Текст книги "Мафия"

Автор книги: Ричард Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4

Изящной готической вязью имя на табличке из слоновой кости гласило: “Джастин Фэйрфакс”.

Паркер взглянул на имя и прижал палец к кнопке рядом с дверью. Апартаменты внутри были звуконепроницаемые, и, стоя в немом, как могила, холле, Паркер не мог расслышать ни треньканья звонка, ни каких-либо иных звуков после нажатия кнопки, скорее всего, должно было послышаться треньканье. Он ждал, глядя на именную табличку на двери.

Джастин Фэйрфакс. Он так и не переехал. Это было глупо – на самом деле глупо. Ему давно следовало перебраться в другое место.

Паркер уже бывал здесь один раз прежде, когда старался заполучить назад от синдиката свои денежки. Джастин Фэйрфакс являлся одним из двух людей, которые заправляли всеми операциями мафии в городе Нью-Йорке.

Дверь наконец открылась. Плотно сложенный, с недоверчивым взглядом мужчина застыл на пороге, держа правую, руку возле лацкана пиджака, и спокойно спросил:

– В чем дело?

За стоящим в дверном проеме Паркер разглядел элегантную гостиную, застланную белым большим ковром ручной работы, с белым кожаным диваном и наверняка сделанным на заказ стеклянным кофейным столиком. Два брата – точные копии мужчины, открывшего Паркеру, – выглядели в этой гостиной словно два грабителя, утомившиеся от разбойного взлома квартиры и решившие передохнуть после того, как попали сюда.

– У меня сообщение для мистера Фэйрфакса. От Джима, Преподобного Клайра.

– Что за сообщение?

– Предполагается, что я должен передать ему лично.

– Круто. Так что ж за сообщение?

Паркер пожал плечами:

– Я вынужден буду сообщить мистеру Преподобному Клайру, что вы не пожелали меня впустить. – Он повернулся и направился обратно к лифту.

– Задержитесь!

Паркер оглянулся.

– Хорошо, – согласился открывший ему дверь. – Подождите здесь. Я узнаю, что скажет на сей счет мистер Фэйрфакс.

– Я обожду в квартире, дайте же мне войти. Не хочу слоняться возле двери.

Тяжеловес скорчил недовольную мину.

– Ладно, – согласился он и на это, – входите! Паркер вошел, и грузный мужчина закрыл за ним дверь. Они прошли в гостиную, и цербер предостерег своих коллег:

– Следите за этой птичкой! – Затем пересек комнату и прошел в другую дверь, которая вела в глубину апартаментов.

Братья-близнецы наблюдали за ним в оба. Паркер стоял, засунув руки в карманы, правая – на пушке 38-го калибра. Его куртка была расстегнута, и он мог нацелить пистолет в любом направлении, не вынимая руки из кармана.

Тяжеловес вскоре вернулся обратно в сопровождении Фэйрфакса, высокого, статного, с седеющими висками, затейливо постриженными усами джентльмена. Ему было за пятьдесят, и чувствовалось, что он не жалел времени, проводя его в гимнастическом зале. Японский халат и причудливые сандалии составляли весь его наряд. Он взглянул на пришедшего и нахмурился:

– Я вас знаю?

“Новое лицо, – подумал Паркер, – иногда бывает очень кстати”. Вслух он произнес:

– Я работаю на мистера Преподобного Клайра. Возможно, вы когда-нибудь видели меня рядом с ним.

– М-м-м, – промычал Фэйрфакс, дотронувшись кончиками пальцев до усов. – Ну и что же за сообщение вы привезли?

Паркер многозначительно взглянул на телохранителей:

– Мистер Преподобный Клайр сказал, что я должен передать его вам с глазу на глаз.

– Можете смело говорить в присутствии этих людей.

– Ну... это имеет отношение к Паркеру.

Фэйрфакс скривил губы в подобие улыбки.

– Паркер и есть та самая причина, по которой здесь находятся эти люди, – ответил он. – Ну и что же по его поводу?

– Он грабанул этой ночью “Трех королей”.

– Он... что?

– Он зверски уделал мистера Преподобного Клайра и бармена. Паркер скрылся из клуба, унося с собой тридцать четыре сотни баксов.

