Текст книги "Кругом одни лжецы"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Мне бы держать язык за зубами, а я, удостоверившись, что Норрис послал Реннера раскроить череп Дэйну, уже не мог сдержаться – мой рот открылся словно сам по себе:

– Чепуха! Ты знаешь, что нам не поладить, Норрис. Мне не нравятся типы, избивающие пожилых мужчин и берущие за горло пожилых леди. Так что убери свою лапу. – Я огляделся. – И держи в узде своих горилл.

Норрис прореагировал с удивительной сдержанностью – отступил на шаг и тихо произнес:

– О'кей, Скотт, пусть будет так.

Я повернулся, и два амбала пошагали вместе со мной, но Норрис прорычал:

– Оставьте его в покое, олухи!

Я вышел из ресторанного зала и остановился рядом со щеголем в смокинге. Он спросил:

– "Кадиллак"?

– Ага, черный кабриолет.

Пока он брал трубку настенного телефона и говорил по нему, я заглянул в ресторан – все мужчины оставались за своими столиками. Да я и не думал, что они последуют за мной.

Официант дотронулся до моего плеча и смущенно сказал:

– Извините. Телефон на автостоянке не в порядке.

Боюсь, вам придется пройти самому за машиной.

– О'кей. Спасибо.

Я двинулся наружу и направился по подъездной дорожке к автостоянке, расположенной в сотне футов с другой стороны от ярко освещенного теннисного корта, на котором какая-то пара перекидывалась мячом с сумасшедшей энергией.

Автостоянка была освещена, как футбольное поле, и я без труда отыскал свой «кадиллак» среди дюжины запаркованных машин. Я оглянулся через плечо, но никого поблизости не заметил, если не считать машины, перегоняемой от бара к автостоянке.

Охранник в униформе, стоявший, облокотившись о стойку, посочувствовал:

– Извините насчет телефона, сэр. Через полчаса его уже починят.

– Ничего страшного. Вам бы завести сигнализацию флажками.

Неожиданная мысль поразила меня: как странно, что в таком шикарном клубе не оказалось посыльных, чтобы подгонять машины. Ощущение тревоги пронзило меня, нервы были на пределе, и все же я не врубился до конца, просто осознал некую странность ситуации. Я снова бросил взгляд через плечо. Та машина как раз поворачивала на полосу, по которой я шел, ее фары были потушены.

Пока я соображал, что к чему, повсюду погас свет. Все лампы сразу. Везде: в отеле, в баре, над теннисным кортом и здесь, на автостоянке.

Я услышал, как взревел двигатель машины, когда ее водитель газанул с явным намерением сбить меня. Во внезапно наступившей темноте не было видно ни зги, но, услышав приближение машины, я отпрыгнул в сторону в отчаянной попытке убраться с ее дороги. Крыло задело мою ногу, развернуло меня в воздухе, и я растянулся во всю длину на асфальте под пронзительный визг тормозов остановившейся машины.

Боль обожгла мою ногу и левое плечо, когда я грохнулся и покатился. По асфальту зашлепали шаги, пока я пытался подтянуть под себя ноги и преодолеть головокружение. Я был распростерт лицом вниз, и, когда я попытался приподняться, моя левая рука подломилась. Рядом послышался шорох, на миг вспыхнул свет, и что-то врезалось в мою голову. Мой череп будто взорвался болью, однако сознание я не потерял и слышал, как ко мне подбегали другие. Чья-то рука схватила меня за пиджак и рывком перевернула. При бледном свете луны и звезд я разглядел амбала, сидевшего с Норрисом, и сделал движение к нему, пытаясь заехать ему в пасть правым кулаком, но прозевал взмах его руки в кромешной темноте и сразу провалился в глубокую густую черноту, за которой наступило ничто, забвение...

Глава 7

Стоя на верхней ступеньке входа в больницу «Мэннинг-мемориал», я докурил сигарету и отшвырнул окурок. Синий «крайслер» все еще торчал у обочины, а тот парень, которого я сразу приметил, продолжал подпирать фонарный столб. Я вытянул кольт из кобуры и сунул в карман пиджака, сжимая его в кулаке, пока спускался по ступенькам. Не успел я сойти на тротуар, как распахнулась дверца «крайслера» с моей стороны и из него выбрался мужчина.

