Текст книги " Тайник"

Автор книги: Ричард Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Затем чей-то голос тихо спросил:

– Что ты об этом думаешь?

– Если мы выйдем в эту дверь,– ответил другой голос,– то будем для него, как мишень в тире. Нужно выходить осторожно.

Они находились на противоположном конце бочки, но слышимость была такая, словно они сидят у него за спиной. Без сомнения, это бочка, подобно огромному мегафону, усиливала их голоса.

Интересно, действует ли это в обратном направлении? Паркер терпеливо ждал, стараясь ничем не выдать своего присутствия.

– Что будем делать?– спросил первый голос.– Если мы будем здесь стоять, он скроется.

– Иди первым,– ответил второй.– Только не выпрямляйся, я тебя прикрою.

– Почему я? Почему ты не хочешь пойти? Я ведь тоже могу тебя прикрыть.

– Я натренирован именно для такой работы.

Эта фраза была произнесена с плохо скрываемым презрением. Похоже, ее произнес полицейский, а тип в пальто должен спускаться по бочке.

Жаль, лучше бы они в запале погони не смогли оценить обстановку, сломя голову ринулись вперед.

– Хорошо,– согласился наконец первый голос.– Только смотри, прикрывай меня как следует. У меня нет ни малейшего желания быть убитым, как Кали.

– Не волнуйся, хватит с нас покойников.

– Тот парень не в счет.

– Разумеется.

– Как ты думаешь, мне лучше встать на колени? Паркер улыбнулся. У него было одно преимущество: он

слышал, как противник собирается действовать.

– Как хочешь. Только быстрее двигайся.

До Паркера донеслись легкие шаги парня, входившего в бочку. Нельзя подпускать его близко, пусть дойдет до середины.

Шорох шагов и одежды приближался. Паркер, прислушиваясь, ждал.

Почти середина бочки.

Паркер нажал выключатель, пролез под цепь, встал у входа в бочку. Загорелся свет.

Бочка завращалась вокруг своей оси. Розовые, белые, зеленые и желтые неоновые трубки, защищенные толстым стеклом, освещали парня, который катался внутри бочки и был похож на огромный тюк белья в стиральной машине.

Паркер хотел попасть наверняка. Но силуэт был нечетким, а освещение – чересчур ярким. Он приблизился и откинул голову назад, чтобы лучше прицелиться. В этот момент полицейский заметил его и закричал приятелю:

– Ложись! Я его вижу!

Полицейский начал стрелять в Паркера через бочку.

Парень в бочке завизжал, присел, обхватив ноги руками, спрятав голову между колен. Попасть в него было невозможно. У полицейского патронов хватало, можно палить не думая, а Паркеру ни за что не уложить парня одной пулей.

Он решил, что пора уходить. Отскочив в сторону, он пересек большую комнату, уставленную всевозможными препятствиями: качающимися мостиками, бьющими из пола струями воздуха, так ловко поднимающими женские юбки, и выскочил к деревянной лестнице. Позади него бочка все еще вращалась вокруг своей оси. Где-то снаружи Дворец смеха издавал музыку и хохот. Когда Паркер взбежал по лестнице, снова раздались выстрелы. Повернувшись, он увидел, что полицейский успел проскочить бочку и пытается стрелять. Парень в пальто тоже вылез, пошатываясь, и наткнулся на полицейского, одна из пуль просвистела к потолку.

В конце комнаты находилась дверь, ведущая на некоторое подобие балкона, расположенного как раз перед смеющимся лицом на фасаде. Но был и другой выход – дыра в боковой стене, закрытая шторой. Паркер бросился к ней.

На высоте пояса над дырой крепилась хромированная труба. Паркер вцепился в нее двумя руками и нырнул через штору ногами вперед. Выпустив трубу, он полетел в темноту.

Паркер оказался на тобоггане, спиралью уходящем к середине здания. Он заскользил вниз, скрестив руки на груди и прижимая карманы, чтобы не выронить пистолет и фонарик. Внизу он увидел боковую дверь, над которой красными буквами горела надпись: «Выход».

