Текст книги "А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу (СИ)"

Автор книги: Рик Рентон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу

Глава 1
Защитная оболочка

«Тем, кто шёл первым…»

Не знаю, как это называется. Но бывает так, что в сознании застревает какая-то странная фраза, типа этой. И она постоянно лезет в твои мысли, если ты занят какой-то рутиной. Когда можно не думать, а руки словно сами помнят всё, что нужно. И просто делают своё дело…

…ржавый кусок острой стали вспарывает воздух в сантиметре от глаз. Так близко, что прежде чем, схватить вооружённую руку противника, замечаю крошечную капельку крови, слетевшую с грязного острия.

Теперь здесь нажать. Тут повернуть. Сюда ударить. Доля секунды – и вот короткий кусок металла полностью скрылся в чьей-то чумазой щеке. Разрезая язык и ломая мелкие зубы, прочная сталь превратила гневный вопль лохматого паренька в булькающую истерику. Но когда из раззявленного рта полилась не только ярко-алая кровь, а ещё и какая-то зелёноватая жижа, мои пальцы машинально бросили застрявшее в ране оружие…

«Тем, кто идёт сейчас…»

И тогда начинаешь бесконечно повторять эти дурацкие слова. Про себя или даже вслух, словно примеряешься к ним, оцениваешь… Словно пробуешь их на вкус…

– А-а-р-г-х!.. – Налетев откуда-то сбоку, точно такой же грязный, но уже взрослый оборванец, без затей впился в раненую щёку зубами. И тут же отпрянул назад, сорвав с лица и шеи несчастного неожиданно большой шмат бледной кожи. – Р-р-ы-а-в!!!

Мои руки и тело снова среагировали быстрее сознания. Схватив чумазого кусаку за раззявленную нижнюю челюсть, они резко потянули её на себя и в сторону. Коленом – в лицо. Хруст, плеск, короткий гортанный вопль – и обломок кости с необычно острыми зубами уже зажат у меня в кулаке. Отдельно от предыдущего владельца, который валяется где-то под ногами, захлёбываясь перемешанными с кровью соплями.

Ведь такой ситуации нужно хоть как-то вооружиться…

«Тем, кому ещё предстоит пройти…»

Какой-то девиз? Посвящение? Где же я это прочитал? Обычно хорошо помнишь все обстоятельства и события, во время которых услышал или увидел такую навязшую на зубах фразу. Какой-то фильм, фото, мимолётный разговор или обрывок чужой беседы… Почему же тогда в моей голове эти странные слова будто бы повисли посреди полной пустоты?

Удар деревянной дубинкой вышел таким звонким, словно обритая наголо детская черепушка и правда была пуста. Но уже в следующий миг стала очевидна ошибочность данного впечатления. Маленькая черепная коробка раскололась по одному из швов, который, похоже, ещё не успел даже толком зарасти. Кости сместились, и из-под лопнувшего скальпа полезли бледно-розовые извилины. А выражение деформированного лица приобрело такой вид, словно пацан, наконец-то, начал сильно сомневаться в правильности своих жизненных решений…

Но мне сомневаться было некогда – следующий удар этой увесистой дубины уже летел в мою голову. И тело снова среагировало быстрее сознания: чуть отклонившись, я легко ушёл от размашистой атаки и обратным движением повис на вооружённой руке. А ещё через миг зажатый в кулаке осколок челюсти уже вонзилась дубинщику в висок. И, рванув свой окровавленный «кастет» вниз, я соскоблил добрую половину прыщавого лица – от бровей до чуть заметной щетины на подбородке.

– Р-ря-а-а-а…

Как только из-за оторванной щеки пролилась не только кровь, а ещё и всё та же зелёная жидкость, на визжащего пацана насело сразу два каких-то седых бомжа. Задавив его массой, бродяги быстро оттолкнули паренька от меня в грязь. И их неразборчивое рычание начало сопровождаться довольным чавканьем.

Перед этим я успел заметить то, что зелёная дрянь неожиданно приятно пахла какими-то сладкими и пряными травами…

…И кроме этих трёх строк в звенящей пустоте моей памяти нет ответов ни на один из тех лихорадочных вопросов, что вспыхивают сейчас в моём сознании, словно сигналы учебной тревоги.

