Текст книги "Из приличной семьи (СИ)"

Автор книги: Римма Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Глава 1 – Пусти меня, дулак! – голосила девчушка лет трех, не больше, с золотистыми кудрями на голове и злющей гримасой на лице, при этом активно брыкаясь и пытаясь укусить большие мужские руки, надежно ухватившие ее перед самым колесом расписной детской кареты, катающей малышей по широким кафельным коридорам торгового комплекса. – Прекрати! Малая! – не выдерживает мужчина, отдергивая все же укушенную руку, но не отрывая вторую от маленького тельца в пестрой курточке. Девочка на мгновение останавливается, замирая, взглянув в лицо мужчине, и тут же вновь начинает с утроенной силой вырываться. Ей удается, наконец, освободиться из рук незнакомца, и кудри уже подскакивают далеко впереди, скрываясь за поворотом торгового центра. – Догнать? – обращается хмурый охранник к мужчине, который растерянно потирает руку, вставая с колен. – Нет, пожалуй. Шустрая, злобная, не покорная, чертовски красивая... Ужасный ребенок. Что я еще могу подумать? След от укуса разливается бордовым пятном на запястье. Придется следить, чтобы рукав сорочки был максимально спущен, иначе Совет акционеров «КарсГрупп» будет крайне заинтересован... Медленно выдыхаю, ополаскивая руки в уборной торгового комплекса. Терпеть не могу непредсказуемых напрягающих моментов. В работе и общении с деловыми партнерами отлично видна и очевидна цель. А тут... Я вообще ее из-под колеса вытащил, и вот мне благодарность! Противная девчонка, нечего сказать! Золотистые локоны... А глаза? Какие у нее глаза? Не помню. Сверкала ими, как ведьма... И крепенькая, так вырывалась! Поди мать в шоке ищет эту беглянку, а она на людей бросается. Невоспитанный ребенок. Однозначно. Но симпатяга... – Я сейчас еще мебель посмотрю, – бросаю в ответ абоненту, держа телефон под ухом, и шагаю в сторону больших бежевых колонн, где расположилась небольшая аренда авторской мебели. Мама, давно загостившаяся у меня, периодически жаждала смены интерьера. И Андрей Вожаев вчера советовал посетить эту аренду, поскольку его супруга осталась в полном восторге от обеденной группы и детской кроватки. А Андрей женился по любви, для супруги не жалеет ничего. Посмотрим, что тут интересного... Пара массивных столов с целиковой столешницей, расписанных просто немыслимым по сложности узором, четыре стула, также ручной работы, какие-то витиеватые подставки для цветов... Оригинально, я бы сказал. Необычно. Вдруг замечаю в углу наборы бильярдные киев, это уже мне нравится, и конечно, же нарды, шахматы, письменные наборы и что-то еще. Для моего загородного особняка можно что-то присмотреть! Смело звякаю колокольчиком на стойке продаж. Жду минуту и снова, но никто не идет. Дверь в комнату персонала приоткрыта. Я дорожу своим временем и решаю не терять его впустую. Шагаю внутрь и попадаю в настоящую столярную лавку. Запах натурального теплого дерева и лака мгновенно отзываются воспоминаниями детства, когда отец учил меня обращаться с рубанком. В его небольшой мастерской для хобби я готов был пропадать часами и следить за движением умелых рук. Запах детства, вот что для меня свежая сосна. Тут были заготовки балясин, и поражающие своей красотой волюты в форме львиных голов и гладких улиток, и несколько кашпо, вырастающих из замерших человеческих фигур... Маму бы сюда! – прикидываю в голове. Она давно хотела произвести на меня впечатление, превратив мой дом в музей. Замечаю женскую фигуру, сидящую ко мне спиной и что-то проделывающую с деревянной заготовкой, которая расположилась в станочном зажиме на полу. – Девушка, я хотел бы купить пару вещей. – говорю спокойно, но человек не совершает ни одного нового движения, продолжая «гладить» деталь щеткой с наждачной шкуркой. Она сидит ко мне спиной в футболке с коротким рукавом и пояском от фартука. Волнистые каштановые с отливом волосы перехвачены простой резинкой. – Эээй, – прикасаюсь к ее плечу и чуть наклоняюсь. Девушка вскрикивает от неожиданности и подскакивает. – Не хотел Вас пугать, но мне нужно купить... – осекаюсь и набираю полную грудь воздуха от того, кто стоит передо мной с испуганными глазами и наспех стягивая наушники. Поэтому-то ты никого не слышишь рядом. – Полина... Болезненное узнавание посетило не только меня. Девушка тоже смотрела удивленными глазами, понемногу приходя в себя. Прошло столько времени... А как будто вчера я совершил свой самый гадкий поступок в жизни... – Извини, можешь продать ... вот это кашпо, и еще кии... там... – указываю на помещение аренды. Молча кивает и покорно следует за мной, поскольку подсобка невелика и разойтись вдвоем не получится. Она не смело берет в руки изделия и выбивает чек на экране, называя сумму и указывая на терминал. Волнуется, знаю эти испуганные глаза и мягкие движения рук. – Спасибо, – говорю, не привычно. Надо уйти, просто развернуться и уйти! Но что-то держит здесь. Бледное лицо, фигура, значительно худее, чем я знал ее тогда, маленькие ладони со следами от ремешков наждачной щетки. Она тут работает? Бросаю взгляд на чек, который девушка оставила рядом с завернутым в бумагу кашпо: «ИП Хмелев Игорь Иванович». Значит, наверное, муж... Разрывая тишину, звенит входной колокольчик. Я инстинктивно оборачиваюсь и... никого, но кто вошел? Мимо моих ног пролетает пестрая курточка с кудряшками. – Мама, я есё кусать коcю! – задорно картавит маленькая кусачая бестия. Так вот чье это произведение искусства! Теперь ясно, в кого она столь непокорная и упрямая. Полина подхватывает девчушку на руки и уносит в комнату персонала, так и не сказав мне ни слова. Недосказанность повисает в воздухе. Она просто ушла... А разве не этого я требовал от нее? Четыре года назад я просто «слился», заочно, чтобы не выяснять больше отношений с моей матерью. Не нашелся, чтобы объясниться, малодушно, как подросток не отвечал на звонки. Теперь у Поли семья, а я так и топчусь «на выданье», потому что мама все никак не выберет, с чьими кровями смешать нашу чудесную породу. Был бы жив отец, не позволил бы ей вмешиваться. Вообще нашел бы, чем ее занять. А Полина... Как мерзко я себя чувствовал первое время! Даже есть не мог то, что когда-то готовила мне она. Все казалось гадостью, что не из ее рук. Квартиру продал, машину сменил, а все одно... Увидел сейчас, и снова подкатило! Я упустил свою женщину, практически выгнал. Она не должна даже думать о том, чтобы меня простить. – Домой заедем, – рапортую водителю и устраиваюсь в своем бизнес-классе. Чуть спускаю коричневую бумагу с кашпо и осматриваю его. Идеальные линии, красивейшее плетение и гладкая, словно волшебная чаша. Лаковое покрытие равномерно со всех сторон, прокрашена каждая деталь, каждый закоулок и вензелек. Красивая вещь. И она хранит тепло ее рук. Неужели девушка занимается таким своеобразным хобби? Совсем не женское занятие, но такие вещи получаются... Выхожу из авто и следую в дом. На кухонном столе разложены журналы интерьерной тематики. – Дорогой. Это ты? – слышу мамин голос из гостиной. – Я, а кого ты ждешь? – прохожу в гостиную и замираю. Мама в обычной манере ведет светскую беседу с очередной моделью человека. Девушка напротив нее за круглым столиком восседает с идеально ровной спиной. На жестком стуле видны ее «существенные» преимущества, оттопыренные двумя внушительными полушариями, ноги заканчиваются жуткой прозрачной шпилькой. Как с шеста сняли... Лицо не выдает возраст, видимо, так задумано. Глаза увеличены макияжем до необъятных размеров и обклеены ресницами. Маникюр... есть сама не сможет, просто не удержать столовый прибор. Темно коричневые вареники вместо губ завершают образ. Примерно около ляма стоит это тело, прикидываю, столько назвал бы Вожаев, мой знакомый и по совместительству хирург-пластик, за свои тюнинговые услуги любой желающей. – Познакомься, Ромочка, это Светлана Елисеева, дочь моей подруги Ольги Дмитриевны... – начала было мама. – Рада знакомству! – модель человека перебила ее и с томной ухмылкой ринулась ко мне, протягивая свою