Паркер бросился к двери, осторожно приоткрыл ее. Выход находился с противоположной стороны павильона, далеко от света и музыки. Налево темнел павильон с черным тоннелем острова Воду, а направо – фонтан в центре парка. Никого из противников не было видно. Паркер вышел, прикрыв за собой дверь, и направился к эстраде, находившейся ближе всего. Вдруг стало совершенно темно и тихо.

Он с удивлением посмотрел в сторону Дворца смеха – все-таки нашли главный рубильник и отключили электричество. Теперь нигде не было ни огонька. Отлично. Свет уже ни к чему. Паркер повернулся и в темноте побежал к эстраде острова Воду.

Глава 18

Стоя у окна, Паркер наблюдал, как пляшут огни фонариков у фонтана в центре парка. Он осторожно приподнял нижнюю часть окна и услышал голоса, хотя слов разобрать было нельзя.

Паркер и так догадывался, о чем говорят. Похоже, ему удалось с ходу уложить главаря банды во Дворце смеха, и все были в полной растерянности. Им все еще не удалось решить, кто будет командовать вместо убитого – иначе его погнали бы, как зайца. Паркеру необходимо воспользоваться такой неслыханной удачей и попытаться перебить преследователей. Первое, что следует сделать – определить, сколько их осталось. Паркер находился на острове Нью-Йорк. В одном из рядов над всеми лавочками возвышался второй этаж, там располагались административные помещения. Лестница в магазинчике дамского платья была замаскирована зеркалом и не сразу бросалась в глаза. Поэтому-то Паркер и пришел сюда из Дворца смеха, но пока, похоже, незачем прятаться, лучше пойти на разведку.

Паркер не осмелился зажечь фонарь, и ему пришлось осторожно спускаться по лестнице на первый этаж – не хватало сейчас еще сломать ногу.

Он аккуратно закрыл за собой стеклянную дверь, прошел через магазинчик и вышел на улицу. Пробираясь по мостовой, имитирующей брусчатку, Паркер вышел за ряды магазинов и повернул направо, чтобы подойти ближе к фонтану. Преследователи все еще стояли там и спорили, так и не придя к единому мнению. Паркер услышал, как парень в пальто заявил, что хочет кого-то предупредить. Он назвал имя – Лозини. Сказал, что ему нужно позвонить, объяснить, что произошло, и спросить, как действовать дальше. Но полицейский и слышать ничего не хотел. Он настаивал на немедленных поисках, требовал разыскать налетчика и покончить с ним, не теряя ни секунды.

– Мне все ясно,– сказал тип в пальто.– Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, но все равно надо позвонить. Думаешь, он нас заставит бросить это дело?

– Я считаю, что прежде всего надо постараться избежать лишних неприятностей,– настаивал полицейский.– Этот парень один, нужно его ловить, а не стоять и молоть ерунду.

Двое других предпочитали не ввязываться в разговор. Неужели это все одна банда? Может, они настолько глупы, что оставили ворота без присмотра?

Хотя это и казалось невероятным, Паркер все же решил проверить предположение. Оставив их спорить, он направился к главным воротам парка. Их, конечно же, охраняли. Один стоял, опершись спиной на решетку, а второй – возле «фольксвагена», на котором приехал сторож. Оба курили.

Паркер вернулся по своим следам, снова прошел перед сторожкой и направился вдоль павильона «Потерпевшие кораблекрушение» до бара-закусочной Необитаемого острова. Дальше путь пролегал по открытому участку парка – между спорящими у фонтана и теми, что стояли на страже у ворот. Ночь была достаточно темная, чтобы проскользнуть незамеченным. Паркер добежал до острова Земля, миновал павильон с черным туннелем и попал на остров Удовольствий, затем пересек Гавайи, Алькатрац и добрался до острова Сокровищ. Похоже, что он пошел удачно – никто за ним не погнался. Всего их было шестеро: четверо у фонтана и двое у ворот. У Паркера оставалось только четыре патрона.

