Текст книги "Перси Джексон и последнее пророчество"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава пятая
Я загоняю свою собаку в дерево

Миссис О’Лири увидела меня раньше, чем я ее; отличная работа, если учесть ее размеры – примерно с мусоровоз. Я вышел на площадку – и стена темноты навалилась на меня.

– ГАВ-ГАВ!

Следующее, что я помню: я лежу на земле, на груди у меня стоит здоровенная лапа, и лицо мне лижет громадный язык – жесткий, как терка.

– Ой-ой-ой, – сказал я. – Привет, девочка. Рад тебя видеть.

Миссис О’Лири понадобилось несколько секунд, чтобы успокоиться и убраться с меня. К тому времени я был весь в собачьих слюнях. Ей хотелось поиграть, и я, подобрав бронзовый щит, швырнул его в угол площадки.

Кстати, Миссис О’Лири – единственная дружелюбная адская гончая в мире. Я вроде как получил ее в наследство, когда умер ее прежний владелец. Она жила в лагере, и Бекендорф… бедняга… если я отсутствовал, то заботился о ней Бекендорф. Это он выплавил бронзовую косточку, которую так полюбила Миссис О’Лири. Он выковал для нее ошейник с улыбающейся мордашкой и именную бирку в виде скрещенных костей. После меня лучшим ее другом был Бекендорф.

Вспомнив об этом, я снова загрустил, но все еще несколько раз забрасывал щит подальше, потому что Миссис О’Лири хотелось играть.

Вскоре она начала лаять. Лай ее был чуть громче артиллерийской канонады – так она обычно просила ее выгулять. Другие обитатели лагеря вовсе не находили забавным, если она забегала в уборную на площадке. Это, как правило, приводило к многочисленным падениям и ушибам. Поэтому я распахнул калитку, и Миссис О’Лири понеслась к лесу.

Я затрусил следом, не очень беспокоясь о том, что она убежала далеко вперед. В лесу Миссис О’Лири нечего опасаться. Даже драконы и гигантские скорпионы убегали при ее приближении.

Когда я наконец догнал ее, оказалось, что она вовсе не пользуется лесными удобствами. Она топталась на знакомой мне полянке, где когда-то Совет козлоногих старейшин подверг испытанию Гроувера. Вид у этого местечка стал не очень привлекательный. Трава пожелтела. С трех тронов из подстриженных кустов опали все листья. Но удивило меня не это. В середине этой прогалины стояла самая необычная троица, какую мне доводилось видеть: древесная нимфа Можжевелка, Нико ди Анджело и очень старый и очень толстый сатир.

Казалось, один Нико не испугался Миссис О’Лири. Вид у него был такой же, каким я видел его во сне, – в летной куртке, черных джинсах и футболке с танцующими на ней скелетами вроде тех, что видишь на картинках, изображающих День мертвецов. Меч стигийской стали висел у него на боку. Нико едва исполнилось двенадцать, но выглядел он гораздо старше и печальнее, чем обычно выглядят ребята в его возрасте.

Увидев меня, он кивнул, а потом снова принялся чесать за ухом у Миссис О’Лири. Она обнюхивала его ноги, словно он был самым интересным блюдом на свете после стейков на ребрышках. Как сын Аида, он, вероятно, путешествовал по разным местам, облюбованным адскими гончими.

Что касается старого сатира, то появление Миссис О’Лири его совсем не порадовало.

– Может, кто-нибудь… Что это существо из Царства мертвых делает в моем лесу?! – Он взмахнул руками и принялся перебирать копытами так, словно трава под ним загорелась. – Эй, Перси Джексон, это твоя зверюга?

– Извини, Леней, – сказал я. – Тебя ведь так зовут?

Сатир закатил глаза. Его сероватый мех весь пропылился, а между рогов сплел паутину паук. И вообще с таким животом он мог бы работать бампером для автомобиля.

– Конечно, меня зовут Леней! Только не говори мне, что так быстро забыл члена совета. А теперь убери отсюда эту псину!

– ГАВ! – довольно пролаяла Миссис О’Лири.

Старый сатир судорожно сглотнул.

– Пусть эта животина уберется отсюда, Можжевелка! В таких условиях я не буду вам помогать!

Можжевелка повернулась ко мне. Она была красива на дриадский манер – в фиолетовом платье из газовой ткани и с личиком эльфа, – но хлорофилл заволок ее глаза зеленовато-болотным цветом, наверное, она плакала.

