Текст книги "Настоящие солдаты удачи"

Автор книги: Ричард Хардинг Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

«Полковник Макивер был назначен командующим кавалерией сербской армии и получил от генерала Черняева [34]34
  Михаил Григорьевич Черняев (1828–1898) – российский военачальник, в 1876 году главнокомандующий сербской армией.


[Закрыть]Орден Таковского креста [35]35
  Орден Таковского креста – государственная награда Княжества, затем Королевства Сербия, учреждена в 1865 году.


[Закрыть]и золотую медаль за доблесть на поле боя».

Позднее мы узнаём из «Дейли Ньюс»:

«Мистер Льюис Фарли [36]36
  Джеймс Льюис Фарли (1823–1885) – английский публицист.


[Закрыть], секретарь «Лиги помощи христианам в Турции» [37]37
  «Лига помощи христианам в Турции» основана Д. Л. Фарли в 1875 году.


[Закрыть], получил из Белграда письмо, датированное 10 октября 1876 года:

«Уважаемый сэр!

Относительно флага, вышитого некоей английской дамой и отправленного Лигой полковнику Макиверу, я имею удовольствие сообщить следующие сведения. В воскресенье утром флаг, недавно освящённый архиепископом, с почётным караулом был препровождён во дворец, и полковник Макивер в присутствии князя Милана и многочисленной свиты от своего имени и от имени дарителя вручил его в руки княгини Натальи. Доблестный полковник по такому случаю оделся по полной форме как командир бригады и начальник кавалерии сербской армии и повесил на грудь золотой Таковский крест, который он получил после боёв 28–30 сентября за проявленный в эти знаменательные дни героизм. Красота награды дополнялась обстоятельствами его вручения: вечером тридцатого генерал Черняев подошёл к Макиверу, снял со своей груди Крест и повесил его на грудь полковника.

Подпись: Хью Джексон, член совета Лиги».

В Сербии и сербской армии Макивер достиг пика своей карьеры и переживал самый счастливый период своей жизни.

Макивер – бригадный генерал, в сербской форме

Он стал бригадный генералом, но не в том смысле, который нам известен: он командовал дивизией, как генерал-майор. Его любили и во дворце, и среди народа, жалованье было хорошим, битв было много, а в Белграде было весело и увлекательно. Из всех мест, которые он посетил, и всех стран, в которых служил, об этом балканском королевстве генерал говорил наиболее нежно и с большим чувством. Для королевы Натальи он был самым верным рыцарем, а с тем, кто, как ему казалось, не проявлял должного уважения к этой даме, он даже был готов решить спор на саблях или пистолетах. У него нашлись добрые слова даже для Милана.

После Сербии генерал создал ещё несколько иностранных легионов, планировал дальнейшие экспедиции, реорганизовывал небольшие армии небольших республик в Центральной Америке, служил консулом США и предложил свои услуги президенту Маккинли в войне с Испанией. Но в Сербии завершилась самая активная часть жизни генерала, и остальное было повторением пройденного. Сейчас он делит своё время между Нью-Йорком и Виргинией, где ему предложили важный пост на приближающейся Всемирной выставке в Джеймстауне [38]38
  Всемирная выставка в Джеймстауне проходила в апреле-ноябре 1907 года.


[Закрыть]. У него много друзей и поклонников и на Севере, и на Юге. Но его жизнь, как всегда бывает с такой профессией, это жизнь одиночки.

Пока другие люди сидят на одном месте, копят дома, сыновей, дочерей, деньги на старость, Макивер живёт, как перекати-поле, как кусок плавучих водорослей. Нынешний английский король нежно назвал его «этот бродячий солдат».

Для человека, который провёл жизнь в седле, ничего не значит слово «сосед», а слово «товарищ» очень часто означает того, кто скоро погибнет.

Генерал-майор Генри Рональд Дуглас Макивер в наши дни

Кроме США, которые дали ему гражданство, генерал сражался чуть ли не за все страны мира, но если в этих странах, ради которых он терял здоровье и проливал кровь, не помнят о нём, это для него не важно. Генерал слишком горд, чтобы просить помнить о нём. Сегодня нет более интересной фигуры, чем этот человек, который, несмотря на годы, достаточно молод, чтобы вести за собой войска, и который пятьдесят лет продавал своё оружие и рисковал своей жизнью ради президентов, претендентов на престол, императоров и самозванцев.

