Текст книги "Хорьки-детективы: Дело о Благородном Поступке"

Автор книги: Ричард Дэвис Бах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4

Хорек Норки возвратился в город чуть позже мисс Трилистник. Всю дорогу он с восхищением думал о ее мастерстве в Деле о Таинственных Рисунках.

Не переставая следить за поворотами автострады, он различил сквозь ветровое стекло своего «Остин-Фьюррета» промелькнувший дорожный знак:

«Пожалуйста,

соблюдайте скорость,

безопасную

при данных условиях».

Норки включил магнитофон на панели автомобиля.

– Наша юная сыщица не только раскрыла эту тайну, – произнес он в микрофон, – но, как и Дело о Летающем Дельфине и Дело о Большой Охапке Цветов, раскрыла быстро, за один день.

Конечно, испытания следует продолжить, но, думается мне, она – сильный кандидат.

– Известите N. и S., – добавил он, – и, немного подумав: – ...и ZZ.

Норки выключил магнитофон и подумал:

«Что сталось бы с нашей цивилизацией, не будь образцов для подражания?»

Глава 5

C самого своего рождения Хорьчиха Трилистник была окружена вопросами.

«Посмотри на пузырьки, Трили! – говаривала мама, купая ее. – Почему они круглые, а не квадратные? Почему они не тонут в воде?»

«Почему небо меняет цвет, Трили? Куда деваются звезды днем? Сколько весят облака?»

«Хелло, Трили, – приветствовал ее отец по утрам. – Мы и вправду проснулись или завтрак нам снится? И вообще, почему мы спим?»

Родительские вопросы всегда начинались с «почему», и Трили любила придумывать объяснения, если она их не знала. Вопросы вызывали легкое беспокойство, но и ответы не успокаивали, а заставляли думать.

С самого начала родители превращали тренировку в игру:

«Этот шарф носил некий хорек, – говорили ей. – Возьми шарф в лапы, закрой глаза и опиши нам его хозяина».

И она училась видеть с закрытыми глазами, постепенно обретая неистощимую любознательность и умение направлять ее по верному пути.

«Можешь подержать в лапах коробку и сказать, откуда ее привезли?»

«Давай волю воображению, Трили. Если тебе нравится начало сказки, которую ты сочиняешь, выдумывай дальше! Сказка может стать былью».

Вместо того чтобы ждать сложа лапы, пока вырастет, Трили с раннего детства оттачивала свой ум. Постоянная тренировка сделала ее восприимчивой. Никто не смеялся над ней; все хорьки подбадривали ее и радовались ее успехам.

Подрастая, Трилистник преуспела не только в психологии. Она уже разбиралась в логике, анализе, дедукции, криптографии, отпечатках. Иногда к родителям приходили гости и приносили малышке тысячи паззлов, а потом наблюдали, как она складывала их за считанные минуты, что-то напевая себе под нос. Гости качали головами и смущенно улыбались. Любую задачу на сообразительность Трили решала быстро, иногда несколькими способами.

В своей комнате она прикрепила к стене срисованную с фотографии вывеску знаменитой конторы: «Мускат и Бергамот» – в виде арки, золотыми буквами по черному стеклу, а пониже, на зеркале: «Детективы».

В особом ящике маленького письменного стола лежали вырезки из знаменитых дел Хорьчихи Мускат и собственные заметки Трили о способах расследования знаменитой сыщицы, шаг за шагом, а рядом – другой, ее собственный путь решения задачи.

В делах О Потерянной Звезде, О Наклонившейся Фабрике, О Тайном Даре Хорьчиха Мускат проявила такую блестящую интуицию и проницательность, что у Трили захватывало дух, будто при виде акробата на проволоке высоко над землей.

Изучая свою героиню, Трилистник узнала, что та родом из деревни на севере страны, у нее блестящий, цвета корицы мех и скромная, мягкая манера речи. Особым даром мисс Мускат было умение скрупулезно, шаг за шагом, разбираться в запутанных делах, обращая внимание на детали, которые кажутся совсем простыми.

«Итак, почему это могло случиться?» В свое время эта фраза стала расхожей для хорьков-детективов во всем мире. Озадаченные чем-либо, они, как эхо, повторяли: «Итак, почему это могло случиться?»

«Вот почему я хочу узнать как можно больше о Хорьчихе Мускат, – писала Трили в своих записках, озаглавленных «Дело о моей любимой сыщице». – Я хочу достичь ее уровня. Она не пропускает ничего: ни фотографии в журнале, ни телевизионного интервью. И смысл увиденного понимает мгновенно. Думая о ней, понимаешь: все в мире имеет значение».

