Текст книги "Китай. Полная история Поднебесной"

Автор книги: Рейн Крюгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 16
Тан
(618–907 гг.)

Китайская история постоянно повторяется, будто подчиняясь величественному ритму времени. Из хаоса и руин возникает талантливый правитель, который основывает династию, возрождающую страну. Государство процветает. Затем начинается период упадка. Страна погружается в хаос, и вновь становится слышен ритм барабанов истории. Так происходило и с династией Тан.

Именно такое имя дал династии Ли Юань, основавший ее в 618 году. Он взял себе тронное имя У-ди, но в истории остался под своим посмертным храмовым именем Гао-цзун. Ему исполнилось пятьдесят три года, и он был искусным наездником и лучником, любителем охоты и пышных музыкальных представлений. Рассказывали, что он выиграл свою прекрасную жену, состязаясь в стрельбе из лука; мишень была изготовлена в виде павлина, и его стрелы поразили оба глаза нарисованной птицы.

Он объявил столицей империи Дасин и переименовал город в Чаньань – в честь расположенной неподалеку древней столицы страны. Главной своей задачей он считал достижение мира, и на это у него ушло десять лет. Он добился своей цели не только с помощью силы, выиграв несколько крупных сражений, но и умелой политикой. Гао-цзун отдавал префектуры под управление добровольно сложивших оружие лидеров мятежников и амнистировал их войска, включал разбитые отряды противника в состав своей армии, казня их полководцев, восстанавливал на должностях местных чиновников, сохранивших верность Ян-ди, и сумел уговорить многих мятежников перейти на свою сторону. Постепенно он восстановил жесткий контроль центрального правительства над местными властями, гражданскими и военными, причем последние были заменены местным ополчением, призываемым на службу на короткие периоды времени.

Он сохранил систему распределения земли, установленную империями Тоба и Суй, ввел подушный налог в размере двухсот мер зерна, двадцатифутового рулона шелка и двадцати рабочих дней трудовой повинности, а также начал чеканить унифицированные монеты (при династии Суй было восстановлено денежное обращение). Он жестко контролировал торговлю, назначая управляющих каждого рынка в столице и провинции, которые должны были поддерживать порядок, регистрировать все лавки, проверять гири и весы, следить за ценами и качеством товара. Он продолжил восстановление системы экзаменов, начатое в период правления династии Суй, – сначала в ограниченных масштабах и при сохранении привилегий знати. И наконец он назначил комиссию для разработки нового единого свода административных и уголовных законов.

В этом знаменитом своде законов Тан количество статей уменьшилось с 1735 (свод законов Суй) до 502-х. Древние верования настолько прочно укоренились в китайском мышлении, что новые законы основывались на классическом принципе инь-ян, а также представляли собой компромисс между философией конфуцианства и представлениями легистов. В соответствии с принципом инь-ян и теорией пяти первоэлементов законы были направлены на достижение гармонии с природой, частью которой является человеческое общество; этой гармонии угрожали преступления, разрушавшие общество, и если преступления оставались ненаказанными, это вызывало природные катастрофы – наводнения и засухи. Поэтому в части наказаний новый кодекс был очень жестоким, причем наказания предусматривались за широкий круг проступков, от невнимательной проверки документов чиновником до предупреждения врага о готовящемся нападении или занятий магией.

_{Танская империя в VIII в.}

Иногда преступление наказывалось штрафом или увольнением с должности, но в общем случае кодекс предусматривал пять видов наказаний: от десяти до пятнадцати ударов легкой палкой, от шестидесяти до ста ударов тяжелой палкой, каторжные работы сроком до трех лет, пожизненная ссылка и смертная казнь путем отсечения головы или удушения. Смертью карался мятеж, а также осквернение часовен предков, гробниц и императорских дворцов. Эти два вида преступлений предусматривали удушение отца и сыновей преступника, обращение в рабство нескольких поколений его семьи, конфискацию имущества. Они возглавляли список так называемых «десяти мерзостей», в число которых входило и неуважение к родителям: избиение родителей или родителей отца или покушение на их убийство карались смертью, а если человек должным образом не оплакивал их смерть, его могли приговорить к пожизненной ссылке. Жена, ударившая мужа, наказывалась годом исправительных работ, а наложница – полутора годами. Подобные наказания предусматривались за оскорбление персон, стоящих на более высокой ступени сложной китайской табели о рангах.

