Текст книги "Божественный ветер"

Автор книги: Рикихэй Иногути

Соавторы: Тадаси Накадзима
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Наши базы камикадзэ действовали просто и эффективно, пользуясь отработанной методикой. Самолет-разведчик, найдя противника, должен радировать об этом на береговую базу. Центр связи по телефону передает полученную информацию на командный пункт, расположенный рядом с взлетной полосой, где командир – в Себу это был я – дежурит, готовый поднять летчиков по тревоге. Объявив тревогу, я должен нанести на карту положение противника, указать состав эскадры, ее курс, оценить погодные условия на маршруте и в районе цели. Оценив все эти факторы, я должен решить, сколько самолетов камикадзэ поднять, когда они должны взлететь и каким курсом следовать к цели. Когда это сделано, я бегу к месту отдыха пилотов, где они уже выстроились, ожидая приказа. Им предстоит получить от меня всю необходимую информацию, а потом подготовиться к вылету.

Тем временем техники и механики выкатывают самолеты из укрытий на исходную позицию у взлетной полосы, подвешивают бомбы, заправляют бензином, прогревают моторы. Все эти картины снова проплывают в моей памяти. Пилоты забираются в кабины подготовленных самолетов… прощально машут рукой… моторы ревут… и самолеты взлетают, быстро набирают высоту и исчезают на востоке.

Пересекая береговую черту, пилот в последний раз видит землю, раскидистые зеленые кроны кокосовых пальм, которые лишь сверкающая белая полоска пляжа отделяет от бескрайней синевы океана. Однако летчики не замечают всех этих красот, потому что их ждет работа. Самолеты упрямо набирают высоту, так как наверху больше шансов уклониться от вражеских перехватчиков. Пилоты надевают кислородные маски, так как на большой высоте воздух становится разреженным.

Далеко впереди на глади океана внезапно появляется горстка черных точек. Головной самолет направляется прямо к вражеским кораблям, которые теперь полным ходом идут на восток. Время от времени облака скрывают их из вида.

Пилоты-камикадзэ увеличивают свою скорость, когда приближаются к району атаки, а истребители сопровождения занимают позицию, чтобы в случае необходимости отсечь вражеские перехватчики.

Вражеские истребители быстро набирают высоту, чтобы атаковать наши самолеты, идущие прямо на цель. Головной самолет слегка покачивает крыльями и передает приказ: «Всем самолетам атаковать!» Поднятая рука лидера ясно видна всем, а кое-кто даже может различить его широкую улыбку. Каждый пилот выбирает свою цель, предпочтительно авианосец, и пикирует в наиболее уязвимую точку – элеватор на полетной палубе. Корабль открывает огонь из всех орудий, но самолет прорывает стену раскаленной стали и таранит свою цель. После каждого удара взлетает столб пламени и поднимается высокий столб густого черного дыма.

Сидя на командном пункте после каждого вылета камикадзэ, я с надеждой ждал сообщения об успехе. Ведь надежда умирает последней…

Слова императора

Атаки камикадзэ продолжались, и противник усилил налеты на аэродром Себу. Но тут мы узнали, что императора проинформировали о достижениях звена «Сикисима». За этой новостью последовало сообщение, в котором приводился отзыв императора об этом подвиге. Я приказал построить весь личный состав авиабазы возле командного пункта, чтобы зачитать послание императора. Когда люди собрались, я убедился, что их моральный дух исключительно высок, хотя им приходилось трудиться круглыми сутками. Держа в руках телеграмму, я обратился к ним:

«Я должен передать вам слова его величества, сказанные начальнику Морского генерального штаба по поводу результатов, достигнутых корпусом специальных атак камикадзэ».

Все насторожились, и я зачитал телеграмму адмирала Ониси:

«Когда его величеству сообщили о специальных атаках, он сказал: «Было ли столь необходимо идти на такие крайности? Они проделали поистине великолепную работу». Слова его величества показывают, что его величество глубоко озабочен. Мы должны удвоить свои усилия, чтобы избавить его величество от этих тревог.

Я уверен, что вы приложите для этого все силы».

