Текст книги "Рожденная водой"

Автор книги: Рейчел Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

– Ваша дочь показывает феноменальные результаты. Говорю вам, мистер Энсон, такое не часто увидишь.

После тренировки Клайв попросил нас с отцом остаться. Он сходил к торговому автомату и взял нам по бутылке холодной газировки, после мы уселись за круглым металлическим столом в холле.

– Ник, продолжай в том же духе. Твой распорядок дня должен стать строже. Правильное питание, обязательный отдых. Выдержишь – покажешь класс на региональных состязаниях. У нас появится новая восходящая звезда.

Отец пытается держать себя в руках, но я же вижу: его распирает от гордости за меня. Он старательно изображает внимание. Клайв не замечает, а я вижу знакомое подергивание уголка рта.

Отец достает записную книжку. Ту, куда скрупулезно заносит все мои результаты.

– Пока что мы не придерживались какого-то особого режима, – признается он. – Но после ваших слов я понял, насколько он важен. Например, питание. Что бы вы могли порекомендовать?

Клайв отвечает, а отец старательно записывает. Белки, углеводы, калории… Я отключаюсь от этих подробностей. Уж мне ли не знать, в чем причина успеха! Не в питании, не в отработке стилей плавания и не в распорядке дня. Вернее, даже не в чем, а в ком. Причина – в том парне. В его голосе.

Он сказал, что у меня получится, и у меня получилось.

Не могу отогнать мысли о нем.

Думаю о его худощавом, бледном теле. О странных шрамах.

Кем бы ни был тот парень, откуда бы ни появился, он мой союзник. Мое тайное оружие.

Я и сейчас его побаиваюсь. Даже себе не могу объяснить, кто он или что он. Но знаю: мне хочется снова его увидеть. Заглянуть в его глаза. Какие они? Синие или серые? Мне надо получше его узнать. Просто необходимо.

– Ник, ты согласна?

Отец о чем-то меня спросил, а я не имею даже отдаленного представления о его вопросе.

– Пап, извини. Я мысленно уже на соревнованиях. Наверное, это от усталости.

– Все нормально, дорогая. Пора домой.

Мы идем пешком, и это прекрасно. Драгоценное время, когда можно о многом подумать. Но отец возбужденно рассуждает о датах и тренировках, убеждает меня в ценности распорядка дня и правильного питания. Я вынуждена хотя бы односложно ему отвечать. Его вопросы мешают сосредоточиться.

Девять часов вечера, а тротуар по-прежнему пышет жаром. За уличными столиками пабов нет свободных мест. Из окошек проносящихся машин грохочет музыка. Впереди замечаю двух подвыпивших парней, одетых в какую-то рвань. Они что-то не поделили и затеяли пьяную драку. Удары сильные, но почти все мимо.

Отец обнимает меня за талию и переводит на другую сторону улицы.

– Не стоит рисковать, – объясняет он. – От такой публики лучше держаться подальше. Двуногие животные, по-другому не скажешь.

– Пап, да успокойся ты.

– До сих пор не могу привыкнуть, что остался без машины.

– Ничего страшного. Многие живут без машин.

– А как мы поедем на региональные соревнования? На общенациональные? Трястись в автобусе или поезде? Нет, Ник, нам нужны собственные колеса.

– Ты же знаешь: если я начну занимать призовые места, мы сможем рассчитывать на финансовую поддержку.

– Да. Клайв говорил.

– И мы ее получим. Вот увидишь.

Он крепко обнимает меня за плечи:

– Да, Ник. Я тоже так думаю. Ты стоишь у подножия большой карьеры. Я верю в твой взлет.

– Значит, ты рад, что сегодня я пошла на тренировку? Теперь понимаешь, как важно не пропускать ни одного дня?

– Да, дорогая. Конечно же понимаю. И хотя мне ненавистно каждое твое погружение в воду, я взволнован и горд. Тебе выпал шанс. Ты сможешь изменить свою жизнь и, быть может, жизнь всех нас.