Где я?

Кто я?

И самое главное: ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ???!!!

Но моему туловищу всё ещё было глубоко плевать на эти вопросы. Защитная оболочка, выстроенная вокруг молекулы ДНК за миллиарды лет эволюции, просто делала свою работу.

Ведь меня действительно окружали!

Разворот, удар зубастым «кастетом» по инерции – и новый противник отшатывается, зажав рваную рану на лице. Осколки зубов посыпались со скользкой от крови кости – как те, что были на ней до удара, так и те, что только что росли во рту у этого пацана.

Ещё прыжок в сторону – и вбитый в черенок гвоздь вспарывает только мою истлевшую куртку. Левая рука хватается за это самодельное оружие, а правая – за тощее горло его владельца. Сжимаю кулак – и кадык хрипящего от боли парня оказывается внутри. Рву, пока странная зелёная жижа, потекшая из раскрытого рта, не заляпала мне и без того грязную руку.

Укол в спину! Теперь я точно знаю, где взять новое оружие…

И после пары стремительных движений скользкое от крови ржавое шило стало принадлежать уже мне. А уколовший меня пацан лишь беспомощно вылупил глаза на кусок лучевой кости, натянувший рукав его олимпийки изнутри:

– М-м-м-м! М-м-м-а-а-а!.. – Закончив сдавленное мычание громкой истерикой, этот парень тоже выпустил изо рта странные зелёные слюни. От них вновь послышался сладковатый запах пряных трав.

А со всех остальных сторон тут же полетели вонючие выдохи:

– Ы-ы-а-а… – Сразу несколько пар костлявых рук вцепились за олимпийку. Растягивая синтетику до предела, какие-то мрачные бомжи тут же алчно потянулись к губам визжащего пацана. Так, словно хотели сорвать с них страстный поцелуй. Но вместо этого сорвали сами губы. И, прежде чем повалить подростка в грязь, быстро отгрызли ему почти всё остальное лицо, по которому растеклись пахучие зелёные капли.

Пока я ещё несколько раз затравленно оглянулся, взмахивая шилом на любой звук или движение воздуха. Но новых атак не последовало.

Беспорядочно калечившие друг друга оборванцы один за другим бросали это увлекательное занятие. Шмыгая разбитыми носами и хватаясь за порезанные или уколотые места, подростки торопливо пятились в стороны, образовав достаточно почтительную окружность со мной в центре.

Пятясь и осторожно переступая через замызганные слякотью тела, малолетние убийцы смотрели на меня с какой-то насупленной, угрюмой тревогой. Как на бродячего пса, который вдруг начал огрызаться, вместо того, чтобы убежать после очередных издевательств, поджав огрызок облезлого хвоста.

При этом все вооружённые подростки продолжали хранить полное молчание. Так плотно сжав при этом губы, словно даже одно неосторожное слово могло стоить им жизни. Кроме шума ветра в рощице, располагавшейся неподалёку, я слышал только напряжённое сопение из обветренных носов.

А те люди, чей возраст явно был больше школьного, сейчас лишь бессмысленно таращились в пустоту. И те, кто кто этого набил себе пасть обрывками кожи и все остальные. Потерянно повернувшись в разные стороны или подняв мутные глаза к низкому серому небу, примерно десяток взрослых выглядел так, словно они уже довольно долго жили на улице. Ввалившиеся глаза и щёки, рваная грязная одежда, повисшая на тощих телах. Давно нечёсаные волосы и бороды. Совсем как у меня, кстати…

Но никто из молчащих подростков почему-то сейчас не обращал на этих людей ни малейшего внимания. Все насупленные взгляды были прикованы только ко мне. И тревога в этих глазах постепенно нарастала, как и лёгкий шум, который я поначалу принял за шелест желтоватых листьев. Но, как оказалось, это был шёпот целого хора детских и подростковых голосов:

– Это чё…

– Бля-а-а…

– Еба-а-а-а…

– Да ну его нахуй…

– Стопэ! – После этого сильного окрика шум резко стих. Только откуда-то издалека продолжал доноситься непонятный ритмичный шелест. – Вы чё, мелочь⁈ Жору какого-то зассали шоль⁈

Неуверенный шумок вновь пробежал по толпе, которая окружала меня и молчаливых бойцов. Не меньше сотни. От подвижных пятиклассников до долговязых выпускников. Только, кажется, ни одной девчонки…

– Да это же… – Один тощий щегол из этого оцепления всё-таки подал голос, озадаченно ковыряясь в лохматом затылке. – Это же…

И хотя он почему-то так и не решился закончить фразу, все остальные его явно поняли:

– Точняк…

– Прям как тот чухан рассказывал…

– С Москвы?