Этой ночью мой друг капитан 1 ранга Иногути сказал мне: «Я думаю, что адмирал Ониси, находящийся в Маниле, был страшно расстроен, узнав, что сказал император. Я думаю, что адмирал воспринял слова его величества как критику командира, который отвечает за новую тактику».

Глава 9
Создание новых подразделений камикадзэ

Аргументы адмирала Ониси

Любые угрызения совести, которые мог испытывать адмирал Ониси как создатель корпуса камикадзэ, должны были улетучиться после того, как стали ясны итоги битвы за Лейте. То, что случилось с соединением адмирала Куриты 24 октября, было только прологом к катастрофе, постигшей весь японский флот. На следующий день, задолго до рассвета, соединение под командованием адмирала Куриты, пытавшееся прорваться через пролив Суригао с юга, натолкнулось на ожидавшее его соединение американских линкоров, крейсеров, эсминцев и торпедных катеров. Японская эскадра была уничтожена в считанные минуты. Были потоплены линкоры «Фусо» и «Ямасиро», а также 3 эсминца, крейсер «Могами» получил тяжелые повреждения. Эскадра адмирала Симы, следовавшая за ней, понесла такие потери, что была вынуждена повернуть назад. После рассвета американские самолеты атаковали отходящих японцев и добили поврежденные крейсера «Могами» и «Абукума».

Авианосцы адмирала Одзавы на севере столкнулись с мощным вражеским авианосным соединением и также были уничтожены. В ходе боя у мыса Энганьо Одзава потерял все 4 авианосца – «Дзуйкаку», «Титосэ», «Тиёда», «Дзуйхо», крейсер «Тама» и несколько эсминцев.

Как ни странно, но уловка с эскадрой-приманкой сработала, Одзаве удалось отвлечь вражеские быстроходные авианосцы на север, оставив транспорты и десантные суда в заливе Лейте практически беззащитными. Адмирал Курита ночью опять повернул на восток и на рассвете 25 октября атаковал соединение прикрытия, состоящее из эсминцев и эскортных миноносцев. Однако сбитый с толку частыми дождевыми шквалами и полным отсутствием информации, а также беспокоясь о сокращающихся запасах топлива, адмирал Курита повернул назад, потопив 1 эскортный авианосец и 3 эсминца. Его эскадра ушла обратно на запад через пролив Сан-Бернардино. К сожалению, крейсера «Тикума», и «Тёкай» получили тяжелые повреждения, и их пришлось затопить. Американские самолеты атаковали и потопили отходящие крейсера «Судзуя» и «Носиро». В течение 3 дней Императорский Флот потерял 3 линкора, 4 авианосца, 10 крейсеров и 9 эсминцев – более половины всех кораблей, участвовавших в операции.

В ходе всех этих боев проявилась неспособность 2-го Воздушного Флота добиться заметных результатов методами обычных атак, хотя были использованы сотни самолетов. В самый разгар операции «СЁ» адмирал Ониси убедился, а последующее развитие событий еще больше укрепило эту убежденность, что атаки камикадзэ являются единственным способом сдержать превосходящие силы противника. Сразу после прибытия 23 октября 2-го Воздушного Флота на авиабазу Кларк адмирал Ониси встретился с его командующим, вице-адмиралом Фукудомэ. Адмирал Ониси сразу раскрыл свои карты.

«1-й Воздушный Флот в последний месяц понес чудовищные потери. У него осталось не более 50 боеспособных самолетов. Это около 30 истребителей и несколько бомбардировщиков «Бетти», «Джилл» и «Джуди».

Имея так мало самолетов, просто невозможно продолжать сражаться, используя обычную тактику. Если атаковать по-старому, это приведет к гибели оставшихся самолетов. С учетом сложившейся ситуации и после тщательного анализа всех аспектов проблемы 1-й Воздушный Флот решил предложить специальные атаки как единственные, имеющие шансы на успех. Я надеюсь, что 2-й Воздушный Флот присоединится к нам в этих атаках».