Те, у фонтана, похоже, приняли какое-то решение и обсуждали, какую тактику применить, укоряя друг друга за потерянное время. В глубине острова Сокровищ находился павильон с черным туннелем под названием «Флибустьеры». Паркер отправился туда, пробираясь на ощупь в темноте. Нашел боковой выход, замок на котором сломал еще раньше, вошел и зажег фонарик. Все здесь было как и прежде. Маленькие пиратские кораблики слева, возле распределительного щита. Ручеек, петляющий по павильону среди разных сцен и панорам. Паркер поднялся на узенький мостик, чтобы добраться до панорамы, в которой он днем переделывал электропроводку, подключил один провод, вернулся к двери и выглянул наружу.

Бандиты все стояли на том же месте и спорили. Наверное, думали, что в их распоряжении целая вечность. Им понадобились часы, чтобы организовать охоту на него, а теперь после первой неудачи они стояли и трепали языками. Пора их немного расшевелить. Паркер вернулся к распределительному щиту и рванул вниз рукоятку главного выключателя.

Снова шум, огни, музыка, песни моряков, смех и крики: «Тяни!», «Раз, два – взяли!», «Спустить паруса!» И вихрь огней снаружи, привлекающий к себе внимание.

Результат последовал немедленно. Вернувшись к боковой двери, Паркер увидел, что огни фонарей рванулись в его направлении. Немного поодаль, справа от него, в центре маленького озера виднелось в темноте пиратское судно. Низко пригнувшись, Паркер бросился туда, взбежал по трапу и присел на корточки за ограждением палубы.

Выглянув, он увидел, как двое парней вбегают в павильон. Только двое? А где остальные? Нужно было отсюда уходить. С другой стороны судна располагался еще один трап, он направился туда.

Паркер посмотрел на туннель «Флибустьеры», где находились противники. Сколько им понадобится времени? Рано или поздно один из них дотронется до предмета под напряжением. А если он еще и коснется воды…

Вдруг в павильоне раздался страшный крик. Паркер видел, как замигали огни на фасаде, музыка сделалась тише, затем громче и опять усилилась. Крик не смолкал, казалось, длился вечность и вдруг оборвался. Паркер с удовлетворением покачал головой и повернулся к трапу. В мерцающем свете туннеля «Флибустьеры» появился чей-то силуэт. Полицейский.

Паркер не успел даже отреагировать. Рука еще тянулась к карману куртки, а полицейский уже бросился на него, пытаясь свалить на землю. Паркер толкнул его ногой, и полицейский почти потерял равновесие, но устоял и нанес Паркеру удар в голову.

Паркер пригнулся, чтобы уклониться от следующего удара, и двумя руками ударил полицейского в живот. Тот обхватил его за туловище и развернул.

Полицейский и так был здоровенным детиной, а страх еще увеличивал его силы. Паркер услышал сдавленное дыхание у своего уха и понял, что тот очень напуган: забыл про пистолет, даже не пытался им воспользоваться, забыл, что можно позвать на помощь приятелей. Полицейский не издавал ни звука, кроме сдавленного хрипа.

Они боролись у бортика на палубе, когда все вокруг снова погрузилось в темноту. Паркер и полицейский продолжали битву в кромешной тьме, и вдруг Паркер почувствовал под ногами пустоту… Они оба очутились в ледяной воде.

Падая, противники отпустили друг друга. Паркер едва не потерял сознание, но усилием воли заставил себя двигаться, нащупал дно под ногами и с трудом поднялся. Вода доходила до колен.

Полицейского нигде не было видно. Вытянув руку, Паркер нащупал деревянный бок судна, пошел в другую сторону и вылез на асфальтированную дорожку.

Полицейский, оставшийся где-то сзади, вдруг закричал:

– Он здесь! Бегите сюда! Он здесь!

Паркер побежал прочь. Его начинало трясти от холода в насквозь промокшей одежде.

Глава 19

Паркера знобило, он так сильно дрожал, что едва держался на ногах и спотыкался как пьяный. Потяжелевшие от воды вещи, казалось, весили целую тонну. Голова кружилась, сил почти не было. Осталось одно желание – бросить все, лечь, не сходя с этого места, и все забыть. Закрыть глаза, отказаться от борьбы и ждать, пока кто-нибудь его не добьет.

