Текст книги "Механический Орфей"

Автор книги: Рэй Олдридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава четвертая

Когда Руиз Ав проснулся, на черном ночном небе тускло поблескивали несколько звездочек и ярко светились орбитальные станции шардов. Его охватило горькое чувство разочарования оттого, что он по-прежнему находится на проклятом Сууке. Сны, как обычно, вспомнить не удавалось, но, очевидно, страна грез была гораздо более милосердным и безопасным местом, чем мрачная действительность.

Руиз сел, случайно задев локтем Низу, неподвижно скорчившуюся возле борта лодки, натянув на себя кусок парусины, чтобы защититься от ночного ветра. На мгновение показалось, что она смирилась сего прикосновениями, но тут же девушка поспешно отодвинулась. Он ощутил себя необыкновенно одиноким.

– Я не сделаю тебе больно, Низа, правда!

За этим весьма неуклюжим обращением скрывался страх: неужели ему вновь придется убеждать ее в своих чувствах?

– Я знаю, – безразличным тоном отозвалась Низа. В темноте Руизу не удалось увидеть выражение ее лица.

– Я говорю правду, – беспомощно повторил он. На этот раз девушка даже не сочла нужным ответить.

Предводитель еще немного подождал, потом, испытывая крайнюю неловкость, отправился на корму, осторожно переступив через мирно похрапывающих Дольмаэро и Мольнеха. Эйндиукс, пристроившийся на центральной скамье, встретил своего товарища по плаванию дружелюбным кивком. Руизу пришло в голову, что он никогда не видел кока спящим.

Свен посапывал, тесно прижавшись к Гундреду. Мальчишка напоминал щенка, уснувшего у ног хозяина, и бывший агент невольно улыбнулся. Второй помощник пока еще умудрялся придерживаться нужного курса, хотя ветер упал и лодка двигалась весьма неспешно.

– Наконец-то, – сказал он. – Я уже собирался послать за тобой кого-нибудь и как раз сейчас обдумывал, кого мне не жалко потерять, – ведь мой посланник мог ненароком наступить на одну из твоих гадюк. Нелегко принять подобное решение. Вот, например, Свен – абсолютно бесполезное существо, но он, по крайней мере, не пытался меня отравить или огреть по башке.

Несмотря на неприятный смысл, речь Гундреда звучала весело и непринужденно, Руиз устроился поудобнее и взялся за весло. Он заметил, что курс изменился, теперь они двигались на восток, что казалось весьма странным.

– В чем дело, Гундред?

– Посмотри на север. Видишь маяки Родериго?

Бывший агент с трудом разглядел холодные зеленые огоньки, мерцающие на горизонте. Внезапно он ощутил в груди леденящий комок ужаса, а лоб, несмотря на ночную прохладу, покрылся капельками пота.

– А-а-а… – протянул он.

– И это все? Ты на редкость хладнокровное существо. Я при виде этих светлячков вспоминаю богов своего отца и молюсь, надеясь на то, что у них на Сууке тоже имеется сфера влияния. В конце концов, они ведь водяные боги, а эта субстанция напоминает воду, по крайней мере на первый взгляд.

Руиз невольно усмехнулся, затем снова посмотрел на зловещие огни.

– Почему мы очутились так близко? Помнится, прокладывая курс, ты старался обойти Родериго.

Второй помощник уже не улыбался.

– Навигатор сдох, Руиз. Но перед этим выдал информацию, что мы достаточно далеко от опасного места. Варианта всего два: либо здесь имеется сильное, не обозначенное на карте течение, которое подхватило нас уже после того, как я получил последние координаты, – это в принципе возможно, но маловероятно… Либо… гетманы Родериго обнаружили нас и смогли повлиять на показания приборов.

– Этого только не хватало!

– Да уж, – мрачно отозвался Гундред.

– Что мы можем сделать?

– Немногое. Будем надеяться, что это все же течение. Попробуем выжать из нашего корыта все, на что оно способно, и убраться восвояси. А еще срочно обратимся в какую-нибудь веру и помолимся за спасение наших грешных душ.

