Текст книги "Кровь Олимпа (ЛП)"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 18. ПАЙПЕР

Пайпер не хотела, чтобы на неё орал трехногий стол. Когда Джейсон пришел к ней в каюту этим вечером, она нарочно оставила дверь открытой, потому что Чудо-Стол Буфорд воспринимал свои обязанности воспитателя слишком серьёзно. Если у него было хоть малейшее подозрение насчет того, что парень с девушкой находятся в одной каюте без присмотра, он начинал бегать по коридору, а голограмма Хеджа над ним топала и кричала: «Прекратить! Отжаться двадцать раз! А ну-ка оденься!».

Джейсон присел на край ее кровати.

– Я собирался идти на дежурство. Просто хотел сначала заглянуть к тебе.

Пайпер слегка толкнула его ногой.

– Парень, проткнутый мечом, хочет проведать меня? Как ты себя чувствуешь?

Он выдавил кривую улыбку. Его лицо было настолько загоревшим с их приключений на побережье Африки, что его шрам походил на рисунок мелом. Его голубые глаза стали еще более поразительными. Отросшие волосы были цвета кукурузных рылец, а на виске все еще виднелось углубление, где его оцарапала пуля бандита Скирона. Если такая незначительная царапина от небесной бронзы так долго не заживает, то Пайпер вообще не понимала, как он сможет оправиться от ранения имперским золотом в живот.

– Бывало и хуже, – заверил ее Джейсон. – Однажды драконица[94]94
  94 Драконица (множ. драконицы) – рептилиеподобные гуманоиды женского пола со змеиными хвостами вместо ног.


[Закрыть] в Орегоне[95]95
  95 Орегон – штат на северо-западе США.


[Закрыть] отрезала мне руки.

Пайпер моргнула. Затем она легонько ударила его по руке.

– Ты блефуешь.

– Мне почти удалось тебя провести.

Они держались за руки в уютной тишине. На миг Пайпер даже поверила, что они были обычными подростками, которые наслаждались компанией друг друга и пытались построить нормальные отношения в качестве пары. Тем не менее, пускай они с Джейсоном и провели несколько тихих месяцев в Лагере Полукровок, а приближающаяся война с Геей уже тогда давала о себе знать. Пайпер задумалась, каково это – жить мирно, не боясь погибнуть каждые десять минут.

– Я так и не поблагодарил тебя, – выражение лица Джейсона стало серьезным. – Тогда, на Итаке, когда я увидел свою маму... пережиток, ее манию[96]96
  96 Мания – греческий дух безумия.


[Закрыть]... Когда я был ранен, ты не дала мне уйти, Пайпс. Часть меня..., – он запнулся. – Часть меня хотела закрыть глаза и перестать бороться.

Сердце Пайпер пропустило удар. Она почувствовала свой пульс в пальцах.

 – Джейсон... ты боец. Ты никогда не сдаешься. Когда появился дух твоей мамы... ты был единственным, кто не растерял все свое мужество. Не я.

– Наверное, – сухо выдал он. – Я не хотел взваливать на тебя такую тяжесть, Пайпс. Просто... У меня гены моей матери. Вся человеческая часть меня от неё. Что если я сделаю неверный выбор? Или совершу неисправимую ошибку при сражении с Геей? Я не хочу закончить, как она – стать манией и без конца сожалеть о содеянном.

Пайпер обхватила его руками. Она почувствовала себя так, будто снова оказалась на палубе Арго II, а в руках у нее покоилась ледяная граната Борея[97]97
  97 Борей – бог северного ветра; римская форма: Аквилон.


[Закрыть], которая вот-вот собиралась взорваться.

– Все будет хорошо, – сказала она. – Не знаю, что случится с каждым из нас, но ты никогда не последуешь по стопам своей матери.

– Как ты можешь быть уверена?

Дочь Афродиты изучала татуировку на его предплечье – SPQR, орел Юпитера, двенадцать линий, отвечающих за количество лет, проведенных в легионе.

– Отец любил рассказывать мне одну историю о принимаемых решениях... – она покачала головой. – Хотя... не бери в голову. Я похожа на дедушку Тома.

– Расскажи мне, – попросил Джейсон. – Что за история?

– Ну... шли как-то по лесу два охотника чероки[98]98
  98 Чероки – индейский народ в Северной Америке.


[Закрыть]. Оба находились под табу.

– Табу – это запрет на совершение какого-либо действия.

