Текст книги "Огненный трон"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Может, лучше перебраться в другое место? – предложила Сейди.

– Не волнуйся. Сфинксы всегда пользовались популярностью у русской молодежи. Уже не первый век.

– Но по здешнему времени уже полночь. И снег идет. Неужели этим ребятам не холодно?

– Я же тебе сказал: у русских – свои представления о многом. Не волнуйтесь, сейчас я их успокою.

Бес открыл дверцу. В салон лимузина ворвался ледяной ветер. После моста Ватерлоо Бес так и не оделся, поэтому навстречу русским подросткам он вылез в голубых плавках. Вся компания попятилась. Меня это не удивило. Вряд ли по меркам русских Бес считался красавцем. Не ограничившись устрашающим видом, он что-то крикнул ребятам по-русски и зарычал, как лев. Компания с криками бросилась прочь.

Фигура Беса подернулась рябью. Это продолжалось всего мгновение. Когда он снова влез в кабину, на нем было теплое пальто, меховая шапка и толстые шерстяные рукавицы.

– Видели? – с гордостью спросил Бес. – Их губят суеверия. Почуяли бога – и бежать.

– Маленький волосатый бог в плавках, – пробурчала себе под нос Сейди. – Ну и что будем делать дальше?

Бес показал на другой берег реки. Там стоял внушительного вида дворец. В лучах подсветки выделялось три цвета: белый, зеленовато-голубой и золотой.

– Это Эрмитаж, – сказал он.

– Там что, отшельники живут? [4]4
  В переводе с французского Hermitage означает «уединенное жилище», «хижина отшельника».


[Закрыть]– удивилась Сейди.

– Нет, – возразил я. – Я немного знаю об этом дворце. Раньше там жил русский царь. А теперь это большой музей. Его египетская коллекция – лучшая в России.

– Отец тебя и сюда возил? – спросила Сейди.

Я думал, моя сестра избавилась от зависти к нашим путешествиям. Сколько раз я объяснял ей, что эти поездки не имели ничего общего с рекламными фильмами о путешествиях, что гостиничные номера в разных странах очень похожи и что местные достопримечательности мы осматривали, только если у отца выдавалось свободное время. Все впустую! Увидела Эрмитаж – и по новому кругу.

– Мы не были в России, – сказал я, стараясь говорить так, чтобы это не выглядело оправданием. – Однажды отца пригласили выступить в Эрмитаже, но он отклонил приглашение.

– Твой отец поступил мудро, – усмехнулся Бес. – Ученые везде одинаковы, а вот русские маги чужих не жалуют. Свою территорию они оберегают будь здоров.

Сейди разглядывала музей.

– Неужели штаб-квартира Восемнадцатого нома находится прямо в этом дворце?

– Где-то там, – согласился Бес. – Но вход надежно с крыт магией. Мне его найти не удавалось. Эрмитаж крупнее, чем вы думаете. То красивое здание с подсветкой называется Зимним дворцом. Бывшая царская резиденция. Но Эрмитаж состоит из целого комплекса зданий. Я слышал: чтобы просто обойти все залы, понадобится одиннадцать дней.

– Но если мы не пробудим Ра, мир прекратит существование через четыре дня, – напомнил я.

– Уже через три, – поправила меня Сейди. – Здесь, я так понимаю, время перевалило за полночь.

– Спасибо за напоминание, – огрызнулся я.

– Ваша вынужденная экскурсия будет краткой, – сказал Бес. – Начнете с отдела Древнего Египта. Он как раз помещается на первом этаже Зимнего дворца.

– А ты что, с нами не пойдешь? – спросил я.

– Бес не сможет, – ответила за гнома Сейди. – Помнишь, Баст не могла проникнуть в парижский дом Дежардена? Маги оберегают свои жилища от вторжения богов. Бес, я права?

Бес скорчил совсем уж страшную рожу.

– Я вас доведу до моста. Дальше пойдете сами. Если я перейду Неву и окажусь вблизи Эрмитажа, сработает вся сигнализация смертных и магическая защита. Придется вам самим искать способ проникнуть внутрь.

– Приятное занятие – лезть ночью в музей, – нахмурилась Сейди. – Тут предполагается особое везение.