Многое в мире сильно изменилось: Куба, за свободу которой он сражался, теперь свободна; южане, с которыми он сражался плечом к плечу четыре года, теперь носят синие мундиры; Мексиканская империя, за которую он сражался, теперь республика; Бразильская империя, за которую он сражался, тоже республика; та сербская династия, которой он обязан высочайшими почестями, исчезла. Ни одна из тех стран, которым он служил, не дала ему ни пенсии, ни прибежища, и в шестьдесят лет он чувствует себя как дома в любой стране, но настоящего дома у него нет.

Но у него есть его сабля, его одеяло, и в случае войны, чтобы получить какую-нибудь должность, ему достаточно открыть одну из жестяных коробок и предъявить те назначения, которые у него уже есть. В любой день, в новой форме, под девятнадцатым флагом генерал ещё способен одержать новые победы и заслужить новые почести.

И поэтому наш короткий очерк остаётся незавершённым. Закончим его так: продолжение следует…

II. Барон Джеймс Харден-Хикки

Это попытка рассказать историю барона Хардена-Хикки [39]39
  Годы жизни: 1854–1898.


[Закрыть], человека, который сделал себя королём, человека, который родился не в своё время.

Читателя, что-то знающего о странной карьере Хардена-Хикки и удивляющегося, почему кто-то пишет о нём не с усмешкой, а с одобрением, просим не судить Хардена-Хикки по законам современности.

Харден-Хикки был такой же нелепой для нашей эпохи фигурой, как американец при дворе короля Артура. Он к ней не подходил так же, как Сирано де Бержерак к Торговой палате. По мнению авторов насмешливых статей, президентов железнодорожных компаний, дилетантских «государственных деятелей» из Вашингтона, он был анекдотом. Для досужих умов из деревни вернувшийся Рип Ван Винкль тоже был анекдотом. Люди нашего времени не поняли Хардена-Хикки, они считали его самозванцем, наполовину авантюристом, наполовину дураком. Но и Харден-Хикки не понимал их. Это доказывают его последние слова, обращённые к жене. Они таковы: «Я лучше умру джентльменом, чем буду жить мерзавцем, как твой отец».

На самом деле, его тесть, хотя и занимал высокий пост в компании «Стандарт Ойл», не был и не является мерзавцем, а к своему зятю относился с добродушием и терпением. Но дуэлянт и солдат удачи не мог симпатизировать человеку, самым большим риском для которого было прокатиться по собственной железной дороге. Тем не менее, из мнений двух мужчин мнение Джона Х. Флаглера [40]40
  Джон Холдейн Флаглер (1836–1926) – американский бизнесмен, отец второй жены Хардена-Хикки.


[Закрыть]было, вероятно, более справедливым и благожелательным.

Харден-Хикки был одним из самых колоритных, доблестных и трогательных авантюристов нашей эпохи. Но Флаглер тоже заслуживает нашей симпатии.

Для лишённого воображения, погружённого в работу короля «Стандарт Ойл» было, конечно, трудно иметь Д’Артаньяна в качестве зятя.

Джеймс А. Харден-Хикки, Джеймс Первый Тринидадский, барон Священной Римской империи родился 8 декабря 1854 года. Насчёт даты все историки согласны, но в том, где произошло это важное событие, они расходятся. Его друзья считают, что он родился во Франции, но когда он умер в Эль-Пасо, сан-францисские газеты заявляли, что он уроженец Калифорнии. Все согласны, что его предки были католиками и роялистами, которые во времена Стюартов оставили Ирландию и нашли прибежище во Франции. По наиболее вероятной версии, он родился в Сан-Франциско, где его отец, Э. С. Хикки, был хорошо известен как один из первых поселенцев, а в детстве мать отправила его в Европу для получения образования.

Там он учился в колледже иезуитов в Намюре, затем в Лейпциге, а потом окончил военную академию Сен-Сир.

Джеймс Первый относился к тем счастливым мальчикам, которые так и не повзрослели. Во всём, что он планировал, до самой смерти, вы найдёте следы ранних лет учёбы и раннего окружения: влияние великой Церкви, которая вскормила его, и города Парижа, где он жил. В эпоху Второй империи Париж был самым безумным, самым порочным и самым лучшим городом. Сегодня, при республике, без двора, с обществом, которое держится на капитале жён и дочерей наших бизнесменов, у него не осталось причин, по которым барон Осман [41]41
  Жорж Эжен Осман (1809–1891) – французский государственный деятель и градостроитель. Под его руководством в 1853–1870 годах произошла перестройка парижских улиц.