– Перси, – шмыгнула носом Можжевелка, – я как раз спрашивала про Гроувера. Я знаю – что-то случилось. Он никогда не пропадал так надолго – я чувствую, он попал в беду. Я надеялась, что Леней…

– Я тебе сказал! – возразил сатир. – Без этого предателя вам же будет лучше.

Можжевелка топнула ногой.

– Никакой он не предатель! Он смелейший из сатиров, и я хочу знать, где он!

– Гав!

Колени Ленея затряслись.

– Я… я не буду отвечать на вопросы, пока эта адская собака нюхает мой хвост!

У Нико был такой вид, будто он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться.

– Я пойду выгуляю собачку, – вызвался он.

Он свистнул, и Миссис О’Лири потрусила за ним в дальний конец рощи. Леней возмущенно засопел и стряхнул веточки с рубашки.

– Так вот, юная дама, я пытался объяснить, что ваш дружок не дает о себе знать, потому как мы проголосовали за его изгнание.

– Это ты пытался проголосовать за его изгнание, – поправил его я. – Хирон и Дионис пресекли это.

– Ну, они же только почетные члены совета. Это было неправильное голосование.

– Я сообщу Дионису, что ты это сказал.

– Я только имел в виду… – Леней побледнел. – Послушай меня, Джексон, тебя этот вопрос не касается.

– Гроувер – мой друг. Он не лгал тебе о смерти Пана. Я сам это видел. Ты был слишком испуган, чтобы принять правду.

Губы Ленея задрожали.

– Нет! Гроувер – лжец, и слава богам, что мы от него избавились. Без него нам лучше.

Я показал на завядшие троны.

– Если дела идут так хорошо, то где твои друзья? Похоже, твой совет в последнее время не собирался.

– Марон и Силен… Я… я уверен, что они вернутся, – сказал он, но в голосе его звучала паника. – Они просто взяли паузу, чтобы подумать. Год был очень тревожный.

– Он будет еще тревожнее, – пообещал я. – Леней, нам необходим Гроувер. Наверняка ты можешь его найти с помощью своего волшебства.

Веки старого сатира задергались.

– Я тебе говорю – я ничего не слышал. Возможно, он мертв.

Можжевелка едва сдержала рыдание.

– Он не мертв, – сказал я. – Уж это-то я точно чувствую.

– Эмпатическая связь, – с отвращением выдохнул Леней. – Очень ненадежная вещь.

– Тогда поспрашивай, – настаивал я. – Найди его. Надвигается война. Гроувер готовил духов природы.

– Без моего разрешения! И это не наша война.

Я схватил его за отвороты рубашки, что было на меня вовсе не похоже, но этот старый козел меня достал!

– Послушай, Леней, когда Кронос начнет атаку, он спустит с цепи целую свору адских гончих. Он будет уничтожать все, что попадется на его пути, – смертных, богов, полубогов. Ты думаешь, он не тронет сатиров? Ты считаешься вожаком. Так ВЕДИ! Выйди и посмотри, что происходит. Найди Гроувера и принеси какие-нибудь известия для Можжевелки. А теперь ИДИ!

Я толкнул его не очень сильно, но у него, кажется, сместился центр тяжести, и он рухнул на мохнатые ягодицы, потом поднялся на копыта и припустил прочь – его животик подпрыгивал на бегу.

– Гроувер никогда не будет принят! Он умрет изгнанником!

Он исчез в кустах. Можжевелка вытерла глаза.

– Извини, Перси, я не хотела тебя втягивать в это. Леней ведь все еще владыка чащи. Не хватало тебе в его лице заполучить врага.

– Ну, это не беда. У меня есть враги и похуже, чем растолстевшие сатиры.

Вернулся Нико.

– Отличная работа, Перси. Судя по следу козлиных шариков, я бы сказал: нагнал ты на него страху.

Я, к несчастью, догадывался, зачем здесь оказался Нико, но попытался выдавить улыбку.

– С возвращением. Ты заглянул, чтобы увидеться с Можжевелкой?

– Гм, нет. – Он зарделся. – Так случайно вышло. Я типа… ну, наткнулся на них во время разговора.

– Он нас до смерти напугал, – попыталась улыбнуться Можжевелка. – Вдруг откуда ни возьмись. Но, Нико, ты ведь все-таки сын Аида. Ты уверен, что ничего не слышал про Гроувера?