– Ты сказал… тебе ненавистно каждое мое погружение в воду. Но почему, папа?

– Потому что… я не…

– Есть какая-то причина?

– Я не… Наверное, дело в том, что сам я не ахти какой пловец. Отсюда и тревога.

А ведь я действительно не помню, чтобы отец плавал. В детстве он никогда не возил меня на пляж. И в лягушатник мы с ним не ходили.

– Но ты же умеешь плавать? – спрашиваю я. – В школе у вас наверняка были занятия?

– Были, только очень мало.

– А в скаутах ты состоял?

– Нет, конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Ты недавно сказал: «Честное скаутское».

– Это просто выражение. Не был я в скаутах. Кстати, не все мальчишки туда стремятся.

– А каким мальчишкой был ты?

Ловлю себя на том, что ничего не знаю ни о детстве отца, ни о его семье. Не помню, чтобы он говорил со мной на такие темы.

– Да таким же, как сейчас. Только ростом поменьше. Волос на голове было больше. И татуировки еще не успел сделать.

– Чем ты любил заниматься?

Отец пожимает плечами:

– Да, в общем, обычными мальчишескими играми. Болтался по улицам, гонял в футбол…

– И купался. Ни за что не поверю, чтобы ты не любил купаться. Но ты признаешься, что плохо плавал. Я плаваю хорошо. Тогда почему тебя настораживают мои тренировки?

Отец кривит губы, медленно выдыхает. И молчит.

– Папа, вы с мамой еще будете мною гордиться, – обещаю я.

– Да, Ник. Я в этом уверен, – отвечает он, однако его глаза полны сомнения.

Сворачиваем на нашу улицу. Впереди замечаю Милтона. Он, очевидно, поджидает меня, но, завидев нас с отцом, наклоняется и делает вид, что завязывает шнурок кроссовки.

– Привет, Милтон, – окликаю я.

Он выпрямляется.

– А, привет. – Милтон добросовестно изображает удивление. – Добрый вечер, мистер Энсон.

– Здравствуй, Милтон.

Мы с отцом идем дальше, Милтон не отстает.

– Я пошел в дом, – сообщает отец.

– Я сейчас тоже приду… Милтон, ты извини, но я жутко устала. Еле на ногах стою.

– Это недолго. Минуту. Или две.

– Может, отложим до завтра? – спрашиваю я. – И вправду с ног валюсь.

– Лучше сегодня.

Отец стоит на крыльце. Милтона он знает с детства и не считает источником потенциальной угрозы для меня. Пожав плечами, папа уходит в дом.

– В чем дело? – накидываюсь я на Милтона.

– После твоих слов… Я порылся в Интернете.

– И что?

– Ты говорила, что совсем не знаешь своих маму и папу и даже сомневаешься, действительно ли они твои родители.

– Говорила.

– Я просил тебя поискать свидетельство о рождении. Но сейчас такие вещи легко найти в Сети. Вот я и начал поиски.

Очки Милтона опять сползают с носа. Струйки пота катятся у него по лбу и по щекам, норовя попасть в рот. Милтон спокойно возвращает очки на место, достает такой же белоснежный чистый платок и вытирает лицо.

– Потрясающе! И ты что-то нашел? Рассказывай? Ссылку можешь кинуть?

– То-то и оно, что данные по другим людям есть, а по тебе…

– А по мне?

– Твоих данных я найти не смог.

– Как это? По-твоему, меня не существует? Тогда кто стоит перед тобой?

Я раскидываю руки, демонстрируя, что я не призрак и не плод его фантазии.

– Ты существуешь, – невозмутимо отвечает Милтон. – Но записей о твоем рождении нет. Точнее, нет записей о рождении Николы Энсон.

– Выходит… выходит, мои родители даже не регистрировали мое рождение?

– Или зарегистрировали тебя под другим именем, которое затем поменяли. Велика вероятность, что так и было.

– С чего ты взял?