Так как адмирал Фукудомэ не сразу согласился с этим предложением, вечером того же дня адмирал Ониси еще раз встретился с ним. «Я не отрицаю значения массированных атак, которые вы отрабатывали, но их эффективность при данных обстоятельствах выглядит сомнительной. Мы твердо верим, что специальные атаки 1-го Воздушного Флота принесут желаемые результаты, однако нам требуется больше самолетов. Мы хотели бы, чтобы вы передали нам часть истребителей».

Но адмирал Фукудомэ и сейчас не согласился с ним, заявив, что он верит в эффективность обычных массированных атак. Он беспокоился, что переход к самоубийственным атакам подорвет дух летчиков. Поэтому 24 и 25 октября, в критические дни операции, 2-й Воздушный Флот провел атаки силами до 250 самолетов, но сумел при этом повредить только 2 крейсера и 3эсминца. [10]10
  24 октября пикировщиком был поврежден легкий авианосец «Прин-стон», который позднее затопили сами американцы. Горизонтальные бомбардировщики повредили эсминец «Лейтце» и танко-десантный корабль LST-552, торпедоносец повредил танкер «Аштабула». 25 октября обстрелом с воздуха был поврежден эскортный миноносец «Ричард М. Роуэлл». Прим. авт.


[Закрыть]При этом только 25 октября камикадзэ из состава звена «Сикисима» 1-го Воздушного Флота потопили 1 вражеский авианосец и повредили 2 или 3.

Ночью адмиралы встретились в третий раз, и Ониси заявил: «Можно уверенно сказать, что специальные атаки являются нашим единственным шансом. В критической ситуации мы не можем терять драгоценное время. 2-й Воздушный Флот просто обязан перейти к специальным атакам».

К этому времени адмирал Фукудомэ убедился в эффективности самоубийственных атак, однако он все еще опасался их пагубного воздействия на моральное состояние своих летчиков. Адмирал Ониси постарался его успокоить. После совещания с офицерами штаба, которое завершилось 26 октября в 02.00, адмирал Фукудомэ наконец-то согласился принять тактику самоубийственных атак.

После согласования вопросов тактического взаимодействия двух воздушных флотов было решено, что их объединят под общим командованием адмирала Фукудомэ, а адмирал Ониси станет его начальником штаба. Капитан 1 ранга Сибата из 2-го Воздушного Флота был назначен начальником оперативного отдела, а я отвечал за проведение специальных атак. Когда эти организационные вопросы были решены, штаб Флота Юго-Западного района выпустил специальный приказ, названный «Объединенная базовая авиация».

Адмирал Фукудомэ собирался использовать в качестве камикадзэ только истребители 12-й Воздушного Флота, которые прибыли вместе с ним с Курильских островов. Остальные самолеты 2-го Воздушного Флота он предполагал оставить для проведения обычных атак. Но летчики этого флота буквально рвались в корпус камикадзэ, поэтому к 27 октября одна только 701-я авиагруппа сформировала 4 отряда камикадзэ под командованием капитана 1 ранга Тасихико Кида.

Боевой дух летчиков 12-го Воздушного Флота также был исключительно высоким. Они были переведены в корпус специальных атак сразу после прибытия 26 октября на авиабазу Кларк. На следующий день 17 самолетов под командованием лейтенанта Канно, в том числе 13 самолетов, только прибывших с севера, улетели из Мабалаката в Себу, на передовую базу камикадзэ. По пути группа над Мариндюком столкнулась с 16 вражескими истребителями «Хеллкэт» и была вынуждена принять бой.

Вскоре после вылета один из пилотов группы обнаружил, что шасси его самолета не убираются, однако он не повернул назад. Вместо этого он последовал за лейтенантом Канно, который позднее рассказал, что ему стоило больших трудов защитить этот самолет во время воздушного боя с американскими авианосными истребителями.

После того как тактику камикадзэ согласились использовать 2-й Воздушный Флот и другие авиационные части, прибывшие с севера, наше положение на Филиппинах значительно улучшилось в плане организации специальных атак.