руку для поцелуя. Жму ее, нарочно опуская. Совсем совесть потеряла! – Я на минуту заехал. После обеда Совет, поэтому буду поздно. Хотел тебя порадовать. – обращаюсь к маме и протягиваю кашпо, освобождая его по ходу от упаковочной бумаги. Мамину реакцию я угадал. Ее глаза смягчились и стали нежными, родными, как когда-то, когда был жив папа. Она потянулась к кашпо. – Какая прелесть, сынок! Где ты раздобыл такую красоту? – похоже, про девушку мама забыла на время. – Купил. – честно ответил. – Мне пора. – И развернувшись на пятках, шагаю из гостиной прочь. Миссия выполнена. Мама будет в добром настроении до вечера. С девушкой пусть разбирается сама. Впереди меня ждет Совет директоров и до вечера мою голову лучше не занимать глупостями вроде светских бесед. Мой отец, Роберт Карсштейн, основал небольшую компанию по переработке бумажного вторсырья. Я же, унаследовав место в Совете прирастил полноценное производство по производству корпусной мебели, а также наладил выпуск картона, бумажной упаковки, писчей второсортной бумаги. Производственные цеха занимали на окраине города более трех тысяч квадратов, не считая своего доставочного автопарка. Компания приносила существенный доход, и становилась все более весомым игроком на торговой арене сибирского города-милионника. Выслушав четыре года назад завещание отца в отношении себя, я был сначала ошарашен тем, что полноценным владельцем смогу стать лишь спустя целых четыре года, каждый из которых должен завершиться не менее, чем сорокапроцентным ростом доходов. И сегодня я озвучу Совету итоги последнего, четвертого года своего ожидания. Далее я планировал выкупить пакеты акций и оставить у руля себя одного. Родных братьев и сестер у меня не было, поэтому не считал нужным думать иначе. Я заслужил компанию своим упорным трудом. *** ;– Итак, господа, сегодняшняя повестка всем известна. Преступим. – Бойков Владлен Иванович, компаньон отца, близкий друг семьи, вещал в своей привычной манере. – Слово поверенному Роберта Карсштейна. Я вопросительно смотрю на Бойкова, пытаясь уловить подвох. И он точно есть! Зачем тут вновь душеприказчик отца? Ведь завещание было оглашено!!! – По решению моего покойного клиента Роберта Карсштейна, я должен зачитать последнюю, заключительную часть его воли. Итак, право преимущественного выкупа акций «КарсГрупп» возникает у законного руководителя и собственника блокирующего пакета при наличии четырех лет успешной работы компании, которыми являются годы с не менее чем сорокапроцентной прибылью, всего четыре. – он сделал паузу, дернув плечами. – Кроме того, законный владелец блокирующего пакета должен иметь к этому времени прямого родного наследника, в пользу которого будет выделена доля из суммы акций для дальнейшего обеспечения и получения образования по достижении шестнадцатилетнего возраста. Наследник или наследница должны быть предъявлены Совету с подтверждающими прямое родство экспертизой и анализом для принятия окончательного решения в тридцатидневный срок с момента ознакомления с данной частью завещания. – весьма членораздельно и безразлично пропыхтел поверенный. В этот знаменательный момент я напоминал себе болванчика на панели стареньких Жигулей, которого с поддевкой щелкнули пальцем, и он, бедняга, дергается и не может остановиться. За что этот удар в спину, отец? Я любил тебя всем сердцем, учился у тебя, храню память, скучаю... Почему сейчас такая пакость? Какой наследник? Откуда я должен его вытащить? – Всем ли присутствующим понятен смысл изложенного? – вопросил Бойков, обращаясь к членам Совета. – Смысл в том, что Роман должен был не за прибыль переживать четыре года, а заделать ребятенка, иначе все... капут. – развел руками Семен Елецкий. – Прибыль по бороде, Ром, поделим и забудем. За месяц тебе ребенка взять неоткуда. Заметь, родного наследника, то есть сломиться и усыновить не прокатит. – Я понял вас, господа. Господин Бойков, господин Елецкий... Позвольте откланяться. – вежливо и холодно произношу, заканчивая этот фарс. Меня только что смешали с дерьмом, выразив крайнее недоверие способностям и возможностям, сведя все усилия к одному – ребенку. А я даже не думал о нем! Вместо работы надо было бабу обрюхатить? Мне еще нет сорока, почему я должен об этом думать? – Я отправлю документы сканами... – успел лишь услышать вслед от Бойкова. Черт! Отвратительный вечер! Да чтобы провалиться мне! Влетаю в салон авто и командую водителю «Домой!» Глава 2 Вваливаюсь в свой загородный дом, злее черта! Я столько лет потратил на то, чтобы оправдать ожидания отца, а тут такая подножка! Впервые в жизни захотелось все бросить к чертям собачьим и уехать куда-нибудь в глушь, где нет бумаг, завещаний, работы! – Сынок, нам надо поговорить! Мне звонил Владлен... – Значит ты в курсе событий и прошу оставить меня в покое. – отрезаю. Сейчас я не в состоянии конструктивно что-то обсуждать. Вспыльчивый характер, доставшийся мне от мамы, требует переждать собственную бурю. – Роман, для меня тоже была неожиданностью эта часть завещания! – говорит серьезно мама, не желая мириться с требуемой мне передышкой. Она следует за мной от гостиной до кабинета. – Правда? А какое это теперь имеет значение? – подхожу к ней вплотную, резко разворачиваясь. – Я четыре года тешил себя надеждой, что на меня возложена миссия продолжить дело отца! Пахал, как проклятый! Он мне доверил свое детище, я не должен подвести! – я разгорался как переполненный углем камин. – И что теперь? Твои дурацкие попытки меня женить на очередной модели человека! Я живой. Понимаешь, живой взрослый мужик! Я не могу спать с куклой! Я любить ее хочу, чтобы «стоял» на нее понимаешь? – да, у меня здорово наболело. – Так мало того, что по твоей версии я не должен любить, так еще и обрюхатить ее должен был еще давно! Все, больше не потерплю ни одной сучки крашеной в этом доме! Устраивай питомник, где хочешь! Для разовых баб есть совсем другие места, помимо дома. – Ромочка, что ты такое говоришь? Я же только хотела... – Ты только хотела? – передразниваю. – Я последние годы живу только тем, что ты хотела, а не я! Сегодня встретил Полю, у нее семья, ребенок, хобби стало любимой работой, а у меня только ты и бредовое завещание! Даже на шлюх времени нет! – хлопаю дверью кабинета. Наверное, не стоило вот так вываливать все матери. Но у меня есть причина! Я неожиданно для себя почувствовал жуткое удушающее одиночество. Открываю коньячный глобус и достаю бутылку. Выпиваю залпом полстакана и усаживаюсь в кресло. Вот так в один момент все рушится, валится, прибивая мордой к земле. Как встать после этого? Когда заканчивал школу, я шел к цели – аттестату. Он нужен был для поступления в университет. Важная цель. Я поступил и начал, как Эверест преодолевать курс за курсом, ибо выбранная специальность давалась с трудом. Невозможно стать строителем, инженером, если с трудом складываешь кубики. Было реально тяжело. Цель универа – диплом. Я получил его. Отец тут же привлек меня к работе в «КарсГрупп», и я следовал уже другой цели – обрести реальный опыт работы, руководства, ведь видел себя именно будущим руководителем холдинга. Психовал, не получалось, сжимал зубы и вновь шел вперед. Редкие загулы и никаких серьезных отношений, ведь семейный бизнес на первом месте.