– Когда не нашлось данных по тебе, я принялся искать данные по твоим родителям и… тоже не смог отыскать. Ни одной строчки по Кларку и Сарите Энсон. Получается, в официальных документах твои родители не фигурируют.

Глава 12

– Тогда кто я?

Милтон смотрит на меня непонимающе:

– Ты та, кем была всегда.

– Ты понимаешь, о чем я спрашиваю. Кто мои настоящие родители? И кто те люди, с которыми я живу под одной крышей?

– Не знаю. Я помогу тебе все выяснить, но когда отвечал на твой вопрос, то подразумевал совсем другое. Пойми, Никола: кем бы ни были твои родители, тебя это никак не изменит. Ты та же, какой проснулась сегодня утром. Ты остаешься той же Николой.

– Говоришь, не изменит? Еще как изменит! Это перевернет все! Получается, в нашем доме все построено на лжи! Как мне жить с их враньем? Как мне жить с… ними? Я даже не смогу заставить себя сказать «мама» и «папа», поскольку эти слова потеряли прежний смысл.

– Твои родители какими были, такими и остаются. Возможно… что-то заставило их сменить имена.

У меня земля уходит из-под ног. Мир становится зыбким и непрочным.

– Милтон, я не могу вернуться… туда. Мой ли это дом? Как я войду в ту дверь?

– Ты пока не думай об этом. Просто дыши. Все будет нормально.

Я сажусь на садовую ограду и наклоняюсь. Милтон пристраивается рядом, массирует мне спину. В движениях его руки есть что-то такое… Словом, они меня успокаивают. Я глубоко дышу. Даже через кофточку чувствую тепло руки Милтона. Постепенно мир возвращается в привычное состояние. Я медленно выпрямляю спину.

– Пить хочется, – выдыхаю я. – В сумке у меня еще осталась вода.

Милтон вынимает бутылку, протягивает мне. Я делаю большой глоток. Вода успела нагреться, но лучше такая, чем никакой. Глотаю снова и слышу голос парня из бассейна. «Они врали тебе». Да, так и есть. Вся моя жизнь построена на лжи.

– Полная неразбериха, – сокрушаюсь я.

Милтон поправляет сползающие очки. Другая его рука по-прежнему лежит на моей спине.

– Сейчас тебе это кажется неразберихой, но потом все встанет на свои места.

– Откуда ты знаешь?

– Твои родители – хорошие люди. В этом они не изменились.

– Ты говоришь о мужчине и женщине, называющих себя моими родителями?

– Они твои родители, даже если и приемные. Ты не можешь сказать, что они плохо обращались с тобой или не заботились о тебе.

Я сердито мотаю головой. Терпеть не могу общих фраз.

– Милтон, а ты знаешь, что я недавно услышала от мамы? «Лучше всего всегда говорить правду». Как тебе? Учит меня правдивости, а сама живет в густой оболочке лжи!

Он не убирал руки с моей спины. Его ладонь вспотела, и пот просочился сквозь ткань, кофточка прилипла к спине. Я шевелю плечами, пытаясь освободиться от прилипшей ткани.

– Ты говоришь о вранье. Но могут быть и другие варианты. Полным-полно причин, заставляющих людей менять имена. Иногда государство идет им навстречу и оказывает помощь.

– Я слышала. Но это в очень серьезных случаях. Защита свидетелей и все такое… Черт!

– Все могло быть. Я лишь высказываю предположение. Ты когда-нибудь спрашивала их о своем имени?

– Нет. Да и зачем? Спокойно жила себе… до недавнего времени.

– Не думаю, чтобы родители лгали тебе просто так. Возможно, они оберегали тебя или самих себя. Мы не можем делать выводы, пока не узнаем причин.

Он моргает, и по его лицу ползет струйка пота.

– А с чего ты их защищаешь? Мне назло?

– Я не… Я…

– Милтон, извини, но мне жарко от твоей руки.

Я встаю.

Он поднимает руки ладонями вверх, словно защищаясь от меня.

– Никола, я всего лишь пытаюсь помочь.

Мне снова становится зыбко и неуютно.