– Ага…

– Пиздец…

– Чё, бля⁈ – Всё тот же властный басок снова резко пресёк все тревожные перешёптывания. – Ну-ка…

Толпа малолетних оборванцев расступилась, охотно пропуская вперёд обладателя этого голоса.

Высокий парень явно питался лучше окружающих. Плечистый поджарый здоровяк и одет был гораздо лучше остальных. Хотя тоже довольно странно – словно собирал свой костюм по армейским и спортивным магазинам. Разнообразные налокотники, наплечники и бронепластины на теле и ногах почти полностью были выкрашены в чёрный. Хотя краска уже обнажила оригинальную расцветку в тех местах, где эти доспехи приняли на себя чьи-то неслабые удары.

Лицо под надвинутой на глаза вязаной шапкой тоже несло на себе немало боевых отметин. Рассечения, ссадины, порезы – ему явно было о чём при случае прихвастнуть.

В руках сурового крепыша оружия не было. Только пыльная пластиковая бутылка, до половины наполненная уже знакомой зелёной жидкостью.

– Да какой же это… – Парень почему-то тоже осёкся. Явно не закончив мысль, он тут же перешёл к следующей. – Тот же ростом три метра! И ручищи, как у прыгуна! А этот… – Презрительный взгляд вернулся на меня. – Доходяга какой-то…

– Смысь, «доходяга»! – Этот голос тоже явно был смелее остальных. Но его обладателя я ещё не видел. – Ты зырь, чё творит!

– Да чёт он вон уже задыхается… – Двинув в мою сторону подбородком, здоровяк почесал на нём свежий шрам. И глянул на меня уже с откровенным презрением. – Водички хошь?

С этими словами он резко сжал бутылку – так, что чуть закрученную пробку сорвало с резьбы пенистой зелёной струёй. И она едва не окатила меня с головы до ног, если бы тело не среагировало на угрозу всё так же стремительно, как и раньше. Лишь несколько капель попали на одежду и лицо. Сладковатый вкус…

«Тархун» – популярный на территории бывшего СССР газированный напиток. Изготавливается на основе экстракта драконовой полыни…

Прежде чем я смог вспомнить, откуда вычитал эту промелькнувшую в памяти строчку, остальные взрослые вдруг резко перестали быть совершенно безучастными к происходящему. Большинство без затей бросилось прямо в слякоть – туда, где пролилась основная часть странного напитка. Упав на колени, люди начали натурально жрать под собой землю, жадно запихивая в рот пахнущую травами сладкую грязь.

Но парочка каких-то тощих стариканов заинтересовалась именно теми каплями, которые попали на меня. Клацая фарфоровыми зубами, они немедленно потянулись ближе. И рефлексы снова оказались молниеносны – после пары коротких движений, один старик уткнулся лицом в лужу, а второй смотрел в небо. Оба – мёртвые.

– Еба!.. – Удивлённо выдохнул здоровяк, наблюдая такой поворот событий и шей.

Однако остальные облезлые мужики рядом со мной на этом не успокоились. Быстро проглотив всю ту землю, на которую пролилась хотя бы капля зелёной газировки, они поднялись обратно на свои пошатывающиеся ноги. И, дёргая перемазанными в слякоти носами словно собаки, почуявшие корм, они начали неуклюже разворачиваться в мою сторону.

– Га-а-а-а… – Плотоядно протянул какой-то чернявый бородач. И вдруг резко бросился вперёд. – Гра!

Шлёпнувшись туда, где я стоял только что, мужик тут же схлопотал пяткой по хребту. От удара в его затылке что-то глухо щёлкнуло. И обмякшее тело осталось валяться в грязи уже навсегда.