Нико переступил с ноги на ногу.

– Можжевелка, я тебе пытался объяснить… даже если Гроувер умер, он все равно бы возродился в чем-нибудь живом. Я таких вещей не вижу – только смертные души.

– Но если ты все же что-то услышишь? – взмолилась она, кладя пальцы на его руку. – Ну хоть что-нибудь?

Щеки Нико зарделись еще сильнее.

– Нет вопросов. Буду держать ушки на макушке.

– Мы его найдем, Можжевелка, – пообещал я. – Гроувер жив, я ничуточки не сомневаюсь. Должно быть какое-то простое объяснение, почему он не выходит на связь.

Она печально кивнула.

– Это ужасно, что я не могу покинуть лес. Он может быть где угодно, а я не могу двинуться с места. Жду. А что, если этот глупый козлик ранен…

Прискакала Миссис О’Лири и стала проявлять интерес к платью Можжевелки. Та вскричала:

– Нет-нет, не смей! Я знаю, как собаки пользуются деревьями… я ухожу!

Она исчезла в зеленом тумане. Вид у Миссис О’Лири был разочарованный, но она поплелась искать другой объект, оставив меня и Нико с глазу на глаз.

Нико поковырял мечом землю, и оттуда появился холмик звериных косточек. Они сложились в скелет полевой мышки, которая тут же припустила прочь.

– Я слышал про Бекендорфа… Мне очень жаль.

– Как ты… – У меня комок подступил к горлу.

– Я говорил с его духом.

– Ах так… – Я никак не мог привыкнуть к тому, что этот двенадцатилетний парнишка больше говорит с мертвецами, чем с живыми. – Он что-нибудь говорил?

– Он тебя не винит. Он решил, что ты будешь изводить себя, и просил передать – не стоит.

– Он будет пытаться возродиться?

Нико покачал головой.

– Он остается в Элизиуме. Сказал, что ждет там кое-кого. Не знаю, что он имел в виду, но вроде смерть его не слишком беспокоит.

Меня это не очень утешило, но все же лучше, чем ничего.

– Мне было видение – ты на горе Тамалпаис, – сказал я Нико. – Ты там был?..

– Был, – отозвался он. – Я не собирался шпионить за титанами, но я оказался поблизости.

– И что ты там делал?

– Да так, была там одна наводка… – Нико поправил пояс. – Ну, ты знаешь, это связано с моей семьей.

Я кивнул. Мне было известно, что его прошлое – тема болезненная. Еще два года назад он и его сестра Бьянка застряли во времени в месте, называемом казино «Лотос». Они там провели лет семьдесят. В конечном счете их спас один таинственный адвокат, который отправил их в школу-пансион, но у Нико не сохранилось никаких воспоминаний о его жизни до казино. Он ничего не знал о своей матери. Он не знал, кто этот адвокат, или почему они были заморожены во времени, или почему их освободили. С тех пор как Бьянка умерла и Нико остался один, он не находил себе покоя – искал ответ на эти вопросы.

– Ну и как у тебя дела? – спросил я. – Узнал что-нибудь?

– Нет, – пробормотал он. – Но скоро, возможно, у меня будет новая наводка.

– И что за наводка?

Нико пожевал губу.

– Сейчас это не имеет значения. Ты знаешь, почему я здесь.

Неприятный холодок страха сжал грудь. С того самого дня прошлым летом, когда Нико предложил свой план, как победить Кроноса, меня по ночам мучили кошмары. Нико время от времени появлялся и пытался выжать из меня решение, но я всегда умудрялся отделываться от него.

– Нико, я не знаю, – ответил я. – Это кажется уж совсем крайняя мера.

– Тут Тифон появится… когда? Через неделю? Большинство других титанов тоже на свободе, и все они на стороне Кроноса. Может, пора уже переходить к крайним мерам?

Я оглянулся в сторону лагеря. Даже с такого расстояния было слышно, что между домиками Ареса и Аполлона продолжается свара, они сыпали проклятиями и выкрикивали дурацкие куплеты.

– Против армии титанов – они ничто… ты сам это знаешь. Все решится в битве между тобой и Лукой. А победить Луку ты можешь единственным способом.