[Закрыть]украсил его. Хороший Лубе [42]42
  Эмиль Лубе (1838–1929) – французский государственный деятель, президент Франции в 1899–1906 годах.


[Закрыть], достойный Фальер [43]43
  Арман Фальер (1841–1931) – французский государственный деятель, президент Франции в 1906–1913 годах.


[Закрыть], не делают Париж более весёлым, не считая того, что они становятся объектами насмешек карикатуристов. Но когда Харден-Хикки был мальчиком, Париж был беспечным и блестящим, он был переполнен жизнью, цветом, приключениями.

В ту эпоху «император сидел в ящике ночью» [44]44
  «Император сидел в ящике ночью». – Источник цитаты не найден.


[Закрыть], а напротив сидела Кора Перл [45]45
  Кора Перл (Эмма Элизабет Крауч, 1835/1842-1886) – английская куртизанка, дама парижского полусвета.


[Закрыть]. Ветераны кампаний в Италии, Мексике, пустынных боёв в Алжире хлебали сахарную воду в кафе «Тортони», «Дюран», «Рише», их сабли звенели о тротуары, на бульварах пестрели их разноцветные мундиры. Каждую ночь Вандомская площадь сияла от освещённых экипажей, перевозивших пашей из Египта, набобов из Индии, тёмных личностей из родственной Бразильский империи. Государственные экипажи с почётным караулом и форейторами в зелёных и золотых цветах императрицы мчались по Елисейским Полям, а в Бал-Бюлье и в Мабиль студенты и гризетки танцевали канкан. Людьми этой эпохи были Гюго, Тьер [46]46
  Луи Адольф Тьер (1797–1877) – французский государственный деятель и историк.


[Закрыть], Дюма, Доде, Альфред де Мюссе, блистательный мерзавец герцог де Морни [47]47
  Шарль Огюст Жозеф Луи де Морни (1811–1865) – французский государственный деятель и финансист, сводный брат Наполеона III.


[Закрыть]и великий, скромный Канробер [48]48
  Франсуа Сертен Канробер (1809–1895) – французский военачальник.


[Закрыть], который стал маршалом Франции.

Над всем этим возвышался выскочка-император, в его приёмной толпились титулованные самозванцы со всей Европы, его двор сиял от графинь, получивших титул накануне. Но он был императором, со своей любовью к театральным жестам, к великолепным церемониям, с бесконечными поисками военной славы. Усталый, циничный авантюрист, которого мальчик из Сен-Сира взял себе за образец.

Харден-Хикки был роялистом по рождению и традиции. Он всегда таковым оставался, и двор в Тюильри захватил его воображение. Бурбоны, которым он служил, надеялись когда-нибудь занять двор, а в Тюильри был двор прямо перед глазами. Бурбоны были приятными старыми благородными людьми, которые позднее охотно ему помогали и за которых он всегда так же охотно сражался, как мечом, так и пером. Но до самого конца он хранил при себе портрет второго императора, какого он знал мальчиком.

Можете ли вы представить себе будущего Джеймса Первого в детском комбинезончике, который с няней или священником останавливается и с благоговейным восторгом взирает на зуавов в красных шароварах, стоящих на страже в Тюильри?

«Когда я вырасту, – говорил маленький Джеймс самому себе, не зная, что он никогда не вырастет, – у меня будут зуавы для охраны моего дворца».

И двадцать лет спустя он установил законы своего маленького королевства, по которым офицеры в его дворце должны носить усы а-ля Луи Наполеон, а дворцовая стража должна быть одета в форму зуавов.

В 1883 году, когда Харден-Хикки учился в военной академии, его отец умер, и когда он с отличием окончил академию, он оказался сам себе хозяин. У него был небольшой доход, совершенное знание французского языка и репутация одного из лучших фехтовальщиков Парижа. Он не пошёл в армию, а вместо этого стал журналистом, романистом, дуэлянтом и частым гостем в Латинском квартале и на бульварах.

Что касается романов, то названия его книг сами говорят об их качестве. Вот некоторые из них: «Un Amour Vendeen», «Lettres d'un Yankee», «Un Amour dans le Monde», «Memoires d'un Gommeux», «Merveilleuses Aventures de Nabuchodonosor, Nosebreaker».