– Ну да, – Пайпер начинала расслабляться. Быть может, именно поэтому ее отец и дед всегда любили рассказывать истории. Ведь даже самую ужасную тему для разговора можно было упростить, завуалировав ее под старинную притчу о парочке охотников чероки. Берешь проблему и превращаешь ее в развлечение. Возможно, это и подвигло ее отца податься в актеры.

– Так вот, одному из них, – продолжила Пайпер. – Не полагалось питаться олениной, другому – беличьим мясом.

– Почему?

– Да я понятия не имею. Некоторые черокские табу были вечными, как, допустим, убийство орлов, – она прикоснулась к символу на руке Джейсона. – Почти каждому это принесло бы неудачу. Но бывало и так, что чероки принимали временные табу – возможно для того, чтобы очистить свой дух, ну или потому, что узнали из духовного мира, что то или иное табу было крайне важно соблюдать. Они следовали своим инстинктам.

– Ладно, – неуверенно произнес Джейсон. – Вернемся к этим двум охотникам.

– Весь день они охотились в лесах, но поймать им удалось только белок. Затем они устроились на ночлег, и тот, что мог есть беличье мясо, готовил его на огне.

– Вкуснятина.

– Еще одна причина, почему я вегетарианка. Во всяком случае, второй охотник, которому нельзя было есть беличье мясо, умирал с голоду. Он, схватившись за живот, просто сидел рядом, пока его друг ел. В конце концов, первый охотник почувствовал себя виноватым: «А ну-ка, – сказал он, – съешь немного». Однако тот отказался: «Это табу. У меня будут серьезные проблемы: могу превратиться в змею или в кого похуже». Первый охотник засмеялся: «Откуда такие безумные мысли? Ничего с тобой не случится. А с завтрашнего дня просто снова перестанешь есть беличье мясо». Второй охотник знал, что не стоило этого делать, но все же поел.

Джейсон водил пальцем по ее рукам, что совсем не помогало ей сосредоточиться.

– И что случилось дальше?

– Он проснулся среди ночи, крича от боли. Первый охотник подбежал к нему узнать, что случилось; он отбросил покрывало и увидел, что ноги его друга срослись в кожистый хвост. Змеиная кожа покрыла все его тело на его глазах. Бедолага рыдал, извинялся перед духами и вопил от страха, но было уже поздно. Первый охотник оставался рядом и пытался его успокоить, пока несчастный парень полностью не превратился в змею и не уполз прочь. Конец.

– Нравятся мне эти истории чероки, – сказал Джейсон. – Они такие позитивные.

– Что верно, то верно.

– Значит, парень превратился в змею. Мораль сей басни такова: Фрэнк ел белок?

Пайпер с облегчением рассмеялась.

– Нет, глупенький. Главное – доверять своим инстинктам. Бельчатина была пригодна для одного человека, но запрещена для другого. Второй охотник знал о духе змеи внутри него, ожидающем своего шанса. Он знал, что не должен был кормить злого духа беличьим мясом, но все равно сделал это.

– Значит... Я не должен есть белок.

Пайпер успокоилась, увидев блеск в его глазах. Она думала о словах Хейзел, доверенных ей несколько ночей назад: «Я думаю, Джейсон – основа всей схемы Геры. Он был ее первым ходом, он же станет и последним».

– Смысл в том, – сказала Пайпер, тыкая пальцем в его грудь, – что ты, Джейсон Грейс, прекрасно знаком со своими собственными злыми духами и изо всех сил стараешься им не потакать. В тебе пробуждаются верные инстинкты, и ты знаешь, как им следовать. Несмотря на некоторые твои раздражающие качества, ты искренний человек, который всегда старается сделать правильный выбор. Так что больше ни слова о том, что ты хотел сдаться.

Джейсон нахмурился.

– Подожди-ка. У меня есть раздражающие качества?

Она закатила глаза.

– Иди сюда.

Пайпер хотела было поцеловать его, однако в дверь постучали. В проем заглянул Лео.

– Вечеринка? А я приглашен?

Джейсон прокашлялся.

– И тебе привет, Лео. Что-то случилось?

– Да ничего важного, – он указал наверх. – Несносные вентусы, как всегда, пытаются уничтожить корабль. Ты готов к дежурству?

– Ага, – Джейсон наклонился и поцеловал Пайпер. – Спасибо, и не переживай. Я в порядке.

– Этого, – сказала она, – я и добивалась.