– Скотт, – позвал он, – погодите минутку.

Примерно моего возраста и телосложения, разве что чуть стройнее и гораздо смазливее меня. Дьявольски красивый парень, вовсе не похожий на встреченных мной до сих пор подонков. Верно, многие подонки не выглядят таковыми. Я остановился и проронил:

– Мне разговоры ни к чему, мистер.

– Это не займет много времени. К тому же в ваших интересах...

«Что-то всех чертовски интересует мое благополучие», – подумал я и заглянул в машину за его спиной: она была пуста.

Он прислонился к закрытой двери.

– О'кей, давайте, что там у вас, но не подходите ко мне близко, – велел я.

Оглядев меня, он бросил:

– Да выньте вы, ради Бога, руку из кармана и перестаньте изображать из себя героя вестерна. – Расплывшись в улыбке, он развел в стороны руки и повернулся кругом – на нем была рубашка с короткими рукавами и брюки. – Никакого оружия. Никогда им не пользовался.

– Как вы узнали, что я выйду? Не собирались же вы ждать здесь всю ночь?

– Норрис волновался за вас, Скотт. Хотел знать, все ли у вас в порядке? Попросил доктора Грили известить его, когда вы поправитесь и выпишитесь. Грили, естественно, с радостью известил вашего лучшего друга.

– Естественно. О'кей, говорите. Да кто вы, черт возьми?

– Меня зовут Циммерман. Я работаю у Норриса.

Циммерман. Я вспомнил, что рассказывал мне Дэйн о вкрадчивом и обаятельном сукином сыне, который умел быть убедительным и легко уговаривал старожилов продавать свои земли.

– Норрис попросил меня объяснить вам некоторые вещи, Скотт. Так же легко, как вас отделали, могли и убить. Вы живы лишь потому, что ваша смерть дурно пахла бы здесь. Не только для местных копов, но и для лос-анджелесских. – Он сделал паузу. – Я сам из Лос-Анджелеса и знаю, что вы дружны с тамошними копами. Поэтому могли бы возникнуть проблемы. Их не должны перевесить неприятности, которые вы попытаетесь доставить нам. Не делайте этого. И все! Видите, как просто?

– Еще бы. Всего-то и нужно лишь согласиться с диктатом мафии, и все будет отлично. Для вас. Норрис должен понять, что не сможет продолжать в том же духе, как и раньше. Я пытался втолковать ему это.

– И чего добились? – Он усмехнулся. – Знаю, что вы ему сказали, и тут вы ошибаетесь. Даже один из тысячи жителей этого города не имеет ни малейшего представления о происходящем. Разумеется, здесь проводится небольшая операция. Может, вы слышали о ней, может, и нет, но сделать-то вы ничего не сможете. После случившегося должно же вам достать благоразумия, чтобы уехать. Не настолько же вы глупы...

Я и не подозревал, что так сильно сжимаю зубы, пока не почувствовал, как дрожат лицевые мускулы. Я протянул левую руку, взял Циммермана за рубашку, прихватив даже его кожу, и рывком притянул к себе. Он откинул голову назад, но даже не шевельнул руками, когда я прорычал:

– Вот что я тебе скажу, дружок. Иногда я не очень сообразителен. В некоторых случаях я просто туп. Норрис прибег к совершенно негодному способу заставить меня слинять из города и при этом выбил последние остатки здравого смысла из моей черепушки. Возможно, по-иному он и сумел бы убедить меня, только не мордобоем. Это не доставило мне удовольствия. – Я оттолкнул его к машине и отпустил. – Возвращайся к своему боссу и передай ему – пусть поостережется!

Пару секунд я ожидал, что Циммерман бросится на меня. Лицо его изменилось не очень, только губы истончились, а зрачки глаз расширились и вперились в мое лицо. Но даже такая незначительная перемена выражения сделала его совсем другим человеком.

Однако сильнейшее впечатление на меня произвело то, что вытворяла его правая рука: она поднялась от бедра, зависла в дюйме от живота, со слегка оттопыренным и касающимся рубашки большим пальцем и четырьмя пальцами, свободно опущенными вниз. Странный жест для человека, никогда в жизни не пользовавшегося оружием. И хоть я не отрывал глаз от его лица, успел заметить, как кисть медленно сложилась в кулак, потом упала к бедру и разжалась.