Я вспомнил схватку на «Принцессе Андромеде». Я безнадежно проиграл. Кронос чуть не убил меня одной-единственной царапинкой, а мне даже ранить его не удалось. Анаклузмос отскакивал от его кожи.

– Мы можем дать тебе такую же силу, – убеждал меня Нико. – Ты слышал великое пророчество. Если ты не хочешь, чтобы твою душу забрал окаянный клинок…

«Интересно, откуда Нико известно про это пророчество, – подумал я. – Возможно, от какого-нибудь призрака…»

– Пророчество нельзя изменить…

– Но ты можешь бороться с ним. – Глаза Нико горели каким-то странным хищным светом. – Ты можешь стать неуязвимым.

– Может, стоит подождать. Попытаться драться без…

– Нет! – отрезал Нико. – Это нужно сделать сейчас!

Я уставился на него. Давно я не видел, чтобы он так кипятился.

– Слушай, ты как вообще – в порядке?

Нико глубоко вздохнул.

– Перси, я только хочу сказать… когда начнется большая драка, мы не сможем совершить это путешествие. Это наш последний шанс. Извини, если я слишком на тебя давлю, но два года назад моя сестра отдала свою жизнь, чтобы тебя защитить. Я хочу, чтобы ты с уважением относился к этому. Сделай все для того, чтобы остаться живым и победить Кроноса.

Мне эта идея не нравилась. Потом я вспомнил об Аннабет – как она назвала меня трусом – и рассердился.

Нико трудно было отказать в логике. Если Кронос нападет на Нью-Йорк, то обитатели лагеря ничего не смогут ему противопоставить. Я должен принять какое-то решение! Предложение Нико было опасным, может, даже смертельно опасным. Но оно могло дать мне преимущество в схватке.

– Ну хорошо, – решился я. – Так с чего мы начнем?

Увидев его холодную, зловещую улыбку, я пожалел, что согласился.

– Для начала мы должны проследить шаги Луки. Мы должны больше узнать о его прошлом, о его детстве.

Меня пробрала дрожь, когда я вспомнил о картинке Рейчел в моем сне – улыбающийся девятилетний Лука.

– Зачем нам это нужно знать?

– Объясню, когда доберемся, – помотал головой Нико. – Я уже нашел его мать. Она живет в Коннектикуте.

Я уставился на него. Никогда особо не задумывался о смертной родительнице Луки. С его отцом, Гермесом, я встречался, но его мать…

– Лука убежал, когда был совсем мальчишкой, – сказал я. – Я и не знал, что его мать жива.

– Живехонька. – Нико произнес это таким тоном, что у меня возникли сомнения: все ли с ней в порядке? Может, она какая-нибудь жуткая карга?

– Ну хорошо… Так как нам попасть в Коннектикут? Я могу позвать Пирата…

– Нет. – Нико насупился. – Пегасы меня не любят. И это чувство взаимно. Но лететь туда нет необходимости. – Он свистнул, и из леса прискакала Миссис О’Лири.

– Вот твоя подружка нам поможет. – Нико потрепал ее по голове. – Ты еще не совершал путешествий по теням?

– Путешествий по теням?

Нико прошептал что-то на ухо Миссис О’Лири. Она наклонила голову и внезапно насторожилась.

– Давай усаживайся, – скомандовал Нико.

Я никогда раньше не рассматривал собаку в качестве транспортного средства, но Миссис О’Лири была достаточно велика. Я забрался ей на спину и ухватился за ошейник.

– Для нее это будет очень утомительно, – предупредил меня Нико, – так что злоупотреблять этим нельзя. И лучше всего это действует по ночам. Все тени – часть одной и той же субстанции. Есть только одна темнота, и создания Царства мертвых могут использовать ее как дорогу или дверь.

– Не понимаю.

– Конечно, – ответил Нико. – Мне самому много времени понадобилось, чтобы понять. Но Миссис О’Лири знает. Ты ей скажи, куда тебе надо. Скажи ей: «Уэстпорт, дом Мей Кастеллан».

– А ты не со мной?

– Ты не беспокойся. Я тебя там встречу.

Я немного нервничал, но пригнулся к уху Миссис О’Лири.

– Слушай меня, девочка. Ты можешь доставить меня в Уэстпорт, штат Коннектикут? Дом Мей Кастеллан?

Миссис О’Лири понюхала воздух, посмотрела во мрак леса, а потом прыгнула вперед – прямо на дуб перед нами.

