Текст книги "Королевская Элита. Эпилог (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Рина Кент
Королевская Элита. Эпилог
 Серия: Королевская Элита #7

Перевод группы: https://vk.com/neviofal

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Не использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Спасибо.

ПОСВЯЩАЕТСЯ

К свету после темноты.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Привет, дорогой друг!

«Королевская Элита Эпилог» знаменует собой окончание серии «Королевская Элита». Эти книги и эти пары стали для меня таким опытом, который я не забуду до конца своей жизни. Надеюсь, тебе понравится расширенный эпилог и возможность заглянуть в их будущее.

Пожалуйста прочти до самого конца. Ты же не хочешь пропустить несколько сюрпризов.

«Королевская Элита Эпилог» разворачивается после окончания всех остальных книг и не может быть прочитана отдельна. Для начала ты должен ознакомиться с предыдущими книгами серии.

1
ПРЕДЛОЖЕНИЕ

1
Астрид

20 лет

– Это не смешно.

Мое сердце почти выпрыгивает из груди, хотя я стараюсь, чтобы мой голос звучал беззаботно.

Шум дождя разносится по всему особняку Кингов, заливая фонтан посреди сада и деревья вдалеке.

Я должна была догадаться, что он замышляет что-то неладное.

Леви всегда замышляет что-то недоброе.

– Леви? – окликаю я неуверенным голосом, когда мои шаги замедляются возле крытого коридора.

Я оглядываюсь по сторонам, ожидая одной из его отвратительных шуток, когда он набрасывается на меня сзади.

Я, вероятно, никогда не признаюсь ему в этом, но я люблю эту его часть больше всего. С ним никогда не бывает скучно.

Он делает мои дни незабываемыми, а ночи захватывающими, как катание на американских горках.

Вчера он увидел, как я обедала с несколькими моими друзьями по колледжу, которые каким-то образом оказались парнями. Леви решил быть мудаком и целовать меня на глазах у всех, пока мне не придется извиниться и уйти.

Я все еще ощущаю боль от того, как он крепко и быстро прижал меня к двери, как только мы вошли в его квартиру.

Это его способ наказания. Игра, в которую он играет с моим телом, которую я никогда не хочу заканчивать.

Как только мы закончили школу, Леви решил жить самостоятельно. Он все еще не прикоснулся к своему трастовому фонду и живет своей переполненной карьерой в Арсенале. Меня поражает, как он может одновременно играть и учиться. Я чувствую себя такой подавленной только из-за занятий искусством.

На бумаге я все еще живу с папой, но на самом деле я чаще всего ночую в квартире Леви.

Теперь мы практически живем вместе.

– Ты долго собираешься быть мелочным? – спрашиваю я, потирая руки.

Холод охватывает мои голые конечности, и это не из-за холода. Какая-то часть меня кипит, зудит и почти выпрыгивает из кожи из-за того, что он планирует сделать.

Леви, может, и вырос, но он все тот же непредсказуемый придурок, желающий перевернуть мой мир с ног на голову.

Разница лишь в том, что мне это нравится. Нет, я жажду этого. Иногда мне кажется, что его безумие отражает мое.

И когда я просыпаюсь утром с его лицом рядом, я безмолвно молюсь, чтобы всегда просыпаться с ним.

Он может перевернуть мой мир, но он также единственный, кто способен уравновесить его. Он моя скала и мой якорь. У него имеются некоторые проблемы с собственничеством и контролем, но это часть того, кто такой Леви Кинг.

На самом деле, познакомившись с его дядей и двоюродным братом, я могу сказать, что Леви самый безопасный среди них – шок, я знаю.

В крови их семьи что-то не так.

Они все извращены по-своему, и не извиняются за это.

Позади меня раздается звук. Я останавливаюсь перед порогом и смотрю в сторону, мое дыхание прерывается.

– Леви?

Ничего.

Я жду несколько долгих секунд, а затем выдыхаю.

Я возвращаюсь в дом и к черту игры Леви. Что-то врезается в меня сзади. Я вскрикиваю, узнав его тепло и безошибочно узнаваемый запах.

– Что я говорил об усыплении твоей бдительности, принцесса? – он шепчет мне в ухо, прежде чем прикусить мочку. – Вот тогда я всегда буду наносить удар.