– В-в-я-а-а… Агх! – Очередной бомж отправился в слякоть следом за своим приятелем после короткого броска. Но, прежде чем я успел перебить хребет и ему, на обеих руках повисло по новому противнику и кто-то схватился за ноги. Причём, если этих уродов прежде всего привлекала испачканная в газировке одежда, то зубастого мужика, который прыгал на меня спереди, явно интересовало лицо.

Его колено тут же выгнулось в неправильную сторону после удара. Но, утробно хрюкнув, бомж в это же время рванулся вперёд. И тогда выяснилось, что у моего тела не только хорошая память, но и неплохое воображение: прежде чем жёлтые зубы сомкнулись на моём носе, я подался вперёд, пригнулся и сам впился в глотку противника.

Конечно, человеческие зубы – это далеко не капкан из звериных челюстей. Но резцы тоже достаточно острые, чтобы прорезать кожу. А клыки – достаточно длинные, чтобы зацепиться за сосуды. И порвать их обратным движением шеи.

Сразу после этого у меня получилось выскользнуть из собственных рукавов и легко опрокинуть остальных неуклюжих противников в грязь. Я вывернулся и сплюнул чужую кровь с обрывками кожи, пытаясь восстановить дыхание. Оно, похоже, совсем не успевало успевало за взрывной работой мышц. И, глотая воздух, я пока толком не мог сказать ни слова.

Суровый пацан вновь встретился со мной взглядом. На сей раз в его голосе уже не было прежней уверенности и силы:

– Хм-м-м… – Парень ухмыльнулся и опустил глаза на одного из взрослых бомжей, который валялся в грязи прямо перед ним, пытаясь проглотить последний кусок размочаленной полторашки. – Это… Смысь… Получается, он победитель?

– Да, смысь, ты чё⁈ Какой, нахуй, победитель⁈ – Из-за широкой спины парня наконец-то выскочил обладатель того самого голоса, что был более дерзким, но, определённо, менее властным. Взъерошенный Смысь хоть и выделялся ростом, но был заметно худее своего кореша. Даже под точно таким же набором разномастных доспехов.

– Еба… – Встретившись взглядом со мной, дерзкий пацан тут же осёкся. И внимательно оглядел меня с головы до ног. – Слышь, мужик… Ты, смысь, с Кроны шоль?

Пока я всё ещё пытался отдышаться и понять, что такое «Крона», вместо меня лениво ответил здоровяк:

– Да не-е-е… Там же все замороченные, по форме прикидываются. А этот – обрыган какой-то… – Он отвернулся и крикнул куда-то себе за спину. – Э, Сява! Вы где его нашли-то?

– Где и вфех офтальных, ёпт!

– Да где, спрашиваю⁈

– Ну у маяка зэ! – Недовольно огрызнулся шепелявый пацан. – В яме!

Вот что это за ритмичный шум. Прибой. Я на берегу какого-то моря? Или океана? Это из-за него не слышно автотрасс?

– Да хоть у хуяка, ёпта бля! – Тощий Смысь продолжил возмущаться. – Бугор, ты чё⁈ В натуре жоре хочешь ништяк отдать?

Это предположение снова вызвало недовольный ропот среди окружавших меня подростков.

Но шум улегся так же быстро, как и в первый раз, когда здоровяк снова окинул толпу ленивым взглядом:

– Ништяк получает тот, кто стоит в круге последним… – Он двинул подбородком куда-то себе под ноги. И я заметил там кусок верёвки, частично утопший в слякоти. Выныривая из лужи чуть левее, верёвка в итоге огибала вокруг меня небольшой периметр. – А других я в круге больше не вижу….

– И чё⁈ Да мы ща с пацанами его тут порвём нахуй! – Несмотря на боевой настрой, эти слова паренька тоже вызвали у всех остальных неодобрительный шепоток. Который только усиливался в то время, пока дерзкий пацан сверлил меня взглядом. – Чё, нет шоль⁈

– После начала за верёвку не наступают. – Здоровяк снова процитировал правила, недовольно косясь на тощего приятеля. – Пацан сказал…

– … пацан сделал. – Выдохнула толпа за его спиной.