Суровость наказания усиливалась по мере снижения ранга преступника – за исключением высших должностных лиц, которые были обязаны строго соблюдать законы и поэтому лишались привилегий своего класса. Сложность системы наказаний можно оценить по количеству ступеней административной и социальной лестницы, для каждой из которых предусматривалась своя кара за то или иное преступление. Общество состояло из трех классов: знати и чиновников, простолюдинов и низшего класса, к которому относились крепостные и рабы. Родовая знать делилась на пять рангов, а чиновничество – на девять рангов с тридцатью степенями. Наказание смягчалось в зависимости от ранга и степени, и такие же послабления делались несовершеннолетним, старикам, женщинам, инвалидам и умственно неполноценным. Добровольное признание – прежде чем дело дошло до суда – могло стать основанием для помилования, тогда как ложное обвинение наказывалось так же, как и преступление, в котором доносчик обвинял жертву. В целом свод законов Тан оказался таким всеобъемлющим и точным, что просуществовал вплоть до XIV века и стал образцом для законодательных систем Японии, Вьетнама и Кореи.

В международных делах никак не удавалось устранить угрозу с севера, со стороны восточного тюркского каганата. Щедрые подношения императора Гао-цзуна не смогли остановить регулярные набеги, однако новые фортификационные сооружения помогли ослабить их силу. Эти достижения, а также успех в подавлении восстаний внутри страны были во многом заслугой умелых действий сына императора по имени Ли Ши-минь. Однако законным наследником трона был назначен не он, а его старший брат, что привело к соперничеству между ними, причем в этом конфликте третий брат принял сторону наследника. В 626 году после бесконечных интриг и маневров наступила развязка. Ли Ши-минь, знавший о том, что братьям удалось настроить против него отца, и получивший сообщение шпиона, что соперники собираются его убить, был вынужден перейти к решительным действиям.

Ли Ши-минь обвинил братьев в незаконной связи с женщинами из отцовского гарема. Предупрежденные одной из наложниц, они отправились во дворец, чтобы заявить о своей невиновности. Им нужно было пройти через ворота, охраняемые императорской стражей, но Ли Ши-минь подкупил командира и с двенадцатью своими сторонниками занял позицию у ворот. Когда браться приблизились, Ли Ши-минь стрелой из лука пронзил наследника престола, а его люди убили другого брата.

Один из военачальников Ли Ши-миня вошел во дворец в полном вооружении и с копьем – это считалось серьезным правонарушением – и объявил пораженному ужасом императору о смерти братьев. Через три дня Ли Ши-минь был провозглашен законным наследником и возглавил правительство. Несколько недель спустя Гао-цзун отрекся в пользу Ли Ши-миня и оставшиеся девять лет своей жизни провел в сельской глуши.

Так в 626 году Ли Ши-минь, которому исполнилось двадцать шесть лет, стал вторым императором династии Тан. Он остался в истории под своим посмертным именем Тай-цзун и почитался как блестящий образец государя всеми последующими правителями китайской империи. Об этом вряд ли можно было догадаться по его первым действиям, когда он, дабы избавиться от возможных соперников, приказал казнить десятерых детей убитых им братьев, что противоречило конфуцианскому воспитанию, которое он получил как член чужого, но могущественного клана Шэнси. Он был не только отважным, энергичным и искусным военачальником, но также прекрасно разбирался в поэзии и истории и в совершенстве владел искусством каллиграфии.

Благодаря трудностям военных походов, в которых император участвовал с юношеских лет, он обладал могучим телосложением и величественной фигурой, внушавшей страх придворным. Эмоциональный и легко теряющий самообладание, он багровел от ярости – к ужасу окружающих. Тем не менее первые годы его правления, получившего название Чжень Гуань (Подлинное Видение), отмечены уважением к министрам и чиновникам.

Император искренне стремился улучшить управление страной и поэтому поощрял критику: он объявил, что всякий может без страха высказывать свое мнение. Он установил близкие личные отношения с высшими чиновниками, дабы те чувствовали себя полноправными участниками процесса управления государством. Он строго придерживался конфуцианского принципа назначения на должности ученых людей, отличался бережливостью, с подозрением относился к всевозможным гаданиям и эликсирам и вплотную приблизился к реализации идеи императора-мудреца, которую за тысячу лет до него провозгласил учитель Кун-цзы (Конфуций).

