Текст книги "Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Наверное, я так никогда и не узнаю, случайно это вышло, просто потому, что он не удержался на ногах, или он сам решил свою судьбу. Только игла глубоко вонзилась в его тело, и судорожно сжавшиеся пальцы до отказа вдавили плунжер.

Дверь распахнулась, когда на нее разом навалилось несколько крепких ребят в форме. В комнату с грохотом ввалились два копа с пистолетами в руках. Третий застыл в дверях.

Им достаточно было беглого взгляда, чтобы сразу оценить ситуацию. Мой вопль: «Хватайте его! Он успел что-то вколоть себе!» – оказался уже ненужным.

Дело было закончено.

Глава 18

Ганнибал оказался довольно живучим. Как я узнал, он продержался еще минут двадцать, и только потом сердце его остановилось. Похоже, что и финальную часть этой сцены он со свойственной ему тщательностью обдумал заранее, разница только в том, что на его месте должен был быть я. Так что все могло обернуться и не совсем так, как произошло. Особенно если учесть, что дьявольское зелье в шприце разило наповал. А я знал, что одурманенного и беспомощного меня можно было бы взять голыми руками.

«Скорая помощь» примчалась почти одновременно с полицией, но было уже поздно. Несколько минут Ганнибал что-то кричал, бормотал, словно безумный, затем вдруг страшное волнение исказило его черты, и в глазах появился панический страх. Перед самым концом, думаю, он сожалел о том, на что его толкнула алчность. Зрачки его расширились так, что стали напоминать две черные дыры, большие руки бешено тряслись. Затем долгие, мучительные судороги скрючили его огромное тело и он стал задыхаться. Медицина оказалась бессильна.

Пошло всего лишь три часа после событий в отеле. И вот я сижу в своем верном «бьюике», попыхиваю сигаретой и размышляю. Теперь-то у меня нет ни малейших сомнений, что именно она, моя прежняя возлюбленная, обольстительная Глэдис, задумала всю эту мерзость. Держу пари, ей будет о чем подумать, сидя в камере в ожидании суда! Детали, скорее всего, разработал хитрый лис Ганнибал, уж слишком явственно чувствуется его рука в той скрупулезности и предусмотрительности, с какой готовилось убийство. Уверен, покойный Роберт Ганнибал был просто пленен животной чувственностью и темпераментом Глэдис, которые она так щедро проявляла в постели! Впрочем, мне тоже есть что вспомнить, подумал я, чувствуя невольную жалость к этой женщине.

Теперь мне было известно, что по приказу Ганнибала оба типа – и Люшен, и Поттер – смылись из города. Впрочем, я почти не сомневался, что на свободе им осталось гулять недолго. Похоже, мне еще посчастливилось, что неопытный в подобных делах Ганнибал не прикончил меня еще во вторник вечером, вколов лошадиную дозу наркотика. Но истинная удача привалила мне сегодня. Меня бросило в пот, когда врач объяснил, что могло случиться, получи я заготовленную дозу, – это был чистый адреналин.

План у него был такой. Он вкатил бы мне адреналин в вену, приказав выскочить из отеля, и я бежал бы до тех пор, пока сердце мое не разорвалось бы. И я упал бы бездыханным. «Частный сыщик из Лос-Анджелеса умер прямо на улице от сердечного приступа» – так выглядело бы сообщение в газетах на следующий день. Да, этот подонок здорово все придумал.

Я не спешил вылезать из машины. Просто сидел и лениво размышлял о том о сем. Но в основном мои мысли занимала Энн. Теперь она унаследует все, но вряд ли это ее утешит. Отца не вернешь. Я вспомнил огромный дом на Сент-Эндрюс-Плейс – как много места для осиротевшей девушки! Пройдет еще немало времени, пока она оправится от этого удара, подумалось мне. Ей будет нелегко. Я мог только надеяться, что это испытание не сломит ее. Не знаю, прав я или нет, судить вам, но только я тронулся с места и прямиком направился на Сент-Эндрюс-Плейс. В конце концов, успокаивал я свою совесть, она всегда сможет сказать, что ее нет дома, если вдруг не захочет меня видеть.

Она сама открыла мне дверь.

– Привет, – выдавил я. – Вот, проезжал тут мимо, решил заглянуть, посмотреть, как ты. – Никогда в жизни ложь не давалась мне с таким трудом.

– Заходи. – Она радостно улыбнулась.

Как и в прошлый раз, мы устроились на диване в гостиной. Я невольно обратил внимание, что на первом этаже горели все люстры – как будто она пыталась прогнать таившиеся по углам призраки прошлого.

Она посмотрела на меня:

– Я рада, что ты пришел, Марк. Ты ведь знаешь, я никогда особенно не любила Глэдис, но все равно не могу поверить, что она… – Она задохнулась и затрясла головой.

– Да. Скверная история, я понимаю. А ты как – в порядке?

– Со мной все хорошо. Сначала, конечно, было тяжело.

Мы еще немного поболтали о том о сем. Ей хотелось знать, как все это случилось.