– Конечно, – подхватил Бес. – Ведь вам нужно не глазеть на коллекции, а найти тайный вход в Восемнадцатый ном. И еще постараться, чтобы вас не схватили живыми.

– Как ты сказал? Чтобы нас не схватили живыми? А лучше, если нас схватят мертвыми?

Глаза Беса были серьезными и даже печальными.

– Поверь, тебе не захочется быть пленником Меншикова.

Он щелкнул пальцами, и мы с Сейди оказались одетыми в теплые куртки с капюшонами, лыжные брюки и зимние сапоги.

– Идемте, малыши. – Последнее слово Бес произнес по-русски. – Я провожу вас до Дворцового моста.

До моста оставалось всего несколько сот ярдов, но казалось, что он находится куда дальше. Март в Петербурге явно не был весенним месяцем. Темное небо, ветер и снег больше напоминали январь на Аляске. Я бы предпочел идти сейчас под обжигающим солнцем египетской пустыни. Даже в теплой одежде, добытой для нас Бесом, у меня стучали зубы.

Гном не слишком торопился. Он то и дело останавливался и давал пояснения. Слушать его было интересно, но я боялся отморозить нос. Мы узнали, что сейчас находимся на Васильевском острове, а Эрмитаж расположен в историческом центре Петербурга. Бес показывал на церкви, здания и памятники. Иногда он от волнения перескакивал на русский язык. Я не понимал ни слова, но чувствовалось, что бог гномов хорошо знает русский.

– Похоже, ты раньше жил здесь, – сказал я.

Мои слова заставили Беса умолкнуть.

– Жил, но давно. И это не было…

Он остановился так внезапно, что я налетел на него. Бес смотрел через дорогу. Там стоял довольно большой дворец с канареечно-желтыми стенами и остроконечной зеленой крышей. Его окна не светились. В белых снежных вихрях он казался совсем призрачным, как картины в Зале эпох Первого нома.

– Дворец князя Меншикова, – тихо произнес Бес.

Его голос дрожал от ненависти. Я думал: сейчас он прокричит свое «БУУ!» и разрушит здание, но Бес лишь скрежетнул зубами.

Я поймал взгляд Сейди, ожидающей объяснений. Но напрасно она считает меня ходячей Википедией. Я достаточно много знаю о Египте и почти ничего – о России.

– Какого Меншикова? – спросил я. – Влада? «Курильщика»?

– Влад – потомок, – презрительно кривя губы, ответил Бес.

Он произнес какое-то русское слово. Судя по интонации – ругательство.

– Этот город возник по воле Петра Первого. Царь многое перенял с Запада, но его развлечения зачастую оставались дикими и варварскими. Князя Меншикова Петр знал с юности. Знал, что «светлейший» нечист на руку, но многое ему прощал, поскольку никто другой не умел так угодить царю. А по части развлечений Меншиков был большой выдумщик. К тому же Петр любил гномов. Он называл их карликами – гномы у русских почему-то считаются персонажами немецких и французских сказок. В своей любви к гномам Петр напоминал египтян. Царь верил, что карлики приносят удачу, и всегда держал их у себя при дворе. Однажды Меншиков решил позабавить царя… потешной свадьбой карликов. Он их заставил… он заставил нас нарядиться в свадебные одежды, сделать вид, что мы поженились, и плясать, веселя царя. Затея понравилась. И Петр, и все гости хохотали до упаду, отпуская непристойные шуточки…

Бес умолк.

Он говорил о событиях почти трехсотлетней давности так, будто они произошли только вчера. Но чему удивляться? Этот странный коротышка был богом. Он жил тысячи лет.

– Представляю, как тебе досталось, Бес, – сказала Сейди, коснувшись плеча гнома. – Свадьба ради потехи. Ну и жуть!

Бес нахмурился.

– Русские маги… они любят пленять богов и заставлять служить своим целям… Я и сейчас слышу музыку на той свадьбе, крики гостей и смех царя…

– Как тебе удалось сбежать? – спросил я.

Бес зыркнул на меня. Таких вопросов ему было лучше не задавать.

– Довольно об этом, – сказал Бес, поднимая воротник. – Не будем терять время.

Он зашагал вперед, но у меня возникло ощущение, что какие-то тайные невидимые нити до сих пор привязывают его к дворцу Меншикова. К призрачности здания добавился зловещий ореол.