– Ты ужасен.

Я пытаюсь контролировать свое сердцебиение.

– Ты все еще любишь меня за это..

– Возможно, нет. – я усмехаюсь. – Быть может, я влюбилась в кого-то еще из моего класса.

– Ты действительно хочешь, чтобы на твоей руке оказалась кровь всех твоих одноклассников?

Я задыхаюсь в притворной реакции.

– Ты бы не стал.

– Ох, я бы с удовольствием стал.

Ага. Он достаточно безумен, чтобы сделать это.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, он поднимает меня на руки. Я задыхаюсь, когда он выбегает прямо под дождь. Я визжу от чистого возбуждения, когда вода пропитывает нас.

Его губы прижимаются к моим в поцелуе, пока я не задышу только им. Это отчаяние лишает меня рассудка.

Он все еще поглощает каждый сантиметр меня одним прикосновением.

Ощущение того, что ты с ним под дождем, никогда не надоедает. Это одно из моих любимых занятий.

Вместо того, чтобы закружить меня в своих объятиях, он ставит меня на ноги и отступает назад.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он встает на колено и достает кольцо с огромным бриллиантом сверху.

– Ты придала моей жизни смысл, и я хочу провести с тобой каждое мгновение, – он смотрит на меня, его влажные светлые волосы прилипли к виску, а бледно-голубые глаза сияют интенсивностью. – Ты выйдешь за меня замуж, принцесса?

– Да! Миллион раз да, Леви!

Я поднимаю его на ноги и прижимаюсь губами к его губам, когда он надевает кольцо мне на палец.

– Я добровольно вызываюсь быть шафером! – кричит позади нас голос Ронана.

Мы с Леви перестаем целоваться, но он все еще держит меня под дождем.

Четыре всадника – нынешняя передовая линия Элиты – приветствуют друг друга с большим количеством язвительных замечаний.

На самом деле, только Дэн, Ксандер, Ронан и Коул приветствуют. Эйден прислоняется к стене, скрестив лодыжки, и со скучающим выражением на лице просматривает свой телефон.

В прошлом году я думала, что Эйден может быть слегка психопатом, но теперь я почти уверена, что у него клиническое антисоциальное расстройство.

Ничто не имеет для него никакой ценности.

Единственный раз, когда я вижу, как он теряет скучающее выражение, это когда он рядом с некой Ледяной Принцессой.

– Ох. Дерьмо, – удивленно восклицает Дэн. – Это делает меня подружкой невесты?

Я смеюсь беззаботно и счастливо.

– Конечно, Дэн.

Папа выходит из парадной двери с гордой улыбкой на лице. Джонатан стоит рядом с ним, переводя взгляд с сына на племянника.

Иногда мне кажется, что он хочет, чтобы Эйден был больше похож на Леви. В другое время все кажется с точностью до наоборот.

Я бы не назвала папу и Джонатана друзьями, но они достаточно терпимы друг к другу, чтобы посещать дома друг друга, когда мы их приглашаем.

– Я счастлива, – шепчу я Леви. – Спасибо тебе за то, что ты существуешь, мой король.

Он улыбается.

– Спасибо тебе за то, что ты моя, принцесса.

А потом он снова целует меня.

2
Эйден

18 лет

Отрицательная энергия гудит под поверхностью. Она растет и парит с каждой секундой. Громкая музыка и не трезвые люди у Астора не помогают.

Найт протягивает мне косяк, но я качаю головой.

К черту это дерьмо.

Я взбешен.

И я точно знаю причину моей злости.

Сегодня вечером прошла полуфинальная игра, и Эльза пришла посмотреть и осталась на весь матч. Да, она наконец-то пришла на одну из моих игр. На этот раз ради меня, а не ради какого-то ублюдка.

В довершение всего на ней была моя майка. Номер одиннадцать, Кинг. Мне пришлось сдержаться, чтобы не подняться, не снять эту майку и не трахнуть ее на месте.

Все присутствующие раздражающие люди положили конец моей фантазии.

Вместо этого я выложился на все сто во время игры. Я мог бы забить два гола, чтобы увидеть эту искорку в ее голубых глазах.

В отличие от общепринятого мнения, я даритель.