Но Паркер не поддался этому искушению. Чтобы не стучали зубы, он так сильно сжимал челюсти, что раскалывалась голова. Паркер упрямо шел вперед, ставя одну ногу перед другой, хотя ему казалось, что вместо ботинок на ногах глыбы льда. Он находился в центре острова Нью-Йорк, пробирался по улочке с магазинами. Погони пока не было, но сколько будет так продолжаться? Нужно куда-нибудь спрятаться, обсушиться и согреться. Вокруг ничего не было видно. Пренебрегая опасностью, он время от времени зажигал фонарик, чтобы найти дорогу. Вдруг лучик света скользнул по вывеске: «Одежда для мужчин и подростков». Паркер свернул туда, нашел дверь, вышиб ее ногой.

Рискнув зажечь на некоторое время фонарик, Паркер быстро обшарил магазин. Одежды там оставалось мало. Носки, трусы, рубашки с короткими рукавами, полотняные куртки и брюки из тонкой ткани. Зимней одежды не было, как не было туфель и костюмов. И все же это лучше, чем ничего. Он нашел пустую картонную коробку в подсобке магазина, побросал в нее все, что удалось найти, и вышел. Напротив виднелся магазинчик дамского платья. Оглянувшись по сторонам, Паркер увидел лишь окружавшую его темноту. Все вокруг было спокойно. Он перебежал на другую сторону улочки и вскочил в магазинчик. Направился по узкому проходу к зеркалу, за которым пряталась потайная дверь, вошел в нее и поднялся на второй этаж.

В кабинете имелись окна со шторами и занавесками. Паркер задернул шторы, зажег фонарик, положил его на пол, прикрыв сверху листом бумаги, найденным на столе. Свет получился тусклым, но его хватало, чтобы привести себя в порядок.

Рядом с кабинетом находилась ванная комната, там на стене висел большой рулон бумажных полотенец. Паркер снял его, разделся и насухо вытер тело. В комнате было почти так же холодно, как на улице, но когда он обсох, дрожь унялась, и Паркер смог разжать челюсти – зубы больше не стучали.

Паркер достал принесенные летние вещи, надел три пары носков, двое брюк, две тенниски и одну из полотняных курток. Свои собственные вещи он развесил сохнуть на стульях и дверных ручках. И вот тут он заметил, что его пистолет… исчез. Внутри у Паркера все оборвалось, когда его рука нащупала пустоту в кармане куртки. У него было четыре патрона, а теперь – ничего!

Паркер подобрал с пола фонарик, выключил его и подошел к окну. Слегка отодвинув штору, он выглянул на улицу – никого не было видно. Может быть, охоту отложили до рассвета?

Паркер хотел уже выйти и поискать их, но это было невозможно: он не мог обуть свои ботинки. Новая одежда не грела даже в помещении, а снаружи ведь гораздо холоднее. Купание в ледяной воде отняло у него слишком много сил и энергии. Паркера еще время от времени бил такой озноб, что он еле стоял на ногах. Руки и ноги казались тяжелыми, он с трудом мог собраться с мыслями. Нет, ему нужно было подождать, восстановить силы, и он тешил себя мыслью, что враги собрались у ворот в ожидании рассвета.

Минут пять Паркер наблюдал в окно, но ничего не заметил. Если его по-прежнему искали, мелькал бы свет фонариков, загорался бы свет в павильонах, которые они обыскивали. Теперь бандиты должны насторожиться, попав в ловушку в туннеле «Флибустьеры». Он не знал, умер ли тот тип, который там орал от боли при ударе током. Даже если он и остался в живых, в охоте участвовать уже не сможет. Значит, из семи их осталось пять. Все вооружены, внимательны и предпочитают дождаться рассвета, чтобы продолжить охоту.

Эта передышка была Паркеру необходима. Когда рассветет, он что-нибудь придумает. Паркер отошел от окна и спустился в магазин. Там хлопчатобумажные шторы и драпировка веселых расцветок украшали стены. Паркер поснимал ткань со стен и окон и отнес наверх. Ему пришлось спускаться несколько раз. Паркер прикрыл дверь-зеркало и поставил рядом стул, на стул – корзину. Если кто-нибудь попытается войти сюда, стул и корзина с грохотом упадут.