Министры его правительства отбирались из семей чиновников всех рангов и имели большой опыт государственной службы. Они были в высшей степени компетентными, некоррумпированными и разделяли заботу императора о благе народа. «Угнетение народа с целью заставить его служить правителю, – наставлял император чиновников, – подобно отрезанию собственной плоти с целью насытить желудок». С этими людьми в первые годы своего правления он принялся совершенствовать институты центральной и местной власти, которые его не удовлетворяли. Он трудился без устали, ожидая такой же преданности делу от высших сановников, которые спали посменно, чтобы быть в распоряжении императора в любое время дня и ночи. Доклады императору от чиновников всех рангов стали столь многочисленными, что он развешивал их на стенах своей спальни и читал по ночам, а на ширмах были записаны послужные списки провинциальных чиновников, которых он собирался повысить или понизить в должности.

Он продолжил реформу власти на местах, начатую еще при его отце, назначал наместников-губернаторов провинций, рационализируя и улучшая систему управления; самая беспощадная борьба велась с коррупцией. Тай-цзун дважды отправлял комиссии для проверки деятельности местных властей, наказал тысячи чиновников и казнил семерых за ненадлежащее исполнение обязанностей. В области военного строительства он тоже старался усовершенствовать уже имевшиеся структуры; особое внимание обращалось на поддержку отрядов ополчения, которые должны были сами обеспечивать себя провиантом и большей частью вооружения, что значительно уменьшало нагрузку на государственную казну.

Бережливость занимала центральное место в экономической политике Тай-цзуна. В сочетании с миром на внешних границах, разумным управлением, улучшенной благодаря Великому каналу системе транспорта и связи, а также хорошим урожаям эта политика принесла процветание всей нации. Процесс ускорялся развитием торговли: по мере расширения владений империи Тан купцы из Центральной Азии, Персии и Византии привозили в страну многочисленные зарубежные товары, знакомили китайцев с иностранными развлечениями и традициями. Дань поступала даже из таких далеких земель, как Сибирь и Урал. Чаньань превратилась в многонациональный город, дала приют многочисленным национальным общинам, а в ее монастырях и школах получала образование аристократия соседних стран. Среди государственных школ столицы, созданных для подготовки студентов к сдаче экзаменов, была школа каллиграфии и школа юриспруденции. В них обучались несколько тысяч студентов, а еще многие тысячи молодых людей из провинции слушали лекции по классическим произведениям и истории в других школах, разбросанных по всему городу. В то же время составление официальной истории династий – важная особенность китайской культуры – было поставлено на прочную бюрократическую основу.

Среди гостей столицы наибольшим энтузиазмом отличались японцы, которые жили в Чаньани десятилетиями, а затем возвращались на родину, чтобы сформировать государственные институты по образцу империи Тан, в результате чего китайская культура оставила неизгладимый след в культуре японской. В столицу также приезжали многочисленные посольства из зарубежных стран, ближних и дальних. Смерть Мухаммада в 632 году положила начало арабской экспансии, и когда эта экспансия достигла Персии, последний правитель династии Сасанидов обратился с призывом о помощи к Тай-цзуну, но получил отказ, и Персия пала. Китайский император даже принимал посольство из византийской провинции Сирия, отправленное, по некоторым данным, императором Восточной Римской империи Константином II.

Появились в городе и чужие религии; в частности, первое знакомство с христианством произошло через монаха-несторианца. Он прибыл в столицу империи Тан в 635 году и был благосклонно принят Тай-цзуном, который попросил его перевести книги несторианцев на китайский язык. Буддизм, уже прочно укоренившийся в Китае, переживал новый подъем после возвращения из Индии величайшего из паломников Сюань Цзана, который провел в путешествиях пятнадцать лет. Сам Тай-цзун был приверженцем даосизма и даже объявил себя потомком мудреца Лао-цзы, а свое отношение к буддизму наиболее полно сформулировал к концу жизни, назвав тот вульгарной и несерьезной религией. Тем не менее император восхищался уникальными познаниями Сюань Цзана в географии Индии и Центральной Азии, а также в обычаях, товарах и политике и тщетно пытался уговорить мудреца отказаться от монашеского обета и занять должность при дворе.