Но перед тем как удариться о дерево, мы перешли в область тени, холодной, как обратная сторона луны.

Глава шестая Подгоревшее печенье

Не рекомендую вам путешествий по теням, если вы боитесь:

а) темноты;

б) мурашек на спине;

в) странных звуков;

г) скорости, при которой вам кажется, что у вас с лица облезает кожа.

Иными словами, это было ужасно. Целую минуту я вообще ничего не видел, только чувствовал мех Миссис О’Лири и свои пальцы, вцепившиеся в бронзовые колечки ошейника.

В следующую минуту тени образовали новый ландшафт. Мы оказались на утесе в коннектикутской глубинке. По крайней мере, это было похоже на Коннектикут по моим воспоминаниям – я раза два был там, – много деревьев, низкие каменные стены, большие дома. По одну сторону утеса виднелось шоссе, проложенное в ущелье. По другую – чей-то задний двор. Участок был громадный и весь дикий, неухоженный. Дом – двухэтажный, белый, в колониальном стиле. И хотя расположился он по другую сторону холма от шоссе, ощущение возникало такое, будто он находится черт знает где. Под старой яблоней стояли заржавевшие железные качели. Я увидел свет в кухонном окне.

Я представить себе не мог, как можно жить в таком доме, у которого есть настоящий двор и все такое. Лично я всю жизнь прожил в маленькой квартирке в многоэтажке или в школьном общежитии. Если это дом Луки, то непонятно, с чего это он надумал дать отсюда деру.

Миссис О’Лири оступилась, и я вспомнил, что Нико предупреждал меня: путешествия по теням для нее утомительны. Поэтому я сполз со спины собаки, а она зевнула во всю свою огромную зубастую пасть, которая напугала бы и тираннозавра, потом повернулась вокруг своей оси и грохнулась на травку с такой силой, что земля вокруг сотряслась.

Рядом со мной появился Нико – бесшумно, словно тени сгустились и сотворили его. Он было оступился, но я подхватил его под руку.

– Я ничего, – выдавил он, протирая глаза.

– Как ты это сделал?

– Практика. Несколько раз врезался в стены. Пару раз случайно попал в Китай.

Миссис О’Лири принялась храпеть. Если бы по шоссе с ревом не неслись машины, то она тут всех перебудила бы.

– Ты тоже собираешься вздремнуть? – спросил я у Нико.

Он покачал головой.

– После моего первого путешествия по теням я вырубился на неделю. А теперь меня только немного клонит в сон… правда, я могу делать это не чаще двух раз в неделю. Миссис О’Лири какое-то время должна будет тут полежать.

– Значит, нам придется приятно проводить время в Коннектикуте. – Я посмотрел на дом в колониальном стиле. – Ну, так что теперь?

– Давай позвоним в дверь, – предложил Нико.

Будь я матерью Луки, я бы не открыл дверь на ночь глядя двум незнакомым парням. Но, как выяснилось, у нас с ней не было ничего общего.

Я это понял, еще когда мы не успели добраться до ее крыльца. Вдоль тропинки стояли игрушечные фигурки зверушек, какие продаются в сувенирных лавках. Тут были маленькие львы, поросята, драконы, гидры, даже маленький Минотавр в маленьких минотаврских трусиках. Судя по их жалкому виду, эти фигурки обосновались тут довольно давно – еще до таяния снега прошлой весной. У одной из гидр между шей пробивался росток дерева.

На входной двери висела уйма таких штук… их называют «музыка ветра». Блестящие стекляшки и металлические трубочки позвякивали от каждого дуновения. Медные полоски журчали, как ручейки, и я тут же понял, что мне бы не мешало забежать в туалет. И как только Миссис Кастеллан выносила весь этот шум!

Входная дверь была выкрашена в бирюзовый цвет. Фамилия Кастеллан была написана по-английски, а ниже по-гречески: Διοικητής Φρουρίου.

Нико посмотрел на меня.

– Ну, готов?

Он не успел постучать в дверь, как та распахнулась.

– Лука! – радостно воскликнула женщина.

У нее был вид человека, который любит совать пальцы в электрические розетки. Ее седые волосы торчали во все стороны, розовый халат был прожжен в сотне мест и весь засыпан пеплом. Когда она улыбалась, кожа у нее на лице неестественно растягивалась, а блеск в глазах – напряжение зашкаливало! – вызывал у меня вопрос: уж не слепая ли она?