Я просто беру больше, чем даю. А теперь вернемся к сегодняшней актуальной проблеме. Мы с Эльзой должны были поехать в The Meet Up, где я мог бы поклоняться ее телу всю ночь напролёт.

У меня были планы, которые начинались с ее стонов и заканчивались выкриками моего имени.

Видите? Даритель.

В последнюю минуту Эльза решила, что хочет прийти на гребаную вечеринку Астора. Я сказал ему отменить ее, но придурок исчез куда-то, чтобы выпить и потрахаться – вероятно, в одно и то же время.

Я застрял здесь с сварливым Найтом, который курит больше травки, чем хиппи, и стонет, как разведенный старик, думающий о пенсиях.

Нэш исчез. В последнее время он часто исчезает без предупреждения.

Эльзы нигде не видно.

Я достаю свой телефон и читаю нашу последнюю переписку.

Эльза: Дождись меня на вечеринке у Ронана.

Эйден: Нет.

Эльза: Ну же. Сделай это для меня?

Эйден: Все еще нет.

Эльза: Пожалуйста?

Эйден: Я буду трахать тебя до воскресенья в The Meet Up. Ты не можешь передумать.

Эльза: Я не передумала. Ты сможешь трахать меня до воскресенья и даже больше, если дождёшься в доме Ронана.

Это сообщение меня убедило.

Я не должен винить Нэша за то, что он думает своим членом, когда я иногда делаю то же самое.

Ладно, большую часть времени.

Эльза отправила это сообщение больше часа назад, но ее все еще нет.

Ван Дорен стоит посреди зала, танцует и флиртует со всеми девушками, которых он может видеть.

Его сестра готка забилась в угол, почти сливаясь с растением. Если бы у маркиза де Сада и Белоснежки было потомство, это была бы она.

Обычно с ними Эльза. Если ее нет, то остается только один человек.

Я толкаю Найта локтем.

– Где Рид? – задаю я вопрос.

– К черту, если меня это волнует.

– Я не спрашивал, волнует ли тебя, я спросил, где она. – я поднимаю руку. – И даже не притворяйся, что ты все это время не знаешь, где она.

Он бросает на меня один взгляд.

– Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал. Как насчет этого, Кинг?

Ублюдок.

Я уже собираюсь выдавить из него ответ, когда мой телефон вибрирует.

Эльза: Помнишь нашу комнату у Ронана?

Мне даже не нужно думать о том, какую комнату она имеет в виду. В особняке Астора только одна комната, которая полностью принадлежит нам.

– Эй, Найт?

– Что? – он ворчит со своего места рядом со мной. Он сидит там, как зомби в течение последнего часа. – Знаешь, что Рид сказала о тебе на днях?

Его глаза сверкают в первый раз за сегодняшний вечер. Извини, мудак.

Однако он слишком быстро скрывает свою реакцию.

– Мне все равно.

– Уверен? Это было своего рода табу.

Его кадык подпрыгивает от глотка. Когда он говорит, его голос спокоен.

– Что она сказала?

– Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал. Как насчет этого, Найт? – я ухмыляюсь, уходя.

Я чувствую, как он толкает меня, даже не оборачиваясь.

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я оказываюсь на втором этаже. Музыка, доносящаяся снизу, в конце концов затихает.

Мои мышцы напрягаются от обещания найти Эльзу. Я не прикасался к ней со вчерашнего дня, и что-то не так.

Я возвращаюсь к своим мыслям о возможности насытиться Эльзой. Этого не случится. Не в этой жизни.

Мои гребаные друзья говорят мне, что я слишком собственник. Я игнорирую их комментарии в присутствии Эльзы, но вмешиваюсь в их жизнь при любой возможности, за ее спиной.

С тех пор как Эльзу выписали из больницы, она стала другим человеком.

Она более открыто говорит о своей привязанности ко мне. Она более требовательна, когда дело доходит до того, что считает своим правом, но, прежде всего, она такая же, как и я.

Теперь я чувствую это, когда она открывает глаза и улыбается вместо того, чтобы хмуриться. Когда она обнимает меня вместо того, чтобы отстраниться.

Мы по-прежнему живем отдельно, но я планирую изменить это, как только мы поступим в университет.