Именно на Центральной Азии сосредоточилась военная политика Тай-цзуна. Это произошло после того, как стотысячная китайская армия наголову разбила войска восточного тюркского каганата в сражении на юге Гоби (630 г.). Тюрки, ослабленные внутренними противоречиями, признали Тай-цзуна великим ханом, и на территории каганата обосновались многочисленные китайские поселенцы. Западный тюркский каганат, под властью которого находились земли от Великой Китайской стены на востоке до Персии на западе и от Кашмира на юге до Алтайских гор на севере, тоже раздирали внутренние противоречия, и Тай-цзун умело подпитывал эти раздоры, поддерживая то одну партию, то другую. Таким образом, опасность со стороны тюрков была устранена, но государства в оазисах котловины Тарим, где смешались индийская, афганская и персидская культуры, продолжали угрожать Великому Шелковому пути, по которому шли караваны из Центральной Азии, Персии и Византии. Тай-цзун покорял их по одному; его войска удалились от столицы на расстояние пять тысяч миль, оставляя в каждом государстве китайские гарнизоны под управлением наместников. Военными и дипломатическими мерами поддерживался мир с уйгурами на северо-востоке современной провинции Синцзян, а также с тибетцами, воинственные племена которых в конце концов объединились в союз. Однако в 644 году Тай-цзун повторил ошибку Ян-ди, которая привела к падению династии Суй: он поддался искушению покорить корейское царство Когурё.

Большинство министров пытались переубедить Тай-цзуна, но он больше не был императором-мудрецом, как в первые годы своего правления. Он стал высокомерным и своевольным и был полон решимости вернуть себе земли, когда-то принадлежавшие империи Хань. Для китайской истории характерно фанатичное стремление вернуть утраченные территории, которые ранее были отобраны у других. Дважды император направлял многочисленные армии – одну из них он возглавил сам – и армады судов против Когурё и даже одержал несколько побед, но не добился желаемого результата. В 648 году он объявил, что через год соберет 300-тысячное войско, но его планам не суждено было сбыться.

_{Ученые поднимаются на гору-остров Инчжоу.}

_{Из коллекции академика В. М. Алексеева.}

_{По повелению императора Тай-цзуна была учреждена Литературная палата, куда пригласили 18 прославленных ученых; придворный живописец нарисовал портреты этих ученых, о которых восхищенно говорили, что они «поднялись на гору-остров Инчжоу» (обитель бессмертных в Восточном океане)}

Император, которому еще не исполнилось пятидесяти лет, заболел неизвестной болезнью, вызывавшей головокружение, нарушение зрения и упадок сил. В отчаянии он обратился к индийскому магу, но никакие средства не помогали, и в пятом месяце 649 года Тай-цзун умер. Он оставил после себя могущественную империю с эффективной государственной властью, процветающей экономикой и сильной армией, спокойную и уверенную в себе страну. Более того, для последующих поколений Тай-цзун стал ярким примером конфуцианского идеала правителя – мудрого и честного, обладающего непререкаемым авторитетом, основанном на чутком отношении к тщательно подобранным ученым советникам, а также искренней заботе о благополучии своего народа.

Наследником Тай-цзуна в последние шесть лет правления считался его девятый сын, который взошел на трон – согласно традиции, перед гробом отца – в 649 году и взял себе имя Гао-цзун. Он был исполнен благих побуждений, но обладал слабым характером и слабым здоровьем (император страдал от повышенного кровяного давления). Гао-цзун правил тридцать четыре года, но настоящим властителем страны была его жена, самая необычная из череды выдающихся женщин, которые наводили страх на Китай.

Ее звали У-хоу. Говорят, что она была служанкой наложницы императора Тай-цзуна, и Гао-цзун, впоследствии унаследовавший трон отца, был сражен красотой девушки, когда увидел ее в одном из женских монастырей. Вернувшись во дворец, она безжалостно лспользовала свои незаурядный ум, знание людей и твердость характера, чтобы занять место жены Гао-цзу на и стать императрицей. Через месяц она распорядилась убить бывшую жену и любимую наложницу императора: женщинам отрубили руки и ноги и оставили умирать в бочке из-под вина.

У-хоу полностью подчинила себе и мужа, и правительство. Она избавилась от министров, служивших императору Тай-цзуну. Увлечение императрицы религией и магией привело к тому, что ее обвинили в колдовстве – одной из «десяти мерзостей», – но эта попытка окончилась казнью противников императрицы, а сама она не пострадала. Притязания ее не знали границ. Она превратила Лоян во вторую столицу империи, наравне с Чаньанью, что привело к огромным затратам на ремонт зданий и постоянные переезды органов управления из одного города в другой. Два первых императора из династии Тан удовлетворялись одним тронным титулом, тогда как у Гао-цзуна таких титулов было тринадцать, и его супруга настояла на жертвоприношениях фэн и гиань. Обряды были совершены на главной священной горе китайцев Тайшань и представляли собой сообщения Небу и Земле о том, что император успешно осуществил задуманное. Большинство императоров опасались, что подобные заявления могут быть необоснованными и вызовут серьезную дисгармонию в природе, и всего шестеро из них осмелились провести такие церемонии – последний раз за шестьсот лет до Гао-цзуна. Император Гао-цзун не только совершил эти обряды, начиная с первого дня нового 666 года, но в них, нарушив традицию, принимала участие и императрица У-хоу. В 674 году правящая чета приняла титулы Небесного императора и Небесной императрицы.