– Понимаю, но меня все это достает. Да и день был…

– Безумный день. Ты права, Никола.

– Милтон, пожалуйста, называй меня просто Ник. Во всем мире только ты зовешь меня полным именем.

Он моргает. Я понимаю, что снова его обидела.

– Хорошо, Ник. Как скажешь. – И тоже встает. – Что ты намерена делать?

– Придется тащиться домой. Они всполошатся, если не приду.

– Ты могла бы пойти ко мне.

– Нет, и так уже поздно. Мне пора спать.

– И попробуй найти свидетельство о рождении. Возможно, оно окажется ключом.

– Постараюсь.

Меня вовсе не тянет домой, но сейчас хотя бы появилась цель, ради которой туда стоит пойти.

Глава 13

Родителей в кухне нет. Да и я не в том состоянии, чтобы вести беседы. Поднимаюсь к себе, плотно закрываю дверь и валюсь на кровать.

Искать свидетельство о рождении я смогу, только когда их обоих не будет дома. Одному богу известно, как скоро такой момент наступит. А может… может, спросить напрямую? Мало ли, зачем мне понадобилось свидетельство о рождении. Допустим, для получения паспорта. Или водительского удостоверения.

Мне и сейчас не верится, что у них от меня столько секретов. Даже не знаю, кто я на самом деле. Милтон может говорить в их защиту что угодно, но это лишь предположения.

А что делать с моей тайной? С парнем в бассейне?

Мысли о нем пугают, однако выбросить его из головы я не могу. Стоит закрыть глаза, и я его вижу. И никак не получается отделаться от голоса.

«Доверяй воде. Доверяй мне».

Этот парень нереален. Его нет. Я его придумала. Необычайно живая, правдоподобная галлюцинация. Я всегда была фантазеркой. В детстве придумала себе подругу по имени Моди. Она была старше меня на два месяца. Блондинка с длинными косами и веснушчатым носом. Говорила она странным, плачущим голосом. За столом я просила маму поставить еще одну чашку «для Моди».

Может, и сейчас мне понадобился друг, и он появился. Парень из моих грез. Но почему мой разум наделил его шрамами и следами от порезов?

Мобильник негромко тренькает. Новое сообщение.

Привет, Ник, поиграть хочешь?;)

Это Гарри. У меня внутри все замирает. Так всегда бывает, когда я вижу Гарри или ловлю на себе его взгляд.

Смотрю на дисплей мобильника.

Я ему нравлюсь. Должно быть, это правда. Представляю, как бы развивались наши отношения, будь он моим парнем. В первый раз прошлись за руку, в первый раз поцеловались, в первый…

Отстукиваю ответ.

Идет. Давай встретимся…

Моя рука замирает. Отцу очень не понравится, если я так поздно куда-то отправлюсь. Но мне необязательно встречаться с Гарри.

Удаляю написанное и пишу другое.

Сейчас выйти не могу.

Отправляю.

Лежу с мобильником в руке, жду ответа, тот приходит очень быстро.

Ничего. Можем поиграть и здесь.

?

Проходит еще минута. Новое сообщение.

Здесь все жарче.

Где здесь? Ничего не понимаю. Пока обдумываю фразу, Гарри снова присылает сообщение.

В нем два слова и фото.

Гарри с голым торсом.

Теперь ты.

Не могу отвести глаз от его фото. Гарри потрясающе выглядит. И он снялся специально для меня.

На мгновение в голове вспыхивает изображение другого парня с голым торсом. Парня из бассейна.

Мои мысли прерваны очередным сообщением.

Я себя показал…

Он хочет получить ответный снимок. Теперь я понимаю, в чем заключается игра.

Но я же не должна предстать перед ним топлес? На мне футболка, но она мятая и с пятнами пота, а потому не годится. Нужно либо продолжать игру, либо выходить из нее. Бросаю телефон на кровать. Вскакиваю. Подбегаю к гардеробу, роюсь в одежде и нахожу тонкую рубашку. Несколько верхних пуговиц оставлю расстегнутыми. Все вполне пристойно, продолжа игру.