И что сейчас я имею? По пальцам перечислить, что меня хоть как-то радует, и не счесть, что раздражает. Позволив себе просто напиться до звона в ушах, я сидел и вспоминал те моменты своей жизни, когда я чувствовал себя счастливым, было уютно. Их оказалось настолько мало, что хотелось завыть. Отец учил меня столярному делу. Я любил возиться в его мастерской. А еще мама когда-то давно увлекалась изготовлением фигурной выпечки. Мы с отцом смотрели на какое-нибудь зеленое суфле на торте и гадали, какое оно на вкус. Будто новогодние подарки волшебным образом переносили в этот торт, и я ждал это открытие! А потом случился наш роман с Полиной. Мы познакомились на небольшой вечеринке, и словно по приказу свыше потеряли голову. Полина заканчивала обычный строительный техникум, собираясь устроиться в какую-нибудь гостиницу или фирму дизайнером. Она была беззаботной и юной двадцатидвухлетней девушкой с озорными золотисто-карими глазами и каштановыми кудрями до лопаток. Стройная, манящая, отзывчивая, мечтала сделать мир красивее и ярче. Я в то время приходил в себя после похорон отца, и жизнерадостный человек рядом оказался очень кстати. Мы любили друг друга, целовались в темном кинозале, ездили на природу, часто оставались у меня дома. Полина тогда снимала жилье с подругой, потому что ее родители остались жить в поселке городского типа под Новосибирском. Узнав об этой девушке, мама сначала аккуратно, а потом уже и настойчиво начала подталкивать меня к разрыву отношений. Она убеждала, что девушка слишком молода и мы не пара, что семья у нее неизвестно какая и еще много всяких глупостей, не имеющих прямого отношения к Полине. Я понимал, что жизнь моя и решать мне, но шел на поводу у обстоятельств. Пришлось уехать в командировку, потом устанавливали новый станок. Полина позвонила пару раз, написала сообщение, что хочет со мной поговорить, но я не перезвонил. На этом наша связь оборвалась. Я долго не мог ее забыть. Вещи, мебель в моей квартире напоминали о ней. Связь не хотела обрываться, хоть мы и не виделись. Я терпел и не звонил. Встретив ее сегодня, я вновь ощутил этот разрыв. И девчонку эту кудрявую она обняла, словно самое дорогое сокровище. Пусть ее жизнь будет счастливой, даже если не со мной. Полина помогла вновь дышать, чувствовать после потери близкого мне человека, а я не нашел всего одного часа своего долбанного времени, чтобы объясниться с ней! Да и что объясняться-то, если мне хотелось с ней быть... До сих пор хочется... Засыпаю на кресле, уронив голову на грудь. Нет смысла сейчас шевелиться. Пусть у меня начнется какая-нибудь депрессия или раздвоение личности, и все от меня наконец-то отстанут. Проснулся я от того. Что меня трясли за плечо. За окном еще было темно, а на столе горела лампа с абажуром в форме колпака, однотонная, скучная, как и все вокруг меня. – Вставай, сыночек! Рома! – звала мама, всхлипывая. Я недовольно хотел было что-то пробурчать, но воздержался. Она выглядела уставшей, с заплаканными глазами и накинутым на плечи платком. Совсем другая женщина смотрела на меня виновато. Испарились сейчас и манерность, и настойчивость. – Ром, прости меня, сынок. Это я Вас развела. Хотела, как лучше, а ты не отпускаешь ее, – вздохнула она, опустившись в кресло рядом. – Продолжай... – что-то подсказывало мне, стерпеть сейчас болезненное покалывание в затекшем от долгой сидячей позы теле и выслушать мать. – Когда ты уехал, я говорила с твоей Полиной. Извинилась за свои слова, но просила все же повременить с ее намерениями в отношении тебя. Ты был молод и тогда все силы бросил на компанию. – А сейчас я не молод? Всего четыре года, мам... – оставалось только покачать головой. – Мне казалось, что без отца ты обязательно наделаешь глупостей, вот и лезла в твои отношения. – она вздохнула. – Сейчас ты уже зрелый мужчина, я слишком заигралась в этой своей роли наседки. Признаю. Прости меня за это. – такие обычные слова, но сказанные моей мамой, они дорогого стоят, наверное. – Принимается. Кофе сваришь? – ворчу, как старый дед, коим, впрочем, себя и ощущаю. – Уже все готово, я накрыла, спускайся. Как есть, во вчерашней сорочке с расстегнутым воротом и, сняв пиждак, спускаюсь в кухню и усаживаюсь за стол. Передо мной ароматный кофе и какая-то слойка... – Ты испекла? Мама кивнула в ответ, стоя сбоку от меня и не решаясь подойти ближе, как приговоренный к расстрелу. Пробую и улетаю, в детство! Простейшая плюшка, посыпанная сахарной пудрой, неказистая на вид, но обалденная по вкусу. Как же давно я не пробовал домашнюю мамину стряпню! – Давай так. К обеду хочу борщ, а вечером торт. Пусть это отныне занимает твое свободное время. – смотрю на нее серьезно. Знал, конечно, что без нее в этой истории не обошлось. Эту атомную энергию да в мирное русло... Отправляюсь в душ. Время до работы еще есть, поэтому не спеша перебираю полученную вчера информацию. Наследник. Прямой и родной. Это однозначно собственный сын, ну, или дочь. Где их взять-то? Наверняка, будет требоваться тест на родство, поэтому с крапом не сыграть. Может, я где-то прокололся? Редкие случайные связи всегда проходили с латексной контрацепцией. Только с Полиной я позволял себе расслабиться, но это было так давно, что и ... Как давно? Мы расстались... девочке от трех до четырех... плюс-минус. Неееет... Так не бывает. Слишком просто. Она бы ни за что не оставила обеспеченного мужчину, если бы залетела. Или оставила? Наспех набрасываю полотенце и врываюсь в кабинет, ища глазами телефон. – Сергей, приветствую. Дай мне максимум информации за последние четыре года на Полину Андреевну Старинову 1994 года рождения. Интересует абсолютно все: недвижимость, регистрация, дети, кредиты. Чем быстрее, тем лучше. Понятливый руководитель службы безопасности принимает мой «заказ» без лишних вопросов. Почему я решил проверить Полину? Где-то глубоко внутри засел червь сомнения, вероятности... Может, есть шанс? Ну, или на крайний случай... приглашу ее на кофе, скажу впервые в жизни «извини». Для нее это будет важно. Она не всякая там разная, она замечательная и характер у нее стальной. Я должен, наконец, или расстаться по-человечески, или продолжить...? Нет, просто поговорить, если она позволит. Глава 3 Полина Четыре года назад... – Ну, пойдем, поддержишь меня! – канючила Света, зазывая меня с собой на вечеринку в «Алмаз». – Мне же будет спокойнее, а я должна произвести хорошее впечатление на Артема! – Если ты Артему пригодишься, так вместе со всем своим мандражем! Не иначе! – парирую, стягивая с себя полотенце после душа и критически оглядывая распахнутый шкаф. – Вот это лучше! В нем ты такая стройная! – не унимается подруга, указывая на мое самое нелюбимое платье. – Меня слишком хорошо воспитали, чтобы так полоскать грудью. – отвечаю своей коронной фразой уже не в первый раз, вспоминая слова мамы. – А ты не полощи, ты ее неси гордо! – Ладно, я надену сарафан и не смей меня критиковать. – достаю с вешалки скромный сарафанчик, доходящий до колен и закрывающий как раз все, что стоит держать при себе. Мы еще немного крутимся у зеркала, подкрашиваем глазки и реснички и выпархиваем в летнюю жару как два мотылька на огонь. В новомодный клуб «Алмаз» вход был по пригласительным, вот с ними-то в руках нас и ожидал Артем, высокий синеглазый парень, обнимающий Свету ну ооо-чень неприлично. Внутри клуба меня сразу же окутало множеством ароматов. Кальяны были почти на каждом столике. Вместе запахи сбивались в густое насыщенное облако, зависающее в воздухе. Посреди зала выделывали коленца модные тусовщики с разноцветными волосами и гуттаперчивыми телами. Я с интересом разглядывала всех, потому что выбиралась в подобные заведения редко. Это был мой третий выход за все время жизни в большом городе. Я же учиться приехала, а не по заведениям шастать! Артем усадил нас за столик, где были еще парни. В руках у всех был алкоголь, уж слишком ярко он благоухал! Я вообще помешана на запахах. Есть мои любимые, запахи детства, они давали ощущение защищенности, приятные. А есть запахи большого города, агрессивные, синтетические, ввинчивающиеся в рецепторы назальных пазух колючками. – Какая цаца тут у нас! Как зовут? – начал прилипать парень с большим красноватым лицом и грубым голосом. – Меня редко куда-то зовут. Оля. – расставляю приоритеты сразу. Имя ему мое ни к чему, как, собственно, и все остальное. Мне уже тут ужасно плохо. На уме у мужской половины компании только алкоголь, вещества и перепихон, а у женской половины... Света мозги дома оставила. – Свет, нам нужно отойти на минутку, – тяну ее к уборным. – Мы не долго! – машет ручкой Артему, улыбаясь и посмеивается одновременно, словно не может взять себя в руки, растекаясь у мужчины на коленях. Да, ты съехала совсем, дурочка! – Свет, нас же порвут в этих закоулках как лягушек-неудачниц, ты