Пройдя еще две сотни ярдов, мы достигли Дворцового моста. На другом берегу, за белой пеленой, светилась громада Зимнего дворца.

– Я отправлюсь в объезд, – сообщил нам Бес. – Перееду по другому мосту и обогну Эрмитаж. Так меньше вероятность, что здешние маги почуют мое появление.

Теперь я понял, откуда у него эта параноидальная боязнь сигнализации и магических ловушек. Похоже, однажды маги заманили Беса в Санкт-Петербург, и он на своей шкуре узнал, что такое их плен. Вот откуда его слова: «Не попадитесь им живыми».

– А как мы узнаем, получилось ли у нас задуманное? – спросила Сейди.

– Вопрос надо ставить не так. Точнее, его вообще не должно быть. Ты хотела сказать, когда у вас получится задуманное. Надо думать в позитивном ключе, юная леди, иначе миру конец.

– Согласна, – ответила дрожащая от холода Сейди. – В позитивном ключе.

– Встретимся на Невском проспекте, – сказал Бес. – Это главная городская улица. Начинается сразу за Эрмитажем и идет на юг. Я буду в Музее шоколада.

– У русских есть такой музей? – не удержался я от вопроса.

– Это не столько музей, сколько магазин. Ночью он, естественно, закрыт, но для меня владелец его всегда открывает. Там все из шоколада. Шахматы, львы, головы Ленина.

– Вождя русских коммунистов? – спросил я.

– Да, мистер эрудит, – ответил Бес. – Вождя русских коммунистов. Но из шоколада.

– Давайте-ка уточним наши действия, – вмешалась Сейди. – Мы с Картером пробираемся в тщательно охраняемый музей, находим тайную штаб-квартиру магов, в ней находим опасный свиток и исчезаем. А ты в это время лакомишься шоколадом.

Бес важно кивнул.

– Хороший план. Скорее всего, он осуществим. Если же что-то случится и я не смогу встретить вас в Музее шоколада, называю второе место встречи. Запоминайте. Здание, где находится Музей шоколада, выходит на реку. Она называется Мойка. Двигаясь дальше на юг, вы пересечете канал и еще одну реку – Фонтанку. В этом месте вам нужно свернуть направо и идти к Египетскому мосту. Даю дополнительные ориентиры…

– Не надо никаких ориентиров, – замотала головой Сейди. – Встречаемся в этом шоколадном музее. Не забудь запастись шоколадом и для меня. Ну все. А теперь мы пошли!

Бес криво улыбнулся.

– Обязательно, юная леди.

Он повернулся и поспешил к застывшим сфинксам и своему «мерседесу».

Я смотрел на Неву с лужицами темной воды, на Зимний дворец. Почему-то Лондон не казался мне сейчас ни мрачным, ни опасным.

– Это действительно так опасно или мне кажется? – на всякий случай спросил я.

– Более чем опасно… Ну что? Потопали в логово Меншикова?

10. Визит старого знакомого

Картер

Проникнуть в Эрмитаж оказалось довольно просто.

Даже самые изощренные, доведенные до умопомрачительного совершенства системы безопасности бессильны перед магией. Нам с Сейди понадобилось объединить усилия, но не думайте, что это было так уж сложно. Мы немного сосредоточились, воспользовались чернилами и папирусом, заимствовали некоторую долю энергии у наших божественных друзей Гора и Изиды и… прошли в музей через туннели Дуата.

Мгновение назад мы стояли на пустой Дворцовой площади. Затем все подернулось серым туманом. У меня покалывало в животе, словно я падал в пустоту. Мы выскользнули из смертного мира и оказались внутри музея. Можете считать, что мы прошли сквозь стены.

Как Бес и говорил, отдел Древнего Египта находился на первом этаже. Вернувшись в смертный мир, мы попали куда-то в середину египетской коллекции. Я попал в знакомую среду: саркофаги со стеклянными куполами, свитки, испещренные иероглифами, статуи и статуэтки богов и фараонов. Все это не отличалось от египетских отделов множества других музеев, но сами залы впечатляли. Сводчатый потолок над головой. Сверкающий мраморный пол, выложенный белыми и серыми ромбами. Казалось, что мы идем не по твердому полу, а пробираемся сквозь хрупкую оптическую иллюзию. Неужели все залы бывшего царского дворца так великолепны? И неужели на обход всех трех этажей понадобилось бы одиннадцать дней? Нам было отпущено почти в четыре раза меньше. Через семьдесят два часа Апофис может вырваться на свободу. Мне вспомнился его гигантский пылающий красный глаз. Этот глаз мог прожигать насквозь. Еще три дня, и Апофис… Усилием воли я заставил себя думать о цели нашего вторжения.