– Ах, мой дорогой мальчик! – Она обняла Нико. Я пытался сообразить, почему это она приняла Нико за Луку (между ними не было ничего общего), но тут она посмотрела на меня и сказала: – Лука!

Женщина начисто забыла о Нико и кинулась обнимать меня. Пахло от нее подгоревшим печеньем. Худая, как ворона, она, однако, так меня стиснула, что чуть не раздавила.

– Входи! – воскликнула она. – Завтрак тебе я уже приготовила!

Мать Луки пропустила нас внутрь. Гостиная имела еще более странный вид, чем газон перед входной дверью. Повсюду зеркала и свечи. Куда бы я ни бросил взгляд – всюду видел собственное отражение. Над камином маленький бронзовый Гермес летел над часовой стрелкой тикающих часов. Я попытался понять, как это бог-вестник и покровитель путешественников влюбился в такую старуху – нет, это было невозможно.

Потом я обратил внимание на фотографию, стоящую на каминной полке, и замер. Она один к одному повторяла набросок Рейчел – Лука в возрасте девяти лет, светлые волосы, широкая улыбка, двух зубов не хватает. Отсутствие шрама на лице делало его совсем другим – беззаботным и счастливым. Откуда Рейчел могла узнать об этой фотографии?

– Сюда, мой дорогой! – Миссис Кастеллан повела меня в глубину дома. – Я же им говорила, что ты вернешься. Я знала!

Она усадила нас за кухонный стол. На нем были навалены сотни – без преувеличения, сотни – пластиковых контейнеров с сэндвичами: хлеб с арахисовым маслом и джемом. Те, что внизу, позеленели от плесени, словно пролежали здесь сто лет. Такой же запах стоял в моем школьном шкафчике, когда я учился в шестом классе, – не самый хороший из ароматов.

На плите лежала целая стопка противней, и на каждом с десяток подгоревших печенюшек. В раковине – гора пустых пакетиков из-под растворимого лимонада. У крана, словно охраняя весь этот кавардак, пристроилась игрушечная фигурка Медузы.

Миссис Кастеллан принялась напевать что-то себе под нос, делая новый сэндвич из арахисового масла и джема. В духовке что-то пригорало. Я понял, что сейчас будет готова новая партия печенья.

Над раковиной вокруг окна были расклеены картинки, вырезанные из журналов и газетной рекламы, – изображения Гермеса на логотипах различных компаний, картинки с жезлом, обвитым змеями, из медицинской рекламы.

Сердце у меня упало. Мне захотелось убраться отсюда подальше, но Миссис Кастеллан, готовя сэндвич, продолжала мне улыбаться, словно для того, чтобы я не сорвался с места и не исчез.

Нико откашлялся.

– Миссис Кастеллан?

– Мм?

– Нам нужно спросить у вас кое-что про вашего сына.

– Да-да! Они мне говорили, что он никогда не вернется. Но я-то лучше знала. – Она нежно потрепала меня по щеке, арахисовым маслом раскрасив мою физиономию на манер гоночного автомобиля.

– Когда вы его видели в последний раз? – спросил Нико.

Глаза ее сразу потускнели.

– Он был совсем маленький, когда ушел, – сказала женщина задумчиво. – В третьем классе. Слишком рано, чтобы убегать! Он сказал, что вернется к ланчу. И я ждала. Он любит сэндвичи с арахисовым маслом, печенье и растворимый лимонад. Он очень скоро вернется к ланчу… – Потом она посмотрела на меня и улыбнулась: – Лука, так ведь ты уже здесь! Ты такой красивый. У тебя отцовские глаза.

Миссис Кастеллан повернулась к изображению Гермеса над раковиной.

– Вот добрый человек. Вот уж воистину добрый. Он ведь меня навещает.

В соседней комнате тикали часы. Я стер арахисовое масло с лица и умоляющим взглядом посмотрел на Нико: «Ну, можем мы уже убраться отсюда?»

– Мэм, – сказал Нико, – что случилось… гм… с вашими глазами?

Взгляд у нее был какой-то расфокусированный, словно она пыталась увидеть Нико через калейдоскоп.

– Слушай, Лука, ты ведь знаешь всю эту историю. Это случилось перед самым твоим рождением, так я говорю? Я всегда была такая… особенная… могла видеть через этот… как они там его называют.