Однако взъерошенный Смысь никак не унимался:

– Ну бля, Бугор! Я понимаю, что надо по понятиям рулить, все дела… Но ты чё, его просто так теперь отпустишь⁈ Сраного жору⁈ Да ещё и с ништяком⁈

– Отпущу… – Знакомая ухмылка снова нарисовалась на лице здоровяка, когда тот снова удостоил приятеля ленивым взглядом. – Часы у тя есть, Смысь?

– Ну да… – Взъерошенный пацан внезапно изменился в лице. Вместо праведного возмущения на его обветренных губах тоже заиграла плотоядная улыбочка. – Чё, скок засекать?

– Да минут пять ему хватит… – Бугор обернулся обратно ко мне и указал куда-то в ту сторону, от которой слышался странный ритмичный шелест. – Вон там, жор. Забирай бабу и съёбывай. Если успеешь…

Глава 2
Я календарь переверну…

Машинально обернувшись в указанную сторону, я увидел, как толпа там немного расступилась. Но почтительную дистанцию все эти дети сохраняли не только из-за приказа своего старшего товарища. Каждый раз, когда я ловил взгляд какого-нибудь малолетнего оборванца, он тут же торопливо прятал глаза в пол.

Но нужно было оставаться таким же медицинским дебилом, как и остальные бомжи внутри этого верёвочного периметра, чтобы допустить мысль о пощаде. Улыбки, гулявшие по лицам подростков, ясно говорили только о том, что вместо одного кровавого развлечения, они скоро перейдут к другому. Но мне в этом действии по-прежнему отведена почётная роль жертвы.

– Слышь, чушкан! Давай реще тапки пинай! – Выкрикнул мне в спину радостный Смысь. И, когда я оглянулся, пацан продемонстрировал на запястье довольно солидного вида механический хронометр. – Часики-то тикают, ёпта!

«Чушкан» – заключённый, пренебрегающий правилами личной гигиены. В России является предпоследним уровнем неофициальной иерархии среди…

«Пинать тапки (иногда – носки)» – передвигаться пешком как можно быстрее. Обычно употребляется в повелительном наклонении…

«Patek Philippe Calatrava Pilot», цена от $500 000…

Мышление снова разделилось на несколько слоёв. Печатные строчки от каких-то учебных материалов выпрыгнули из мутных глубин потухшей памяти, промелькнули и погасли, словно искры на ветру. И хоть мне было весьма любопытно – откуда у этого оборванца котлы за полмиллиона баксов, все основные мыслительные ресурсы сейчас были заняты более насущной проблемой. Попыткой определить собственное местонахождение.

Позади немного расступившейся дикой публики я разглядел не только смешанный лес, но и редкие одноэтажные строения, уютно располагавшиеся среди деревьев. Какая-то турбаза или детский лагерь? Но где вожатые? Администрация? Да хотя бы вечно пьяный вахтёр!

А, может, это экспериментальная тюрьма для несовершеннолетних преступников? Без охраны? Больше похоже на правду. Но, в таком случае, ваш эксперимент полностью провалился. Не очень-то хорошо они тут перевоспитываются…

– В этом. – Продолжая неотрывно наблюдать за моими движениями, суровый Бугор указал на один из небольших домиков. В отличие от остальных, окна этого строения были заколочены досками и входная дверь заперта. – Смысь, сколько там осталось?

– Четыре минуты… – Долговязый оборванец остановился рядом с приятелем и покосился на своё запястье. – Почти.

– Как догоним – бабу не трогать!

– Бля, ну Бугор! Чё на неё – смотреть теперь шоль⁈ – Внезапно взмолился Смысь. – Она же с Кроны! Точно чистая!

– Да потому и не трогать! А то знаю я вас, сифаки ходячие… – Такое замечание из уст главаря ожидаемо вызвало негромкий ропот. И парень торопливо спохватился. – Кто жору первым достанет – вот тому пусть и даёт.

Новое предложение резко сменило настроение толпы с минуса на плюс. Похоже, что все тут же забыли о нескольких трупах их товарищей, которые остались валяться с обглоданными лицами внутри верёвочного круга. И уже мысленно делили ложе с моим трофеем, запертым в указанном домике.

В то время как верхний уровень моего сознания лихорадочно искал выход из безнадёжной ситуации, глубинный разум мимолётом оценил надёжность самодельного затвора. И однозначно пришёл к выводу о том, что криво прибитые петли и рассохшийся деревянный брусок вряд ли бы удержали внутри даже подростка. Значит, бежать сейчас бесполезно точно так же, как и пытаться укрыться внутри.