– Так он в Нью-Йорке? – озабоченно выговорил Фэйрфакс, опять дотрагиваясь до усов.

– Он заявил мистеру Преподобному Клайру, что следующим, к кому он явится, будете вы.

– Так и сказал, хм? – Фэйрфакс оглядел поочередно троих своих телохранителей, затем улыбнулся с мрачным удовлетворением. – Думаю, мы готовы к его приходу, если Паркер и впрямь заявится сюда, – сообщил он. – А вам так не кажется?

– Нет.

Паркер выстрелил через карман; тяжеловес, впустивший его, шатаясь, сделал шаг назад и рухнул на журнальный стол, разбрасывая по всему полу прессу. Братья-близнецы вскочили на ноги, но Паркер, уже выхвативший пушку из кармана, заставил застыть их на месте как вкопанных. Фэйрфакс стал пятиться назад, пока не уперся спиной в дальнюю стену; его лицо побледнело и стало жалким, а пальцы судорожно прикрывали усы.

Паркер приказал близнецам:

– Поднимите мужика! Фэйрфакс, показывай дорогу! Та же самая спальня, что и в прошлый раз!

Не заметил он перемен после своего последнего визита, эти же амбалы и были телохранителями. И так же были заперты в спальне, пока Паркер не сказал всего, что хотел сказать.

Близнецы подошли к мужчине, который уже свалился ее стола на пол. Один из них поднял глаза и сказал:

– Он не мертв.

– Знаю. Я попал ему в плечо. Можете вызвать врача, после того как я уйду.

Фэйрфакс, выглядевший так, словно его хватили по голове чем-то тяжелым, пошел впереди, показывая дорогу; братья – следом, неся раненого мужчину; шествие замыкал Паркер. Процессия проследовала в спальню, и близнецы уложили раненого на кровать, отчего Фэйрфакс брезгливо скривил губы, но так ничего и не сказал.

Паркер меж тем распорядился:

– Пушки на пол. Никаких резких движений, кладите только по одному! Ты – первый!

Они сделали, как было сказано. Затем Паркер заставил их встать лицом к стене и, опершись на нее руками, отжаться на несколько футов. Он обыскал их, но больше ничего не нашел. Затем, избавив раненого от пушки, Паркер собрал все оружие в левую руку, держа за стволы, и предложил Фэйрфаксу вместе с ним выйти из спальни, шествуя впереди. После чего запер за собой дверь. Он и Фэйрфакс вернулись в гостиную.

К Фэйрфаксу медленно возвращалось самообладание.

– Я не знаю, что ты этим надеешься добиться, – заявил он. – Ты продолжаешь досаждать нам, а мы продолжаем охотиться за тобой. Неужели не понимаешь, что твой конец неизбежен?

– Все не так! Это не ты охотишься за мной, а я за тобой. Вернее, я сейчас охочусь за Бронсоном.

– Ты не доберешься до него с такой легкостью, как до меня.

– Позволь уж мне самому позаботиться об этом! Это наша вторая с тобой встреча, Фэйрфакс, и ты можешь остаться в живых и на этот раз, если поможешь мне.

– Все, что бы ты ни захотел, дать тебе не в моей власти.

– Нет, совсем не то! Я хочу две вещи. Хочу знать, где Бронсон в настоящий момент и где будет всю следующую неделю, а то и две. Еще я хочу знать, кто в мафии метит на место Бронсона, если с ним что-нибудь случится.

Дрожащие губы Фэйрфакса растянулись в жалкой улыбке.

– Мне будет стоить жизни ответ на любой из твоих вопросов.

– Тогда можешь считать себя трупом, если не ответишь на них. Я убрал твоих телохранителей с глаз долой, так что все, что ты скажешь мне, останется только между нами. Видишь, я готов пойти навстречу.

– Сожалею, но на этот раз тебе придется убить меня. – Голос Фэйрфакса дрожал, но он выдержал взгляд Паркера и отвел руку от своих усов.

Паркер на мгновение задумался, затем произнес:

– Ладно, попробуем облегчить твою задачу. Ты же наверняка знаешь, кто следующий по рангу за Бронсоном. Я хочу войти с ним в контакт.

– Но зачем это тебе?