Когда парни ушли, Пайпер легла на свою пуховую подушку в форме пегаса и принялась наблюдать за созвездиями на потолке, которые проецировались из лампы. Она не думала, что сможет уснуть, однако целый день сражений с монстрами в летнюю жару сделал своё дело. Наконец, она закрыла глаза и погрузилась в кошмар.

Акрополь.

Пайпер никогда здесь не бывала, но узнала это место по картинкам – древний оплот, взгроможденный на холм, почти такой же впечатляющий, как Гибралтар. Отвесные утесы, которые возвышались над раскинувшимися внизу современными ночными Афинами, были увенчаны короной известняковых стен. На вершине, в серебристом лунном свете, блестела коллекция разрушенных храмов и современных подъёмных кранов.

Во сне Пайпер летела над Парфеноном[99]99
  99 Парфенон – храм в афинском Акрополе, Греция; посвящён богине Афине. Его строительство началось в 447 году до н.э., когда Афинская Империя переживала свой золотой век.


[Закрыть] – древним храмом Афины, с левой стороны заключенным в металлические строительные леса.

Смертные, похоже, избегали Акрополь. Возможно, из-за финансовых проблем в Греции. А может, это силы Геи организовали некий предлог, чтобы держать туристов и рабочих подальше отсюда.

Взгляд Пайпер был прикован к центру храма. Там собралось так много гигантов, что это было похоже на вечеринку для огромных красных деревьев. Пайпер узнала нескольких: ужасных близнецов из Рима – Ота и Эфиальта[100]100
  100 От и Эфиальт – гиганты, братья-близнецы, порожденные Геей для умерщвления Диониса.


[Закрыть] – одетых в парные строительные костюмы; Полибота[101]101
  101 Полибот – сын-гигант Геи, Матери-Земли; рожден убить Посейдона.


[Закрыть], выглядевшего точь-в-точь как его описывал Перси, с ядом, капающим с его дред и грудным доспехом, напоминавшим сборище голодных ртов; хуже всего ей стало при виде Энкелада[102]102
  102 Энкелад, также Энцелад – гигант, порожденный Геей для умерщвления Афины.


[Закрыть], гиганта, который похитил ее отца. На его доспехах были выгравированы пламенные узоры, а в его волосы были вплетены кости. Его копье размером с флагшток горело фиолетовым огнем.

Пайпер слышала, что каждый гигант был рожден на противовес определенному богу, однако собравшихся в Парфеноне гигантов явно было больше двенадцати. Она насчитала как минимум двадцать и, как будто они сами по себе были недостаточно устрашающими, вокруг ног гигантов собралась целая орда монстров поменьше: циклопы, огры[103]103
  103 Огр – в кельтской мифологии – безобразные великаны-людоеды (вик.).


[Закрыть], шестирукие землерожденные[104]104
  104 Землерожденные (греч. гегенеи) – шестирукие монстры, носящие набедренную повязку.


[Закрыть] и змееногие драконицы.

В центре толпы стоял пустой, импровизированный трон из витых строительных лесов и каменных блоков, по-видимому выдернутых наугад из руин.

Дочь Афродиты наблюдала, как какой-то гигант бросился вверх по лестнице в дальнем конце Акрополя. Он носил огромный велюровый спортивный костюм с золотыми цепями на шее, а его волосы были зализаны назад, что делало его похожим на тридцатифутового бандюгана, правда, с драконьими ногами и темно-оранжевой кожей.  Гигант-мафиози забежал в Парфенон и, споткнувшись на пороге, расплющил нескольких землерожденных под своими ногами. Запыхавшись, он остановился у подножия трона.

– Где Порфирион? – требовательно спросил он. – У меня есть новости.

Старый враг Пайпер, Энкелад, сделал шаг вперед.

– Как всегда опаздываешь, Ипполит[105]105
  105 Ипполит – гигант, порожденный Геей для умерщвления Гермеса.


[Закрыть]. Надеюсь, твои новости стоят ожидания. Король Порфирион будет…

Почва под ними разверзлась. Еще больший гигант выпрыгнул из-под земли, словно кит из воды.

– Король Порфирион здесь! – сообщил король.

Он нисколько не изменился с их последней встречи в Волчьем доме в Сономе. Будучи ростом в сорок футов, он возвышался над всеми своими собратьями. А, вообще-то, Пайпер осознала, что он был одного размера с Афиной Парфенос, прежде правящей этим храмом; от этой мысли ей поплохело. В его косах цвета морских водорослей блестело оружие побежденных полубогов. Его лицо было жестоким и бледно-зеленым, глаза – белыми, как Туман. Его тело излучало своеобразное гравитационное поле, которое заставляло остальных монстров тянуться к нему. Почва и камни неслись по земле, притягиваемые к его огромным змеиным ногам.