– Угу. Моряк хмыкнул.

– Несмотря на твои многочисленные таланты в разных областях, собеседник никудышный. Пойду-ка я сосну. Возможно, это последняя ночь на свободе. Придерживайся этого курса и разбуди меня на заре, если только ветер не переменится.

Он закутался в одеяло и мгновенно уснул.

Чуть позже Эйндиукс вытащил свою маленькую серебряную флейту и заиграл. Грустная, странно завораживающая мелодия отвлекла Руиза от мрачных мыслей. Вариации одной и той же темы звучали целый час, но бывшему агенту не наскучила необычная музыка. Наконец кок убрал, флейту и кивнул Руизу, своему единственному слушателю.

Лодка шла на юг, и через некоторое время маяки скрылись из виду.

Перед рассветом послышался зловещий звук мощных моторов.

Лодка-ловушка с острова Родериго внезапно появилась из темноты – огни на приземистом низком корпусе судна не горели. Грубый голос прокричал в мегафон команду: им велено было приготовиться к переходу на чужой борт.

Руиз отбросил рулевое весло. Вот теперь ситуация действительно безнадежна. У родеригианцев наверняка имелись электрошоковые сети и шоковые липучки, так что любое сопротивление будет подавлено в зародыше. Он встал на ноги, внезапно ощутив страшную усталость. Может, стоит прыгнуть за борт и позволить морской пучине оборвать наконец бессмысленный поток его бесполезной жизни?

– Что происходит? – спросила Низа тоненьким, испуганным голоском.

Юнга подавил рыдание.

Руиз глубоко вздохнул. Он просто не имеет права поступить таким образом. Кроме того, врагов наверняка сопровождает свора рыб-ищеек, они мигом выудят беглеца из воды.

– Никакого героизма, – прошипел Гундред. – Возможно, кому-то из нас удастся выжить, если мы докажем, что можем принести пользу.

– Ты прав, – согласился бывший агент. Гундред похлопал его по плечу.

– Прости, дружище, я надеялся на другой конец. Руиз встряхнулся.

– Я знаю.

Он попытался припомнить все, что когда-либо слышал о работорговцах с Родериго. Во время предыдущих посещений Суука Руизу не приходилось иметь с ними дела. Его работодатели, впрочем, как и другие крупные корпорации, не отличались особой щепетильностью, но даже они не желали опускаться ниже определенного уровня.

Родеригианцы приобрели печальную известность во всей пангалактике. Они занимались разведением человекообразных существ, которых затем использовали в различных противозаконных операциях. Кроме того, именно они были главными поставщиками рабов со стертой личностью для войск специального назначения замка Дельт. В казармах острова постоянно устраивались жесточайшие состязания на выживание между пленниками. Работорговцев поддерживали людоеды из Лезвий Нампа, для которых те специально откармливали пленников, не подходящих для других целей.

Родеригианцы поставляли двойников любому, кто мог заплатить требуемую цену. Богачи нередко платили бешеные деньги за живых марионеток – клонов своих злейших врагов. Их услугами пользовались также влюбленные, потерявшие надежду на взаимность.

Работорговцы славились потрясающим умением наживаться на несчастьях других людей. Лучшей добычей считался ребенок из состоятельной пангалактической семьи. С малыша немедленно делалась серия дублей. Получив выкуп и возвратив дитя родителям, торговцы снимали на голопленку пытки и казнь одного из двойников. Очень немногие могли выдержать зрелище страданий, испытываемых существом, являвшимся в какой-то мере их плотью и кровью.

Не один истерзанный родитель готов был потратить целое состояние на разрушение проклятого острова. Поэтому работорговцам пришлось всерьез заняться усовершенствованием системы безопасности. Зато теперь они процветали в своей цитадели из стекла, бетона и стали.

На борту лодки-ловушки появились двое мужчин в сверкающих зеркальных скафандрах, с тяжелыми парализаторами в руках.

– Порядок, – сказал первый. – Поднимайтесь сюда. По одному.