Быть такой, как Мускат, стало главной целью малютки Трили. Она твердо решила, что будет сыщицей, и величайшим счастьем для нее стало обдумывать, исследовать, делать тайное явным. Оставаясь одна, она шептала: «Когда-нибудь я буду такая, как Мускат».

Однажды в дверь постучал хорек-торговец, рослый, со светлой маской и слегка неряшливый, будто его мех нарочно расчесывали в разных направлениях. Он предложил кипу разных брошюр и один том энциклопедии под названием «Со всех лап – к знаниям».

Извинившись перед родителями Трили за то, что отнимает время, продавец сел на предложенное ему место и возвестил:

«Весь мир исследований на одной полке! Все, о чем хочет знать щенок. Даже не такая умная малышка, как ваша, найдет здесь абсолютно все обо всем. С этой книгой для нее не останется нераскрытых тайн!»

Услышав такое, родители Трили остро глянули на торговца. Что это было? Случайный набор фраз? Или этот крупный хорек догадался о страсти их щенка к неизведанному?

Хорек-пришелец протянул книгу (Том 23. Статуи первобытные. – Танцы народов мира) младшей из присутствующих: «Откройте на любой странице, мисс Трилистник».

По удивительному совпадению, открылась такая страница: Тайны мира, великие. Трили, пробежав полстраницы глазами, стала читать с новой строки:

Аква-пчелы;

Алфавит древней Ферры;

Аэроплан, неопознанный;

Аква-пчелы (водные пчелы) – обнаружены только в Горностаевом озере, недалеко от дворца «Мустелания». Предполагают, что водные пчелы гнездятся под водой. Поднимаясь на поверхность, летают, чтобы опылять растения неизвестных видов во дворце или около него. Затем возвращаются под воду. Все попытки исследования водных пчел заканчивались бедой: разрушением жилища или здоровья исследователя, поэтому об этих редких существах известно так мало. Местная легенда, однако...

Известно так мало... Нет в мире фразы, более притягательной для Трили-щенка. Она прижала к себе огромный том величиной с половину ее роста.

«О, пожалуйста, – умоляла малышка, – мама, папа, здесь так много неизвестного! Слышали вы когда-нибудь о дворце, в котором летают водные пчелы?»

Родители переглянулись, потом посмотрели на торговца. Цена тридцати томов энциклопедии «Со всех лап – к знаниям» намного превышала скромный домашний бюджет.

Когда посетитель ушел, родители напомнили Трили: «Рядом музей, библиотека...»

«Но я не смогу прыгать от одного к... Папа, я понимаю: мы не можем купить все тридцать томов!»

«Не можем, – заметил отец, – это сильные слова, Трили...»

«Прости, папочка, но зато мы можем купить сразу три тома из десятитомного издания «Со всех лап – к знаниям» для щенков, с простыми словами и понятиями».

Трили не спросила родителей, откуда хорек-торговец узнал ее имя и зачем он забелил мелом свою маску. И не призналась потом, что, как она проверила, он не зашел больше ни к кому из соседей и вообще ни в один дом в их квартале.

Что сказала бы по этому поводу Хорьчиха Мускат? Сначала она подумала бы как всегда: Почему случилось именно так?

Хотя на этот раз Трили не смогла самостоятельно решить эту задачу, она не склонна была искать простых ответов.

Однажды в полдень, когда Трили тащила из библиотеки три тома «Знаний» (с четвертого по шестой), она еще издалека увидела на пороге своего дома тяжелый деревянный ящик. Зная, что родители никогда не оставляют на пороге ненужных предметов, она поняла, что кто-то принес ящик и ушел, не позвонив в дверь.

Почему он так поступил? – Потому, что не захотел быть узнанным.

Остаток пути она неслась бегом.

На ящике не было ни обратного адреса, ни клейма о доставке. При помощи спрятанной в кармане шарфа лупы Трили заключила, что ящик был выгружен из закрытой машины и доставлен к их порогу на лапной колесной тележке красного цвета. Черными чернилами на ящике было выведено: «Хорьчихе Трилистник».

Как только Трили закончила осмотр ящика, входная дверь отворилась.

«Хелло, – приветствовал ее отец, – что это тут?»

Он еще не успел вскрыть ящик, а дочка уже все знала. Это были все тридцать томов энциклопедии «Со всех лап – к знаниям».

Ни родные, ни друзья не удивились, когда увлечение Трили стало профессией. Пришло время, когда юная хорьчиха открыла контору с вывеской

«Хорьчиха Трилистник, детектив».

Контора помещалась в маленькой комнате ее квартиры на Блессингторп лэйн, 7, на окраине города.