Судорожно вздохнув, он усилием воли заставил себя успокоиться и ровным голосом проговорил:

– Скотт, незачем напрашиваться. Будьте же умницей. Вообразите, что я приехал сюда не разговаривать. Представьте, я приехал пришить вас. – Он ухмыльнулся, нацелил в меня указательный палец, дернул большим «бах-бах!». – И я уезжаю. А вы, Скотт, никогда прежде даже не видели меня.

Я промолчал, а он продолжал:

– Я – продавец из обувного магазина. Да-да, парень, с которым вы встретитесь в следующий раз, точно будет продавцом из обувного магазина. Или нет? Как его вам узнать? Зато мы все вас знаем в лицо. Нас может быть полдюжины или полсотни. И как вы узнаете нас?

– Может, и не узнаю. Однако с этого момента я буду настороже, буду внимательно приглядываться к каждому. Не волнуйтесь, я не забуду вашего лица, дружок! И я запомнил, как выглядит Норрис.

– О да, естественно! И вы будете держаться подальше от него. Вам уже никогда не удастся подойти к «Хижине» ближе, чем на сто ярдов.

Кто-то приближался к нам по тротуару. Я бросил беглый взгляд направо, увидел парня в нескольких футах от нас, шагнул к багажнику машины, чтобы видеть одновременно обоих. Никто уже не подпирал фонарный столб. Парень кивнул, и Циммерман бросил:

– Привет, Слим. Что нового?

Тот остановился, поболтал с минуту о погоде и пошел дальше.

Циммерман открыл дверцу и сказал:

– Его, Скотт, вы тоже не видели никогда прежде? – Он сел в машину и продолжал: – Так что линяйте. Сейчас. Сегодня же ночью. У вас нет ни малейшего шанса.

Он завел двигатель и уехал.

Я стоял на тротуаре и смотрел ему вслед, потом оглянулся. Никого не было видно. Пройдя полквартала к автостоянке больницы, я нашел свой «кадиллак». Первым делом я открыл багажник и проверил, все ли на месте. Там у меня тысячи на три всяких штуковин, которыми я пользуюсь иногда на работе: инфракрасные и электронные приборы, мини-фотокамера, патроны 38-го калибра... Похоже, подонки не заглядывали в багажник – ничего не было тронуто.

Я сел за руль и проехал два квартала до заправочной станции. Пока заливали бак, я позвонил Эмметту Дэйну.

Он удивился, узнав, что я смылся из больницы, и спросил:

– С тобой все в порядке, Шелл?

– Относительно. Местами побаливает, но я в состоянии двигаться. Есть что-нибудь новенькое, Эм? Какие трудности?

– Ничего серьезного. Вместо Реннера приезжал другой тип. Спросил, не передумал ли я? Я пригрозил ему, сказав, что он нарушает границы частных владений, и велел убираться к черту! Тогда он и сообщил мне, что ты в больнице.

Он поинтересовался, что со мной случилось, и я посвятил его в подробности.

– Я тебе сочувствую, Шелл. Если хочешь бросить все, о'кей, я не стану тебя осуждать.

– Что ты собираешься делать, Эм?

Помолчав с минуту, он сказал:

– Ну, вчера я приобрел пушку. Тренировался, стрелял по чайкам. Не попал, только распугал их.

Этого и следовало ожидать от него, вот я и получил ответ на мой вопрос.

– Хорошо бы тебе ограничиться только чайками, Эм. Кстати, что с Бароном и Лилит? Какие-нибудь проблемы?

– Не знаю, Шелл. – В его голосе прозвучала тревога. – Оба здорово обеспокоены. После случившегося с тобой, после гибели Уиста и той передряги с Реннером они в панике.

– Ты говорил с копами?

– Да. Лилит сообщила мне, что вместе с Бароном была в участке и разговаривала с шефом полиции. Барону вроде удалось заставить его шевелиться. Он проверяет тех парней и все сделки по продаже участков. Черт побери! Он заверяет нас, будто у него нет на них ничего, чтобы упрятать их за решетку.

– Я подкину ему кое-что, например, жалобу на Норриса. Она, возможно, хоть будет стоить ему уплаты залога. Послушай, Эм, я приеду позже, а сейчас я хотел бы повидать Барона и Лилит. Где мне найти Барона?