– Туман? – подсказал я.

– Да, дорогой. – Мать Луки одобрительно кивнула. – И они мне предложили важную работу. Вот какая я была необыкновенная!

Я метнул взгляд на Нико, но он был смущен не меньше меня.

– Какую работу? – спросил я. – И что случилось потом?

Миссис Кастеллан нахмурилась. Ее нож замер над арахисовым маслом.

– Ничего из этого не получилось. Твой отец меня предупреждал, чтобы я даже и не пробовала. Он говорил, что это слишком опасно. Но я должна была! Это была моя судьба! А теперь… Я все еще не могу выкинуть эти сцены из головы. От них все вокруг становится таким расплывчатым. Хотите печенье?

Женщина вытащила противень из духовки и вывалила десяток сгоревших до углей комочков на стол.

– Лука был таким добрым, – пробормотала Миссис Кастеллан. – Он ушел, чтобы меня защитить. Он сказал, что, если уйдет, монстры перестанут мне угрожать. Но я ему сказала, что монстры мне и не угрожают! Они сидят весь день у дома на дорожке и никогда ко мне не заходят. – Она взяла маленькую Медузу с подоконника. – Правильно я говорю, Миссис Медуза. Ни малейшей угрозы – Миссис Кастеллан посмотрела на меня, и лицо ее засияло. – Я так рада, что ты вернулся. Я знаю, ты меня не стыдился!

Я заерзал на месте, представив себе, что я девятилетний или восьмилетний Лука, сижу за этим столом и начинаю понимать, что у моей матери в голове шариков не хватает.

– Миссис Кастеллан… – начал я.

– Мама, – поправила она меня.

– Гм, ну да. А вы видели Луку после того, как он ушел из дома?

– Конечно же!

Я не понял, то ли она воображает это, то ли так оно и было. Но я вполне мог себе представить, что каждый раз, когда почтальон приходил к ее дому, она принимала его за Луку. Но Нико с надеждой подался вперед.

– Когда? – спросил он. – Когда Лука приходил в последний раз?

– Это… это было… ой-ой-ой… – Лицо ее помрачнело. – В последний раз он выглядел совсем другим. Ужасный шрам, и голос исполнен такой боли…

– А глаза? – спросил я. – Они у него были золотые?

– Золотые? – Она моргнула. – Нет. Что за глупость? У Луки голубые глаза. Прекрасные голубые глаза.

Значит, Лука был-таки здесь, и это случилось до наступления прошлого лета. До того как он превратился в Кроноса.

– Миссис Кастеллан? – Нико дотронулся до руки старухи. – Это очень важно. Он у вас ничего не просил?

Она нахмурилась, словно пытаясь вспомнить.

– Моего… моего благословения. Как это мило. – Женщина неуверенно посмотрела на нас. – Он отправлялся на какую-то реку и сказал, что ему нужно мое благословение. И я не отказала ему. Конечно не отказала.

– Спасибо, мадам. – Нико торжествующе посмотрел на меня. – Именно эта информация нам и была…

Миссис Кастеллан тяжело вздохнула. Она согнулась, и противень с печеньем полетел на пол. Мы с Нико вскочили на ноги.

– Миссис Кастеллан! Что?..

– О-о-о-о! – Она с воплем выпрямилась.

Я отпрянул и чуть не рухнул на кухонный стол, потому что ее глаза… ее глаза светились зеленым сиянием.

– Мое дитя, – прохрипела она низким утробным голосом. – Его нужно защитить! Гермес, помоги! Только не мое дитя! Только не такая судьба… нет…

Она ухватила Нико за плечо и принялась трясти, словно для того, чтобы до него дошло.

– Не его судьба!

Нико издал сдавленный крик и, оттолкнув ее, схватился за рукоять своего меча.

– Перси, сматываемся!..

Миссис Кастеллан вдруг начала оседать на пол. Я бросился вперед, успел подхватить ее, прежде чем она ударилась об угол стола, и посадил на стул.

– Миссис Кастеллан?..

Она пробормотала что-то неразборчивое и покачала головой.

– Ой, беда. Я… я рассыпала печенье. Как это глупо с моей стороны.

Женщина моргнула, и ее глаза снова стали нормальными… точнее, такими, какими были прежде. Зеленое сияние исчезло.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я.