– Узнаешь, когда услышишь. Ну так как его зовут?

Фэйрфакс какое-то время пребывал в раздумье. Его рука невольно вновь потянулась к усам. Наконец он разжал губы, как бы отвечая самому себе:

– Ты желаешь своей смерти? Ладно, будь по-твоему. Его зовут Уолтер Карнс.

– Можешь ему позвонить прямо сейчас?

– Сдается мне, что он у себя в Лос-Анджелесе.

– Позвони ему!

Фэйрфакс начал названивать. Карнса не оказалось на месте по первым двум номерам. Наконец Фэйрфакс застал того в Сиэтле и попросил:

– Обожди минуту! – Себя он не назвал.

Паркер взял из рук Фэйрфакса трубку:

– Карнс?

– Да. – Голос был сочным, так и слышалось, что он требует; “Сигары и бренди!” – Кто это?

– Я – Паркер! Слышали о таком?

– Паркер? Тот самый Паркер, который причинил нам столько неприятностей на востоке?

– Да, тот самый!

– Ну и ну! Чем же я обязан такой чести?

– Если что-нибудь произойдет с Бронсоном, вы займете его место, так?

– Что? Ну, сейчас вы забегаете немного вперед, вам не кажется?

– Я добираюсь до Бронсона. А вдруг мне удастся заключить с ним сделку, к нашему обоюдному удовольствию?

– Знаете ли, я здорово в этом сомневаюсь.

– Ну, смогу или не смогу – еще как знать! Если же мне такое не удастся, вы не займете его место. Что я хочу знать – так это следует ли мне тратить время на разговоры с Бронсоном?

– Ну и ну! Смотря о чем идет речь.

– Должен ли я попытаться подбить Бронсона на сделку?

– Так знайте же – он никогда не пойдет на это!

– Есть ли у вас какие-то другие доводы, по которым мне не стоит даже и пытаться это сделать?

– Не так быстро. Дайте подумать!

Паркер выдержал паузу. Через минуту Карнс ответил:

– Думаю, мы вполне – а почему бы и нет? – могли работать вместе, Паркер.

– Нет, ребята, вы идете своим путем, а я – своим. Вы не будете досаждать мне, и я не стану досаждать вам.

– Это определенно звучит разумно и имеет смысл.

– Наверное. Так вы даете мне гарантию?

– Гарантию? Ну погодите... Да, я, конечно, понимаю вашу позицию, но дать гарантию?.. Не уверен, что знаю, какие гарантии могу вам предоставить.

– Сейчас на меня ополчилась вся ваша мафия. Если вы окажетесь на самом верху, что будет тогда?

– После этого разговора? Если я окажусь на самом верху – как вы изволили выразиться, в результате ваших активных действий, – уверяю вас: можете рассчитывать на мою благодарность. Организация больше не станет беспокоить вас ни под каким видом. Что же до гарантии, то могу дать вам...

– Не стоит беспокоиться. Это я вам дам гарантию. Я достану Бронсона. Я уделал Картера... помните такого?

– Из Нью-Йорка, что ли? Еще как помню!

– И однажды Фэйрфакс оказался в моих руках. Скоро я достану и Бронсона. Это означает, что, если мне понадобится я доберусь и до вас тоже!

– Все смахивает на то, что вы уже нашли меня. Кто мне звонил по телефону до вас?

– Это не входит в условия нашей сделки. Я просто хочу, чтобы вы вникли в ситуацию.

– Думаю, что уже вник, и еще как, Паркер! Поверьте, если вам удастся досрочно закончить карьеру Бронсона, вам пожизненно обеспечены мои восхищение и уважение. У меня в дальнейшем будет не больше желания перейти вам дорогу, чем обменяться рукопожатием со скорпионом.

Паркер сделал знак Фэйрфаксу подойти ближе. В трубку же, чеканя слова, произнес:

– Повторите еще раз просто и ясно: если я достаю Бронсона, то что?

Он протянул трубку Фэйрфаксу. Они оба услышали, как голос вдалеке ответил:

– Если вы достанете Артура Бронсона, мистер Паркер, наша организация никогда больше не побеспокоит вас.

Паркер опять поднес микрофон трубки к своим губам и заявил:

– Вот и хорошо! Пока, мистер Карнс.