Сейди достала посох и направила на ближайшую телекамеру. Объектив хрустнул. Даже в самых благоприятных ситуациях технология и магия не уживались. Проще всего выводить из строя электронику. Такие заклинания удаются даже новичкам. Мне достаточно особым образом взглянуть на сотовый телефон, и он взорвется. А компьютеры? Немногим сложнее. Магический импульс, посланный Сейди, охватил всю музейную систему слежения и вывел из строя каждую камеру, датчик и, конечно же, сервер, управлявший всем этим.

Но оставались другие средства защиты. Наверняка и в Эрмитаже имелись штатные маги. Я достал из сумки кусок черного полотна и пару грубо сработанных шабти. Их я завернул в полотно и скомандовал:

– Л’мун.

Это слово означало: «прятаться», «скрываться». На материи вспыхнул иероглиф. Затем окружающее пространство начало заволакивать тьмой, будто нас с Сейди облили чернильной жидкостью из маскировочного арсенала кальмаров. Мы по-прежнему видели все, но нас не видел никто.

– В этот раз ты не копался, – одобрила мои действия Сейди. – Ты что, упражнялся тайком?

Наверное, я покраснел. По правде говоря, заклинание, делающее человека невидимым, не давало мне покоя с той самой ночи в Первом номе, когда я случайно увидел Зию и облако вокруг нее. Зия тогда очень удивилась, поскольку я не должен был видеть ни ее, ни облако.

– На самом деле я еще… – Из облака вылетела золотистая искорка, похожая на миниатюрный фейерверк. – Я еще совершенствуюсь.

Сейди вздохнула.

– Все равно лучше, чем в прошлый раз. Раньше облако у тебя было похоже на шахтерскую лампу. И вдобавок воняло тухлыми яйцами.

– Может, все-таки займемся поисками? – спросил я. – С какого места их лучше начинать?

Сейди застыла перед витриной. Крайне неподходящее место и время, чтобы впадать в транс.

– Сейди!

Сестра не отзывалась.

Она смотрела на надгробную плиту – стелу. Ничего особенного – известняковый прямоугольник шириной около двух футов и высотой фута три. Рядом была пояснительная табличка на русском и английском языках.

– «Из гробницы писца Ипи, – прочел я вслух. – Изготовлено при дворе царя Тутанхамона». И что интересного ты в этом нашла?

Приглядевшись, я понял всю глупость своего вопроса. На стеле был запечатлен писец, поклоняющийся статуе бога Анубиса. Должно быть, Сейди, встречавшейся с Анубисом несколько часов назад, было странно видеть его изображение на древней могильной плите. Пояснительная надпись сообщала, что надгробию около трех тысяч лет. Естественно, Анубис там изображался не в кожаной куртке и джинсах, а в юбочке. И с шакальей головой.

– А ты, между прочим, нравишься Уолту.

И зачем я это ляпнул сейчас? Уж точно не к месту. Я знал: принимая сторону Уолта, я ему ничем не помогаю. Скорее, наоборот. Но мне до сих пор было не по себе от поступка Беса. Гном фактически вышвырнул Уолта, как нежелательного попутчика. А ведь тот наравне со мной рисковал жизнью, отправляясь на помощь Сейди.

Я начинал (задним числом) сердиться на сестру за ее холодность с Уолтом и подчеркнутое внимание к Анубису. Нашла в кого влюбляться! Парню пять тысяч лет, и вдобавок он – не человек. Но тут было что-то еще. То, как Сейди вела себя с Уолтом, напомнило мне Зию. Поначалу Зия обращалась со мной ничуть не лучше. И, если уж совсем честно, меня злило, что сестра вылезла из своего лондонского кошмара без нашей помощи.

Скажете, что я рассуждаю как эгоист? Возможно. Но я говорю правду. Просто удивительно, в скольких плоскостях сразу может досадить младшая сестра.