понимаешь? Может, тебя и устроит остренькое в уголке у толчка, а я-то потопаю, пожалуй. – нервно объясняю Светке, которая наносит уже третий слой туши на свои многострадальные ресницы. – Ты меня слышишь? – Да, перестань ты так зажиматься! Расслабься! – отрезала подруга, уже слегка навеселе. И как я за ней не усмотрела... – Давай так. Полчаса делаю вид, что все в шоколаде, а потом беру тебя за руку и сваливаем, ясно? – Да, договорились! Вот не верю, что у меня получится, но бросать свое тело на произвол судьбы явно не входит в планы по жизни. Я, конечно, уже не малышка, но разница между сексом и групповым изнасилованием в грязном углу очевидна. – Здорово, Артем! Чего такой вялый? -слышу голос у себя над головой и оборачиваюсь. Надо мной возвышается молодой мужчина, элегантно одетый в брюки и голубую рубашку. Обычная растрепанная стрижка и небольшая приятная щетина на подбородке, уходящая высоко на скулы. Он, улыбаясь, щурится яркому прожекторному лучу, и протягивает руку Артему. Темные глаза неразличимого в пятнистом освещении зала цвета, приятное мужественное лицо, красивая подтянутая фигура. – Давай ко мне в вип, я только людей отпустил со встречи. Там хоть говорить можно. Артем подхватывает Свету, а та цепляется за мою руку. И этой процессией, оставив непонятных мужланов за столиком, мы уплываем в вип. Это большой стол, огороженный от основного зала. Тут значительно тише и можно видеть друг друга. Света усаживается рядом с Артемом, а я стою и не знаю, куда мне себя пристроить. – Садись рядом со мной. Я не кусаюсь и не заразный. – слышу этот приятный голос и присаживаюсь к мужчине. Мы оказываемся парами друг напротив друга. – Роман, а тебя как зовут? – он спрашивает открыто, улыбаясь. – Очень приятно. Полина. – и зачем я сказала настоящее имя... – Предлагаю выпить за знакомство! – с этими словами Роман поднимает бокал с красно-коричневой жидкостью. На это Артем со Светой тут же поднимают такие же. Он ей налил коньяк? Девушке? Поднимаю также бокал, пить из которого не собираюсь совсем. – Артем, как поживает твое дело? – Все норм, только налоги, бля, душат! – парень показал ладонью прихват вокруг шеи, материализуя «действия» налогов. Роман повернулся ко мне, и явно отметил, что я сижу, сложив руки на коленях под столом. – Есть чай с лимоном и крымскими травами. – обращается ко мне Роман. – Я вижу, ты не пьешь алкоголь. – Верно. От чая не откажусь. – улыбаюсь ему, будто спасителю. А я и не думала, что в таком месте можно обнаружить обычный человеческий напиток. Втягиваю аромат чая носом и балдею. Немного напрягаю обоняние. – Ты тоже пьешь чай?! – удивленно констатирую Роману, но он подносит палец к губам. – Не надо об этом всем говорить. Я старалась пропустить удивление, но увидела целующихся взасос Артема со Светой прямо перед нами, и удивление никуда не делось. Такие интимные вещи в моем понимании не должны быть достоянием общественности. Чувствую, как смущение выливается на мои собственные щеки. – Можно я провожу тебя до дома? На чай не напрошусь, но предложу нормальное свидание. – вдруг проговорил Роман. – Как же я ее оставлю тут пьяную? – киваю на парочку, не замечающую никого вокруг. – Не переживай, столик оплачен, поэтому их не будут беспокоить. Глаза мужчины, а он был старше Артема, примерно лет тридцать пять, может больше, были карими, чуть темнее чем мои. Они разглядывали меня с таким интересом, что было невозможно отвернуться. Было даже странно, что в этом притоне для молодежи оказался такой мужчина. – Идем? – он протянул мне свою красивую руку с точеными тонкими пальцами, словно у пианиста. Я с доверием протянула ему свою руку в ответ, и мы последовали к выходу. Чуть поодаль от входа стояли в ряд дорогие иномарки. Мы подошли к одной из них. Брелок сигнализации заманчиво пиликнул и Роман приоткрыл для меня дверцу. – Роман, я не пожалею, что принимаю твое внимание? – решила я спросить перед тем, как усесться на переднее сиденье дорогой машины. – Я не маньяк, клянусь! – мужчина поднял вверх указательный палец в смешном жесте и широко улыбнулся ровным рядом белоснежных зубов. Конечно же, я рисковала, садясь в машину к незнакомому человеку. Но он уверенно вел мощный спортивный авто и ни разу не заговорил со мной о странном. Спросил, где я учусь, какое люблю мороженное. Мне даже удалось расслабиться в эту первую поездку, настолько открытым и спокойным показался мужчина. Обворожительная улыбка, мягкий взгляд, никаких заигрываний с участием рук... – Я не смогу тебя пригласить сейчас. – серьезно говорю, потому что не хочу врать или играть в дурацкие игры. Мужчина в моем понимании с самого начала должен понимать, что перед ним девушка, а не шалава. – Понимаю. Когда я могу тебя увидеть вновь? – В среду, я как раз заберу справку из техникума, и буду свободна до вечера. Роман протянул мне визитку, перевернув ее обратной стороной. – Оставишь мне свой номер? Я смущенно кивнула, но написала. Интересно, чем это закончится? Скорее хочется остаться одной и поразмышлять, что я чувствую к этому человеку. Но словно в ответ на это я получаю поцелуй в щеку, едва уловимый. Он просто коснулся своими губами моей щеки. Поднимаю удивленный взгляд и получаю такое же прикосновение к губам. Безо всяких намеков, просто прикосновение губами. Он вроде вздохнул у моего лица. Я-то вообще и дышать перестала. Однако, мысль, что у мужчины развито обоняние и он им умело пользуется, промелькнула. – Спокойной ночи, Полина. – голос его стал чуть глуше, но более мягкий, убаюкивающий. – И тебе спокойной. – выхожу из авто и направляюсь к подъезду. Стоило только чуть обернуться, как авто мгновенно завизжал покрышками и сорвался с места. Что это было? Почему такая реакция на меня? Может, я совсем ничего не понимаю в отношениях... Съемная квартира встретила долгожданной тишиной. В голове все еще стучали басы, а тело требовало срочно смыть с себя этот шум, гам и ужасные запахи. Я встала под горячие струи и принялась сопоставлять факты. Светка мне не поможет советом, учитывая ее собственный выбор. Ей самой бы сторожа и охранника... Придется думать одной. Мужчина явно серьезный, прилично одет, не хватает девушку за все места сразу, значит, вполне себе знает цену и верно расставляет приоритеты. Наверняка, есть свой бизнес, по стоимости авто чувствуется доход, и, наверное, приличная семья... Боже, этот пресловутый штамп «приличной семьи»! Он преследовал меня всю мою жизнь, пока я не вырвалась из родительского плена. Мама всегда твердила эту фразу, как заговоренная, приучая меня к идеальному: заправленной кровати, накрахмаленным салфеткам на столе, правильному произношению каверзных слов, которые и в жизни-то не вспомнишь. Отец был немногим проще, но также требовал от меня отличной успеваемости в школе, опрятного вида. В общем бежала я из этого института благородных девиц, сверкая пятками в техникум под проклятия родителей. Еще бы! Выращенная ягодка решила свою жизнь сама устроить! А я упрямая, и не хочу полжизни изучать то, что не люблю. Как любой пытливый ребенок, я конечно же, спрашивала, где мои дедушка с бабушкой, и что за приличная семья у нас самих, но родители как-то отнекивались, а потом сказали, что раньше жили в Краснодарском крае, где и остались могилы прародителей. Я не испытывала недоверия, но в паспорте отца значилось вовсе не южное место рождения, а что ни на есть сибирское. Как бы то ни было, а сейчас в моей душе бушевала романтика! И заговорщические наставление родителей не вспоминались. Конечно, же мой Роман хороший! И семья у него вполне себе приличная. Глава 4 Эльза Станиславовна Гринберг Много лет назад На белоснежной скатерти несмелые пальцы теребили друг друга. Разговор предстоял не простой. Сводная сестра Ирма уже давно раздражала своим своеволием, но тут перешла все границы! – Ирма, присядь, нам нужно поговорить! – зацепила женщина младшую сестру, только что вошедшую в гостиную. Улыбка мгновенно сошла с лица девушки, и она подчинилась. – Ты понимаешь, что приводишь в нашу семью неизвестно кого? – А ты не считаешь