Паркер утеплил оба окна дополнительными шторами, прикрепив их к стенам найденными в письменном столе кнопками, затем зажег фонарик и стал обшаривать кабинет. В одном из ящиков стола за стопкой конвертов он обнаружил бутылку виски, в которой оставалось еще три четверти содержимого. Что могло быть для него полезнее в эту минуту? На полу лежал ковер. Паркер уселся на него и завернулся в две оставшиеся шторы, такие пыльные, что он начал беспрерывно чихать.

Паркер открыл бутылку и выключил фонарик. Сидя в темноте, завернувшись, как индейский воин, в яркие накидки, он отхлебывал виски. Когда бутылка опустела, Паркер поставил ее на пол, лег, закрыл глаза и заснул.

Глава 20

– Ты слышишь?

Это был один из его снов, и Паркер точно знал: все, что он видит, происходит с ним не наяву. Это во сне он обычно стоял у подножия обрывистой скалы, а человек на самом верхнем уступе наклонялся и спрашивал его, находясь так далеко, что черты лица никогда не удавалось рассмотреть. Произносимые же слова были хорошо слышны и понятны:

– Надеюсь, ты меня слышишь? Ты слышишь все, что я тебе говорю? Ибо я хочу, чтобы ты знал, что с тобой сделают, почему и от чьего имени.

У Паркера болела спина, и он подумал: мне это снится, потому что я лежу в неудобной позе…

– Меня зовут Лозини. Это имя тебе что-нибудь говорит?

Паркер открыл глаза и посмотрел на потолок. Пробивавшиеся солнечные блики были неясными и расплывчатыми, словно он находился на дне аквариума. Паркер повернул голову и увидел висящие на окнах куски материи,

сквозь которые чуть брезжил свет. Но там, на улице, должно быть, совсем рассвело.

– Лозини. Ты должен знать это имя, потому что этот город принадлежит мне. Это мой город. Ты затеял это дело в моем городе, даже не поставив меня в известность.

Паркер привстал. Он был укутан в шторы, а одежда висела по спинкам стульев и на дверных ручках. Отбросив шторы, Паркер встал. Спина и затылок занемели, болели все кости, а мышцы отказывались слушаться.

– Но не поэтому я здесь! Не поэтому я займусь тобой! И не поэтому мои люди получили приказ не убивать тебя, пока ты не попадешь ко мне в руки!

Прихрамывая, Паркер подошел к окну, из которого просматривалась центральная часть парка, с трудом встал на колени и отодвинул край шторы. Человек пятнадцать – двадцать толпились у фонтана. Ярко светило солнце, по-утреннему холодное и ясное, отбрасывая длинные тени на заснеженную землю. Все эти люди смотрели на своего главаря, коренастого типа с седыми волосами, одетого в черное пальто. Он стоял чуть впереди остальных и держал мегафон. Оба полицейских стояли рядом, в безупречно подогнанной форме, высоких сапогах, лихо сдвинутых фуражках, темных очках с поляроидными стеклами, напоминая личную охрану Муссолини в миниатюре. Они тоже не отрывали глаз от старика, но казались не столь невозмутимыми, как остальные – переминались с ноги на ногу, смотрели направо и налево, теребили перчатки в руках. Одному из них, похоже, не терпелось начать охоту за человеком. Не тот ли это тип, с которым Паркер сцепился прошлой ночью? Второй, помоложе и постройнее, казалось, мучился сомнениями. Может, этот полицейский ему и пригодится?

Старик вновь принялся вопить в мегафон:

– Я скажу, почему я сведу с тобой счеты. Вчера вечером ты застрелил человека, которого я любил, как своего собственного сына. Ты застрелил человека в тысячу раз лучше тебя. Я отомщу за него. Я заставлю тебя заплатить за его смерть. Если у тебя остались патроны, то лучше тебе самому пустить себе пулю в лоб. Это будет более легкая и быстрая смерть…

Вступительная часть спектакля закончилась. Старик опустил мегафон и бросил его одному из полицейских.