– Картер, ты даже не понимаешь, о чем говоришь, – бросила мне Сейди, не отрывая взгляда от стелы.

– А ты даже не даешь парню шанс, – стоял на своем я. – Что бы с ним ни происходило, это никак не связано с тобой.

– Спасибо, успокоил. Но это не…

– К тому же Анубис – бог. Уж не думаешь ли ты…

– Картер! – рявкнула Сейди.

Заклинание, обеспечивающее невидимость, очень чувствительно к эмоциям. Из облака вылетела еще одна золотистая искорка. Плохо дело. Так и всю невидимость разрушить недолго.

– Если хочешь знать, я смотрела на эту плиту вовсе не из-за Анубиса.

– Серьезно?

– Представь себе. И спорить с тобой насчет Уолта я тоже не собираюсь. Ты решил, что с утра до вечера я только и думаю о парнях? Ошибаешься, братец. У меня есть мысли поважнее.

– Может, и не с утра до вечера, но бо́льшую часть времени.

Сейди выпучила глаза.

– Лучше посмотри на стелу, цыплячьи мозги! Видишь, изображение находится в рамке? Это похоже на оконную раму или…

– На дверь, – подсказал я. – И чему ты удивляешься? Ну да, фальшивая дверь. Таких надгробных плит полным-полно. Символические врата для ба умершего, чтобы душа могла улетать в Дуат и возвращаться обратно.

Сейди молча достала жезл и обвела края стелы.

– Этот Ипи назван писцом. Сам знаешь, что «писец» – синоним слова «маг». Возможно, он был одним из нас.

– Ну и что?

– А то, мой дорогой ученый брат, что этот камень светится неспроста. Вдруг дверь совсем не ложная?

Я вперился глазами в стелу, но никакого сияния не увидел. Наверное, у сестренки от усталости начались галлюцинации. Или зелье на нее так подействовало. Но Сейди коснулась жезлом середины стелы и произнесла самое первое заклинание, которому научилась:

– В’пех.

Это было приказом открыться. На камне вспыхнул золотистый иероглиф:

Из надгробия, как из кинопроектора, вырвался луч света. Неожиданно перед нами возник настоящий портал. Он напоминал обычный прямоугольный проем в стене. Проем выходил в другое помещение, подернутое сумрачной дымкой.

– Как тебе удалось? – спросил я, удивленно глядя на Сейди. – Раньше у тебя такое не получалось.

Сестра равнодушно пожала плечами.

– Раньше мне было двенадцать. А теперь тринадцать. Наверное, поэтому.

– Но мне уже четырнадцать, а у меня до сих пор такие штуки не получаются! – чуть ли не закричал я.

– Женщины взрослеют раньше.

Я скрипнул зубами. Терпеть не могу весенние месяцы: март, апрель, май. Мой день рождения – в июне, и потому Сейди может целых три месяца заявлять, что всего на год младше меня. Она всегда пользовалась этим коротким преимуществом. Однажды, по ее утверждению, ей приснилось, будто она стала моей старшей сестрой. По-моему, кошмарный сон.

Контуры проема слегка светились. Сейди сделала церемонный жест, приглашая меня внутрь.

– Старшему брату предоставляется право войти первым. И потом, ты же у нас отвечаешь за невидимость.

Я уже чувствовал, что начинаю терять самообладание, и поскорее шагнул в портал.

Вот и первый сюрприз! Я едва устоял на ногах, больно ударившись щекой. Портал выходил прямо в… зеркало, висевшее в пяти футах от пола. Мне удалось задержаться на мраморной каминной доске и поймать Сейди, иначе моя самоуверенная сестрица шмякнулась бы на пол.

– Ого! – прошептала она. – Кто-то тут сильно начитался «Алисы в Зазеркалье».

Если сравнивать помещение, откуда мы пришли, и то, в котором очутились, разница между ними была как между прихожей и бальным залом. Высокий потолок покрывали безупречные геометрические узоры, отливающие медью. По стенам тянулись темно-зеленые колонны, а между ними блестела позолота дверей. Мраморный пол выложен массивными белыми восьмиугольниками с золотой инкрустацией. Наверху горела роскошная люстра. Она усиливала блеск золотой филиграни, зеленого и белого мрамора, наполняя зал нестерпимо ярким сиянием. Я невольно прищурился.