Испуг, который она устроила в больнице, больше никогда не повторится. Доктор Альберт, ее кардиолог, внимательно наблюдал за ее состоянием. Лекарств пока достаточно, нормализуя ее сердцебиение. Она стабильна и здорова, но он сказал нам внимательно следить за ней на случай, если она снова скроет ухудшение своего состояния.

Забудь о ее тете, дяде и отце. Я стал намного хуже их, когда дело доходит до наблюдения за ней. Я могу сказать, что Эльзе иногда это не нравится, но я ясно дал понять, что больше не буду дурить над ее здоровьем.

Ни за что я не позволю ей подвергаться такой опасности, как в тот раз в подвале.

Как только я подхожу к двери, я толкаю ее.

Прикроватная лампа единственный свет.

Именно здесь я впервые заполучил Эльзу, и впервые раз она обхватила своими губами мой член.

Я прислоняюсь спиной к двери, запирая ее.

– Милая?

– Сюда, – зовет она из ванной. – Одну секунду.

– Потрать все секунды, – кричу я в ответ, снимая пиджак, рубашку, а затем брюки и боксеры.

Если она думает, что мы здесь для веселья, то у нее на уме совсем другое.

Я отворачиваюсь от ванной, кладу одежду на стул, когда маленькие руки обнимают меня сзади. Теперь я знаю, почему она может быть такой тихой, когда двигается. Она приобрела эту привычку десять лет назад, пробираясь в подвал, чтобы встретиться со мной.

– Вау, – выдыхает она мне в спину. – Ты готов.

– Я всегда готов, милая.

Ее губы находят мою спину в целомудренном поцелуе, когда она шепчет:

– Я тоже готова.

Она одета, так что не может быть голой.

Мы можем это исправить.

Я оборачиваюсь и замираю.

Эльза стоит передо мной, ее волосы распущены. На ней майка Элиты с номером одиннадцать и моей фамилией на ней.

Судя по видимым вершинам ее сосков, под ней явно ничего нет. Майка едва прикрывает ее киску. Ее длинные, спортивные ноги полностью обнажены, когда она ерзает.

– Что думаешь? – осторожно спрашивает она. – Тебе нравится?

– Нравится? – я рычу, бросаясь на нее, как пещерный человек.

Она визжит, когда я поднимаю ее и кидаю на кровать. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, а ноги вокруг талии.

Губы находят ее в диком поцелуе, долгом и отчаянном. Я изголодался по ее вкусу.

– Ты знаешь, как сильно заставила меня ждать, милая?

– Это того стоило? – выдыхает она мне в рот, ее грудь поднимается и опускается в быстром ритме.

– Черт, да, но ты загладишь свою вину. – я провожу языком по раковине уха. – Мне обещали, что я смогу трахать тебя до воскресенья.

Она смеется, похоть ярко светится в ее глазах.

– А если я скажу «нет»?

– Я буду трахать тебя до понедельника.

В ее голубых глазах появляется вызов. Это наша игра, то, что мы делаем, когда Эльза хочет, чтобы я был груб и безжалостен к ней.

– А если я снова скажу «нет»? – ее голос едва слышен.

– Мы можем продолжать до вторника.

Она протягивает руку между нами и проводит пальцем по члену. Я твёрдый почти с тех пор, как она обняла меня. От ее прикосновения мой член мгновенно оживает.

Чертов предатель, зависимый от таблеток под названием Эльза-Виагра. Она единственная, кто способен вернуть его к жизни.

– Черт, милая. Если ты не задвигаешь рукой...

– Что? – бросает она вызов.

– Я свяжу тебя, – мрачно шепчу я ей на ухо и чувствую, как она резко втягивает воздух.

Мы не часто делаем это, но всякий раз, прибегая к этому, Эльза полностью раскрепощается. Мое маленькое Холодное Сердце получает удовольствие от того, что я забираю ее волю во время секса. Она медленно признает этот факт перед самой собой.

Маленькими шажками.

Она отпускает мой член и тянется, чтобы снять майку.

Я хватаю ее за руку, останавливая на полпути.

– Я собираюсь трахнуть тебя с моей фамилией, заклейменной на тебе, а потом ты объездишь меня в ней. Затем я сниму майку, свяжу тебе руки и трахну твою маленькую задницу.