– Прекрасно, мой дорогой. Просто отлично. А почему ты спрашиваешь?

Я кинул взгляд на Нико, и он одними губами сказал: «Уходим».

– Миссис, вы хотели нам что-то сказать. Что-то о вашем сыне.

– Хотела? – мечтательно произнесла она. – Да, о его голубых глазах. Мы говорили о его голубых глазах. Такой красивый мальчик!

– Нам пора, – взволнованным голосом сказал Нико. – Мы скажем Луке… мы передадим ему привет от вас.

– Но вы не можете уйти!

Миссис Кастеллан нетвердо встала на ноги, и я отшатнулся от нее. Конечно, глупо было бояться хрупкую старуху, но по тому, как изменился ее голос, как она ухватила за плечо Нико…

– Скоро здесь будет Гермес, – пообещала она. – Он захочет увидеть своего мальчика.

– Может быть, в другой раз, – сказал я. – Спасибо вам за… – Я опустил взгляд на сгоревшее печенье, разбросанное на полу. – Спасибо за все.

Мать Луки попыталась задержать нас, предложить растворимый лимонад, но я очень хотел поскорее убраться из этого дома. На крыльце она стремительно ухватила меня за кисть, и я чуть из штанов не выпрыгнул.

– Лука, ты хотя бы не лезь туда, где опасно. Обещай, что не будешь лезть, где опасно!

– Обещаю… мама.

Услышав это, Миссис Кастеллан улыбнулась, отпустила мое запястье, а когда закрывала дверь, я услышал, как она разговаривает со свечами: «Вы слышали? Он будет в безопасности. Я же вам говорила!»

Мы с Нико припустили бегом, и маленькие фигурки животных, казалось, ухмылялись, глядя на нас.

Вернувшись на утес, мы обнаружили, что Миссис О’Лири нашла себе приятеля.

В выложенном камнями кострище уютно потрескивал костер. Скрестив ноги, рядом с Миссис О’Лири сидела девочка лет восьми и почесывала адской гончей за ухом.

Девочка была какая-то невзрачная – тускло-коричневого цвета волосы и простое коричневое платьице. На голове повязан шарф, в котором она напоминала дитя первопроходцев, словно призрак из сериала «Домик в прериях» [5]5
  Перси вспомнил одну из книг, посвященную американским покорителям Запада. «Домик в прериях» (1935) принадлежит перу писательницы Лауры Уайлдер.


[Закрыть]или чего-то в этом роде. Девочка тыкала в костер палкой, и тот, казалось, пламенел ярче, чем обычный огонь.

– Привет, – поздоровалась она.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, – чудовище. Если вы полукровка и встречаете в лесу хорошенькую маленькую девочку, то обычно вам приходится вытаскивать меч и готовиться к отражению атаки. К тому же встреча с миссис Кастеллан здорово выбила меня из колеи.

Но Нико наклонился к девочке и сказал:

– Еще раз здравствуйте, госпожа.

Она смотрела на меня такими же красными глазами, как языки пламени. Я решил, что безопаснее всего будет поклониться.

– Садись, Перси Джексон, – велела она. – Обедать будете?

Аппетита у меня после сэндвичей с арахисовым маслом и горелого печенья не было вовсе, но девочка махнула рукой – и рядом с костром появился набор для пикника, изобилующий всякой всячиной: тарелки с ростбифами, печеной картошкой, морковкой, жаренной в масле, свежим хлебом и еще много такого, чего я сто лет не ел. В животе у меня заурчало. Настоящая домашняя еда, какую вроде бы все должны есть, но никогда не едят. Девочка протянула Миссис О’Лири двухметровую собачью галету, которую та с удовольствием принялась раздирать на части.

Я сел рядом с Нико. Мы взяли еду, и я уже собрался было приступить к ужину, но тут меня осенило. Я бросил немного пищи в костер, как мы это делаем в лагере.

– Подношение богам, – пояснил я.

– Спасибо. – Девочка улыбнулась. – Я как хранитель огня получаю свою долю с каждого пожертвования.

– Теперь я тебя узнал. Когда я в первый раз появился в лагере, ты сидела у костра в центре общей площадки.

– Ты тогда не остановился, чтобы поговорить, – кивнула девочка. – К сожалению, большинство не останавливаются. А вот Нико со мной поговорил. Он был первым за долгие годы. Все бегут мимо. У них нет времени посетить семью.