С борта спустилась лестница.

Гундред адресовал Руизу кривую улыбку.

– Если нам больше не суждено увидеться… Мы неплохо провели время.

на роли, которую собирался сыграть. Предводитель беглецов сгорбил плечи, согнул спину, руки его задрожали, а лицо исказилось от ужаса.

Фараонцы посмотрели на него сперва с удивлением, затем с презрением. Низа, поморщившись, отвернулась. Руизу не пришлось особенно стараться, чтобы заставить глаза наполниться слезами унижения.

Гундред медленно вскарабкался на борт лодки, где его немедленно схватили за руки и потащили к цепочке смирительных пузырей, болтающихся возле каюты.

Они привязали моряка к одному из них с той ловкостью и сноровкой, которая достигается лишь долгой практикой.

Затем похитители вернулись к поручням.

– Следующий! – рявкнул главарь. – Поживее, не то отведаете нейронного кнута.

Руиз покинул спасательную шлюпку последним. Он скользил и прижимался к трапу, как будто конечности отказывались служить. Пленник чуть было не свалился в море, и один из работорговцев, схватив его за руку, презрительно заметил:

– Здоровый мужик, а ведет себя как младенец!

– Простите, простите, – жалобно бормотал пленник.

Он незаметно огляделся по сторонам. Вся палуба была усеяна автоматическим оружием. Под ногами чувствовалась парализующая решетка. Пока что его актерские способности не могли принести ощутимой пользы.

Ограничители сомкнулись вокруг его конечностей, прижимая к смирительному пузырю. Один из пиратов обыскал пленников при помощи детектора и отобрал ножи у Руиза и Гундреда.

Флейту, найденную у Эйндиукса, небрежно швырнули за борт. Кок сдавленно зашипел, и бывший агент, обернувшись, был искренне потрясен, заметив на лице крохотного человечка выражение всепоглощающей ненависти, впрочем, уже через секунду карлик взял себя в руки и бездумно улыбнулся своим мучителям.

В душе Руиза шевельнулось неприятное подозрение. Похоже, кое-кто из пассажиров спасательной шлюпки наделе являлся совсем не тем, кем казался. Ему отчаянно надоела неопределенность. Но в данный момент было не до головоломок – необходимо как-то выпутываться из сложившейся ситуации. Высокий родеригианец остановился перед ним, сжимая в руках панель запоминающего устройства, и поинтересовался, как его имя и чем он занимался раньше. Руиз ответил голосом, дрожащим от страха:

– Руиз. Мальчик для удовольствий, к вашим услугам, сэр.

Бывший агент почти физически ощутил изумление, охватившее его спутников, но никто из них не попытался опровергнуть это нелепое заявление.

Работорговец невозмутимо кивнул и занес данные в компьютер.

– А ты? – обратился он к Свену.

– Свен, ученик матроса, – ответил юнга.

Руизу почудилось, что под зеркальной маской мелькнула циничная ухмылка.

– Тебе понравится в наших откормочных. Жри, сколько влезет. Жизнь короткая, но очень приятная.

Его, очевидно, порадовало, что в новой партии рабов оказались фокусник и старшина гильдии с Фараона.

– Ценное имущество, – одобрительно кивнул он.

Когда очередь дошла до девушки, она гордо откинула назад изящную головку и коротко представилась:

– Низа, принцесса. Родеригианец искренне развеселился.

– Такого добра у нас навалом, ваше высочество. Будем надеяться, что вы блеснете талантами в каких-либо других областях, а не то вам придется присоединиться к Свену в откормочной.

Наступил черед моряка.

Руиз уже устал удивляться.

Последним работорговец заговорил с Эйндиуксом. Маленький человечек улыбнулся и покачал головой, так убедительно изображая непонимание, что в душе бывшего агента вновь зашевелились прежние подозрения.

Родеригианец попытался воспользоваться многоканальным транслятором. Прибор повторил вопрос на десятке языков, большинство из которых были незнакомы даже Руизу, но кок по-прежнему молча улыбался. Потеряв терпение, работорговец выхватил кнут и потряс им перед лицом коротышки. Тот попытался отпрянуть и тоненьким голоском закричал что-то на неизвестном языке.