Тот поймал его на лету. Старик встал посреди своих подручных, словно футбольный тренер перед началом матча, и стал приказывать. Паркер видел, как он размахивает руками, вскидывает голову, указывая на то или иное место парка. А те невозмутимо слушали, время от времени кивая головой. Паркер задернул штору и занавеску, встал с колен. Предстоящий денек не предвещал ничего хорошего. Вчера за ним охотилось семеро бандитов, а сегодня их уже пятнадцать—двадцать. По всей видимости, старик затеял настоящую вендетту. И если Паркеру каким-то чудом удастся вывести из строя это войско, то старик вызовет по телефону других. Прошлой ночью ему казалось, что единственной верной тактикой было продержаться подольше и уничтожить всех семерых. Теперь его планы рухнули как карточный домик. Нужно было во что бы то ни стало смываться отсюда, и как можно быстрее. Иной возможности выжить у него не было.

Паркер находился в весьма жалком состоянии. После ночного купания в ледяной воде и сна на полу в неотапливаемой комнате у него скрипели суставы, и он с трудом передвигался с места на место, как беспомощный старик.

Паркер пощупал свою одежду: еще не высохла. Но не мог же он торчать здесь целую вечность. Скоро обыщут весь парк, каждое строение, и нельзя позволить, чтобы они застукали его в этом доме с единственной лестницей. С другой стороны, он не мог бегать по парку без ботинок и куртки. Спокойно – у него есть еще несколько минут. Паркер вошел в ванную. Горячей воды, естественно, не было, но холодная из крана бежала. Он умылся и почувствовал себя немного лучше. Выпил воды, но она только растревожила голодный желудок. Вернувшись в кабинет, Паркер натянул ботинки на три пары носков. Так они жали, но ноги будут, по крайней мере, сухими. Затем он надел свою куртку поверх полотняной и теннисок и почувствовал себя неуютно. Влажные и холодные манжеты и воротник липли к рукам и шее, ему снова стало холодно.

Паркер сунул оба ножа в задние карманы брюк, натянул перчатки, найденные в сторожке, которые были почти сухими. Вот, наконец, все готово. Паркер спустился вниз по лестнице, убрал стул и корзину для бумаг и осторожно открыл дверь-зеркало. Никого. Затем вышел и закрыл за собой дверь.

На улице тоже никого не было. Паркер вышел из магазинчика и на секунду задержался на крыльце. Ярко светившее солнце абсолютно не грело. До него доносились какие-то неясные звуки, которые то прекращались, то возобновлялись, то снова смолкали. Паркеру понадобилось немало времени, чтобы разобраться, что происходит. Преследователи включали повсюду электричество, переходя от одного павильона к другому, от строения к строению, от одного туннеля к другому. Уходя, они выключали музыку и шумовые эффекты – но не свет. Если он доживет до вечера, парк будет освещен, как днем. А днем все строения будут освещены изнутри – не останется ни одного темного уголка, где можно будет спрятаться. Старик Лозини придумал неплохую ловушку. Справа от Паркера находился фонтан в центре парка, слева – часть острова Нью-Йорк, за ним манеж и автодром с электроавтомобильчиками. Он повернул налево, сделал несколько шагов и побежал.

Глава 21

Паркер шел с острова Нью-Йорк на остров Воду, за здание театра, когда послышался чей-то голос:

– Вон он! Он там, за театром!

Паркер замер на месте и оглянулся, но никого не увидел. Затем до него донесся звук выстрела, и пуля пролетела мимо правой ноги. Он поднял голову.

Над его головой тянулись тросы, на них подвешены люльки канатной дороги, в которых могли свободно поместиться четыре человека. Люльки выходили из-за театра, поднимались по тросам, проходили над всем парком, минуя фонтан, и спускались с другой стороны, за Гавайями. Лозини оставил наблюдателей с одной и другой стороны канатной дороги. Настоящее воздушное наблюдение в лучших армейских традициях. Паркер увидел четко вырисовывающийся силуэт ближайшего к нему парня. Тот перегнулся через край люльки и пытался взять его на мушку. Но нет ничего более трудного, чем попасть в цель с высоты – и вторая пуля впилась в землю более чем в полуметре от него.