так в отношении своего мужчины? Он ведь тоже обычный человек, без короны, без заскоков, как у тебя! – Не смей так о Роберте! Его происхождение известно, их род насчитывает несколько поколений в Баварии. И у него серьезные намерения! А ты... – А я тоже не хочу остаться старой девой в ожидании породистого жеребца? – Ирма не уступала сестре в остроте языка, да и вообще не уступала ни в чем. – Нахалка! Я не разменяю квартиру чтобы выделить тебе отдельно жилье с этим... Зависло молчание. Глаза Ирмы стали влажными и глубокими. Она провела рукой по лицу, словно смахивая всю тяжесть и злобу сказанных в ее адрес слов. – Знаешь, Эльза, я сейчас соберу свои вещи и покину этот дом. Навсегда. Только и ты, будь добра, раз и навсегда забудь, вырви из своей памяти меня. У тебя больше нет сестры! Нет нашего доброго детства, нет моей доброй матери, заменившей тебе родную, нет нашего лета на даче, ничего больше нет! Продолжай злопыхать своим превосходством. – она помедлила мгновенье. – Я навсегда запомню твои слова, не сомневайся! Эльза кипела внутри после этой выходки Ирмы, но все же забеспокоилась, когда сестра не вышла к ужину. Войдя в ее комнату, она увидела распахнутые дверцы шкафа. Одежды Ирмы не было, оставались лишь немногие книги и канцелярские принадлежности, заметки, тетради... Ирма училась в Педагогическом институте на преподавателя истории. А сейчас ушла из дома... Родительского дома! Эльза злилась, но вместе с тем, так и не находила вразумительного ответа, почему ее так цепляют отношения Ирмы. Парень по имени Андрей был вежлив, чисто выбрит, с ухоженными ногтями и отглаженными брюками. Он прощался с девушкой, целуя ее руку и нежно глядя в глаза, не намекая даже на поцелуй в щеку, чтобы не смущать и не позорить свою будущую невесту. И Ирма возвращалась домой не позже восьми вечера. Может, зря все это было затеяно? Мать Ирмы, Мари Генриховна, была женщиной своеобразный. Она говорила с легким акцентом, но была весьма образована. Ее муж погиб, и она с дочкой Ирмой осела в Иркутской области по «декретному переселению этнических немцев». В небольшом рабочем поселке они и познакомились с отцом Эльзы, а позже поженились. Девочки росли дружно, хотя семья не была обеспеченной. Мари работала учителем музыки по классу фортепиано, а Станислав, рано овдовевший первой супругой, заведовал Домом культуры. В доме всегда были живая музыка, стихи, книги. Но вот девочки стали подрастать, и родителям все чаще приходилось проводить беседы на тему выбора подходящей партии. Наверное, тогда в голову Эльзы и пришла эта утопическая идея «соответствующего» происхождения, поскольку многие сверстники были обычными деревенскими парнями, не державшими в руках ничего сложнее азбуки и рабочего инструмента. Будущий избранник представлялся для Эльзы образованным, умным, воспитанным, с отличными манерами, совсем как ее отец, и Роберт... Эльза тяжело переживала смерть родителей, ушедших друг за другом в один год от воспаления легких. Оставшись в семье старшей, она вбила себе в голову, что должна позаботиться о младшей сестре. И сейчас, потерпев свой воспитательный разгром, она не знала, как правильно поступить. Именно поэтому Ирму она не искала. Переживала, корила себя, но не могла смириться с тем, что взрослая уже девушка ее ослушалась и поступила по-своему. Где-то далеко осталась частичка ее самой, ее детства, но она не признается себе в этой слабости... *** Девушка Романа, эта ветреная и симпатичная Полина, убийственно напоминала Ирму. Но Ирма осталась за тысячи километров от Новосибирска, а Полина вцепилась в ее Ромочку, и не желает понимать, что парню нужно думать о развитии компании. В других обстоятельствах, если бы был жив ее любимый Роберт, она бы отпустила свои навязчивые мысли. Но сейчас, когда рана от его ухода полыхает внутри, не желая затягиваться, только Роман у нее и остался. Не отдам его сельской девчонке! – самая сформулированная в голове Эльзы мысль уже несколько дней не давала покоя. И она решила действовать. Уговорив Бойкова «сослать» Романа в Москву для подписания контракта, Эльза направилась к этой самой Полине, благо, что проблем с получением информации, кто она и где живет, не было. – Здравствуй, Полина. – начала с порога Эльза. – Могу войти? Полина открыла дверь с завернутыми полотенцем волосами и в домашнем халатике, поскольку гостей не ждала. Эльза перешагнула порог квартиры. Подавляя в себе неприязнь, хотя квартира была на редкость чистой. Полина и, оставаясь у Ромы, всегда поддерживала идеальную чистоту в доме. Эльза проверяла, когда они оба уходили: ровными стопочками отглаженное белье, ни пылинки на полках, чистые полы... И чего она въелась на нее? Не понимала сама, но локомотивом двигалась вперед. – Проходите, Эльза Станиславовна, в гостиной будет удобно. – старалась быть вежливой Поля. – Предложить Вам чай или кофе? – Нет, Полина, спасибо. Я пришла ради разговора. Присядь. – Эльза мягко опустилась на край дивана и жестом пригласила рядом с сбой Полину. – Видишь ли, девочка, как мать я должна тебя просить за Романа. Он молод и горяч, но сейчас ему нужно заниматься лишь компанией. Его отец, Роберт, оставил сложное завещание, и чтобы сохранить и преумножить ресурсы семьи Карсштейн Роман должен серьезно заботиться о развитии фирмы. – она вздохнула. – Он не сможет уделять тебе много времени. Полина хлопала глазами, в принципе уже понимая, к чему клонит эта своевольная женщина. Годы не сделали ее мудрее, но добавили в горячий нрав еще и бесов. Как могут редкие встречи мешать работе? Она и так видит Рому всего пару раз в неделю, оставаясь в его квартире, но просыпается одна и уходит, прибрав и захлопнув дверь. Их отношения не развиваются, и Полина не настаивает, умея ждать и терпеть. Она изо всех сил ищет работу, чтобы не быть оборванкой рядом с хорошо одетым Ромой. – Я не мешаю ему, поверьте. И мы не обсуждали даже наши отношения... – Не нужно ваших отношений, детка. Рома взрослый и не сможет уделять твоему образованию и воспитанию достаточно времени, ты же понимаешь? – Да, конечно... – Я искренне желаю тебе найти того, кто разделял бы твои собственные интересы. Извини меня за эти слова, но меня оправдывает забота о нем. – Да, конечно... – вновь повторила девушка, словно завороженная. На этом Эльза поднялась и тихо вышла, оставив Полину со стеклянным взглядом в никуда. Ее не мучила совесть, с ней она договорится. Лишь бы ее Ромочка был счастлив! Он ведь так молод и может наделать глупостей, ошибок, которые будет не исправить! Девчонка может настроить его против матери, и будет поздно, что-то менять, как тогда, с Ирмой! Этот Андрей просто вскружил ей голову! *** Все этой сейчас проносилось в голове здорово постаревшей Эльзы Станиславовны, словно колесо обозрения собственных ошибок. Роман сказал ей такие слова, от которых хотелось плакать. Он одинок рядом с ней. Все верно подмечено, что он поступает наперекор себе. Ему тридцать девять, и он один, а я в это время уже была счастливой матерью и женой... У этой Полины семья? Вполне вероятно, ведь девушка была хороша собой. Как бы вернуть эти четыре года? «КарсГрупп», безусловно, важна, но благополучие сына весомее. И Эльза решилась впервые в жизни сделать самый важный для нее шаг – попросить прощения. Вдруг явно предстал тот огромный запас вины, который она копила годами перед Робертом, умалчивая о своей семье, перед Ирмой, так и не сделав шага навстречу, перед сыном, которым манипулировала. Объяснения с Ромой прошли спокойно, недаром он умный мужчина и умеет быть великодушным. Оставался еще один человек. – Здравствуйте, я ищу Полину. – проговорила Эльза мужчине, открывшем дверь в обычную квартиру на окраине города. Он стоял в простой футболке и домашних брюках, но был очень взволнован. В его руке был телефон, будто он не завершил разговор, прервавшись на встречу незнакомки в дверях. Щеки горели, а глаза нервно бегали, изучая незнакомку. – Не знаю, где ее носит! С Эммой где-то гуляют допоздна! – на этом дверь перед Эльзой захлопнулась. Значит, Полина все же тут