– Ну, и что нам с ним делать? – растерянно спросил высокий родеригианец.

– Понятия не имею. Ясно одно – откормочные его не примут. Может, кто-нибудь купит его как забавный сувенир? А пока просто пометь как «неизвестного».

– Как скажешь.

Работорговец нажал кнопку на рукаве скафандрами пузыри медленно поплыли к бронированному люку, открывшемуся на боковой палубе. Руиз Ав спустился в трюм первым, и ноздри его мгновенно уловили знакомый букет запахов: органическая вонь, гниль, затхлость и ни с чем не сравнимые миазмы безнадежного отчаяния.

Трюм освещался тусклыми полосками красного биолюма. Родеригианцы привязали пленников в специальных стойлах и поднялись наверх. Воцарилось молчание. Наконец девушка жалобно простонала:

– Почему?

– Ну-ну, – нарочито весело перебил ее Гундред. – Теперь мы начнем новую, необыкновенно увлекательную жизнь. Наши судьбы – в наших руках. Опытные инструкторы будут внимательно наблюдать, отмечая каждую мелочь, чтобы найти нам наилучшее применение применение. Даже сейчас они наверняка слышат и оценивают каждое слово.

Почему бы и нет?

Руиз с удивлением обнаружил, что мореход не утратил присутствия духа. На что он надеялся? Что Руиз Ав, побывавший в самых разнообразных передрягах, вытащит их из лап родеригианцев?

Свен спросил тихим, испуганным голосом:

– А как насчет меня? Как ты думаешь, что такое откормочные?

Бывшему агенту стало жаль мальчишку, он не знал, что можно ответить человеку, обреченному на страшную гибель.

Бодрый тон, которым второй помощник всегда разговаривал с юнгой, не изменился и сейчас.

– Кто может знать наверняка? Возможно, так называются казармы для тех, чьи таланты еще не определились. Успокойся. Родеригианцы не позволят тебе есть хлеб даром, в этом я уверен.

Свен заметно успокоился. Хотя надо быть феерическим глупцом, чтобы проглотить объяснение, придуманное Гундредом.

Атмосфера в трюме невероятно тяготила бывшего агента. Ему мерещились призраки бывших пассажиров, которые столпились вокруг, касаясь его холодными, бескровными пальцами.

Он вздрогнул и попытался сосредоточиться на изобретении какого-нибудь плана. Ничего не приходило в голову. Оставалось надеяться на то, что работорговцы сочтут его безвредным и ослабят надзор, после чего удастся отыскать подходящую лазейку. К сожалению, эти люди не отличались доверчивостью. Многочисленные наемные убийцы, подсылавшиеся к островным владыкам, гетманам, ни разу не добились успеха. Гетманы жили долго и умирали, как правило, своей смертью.

Примерно через час гул моторов смолк, и судно замедлило ход. На палубе послышался топот ног и голоса, которые выкрикивали команды.

Люк открылся, пленники зажмурились, ослепленные ярким солнцем.

– Пора прощаться, – быстро сказал Гундред. – Мне будет не хватать вас всех, даже твоих гадюк, Руиз, даже Свена и, прости меня, Боже, отравителя Эйндиукса.

– Прощай, – дрожащим голосом отозвался Руиз. Все остальные промолчали.

На ступеньках появилась пара сапог, сшитых из богато отделанной шкуры маргара, а за ними и их хозяйка, женщина в черном мундире гетмана.

Она грациозно спустилась по трапу и остановилась, чтобы рассмотреть новых невольников. На миг женщина застыла в полоске света, словно предлагая полюбоваться собой.

Руиз прекрасно понимал, какое чудовище, лишенное человеческих чувств, находится перед ним. И все же бывший агент не мог не отметить потрясающую красоту новой хозяйки. Смуглое лицо с резкими чертами обрамляла искусно растрепанная грива волос. На макушке они были окрашены в кроваво-красный цвет, в середине носили красновато-коричневый оттенок, а концы выглядели такими же черными, как у Низы. Внезапно Руиз понял, что цвет волос гетмана в точности имитирует все оттенки засыхающей крови.