Ее щеки покрываются красным румянцем. Я наслаждаюсь ее реакцией на слова, когда она покусывает нижнюю губу.

– До воскресенья?

– До самого гребаного воскресенья, милая.

Мои губы находят ее, входя в нее одним жестоким толчком. Мой пресс напрягается от безжалостной силы. Она приподнимается с кровати. Ее руки и ноги сжимают меня, как тиски.

В такие моменты, как эти, когда мы с Эльзой одно целое, весь мир исчезает.

Потребность обладать ею бьется у меня под кожей и впивается когтями в кости. Это больше, чем навязчивая идея или даже зависимость. Это свет в темноте, сжигающий изнутри.

Чем больше она цепляется за меня, как за якорь, тем сильнее я погружаюсь в ее тепло.

Быть с Эльзой точно так же, как десять лет назад. Она всегда приносила покой в мою хаотичную голову.

Единственная разница в том, что я стал более извращенно относиться к ее компании.

Поцелуев и объятий больше недостаточно. Теперь она моя, телом, сердцем и душой.

Сначала она запечатлелась у меня под кожей, затем в моем мозгу, а затем в сердце. Она организовала себе там уютное местечко. Теперь этот чертов орган бьется только для нее.

После того, как я глубоко вошел в ее стенки и довел до оргазма два раза подряд, Эльза лежит обмякшая, выглядя совершенно измученной.

Мне, наверное, придется приготовить ей ванну.

– Я говорила тебе, насколько безумна твоя выносливость?

Она перекатывается на бок и опирается на локоть, лицом ко мне.

Я натягиваю майку, которая все еще прикрывает ее грудь.

– Мы все еще не провели раунд без майки.

– Я сдаюсь, – смеется она. – Я полностью сдаюсь.

– Хорошо. Потому что я не шутил. Я сдерживаю свои обещания, милая.

В ее ярких глазах светится огонек, когда она покусывает нижнюю губу. Затем она быстро отпускает, думая, что я не смогу прочитать этот жест.

Это бесполезно. Я уже знаю, что у нее что-то в этой занятой голове.

– Что такое?

Она ничего не говорит.

Мои губы растягиваются в ухмылке.

– Скажи, или я добавлю еще один раунд тщательного секса.

– Ты сказал, что сдерживаешь все свои обещания, – начинает она.

– Да.

– Как насчет обещаний десятилетней давности?

Так все дело в этом.

Я улыбаюсь про себя, но ничего ей не показываю.

– Я не знаю. Ты все еще не определилась со своим университетом.

Мы говорили об этом последние несколько месяцев. Я был более чем готов бросить Оксфорд и поступить в Кембридж – даже если это не самое лучшее место для управления бизнесом и это разозлило бы Джонатана.

Все это не имеет значения. Я уже решил, что мы с Эльзой будем жить вместе в университете. Я не буду заниматься всей этой ерундой на расстоянии.

– Я бросаю Оксфорд, – говорю я ей как ни в чем не бывало.

Мне все равно, что кто-то скажет по этому поводу.

– Досадно. – она надувает губы. – Я подумывала подать туда заявление.

– Ты подумывала?

– Да. Мы с папой поговорили, и я решила вернуться к своей первоначальной мечте.

– Твоей первоначальной мечте?

– Да. Я показывала тебе рисунки, когда была маленькой.

– Строительство домов.

Она отчаянно кивает.

– Я поступлю на факультет по архитектуре в Оксфорде.

– И мы будем вместе жить.

Я знаю, что сжигаю ступеньки, но я должен ударить по железу, пока оно горячее.

Правда в том, что я никогда не смогу насытиться Эльзой. Меня убивает, что я отправляю ее домой каждую вторую ночь.

Я хочу, чтобы она была со мной все это время. Я хочу спать в окружении ее тепла каждую ночь и просыпаться каждое утро перед ее лицом.

Я ожидаю, что она будет бороться и скажет, что она должна подумать.

Мой разум уже полон тысячами способов убедить ее. Я могу сорвать ее заявку на общежитие. Могу обмануть ее, заставив думать, что она сняла дом с соседкой по комнате, а затем удивить ее появлением. Я могу..

