Эпилог

Со времен нашего эпичного похода прошло несколько месяцев. Некоторые воспоминания и впечатления начали тускнеть, но, думается, окончательно они никогда не сотрутся из памяти. Поскольку есть некоторые вещи, которые невозможно забыть. И этот экстремальный поход, несомненно, можно отнести к таким вещам.

Впоследствии, когда я вновь возвращалась в памяти к нашим приключениям, вспоминала, какой лютый кошмар мы пережили. И самое странное, я даже не поняла, как мы его смогли пережить. Может, только потому, что мы объединились и смогли уцелеть. А может, остатками былого везения можно это объяснить. И то, что мы пережили ТУ САМУЮ ночь, и добрались до лагеря, и что я смогла в лесу застопить машину и доехать до цивилизации. Но тогда, в ту ночь, действительно было страшно. Страх, что мы умрем или не выберемся, был слишком реален. И я рада, что все закончилось хорошо.

Последствия похода долго давали знать о себе. Мышцы болели еще несколько дней, а ноги – еще дольше. На следующий день после похода мне, по сути, пришлось учиться заново ходить – настолько было тяжело стопам. Но, с другой стороны, я могла себя похвалить: в чем-то за эти три дня удалось стать сильнее. Не только мне, но и моим друзьям. К тому же, я все-таки сдержала слово и стала рыжей – почти через полгода после похода. И, скажу честно, рыжей мне воспринимать реальность проще, чем шатенкой.

Но было еще кое-что, и именно оно не давало покоя. Я осознала, что назад приехала не той Кэт, которая отправилась на Пидан. Часть меня – не в буквальном смысле, конечно – осталась где-то там, среди курумов, бескрайних дремучих лесов и ледяных горных ручьев. Я стала немного суровее, чем раньше, и даже... немножко серьезнее, что ли. Перемены были, это несомненно. Пусть снаружи они не так уж и заметны. И, наверное, в этом есть определенный смысл таких походов – они в определенной мере меняют человека, закаляя его волю и испытывая на прочность, что в какой-то мере наполняет жизнь смыслом. Так что имелась своя практическая польза от такого опасного приключения. А это значило, что можно рискнуть снова, отправившись на Пидан в будущем году. Что я и собираюсь сделать.

Информация из Википедии.

Немецкие наемные пехотинцы эпохи Возрождения

Чайф – Рок-н-ролл этой ночи

Имеется в виду поэма "Василий Теркин".

Пикник – Немного огня

Канцлер Ги – Страшная сказка

21