– Пока, мистер Паркер! И удачной вам охоты!

Паркер положил трубку, обернулся к Фэйрфаксу:

– Ну?

Фэйрфакс пригладил усы.

– Я всегда восхищался Карнсом, – ответил он. – И никогда не любил Бронсона. Ты найдешь его в Буффало. Он отсиживается в доме своей жены, пока тебя не найдут. Делавер, 798, фасадом к парку.

– Ладушки, Фэйрфакс! А теперь слушай! Что, если тебе придет в голову предупредить Бронсона?

– Такое исключается, можешь положиться на меня.

– Нет, скажи, что будет, если все-таки такое вдруг произойдет? Тогда ведь мне придется признаться, что это ты рассказал, где его искать. А ведь Бронсон не пожелает слушать никаких объяснений и оправданий.

– Я не собираюсь предупреждать его.

– А как насчет твоих телохранителей? Сможешь ли ты заставить их держать язык за зубами по поводу событий сегодняшней ночи?

– Они работают на меня, а не на Бронсона.

– Хорошо. – Паркер прошел к двери холла и открыл ее.

– Ну что ж, тогда прощай, Фэйрфакс.

– Прощай!

Паркер спустился на лифте и вышел на улицу. Он отправился на Пятую авеню. Прямо перед ним был Центральный парк, и его “олдс” нелегально притулился в неположенном месте за поворотом. Паркер отодрал зеленую квитанцию на штраф, налепленную на ветровом стекле под “дворником”, порвал ее надвое и бросил клочки в сток для воды в кювете. После чего сел за руль. Так... Сначала на Скрэнтон, чтобы забрать Генди Мак-Кея, если у Генди появится желание явиться на встречу, а затем прямым ходом в Буффало.

Часть третья

Глава 1

Медленно, плавно и тихо рядом с парком в позднем утреннем свете катили два черных “кадиллака”, образуя конвой, который на строго выверенном расстоянии и скорости двигался по черному покрытию улицы. Пятна солнечного света, просачиваясь сквозь ветви примыкающих к улице деревьев парка, отражали огни светофоров на полированном хроме.

Восседая в одиночестве на заднем сиденье второго “кадиллака”, Артур Бронсон мрачно жевал сигару и с отвращением взирал на прекрасный наступающий день. Воздух в конце ноября был сухим, чистым и прохладным – позднее ноябрьское солнце станет более ярким и блестящим. Немного пестро расцвеченной осенними красками листвы все еще оставалось на деревьях, росших с краю парка, и она несколько оживлял по-осеннему мрачные ветви и стволы.

“Это место – сущий ад, чтобы оказаться здесь в ноябре”, – думал Бронсон, размышляя о Лас-Вегасе. Он оглянулся, увидел дом своей жены и опять подумал: “Сущий ад это место, чтобы торчать здесь в ноябре. Да и в любое время года здесь сущий ад”.

Это был чудовищно большой каменный дом, выходящий фасадом на парк. Двадцать одна комната, высокие узкие окна, три этажа, четыре лестницы – все это невозможно было обозреть. Провести телефон, электричество и оштукатурить жилище стоило целое состояние. Покупка статуй, чтобы наполнить имеющиеся ниши, и картин для всех стен тоже влетела ой в какую копеечку. А еще и ковры на пол! Да добрую половину мебели, чтобы придать хоть мало-мальски современный вид, тоже пришлось приобретать не задешево! И все ради чего? Ради жилища, в котором он обитал не более трех месяцев в году, если, конечно, не случалось ничего экстраординарного.

Но Уилла хотела иметь этот дом. Она была уроженкой Буффало, девчонкой с задворок Кивик-Центра, где покосившиеся домишки лепятся на невзрачных улочках, и владеть одной из этих каменных громадин возле парка всегда было ее заветной мечтой, сколько она себя помнила. А все, что Уилла хотела по-настоящему, – что бы то ни было, – Артур Бронсон шел и приобретал для нее.