Эльза лезет под кровать и достает ведерко с шоколадными конфетами. Она опускается на колени рядом со мной, держа эту штуку, и ее лицо становится ярко-красным.

Ведро шоколада? Какого хрена?

Подождите.

Название пристально смотрит на меня в ответ.

Maltesers.

– Когда я вырасту, я куплю тебе ведро Maltesers.

– Зачем?

– Затем, что папа говорит, что ты должен покупать подарки тому, за кого выйдешь замуж.

– Замуж? – шепчу я.

– Ага! – она усмехается. – Когда я вырасту, я выйду за тебя замуж.

– Я тоже сдержала свое обещание, – шепчет она.

– Это не ты делаешь предложение, а я, —стону я, притягивая ее и дурацкое ведро к себе. – Я собираюсь, блядь, жениться на тебе, Эльза. Ты станешь моей женой. Моей семьей. Моим чертовым домом.

Она несколько раз кивает, в ее глазах блестят слезы.

– Ты тоже станешь моим домом, Эйден. Навечно.

Навечно.

Я прижимаюсь губами к ее рту.

Эльза моя.

Полностью моя.

Так же, как я ее.

Навечно.

В следующий раз я собираюсь обрюхатить ее.

3
Кимберли

21 год

Я просыпаюсь, погружённая в наслаждение.

Буквально.

Мои ноги широко раздвинуты, когда Ксандер пирует на моей киске. Его порочный язык пробегает вверх, а затем проникает в меня.

Я отрываюсь от кровати и хватаю его светлые пряди с силой, которая, должно быть, причиняет боль. Но это его не останавливает.

Он пожирает меня, как голодный хищник, а я его бедная, желанная добыча.

Его большой палец находит мой клитор, и он делает это мастерски, щелкая и кружа. Это безумие, насколько лучше он знает мое тело, чем я. Как он сводит меня с ума самыми простыми прикосновениями.

В тот момент, когда он играется пальцами, мне конец.

Полный и абсолютный конец.

Я выкрикиваю его имя, кончая ему на язык. Мое дыхание становится резким и быстрым, когда он еще раз облизывает мои чувствительные складки.

Когда его лицо появляется у меня между ног, он улыбается так широко, что ямочки образуют глубокие складки на его щеках.

Он высовывает язык и слизывает меня со своих губ, и я не могу сдержать стон.

О, Боже.

Это никогда не устареет.

С тех пор как мы начали жить вместе в колледже три года назад, Ксандер всегда будит меня таким образом или своим членом глубоко внутри меня. В конечном счёте, он всегда будит меня оргазмом и этими озорными ямочками на щеках.

Я пытаюсь разбудить его, обхватив губами его член, но это случается не часто. Во-первых, он всегда встает первым, а во-вторых, ему обычно не нравится, когда я лишаю его «утреннего веселья», как он это называет.

– Доброе утро, красавица.

Он взбирается по моему телу медленными, небрежными поцелуями вверх по животу.

Я прекратила свою истощающую жизнь диету два года назад. Для принятия этого решения потребовалось слишком много времени, поэтому, как только я начала воздерживаться от еды, я решила вести здоровый образ жизни, но не голодать.

Ксандер стал моим личным тренером по бегу, и я, возможно, хотела бы убить его в самом начале за все долгие пробежки, которые мы делали, но потом я начала с нетерпением ждать их. И, ладно, то, как он выглядел в своей спортивной одежде, могло бы немного помочь. Хорошо, очень сильно помочь.

Он просто восхитителен, и все девушки, которые бегают в нашем парке, согласны с этим.

Когда я смотрела на них, он дразнил меня и, трахая меня говорил, что я единственная девушка, которую он видит и когда-либо увидит.

Правда, иногда у меня все еще возникают проблемы с уверенностью в себе, но теперь у меня есть свои механизмы, и я научилась с лёгкостью уходить от них, углубляясь в самоутверждение.

Теперь я могу посмотреть на себя в зеркало и, наконец, улыбнуться. Я могу быть собой и не хотеть стать кем-то другим.

И человек, который сыграл самую важную роль во всем этом, это этот парень, который сейчас прокладывает себе путь поцелуями по моему телу – моему неидеальному, полному растяжек и шрамов телу – и все еще имеет тот дикий, похотливый взгляд в глазах.