Необычное подразделение

Во время трехдневной битвы на севере у берегов Лусона я оставался в Мабалакате. 26 октября я вернулся в штаб с рапортом о ходе формирования подразделений специальных атак. Прибыв в Манилу, я был просто поражен количеством грязи на улицах. Люди выглядели испуганными и нервными. Многие покидали город, таща на плечах огромные тюки. Над гаванью плыли густые клубы дыма после вражеских воздушных налетов. На позициях зенитных батарей вдоль берега солдаты прибирали стреляные гильзы и разбирали завалы после очередной бомбежки. Вся Манильская бухта была наглядным свидетельством ярости вражеских воздушных налетов. Меня особенно потрясло огромное количество потопленных кораблей, от которых теперь остались только кончики мачт, торчащие из воды. Я гадал, сможем ли по-прежнему доставлять на Филиппины военные грузы при столь сильных ударах с воздуха.

Когда я прибыл в штаб, то обнаружил, что офицеры 1-го и 2-го флотов работают вместе. Мне сообщили о моем новом назначении и обязанностях.

На следующий день рано утром около 40 вражеских авианосных самолетов атаковали Манилу. Удар был нанесен по стоящим на якоре судам, портовым сооружениям и зенитным батареям. Волна за волной истребители, бомбардировщики и пикировщики атаковали аэродром Николе. Наш штаб подвергся пулеметному обстрелу.

Мы с адмиралом Ониси укрылись в одном из маленьких бомбоубежищ в саду. В перерыве между налетами адмирал сказал: «Иногути, вы знали, что капитан 1 ранга Эитиро Дзё уже просил назначить его командиром подразделения самоубийц? Я думаю, что после возвращения из Рабаула именно он первым предложил использовать эту тактику, совершенно правильно заметив, что в нашем положении просто не остается иного выхода. В то время я не понял, что он имеет в виду, и не мог принять его предложение. Но сегодня я сам пришел к тому же решению и начал претворять его в жизнь».

Раздались новые пулеметные очереди, и адмирал пригнулся, укрывшись за стенкой, после чего продолжил: «То, что мы видим здесь и сейчас, показывает, насколько ошибочной была наша стратегия». После долгой паузы Ониси добавил: «Это совершенно необычное подразделение».

А мне вспомнилась сцена, которая происходила примерно два с половиной года назад. В то время главнокомандующий Объединенным Флотом адмирал Исороку Ямамото еще искал возможность одержать решающую победу. Я тогда служил в Отделе личного состава морского министерства в Токио, возглавляя секцию лейтенантов и капитан-лейтенантов. В один из мартовских дней 1942 года торпедист из штаба адмирала капитан 2 ранга Армима пришел ко мне и заявил: «Мне нужны несколько исключительно способных офицеров».

«И что вы намерены с ними делать?» – поинтересовался я.

«Они необходимы для укомплектования экипажей сверхмалых подводных лодок, предназначенных для атаки портов Диего-Суарес и Сидней».

Я был страшно удивлен и не сумел этого скрыть. «Но разве стоит повторять атаку миджетов, которая была проведена ранее в Пирл-Харборе? Тогда мы согласились на такую операцию, потому что считали, что от нее многое зависит. Но это почти гарантированное самоубийство. Просто возмутительно со стороны старшего командира отдавать такой приказ. Не имеет значения, как велики заслуги адмирала Ямамото, если он обратится к самоубийственной тактике, историки будут проклинать его многие сотни лет».

Арима ответил: «Я думаю, что у адмирала Ямамото есть свои соображения, вам не известные».

«Может быть. Но сама идея выглядит чудовищной. За такие бесчеловечные поступки придется отвечать на небесах».

И вот теперь я, который когда-то назвал идею чудовищной, соглашаюсь с адмиралом Ониси и помогаю ему организовать точно такие же операции. Какая злая ирония судьбы! И все-таки имелись определенные различия. Разве сам адмирал Ониси не сказал только что, что тактика камикадзэ совершенно необычная? Японский флот все поставил на успешную оборону Филиппин. Наши базовые самолеты не имели иного способа эффективно помочь надводным кораблям, кроме как используя тактику камикадзэ. И я подумал, что при подобных обстоятельствах она может быть приемлема.