– Вероятно, он все еще в своем офисе на Главной улице. Обычно сидит там до восьми.

Попрощавшись с Дэйном, я нашел в телефонной книге номер офиса Барона, расположенного в «Алмазном доме», и позвонил. Он ответил сразу, и после обмена любезностями я попросил его о встрече. Он предложил мне приехать немедленно.

Семиэтажный «Алмазный дом» находился на Главной улице, в двух кварталах от помоста Красного Креста, вокруг которого сейчас творилось столпотворение. Я вспомнил, что сегодня началась донорская кампания Красного Креста, и понадеялся, что крови горожане сдадут достаточно. Может, и я им помогу? Я знал многих головорезов, которым, с моей точки зрения, следовало бы пустить кровь.

В «Алмазном доме» я поднялся на лифте на седьмой этаж и подошел к двери с номером 712, которая открывала доступ посетителям в офис Барона, состоящий из трех приемных и кабинетов с окнами на Главную улицу. Он поднялся из-за письменного стола с неуверенной улыбкой на несколько мясистом, но красивом лице.

– Мистер Скотт, что же на самом деле произошло с вами?

– Парни Норриса отменно отделали меня. Нехитрый способ заставить убраться из города. Однако неубедительный.

Он поморщился и прикрыл глаза.

– Полагаю, все устроил Норрис. – Он долго смотрел на меня обеспокоенными карими глазами. – Может быть, вам все-таки стоит уехать, мистер Скотт? Вероятно, так будет лучше для...

– Эй! Погодите! Всего несколько минут назад мне велел убираться из города один подонок. Теперь вы. Я-то думал, что мы с вами на одной стороне, Барон.

Он облизнул губы:

– Конечно, но... дела идут не лучше, а хуже после вашего приезда. Скажу вам честно. Все случившееся лишает меня присутствия духа. Я просто боюсь.

– Я тоже, Барон. Но меня больше пугает то, что люди вроде вас, Феллоуза, Прентиса и других признают себя побежденными уже в первом раунде.

Он выглядел несчастным.

– Я не признаю себя побежденным. Однако вы же сами понимаете, что произошло с вами. Себе я такого не желаю. Жизнью я дорожу больше, чем деньгами. И мы, похоже, ничего не можем поделать. Даже полиция не в состоянии что-либо предпринять.

– И это мне кажется весьма странным. Должно быть достаточно...

Он прервал меня:

– Не так уж и странно, мистер Скотт. Не забывайте, я ведь адвокат. Шеф полиции Турмонд иногда выглядит простаком, однако он старается. Но пока что он располагает только заявлениями миссис Уист, вашим, Дэйна, Лилит и моим. Шеф полиции сообщил мне, что у миссис Уист лишь смутное подозрение. Не больше уверенности у Лилит и у меня. Ничего конкретного. Полагаю, то же самое можно сказать и о Эмметте. Я имею в виду улики, фактические доказательства.

– А что скажете о Прентисе и Феллоузе?

– Эмметт говорил мне о них. Но мистер Прентис покинул город. Мистер Феллоуз уверяет, что против него не применяли насилия. Других же доказательств... Я-то надеялся, что вы обнаружите что-нибудь.

– Можно считать, что обнаружил окольными путями.

– Да уж! Пока те люди действовали довольно ловко.

– Я встречал мало людей более неумных, чем Норрис. На меня он не производит впечатления человека, достаточно умного, чтобы стоять за всей этой операцией.

– Возможно. Должно быть, он связан с более интеллигентными людьми.

– Одного такого я встретил сегодня вечером, но и он не намного лучше остальных. Все они подонки, жаждущие сделать баксы любым путем. Ладно, Барон, вы-то что собираетесь делать? Просто, по вашему хотению, они не исчезнут. Вы, Лилит, Дэйн и я вместе плюс некоторые другие – только вместе, не в одиночку – могли бы остановить очень быстро ублюдков. Черт, вас здесь знают, уважают, вы пользуетесь влиянием! Плюс имя семьи Мэннингов. Да вы вдвоем могли бы заручиться поддержкой всего города. – Я встал, походил по кабинету пару минут, потом сел опять. Я и не думал произносить речей. – Но это ведь так просто. Всего-то и нужно немного сплоченности, немного давления, пары статей в «Стар», и никаких проблем.