Оглядываясь на прошлое, ее соседи говорили:

«Мы всегда знали, что так будет. Малышка – прелестное создание, вдумчивое и доброе. Никогда ее семья не была богата, но Трили – это бриллиант! Любую тайну может раскрыть».

Соседи Трили не знали, что задолго до того, как она раскрыла тайны Дела о Таинственных Рисунках и Дела о Летающем Дельфине, и даже перед тем, как она открыла свою контору, за Хорьчихой Трилистник кто-то постоянно наблюдал.

Глава 6

Музей Древних Времен всегда был притягателен для Трилистник. В старинных вещах таилось очарование. Древние орудия труда, инструменты и посуда в зале предметов материальной культуры, лодки и повозки в зале путешествий. Теперь ум сыщицы постоянно занимали рисунки на кукурузных полях – их тайна уводила в глубь веков.

В тот день Трилистник вошла в недавно открытый зал живописи. Высокие окна прорезали стены, облицованные белым мрамором. Погруженная в размышления, она двигалась в толпе посетителей вдоль картин, расположенных в хронологическом порядке. Вначале внимание сыщицы привлекло изображение хоречьего торгового судна, груженного, по-видимому, шелками и пряностями. Флаг полощется на ветру, алые паруса на фоне синего моря и синего неба. Живопись настолько тонкая, что легко было различить маски и усики у хорька-рулевого и матросов.

Далее на пути хорьчихи оказались катакомбы исчезнувшего города, где она ощутила себя Феретимой в собственном дворце.

«Изображения ведут в глубь веков, – думала Трилистник. – Разгадав их значение, не разрешу ли я загадку нашего собственного происхождения?»

Последний на выставке – простой холст. Серебристо-синяя ваза с бледными цветами на подоконнике овального окна. За окном виден гобелен с маленькими, как точки, танцующими фигурками.

Подпись под деревянной рамой: Цветы. Самое древнее из известных произведений хоречьей живописи.

Трилистник, обтекаемая толпой посетителей, помедлила у картины. Как может столь древний холст быть таким знакомым? Нежные цветы, выписанные в тончайших деталях, она знала как Dodecation Furetii – падающие звезды. Их было много в окрестных парках и полях.

Сыщица пристально рассматривала картину. Где-то она уже видела эту вазу. Только вот где?

Удивительная память подсказывала догадки. В витрине «Дома меха»? – предположила Трили. Нет. В магазине редкостей, мимо которого недавно проходила? Где этот магазин? Постойте... Так много витрин...

Пока память лихорадочно искала ответ, Трилистник изучала картину, вертя головой, чтобы увидеть вазу в разных ракурсах.

И... не смогла вспомнить. «Извините, мы не знаем, где видели вазу. Но терпение! Мы вспомним».

Сыщица вздохнула, покачала головой. Потом вышла из музея и направилась к дому, охваченная чувством, что она пытается вспомнить свое будущее, что эта картина имеет для нее особое значение, которого она пока не в силах оценить.

Могло ли то, что произошло сегодня, быть случайным совпадением? Ей подумалось, что она уже когда-то смотрела на эту картину, а сегодня все только повторилось. Трили покачала головой. Нет, случившееся сегодня не может быть совпадением. То, что кажется случайным, всегда отвечает на ранее поставленный вопрос.

Что означают рисунки на полях?

Когда Трилистник повернула ручку своей двери, на порог упала визитная карточка. Подняв ее, сыщица прочла:

Хорек Норки

Мускат и Бергамот

Детективы

Глава 7

– Не угодно ли чаю, мисс Трилистник?

– Благодарю вас, не беспокойтесь, мистер Норки.

– Никакого беспокойства, мэм. Чай готов.

Хорек Норки поставил перед ней на столик чайный прибор и налил в чашку черносмородинный мандалайский чай. Подлил меда из кувшинчика. Бросил веточку мяты, веточку липы.

– Прошу вас, мэм.

– Спасибо.

Трили почувствовала, что чаепитие сближает ее с новым знакомым.

Известный детектив, Норки оказался гостеприимным хозяином. Казалось, только вчера оставил он Трили визитную карточку, а уже успел стать близким и необходимым.

Рослый хорек, с темной маской и мехом цвета махагона, он считался в кругу детективов гением деталей. В ходе беседы Трили отметила его талант к дедукции и большой опыт в искусстве сыска. До недавнего времени Норки работал в конторе Мускат и Бергамот, потом попробовал открыть собственную практику. Теперь он предлагал Хорьчихе Трилистник свою помощь.