О Католической Церкви он писал всерьёз, очевидно охваченный глубокой убеждённостью и высоким восторгом. Защищая веру, он писал эссе, памфлеты, листовки. Он безжалостно атаковал парижских противников Церкви.

В награду за свою борьбу он получил титул барона.

В 1878 году, когда ему было всего двадцать четыре, он женился на графине Сен-Пери, у них было двое детей, мальчик и девочка. А три года спустя он начал выпускать «Трибуле». Эта газета сделала его известным на весь Париж.

Это был роялистский листок, финансируемый графом де Шамбором [49]49
  Генрих (Анри), герцог Бордоский, граф де Шамбор (1820–1883) – претендент на французский престол из рода Бурбонов.


[Закрыть]и выражавший интересы Бурбонов. Харден-Хикки был его редактором до 1888 года, и даже его враги говорили, что он служил своим нанимателям весьма усердно. За семь лет, которые газеты развлекала Париж и раздражала республиканское правительство, Харден-Хикки как её редактор был вовлечён в сорок два иска за оскорбления, потратил на штрафы триста тысяч франков и поучаствовал в несчётном числе дуэлей.

Своим собратьям-редакторам он задавал вопрос: «Вы предпочитаете встретиться на редакционной полосе или в Булонском лесу?» Среди тех, кто встречался с ним в Булонском лесу, были Орельен Шолл [50]50
  Орельен Шолл (1833–1902) – французский писатель и журналист.


[Закрыть], Х. Левенбрион, М. Тэн, М. де Сион, Филипп де Буа, Жан Мореас [51]51
  Жан Мореас (1856–1910) – французский поэт-символист и критик.


[Закрыть].

В 1888 году из-за того, что умер покровитель Хардена-Хикки граф де Шамбор, и нечем было платить штрафы, и из-за того, что терпение правительства истощилось, «Трибуле» перестал существовать. Заявив, что газету запретили, а его изгнали, Харден-Хикки переехал в Лондон,

Отсюда он отправился в кругосветное путешествие, длившееся два года, а по пути открыл для себя островное королевство, первым и последним королём которого ему суждено было стать. Перед отъездом он развёлся с графиней де Сен-Пери, а сына и дочь отдал на попечение коллеге-журналисту, своему лучшему другу графу де ла Буасье, о котором мы ещё услышим.

Харден-Хикки начал путешествие на британском коммерческом судне «Астория», шедшем в Индию через мыс Горн под командованием капитана Джексона.

Именно тогда корабль остановился у необитаемого острова Тринидад [52]52
  Остров Тринидад, точнее Триндади, входящий в архипелаг Триндади и Мартин-Вас и расположенный в южной части Атлантики, не следует путать с островом Тринидад, расположенным в Карибском море, о чём автор пишет далее.


[Закрыть]. Биографы Джеймса Первого говорят, что «Астория» искала там убежища от непогоды, но поскольку шесть месяцев в году на Тринидаде невозможно высадиться и вообще его следует избегать, более вероятно, что Джексон решил пополнить там запаса воды или добыть черепашьего мяса.

Или, может быть, капитан рассказал Хардену-Хикки о заброшенном острове, и Харден-Хикки уговорил капитана позволить ему высадиться на острове и исследовать его. По крайней мере, мы знаем, что на берег была отправлена лодка, Харден-Хикки сошёл на берег и до отплытия с острова, который не принадлежал никакой стране, на котором не было ни одного человека, Харден-Хикки объявил его своим и поднял на берегу флаг собственного изготовления.

Не следует путать остров Тринидад, на который притязал Харден-Хикки, с более крупным Тринидадом, который располагается у Венесуэлы и принадлежит Великобритании.

Английский Тринидад – приветливый, мирный уголок в тропическом раю, это одно из самых прекрасных мест Вест-Индии. В любое время года гавань Порт-оф-Спейна открыта для кораблей любого водоизмещения. Губернатор в пробковом шлеме, крикет-клуб, епископ в гетрах и ботанический сад делают его процветающей и успешной колонией. Но маленький заброшенный Тринидад, расположенный на 20°30′ ю. ш. и 29°22′ з. д. в семистах милях от берега Бразилии, всего лишь точка на карте. На многих картах его нет даже в виде точки. Там никто не живёт, кроме птиц, черепах и отвратительных сухопутных крабов. Против человека его берега укреплены ужасными грядами кораллов, зубчатыми известняковыми скалами и огромными прибойными волнами, которые даже в полный штиль возвышаются над берегом на много футов.