Вскоре я понял: основная часть света исходила вовсе не от люстры. Она шла от мага, находившегося в другом конце зала. Маг произносил заклинание. Он стоял к нам спиной, но я сразу догадался, что это Влад Меншиков. Сейди точно обрисовала его: невысокий плотный человек с вьющимися седыми волосами. Он и сейчас был в белом костюме. Меншиков стоял внутри защитного круга, пульсирующего изумрудным светом. Маг поднял посох, конец которого вспыхнул, как электрод сварочного аппарата. Справа от Меншикова, за пределами круга, находилась зеленая ваза высотой с человеческий рост. Слева, закованный в сияющие цепи, бился и извивался демон с волосатым, почти человеческим телом, вот только кожа его носила красновато-пурпурный оттенок. Вместо головы из плеч торчал громадный штопор.

– Сжалься! – металлическим, булькающим голосом завопил демон.

Я не знаю, как может кричать демон со штопором вместо головы. Но я собственными ушами слышал этот крик. Вас же не удивляют звучащие камертоны для настройки музыкальных инструментов. Только здесь вместо вилки камертона был резонирующий штопор.

Влад Меншиков продолжал нараспев произносить заклинание. Зеленая ваза все ярче озарялась магическим светом.

– Смотри, – шепнула мне Сейди, толкнув в бок.

– Смотрю, – ответил я. – Похоже, этот «мороженщик» кого-то вызывает.

– Я не про него, – сердито прошипела сестра. – Туда смотри.

Кивком головы она указала вправо. В углу зала, в двадцати футах от камина, стоял старинный письменный стол красного дерева.

Я уже знал о подсказке Анубиса. Нам нужно было найти письменный стол Меншикова. В среднем ящике лежал свиток «Книги Ра». Неужели русский маг хранит свиток в ящике стола? Уж слишком просто для его коварной натуры. С максимальной осторожностью мы спрыгнули на пол и стали пробираться вдоль стены. Я молил всех богов, чтобы наше «облако-невидимка» не выбросило больше ни одной искры.

Мы успели пройти половину расстояния до стола, когда Влад Меншиков закончил произносить заклинание. Он ударил посохом о пол. Посох приклеился к полу. Конец посоха по-прежнему ослепительно сиял. Такое ощущение, что он раскалился до миллиона градусов. Маг слегка повернул голову. Блеснули его очки с белыми зеркальными стеклами. Меншиков что-то искал у себя в кармане. Тем временем зеленая ваза продолжала сверкать, а демон – биться в цепях и вопить.

– Хватит мельтешить, Смерть Пробкам, – отчитал демона Меншиков.

Голос у мага был еще противнее, чем я представлял. Он звучал так, словно заядлый курильщик пытался говорить сквозь лопасти вентилятора.

– Сам знаешь: чтобы вызвать одного из главных богов, я должен принести жертву. Личной неприязни к тебе у меня нет.

Сейди поморщилась. Я понял, о чем она думает. «Один из главных богов».

Я и сам был ошеломлен услышанным. Дом жизни категорически запрещал смертным вызывать богов. Вот почему Дежарден нас так ненавидел. А Меншикова считал если не другом, то ближайшим соратником. Знал бы француз, как этот соратник нарушает правила!

– Мне больно! – взвыл демон. – Хозяин, я пятьдесят лет служил тебе. Пощади!

– Знаю, знаю, – без малейшего сострадания отозвался Меншиков. – Говорю тебе, я вынужден пойти на такой шаг. Только самый болезненный вид жертвоприношения может дать мне нужную энергию. Поэтому я применю экзекрацию.

Из кармана пиджака Меншиков достал обычный штопор и глиняный черепок, покрытый красными иероглифами. Держа оба предмета перед собой, маг начал новое заклинание:

– Я произношу твои имена, Смерть Пробкам, Слуга Владимира, Вращающийся в Ночи.

Едва имена демона были произнесены, от магических цепей повалил пар. Они плотно обвились вокруг тела демона. Меншиков поднес штопор к пламени своего посоха. Демон еще сильнее забился и завопил. Когда металлический штопор раскалился докрасна, тело Смерти Пробкам начало дымиться.