– Просто, чтобы понять. – Так она смущенно объяснила мне, когда я удивился, зачем ей это нужно.

В двух словах я объяснил ей все.

Потом она бросила на меня быстрый смущенный взгляд:

– Послушай, Марк, тебе совсем не обязательно сидеть возле меня. Я и правда уже пришла в себя. Честное слово! Вначале я думала, что будет легче, если я выплачусь в одиночестве. Но у меня нет слез. Не знаю почему. – Она замялась, потом взглянула на меня – на лице ее было странное выражение. – Я много думала в эти дни, Марк. О многом – и о себе тоже. Все так смешалось… Теперь мне кажется… может, я зря так ненавидела Глэдис? Или я просто слишком сильно любила папу? Ты веришь, я ведь любила его больше всех на свете. – Она опять замолчала и передернула плечами. – Ладно, забудь об этом. Я совсем не то хотела сказать. Да и что теперь говорить… Спасибо тебе, что пришел.

Я встал, собираясь уходить:

– Если тебе что-то будет нужно, Энн…

– Я знаю.

– Может, я дурак, что говорю об этом, – пробормотал я, – но если тебе придет охота… я был бы рад, если бы ты согласилась пойти со мной к «Фрэнки»… Я куплю тебе коктейль, обещаю!

Она засмеялась, и я обрадовался, заметив, что глаза у нее уже не такие грустные.

– С радостью, Марк. И спасибо тебе.

Я попрощался с ней у дверей и еще долго видел, как она махала мне вслед.

Добравшись до офиса, я уселся за письменный стол и вдруг подумал: а стану ли я когда-нибудь прежним? Сейчас все пережитое казалось мне страшным сном. Конечно же я ничуть не сомневался, что я не убийца, но мысль о том, как я чуть было не стал им, не давала мне покоя.

Случись на месте Ганнибала кто угодно – хотя бы Борден Брюс Уилсон, одним словом, настоящий профессионал, умеющий манипулировать людьми, – и все могло бы кончиться совсем иначе. Меня бросило в жар. Да если бы у того же Ганнибала было чуть больше времени в запасе, чтобы поработать надо мной как следует – словом, если бы я не понял, что навязчивое желание во что бы то ни стало приехать в «Феникс» преследует меня неспроста, и не заподозрил бы неладное!..

Даже сейчас, когда Глэдис и Ганнибал во всем признались, и я был полностью очищен от всех подозрений, мне все еще было не по себе – я до сих пор не помнил всего, что случилось со мной. В моей памяти зияли провалы – она была похожа на дырявую рыбацкую сеть. К тому же я понимал, что многое не помню, а просто знаю, потому что слышал запись на пленке. Странное дело, но я до сих пор не мог поверить, что все это произошло со мной. И я не мог избавиться от мысли, что где-то есть другие люди, которым не так повезло, как мне. А они так и живут, не зная, что с ними происходит, не подозревая, что ими движет чья-то злая воля. Живут без памяти. Теперь я знал: то, что случилось со мной, могло произойти с каждым, хотя любой, кто услышал бы об этом, скорее всего просто рассмеялся бы мне в лицо.

Хотя мне и удалось наконец сложить из отдельных фрагментов все части хитроумного замысла, многое еще оставалось загадкой. Как во сне, когда сам не знаешь, то ли спишь, то ли бодрствуешь, и где сон сливается с явью. Мне не давала покоя мысль о том, что же в моих воспоминаниях было реальным, а что призрачным, что я пережил на самом деле, а что мне внушили.

Огромным усилием воли мне удалось наконец избавиться от проклятого наваждения. К черту, Логан, подумал я. Все кончено. Ты распутал это дело, и слава Богу!

Мне немного полегчало. Дождусь утра, там будет видно. Может, и стоит покопаться еще немного в этом деле, глядишь, что-то и прояснится. А если и нет, тоже не беда. Я же не выжившая из ума старуха и прекрасно помню, как я говорил с Глэдис и Энн, Ганнибалом, Артуром, Питером и… ах да, Айлой.

Вот это уж несомненная реальность. Единственным наваждением, имевшим место, были белоснежные бедра этой колдуньи. Я нисколько не сомневался, что мне просто не под силу выдумать такие влажные горячие губы, такие волнующие изгибы полной груди. А ногти? Кроваво-красные ногти, острые, как у дикой кошки? Я усмехнулся. Да, такое и во сне не приснится!

Конечно, подумал я, проверить все-таки стоит. В конце концов, должен же я убедиться, что все это было на самом деле?! Просто чтобы доказать, что могу положиться на собственную память…

Я облизнулся, погрузившись в воспоминания о стройных ногах, изящно закинутых на подлокотник кресла, об этой шелковистой на ощупь коже… М-да, безусловно, проверить надо. И займусь я этим завтра, лучше всего прямо с утра.

Я вздохнул и протянул руку за телефонным справочником. Полистал его, отыскал нужный номер и взялся за телефон.

Я возвращался к нормальной жизни. В конце концов, кто сказал, что расследование нужно непременно начинать с утра?