В 1698 году на острове побывал доктор Галлей [53]53
  Эдмунд Галлей (1656–1742) – английский астроном, математик и геофизик. В 1698 году исследовал Южную Атлантику, командуя парусником «Парамор».


[Закрыть]и сказал, что не обнаружил на нём никакой жизни, кроме голубей и сухопутных крабов: «Я видел в море много зелёных черепах, но из-за прибоя не смог поймать ни одной».

После Галлея, в 1700 году на острове поселились несколько португальцев из Бразилии. Руины их каменных домов всё ещё можно увидеть. Но Амаро Делано, который зашёл сюда в 1803 году, не упоминает португальцев. А когда в 1822 году на Тринидаде побывал коммодор Оуэн [54]54
  Эдуард Уильям Кемпбелл Рич Оуэн (1771–1849) – британский флотоводец.


[Закрыть], он не нашёл ничего живого, кроме бакланов, буревестников, олуш, фрегатов и «черепах, весящих от пятисот до семисот фунтов».

Остров Тринидад возле Бразилии

В 1889 году Э. Ф. Найт, который потом представлял лондонскую «Морнинг Стар» во время Русско-японской войны, прибыл на Тринидад на своей яхте, чтобы искать здесь сокровища.

Александр Далримпл [55]55
  Александр Далримпл (1737–1808) – британской географ и гидрограф.


[Закрыть]в своей книге «Собрание путешествий, главным образом в южной части Атлантического океана» (1775) рассказывает, что в 1700 году [56]56
  Так в книге.


[Закрыть]он «именем Его Величества, согласно жалованной грамоте короля, принял во владение остров, водрузив на нём Юнион Джек».

Получается, что до того, как Харден-Хикки захватил остров, он уже принадлежал Великобритании, а потом, благодаря португальским поселенцам, Бразилии. На эти притязания Харден-Хикки отвечал, что Англия никогда не создавала поселений на Тринидаде, а португальцы бросили его, следовательно, их право владения потеряло силу. В своём проспекте Харден-Хикки описывает его так:

«Тринидад примерно пять миль в длину и три мили в ширину. Несмотря на свой суровый и неприветливый вид, остров богат пышной растительностью.

Можно выделить особый вид фасоли, которая не только съедобна, но и очень вкусна. Окружающее море полно рыбы, которое до сих пор не знает рыболовного крючка. Легко можно выловить дельфинов, треску, бычков и каменных окуней. Морских птиц и черепах я рассматриваю как главный источник доходов. Тринидад – место размножения почти всех пернатых жителей Южной Атлантики. Только один экспорт гуано может привести мою небольшую страну к процветанию. Черепахи приплывают на остров, чтобы отложить яйца, и в определённое время года берег буквально кишит ими. Единственный недостаток моего королевства в том, что здесь нет хорошей гавани и остановиться можно только тогда, когда море спокойно».

Собственно говоря, иногда нужно ждать месяцы, чтобы высадиться на острове.

Топографическая карта острова Тринидад

Другим финансовым активом острова проспект считает закопанные сокровища. До того, как остров был захвачен Харденом-Хикки, эти сокровища уже прославили его. Вот эта легенда. В 1821 году пираты спрятали украденные из церквей Перу золотые и серебряные слитки возле холма Сахарная Голова на берегу, который известен как Юго-Западная бухта. Многие из этих слитков происходили из кафедрального собора в Лиме, и были увезены оттуда испанцами, которые бежали из страны во время войны за независимость. В пылу бегства они нанимали любые попавшиеся корабли, и эти невооружённые и неподготовленные к плаванию суда становились лёгкой добычей пиратов. Один из этих пиратов на смертном одре раскрыл секрет сокровища своему капитану. В 1892 году этот капитан был ещё жив и обретался в Англии, в Ньюкасле, и хотя его история напоминала многие другие истории о закопанных сокровищах, в ней были некоторые подробности, подтверждавшие рассказ пирата. Они привели к тому, что за двенадцать лет на острове побывало пять разных экспедиций. Две самые важные были осуществлены Э. Ф. Найтом и барком «Ауреа» из Тайна.