Стрелок в возбуждении даже не думал прятаться. Если бы у Паркера было оружие, этот нахал давно стал бы трупом. Третья пуля пролетела уже ближе. Круто развернувшись, Паркер рванул в сторону театра.

Голос сверху снова заорал:

– Он бежит к театру! Зашел туда!

Другого выхода у Паркера не было. Куда бы он ни подался, везде его засекут сверху. В театре он, может быть, сумеет выскочить с другой стороны, где здание поможет укрыться от глаз наблюдателей. А вот что делать потом…

Паркер настежь распахнул боковую дверь, оставленную им приоткрытой накануне. Все, что удалось приготовить заранее, должно сослужить службу. В здании театра было совершенно темно. Сюда они еще не добрались. Паркер зажег фонарик, забрался на сцену и поднялся по металлической лесенке на мостик, идущий вдоль левой стены. Веревки, удерживающие полотнища сцены, были привязаны к поручню, как он их и оставил, а противовесы лежали в ряд вдоль наружного края мостика. Вдруг двери резко распахнулись. Длинная полоска света легла в центральном проходе театра. Толкая друг друга, в дверь ломились люди. Запыхавшимися голосами они перекликались между собой. Один из них прокричал оставшимся снаружи:

– Охраняйте все выходы! Смотрите в оба! Кто-то еще закричал:

– Зажгите свет! Где он тут включается?

– На сцене,– ответил другой.– С левой стороны есть распределительный щит.

Свет фонариков перемещался по всему театру. Причудливые силуэты сновали по сцене, ходили по кругу, требуя, чтобы кто-нибудь зажег свет.

Паркер пробежал по мостику, сбрасывая ногой в пустоту противовесы и дергая одновременно за веревки, завязанные на скользящий узел. Он не знал, был ли кто-нибудь под мостиком, но если кому-то в голову угодил двадцатикилограммовый противовес, он уже не боец. На сцене было трое или четверо бандитов. Поперечные балки обрушивались вниз одна за другой, подобно гигантским гильотинам, со свистом рассекали воздух. С грузами, подвешенными снизу, они весили сотни килограммов. Жесткие полотнища нагромождались одно на другое, словно накрахмаленное белье. И, наконец, тяжеленные металлические трубы в свою очередь полетели в пустоту, увлекая за собой веревки, которые, сорвавшись с талей, опутали сцену, словно тонкие длинные змеи.

Одного-двух, вероятно, все-таки придавило.

Паркер ухватился за две последние веревки, рывком развязал скользящий узел и, увлекаемый веревками, словно ракета, взлетел под потолок. Ему чуть не вывернуло руки и плечи. Сверху доносился скрежет талей. Паркер знал, что важно не пропустить момент, когда следует выпустить веревки, чтобы не раздавило пальцы о блоки талей. Все произошло мгновенно. Паркер выпустил веревки, загребая воздух руками, чтобы продолжить полет. Ему казалось, что он планирует в темноте. Если не удастся в ближайшие секунды ухватиться за что-нибудь, он может грохнуться на сцену с высоты в десять метров и разбиться. Правая рука наткнулась на металлический брус, он вцепился в него, да так и остался висеть, раскачиваясь, словно маятник.

Внизу царил страшный переполох. Слышались крики, вой и стоны пострадавших. Перекрывая этот шум, раздалось: «Дайте свет! Зажгите свет наконец!» Паркер чуть сам не присоединился к этой просьбе, так как и ему был нужен свет, возможно больше, чем остальным. Свет зажегся. Они нашли рубильники и включали поочередно рампу внизу сцены, ряд прожекторов в колосниках и лампы на маленьком балконе за сценой. Затем вспыхнул свет в кулисах и коридорах. Паркер посмотрел наверх, чтобы определить, где он находится.

В полуметре от потолка висело подобие решетки. К ней и были приделаны тали, насаженные на черные металлические прутья, за один из которых ухватился Паркер.

Он пытался подтянуться и взобраться на решетку, но одеревенелые руки не слушались. Паркер пытался превозмочь себя, но это никак не удавалось. Паркер не мог висеть так до бесконечности. У него уходили последние силы, скоро руки разожмутся сами – и тогда конец.