Он щелкает по моему соску подушечкой большого пальца, и я издаю глубокий стон и провожу кончиками пальцев по тому месту, где его сердце. Он сделал татуировку, как только вернулся из реабилитационного центра и держался подальше от водки. Мы пьем, но теперь он никогда не теряет себя от этого.

Грин.

Вот что написано на татуировке. Всего одно слово рядом с его сердцем.

Он заставил меня расписаться на нем на всю жизнь, и я все еще чувствую себя близкой к слезам при виде этого.

Ксандер мой так же, как и я его.

Его грудь прижимается к моей, когда он улыбается мне своей небрежной, сонной, похотливой улыбкой.

– Доброе утро, Ксан. – я взъерошиваю его светлые волосы.

Я не могу оторвать от него рук, и, возможно, я слишком влюблена в этот цвет. Он сияет в утреннем свете, льющемся с балкона нашей спальни.

Он опирается на локти, так что они оказываются по обе стороны от меня.

– Счастливого окончания учебы.

– Уф, не напоминай мне обо всех вещах, которые я должна сделать сегодня. Кир потребовал, что хочет приехать сюда.

Папа, Льюис и Кириан присоединятся к нам за обедом после церемонии, а потом я уже договорилась с Эльзой, Эйденом и остальными.

То есть, если Эйден не решит похитить Эльзу куда-нибудь.

Теперь у нас всегда семейные обеды и ужины. Льюис и папа наши отцы, и хотя я не называю Льюиса «папой», а Ксан не делает то же самое с моим отцом, у нас есть невысказанное взаимопонимание, вроде того, которое было у папы и Льюиса в течение многих лет.

Так проще и не доставляет нам огорчения от посторонних глаз.

Мама переехала в Париж два года назад. Она присылает нам приглашения на свои выставки, но мы не ходим. Сейчас, когда мы говорим о ней, нет даже боли. Она как та дальняя родственница, о которой на самом деле никто не заботится.

Даже Кириан, который должен быть привязан к своей матери, не хочет проводить с ней время и теперь стремится быть «правильным» мужчиной, как папа и его дядя Льюис – его слова, а не мои.

– Я подкуплю Кириана пирожными, чтобы он не остался на ночь, – говорит Ксандер.

– Почему он не может?

– Потому что мы отмечаем.

– У нас много торжеств за один вечер.

– Тогда нам придется добавить еще одно. Самое важное.

Он лезет под подушку и достает кольцо с ослепительно зеленым драгоценным камнем сверху.

Мои глаза расширяются, когда я смотрю между ним и кольцом. Это не может быть тем, о чем я думаю...?

– Я хотел сделать это с тех пор, как переехал, но отец и Кэлвин говорили обо всем этом взрослом дерьме об окончании колледжа и тому подобное. Кроме того, я не хотел отвлекать тебя больше, чем следовало бы. Излишне говорить, что я так чертовски долго ждал, чтобы официально сделать тебя своей, назвать тебя своей женой, своей жизнью и своим будущим.

К тому времени, как он заканчивает, я плачу, как маленькая девочка.

– Да! Абсолютное да!

– Я не спрашивал. Это означает, что у тебя есть шанс сказать «нет», а у меня его нет, Грин.

Он надевает кольцо мне на палец. Идеально – конечно, так оно и есть.

Иногда мне кажется, что Ксандер знает меня даже лучше, чем я сама себя.

Он останавливается и смотрит на меня так, как я никогда не перестану смотреть на себя.

И по этой причине он не только идеально подходит мне, но и был создан для меня.

Точно так же, как я была создана для него.

– Я так сильно люблю тебя, Ксан.

– И я люблю тебя, Грин.

Он завладевает моими губами в медленном поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание.

Я таю, и у меня нет никакого желания останавливать это. Лондон мяукает, потом прыгает на кровать, требуя присоединиться к празднованию. Она ненавидит, когда ее оставляют в стороне.

Ксандер отстраняется:

– А теперь о дате свадьбы.

– Что насчет неё?

– Как насчет завтра?

Мы оба смеемся, когда наши губы вновь встречаются.