Он кивнул:

– Пожалуй, вы правы, Скотт. Конечно, вы правы.

– Кстати, что с Лилит? Какое настроение у нее?

– Не знаю. Сегодня я ее не видел. Но вчера она была здорово расстроена. Подумывала уехать из города и забыть про весь этот бардак. Вообще-то ее никогда не влекло в Сиклифф.

«Все верно, – подумалось мне. – Она может послать все к черту и свалить». Стоит только мафии заняться коммерциализацией прибрежной полосы, и земля Лилит резко подскочит в цене. Любопытно, не просчитывала ли она такой вариант? Она-то только выиграла бы. Да и Барон, не прокручивал ли и он столь привлекательную идею? Он вроде говорил о ней в нашу первую встречу.

– Я повидаюсь с ней, – сказал я.

– Сегодня ночью?

Я бросил взгляд на часы: не было еще и девяти.

– Ага. Надеюсь, она еще не легла.

Он задумался, поджав губы, пришел, видимо, к какому-то решению и ухмыльнулся:

– Выдайте ей ту же речь, что и мне. – Он пододвинул к себе телефон и стал набирать номер. – У вас завидная, даже заразительная энергия, мистер Скотт. – Через мгновение он говорил в трубку: – Лилит? Клайд. Я тут беседую с мистером Скоттом... Да, он вышел уже из больницы, сейчас у меня в офисе. Он почти убедил меня, что мы ведем себя, как страусы. – Барон обнажил в улыбке свои крупные ровные зубы. – Полагаю, нам надо встретиться, Лилит, предпринять какие-то конкретные шаги. Может быть, как подсказывает мистер Скотт, опубликовать серию статей в «Стар», ну что-то в этом духе. Вы можете приехать? – Некоторое время он слушал. – У вас? Ладно. Минутку. – Он протянул трубку мне. – Она желает побеседовать с вами.

Я схватил трубку и прокричал:

– Привет!

– Хэлло, мистер Скотт. Я была жутко расстроена, узнав, как вам досталось. Я... думала, что вы собирались... – она рассмеялась, – пообщаться со мной.

– А... да. Но меня неожиданно задержали. К сожалению.

– Вы приедете сюда?

– Обязательно, если не возражаете.

– Разумеется, не возражаю. Томлюсь желанием видеть вас. Может быть, мы закончим наш последний разговор.

– Ну, я-то хотел обсудить...

– Ерунда! – насмешливо бросила она. – Меня не интересует, что вы там собираетесь обсуждать. Просто приезжайте ко мне. Уж мы придумаем, о чем поговорить. Вы знаете, где меня найти?

– Конечно. На улице Винсент.

– Да нет же. Вы найдете меня в бассейне. Приезжайте и запрыгивайте прямо в бассейн.

Я изумленно заморгал ресницами, соображая, о чем, черт возьми, она собиралась говорить со мной?

– Чудесно! – откликнулся я. – Уже еду.

– Пока. Поторопитесь.

Положив трубку, я поднялся со словами:

– Ну, я помчался. Погляжу, как чувствует себя Лилит... что она думает обо всем этом.

На лице Барона появилась застенчивая улыбка и тут же угасла, он поджал губы и задумчиво проговорил:

– Лучшим из того, что вы предложили, мне кажутся статьи в «Стар». По крайней мере, горожане узнают, что происходит. Нам нужно, конечно, избежать обвинений в клевете. Если в заметки не войдет все, что мы хотим, остальное можно было бы опубликовать в виде платных объявлений.

– Прекрасная идея!

Вот какого разговора я ожидал раньше от Барона. Сейчас же мне было назначено свидание, на которое я не мог опаздывать. Но прошло еще пять минут, пока не иссяк поток предложений Барона, разгорячившегося, готового вдруг стать даже пожирателем огня.

В конце концов он исчерпал свое красноречие и заключил:

– В самом деле, я чувствую себя гораздо увереннее благодаря вам, мистер Скотт. Действительно, я поддался слабости, меня обуяла нерешительность. Но теперь я готов на все.