В своём «Путешествии на "Алерте"» Найт описывает остров и рассказывает о попытке найти сокровища. Он потерпел неудачу, поскольку обвал скрыл место, где они были закопаны.

Но книга Найта остаётся единственный источником информации о Тринидаде, и, сочиняя свой проспект, Харден-Хикки, очевидно, многое из неё позаимствовал. Сам Найт говорил, что самое точное описание Тринидала он нашёл в «Морском офицере Франке Мильдмее» капитана Марриета [57]57
  Фредерик Марриет (1792–1848) – английский писатель, автор приключенческих романов.


[Закрыть]. Он так легко нашёл каждое место, упомянутое в романе, что верил, будто автор «Мичмана Изи» сам побывал на острове.

После захвата Тринидада Харден-Хикки обогнул мыс Горн и побывал в Японии, Китае и Индии. В Индии он заинтересовался буддизмом и оставался там целый год, общаясь со священнослужителями этой религии и изучая её историю и догматы.

Вернувшись в Париж в 1890 году, он познакомился в мисс Энни Харпер Флаглер, дочерью Джона Х. Флаглера. Через год, в День Святого Патрика 1891 года, в пресвитерианской церкви на Пятой авеню в Нью-Йорке мисс Флаглер стала баронессой Харден-Хикки. Их обвенчал преподобный Джон Холл.

Два года Харден-Хикки жил в Нью-Йорке, но так тихо, что кроме того, что он жил тихо, очень сложно найти какие-то другие сведения о нём. Человек, который несколько лет назад восхищал Париж ежедневными фельетонами, дуэлями, исками, который был заводилой на пирушках в Латинском квартале, жил в Нью-Йорке почти как отшельник и писал книгу о буддизме. Когда он был в Нью-Йорке, я работал репортёром «Ивнинг Сан», но не могу припомнить, что встречал его имя в газетах, а о нём самом слышал только два раза. Первый раз в связи с выставкой его акварелей в «Американской художественной галерее», а второй раз – как об авторе книги, которую я нашёл в магазине на Двадцать второй улице, к востоку от Бродвея, в тогдашнем здании издательства «Трут Сикер».

Это была ужасная компиляция, которая только что вышла из печати. Она называлась «Эвтаназия, или Этика самоубийства». Книга была апологией саморазрушения и призывом к нему. В ней барон описал те случаи, когда самоубийство оправдано и когда обязательно. Что поддержать свои аргументы и показать, что самоубийство – это благородный акт, он цитировал Платона, Цицерона, Шекспира и даже неточно цитировал Библию. Он дал список ядов и всего, что необходимо для самоубийства. Чтобы показать, как можно уйти из жизни без боли, он проиллюстрировал текст очень неприятными картинками, которые сам нарисовал.

Книга показала, как далеко Харден-Хикки отошёл от учения иезуитов из Намюра и от Церкви, которая сделала его «благородным».

Эти два года он несколько раз покидал Нью-Йорк. Он съездил в Калифорнию, в Мексику, в Техас и везде купил ранчо и рудники. Деньги для этих вложений дал его тесть. Но не прямо. Всякий раз, когда ему нужны были деньги, он просил их получить или жену, или де ла Буасье, который был другом и Флаглера.

Его отношение к тестю сложно объяснить. Очевидно, что Флаглер не сделал ничего, чтобы оскорбить Хардена-Хикки. Он всегда говорил с ним со снисхождением и даже с почтением, как говорят с умным и капризным ребёнком. Но Харден-Хикки рассматривал Флаглера как врага, как корыстного дельца, который не может понять чувств и устремлений настоящего гения и джентльмена.

Непонимание между Харденом-Хикки и отцом его жены началось ещё до женитьбы. Флаглер был против этого брака, так как считал, что Харден-Хикки женится на его дочери из-за её денег. Поэтому Харден-Хикки женился на мисс Флаглер без приданого и в первые годы содержал её сам, без помощи её отца. Но его жена не привыкла к образу жизни, который ведёт солдат удачи, и скоро его доходы, а потом и весь его капитал истощились. Баронесса унаследовала некоторое состояние от своей матери. Наследством как душеприказчик управлял её отец. Когда собственные деньги Хардена-Хикки закончились, он стал добиваться перевода денег, принадлежащих его жене, на счёт жены или свой. На это Флаглер ответил, что Харден-Хикки не человек дела, а Харден-Хикки возражал, что это не так, и настаивал, что если деньги окажутся в его руках, то они будут расходоваться с большей пользой. Флаглер отказался вверять Хардену-Хикки заботу о деньгах жены, что привело к их разрыву.