Все там же, в маленьком бомбоубежище в Маниле, в промежутках между разрывами бомб, адмирал Ониси продолжил: «Когда 20 октября я вернулся сюда после завершения формирования корпуса специальных атак в Ма-балакате, я пошел прямо в штаб Флота Юго-Западного района, чтобы попросить задержать выход соединения адмирала Куриты до тех пор, пока самолеты камикадзэ получат возможность атаковать противника. Когда я прибыл в штаб, то узнал, что корабли вышли в море 2 часа назад. Если бы им был отдан приказ возвращаться, это привело бы к всеобщему хаосу, поэтому я отказался от этой идеи и ушел».

Адмирал Ониси говорил совершенно спокойно. Однако я без труда мог представить, какая буря бушует в его душе, когда он вспоминает потери японского флота вокруг Лейте к этому дню.

Когда вражеский воздушный налет закончился, мы вышли из убежища. Вражеские самолеты повернули на восток и летели в идеальном строю. Их никто не атаковал, им никто не мешал. А над гаванью плыло новое облако густого черного дыма.

Только вопрос времени

Этим вечером я отдыхал прямо в штабе. Неожиданно в темном дверном проеме появился молодой офицер в летном костюме. Он подошел ко мне и сказал: «Я Тада, господин капитан 2 ранга. Здесь ли адмирал Ониси?»

Это был лейтенант Кейта Тада, который окончил Военно-морскую академию в 71-м выпуске. Ему едва исполнилось 20 лет. Я всегда испытывал теплые чувства к молодым выпускникам академии, потому что сам учился там до войны.

«Я рад видеть вас, лейтенант Тада. И что вы делаете здесь в такое время?» – поинтересовался я.

«Я желаю видеть адмирала Ониси».

«Очень хорошо, он на верхнем этаже. Я покажу вам его комнату».

Тада быстро подошел к двери, которую я указал. На пороге он произнес: «Добрый вечер, дядя», и вошел. Его голос звучал совсем неофициально.

Я спустился по лестнице и взял бумаги молодого человека. Его отцом был вице-адмирал Такоэ Тада. [11]11
  Будущий заместитель морского министра. Прим. авт.


[Закрыть]Тада и Ониси учились в одном классе академии и дружили еще с тех самых пор. Их семьи также были очень близки. У адмирала Ониси не было детей, поэтому он любил молодого Таду, как своего собственного сына.

Из приказов лейтенанта Тады я узнал, что он служит в 252-й авиагруппе 2-го Воздушного Флота. Он прибыл на аэродром Николе 23 октября и был зачислен в отряд специальных атак. И теперь он пришел попрощаться.

Было уже 10 часов вечера, и здание штаба погрузилось во тьму, когда два человека спустились по лестнице. В саду адмирал пожелал молодому человеку удачи. Тада поклонился, надел фуражку и ушел.

Старый человек долго смотрел в темноту, не проронив ни слова, а потом, тяжело ступая, пошел обратно. Когда он поднимался по лестнице, я представил, какое горе и отчаяние он должен испытывать, зная, что этот молодой пилот вскоре отправится на смерть.

Так вышло, что на следующий день лейтенанта Таду перевели в другой отряд камикадзэ. Только 19 ноября он вылетел к заливу Лейте, и больше о нем никто ничего не слышал.

Вскоре после этого я улетел на истребителе в Себу. Это место находилось всего в 60 милях от Лейте, поэтому здесь в полной мере ощущалось напряжение боев. Летные полосы работали с полной нагрузкой, самолеты взлетали и садились чуть ли не ежеминутно. Это были разведчики, камикадзэ, истребители сопровождения. Но среди постоянно мелькающих лиц я заметил несколько пилотов, знакомых мне по дням учебы в Военно-морской академии Этадзимы. Например, лейтенанта Кендзо Накагаву, который командовал 165-м отрядом истребителей.

Несколько дней назад противник высадился в Таклобане, и теперь на плацдарм хлынул поток войск и техники, предназначенных для захвата всего острова Лейте. Наша пехота закрепилась на холмах, пытаясь сдержать наступление противника. Однажды вечером я находился на командном пункте в Себу, когда прилетела группа из 6 истребителей. Когда командир группы докладывал о прибытии начальнику аэродрома, я узнал его. Это был мой племянник Сатоси Иногути. Вероятно, он также заметил меня, потому что немного позднее подошел в мою комнату. Он только что прилетел с авиабазы Кларк, где приземлился сегодня утром после перелета из Японии. Его отлет из Японии задержался, так как возникли проблемы с подбором 6 самолетов для укомплектования отряда.