Сбрасываю футболку на пол. Смотрюсь в зеркало. Честно говоря, я плосковата, но сегодня на мне симпатичный лифчик, делающий грудь чуть больше. Белый, с розовым бантиком вверху. В ложбинке висит медальон.

Принимаю эффектные позы, щелкаю пару снимков. Какой из них больше понравится Гарри? Этот? Или этот? В нашей игре нет ничего предосудительного. Ходят же девчонки в бикини на пляжах. Так что, может, и рубашки не надо?

Беру мобильник и делаю несколько селфи, но с близкого расстояния, когда самой не видно, чтó ты снимаешь. Потом решаю сфотографировать свое отражение в зеркале. Проверяю, как получилось. Фигура очень даже ничего, а вот физиономия никуда не годится. Удаляю и снимаю заново. Здесь я нравлюсь себе больше. Да, этот можно отправлять. Гарри понравится. Наверняка понравится.

Я таю.

Прицепляю снимок.

Отправляю.

Жду. Что дальше, Гарри?

У меня пересохло во рту. Я захвачена игрой, но не понимаю, что это за игра и где она закончится?

Из-за жары не могу уснуть. Окна открыты настежь, но от них никакого толку. Ни дуновения. Скомканная простыня, которой я накрывалась, валяется на полу. Та, что подо мной, мокрая от пота.

Голова полна картин, слов, ощущений. Настоящая лавина. Вихрь. Торнадо. Налетит, все взбаламутит, потом – короткое затишье. «Видеоряд» более чем странный. Голый торс Гарри… Отец одной рукой поднимает обмочившегося от страха мальчишку… Мама, ее лицо и голос: «Скажи правду…» Экран ноутбука с именами, датами, картой… Утонувшие девчонки.

И лицо. Голос. Лицо и голос парня, умеющего дышать и говорить под водой. Парня, знающего мое имя.

А по моему лицу текут струйки пота.

Если я все-таки усну, кто мне приснится? Гарри? Тот парень? Или тонущие девчонки, чьи последние мгновения заполнены паническим ужасом?

Сажусь на постели. Спать я не могу, даже если бы и хотела.

Значит…

Значит, можно воспользоваться моментом и разыскать ответы на другие вопросы. Подходящее время для поисков моего свидетельства о рождении. Родители спят… во всяком случае, дверь их спальни заперта. Если я сойду на цыпочках вниз, они ничего не услышат.

Подхожу к двери, приоткрываю. В доме темно. Но я живу здесь тринадцать лет и могу хоть с закрытыми глазами пройти по площадке второго этажа и по лестнице вниз. Предпоследняя ступенька всегда скрипит. Перескакиваю через нее и благополучно достигаю коридора.

Из кухни сразу же выбегает Мисти. Слышу стук ее когтей по паркету, потом вижу темный силуэт. Только бы не затявкала от радости.

– Тсс! – приказываю ей.

Хватаю колли за ошейник, веду в гостиную и плотно закрываю дверь. Включаю свет. Если не поднимать шума, все пройдет отлично. Мисти, хитрая зверюга, понимает, что ее хозяйка занимается чем-то тайным и кричать не станет. Псина почти бесшумно прыгает на диван и блаженно растягивается. Я могу лишь погрозить ей пальцем и оставить лежать.

В углу гостиной стоит небольшой письменный стол. Над ним – полки. У стола три выдвижных ящика. В самом верхнем лежат ручки, конверты и другие канцелярские мелочи. Тем не менее выдвигаю и его. Ничего примечательного.

Второй набит меню закусочных, картами и билетами. Осторожно роюсь в этом хаосе и опять ничего не нахожу.

Нижний ящик глубже. Он до краев заполнен разными документами. Выгребаю их и опускаю на диван, где между Мисти и мной еще осталось свободное пространство. Коричневые конверты со страховками, документы на машину, налоговые декларации. На некоторых рукою отца и мамы сделаны пометки, на других нет ничего. Пролистываю их все, ища зацепки и подсказки. На некоторых значится имя Анила Гупты. Это мой дед, до замужества мамина фамилия тоже была Гупта.