К тому же, как только я подошёл достаточно близко, торопливый шёпот из-за двери подтвердил все мои догадки:

– Я всё слышала! Не верьте им! Просто так убежать не получится даже с форой!

Шёпот точно принадлежал девчонке. Которая, к том же, точно ничуть меня не боялась. В отличие от всех остальных. Может, просто не разглядела отсюда то, что творилось сейчас на верёвочном ринге…

Но эта мысль натолкнула мои поиски выхода на другую идею. Которую прозорливая девчонка снова успела озвучить раньше:

– Можно попробовать их как-то напугать! У вас есть оружие? Взрывчатка? Хотя бы петарды?

Я глянул на ржавое шило, которое всё ещё сжимал в руке, и решил ответить честно:

– Нет. – Мой собственный голос показался чужим. Сухой, сиплый… Как будто это первое слово, произнесённое за долгое время. – Но я слышал, что рядом есть какой-то маяк. Может там есть охрана? Или хотя бы связь и можно вызвать полицию?

– Вызвать кого-о⁈ – Кажется, удивление, прозвучавшее из-за двери, было искренним. Но девичий шёпот резко перестал быть столь горячим и бесстрашным, как в начале нашей торопливой беседы. – Подождите… А вы… А вы разве не подводник⁈

– Я… – Оглянувшись на толпу, я заметил, что она придвинулась ещё на шаг. Но решил оставаться честным. – Извини, но я не помню…

Сквозь щели между досками стало заметно, что девчонка тут же молча отскочила от окна куда-то вглубь домика. И затихла.

– Три минуты, жор! – Сзади долетел радостный выкрик Смыся. – Ты токо эта… Сразу, смотри, не сдавайся! А то пацаны не оценят!

Пацаны согласно пробурчали что-то в ответ, тиская разнокалиберные палки и заточки в потных от азарта ладонях.

Отвернувшись от них обратно к двери, я схватился за хлипкий затвор:

– Вхожу! – Деревянный засов отъехал в сторону и свалился на порог домика. Стопор для него никто прибить не догадался.

Внутри было ожидаемый полумрак. Но даже в том слабом свете, что пробивался сюда сквозь щели в досках, пленницу можно было разглядеть достаточно хорошо.

Прежде всего, я заметил большие глаза – необычно яркие на смуглом от загара лице. Чуть сузившись, они внимательно следили за мной поверх перевёрнутого набок стола из-под короткой светло-каштановой чёлки. Позади вьющиеся волосы были собраны в плотный недлинный хвостик и перетянуты простыми резинками у головы и у кончика. Из-за чего хвостик очень напоминал беличий.

Тонкие, но явно натруженные пальцы тоже были покрыты загаром. Немного побелев от напряжения, они придерживали столешницу с одной стороны от этого настороженного взгляда. А с другой – такие же пальцы крепко сжимали отвинченную от стола ножку.

– Я не собираюсь причинять тебе вред. – Отложив шило на подоконник, я поднял открытые ладони перед собой, стараясь придать этой фразе хотя бы тень искренности. Дело ведь даже не в том, что и шило и ладони были покрыты подсыхающими багровыми брызгами, а во рту до сих пор был привкус чужой крови. После того, что моё тело устроило на ринге, кто знает, какие рефлексы могут сработать, когда эта пигалица вдруг замахнётся своей палкой…

Девчонка, к счастью, пока что решила продолжить переговоры. Но довольно странным вопросом:

– Сколько будет три плюс два? – Яркие глаза сузились ещё сильнее.

– Что?

– Сколько будет три плюс два⁈ – Каштановая чёлка требовательно тряхнулась. – Отвечай быстро!

– Пять… Но…

– А теперь покажи зубы! – Очередной вопрос выстрелил мгновенно, не дожидаясь моих возражений. От былой учтивости не осталось и следа.

– … Но эта свора сорвётся с места уже через три минуты! – Захлопнув за собой дверь, я оглядел помещение повнимательней. Но ничего более опасного, чем добытое в бою шило, тут, похоже, не было.