Я с ужасом следил за этим отвратительным ритуалом. Симпатическая магия. Знакомая штука. Весь ее смысл состоит в том, что связываются два объекта: большой и маленький. Маленьким объектом чаще всего является какой-то предмет. Манипулируя им, маг оказывает желаемое воздействие на большой объект. Чем выше степень подобия, тем легче связать объекты. Неудивительно, что Меншиков выбрал обычный штопор для открывания бутылок. Кстати, на том же принципе основано действие знаменитых кукол вуду.

Но экзекрация – ритуал крайне серьезный. Он подразумевает полное уничтожение живого существа. Не только телесной оболочки, но и имени. Чтобы произвести экзекрацию, маг должен быть сильным и опытным. Оплошность в процедуре способна погубить самого мага. Но если все сделать правильно, шансов уцелеть у жертвы не остается. Я уж не говорю о простых смертных. Те исчезают бесследно. Однако исчезают и маги, призраки и даже демоны. Возможно, экзекрацией не уничтожишь богов, но на них это подействует как атомная бомба, взорвавшаяся рядом. Богов зашвырнет в такие глубины Дуата, откуда они могут не вернуться.

Влад Меншиков как будто каждый день проводил ритуал экзекрации. У нас на глазах штопор таял, а вместе с ним таял и демон. Маг бросил черепок на пол. Мы догадались, что красными иероглифами были написаны все имена уничтожаемого демона. Произнеся заключительные слова, Меншиков наступил на черепок и раздавил его на мелкие кусочки. Смерть Пробкам перестал существовать. Исчезли и сковывавшие демона цепи.

Обычно я не испытываю жалости к существам из Нижнего мира, но сейчас у меня перехватило горло. Не верилось, что Меншиков отнесся к своему давнему слуге как к заурядному источнику энергии, понадобившейся для более крупного ритуала.

Вскоре после исчезновения демона посох Меншикова погас. Зато осветился цепочкой иероглифов изумрудный круг. Зеленая ваза задрожала, и из ее недр раздался гулкий голос:

– Здравствуй, Владимир. Давно не виделись.

Сейди нервозно глотнула воздух. Мне пришлось заткнуть ей рот, чтобы она ненароком не вскрикнула. Мы оба узнали этот голос. Я слишком хорошо помнил его по событиям в красной пирамиде.

– Здравствуй, Сет.

После всех своих магических действий Меншиков ни капельки не устал. Он говорил с богом зла спокойным тоном, словно с кем-то из магов Дома жизни. Даже с Дежарденом он разговаривал по-другому.

– Нам надо поговорить, – добавил Меншиков.

– Он что, спятил? – прошептала Сейди, стискивая мою руку.

– Стол, – напомнил я. – Свиток. И поскорее убраться отсюда.

Хорошо, что хоть сейчас моя сестрица не упрямилась. Сейди молча полезла в сумку.

Зеленая ваза тряслась, словно Сет пытался опрокинуть ее и выбраться наружу.

– Малахитовая ваза? – с заметным раздражением спросил бог. – Не ожидал от тебя. Владимир. Я думал, мы с тобой в более дружеских отношениях.

Смех Меншикова был похож на предсмертные мяуканья кота, которого душили.

– А что, правда хороший сосуд для сдерживания злых духов? В этом зале малахита больше, чем где-либо на Земле. Императрица Александра поступила весьма мудро, когда отделывала себе помещение для занятий рисованием.

Ваза жалобно звякнула.

– Здесь пахнет так, будто ваши цари хранили в этой вазе замшелые медяки. И вдобавок, здесь холодно. Ты сам когда-нибудь сидел в вазе? Я ведь тебе не джинн какой-нибудь. Я бы стал куда разговорчивее, если бы мы посидели где-нибудь за чашкой чая.

– Сомневаюсь, – отрезал Меншиков. – А теперь изволь отвечать на мои вопросы.

– Пожалуйста. В чемпионате мира победит Бразилия. Советую вкладывать деньги в платину и в фонды с небольшим уровнем рыночной капитализации. Твои счастливые номера на этой неделе – двойка и тринадцать.

– Я имел в виду не такие вопросы! – сердито оборвал Сета Меншиков.

Сейди достала из сумки кусок воска и лихорадочно принялась лепить фигурку животного. Я понял: она хотела проверить, нет ли у стола магической защиты. Ей такие заклинания удавались лучше, но я сомневался, что у нее получится. Египетская магия не имеет жестких канонов. Одно и то же задание можно выполнить тысячью разных способов. Весь трюк в том, чтобы проявить смекалку и из возможных вариантов выбрать такой, который не убьет тебя самого.