Ему было пятьдесят шесть лет. Он родился в Балтиморе за семь лет до Первой мировой войны и за четырнадцать до введения “сухого закона”. В четырнадцатилетнем возрасте Бронсон уже водил грузовик со спиртным, в двадцать лет руководил кассой от нелегальной торговли крепкими напитками в северо-западной части Вашингтона, а в двадцать семь входил в четверку самых влиятельных людей подпольного синдиката по сбыту и поставке спиртного от Балтимора до Вашингтона. Правда, в тот же год “сухой закон” был наконец отменен. В тридцать два он являлся самым влиятельным человеком в черном бизнесе на всей этой территории, а в тридцать девять – членом национального комитета синдиката от Средне-Восточных штатов. Бронсон стал председателем комитета в сорок семь лет и удерживал за собой этот пост последние девять.

Его крыша была безупречной. Бронсон числился старшим партнером фирмы в Буффало, занимающейся консультациями по вопросам капиталовложений, где всеми делами заправил младший партнер. Являлся членом совета директоров трех банков: двух в самом Буффало и одного в Кенморе, пригороде – Бронсон был членом сельского клуба, входил в благотворительную организацию бизнесменов, считался добропорячным прихожанином и ходил в церковь, расположенную за 4 квартала от его дома в Буффало. Его декларация о доходах и уплата налогов никогда еще не доводили Бронсона до тюрьмы за их сокрытие или уклонение. В свои пятьдесят шесть он был среднего роста, фунтов на двадцать тяжелее, чей следовало, а в черных волосах заметно проглядывала седина. Лицо было широким и малость одутловатым, но все еще сохраняло следы былой привлекательности. Бронсон производил впечатление солидного гражданина, удачливого бизнесмена, возможно, излишне сурового работодателя, но, тем не менее, вполне заслуживающего уважение человека.

Уилла под стать мужу производила впечатление, была респектабельной дамой. В 1930 году, когда он женился на ней она была посредственной певичкой, выступавшей с неплохим джазом, но вскоре после замужества ей удалось приобрести такой лоск и такие хорошие манеры, что казалось, будто она никогда и не жила какой-то иной жизнью. Теперь ей исполнилось пятьдесят два года; пухлая, велеречивая матрона, любящая бабушка, постоянно названивающая своей замужней дочери в Сан-Хосе, чтобы узнать, как чувствуют себя два внука. Эта каменная громадина служила ей домом все двенадцать месяцев в году. Ее муж мог постоянно отсутствовать, не бывая месяцами в Буффало. Нью-Йорк, Лас-Вегас, Мехико Сити, Неаполь и другие года были временным его прибежищем, но эта груда камней стала домом Уиллы, и она неизменно оставалась здесь.

Он не был домом ее мужа, избегавшего его, насколько это было возможно. Бронсон не любил это жилище – чересчур большое, чопорное, очень пустое, промозглое и слишком далекое от жизни. Он предпочитал удобные номера в отелях с террасами, выходящими к бассейну или на море, отдавая предпочтение хрому и красной коже. Когда доходило до секса, то предпочитал холеную интеллигентную стодолларовую шлюху на белом кожаном диване пухлой бабушке, обитающей в махине из камня в Буффало; и ему приходилось содержать одновременно и хорошую шлюху, которая получала от него сто долларов за сеанс, и пухлую бабушку, получившую от Бронсона дом за сто тысяч баксов.

Передний “кадиллак” вполз на подъездную дорожку и остановился. В машине сидело четверо мужчин, и из окон пристально рассматривали все вокруг, наблюдая за дорожным движением и пешеходами. Второй “кадиллак” с вооруженным шофером – цветным – и Бронсоном, в одиночестве сидящим на заднем сиденье, свернул на подъездную дорожку, словно вылизанный до блеска танк. Только после того, как он миновал живую изгородь, другой “кадиллак” выкатился на улицу и свернул за угол. Для неискушенного взгляда между этими двумя “кадиллаками” не было никакой связи. Подъездная дорожка с черным покрытием петляла вдоль фасада дома и затем сворачивала к гаражу, сбоку здания. Шофер остановил “кадиллак” напротив передней двери дома и выскочил, чтобы открыть дверцу машины для Бронсона. Когда тот выбрался наружу шофер спросил:

– Вам сегодня еще понадобится машина?