В правом ухе женщины переливалась серьга из нескольких крупных рубинов, на скуле белел шрам в виде крохотной звездочки. Тело было худощавым и сильным. Весь ее облик производил впечатление варварской пышности.

Кто-то негромко произнес:

– Свет.

Моментально зажглись ослепительно яркие лампы, заставив, пленников от неожиданности зажмуриться.

Когда Руиз вновь обрел способность видеть, он обнаружил, что женщина стоит перед ним и сверлит его каменно-непроницаемым взглядом черных глаз. Рядом с ней находился еще один родеригианец, седой и сморщенный. Тело старика покрывали тугие узелки мышц, а умные глаза, немного напоминавшие волчьи, казалось, подмечали каждую мелочь. Бывший агент понял, что перед ним персональный глашатай и глава охраны гетмана.

– Я – Геджас, – произнес тот неожиданно мягким голосом. – Я говорю от имени вашей хозяйки. Ее имя – Желтый Лист.

Он коротко поклонился женщине.

Та кивнула, наградив пленников лишенным всякого выражения взором.

Потом ее холодные глаза снова обратились к Руизу. Бывший агент без труда прикинулся человеком, потерявшим голову от страха. Мысленно он попытался уговорить сам себя, что в глазах женщины не было напряженного внимания, но ведь именно его она рассматривает особенно пристально!

Время, казалось, замерло. Наконец хозяйка отвела глаза в сторону и медленно направилась к лестнице. Ее движения поражали немалой силой и грациозностью. Невольная дрожь пробежала по телу бывшего агента. Он подумал, что даже здесь, на Сууке, судьба ни разу не сталкивала его со столь опасным существом.

Геджас дождался момента, когда сапоги гетмана скроются в палубном люке, и вновь заговорил:

– Сейчас казармы для рабов переполнены. Пока не освободятся дрессировочные площадки, вас будут содержать в загоне для свежей добычи. Мое дело – помочь вам пережить начальный этап. У прилежных учеников есть шанс остаться в живых. – Он одарил невольных слушателей ледяной улыбкой. – Основные правила запомнить не сложно. Не пытайтесь бунтовать и не раздражайте нас непослушанием. Надеюсь, всем понятно? У кого есть вопросы?

Свен произнес тоненьким, дрожащим голоском:

– Сэр? Я…

Быстрота реакции Геджаса поразила даже Руиза. Он выхватил крохотный ножичек и одним молниеносным движением распорол мальчику горло. Из раны брызнула струйка крови, но родеригианец тут же прижал к надрезу самоприсасывающуюся помпу. Специальный сосуд моментально наполнился кровью.

Не в силах отвести взгляд, Руиз смотрел на побелевшее, полное ужаса лицо юнги. Свен хрипел и давился, не имея возможности даже закричать. Видимо, нож работорговца рассек гортань и голосовые связки. Конечности несчастного конвульсивно дергались в тисках ограничителя, немного крови вытекло изо рта. Через несколько мгновений глаза мальчика погасли, тело расслабилось.

– Вот так, – спокойно произнес Геджас. – Считайте это первым уроком. Умная тварь не задает вопросов, она просто выполняет приказания. Конечно, этот сопляк все равно предназначался на мясо, а некоторые из вас, вероятно, считают себя более ценной добычей. Так вот запомните: свободный крюк в рефрижераторных найдется для каждого. Мы не обеднеем, даже если за жалкие гроши продадим ваши останки Лезвиям Нампа. – Улыбка работорговца превратилась в омерзительный оскал. – Теперь вы отправитесь в сектор свежей добычи. Лучше проделать это во сне. Согласно нашим правилам безопасности, чем меньше знает каждая тварь, тем лучше.

Он коснулся контрольной панели на запястье, и Руиз услышал шипение инъектора у плеча.