Как я уже сказал, не нужно судить Хардена-Хикки по законам современности. Его идеи были совершенно не совместимы с людьми, среди которых он жил. Он должен был жить в эпоху «Трёх мушкетёров». Люди, которые считали, что он действует ради собственной выгоды, совсем его не понимали. Он был абсолютно честен и абсолютно лишён чувства юмора. Ему было невыносимо платить налоги, оплачивать счета из магазинов, просить помощи у полисмена. Он жил в мире собственного воображения. И однажды, чтобы сделать воображаемое реальным, чтобы сбежать из мира своего неромантичного тестя, из мира «Стандарт Ойл» и флоридских отелей, он выпустил воззвание и объявил себя королём Джеймсом Первым, правителем Княжества Тринидад [58]58
  Путаница с княжеством и королевством – на совести автора.


[Закрыть].

Воззвание не привело к мировому кризису. Некоторые признали княжество Хардена-Хикки и его титул. Но, в целом, люди посмеялись, поудивлялись и забыли. Дочь Джона Флаглера, которая должна была править новым княжеством, усилила интерес к нему, и несколько недель её называли «американской королевой».

Когда самого Флаглера спросили о новом королевстве, он показал свою непредвзятость.

«Мой зять очень решительный человек, – сказал он, – он сумеет осуществить любой план, который будет ему интересен. Он проконсультировался со мной, я был бы рад помочь деньгами или советом. Мой зять очень начитанный, изысканный, благовоспитанный человек. Он не ищет известности. Пока он жил в моём доме, он почти всё время проводил в библиотеке, переводя индийские книги о буддизме. Моя дочь не стремится стать королевой или ещё кем-то, помимо того, кем она является – обычной американской девушкой. Но мой зять хочет выполнить тринидадский план, и он его выполнит».

Харден-Хикки не мог жаловаться на то, что его тесть ему не сочувствует.

Остальная Америка развлекалась, а через неделю уже была равнодушна. Но Харден-Хикки с настойчивостью и серьёзностью продолжал играть роль короля. Его друг де ла Буасье, назначенный министром иностранных дел, устроил канцелярию в доме № 217 по Западной Двадцать Шестой улице в Нью-Йорке, и вскоре оттуда вышел циркуляр, или проспект, написанный королём и подписанный: «Le Grand Chancelier, Secretaire d'Etat pour les Affaires Etrangeres, M. le Comte de la Boissiere» [59]59
  Великий канцлер, министр иностранных дел граф де ла Буасье.


[Закрыть].

Написанный по-французски документ, объявлял, что форма правления нового государства – военная диктатура, что на королевском флаге изображен жёлтый треугольник на красном поле, а на гербе – «d'Or chape de Gueules» [60]60
  Золотой треугольник на красном поле.


[Закрыть]. В нём наивно утверждалось, что те, кто первыми поселились на острове, были, естественно, старейшими жителями, а значит, составляли аристократию. Но в этот избранный круг должны были войти только те, кто на родине занимали важное социальное положение и имели некоторое состояние.

Объявлялась государственная монополия на гуано, черепах и закопанные сокровища. И чтобы найти сокровища, и чтобы поощрить переселенцев обрабатывать землю, тому, кто найдёт сокровище, обещалась премия.

Тот, кто покупал десять облигаций на 200 долларов, имел право на бесплатный проезд на остров, а через год, по желанию, на бесплатное возвращение. Тяжёлую работу должны были выполнять китайские кули, а аристократия – жить в роскоши и, согласно проспекту, наслаждаться «vie d'un genre tout nouveau, et la recherche de sensations nouvelles» [61]61
  Новой жизнью и искать новые ощущения.


[Закрыть]

Чтобы наградить своих подданных за достижения в литературе, искусстве и науке, Его Величество основал рыцарский орден. Официальный документ о создании этого ордена гласит:

«Мы, Джеймс, князь Тринидада решили в память о нашем вступлении на трон Тринидада учредить рыцарский орден, чтобы отмечать им литературные, промышленные, научные и человеческие достижения, и настоящим учреждаем Орден Тринидадского креста, сувереном которого станут наши потомки и преемники.