В начале правления Гао-цзун собрал группу ученых, которые должны были составить историю династии, а затем финансировал выпуск серии новых антологий китайской литературы; одновременно буддийские монахи переводили с санскрита священные тексты. Впоследствии инициативу взяла на себя императрица – по ее распоряжению была сформирована группа ученых, из-под пера которых выходили работы на разные темы, в том числе биографии знаменитых женщин. Эта группа, однако, была известна и своей неблаговидной деятельностью – она превратилась в тайную канцелярию, известную под названием «Ученые Северных ворот». Эта канцелярия определяла политику государства и присвоила себе другие функции шести министерств, находившихся в ведении Государственного совета.

У-хоу не останавливалась ни перед чем, чтобы сохранить власть. Когда умер престолонаследник, она быстро добилась ссылки двух других подававших надежды сыновей императора, а когда новый наследник престола стал проявлять способности к управлению, императрица при помощи интриг заставила его покончить жизнь самоубийством. Законным наследником был объявлен ее третий сын от императора, четырнадцатилетний принц Инь, пока не представлявший угрозы для матери. Три года спустя, в двенадцатом месяце 683 года продолжительная болезнь императора закончилась его смертью.

Тем временем страна переживала финансовый кризис: к огромным тратам на Лоян прибавились наводнения, неурожаи, засухи и нашествия саранчи. Цены на зерно взлетели, и массы крестьян бежали в необжитые районы, чтобы не платить налоги. Однако административная система была настолько устойчивой, что продолжала работать без сбоев, несмотря на стихийные бедствия и разорительную деятельность У-хоу. Так, например, в свод законов регулярно вносились изменения, а экзаменационная система была реорганизована, чтобы увеличить набор на государственную службу – даже несмотря на то, что большинство новичков по-прежнему были из семей знати или высокопоставленного чиновничества, поскольку получали преимущество при сдаче экзаменов. Правило, что имена кандидатов на должность не должны раскрываться, чтобы их происхождение и социальное положение не повлияли на результаты экзаменов, продержалось недолго. Основу курса обучения по-прежнему составляло конфуцианство, но к нему добавились классические тексты даосизма. Помимо специальных школ юриспруденции и каллиграфии появились школы математики.

На северных границах империи от поражения оправился западный каганат тюрков, вернув себе утраченные территории, и только после нескольких лет военных действий китайский экспедиционный корпус наголову разбил противника. К 660 году владения империи Тан протянулись от Китайского моря до границ Персии – самая большая территория за всю историю Китая. Однако для удержания такой территории стране не хватило ресурсов, и через несколько лет тюрки вернули себе независимость.

Через десять лет после смерти Тай-цзуна царство Когурё все еще оставалось непокоренным, и Китай вновь обратил свой взор на это государство на севере Корейского полуострова, приняв предложение о союзе с более крупным и китаизированным царством на юге Кореи. Восьмилетняя война закончилась полной победой: 200 тысяч пленников из Когурё были отправлены в Китай, а само северокорейское царство превратилось в протекторат. В ходе войны против Китая сражалось и самое маленькое из южнокорейских государств. Ему на помощь выступил японский флот, но был разбит, потеряв при этом четыре сотни судов – одна из величайших катастроф на море. Однако победа над Когурё – как и над тюрками в Центральной Азии – оказалась недолговечной. Сопротивление захватчикам было настолько сильным, что от протектората пришлось отказаться. В то время как волнения охватили весь Корейский полуостров, китайская армия вела военные действия в Тибете.

Десятью годами раньше объединенное тибетское царство начало проводить политику экспансии. Тибетцы атаковали на всех направлениях, включая котловину Тарим, и в конце концов им удалось вовлечь китайцев в военные действия и нарушить спокойствие на западной границе империи. Кроме того, к концу правления Тай-цзуна объединившиеся остатки восточных тюрков – теперь их называли северными – возобновили набеги из-за Великой Китайской стены, что привело к постоянным стычкам на северной границе.