И я! Пожелав ему спокойной ночи, я пустился в путь, мучаясь одним вопросом: удастся ли мне разгорячить Лилит, как Барона?

Глава 8

Особняк был погружен в темноту, когда я припарковался на подъездной дорожке и потрусил вокруг него. Мне показалось, что в воздухе над бассейном мелькнуло что-то белое. Потом я услышал всплеск. Значит, в воздухе мелькнула Лилит, и я сразу вспомнил множество заманчивых движений, которые одновременно производило ее тело в купальнике и за которыми было невозможно уследить. Яркий лунный свет посеребрил поверхность воды, покрывшуюся рябью в том месте, куда нырнула Лилит, оттолкнувшись от трамплина в дальнем конце бассейна.

У бортика бассейна стояли качели под балдахином. Я устроился на их сиденье, когда голова Лилит вынырнула из воды и она быстро поплыла обратно к трамплину. Я открыл было рот, чтобы позвать ее, когда она выбиралась из воды, но сдержался и, прищурившись, напряг зрение. Она находилась ярдах в десяти от меня и, омытая лунным светом, смотрелась упоительно. Хм, интересно... Я встряхнул головой. Должен же быть на ней хоть какой-то купальник. Не может же она быть в чем мама родила. Да нет же! Я прищурился еще сильнее...

Она забралась на трамплин, сделала шаг, подпрыгнула и сделала превосходную ласточку. Я сунул руки под себя, чуть сдвинулся в сторону и нащупал что-то на сиденье. Я поднял руку: белая блузка. Я ощупал сиденье дальше и нашел юбку, нейлоновые чулки, туфли, комбинацию... У меня пересохло в горле.

Я посмотрел на бассейн, чувствуя, что неплохо было бы окатиться холодной водой. В этот момент в шести футах от меня у кромки воды появилась голова Лилит.

– Привет! – воскликнула она. – А вы скрытный. Тихий как мышка, но я вас видела. – Она рассмеялась. – Ласточка предназначалась для вас. Понравилась она вам?

– Привет. Еще как! Превосходная форма. Привет, Лилит.

– Ныряйте сюда.

– Не могу. Я весь заклеен. Всякие повязки и все такое прочее, знаете ли. Сломанное ребро. Не могу. Я бы... утонул.

– О, Шелл. – Она была разочарована. – Какая жалость! – Она оперлась руками на бетонный бортик бассейна и пошлепала по нему ладошкой. – По крайней мере, сядьте сюда, и поговорим. Вы ведь хотели поговорить, правда?

Я подошел и осторожно сел в футе от нее.

– Так-то лучше, – сказала она. – Так о чем вы хотели побеседовать?

По правде говоря, мне расхотелось вести беседу, но я все же начал:

– О том же, о чем и с Бароном. О том, что надо предпринять какие-то действия против парней, пытающихся захапать всю землю вокруг. Барон сообщил мне, что вы подумываете уехать из города.

– Подумывала. Не очень серьезно. – Ее ладони лежали на бетонном бортике между нами, а сама она отклонилась назад, держа плечи над водой. – Вы считаете, мне следует остаться?

– Вам решать, Лилит. Согласен с Бароном, парни очень неприятны, даже жестоки.

– Но вы хотите, чтобы я осталась?

– Вы бы нам очень помогли. Если откровенно, ваше имя весит больше, чем имена Дэйна и Барона.

– Ладно, я и не думала всерьез об отъезде. Мне даже начинает нравиться Сиклифф.

Мы побеседовали еще немного о наших планах, о статьях в «Стар» и тому подобном. Однако все происходило как бы в тумане, поскольку время от времени Лилит отклонялась назад, подтягивалась ближе ко мне, словно поглощенная разговором, не сознавая, какое впечатление производили на меня ее телодвижения, но я-то реагировал на каждое из них и временами просто глох.

Она высунулась из воды уже почти наполовину, я же был на грани того, чтобы соскользнуть в бассейн и, пуская пузыри, погрузиться на дно. Наконец она сказала что-то, чего я не услышал вовсе. Потом откуда-то издалека до меня донесся ее голос:

– Ше-е-елл? Вы слушаете? Шелл?

Я прокашлялся:

– А, да. Послушайте, Лилит, это, пожалуй, все. Просто хотелось знать, остаетесь ли вы с нами, готовы ли действовать завтра.