Мой племянник учился в академии в одном классе с лейтенантом Тадой. Они закончили академию 15 сентября 1943 года, и большинство выпускников сразу были направлены в центр подготовки летчиков ВМФ. В октябре он получил офицерское звание. Эти 6 самолетов были переброшены на Себу, чтобы войти в состав 165-го отряда истребителей лейтенанта Накагавы.

Я не видел мальчика несколько лет и был счастлив услышать его рассказ о службе после окончания академии. Когда рассказ закончился, он с волнением спросил: «Вы что-нибудь знаете о моем отце?»

Его отец и мой брат капитан 1 ранга Тосихира Иногути в августе 1944 года был назначен командиром линкора «Мусаси» и стоял на мостике этого корабля 24 октября. В этот день соединение Куриты, двигаясь на восток через море Сибуян, было атаковано вражескими самолетами. Они наносили удары от рассвета и до заката. Американцы добились множества попаданий бомбами и торпедами в «непотопляемый» «Мусаси». Его действительно оказалось очень трудно потопить, но ни один корабль не мог выдержать таких ударов. Я уже узнал, что капитан остался на мостике, приказав команде спасаться. [12]12
  Интересная неувязка. С.Э. Морисон в книге «Leyte», Boston, 1963 год, на стр. 430 сообщает, что линкором «Мусаси» командовал контрадмирал Дж. Иногути. В книге Акиры Ёсимуры «Battleship «Musashi», New York, 1999 год, говорится о капитане 1 ранга Тосихира Игути. Прим. пер.


[Закрыть]

Я сообщил все это его сыну, добавив: «Я понимаю, почему он пошел на дно вместе с кораблем».

Молодой человек беспомощно всхлипнул и повторил: «Вместе с кораблем». В этот самый день он летел над морем Сибуян, чтобы приземлиться на Себу. Он выглядел просто убитым, и я понял, что он готов стать камикадзэ. Я не мог решить, что посоветовать юноше, и в конце концов, решил, что выбор он должен сделать совершенно самостоятельно. Было уже поздно, и зная, что племянник, вероятно, страшно устал, я предложил ему немного отдохнуть. Мы отправились спать.

В полдень 2 ноября разведывательный самолет заметил более 80 вражеских самолетов на аэродроме в Таклобане. Была спешно собрана группа, чтобы атаковать эту соблазнительную цель на следующее утро. В предрассветном полумраке над аэродромом поплыли голубые дымки выхлопов, когда 12 истребителей под командованием лейтенанта Накагавы готовились к взлету. Мой племянник, который стоял в пункте управления полетами в обычном мундире, вдруг отлучился на минутку и вскоре появился в полной летной форме. Он вылетел в дверь и побежал к самолетам, часть которых уже выруливала на взлетную полосу. Когда громкий рев моторов и скользящие по земле черные тени возвестили, что первые истребители уже поднялись в воздух, ошарашенный уоррент-офицер подошел ко мне и сообщил: «Лейтенант Иногути сказал мне: «Я полечу вместо тебя», – и забрал мой самолет».

Когда начало светать, в направлении Таклобана стали видны клубки разрывов зенитных снарядов. Наши самолеты атаковали вражеский аэродром. Я молился за их успех.

Примерно через 30 минут вернулся один наш самолет. Только один! Когда пилот выбрался из кабины, мы увидели, что у него все лицо залито кровью. «Сильнейший зенитный огонь уничтожил нашу группу, когда мы пролетали над горами. Вероятно, наши самолеты были обнаружены радаром противника, и его зенитные батареи находились в полной готовности. Не стоит и говорить, что внезапная атака не удалась», – сообщил он.

«Лейтенант Ино…?» Я не договорил. Выражение лица пилота подсказало мне, что спрашивать не о чем.

Это произошло всего лишь через 10 дней после того, как его отец погиб вместе с линкором «Мусаси». А теперь и сын нашел место упокоения не слишком далеко от отца.