Вскоре мне попадается первый фрагмент семейного пазла.

Табель с результатами экзаменов. Датирован августом 2015 года. «А» по трем предметам и «Б» по четвертому. Вверху стоит имя: Нейша Манджула Гупта.

Нейша. Имя, которое я услышала от отца во время спора в кухне. Настоящее имя моей матери.

Отцовского табеля здесь нет. Как и аттестата о среднем образовании, не говоря уже о дипломах. Однако назвать отца необразованным я не могу. Он читает больше, чем мама. Думаю, он проштудировал все книги в нашем доме. В детстве постоянно читал мне сказки перед сном. Каждую неделю водил меня в библиотеку. Я считаю отца интеллектуально развитым человеком. Что же могло случиться в его школьные годы?

Продолжаю рыться в кипе документов и вдруг замечаю, что Мисти грызет уголок конверта.

– Не смей! Ты что делаешь, противная псина?

Щелкаю ее по носу и забираю конверт, на котором уже видны следы собачьих зубов. Внутри лежит плотный лист бумаги. Вытаскиваю его.

Заверенная копия, соответствующая основному документу процедуры записей о рождениях и смертях

Акт регистрации № 1953

Дата и место рождения: двадцать второе апреля 2014 года, отделение им. принцессы Анны, Королевская объединенная больница, Бат.

Имя и фамилия: Никола Манджула Адамс.

Пол: женский.

Имя и фамилия отца: Карл Адамс.

Место рождения отца: Кингслей.

Род занятий: рабочий.

Имя и фамилия матери: Нейша Манджула Гупта.

Место рождения: Бирмингем.

Род занятий: студентка.

И так далее, вплоть до последней записи.

Дата регистрации: третье мая 2014 года.

Значит, это все-таки я. Я – Никола Адамс, и мои родители настоящие, а не приемные. Несложно понять, что Нейша Гупта – дочь Анила Гупты. Она моя мать, какой я ее всегда знала. А Кларк Энсон на самом деле Карл Адамс. Тоже легко догадаться.

Получается, я дочь своих настоящих родителей. Уже приятно.

Часть пазла нашлась, но рядом зияет другая незаполненная дырка. Что заставило их сменить имена? Вряд ли простая прихоть: надоело мне быть Нейшей…

В гостиной чуть прохладнее, чем наверху. Я убираю документы в ящик стола, оставив лишь свое свидетельство о рождении. Сижу верчу его в руках, смотрю на записи. Мисти повернулась ко мне задом и улеглась на лапы. Вскоре ее сопение сменяется негромким собачьим храпом. Я подтягиваю ноги, уперев их в спину Мисти, а голову кладу на боковую спинку дивана.

Там родители и находят нас утром.

Сквозь ватное пространство сна я слышу шаги на лестнице. Открываю глаза и мгновенно вспоминаю, почему заснула в гостиной. Свет по-прежнему не выключен, а на полу, рядом со мной, лежит конверт. И не просто конверт. Хватаю его и прячу под футболку, подпихнув уголок в верхнюю часть трусиков. Скрещиваю руки на груди. Мисти успевает спрыгнуть с дивана. В это время дверь открывается и входит мама. Нейша.

– Ник? Кларк, она здесь. Почему ты спишь в гостиной и почему здесь собака? Я же вижу, она валялась на диване.

– Я… не могла заснуть у себя. А в гостиной прохладнее. Хотела немного полежать и не заметила, как уснула.

– Если не будешь следить за временем, на тренировки опоздаешь.

Тренировки. Конечно.

Спускаю ноги на пол. Руки по-прежнему скрещены. Бочком выскальзываю из гостиной и поднимаюсь к себе. Свидетельство о рождении убираю в школьный рюкзак. После занятий разыщу Милтона, и вместе покумекаем, что к чему.