Мафиози Ипполит опустился на колени.

– Мой король, у меня есть весть от врагов!

Порфирион занял свой трон.

– Говори.

– Корабль полубогов огибает Пелопоннес. Они уже уничтожили призраков в Итаке и пленили богиню Нику в Олимпии!

Толпа монстров беспокойно заерзала. Циклопы грызли ногти. Две драконицы обменивались монетами, словно делали ставки на Конец Света в офисном тотализаторе.

Порфирион лишь рассмеялся.

– Ипполит, хотел бы ты убить своего врага Гермеса и стать посланником гигантов?

– Да, мой король!

– Тогда ты должен приносить более свежие новости. Все это я уже и так знаю. И ничего из этого не имеет значения! Полукровки взяли тот маршрут, который мы от них и ожидали. В противном случае, они были бы дураками.

– Но, сэр, они прибудут в Спарту утром. Если они справятся с макхаи[106]106
  106 Макхай (множ. макхаи) – духи битвы и сражения.


[Закрыть]...

– Идиот! – от рева Порфириона задрожали руины. – В Спарте их поджидает наш брат Мимас[107]107
  107 Мимас – гигант, рожденный сразить Ареса.


[Закрыть]. Не о чем беспокоиться. Полубогам не дано изменить свою судьбу. Так или иначе, их кровь прольется на этих камнях, и Мать Земля проснется!

Толпа одобряюще заревела, размахивая оружием. Ипполит поклонился и отступил в сторону; еще один гигант подошел к трону.

Пайпер с удивлением осознала, что это была женщина. Не то чтобы это было легко понять. У гигантши были такие же драконоподобные ноги и плетеные волосы. Она была так же высока и дородна, как гиганты мужского пола, однако ее нагрудник определенно был сделан для женщины. Ее голос был высоким и пронзительным.

– Отец! – крикнула она.  – Спрошу еще раз: почему здесь? Почему не на самих склонах горы Олимп? Конечно...

– Перибея[108]108
  108 Перибея – гигантша; младшая дочь Порфириона, короля гигантов.


[Закрыть], – прорычал король. – Этот вопрос давно решен. Настоящая гора Олимп – это всего лишь пустынный холм. Он не подходит нам по статусу. Здесь, в самом центре греческого мира, корни богов въелись в землю действительно глубоко. Есть храмы и подревнее, но в сознании смертных Парфенон – это самый могущественный символ олимпийцев. Когда тут прольется кровь последних героев, Акрополь сравняют с землей. Этот холм будет разрушен, а весь город – поглощен Матерью-Землей. Мы станем властелинами мироздания!

Толпа закричала и завыла, но гигантшу это не убедило.

– Ты искушаешь судьбу, – сказала она. – У полукровок, помимо врагов, здесь есть и друзья. Это не мудро…

– МУДРО? – Порфирион встал со своего трона. Все гиганты отпрянули. – Энкелад, мой советник, объясни-ка моей дочери, что такое мудрость.

Огненный гигант вышел вперед. Его глаза сияли словно алмазы. Пайпер ненавидела его рожу. Она слишком часто видела его во сне, когда ее отец находился в плену.

– Ты не должна переживать, принцесса, – заверил ее Энкелад. – Мы захватили Дельфы. Аполлон с позором был изгнан с Олимпа. Будущее для богов закрыто. Они слепо действуют на ощупь. Что касается искушения судьбы... – он указал куда-то влево, и меньший гигант шагнул вперед. У него были седые крысиные волосы, морщинистое лицо и молочные глаза с катарактой. Вместо доспехов он был облачен в рваную мешковатую тунику. Его огромные драконьи ноги были белы, как лед.

Он не выглядел особо впечатляющим, но Пайпер заметила, что другие монстры держались от него на расстоянии. Даже Порфирион.

– Это Тоон[109]109
  109 Тоон – гигант, рожденный умертвить мойр.


[Закрыть], – продолжил Энкелад. – Подобно тому, как многие из нас родились с предназначением убить противоположных нам богов, Тоон родился, чтобы убить трех мойр[110]110
  110 Мойры – три богини судьбы. Существовали еще до появления богов. Клото – прядет нить жизни. Лахесис – отмеряет продолжительность жизни. Атропос – обрезает нить жизни своими ножницами.