– Нет! – Это было сказано в сердцах: куда здесь еще ехать, разве что к дьяволу? Он только что прибыл с похорон местного бизнесмена – владельца нескольких супермаркетов. Похороны! Большие, мрачные, каменные дома! Холодная погода! И все из-за этого сумасшедшего по имени Паркер. Бронсон поднялся по ступенькам и вошел в дом, а шофер поехал ставить “кадиллак” в гараж. Сзади к гаражу вела еще одна подъездная дорожка, по ней в гараж въехал и второй “кадиллак”. Обе машины были скрыты от постороннего взгляда, и пятеро мужчин вошли в дом через одну из задних дверей.

Бронсон, пройдя через главный холл, нашел свою жену в маленькой комнате позади гостиной, где она смотрела телевизор. Он встал в двери, чувствуя, как закипает внутри раздражение, и не желая никоим образом срывать его на Уилле – ее вины тут нет!

– Привет! – произнес он.

– Ох, здравствуй! – Жена тут же вскочила на ноги, пышная, ухоженная женщина, немного жеманная, и бросилась выключать телевизор.

– Пусть ящик работает, – сказал он. – Что показывают?

– Да какой-то фильм – так себе. Я думала, что, может быть, по другому каналу идет футбольный матч. – Ей явно не по себе, что муж нагрянул в дом, конечно, она была рада его приезду, но в то же время знала, что он здесь не по своей воле. Какая проблема вынудила его приехать в Буффало она, конечно, не знала – он никогда не посвящал жену в свои дела, – но догадывалась, что нечто весьма серьезное. Несколько раз в течение года он заскакивал сюда на пару дней, как раз настолько, чтобы создать видимость своего пребывания в офисе в нижней части города, поприсутствовать на нескольких полуофициальных встречах, посетить совет директоров банка, а затем исчезал вновь.

Но в этот раз все было по-другому. На этот раз, она видела, он был по-настоящему зол и расстроен, словно в его планы никоим образом не входило оказаться здесь. И он прихватил с собой сюда всех этих телохранителей, чего раньше никогда не делал. Поэтому жена понимала, что он оказался здесь вопреки желанию, и ее это беспокоило, заставляя постоянно ломать голову, как бы ей облегчить жизнь мужу.

– Посмотрим, может быть, я все-таки смогу найти фубольный матч.

– Не стоит беспокоиться. Досматривай свой фильм.

– Ты и впрямь не хочешь увидеть футбол?

– Да, не хочу, представь!

От его тона она сразу сникла и виновато произнесла:

– Прости меня, Артур!

– О, Бога ради! Ты тут ни при чем, я вовсе не злюсь тебя.

– Я знаю, Артур, я...

Один из телохранителей возник в дверях:

– Вас к телефону, мистер Бронсон.

– Сейчас подойду. – Он был явно благодарен телохранителю за вмешательство. Бронсон вышел из комнаты и заторопился вверх по лестнице.

Может ли такое статься? Неужели они накрыли Паркера? Неужто ему наконец можно будет выбраться из этого мавзолея?

На лестничной площадке второго этажа, слева от него простирался широкий холл величиной в несколько комнат вместе взятых, устланный персидским ковром, с целой шеренгой канделябров по бокам. Он направился через холл, ноги его утопали при этом в пушистом ковре, и вошел третью комнату справа – свой кабинет.

Там прежде всего бросался в глаза письменный стол размером с хороший спортивный автомобиль. Стол был изящно отделан инкрустацией ручной работы из гондурасского красного дерева. Книги, купленные им, – нет не для чтения, а только потому, что привлекали их дорогие переплеты, по мнению декоратора, они гармонировали с инкрустацией стола, – красовались на полках, которые рядами висели на всех трех стенах. Два высоких узких окна выходили на окаймленную деревьями улицу и на парк, начинающийся прямо за ней.

Бронсон сел за стол и потянулся было к телефону, надеясь услышать хорошие новости, которых так долго ждал. Но в последнюю секунду он отдернул руку, желая продлить ожидание и заставить звонящего томиться от нетерпения, пока он не сорвет обертку с сигары и не раскурит ее. Уже с сигарой в левой руке Бронсон опять потянулся к аппарату, взял трубку.

Но это не были хорошие новости. Новости были скверные – хуже некуда: кто-то только что вывернул наизнанку клуб “Какаду”.