проживает. А вот мужчина не похож на любящего отца семейства, он сказал о ней грубо, будто его вовсе не беспокоит, где проводит время его жена с дочкой. Эльза тихо спустилась на первый этаж и покинула подъезд. Она вернется чуть позже, когда получит больше информации об этой Полине. – Сергей Владимирович, – обратилась Эльза по телефону к мужчине, – Прошу Вас Роману выдать информацию только завтра. Я должна поговорить с этой Стариновой раньше. На том конце телефонного моста было достигнуто обоюдное согласие. Сергей Владимирович Берцев уже давно работал в «КарсГрупп» и лично с семьей покойного Роберта, поэтому привык к тому, что обаятельная пожилая дама по имени Эльза совала свой очаровательный носик во все мужские и немужские дела, периодически считая себя, то Шерлоком, Властелином мира. Нужен был лишь банальный паритет между матерью и сыном, прямым работодателем для Берцева. Именно поэтому мужчина принял единственное верное решение в интересах сразу обоих – найти Старинову самому. В этот самый момент Эльза заметила у соседнего подъезда мужчину, сидящего на скамейке и смотрящего в небо... Глава 5 Ирма Карловна Гринберг Много лет назад Ирма осталась одна в комнате опустевшего на лето общежития. Андрей уехал на заработки, а девушке оставалось лишь учиться жить одной. В кармане немного мелочи, но она ни за что больше не попросит у сестры. «Нас» больше нет! Значит так решила судьба, что развела нас так неуклюже. – свербело в самолюбии. До приезда Андрея оставался целый месяц, поэтому девушка пошла за скудную плату работать уборщицей и протянула это время без помощи. Андрей Старинов был парнем серьезным, поэтому лишь узнав, что Ирма ради него ушла из дома, потратил все заработанное на кольца и небольшую студенческую свадьбу. Они получили крохотную отдельную комнату в общежитии до его окончания. А после по распределению уехали под Новосибирск, обосновавшись в поселке городского типа. Ирма родила дочку, работая на полставки в сельской библиотеке и школе, а Андрей занимался хозяйственным обеспечением и ремонтом казенного имущества, заняв небольшую должность при муниципальном совете. Они жили мирно, потому что любили друг друга. Только вот Ирма настояла на том, чтобы дочка не знала ее происхождения. Полине неумело врали, хотя к этому Андрей относился со снисхождением. Полина росла независимой сильной бунтаркой, что и имело свои последствия, когда однажды девушка объявила, что поступила в техникум вместо университета. А еще она собирается жить отдельно с подружкой на съемной квартире. Ирма протестовала, как могла, но уже позже, оставшись с мужем наедине сказала: «Это моя родовая спесь!» Она считала неприличным сыпать на немецком при русском муже, даже если переполняли эмоции, и в этот раз сдержалась. Дочка звонила и иногда приезжала. Учеба ей нравилась и «молодые» планы были более чем амбициозными. Андрей было успокоился за судьбу единственного ребенка, как вдруг... умерла его сестра, оставив бестолкового сына Игорька. Пришлось как-то устраивать судьбу паренька, который не умел делать ровным счетом ничего. За плечами его были десять «просиженных» классов, брошенное профессиональное училище, несколько лет всяческих подработок и хороший такой сквозняк в голове. По совету с супругой решено было продать квартиру Игоря, оставшуюся от матери, и отложить деньги для открытия своего дела. Какого – никто еще не подумал, как вдруг... на пороге оказалась Полина с распухшими красными глазами и большой вещевой сумкой. А дальше было много слез. Полина была в положении и категорически отрицала аборт. Ирма пыталась спокойно об этом говорить, но Полю, как подменили. Она не шла на контакт, болезненно переживая расставание с молодым человеком. Андрей тяжело вздыхал, но поддерживал дочку, обнимал за плечи и гладил по кудрявой голове. «Все образуется, вот увидишь!» – а что оставалось говорить? Полина закрывалась в старой риге и мастерила фигурки из дерева. Работать она не могла, поскольку ее сильно тошнило первое время. А вот это занятие ее отвлекало, давая позабыть на время о своих бедах. Фигурки сменились резными ножками для табуреток, потом спинками для стульев. И Игорь предложил попробовать продать эти табуретки через Интернет. Купили сразу же. Натуральное дерево, ручная работа. И Игорь зарегистрировался, как индивидуальный предприниматель, чтобы уже легально изготавливать и продавать эксклюзивные вещицы. Полина обрадовалась, что сможет зарабатывать, и вместе с Игорем они начали развивать свое дело. После рождения Эммы, беспокойной красавицы-дочки, Полине было все тяжелее уделять время работе, ведь ребенок находился всецело на руках девушки. Заготовки делал Игорь, но покрывать рисунком и лаком приходилось Полине. Ирма помогала нянчить ребенка, но тут Игорь засобирался в Новосибирск за новым рынком сбыта и возможностью выставлять изделия на торговых площадках. Кто-то из друзей ему помог и подсказал, и они вместе с Полиной отправились на очередную съемную квартиру, чтобы иметь возможность развиваться. Андрей с Ирмой охали, но решили дать им, молодым, шанс. Полноценной парой они, конечно, не были, потому что никакого интереса со стороны Полины более не наблюдалось. Она упорно сжимала дочку в руках, твердя, что никто им с Эммой больше не нужен. Дела пошли в гору. Полина много работала, успевая и девочку в садик отвести, и в доме прибрать, и приготовить, и работу выполнить. Игорь гордился своей задумкой с продажей мебели ручной обработки, только вот все чаще стал пропадать где-то вечерами. Полина говорила, что вполне вероятно, он строит свои отношения с какой-нибудь девушкой, но Игорь являлся пьяным и нервным. Гостившая в их съемной квартире Ирма, была свидетелем тому, и Андрей уже не мог быть спокойным за дочь с ребенком. Он каждое утро звонил Полине, спрашивая, как дела. Родительское сердце было не на месте, словно предчувствуя неприятности. – Полюшка, привет, дочка. – добрый голос отца больно царапнул сердце и слезы потекли по щекам. – Как вы там, девчонки? – Пап, он заложил всю мебель, еще не проданную, проиграл все на ставках. Не по бабам он бродит вечерами, а ставки делает! До трусов проигрался! Вчера вечером из букмекерской конторы приходили, обещали долг коллекторам передать... – не выдержала Полина и все выговорила отцу. – Если сейчас бросить фирму, то уже не прийти больше на рынок, арестуют все до последней банки с лаком и кисточки! – Господи, Поля, приезжай с Эммой немедленно! – встревоженно сказал Андрей, уже понимая, во что вляпался Игорь. – Сегодня день рождения у мальчика в садике Эммы, мы до вечера будем в кафе. Я не могу сдернуть ребенка вот так. Найду, где заночевать, а завтра уже приедем утренним автобусом. – Полина, дочка, не общайся с ним больше. Пусть сам отвечает за свои ошибки! Чертов пацан! Фирма ведь на нем? На тебя ничего не оформлено? – Нет, пап. К счастью. Я позвоню еще. *** Вот как ей так не везет с мужчинами? – удивлялся Андрей. Такая настойчивая, работящая, правильная и по-хорошему упрямая, и такие люди рядом. Это моя вина, что взялся помогать Игорю, и вот что из этого вышло! Мужчина уже собирался, натягивая брюки. – Анна Альбертовна, я сегодня не выйду. В счет отпуска мне один день оформите, пожалуйста... Да, семейные проблемы... Он предупредил кадровика, что отсутствует по уважительной причине, спешно схватил ключи от старенькой иномарки и выскочил на улицу. Ирмы дома не было, поэтому объясняться ни с кем было не нужно. Машина тихонько зашуршала по щебеночной насыпи у ворот, идя по неровной грунтовке, и прибавила оборотов на повороте трассы на Новосибирск. К счастью дорога не была загружена и за три часа удалось добраться до адреса съемной квартиры Полины и Игоря. – Подлец! – с порога, не выбирая выражений и движений, Андрей с размаху влепил пощечину парню. – Как ты мог, идиот? Ты же всю жизнь сейчас просрал одним махом! – Мне включили проценты, я просто не успел расплатиться! – держась за щеку, Игорь отползал спиной по коридору, пока не уперся в стену. – Тебе не жаль Полину? Она столько вложила в