– Никакого действия сегодня ночью?

– Ну, уже довольно поздно, все разошлись по домам. Да и мне пора в путь. Нужно еще кое-что сделать.

– Но, Шелл, не можете же вы быть таким бестолковым. Давайте забудем пока о проблемах. Поговорим о нас с вами. – Она выдержала долгую паузу. – Или вообще помолчим. Вам не хочется поцеловать меня?

Она наклонилась ко мне, опираясь локтями на бетонный бортик бассейна, наполовину погруженная в воду, а я согнулся над ней так, что мое ребро с трещиной вот-вот могло сломаться, двинься я хоть на дюйм еще. Я почти полностью забыл о боли, а сейчас ощущение было такое, словно бок мне заливали расплавленным свинцом. Я мучительно изогнулся всем телом и очень сомневался, что смогу хотя бы шевельнуться. Повиснув в воздухе, я думал с величайшей печалью, что проклятое ребро доставляет мне больше неприятностей, чем доставило Адаму его ребро, и что, если Лилит и не ожидает большое разочарование, оно точно ожидает меня.

Однако Лилит не имела ни малейшего понятия о том, что творится в моей голове, ибо она поднялась мне навстречу, сев на бетонный бортик, обвив мою шею сначала одной рукой, потом другой. Ее губы без труда нашли мои, поскольку я и не собирался доставлять ей хлопоты. Секунд за пятнадцать она промочила меня насквозь. Ее рот походил на электровибратор, а моя голова вибрировала, как сумасшедший тамтам, и моему ребру точно пришел конец.

Она покусывала мою губу какое-то время, затем отстранилась и часто-часто заморгала. Похоже, я обманул ее надежды.

Через несколько секунд она вяло спросила:

– Сколько ребер у тебя сломано?

Как ни стыдно мне было, я признался:

– Одно.

Пристально взглянув на меня, она встала и, бросив меня сидящим на мокром бетоне, прошла к качелям под балдахином и взяла большое оранжевое полотенце. Завернувшись в него, она возвратилась и присела рядом со мной.

– Как быстро ты залечиваешь раны? – спросила она.

– Не так быстро, как хотелось бы. – Со стоном я поднялся на ноги.

– Сядь. Поговори со мной.

– Угу, детка. Если я опущусь опять, то потерплю аварию. Пора возвращаться домой. Еще нужно сделать дюжину вещей.

– Забудь об остальных одиннадцати.

Я рассмеялся без намека на юмор:

– Если бы я мог. Пока.

Она проводила меня до «кадиллака» и, прежде чем я влез за руль, встала передо мной и сказала:

– Ладно, поцелуй меня на ночь в подтверждение наших добрых отношений.

– Если я... – не договорив, я поцеловал ее.

Она отступила назад и подобрала с земли полотенце. А я сел в машину и уехал. Если и до этого у меня были причины не любить Джима Норриса, то сейчас я его просто ненавидел.

Я ехал в город, к дому Дэйна, медленно пробираясь сквозь туман, наплывавший с моря. Подъезжая к Сиклифф-Драйв, я уже не мог обойтись без «дворников». В доме Дэйна горел свет, шторы плотно прикрывали окно спальни. Завернув на подъездную дорожку, я увидел темный седан у дверей. Мои фары осветили его, и что-то в нем мне показалось странным, но в первые секунды я не сообразил, что именно. Пока я парковался и вылезал из «кадиллака», меня не оставляла мысль: кто бы мог навещать Эмметта в такой поздний час? Мгновение я стоял почти в полной темноте, слушая, как тихо мурлычет мотор седана перед дверями. За его рулем сидел мужчина. И тут я понял, что показалось мне странным в этой машине: ее двери со стороны дома были распахнуты.

Холодок пробежал по моей спине, каждый нерв был напряжен, в мозгу звенело: «Тревога!» – пока я бежал к дому, запустив руку под пиджак.

Сжимая кольт в правой руке, я перепрыгнул несколько ступенек, проскочил крыльцо и врезался в полуоткрытую дверь. Ворвавшись в дом и пытаясь восстановить равновесие, я заметил рядом с собой какое-то смазанное движение, но среагировал не сразу – я увидел Дэйна.