Бывший агент не пытался бороться с забвением.

Кореана почувствовала, как огромная радость до боли сжала сердце.

– Они действительно поймали его? – едва дыша спросила женщина.

Мармо тревожно заерзал его сервомоторы жалобно взвизгнули.

– Хорошенько подумай, прежде чем действовать. Гетманы назначили абсурдно высокую цену за Руиза Ава. Кроме того, они настаивают на твоем приезде. Все это кажется мне весьма подозрительным. Почему родеригианцы не могут просто возвратить тебе твою собственность?

Кореана нахмурилась.

– Разумеется, мы примем меры предосторожности. Я не так глупа, чтобы заявиться на Родериго с дружеским визитом, поверив честному слову гетманов. Что же касается цены – работорговцы наверняка знают о том, что их пленника разыскивают владыки Моревейника. Возможно, именно поэтому они хотят продать его подальше от города. Впрочем, ради того чтобы добраться до этого подонка, я готова спуститься даже в ад.

– Ты меня успокоила, – сухо произнес киборг, – И каковы же твои намерения? Вынужден напомнить, что далеко не все отличаются таким присутствием духа, как отважная Кореана Хейкларо. Вот я, например, откровенно трушу. Тебе придется придумать очень хороший план, прежде чем я соглашусь отправиться на Родериго.

Изумление, испытанное женщиной, затмило даже радость, которую она ощутила, узнав о поимке беглеца. Впервые за многие годы Мармо осмелился на столь дерзкие речи.

Глава пятая

Руиз Ав приходил в себя медленней, чем обычно.

Глаза постепенно привыкли к кроваво-красному свету. В теплом воздухе чувствовался запах дезинфицирующих средств. Негромкий гул множества голосов казался естественным явлением, словно шум моря или ветер в кронах деревьев.

Пленник поднял голову и осмотрелся. Остальные аккуратными рядами лежали на возвышении из серого пластика. Как и на нем самом, на его спутниках не было никакой одежды.

От кучек людей, в беспорядке валявшихся прямо на полу, поднимался густой пар, и определить истинные размеры помещения не удавалось. Некоторые бесцельно бродили по залу или, собравшись в группы, настороженно перешептывались, но большинство несчастных, похоже, потеряли интерес к жизни.

Руиз медленно сел, мышцы его протестующе заныли. Интересно, сколько времени он находился в бессознательном состоянии? Он чувствовал себя гораздо хуже, чем после нескольких часов наркотического опьянения. Может, Геджас не поверил в его легенду и велел вколоть подозрительному пленнику специальное расслабляющее средство? Бывший агент помассировал руки и ноги, стараясь хоть немного восстановить нарушенное кровообращение. К тому времени как ему удалось прогнать окоченение, Гундред начал подавать признаки жизни, и Руиз помог товарищу по несчастью подняться на ноги.

– O-ox, – простонал тот. – Неужели это было необходимо?

– Так сказали наши хозяева, – дрожащим голосом ответил бывший агент, стараясь не выходить из роли изнеженного мальчика для наслаждений.

– Прекрати, – резко произнес второй помощник. – Они не следят за тем, что творится в этих скотских загонах. Если только галактика не окончательно спятила, мы не представляем особой ценности для родеригианцев. Так что прекрати надрываться, твои актерские способности не принесут никакой пользы. Лучше помоги мне сесть.

– Почему ты так уверен? – спросил Руиз, протягивая ему руку.

– Я изучал родеригданцев в университете, прежде чем решил, что мое подлинное призвание – плавать на самой ржавой лохани, которая когда-либо бороздила водные просторы Суука. Так вот, мои профессора в один голос твердили, что милейшие обитатели этой цитадели добровольно отказались от права называться людьми. Поэтому нас заставили прослушать курс «Самопроизвольная эволюция. Отчуждение от гуманоидного облика». По-моему, он назывался именно так.

Слабый лучик надежды мелькнул во тьме почти безнадежной ситуации. Наверняка знания Гундреда им очень помогут.