[Закрыть]. Он задушит этих старушек голыми руками, искромсает их пряжу и разрушит их ткацкий станок; он уничтожит саму судьбу!

Король Порфирион встал и триумфально вскинул руки.

– Никаких больше пророчеств, мои друзья! Никакого чтения будущего! Пора Геи станет нашей эрой, и мы сотворим свою собственную судьбу!

Толпа одобрительно заревела, да еще и так громко, что Пайпер показалось, будто ее разрывает на куски. Затем она поняла, что кто-то тряс ее наяву.

– Эй, – сказала Аннабет. – Мы прибыли в Спарту[111]111
  111 Спарта, или Лакедемон – древнее государство в Греции на юге полуострова Пелопоннес, в долине Эврота (вик.).


[Закрыть]. Пора собираться.

Пайпер нетвердо села, её сердце до сих пор бешено колотилось.

– Ага... – она схватила Аннабет за руку. – Но сначала... Я должна тебе кое-что рассказать.

ГЛАВА 19. ПАЙПЕР

Когда она подробно изложила свой сон Перси, туалеты на корабле взорвались.

– Ни в коем случае вы не пойдете туда одни, – заявил сын Посейдона.

Лео побежал вниз по коридору, размахивая гаечным ключом.

– Чувак, обязательно было ломать сантехнику?

Перси проигнорировал его. Вода бежала по трапу. Корпус грохотал от взрывов труб; раковины затопило. Пайпер понимала, что Перси не хотел наносить столько ущерба кораблю, однако от одного его сердитого взгляда ей хотелось покинуть Арго II как можно скорее.

– С нами все будет в порядке, – заверила его Аннабет. – Пайпер предвидела, как мы направлялись туда. Так что этого не миновать.

Перси уставился на Пайпер так, будто это все была ее вина.

– А этот чувак, Мимас? Я так понимаю, он гигант?

– Возможно, – ответила она. – Порфирион назвал его нашим братом.

– А еще та бронзовая статуя, окруженная огнем, – продолжал Перси. – И эти... штуковины, которые ты упомянула. Маки?

– Макхаи, – произнесла Пайпер. – Думаю, с греческого это «битва», но я не уверена, стоит ли тут понимать его буквально.

– О том и речь! – настаивал Перси. – Мы понятия не имеем, что вас там ждет. Я иду с вами.

– Нет, – Аннабет положила руку ему на плечо. – Если гигантам так нужна наша кровь, последнее, что нам необходимо, это отправлять туда парня и девушку вместе. Ты забыл, что для великого жертвоприношения им нужны оба?

– Тогда я пойду с Джейсоном, – сказал Перси. – И вдвоем мы...

– Рыбьи мозги, ты намекаешь на то, что два парня справятся с этим делом лучше двух девчонок?

– Нет, я имею в виду... нет. Но...

Аннабет поцеловала его.

– Вы и глазом моргнуть не успеете, как мы вернемся.

Пайпер последовала за ней наверх; вся нижняя палуба была на грани затопления водой из туалетов.

Часом позже Пайпер и Аннабет стояли на холме и осматривали руины Древней Спарты. Они уже разведали обстановку в городе, который, как ни странно, напоминал Пайпер Альбукерке[112]112
  112 Альбукерке – город на юго-западе США, штат Нью-Мексико (вик.).


[Закрыть] – кучка низких, квадратных, выбеленных зданий, раскинувшихся на равнине у подножия пурпурных гор. Аннабет настояла на посещении археологического музея, затем на осмотре гигантской металлической статуи спартанца на городской площади и на прогулке по «Национальному музею оливок и оливкового масла» (да, такой и впрямь существует). Дочь Афродиты узнала об оливковом масле больше, чем ей было нужно, однако ни один гигант так и не напал на них. Да и никакой статуи закованного в цепи бога они не обнаружили.

Аннабет, казалось, не горела желанием проверять руины на окраине города, но, в конце концов, у них просто не осталось выбора: все остальные места они уже давным-давно осмотрели.

По правде говоря, эти руины были ничем не примечательны. Согласно сведениям Аннабет, холм, на котором они стояли, раньше являлся акрополем Спарты – наивысшей точкой и главной крепостью города – но он совсем не был похож на тот огромный афинский Акрополь, который Пайпер видела в своих снах.