– Ты расскажешь все, о чем мне нужно знать, – потребовал от бога Меншиков. – Иначе ваза станет еще более неуютной.

– Дорогой мой Владимир. – Голос Сета был полон злобного удивления. – То, что тебе нужно знать, может весьма отличаться от того, что ты хочешь знать. Неужели произошедший с тобой несчастный случай ничему тебя не научил?

Меншиков инстинктивно коснулся своих очков.

– Ты скажешь мне заклинание, которым связывают Апофиса, – отчеканил маг. – Потом ты объяснишь, как нейтрализовать магическую защиту одного паршивого дома в Бруклине. Ты лучше других знаешь, сколь сильной защитой Кейн окружил свое логово. Если я уничтожу эту семейку, у меня не останется противников.

Теперь уже Сейди пришлось зажимать мне рот. Внутри у меня все кипело от злости.

– Успокойся! – шепнула сестра. – Или ты хочешь, чтобы мы лишились невидимости?

Я снял ее руку и шепнул в ответ:

– Он ведь собирается освободить Апофиса!

– Слышала.

– И напасть на Амоса.

– Тоже слышала. Лучше помоги мне достать этот чертов свиток – и делаем ноги отсюда!

Сейди поставила свою фигурку на краешек стола. Кажется, это была собака. Вынув стилус, сестра покрыла собачью спину иероглифами.

Мне стало трудно дышать. Сейди была права: мы явились сюда не ради выслушивания планов Меншикова. Но ведь он говорил об освобождении Апофиса и расправе с нашим дядей. Кто из магов пойдет на сделку с Сетом? Мы – не в счет. Мы заключили с ним не сделку, а мировое соглашение.

Внутренности малахитовой вазы сотрясались от смеха Сета.

– Значит, заклинание, связывающее Апофиса, и тайны магической защиты бруклинского дома. И это все, Владимир? Представляю, как удивится твой начальник Дежарден, когда узнает о твоем подлинном замысле и о том, с кем ты водишь дружбу.

Меншиков схватился за посох. Рукоять в виде змеи снова ярко вспыхнула.

– Поосторожней с угрозами, День Зла.

Ваза бешено затряслась. Зазвенели стекла шкафов. Люстра закачалась, как жестяной талисман, какие вешают у входа в дом. Многотонный талисман.

Я испуганно посмотрел на Сейди.

– Неужели он…

– Сам слышал. Он знает тайное имя Сета, – ответила Сейди, продолжая выводить иероглифы.

– Но откуда?

– Вот этого я не знаю. Лучше помолчи.

Тайное имя бога давало полную власть над ним. Узнать это имя было почти невозможно. Даже случайно подслушанное, оно не действовало. Только услышав его от самого бога или от кого-то, близкого ему, маг обретал ощутимую власть над богом. Сейди узнала тайное имя Сета во время наших предрождественских поисков. Но как его выведал Меншиков?

– Я ненавижу это имя! – взревел Сет. – Ну почему меня не назвали Славный День? Или Проворный Красный Жнец? Куда как приятнее. Мне хватало хлопот, когда мое тайное имя было известно тебе одному. Но теперь его знает и девчонка из семейства Кейн.

– Служи нам, и от Кейнов не останется даже воспоминания, – сказал Меншиков. – Ты удостоишься титула заместителя Апофиса. Ты воздвигнешь другой храм, величественнее красной пирамиды.

– Надо же, – с мрачной иронией отозвался Сет. – Ты, наверное, не заметил, что я не очень-то люблю находиться в подчинении. А Апофис, думаю, не нуждается во внимании других богов.

– Учти: мы освободим Апофиса и без твоей помощи, – заявил Меншиков. – Ко дню весеннего равноденствия он будет свободен. Но если ты поможешь нам приблизить этот момент, получишь награду. В противном случае я применю экзекрацию… Знаю: ты сейчас скажешь, что экзекрация не уничтожает богов. Но, зная твое тайное имя, я отправлю тебя в бездну на миллиарды лет. Тогда тебе эта ваза покажется райским уголком. Даю тридцать секунд на размышление.