– Мне кажется, я лучше работаю в команде, чем в одиночку, мисс Трилистник, – сказал Норки, когда Трилли прочла его резюме. – Я следил за вашими расследованиями и искренне восхищен вашим мастерством. Если вы окажете честь опробовать меня в качестве своего помощника, надеюсь, я сумею освободить вас от работы с деталями.

Трили внимательно наблюдала за Норки. Ей нравилась его скромность, естественность поведения и манера держаться в тени. Вместе с тем было в нем что-то притягательное, как в звезде над головой.

– Моя специализация – мелкие случаи, – говорил между тем Норки. – Великие тайны – это для вас (простите мне мою наблюдательность). Мне нравятся дискуссии и анализ. Умею ставить вопросы. Мы можем составить неплохую команду.

В течение последних нескольких недель Хорьчиха Трилистник находилась под впечатлением нового знакомства. Ум и манеры Норки так нравились ей, что сегодня она поставила вопрос сама. Достав из ящика стола визитную карточку, она протянула ее собеседнику:

– Будьте любезны, взгляните, мистер Норки. Что вы думаете об этом?

Хорек Норки внимательно осмотрел карточку, перевернул ее. Она была тем, чем и казалась, – обыкновенной визитной карточкой. Поразила его надпись:

Хорек Норки

Трилистник и Норки

Детективы

– Мисс Трилистник, это едва ли необходимо. Я хотел бы стать вашим помощником и не мечтаю о партнерстве.

– О, мистер Норки, вы уже мой партнер. Удивлена, что при ваших достоинствах вы не были компаньоном в фирме Мускат и Бергамот.

– На самом деле, мисс Трилистник...

– Прошу вас, прекратим дискуссию, мистер Норки, и так все ясно. Отныне вы – мой партнер, если вы этого хотите. Мне кажется, мы оба выиграем от сотрудничества. Но если у вас есть возражения, не буду настаивать.

– Благодарю за доверие, мисс Трилистник. Принимаю честь и ответственность быть вашим компаньоном.

К великому облегчению молодой сыщицы новый компаньон взял на себя все посреднические функции, освободив ее от рутинных обязанностей: Интервью, Анализа, Проверки и Корректировки показаний.

ИАПК – основа сыщицкого дела. В излишнем рвении надавить на опрашиваемого и удовлетворить как можно скорее свое любопытство неопытный детектив, как правило, не заботится о доказательствах и отдает интервью в печать. Чем более интересной и интригующей представляется история, тем менее она похожа на правду и тем более нуждается в проверке.

В первую очередь, читатель газет хочет занятной информации, и только во вторую – желает знать правду.

Если хорек-сыщик зарабатывает на жизнь, публикуя непроверенные заключения, его имя попадает в газетную рубрику «Не совсем так».

Вот пример. В утренних газетах появилась заметка под заглавием: Хорек Стилтон рискует жизнью, спасая щенячью игрушку от снежной лавины.

Не успела газета наводнить уличные киоски, в офисе раздался звонок. Норки снял трубку:

– Трилистник и Норки, к вашим услугам. Какое-то время он слушал.

– Понимаю. Конечно, мы сможем. Норки записал что-то в блокнот.

– Будет сделано, мисс Айвет. Благодарим за доверие.

Трили подняла глаза от дела, которое изучала, и сверилась с невидимыми часами... Как мог хорек исчезнуть из своей городской квартиры и объявиться на другом конце континента, не помня ни причин, ни обстоятельств своего путешествия?

– Что-нибудь интересное, мистер Норки?

– О да, мэм, весьма интересное. Звонят акционеры корпорации «Пуш-ТВ» по поводу заметки в утренних газетах о спасении игрушки. Они сомневаются в том, что один из богатейших в мире хорьков был настолько безрассуден, что рисковал жизнью и будущим своей компании ради спасения набитой опилками игрушки. Просят проверить.

Тень улыбки. Трилистник анализирует ситуацию мгновенно.

– Хорек Стилтон вынес игрушку из обвала?

– Да, это так.

– Хорек Стилтон рисковал при этом жизнью или нет?

– Стилтон видел, что щениха уронила своего пингвина в снег, когда прозвучало предупреждение о лавине. Он достал и вернул малютке игрушку. Лавина сошла на следующий день. Я подтверждаю это на основании показаний щенихи, ее родителей и метеослужбы. Наша корректировка гласит: пингвин спасен, крошка Элайза счастлива, Стилтон жизнью не рисковал.

Его собеседница кивнула:

– Благодарю вас, мистер Норки.

Однако Трили была в недоумении: почему крупнейшая в мире корпорация звонит по поводу такой существенной корректировки в самое маленькое детективное агентство?