Выветренный склон был покрыт жухлой травой, камнями и чахлыми оливковыми деревьями. Внизу руины уходили вдаль где-то на четверть мили: известняковые блоки, несколько сломанных стен и какие-то крытые плиткой дыры в земле, похожие на колодцы.

Пайпер вспомнила о «Царе Спарты», самом знаменитом фильме своего отца, и что спартанцев постоянно изображали как непобедимых суперменов. Тот факт, что от их наследия осталось лишь поле щебня и небольшой современный город с музеем оливкового масла, ее немного опечалил.

Она отерла пот со лба.

– Будь здесь тридцатифутовый гигант, мы бы его увидели.

Аннабет вглядывалась в отдаленный силуэт Арго II, парящий над спальными районами Спарты. Она теребила красный коралловый кулон на своем ожерелье, тот, что подарил ей Перси, когда они только начали встречаться.

– Ты думаешь о Перси, – догадалась дочь Афродиты. Аннабет кивнула.

Вернувшись из Тартара, Аннабет поведала Пайпер о многих ужасных вещах, которые им с Перси довелось там пережить. Первое место в рейтинге занимал сын Посейдона, контролирующий волны яда и умерщвляющий богиню Ахлис.

– Кажется, он идет на поправку – сказала Пайпер. – Стал чаще улыбаться. И заботится о тебе еще больше, чем прежде.

Аннабет присела, внезапно побледнев.

– Не знаю, почему это вдруг обрушивается на меня так внезапно... Не могу полностью выкинуть одно воспоминание из головы... то, как выглядел Перси, стоящий у пропасти Хаоса.

Быть может, Пайпер просто передалась тревога Аннабет, но она тоже почувствовала себя взволнованной.

Она вспомнила то, что сказал ей Джейсон прошлой ночью: «Часть меня хотела закрыть глаза и перестать бороться».

Пайпер попыталась сделать все возможное, чтобы переубедить его, однако тревога ее не покидала. Подобно тому охотнику чероки, который превратился в змею, у каждого полубога был свой злобный дух внутри. Роковой недостаток. Некоторые переломные моменты позволяли им вырываться наружу. И лучше эту грань не переходить.

Тем не менее, если это распространялось на Джейсона, то как это могло не распространиться на Перси? Этот парень буквально прошел через ад. Даже того не желая, туалеты вокруг него взрывались. А как бы он выглядел, если бы действительно хотел кого-то запугать?

– Дай ему время, – она присела рядом с Аннабет. – Этот парень с ума по тебе сходит. Вы через столько прошли вместе.

– Я знаю... – в серых глазах Аннабет отражалась зелень оливковых деревьев. – Просто... Боб предупреждал, что впереди нас ждет еще больше потерь. Хотелось бы верить, что у нас когда-нибудь будет нормальная жизнь... Я позволила себе надеяться на это прошлым летом после войны с титанами. А потом Перси пропал на месяцы... И мы провалились в эту яму... – слеза скатилась по ее щеке. – Пайпер, если бы ты только видела лицо Тартара – вихрящаяся темнота, поглощающая монстров и уничтожающая их... Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной. Я стараюсь не думать об этом...

Пайпер взяла ее за руки. Они жутко дрожали. Она вспомнила свой первый день в Лагере Полукровок, когда дочь Афины, потрясенная исчезновением Перси, проводила ей экскурсию. Несмотря на весь свой испуг и растерянность, Пайпер была рада утешить Аннабет: от этого она чувствовала себя нужной, будто и правда могла найти себе место среди этих чертовски сильных полубогов.

Аннабет Чейз была самым смелым человеком из тех, что знала Пайпер. Тем не менее, даже ей хоть раз требовалось плечо, на котором она могла поплакать... и дочь Афродиты была рада предложить ей свое.

– Эй, – мягко сказала она. – Не пытайся заглушить свои чувства. Все равно не сможешь. Просто позволь им пройти через тебя и выплеснуться наружу. Ты так напугана.

– Боги, да, я напугана.

– И ты злишься.

– На Перси за то, что пугает меня, – согласилась она. – На маму за то, что она отправила меня в этот чудовищный поиск в Рим. На... да почти на всех. На Гею. Гигантов. На богов, потому что они выродки.

– На меня? – спросила Пайпер.

Аннабет издала смешок.

– Да, потому что ты так раздражающе спокойна.

– Лжешь.

– И потому что ты – хороший друг.

– Ха!

– И за то, что ты так хорошо разбираешься в парнях, и отношениях, и...

– Прости. Мы вообще знакомы?