Дан в нашей канцелярии в восьмой день декабря одна тысяча восемьсот девяносто третьего года, в первый год нашего царствования.

Джеймс».

У Ордена было четыре степени: кавалер, командор, великий офицер и великий крест. Имя каждого члена Ордена было записано в «Золотой книге». Пенсия кавалера равнялась тысяче франков, командора – двум тысячам, великого офицера – трём тысячам. Великий крест представлял собой восьмилучевую бриллиантовую звезду с покрытым красной эмалью гербом Тринидада в центре. Лента была красно-жёлтого цвета.

В правилах Ордена читаем: «Костюм будет идентичен костюму камергера Тринидадского двора, за исключением пуговиц, которые будут иметь вид королевской короны».

Король Джеймс нанял ювелиров, чтобы они создали королевскую корону. Её конструкция напоминала корону, которая увенчивала Тринидадский крест. Её можно увидеть на фотографии этой награды. Король выпустил и набор почтовых марок с изображениями острова. Марки имеют различные расцветку и стоимость и ценятся коллекционерами.

Когда я хотел купить одну марку, чтобы показать в этой книге, я обнаружил, что они стоят намного дороже, чем указано на лицевой стороне.

Орден Тринидадского креста

Некоторое время дела у нового королевства шли хорошо. В Сан-Франциско король Джеймс лично нанял четыреста кули и снарядил шхуну, которую отправил в Тринидад для совершения регулярных рейсов между его княжеством и Бразилией. Представитель Хардена-Хикки развернул на острове строительство пристани и домов, а канцелярия министерства иностранных дел на Западной Двадцать Шестой улице готовилась принимать потенциальных поселенцев.

А затем переменчивая судьба внезапно и неожиданно нанесла удар по независимости королевства. От этого удара оно так и не оправилось.

В июле 1895 года Великобритания, прокладывая телеграфный кабель в Бразилию, обнаружила на своём пути остров и захватила его для телеграфной станции. Бразилия выразила возражение, и в Байе толпа забросала камнями дом английского генерального консула.

Англия притязала на остров по причине его открытия Галлеем. Бразилия притязала на него как на отколовшийся кусок континента. Мир ждал войны между соперниками, а о том факте, что остров на самом деле принадлежит нашему королю Джеймсу, все забыли.

Но министр иностранных дел был на посту. Он действовал оперативно и энергично. Он обратился с нотой протеста ко всем правительствам Европы и к нашему госдепартаменту. В ноте было написано следующее:

«Великий канцлер Княжества Тринидад,

Западная Двадцать Шестая улица, 27, Нью-Йорк, США.

30 июля 1895 года.

Его превосходительству государственному секретарю республики Северо-Американских Соединённых Штатов, Вашингтон, округ Колумбия.

Ваше превосходительство! Я имею честь напомнить Вам:

1. Что в сентябре 1893 года барон Харден-Хикки официально объявил всем правительствам, что он владеет необитаемым островом Тринидад;

2. Что в январе 1894 года он снова объявил об этом правительствам и в то же время проинформировал их, что с этой даты территория должна называться Княжеством Тринидад; что он принял титул князя Тринидада, и царствует под именем Джеймса I.

После этих заявлений несколько правительств признали новое княжество и его князя, и, во всяком случае, никто не счёл необходимым выразить протест или несогласие.

С другой стороны, пресса всего мира часто знакомила читателей с этими фактами, предавая их всей возможной огласке. После выполнения этих формальностей права его светлости князя Джеймса I должны уважаться как действительные и неоспоримые, поскольку законы предписывают, что брошенные территории принадлежат тому, кто завладеет ими, и поскольку остров Тринидад, покинутый на многие годы, определённо относится к вышеупомянутый категории,

Тем не менее, как известно Вашему превосходительству, недавно английский военный корабль, несмотря на законные права моего августейшего суверена, высадил на Тринидаде вооружённый отряд и принял его во владение именем Англии.

После этого захвата бразильское правительство, напоминая о древнем португальском владении (давно недействующем), заявило, что английское правительство должно отказаться от острова в пользу Бразилии.

Я прошу Ваше превосходительство содействовать тому, чтобы правительство Северо-Американских Соединённых Штатов признало Княжество Тринидад как независимое государство и гарантировало свой нейтралитет.