– Зубы покажи, говорю! – Упрямая девчонка не торопилась покидать укрытие. Лишь перехватила палку обеими руками.

– Да что б тебя… Вот! – Я оскалился в её сторону. – Дырок нет⁈

И девчонка снова отреагировала полностью противоположно моим ожиданиям. Внимательно осмотрев мои окровавленные челюсти, она вдруг опустила оружие. И даже поднялась из-за укрытия на ноги.

После этого стало окончательно понятно, что дерзкая пленница не старше тех щеглов за дверью. Лет пятнадцать, может меньше. Щуплая фигурка, конечно, уже начала оформляться. Но все проступающие округлости надёжно скрывала плотная ткань какой-то тёмно-синей формы, скроенной явно не для девочек. А под моряцким воротником-гюйсом угадывалась тельняшка.

– По крайней мере, ты точно не из морских… – Свободной рукой девчонка задумчиво почесала небольшой веснушчатый нос.

Я отмахнулся от слов, которые всё равно толком не понял:

– Что насчёт маяка-то? Он слишком далеко? Или там нет связи?

– Связь, кстати, может и есть… – Задумчиво пробормотала пленница, продолжая внимательно меня разглядывать. – Это же не твоя кровь, да?

Торопливо пощупав место укола на спине, я не обнаружил там сильного кровотечения.

– Нет, я не ранен… Но что-то же здесь есть рядом? Город? Село? Дачи? Да хотя бы просто дорога! Тормознём кого-нибудь… – Снова опустив взгляд на свои руки и одежду, я и сам начал сомневаться в успехе такого мероприятия. – Ну или ты тормознёшь…

– Похоже, ты и правда ничего не помнишь… – Пухлые губы девчонки неожиданно растянулись в улыбку. – Держи!

Прежде чем я успел понять, что произошло, моя правая рука сама перехватила брошенную дубинку прямо перед лицом. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении – это была ещё одна ножка от стола. Только в эту девчонка успела вкрутить несколько длинных ржавых саморезов – так, что их острые концы теперь высовывались наружу.

Проследив за моим движением, пленница улыбнулась ещё шире и довольно кивнула:

– Если эти дикари куда-то за нами и не полезут, то только на маяк. – Снова став серьёзной, она шагнула к заколоченному окну и глянула на улицу сквозь щели. – Он там, за лесом. Километр примерно…

– Две мину-у-уты! – С улицы снова долетел игривый голос долговязого оборванца.

– Твой рекорд в дрочке, да⁈ – Выкрикнув в щель, девчонка вполголоса проворчала ещё какое-то замысловатое ругательство и обернулась обратно ко мне. – Не знаю, что там с ним рядом. Но, скорее всего, нужно будет драться. Готов?

– Там такое же хулиганьё тусит, что ли? – Пытаясь разглядеть за рядами деревьев хоть что-то, я тоже придвинулся к доскам на окнах. Но за высокими соснами в щели было видно только низкое небо. – Тут какая-то колония?

– Да если бы… – Оглядевшись в последний раз, девчонка тряхнула чёлкой как-то раздражённо. – Готов или нет?

Я слегка развёл руки в стороны, демонстрируя полное отсутсвие других идей.

– Тогда бежим!

– Опа-опа-опа-опа!!! – Радостные вопли и улюлюканье сопровождали всю нашу эскападу от домика до границы лесного массива. И когда мы уже почти потеряли толпу из вида, вопль Смыся напомнил своим корешам о минутной готовности.

– В общем, так… – Быстро семеня рядом со мной, девчонка ловко перепрыгивала через торчащие корни и огибала колючие кусты. Умудряясь при этом не сбиться с дыхания, она тараторила почти без остановки. – Я не знаю, что там у маяка… Фух… Внутри… Фух… Но снаружи жоры должны ходить как приклеенные… Фух…

– Жоры? – Я припомнил, что и подростки постоянно употребляли это имя. – Что за Жоры-то?

Девчонка глянула на меня с лёгким удивлением,

– Ты же с ними только что дрался… Фух… – Перебираясь через очередные заросли, она быстро оглянулась. – Вроде пока не бегут… Успеваем…

– То есть, жоры… Это те люди? Взрослые?