– Рад служить, мисс Трилистник.

Он дотронулся до цветка на своем столе, долил воды в вазу. Трили замерла.

Музей! Она видела вазу, изображенную на старом холсте, в музее!

Но музей огромный, несколько кварталов под одной крышей. Где именно в музее?

Где? Где? Напряженно работала память. Всё, вспомнила: в том же здании, где картинная галерея, на другом этаже.

Глава 8

Трили влетела в музей Древних Времен уже в сумерках, пробежала зал живописи и остановилась, переводя дыхание, перед картиной, так поразившей ее накануне.

Картина ждала, взывала к ее памяти, как живая пантомима. Молодая хорьчиха вздохнула. Она чувствовала: разгадка где-то рядом, почти у нее в лапах.

Солнце закатилось, и свет, льющийся из окон, понемногу угасал. Трили, не отрывая глаз от доисторической картины, плела свою сыщицкую сеть в ожидании момента, когда ключ к разгадке упадет ей в лапы.

Тьма за окнами сгущалась. Тень упала на гобелен с танцующими фигурками-точками позади вазы. Через несколько минут Трили показалось, что гобелен темнеет под стать небу.

Сыщица мигнула и уставилась на холст. Шерсть на ее хвосте встала дыбом.

– Это не гобелен позади вазы, – сверкнуло в мозгу, – это ночное небо! И не танцующие фигурки на темном фоне, а звезды! Это Мустелла, созвездие Великой Хорьчихи. И овальная рама – не деревенское окно, а иллюминатор космического корабля!

Лапа метнулась к карману за лупой. Трили шагнула к холсту, фокусируя линзы. И увидела не только трещины на древней краске, но и слабо различимые сварочные швы, связавшие воедино овальную раму.

Миллионы хорьков-посетителей музея смотрели на картину, но только Хорьчиха Трилистник поняла, что на ней изображено. Улыбка неизвестного художника, посланная сквозь века: цветы – это метеоры, падающие звезды, дорогой зритель, а танцующие точки – их дом, звездное небо.

Столетия, – подумала Трилистник, – ответ был на виду, только вглядись.

Но ваза, ваза...

И вдруг сверкнуло воспоминание. Как она могла забыть? Зал древней материальной культуры. Четвертый этаж. Там стояли вазы, привлекшие ее внимание. Теперь надо было найти ту, единственную...

– Четвертый этаж! – громко произнесла Трили и кинулась мимо поздних посетителей в зал материальной культуры. Она едва дождалась, пока медленно поднимающийся лифт гостеприимно раскрыл перед ней двери.

Едва касаясь полированного мраморного пола, ее лапы летели по залу и остановились перед стеклянным ящиком, внутри которого стояла та самая ваза – ваза из картины, равнодушная к открытию Трилистник.

Высота вазы, примерно в лапу, позволяла судить о размерах изображенных на картине предметов. Получалось, что иллюминатор был высотой в три лапы, шириной – в две, а весь корабль оказался меньше, чем это считалось ранее. Судно, на котором прибыли на Землю первые хорьки, – заключила Трилистник, – не было гигантским. Оно было не больше парома!

На стеклянном ящике было написано: Копии экспонатов можно получить из запасников. Если вы желаете получить на время оригинал, просьба вернуть его при первой возможности.

Оставив свою визитную карточку, Трили пообещала вернуть вазу утром, притащила ее в квартиру и подвела итог. На вопрос, что означают рисунки на полях, картина дала ответ: мы явились на Землю из космоса.

Глава 9

«Неужели мир еще можно спасти, – подумал Аведой Мерек, – и остался ли хоть кто-нибудь, кто хочет спасти его?»

Хорек-философ обозревал остатки города через отверстие, которое еще недавно было окном его кабинета, а теперь стало зияющей зазубренной дырой в разрушенной стене этой скромной виллы. Повсюду валялись в беспорядке книги, картины и диски. Дым и пламя уходили за горизонт, туда, где догорал закат солнца Ферры.

«Мы защищались до последнего, – подумал хорек-философ, – но чуда так и не произошло».

Он опустился в свое Кресло Для Размышлений с обивкой, разорванной отвалившимися кусками штукатурки.

«Какое чудо может спасти нас теперь?»

Ответ был за пределами разума хорьков при всей их практичности, любознательности, чувстве юмора и страсти к приключениям.

«Как нам помочь себе?»

«Они просят меня поговорить с оставшимися в живых, как если бы...»

Он вздохнул, теряя надежду.

«Что могу я сказать? Как можно изменить ход истории после такой войны?»

     Уже

    слишком

    поздно.