Аннабет легонько ударила ее по руке.

– Я идиотка, сижу здесь и рассуждаю о своих чувствах... а у нас еще поиск не окончен.

– Сердцебиение закованного бога может подождать.

Пайпер попыталась улыбнуться, однако наружу вынырнули ее собственные страхи – за Джейсона и за ребят на Арго II, если она не справится с задачей, которую на нее возложила Афродита: «В конце концов, твоей силы хватит лишь на одно слово. Это должно быть правильное слово, или ты потеряешь все».

– Что бы ни случилось, – сказала она Аннабет. – Я твой друг. Просто... помни об этом, хорошо?

«Особенно, если меня не будет рядом, чтобы напомнить тебе», – подумала Пайпер.

Аннабет хотела было что-то сказать, но внезапно раздался звук из руин. Одно из каменных отверстий, которые Пайпер приняла за колодцы, в мгновение ока изрыгнуло ввысь трехэтажный столб пламени, которое сразу же потухло.

– Какого чёрта там происходит? – спросила Пайпер.

Аннабет вздохнула.

– Не знаю, однако думаю, что нам стоит пойти и проверить.

Там, друг за другом, словно отверстия для пальцев на записывающем устройстве, располагались три ямы. Каждая была идеально круглой, диаметром в два фута, с плиточным ободом из известняка вокруг; и каждая вела прямо во тьму. Время от времени, похоже, в случайном порядке, одна из ям извергала в небо столп огня. И всякий раз цвет и интенсивность пламени были разными.

– Почему они раньше не извергались... – Аннабет обходила отверстия по широкой дуге. Она все еще выглядела дрожащей и бледной, однако ее голова, очевидно, теперь была занята новой проблемой. – Кажется, здесь нет никакой системы. Временные рамки, цвет, высота пламени... я не понимаю.

– Это мы их как-то активировали? – задумалась Пайпер. – Быть может, дело в той вспышке страха, которую ты почувствовала на холме... то есть, мы почувствовали.

Аннабет, похоже, ее не слышала.

– Должен быть какой-то механизм... потайная кнопка, бесконтактные датчики приближения.

Из средней ямы взвилось пламя. Аннабет молча сосчитала. В следующий раз гейзер взорвался слева. Она нахмурилась.

– Что-то здесь не так. Циклы не согласованы. Они должны подчиняться какой-то логике.

В ушах у Пайпер зазвенело. Что-то насчет этих ям...

Каждый раз, когда одна из них заходилась пламенем, она ощущала жуткий внутренний трепет – страх, панику, но в то же время сильную потребность приблизиться к огню.

– Они не рациональные, – догадалась она. – Они эмоциональные.

– Как огненные дыры могут быть эмоциональными?

Пайпер вскинула руку над ямой справа. Пламя появилось немедленно. Она едва успела убрать пальцы, а ногти у нее задымились.

– Пайпер! – Аннабет подбежала к ней. – О чем ты только думала?

– Ни о чем. Я прислушивалась к ощущениям. То, что нам нужно – находится внизу. Мне придется прыгнуть.

– С ума сошла? Даже если ты не застрянешь в трубе, ты понятия не имеешь, насколько она глубокая.

– Твоя правда.

– Ты сгоришь заживо!

– Возможно, – Пайпер отцепила свой меч и бросила его в яму справа. – Я дам тебе знать, если там безопасно. Жди моего сигнала.

– Не смей, – предупредила ее Аннабет. Пайпер прыгнула.

В мгновение она была невесома в темноте, стены горячей ямы обжигали ее руки. Затем пространство вокруг нее открылось. Пайпер инстинктивно сжалась и перекатилась, уменьшая последствия удара о каменный пол.

Языки пламени, взметнувшиеся у ее лица, опалили ей брови, однако Пайпер подхватила свой меч и взмахнула им даже раньше, чем перестала катиться. Аккуратно отсеченная голова дракона покатилась по полу.

Дочь Афродиты встала, пытаясь сориентироваться. Она взглянула на упавшую голову и ощутила вину, словно убитый ею дракон являлся Фестусом – что, конечно же, было не так.

Прямо под отверстиями в потолке в ряд стояли три бронзовые статуи.  Пайпер обезглавила среднюю. Два неповрежденных дракона были по три фута высотой; их морды были направлены вверх, из открытых пастей шел пар. Очевидно, они и являлись источником пламени, только вот на автоматонов эти статуи совсем не походили. Они не двигались и не пытались напасть на нее. Пайпер спокойно обезглавила двух оставшихся драконов.