это! До ночи строгает и рисует, лаком дышит! Ты помнишь, что ты не один? – мужчина, пожалуй, впервые в жизни, горячился настолько, что готов был растерзать парня. – Я принял тебя, как родного, помочь хотел! Не смей даже приближаться к моей семье, ты понял? Разгребай свое дерьмо, как хочешь! Андрей уже спустился по лестнице, переводя дыхание, но остановился у подъезда, потому что почувствовал покалывание в груди. Чертовы годы! А все кажется, что только вчера корпел над дипломом... Он устало опустился на скамейку у соседнего подъезда и устало опустил руки на колени. Казалось, что он допустил в жизни какую-то оплошность, проступок и сейчас на него все валится одной обратной суммой. – Вам плохо? – послышался рядом незнакомый голос. – Когда я был непозволительно молод, я верил, что если все облака на небосклоне разметает ветром, то и проблемы однажды оставят меня. – ответил он задумчиво. – Просто грустно, я не понимаю, где совершил ошибку. Чья-то рука дотронулась до плеча, и Андрей увидел смутно знакомое лицо, только значительно старше, чем помнил его когда-то. Пучки морщинок разбегались от глаз к вискам, и глаза уже не горели тем упрямым огнем, как раньше. – Боже, Эльза? – выдохнул Андрей и накрыл ее руку своей. Женщина устало присела рядом с ним, прикладывая платок к глазам поочередно. – Как ты тут оказался? – прервала тишину Эльза. – К дочке приехал, она тут квартиру снимает. Снимала, вернее. – он вздохнул. – Сложно у нее складывается. А ты? Как у тебя? Как Роберт? – Нет больше Роба, похоронили четыре года назад. С сыном осталась и тоже все «швах». – позволила себе Эльза иноязычие, хоть и учила ее Мари не делать этого никогда, из уважения к языку, на котором говоришь. – Печально. А мы с Ирмой живем в области, дом свой. – резануло Эльзу это имя. – Как она? – дрожащим голосом спросила женщина. – Сначала переживала, за Полю, что она воспитывать ребенка будет, без отца, то есть, потом вроде успокоилось все, а теперь вот в такой переплет с братом попала, что и ...ааах... – махнув рукой, закончил Андрей. – Мы одно думаем, а дети другое творят. Эльза убрала от лица платок и уставилась на Андрея. – Поля? Полиной твою дочь зовут? – Да. Полина Старинова. Одна она у нас с Ирмой. Не дал Бог больше деток... Глава 6 Полина Я никогда не была такой счастливой, как с Ромой... Нежный, заботливый, предусмотрительный. Рядом с ним я чувствовала себя самой красивой и желанной. За несколько свиданий он расположил к себе настолько, что я доверилась ему, подпустив не только к телу, но и к душе. Влюбилась, как кошка! И порхала в его руках, наслаждаясь каждой минутой, проведенной вместе. Мы гуляли по скверам, сидели в небольших кафе, устраивали ужин у него дома. Мне казалось, это лучшее время, подаренное мне судьбой. Всего несколько месяцев... а потом он стал отдаляться. И ведь была искренность в словах «я устал», «мне нужно работать». Просто их стало слишком много для нас. Я старалась не мешать и подстраиваться, устроилась на работу помощником администратора в гостиницу. Скучала по Роме безумно, но словно ничего не менялось за те пару дней, что были мои смены. Я глотала эти горькие пилюли безразличия. А потом пришла его мама, и ясно дала понять, что я лишняя в их семье. Значит, можно не думать о том, когда Рома в следующий раз заедет за мной с работы... Попытка что-то прояснить уверила меня в то, что мне не место в его жизни, исполняя волю отца и всецело подчиняясь матери даже в выборе девушки, о жене никто и не говорил! Ужасное осознание произошедшего пришло тогда, когда я поняла, что беременна. Не собиралась ничего ни требовать, ни просить, уже рассчитывая, что просто развернусь и уйду, но Рома должен знать. Он был честен со мной, надо и мне... до конца, а там как будет. Я написала о встрече, но ответа не последовало. Последовал визит его матери, которая просто поставила жирную точку в моих надеждах. Вечером того же дня я уехала к родителям. Мое знакомство со взрослым городом-миллионником состоялось. Аборт было делать поздно, да и мыслей таких не возникало, ведь в моем теле рос живой человечек. Пусть он нужен только мне! Он появился у меня и будет мой! Мама с папой приняли без оговорок. Конечно, слезы и причитания, но через пару дней все пошло своим чередом, будто так и было. Отец, всегда сильный и мудрый, видимо, пресек мамины вздохи, чтобы не расстраивать меня. Было тяжело вновь начинать жить с чистого листа, когда под ногами лежал скомканный черновик. Память вновь и вновь возвращала меня в те счастливые дни, а потом вновь спускала с небес на землю, в самую грязь размытых осенних дорог. Я назвала дочку Эммой. Имя показалось мне подходящим для беспокойной и крикливой малышки, которая с рождения всем демонстрировала свой характер. Маме очень нравилось имя, она звала дочку Эмми, а папа...конечно, и предпочел бы имя попроще, но мудро смолчал. В свидетельстве о рождении мы решили поставить отчество, как у меня. Мне было стыдно, что я так и не рассказала родителям, кто ее отец, не хватало смелости признаться, как опрометчиво я поступила, идя на поводу у эмоций. Но они все поняли по моим ночным кошмарам, где я звала Романа... Папин племянник Игорь Хмелев вроде и не плохим парнем казался, но совершенно не стремящимся становиться взрослым. Он и первую мебель продавать предложил в шутку. А объявление на популярном сайте подавала я. Вообще во всей этой истории я заняла свое место, самое что ни на есть центральное. От Игоря требовалось лишь покупать доски, брус разных размеров, лаки и выгружать их в мастерскую. Ни на что большее Игорь был не годен, поскольку не обладал и толикой терпения. А ведь работа столяра – это большое терпение и усидчивость. Но я не хотела расстраивать папу, поэтому все шло своим чередом. Оказавшись в Новосибирске вновь, я мысленно представила, что открываю новую страничку. Так было чуть легче ходить по тем же улицам, что и раньше. Эмму я устроила в садик рядом с торговым центром, где мы арендовали помещение под продажу и крохотную мастерскую. Я старалась изо всех сил, засиживаясь до ночи с заготовками. Игорь предпочитал не вмешиваться и не задавать лишних вопросов. Он жил сам по себе, не отказываясь лишь от домашнего ужина и чистых постиранных и выглаженных вещей. У нас уже купили несколько изделий в арендованном магазине, и я так радовалась, как ребенок! Купила домой торт. Только Игорь явился за полночь и пьяный. Что ж, мы с малышкой прекрасно посидели без него. Эмма знает, что Игорь ей не папа. Она иногда спрашивает, почему у других детей есть папа. Приходится, проглотив слезы, отвечать, что ее папа просто не знает о ней, а найти его мама не может. Пока такая версия. А еще Эмма говорит, что когда вырастет, то откроет целую фабрику и будет делать для людей самую красивую мебель на свете! В такие моменты мне хочется свернуть горы для этой малышки. *** Сегодня в садике прорвало канализационную трубу, поэтому ребенка до конца недели просили не приводить. И как я должна работать? Обреченно шагаю за руку с малышкой в торговый центр, мне просто ничего не остается. Телефон Игоря молчит, а арендованная площадь должна быть открыта каждый день по условиям контракта. Прошу Эмму не бегать по коридорам, но это практически бесполезно, ей хватает получаса на одном месте и неуемная энергия рвется наружу. К счастью, заглядывает охранник и сообщает, что везде камеры, и он немного присмотрит за ней. Благодарю его, но сомневаюсь, что у него это получится. Наконец, время обеда. Усаживаю Эмму на перекус, достав печенье и налив ей любимый кисель. – Я посижу тихо-тихо, как мыска! – обещаем мне малышка. Скрываюсь в мастерской, чтобы хоть немного «отгладить» шкуркой заготовку для будущего кашпо. Но вдруг меня трогают за плечо. Подпрыгиваю от неожиданности, вытаскивая наушники. – Эээй... Я узнаю его в первого взгляда. Еще бы! Сколько я дней провела, вспоминая все черточки этого лица, этих золотисто-карих глаз! – Не хотел Вас пугать, но мне нужно купить... Полина... И он узнает меня, просверливая взглядом. Что, не забыл? Хочется сказать