Все эти приграничные войны, а также финансовый кризис стали главными заботами наследника Гао-цзуна, принца Иня, известного под своим храмовым именем Чжоу-цзун. Но самым опасным «наследством» императора стала его мать У-хоу, которая отреагировала на первые признаки самостоятельности сына тем, что лишила его трона и выслала из столицы. Императрица правила от лица его более сговорчивого брата, двадцатидвухлетнего Жуй-цзуна. Через год вспыхнул бунт в крупном торговом центре, располагавшемся в месте соединения Янцзы с Великим каналом. Восстание быстро подавили, но паранойя императрицы усилилась. Началась ужасная эпоха террора.

Некоторые историки рассматривают действия У-хоу как попытку ограничить власть аристократии – репрессии были направлены на высших сановников государства, одновременно императрица поощряла набор на государственные должности простолюдинов через систему экзаменов. Она заставила цензурное управление и управление наказаний создать сеть шпионов и информаторов, жертвы которых, обвиненные в подстрекательстве к мятежу, помещались в специально построенную тюрьму, где под пытками у них выбивали признания, а затем казнили или подвергали другим жестоким истязаниям, например бросали в котел с кипящей водой. В городе была установлена бронзовая урна, в которую люди могли опускать доносы, нередко ложные. Многие неграмотные информаторы со всех концов империи за государственный счет доставлялась в столицу для дачи показаний, а также получали награды и должности. От жестоких репрессий пострадали сотни аристократических семей – многих казнили, их родственников отправили в ссылку или продали в рабство, а имущество конфисковали. Никто из министров не отваживался противоречить императрице, боясь, что его арестует тайная полиция. В такой обстановке У-хоу без стеснения предавалась разврату; одним из наиболее скандальных ее увлечений был продавец косметики, которого она посвятила в духовный сан и назначила настоятелем самого известного монастыря.

Но императрица стремилась завоевать популярность среди народных масс, и этой цели служили несколько так называемых «актов милосердия», которые предусматривали, несмотря на спад экономики, серьезные налоговые льготы и другие послабления, а также налагали ограничения на непопулярный в народе класс торговцев. Кроме того, императрица ратовала за справедливое применение закона.

В то же время У-хоу умело поддерживала культ собственного величия. Императрица часто появлялась на публике, проводила грандиозные церемонии и возродила ритуалы золотого века империи Чжоу – она считала себя потомком великого Чжоу-гуна. В 688 году в реке был «обнаружен» белый камень с надписью: «Мудрая Мать будет править людьми, и ее правление принесет вечное благоденствие». Неизвестно, знала ли У-хоу, что это подделка, но императрица с присущим ей пылом восприняла пророчество. Вместе со всем двором она отправилась к алтарю Неба, объявила реку священной, запретив ловить в ней рыбу, и взяла себе титул Мудрой Матери Божественного Властелина. Еще она планировала провести самую пышную церемонию в истории Китая, чтобы благословить находку и изменить название периода правления на Вечное Благоденствие.

Императрица объявила, что все видные люди империи обязаны присутствовать на церемонии в Лояне. Члены царского рода Ли и другие аристократы подозревали, что их заманивают в ловушку. Вспыхнувшие во многих местах мятежи были быстро подавлены. Последовавшие казни, самоубийства и наказания посеяли хаос среди знати, а род Ли был почти полностью истреблен.

В этом успехе У-хоу увидела покровительство Неба, что еще больше подогрело ее тайные желания. Ее любовник-монах раздобыл буддийский текст, предсказывающий скорую реинкарнацию некоей богини, которая принесет «безграничную радость» народу, и настойчиво внушал императрице мысль, что она и есть эта реинкарнация. У-хоу позаботилась о том, чтобы эти идеи получили широкое распространение, и подняла авторитет буддийского духовенства, основав и финансируя храмы в каждой префектуре, а также удостоив некоторых монахов титула «герцога» и посвятив в духовный сан более тысячи человек.

Подготовив грандиозную церемонию, У-хоу наконец дала волю своему честолюбию. Скромно отвергнув три петиции с просьбой занять трон, она затем изменила решение – после сообщений о том, что над дворцом видели птицу феникс, которая считалась символом императрицы, а над тронной залой порхала стайка птиц с алым оперением, что было истолковано как знаки Небес. Жуй-цзун отрекся от престола, У-хоу объявила себя властительницей Поднебесной, став первой и единственной женщиной-императором, и переименовала династию, назвав ее Чжоу.