Затем она немного подождала. Больше пламенем никто не плевался.

– Пайпер? – голос Аннабет эхом донесся откуда-то сверху, словно она звала ее с другого конца дымохода.

– Я здесь! – крикнула она.

– Слава богам! Ты в порядке?

– Ага. Погоди секунду.

Глаза Пайпер привыкли к темноте, и она осмотрела помещение. Свет исходил лишь от ее светящегося кинжала и от отверстий сверху. Потолок возвышался где-то на футов тридцать. По всем законам физики, при падении Пайпер должна была сломать себе обе ноги – однако жаловаться она не собиралась.

Само помещение было круглым, размером примерно с вертолетную площадку. Стены были сделаны из шероховатых тесаных каменных блоков с точеными на них греческими надписями – их было не сосчитать, и все они походили на граффити.

В дальнем конце зала на каменном возвышении стояла статуя воина размером с человека – бога Ареса, догадалась Пайпер; его тело охватывали тяжелые бронзовые цепи, прикрепленные к полу.

По обе стороны от статуи маячили два темных дверных прохода, достигающих десяти футов в высоту. Над каждой аркой были вырезаны ужасные каменные лица. Они напоминали Пайпер горгон, правда, вместо змей на голове у них была львиная грива.

Внезапно дочь Афродиты почувствовала себя очень одинокой.

– Аннабет! – позвала она. – Падать далековато, но спуститься можно. Быть может, э-э, у тебя есть веревка, чтобы мы потом смогли по ней подняться наверх?

– Само собой!

Через несколько минут из центральной ямы упала веревка. Аннабет слезла вниз.

– Пайпер МакЛин, – пробормотала она. – Это был несомненно наиглупейший рискованный поступок, который я когда-либо видела, а ведь я встречаюсь с глупым рисковым парнем.

– Я польщена, – Пайпер легонько пнула ближайшую отрубленную голову. – Полагаю, это драконы Ареса. Это ведь одно из его священных животных, так?

– А вот и закованный бог собственной персоной. Как думаешь, куда ведут эти проходы...

Пайпер подняла руку.

– Ты слышишь это?

Звук напоминал стук барабанов... с металлическим отголоском.

– Оно доносится из статуи, – сообразила Пайпер. – Сердцебиение закованного бога.

Аннабет обнажила свой меч из кости змия. В тусклом свете ее лицо было призрачно бледным, а глаза будто потеряли цвет.

– М-мне это не нравится, Пайпер. Нам нужно уходить.

Здравомыслящая часть Пайпер с ней соглашалась. Ее кожа покрылась мурашками, ноги так и норовили сорваться с места и унестись прочь. Но что-то в этой комнате казалось ей удивительно знакомым...

– Этот храм усиливает наши эмоции, – сказала она. – Мы словно находимся в присутствии моей мамы, вот только от этого места несет страхом, а не любовью. Посему тебе и стало не по себе на холме. А тут, внизу, оно в тысячи раз сильнее.

Аннабет осмотрела стены.

– Ладно... надо придумать, как вытащить отсюда статую. Можно подтянуть ее на веревках, но...

– Погоди-ка, – Пайпер глянула на рычащие каменные лица над проемами. – Этот храм излучает страх. У Ареса есть два сына-бога, так ведь?

– Ф-фобос и Деймос[113]113
  113 Деймос – ужас, близнец Фобоса – страха, сын Ареса и Афродиты.


[Закрыть], – вздрогнула Аннабет. – Страх и Ужас. Перси как-то встречался с ними на Стейтен Айленде.

Пайпер решила не спрашивать, что боги-близнецы страха и ужаса делали на Стейтен Айленде.

– Думаю, это их лица над дверьми. Это место является не только святыней Ареса. Это Храм Страха.

По помещению раздался глубокий смех.

Справа от Пайпер появился гигант. Нет, он не вошел через одну из дверей. Он просто возник из темноты, как будто до этого скрывался в тени стен.

Его рост был мал для гиганта – футов двадцать пять, так что у него было достаточно места для того, чтобы размахивать той массивной кувалдой, которую он держал в своих руках. Его доспехи, кожа и драконьи ноги были цвета древесного угля. В его оливково-черные волосы были вплетены медная проволока и монтажные схемы.

– Очень хорошо, дитя Афродиты, – улыбнулся гигант. – Разумеется, это Храм Страха. И я здесь, чтобы обратить вас в нашу веру.