– Ну да… Фух… Как ты…

Я припомнил пустые взгляды стариков и мужчин на ринге. Расслабленные челюсти и приоткрытые рты, как у пациентов дурдома…

– Но что с ними⁈

– Жорская болезнь. – Девчонка умудрилась пожать плечами на бегу. – Как-то её там по-научному в Саратове назвали, но я забыла…

– То есть, жоры – это те, кто болеет жорской болезнью… – Озвучивая свои выводы, я еле успевал за прыткой пленницей. – А жорская болезнь – это то, чем болеют жоры…

– Да ну, блин… Фух… Потом расскажу… – Отмахнулась девчонка. – Если доживём…

Внезапно она остановилась и вытянула руку вперёд, указав своей палкой куда-то за деревья:

– Вон он! Маяк! Видишь⁈

Сразу за лесом начинался широкий пустырь, отделённый от деревьев хлипким забором. За свободным пространством угадывался комплекс каких-то невысоких построек, над которыми возвышались сразу две башни. Кроме самого маяка, который легко угадывался по фонарю на верхушке, тут была установлена ещё и выкрашенная в красно-белые полосы радиовышка, стоявшая чуть ближе к пустырю. Это сооружение было явно новее. И выглядело даже более основательно, чем старый маяк.

И если само сигнальное устройство было ещё довольно далеко, то подножье новой вышки мы увидели уже очень скоро.

Как и тех, кто был рядом с полосатым сооружением.

– Ну вот тебе и жоры… – Выдохнула девчонка, притаившись рядом со мной у продавленного металлического забора.

Толпа людей, собравшихся вокруг здания, напоминала публику какого-то хиппового фестиваля. Заляпанная грязью бесформенная одежда, немытые и нечёсанные волосы, неуверенные, пошатывающиеся походки… Большинство попросту наворачивало тут медленные круги, бродя по пустырю нестройными кучками. Кто-то сидел прямо на голой земле, слегка раскачиваясь. Кто-то стоял у самой красно-белой стенки, упираясь в неё лбом. И, чем ближе к башне, тем плотнее было это скопление.

Не смотря на то, что кроме далёкого прибоя здесь не было слышно ни одной ноты, некоторые ходоки иногда замирали на месте, словно к чему-то прислушиваясь. И каждый жора время от времени поглядывал вверх – куда-то на сложный комплекс гигантских антенн, установленных вокруг всей верхней части башни. Однако, когда я случайно скрипнул саморезами по ржавому листу металла, в нашу сторону не повернулась ни одна голова.

Сколько же их здесь в этой глуши? Сотни? Тысячи? Но ни одного ребенка, вроде бы…

– За лето как будто только больше стало… – Послышалось сбоку от меня.

– И это… Это не лечится?

– Ещё до вчерашнего дня я была уверена, что не нет, не лечится. – Девчонка тоже заглядывала в пролом совсем рядом. Так близко, что я услышал её дыхание. – Но в Саратове вроде бы что-то такое придумали.

Опять Саратов… Там что теперь, какая-то научная Мекка? Но не это меня сейчас заинтересовало…

– Подожди… «За лето»? То есть… Сейчас…

– Тоже не помнишь? – Натолкнувшись на мой взгляд, пленница улыбнулась немного виновато. И тут же тихо напела: – Я календарь переверну… И снова…

«… объект для шуток в сетевом пространстве Российской Федерации и некоторых стран бывшего СССР. Основан на тексте популярной песни…»

Я мог поклясться, что никогда не слышал эту песню. И если бы память снова не выхватила строку какого-то учебного текста из тумана в моей голове, то так и продолжил бы озадаченно смотреть на свою собеседницу. Но теперь, похоже, знал точный ответ:

– Третье сентября?

Девчонка кивнула:

– Год назад, наверное, на алгебре какой-нибудь сидела уже. А не вот это вот всё… – Она кивнула за забор. – Хотя ещё фиг знает, что хуже…

Я тоже машинально глянул на бессмысленную толпу за поваленным ограждением:

– Правильно… Правильно понимаю, что все эти люди – они теперь… Какие-то зомби, что ли?

– Все взрослые, да… – Девчонка снова пожала плечами, вглядываясь в пространство вокруг вышки. – Почти все… Только на людей просто так не бросаются. Люди же невкусные…

– Но я только что видел…