Но даже если он сможет еще продержаться, кто-нибудь из тех внизу поднимет голову и заметит его. Какая же из него получится замечательная мишень. Они смогут превратить его в дуршлаг, если захотят. А этот старик Лозини… Он на такую удачу и надеяться не мог!

Паркер провисел еще полминуты, затем начал раскачиваться. Понемногу колебания становились все шире, и вскоре его ноги почти дотягивались до металлических прутьев. Раскачиваясь еще больше, он подогнул ноги в коленях и резко выбросил их вперед, сильно качнулся назад, снова полетел вперед, вытянувшись во всю длину тела, и наконец зацепился ногами за прут. Теперь Паркер висел горизонтально под решеткой, вцепившись руками в один прут и оперев ноги о другой. Между этими прутьями был еще один, на уровне бедер. Минуту Паркер отдыхал, переложив часть веса на ноги, затем по сантиметру стал передвигать руки влево. В конце концов ему удалось взяться левой рукой за прут, перпендикулярный тому, за который он держался. Паркер покрепче ухватился за него и постепенно подтянул к себе ноги, затем вытянул их вперед, чтобы прут оказался под коленями, и вновь стал передвигать ноги. На это у Паркера ушло еще две минуты, но он, в конце концов оказался на решетке. Паркер сел, спустив ноги вниз, наклонившись вперед и опираясь руками на прут. Он чувствовал себя так, словно целую неделю бежал без отдыха. Паркер посмотрел вниз и убедился, что его маневр не так плохо удался. Двое парней лежали на сцене – один на спине, а другой на животе. Последний скорее всего мертв. Ноги его были подвернуты под каким-то неестественным углом. Тот, что лежал на спине, находился на самом краю сцены, очевидно, его туда перенесли. Глаза были закрыты, руки лежали вдоль туловища. Похоже, что он лежит по стойке смирно. Еще два типа ходили по сцене, что-то в ярости выкрикивая. Паркер слышал призывы к немедленным поискам. То в одном углу, то в другом раздавались возмущенные крики.

Паркер не сразу заметил, что кто-то есть на мостике. Он увидел его, когда парень свесился через перила и крикнул:

– Он был здесь, но теперь исчез! Снизу послышалось в ответ:

– Какие там есть выходы?

– Ни одного. Только лестница, по которой я поднялся.

– Там обязательно что-нибудь должно еще быть.

– Говорю тебе, ничего нет, Марти. Я посмотрел. Другого выхода здесь не видно.

– А над тобой?

Оба подняли головы вверх, но ничего не увидели. Под потолком не было света, и глядя с освещенной сцены, никто не заметил Паркера. Благодаря темной одежде он сливался с тенями поверх решетки.

Парень на мостике вновь перегнулся вниз.

– Отсюда лестницы нет,– сообщил он.– В любом случае она бы вела в никуда.

– Но как ему удалось скрыться?

– Единственное объяснение: он быстро спустился по лестнице и удрал из-под носа во время этой неразберихи.

– Никто у нас из-под носа улизнуть не мог.

– Но, Марти, ты можешь объяснить это по-другому? После того как на наши головы свалился весь этот кошмар, он успел смыться, прежде чем мы зажгли свет. Это несложно было сделать, ведь мы носились по сцене, как сумасшедшие.

– Наверное, ты прав,– согласился тот, кого называли Марти.– Тогда спускайся вниз. Я думаю, он все равно прячется где-то в театре.

Паркер стал передвигаться в сторону, делая это крайне осторожно. Между решеткой и потолком негде было развернуться, поэтому он сидя двигался по прутьям к задней стене. Тело ныло так, словно его пропустили через мясорубку, а руки и ноги налились свинцом. Последний поперечный брус находился близко к стене. Паркеру удалось сесть, опираясь спиной о стену – это позволило немного отдохнуть. Упершись ногами в следующий брус и сложив руки на коленях, он положил на них голову и расслабился. Теперь не нужно было ни за что цепляться, и он мог ждать, пока вернутся силы, наблюдая за происходящим внизу.