что-то обидное, но слова совсем пропадают и путаются в голове. – Извини, можешь продать ... вот это кашпо, и еще кии... там... Киваю и быстро следую к кассе. Эммы нет на месте! Боже, надо срочно отпустить его! И на поиски! – Спасибо... На звон входного колокольчик я вздрагиваю и выдыхаю. Прискакала пропажа! – Мама, я есё кусать косю! – запрыгивает мне на руки моя кудрявая бестия! Разворачиваюсь и прячусь от своего прошлого в мастерской. Я не была готова к этой встрече! Даже не думала, что в этом огромном городе у меня будет шанс вновь его увидеть. Роман стал симпатичнее, мужественнее. Широкие плечи, статная подтянутая фигура, по-прежнему отлично одет и вежлив. Только вот смущению его не было предела. Он выглядел растерянно, будто встретил привидение. Ну, и поделом. Я не обязана отчитываться и объясняться. Это ты меня оставил, Рома, мы даже не расставались! Забыл, как пустой кошелек на лавочке в парке. Вроде бы и жаль, а возвращаться не за чем! Еще пару часов занимаю Эмму в мастерской, как могу. На удачу, покупателей больше нет, да и изделий осталось мало. Необходима пара дней, чтобы я вновь набрала запас для продажи. Для этого ребенок должен быть в садике. Беда! Возвращаемся с малышкой домой, но только за нами закрывается входная дверь, как слышен звонок. Полагая, что это Игорь я открываю, не глядя, и в квартиру вваливаются двое мужчин. Глава 7 – Хмелев Игорек тут проживает? – начинает один из мужчин, высокий, с вытянутым лицом и колючими темными глазами. Его лицо расплывается в ухмылке, а корпус ссутулен, руки в карманах. – Да, мы снимаем... – запинаюсь, предчувствуя беду, отвечаю. – Тогда, вот Вам документы. Распишитесь в получении уведомления об истребовании долга. – Долга? Я никому не должна. – Хмелев Игорь должен. Он не вернул вовремя оформленный займ для ставки, и теперь будет выплачивать с процентами. Холод побежал по спине. Вот оно! – Я не подпишу. Не я брала у Вас займ. – Но Вы же супруга, хотите загнать мужа в долговую яму? – Не супруга. Разговаривайте с ним, пожалуйста. А сейчас я должна заняться своими делами. – Попрошу Вас уйти. И я не знаю, когда Игорь вернется. – Хорошо, Полина Андреевна, но подумайте на счет помощи Игорю, все же даже большие дети требуют участия и внимания. Не говоря уже о маленьких... С этими словами, брошенными в меня словно камни, мужчины вышли. Я поняла, что сползаю по стене, но позволила себе минуту находится в прострации. Все же не каждый день узнаешь, что жизнь валится, как карточный домик! Мне только что намекнули, что кредиторы знают об Игоре все, с кем и где живет, и аккуратно так, что мне есть что терять. Ребенок! Верно, женщине с ребенком будет сложно скрыться. Но оставаться было невозможно. Загнанный в угол Игорь мог быть непредсказуем и неизвестно, что потребует от меня! Куда бежать на ночь глядя с засыпающим ребенком на руках? Да как же я оказалась в такой ситуации? Неужели Игорь совсем без мозгов, впутать меня с дочкой в такое? – Эмма, вставай, нам нужно уйти! – Кудя? Я спать косю, с Мишей... – она прижала к груди плюшевого медвежонка, подаренного дедушкой. – Нам очень нужно, дочка. Прошу, не капризничай сегодня. – наспех закидываю в сумку вещи, прикидывая, в чем я завтра пойду на работу и во что одеть ребенка. Ужасный день! Встретила Романа, чуть не умерла от страха и волнения. Почему я так реагирую на него? Ведь отболело уже, все кончилось, не начавшись, собственно. Я ничего ему не должна! – Давай, идем! – тяну Эмму за руку и обуваю ей сандалии. Ремешки узкие, и сама она будет возиться с ними долго. Выходя из подъезда, прикидываю, какой транспорт проходит мимо ближайшей остановки. Уже стемнело, но на улице еще по-летнему тепло. Легкий ветерок и сумеречное небо встречают приветливо, будто ждали нас с Эммой в это время. – Мама, мне стлашно. Зачем мы в темноту идем? – хнычет малышка, чуть ли не упираясь. – Потерпи, зайка, нам нужно добраться до автобуса. В автобусе свет горит, все видно. – успокаиваю. Через пару дворов сворачиваю к остановке. На часах половина восьмого, дождусь ли я транспорт на окраине. Но на мою радость подъезжает маршрутка, в которую мы загружаемся с Эммой. Ребенок потирает глаза и зевает. Она укладывает голову мне на колени. Как же обидно! Я опять в этом огромном злом городе, одна, с ребенком на руках! Через пару остановок я вижу вывеску «Хостел» и спешно тащу к выходу Эмму и сумку. Вовсе не сонная администратор выдает нам ключ от номера на втором этаже и томно сообщает: – В комнате не курить, мужиков не водить. – Мам, а что такое «музыков»? – тут же спрашивает ребенок, услышав новое слово. – Это тетя так выражается, слишком метко. – замечаю, хотя мне сейчас все равно, даже если она спляшет. Волнение не оставляет ни на минуту, а ребенка нужно уложить спать. В комнате первым делом застилаю кровать и укладываю Эмму. Она засыпает, не капризничая, под фоновый звук включенной плазмы на музыкальном канале. Я настолько устала, что сил рассуждать с самой собой просто нет. Хорошего уже не случится, главное, чтобы нам с Эммой больше не угрожали. *** Утром я успеваю умыться и переодеться до того, как проснется девочка. Вытаскиваю ее платье, приготовленное для дня рождения, на которое нас пригласили родители ее знакомого мальчика из садика. У Эммы настоящее мероприятие, поэтому придется на сегодня задержаться в этом городе. Поскольку трубу в садике не починили, на работу придется вновь идти с ребенком. Хотя... Вот там нас и смогут разыскать в первую очередь. Очевидная пугающая мысль пронизывает сознание, как раскаленная шпага. Как же быть? Реально бежать отсюда? Если Игорь задолжал большую сумму, то его и у моих родителей будут искать, но там хотя бы мы будем вместе. Я присела на край кровати и заплакала. Слезы полились сами, словно подсказывая – «выход пока не видно»! И тут позвонил папа. Я не смогла ему не рассказать, что произошло. Умолчала лишь, что сижу сейчас в хостеле с ребенком и думаю, как из всего этого выпутаться. – Мам, на завтлак хлопья будут? – сонно спросила Эмма, усаживаясь на кровати. – Не знаю еще. Просыпайся, умывайся и идем завтракать в кафе! – Ула! Кафе! Мам, а сто такое кафе? Тихо выходим с дочкой из хостела и переходим улицу, чтобы добраться до кафе. Администратор подсказала, что неподалеку есть кафе, где готовят завтраки. Мне придется кормить ребенка кем-то сваренной кашей. Неизвестно кем! Устраиваю Эмму за столом, но ей все же очень высоко. Придется усадить ребенка на колени. Молодая официант подходит к нам с подносом и выставляет небольшую пиалу с овсянкой, блюдце с творожниками и чай. – Спасибо большое, девушка! – На здоровье! – она подмигивает Эмме, и та принимается возиться с кашей. Моя малышка невероятно самостоятельная. Она давно кушает сама, управляется и ложкой, и вилкой. А количество вопросов и лексикон побивают все рекорды. «Пятилетнее» «почему» у нее уже сейчас, в три с хвостиком. – Здравствуйте, Полина. – за наш столик присаживается незнакомый мужчина в пиджаке стального цвета и нежно голубой сорочке. – Пожалуйста, не волнуйтесь. Я застываю с творожником у рта, подавляя нарастающую панику. – Меня зовут Сергей Берцев. Мы не знакомы, но я не причиню вам вреда. – мужчина смотрит на меня прямо, не отрывая своих синих глаз. – Что Вам нужно от меня? – наконец, выдавливаю из себя, отставляя творожники и прижимая к себе Эмму. Она, словно не замечая мужчину, орудует ложкой и приговаривает какой-то стишок, обращаясь к своему любимому медведю. – Полина, я немного навел справки о Вас. Извините, такая работа. Почему к Вам приходили вчера представители букмекерской конторы? – Не ко мне. К Игорю. Он устроил это все. А Вам что до этого? Кто Вы? – Я работаю на компанию «КарсГрупп», когда-то давно обещав Роберту, оберегать его семью. – Мне ни о чем не говорит это название. – А Роман Робертович Карсштейн? Кажется, вы общались? – При чем тут это? – пробегает по спине холодок, вновь напоминая, кто отец моей дочки. – При том, Полина, что я здесь не для того, чтобы Вас пугать и доводить до слез. Я хочу помочь. У Вас проблемы.