Он был распростерт на полу спальни головой ко мне. На месте макушки кровавая масса, отвратительное мокрое пятно, гармонировавшее с жуткой краснотой на ковре.

Оторвав от него взгляд, я резко крутанулся влево, в сторону смазанного движения, которое я скорее почувствовал, чем различил в долю секунды до того, как заметил тело Дэйна. Там уже никого не оказалось. Какое-то движение отразилось в большом зеркале, и тут я увидел фигуру мужчины, взмахивающего рукой с пистолетом. За мгновение до того, как удар обрушился на мою голову, я узнал его. Я качнулся вперед, безуспешно пытаясь ухватиться рукой за гладкую поверхность стены, однако ноги подломились подо мной, и я рухнул на руки и колени. Кольт выскользнул из моих пальцев, а я еще пытался откачнуться в сторону, чтобы избежать следующего удара, но не мог даже пошевельнуться. Второго удара не последовало. Я услышал топот бегущих ног по деревянному крыльцу, потом их шлепанье по бетонной дорожке.

Я напрягся, пытаясь подняться, но каждая мышца, казалось, была парализована. Револьвер лежал в футе от моей руки, а у меня не было сил даже дотянуться до него.

В следующую секунд паралича как не бывало. Я схватил кольт и вскочил на ноги. Испытывая тошноту, содрогаясь и покачиваясь, миновал тело Дэйна и достиг входной двери в тот момент, когда взревел мотор и с громким стуком захлопнулись дверцы. Увидев рванувшую с места машину, я прыгнул на траву, поднял револьвер и поспешно нажал на спусковой крючок три-четыре раза. Машина газанула и растворилась в тумане. Я бросился к «кадиллаку», завел двигатель и нажал на газ.

Слева от меня мелькнули красным задние габаритные огни, завернули налево и исчезли. Я резко дернул руль, пробуксовывая, повернул за угол, едва не врезавшись в бордюрный камень, пока шины моего «кадиллака» скользили в тумане по мокрому от росы асфальту. Однако красное рдение задних габаритных огней еще различалось примерно в квартале от меня.

Моя спина ощущала усиливавшееся давление спинки сиденья по мере того, как мощный мотор все больше разгонял мой «кадиллак». Габаритные огни впереди метнулись вправо, но мой скоростной автомобиль уже начал нагонять их, и, когда я скользнул за угол и выровнял руль, они были ближе, чем в квартале от меня.

Я снова выхватил револьвер и теперь вел машину, не выпуская его из рук. Завыла сирена, я бросил мимолетный взгляд в зеркало заднего обзора и опять перевел его на дорогу передо мной. Сзади, совсем близко, вспыхнули фары, замигал яркий проблесковый «маячок», заливший светом салон моего «кадиллака». Я продолжал жать на акселератор. Хвостовые огни впереди меня мотнулись вправо и исчезли. Я врезал по тормозам, чуть отпустил педаль, когда машина заскользила, вновь вдавил ее в пол и стал поворачивать руль. Яркий свет проблескового «маячка» идущей сзади патрульной машины вновь залил кабину и на миг ослепил меня.

Я почувствовал, как «кадиллак» заскользил боком по мостовой, и уменьшил давление на тормоз, потом напряг зрение, вглядываясь в серое пятно впереди себя. Сирена уже визжала практически в моих ушах. Я выпрямил бег «кадиллака», и в это мгновение, мигая проблесковым «маячком», черная полицейская машина поравнялась со мной и начала прижимать меня к обочине. Мне пришлось остановиться, чтобы не врезаться в нее.

Высунувшись в окно, я завопил уже подходившему ко мне мужчине в форме:

– Парни в той машине только что убили человека! Бога ради, скорее за ними!

Луч фонарика упал на мое лицо, и ленивый голос произнес:

– Куда, к черту, вы так спешите? Хотите убиться в этом тумане?

Я заставил себя говорить спокойно, без ярости в голосе:

– Я гнался за машиной с двумя, может, с тремя парнями. Они только что застрелили Эмметта Дэйна.

В полицейской машине захлопнулась дверца, послышались шаги.

– А сейчас они уже в полумиле от нас, но если вы сделаете оповещение по вашей рации, их еще можно будет перехватить. Скоро они бросят машину.

– Что за бред? Ты не пьян, приятель?