– Что ты еще о них знаешь? – жадно спросил бывший агент.

Как будто прочитав мысли собеседника, второй помощник холодно ответил:

– Если мне вспомнится что-нибудь полезное, я обязательно тебе сообщу, но только в том случае, если ты умеришь свою жажду деятельности. Мы не выживем, если ты не сможешь взять себя в руки.

– Постараюсь изо всех сил, – пообещал Руиз.

Вскоре проснулась Низа. Девушка села, поспешно подавив стон, лицо ее исказилось от боли. Заметив, что Руиз и Гундред обнажены, пленница испуганно отпрянула.

– Не бойся, – успокоил ее моряк. – Даже если бы я не был человеком, предпочитающим однополую любовь, ты все равно можешь не опасаться навязчивого внимания с моей стороны. Впрочем, как и со стороны того, чьи ласки доставили бы тебе удовольствие, – он покосился на Руиза. – Наши хозяева не одобряют бесконтрольных радостей бытия, поэтому они насыщают воздух веществами, отключающими половое влечение.

– Ясно, – произнесла девушка, но на лице ее сохранилось прежнее настороженное выражение.

Руиз пристально посмотрел на возлюбленную. Он по-прежнему наслаждался видом ее прекрасного тела, но точно так же он мог любоваться гениальным творением художника или скульптора. Исчезло желание, его сменила ненависть к тем, кто украл у него это драгоценное чувство.

Очевидно, эти эмоции отразились у него на лице, потому что Гундред похлопал его по плечу и успокаивающе произнес:

– Спокойствие, Руиз, главное – спокойствие. Родеригианцы отняли у нас почти все. Но то немногое, что у нас осталось, мы должны сохранить.

Бывший агент глубоко вздохнул и кивнул.

Остальные медленно, со стонами и кашлем, приходили в себя. Только Эйндиукс оставался неподвижным и немым, напоминая бронзовую статуэтку. Чуть погодя Руиз забеспокоился, уж не погубили ли кока те химикаты, которые им впрыснули. Он опустился на колени возле маленького человечка.

Дыхание Эйндиукса казалось слабым и поверхностным. Бывший агент с трудом нащупал тоненькую ниточку пульса. Тут ему почудилось, что человечек приоткрыл правый глаз – совсем чуть-чуть, еле заметно, но в этой щелочке блеснул зрачок, а не закатившиеся белки человека, лежащего в глубоком обмороке. Прежде чем Руиз смог проверить свое предположение, глаз снова закрылся, но Руиз был уверен, что кок подмигнул товарищу по плену.

Что, отравитель жив? – поинтересовался Гундред.

– По-моему, да. Ну, и что теперь? Мореход кисло улыбнулся.

– Будем ждать. Что же еще.

Мольнех встал и потянулся всем своим тощим телом.

– А они собираются нас кормить? – спросил он прежним бодрым голосом.

Руиз пожал плечами.

– Спроси у Гундреда. Именно он знаток нравов наших хозяев.

Моряк нахмурился.

– Вы напрасно считаете меня специалистом. Тридцать лет я пытался забыть то, что когда-то выучил. Однако нам говорили, что родеригианцы используют систему питания по требованию. Где-то неподалеку ты найдешь корзинку, полную питательных гранул или шариков. Поищи.

Фокусника как будто не слишком обеспокоил неприязненный тон Гундреда.

– Спасибо, обязательно, – сказал он и торопливо пошел прочь.

Второй помощник внимательно следил за ним, прищурив глаз.

– Из твоих гадюк эта мне нравится меньше всех. Уж слишком он напоминает единокровного брата смерти.

Наконец очнулся Дольмаэро. Лицо его побледнело и покрылось потом.

– Иногда внешность обманчива, – слабым голосом заметил он. – Из всех иллюзионистов, с которыми мне приходилось работать, у Мольнеха самое доброе сердце. Он, по крайней мере, не обращается с простыми людьми, как с клопами.

– Возможно. Ты его знаешь лучше, – согласился Гундред. – Но мне при виде его становится не по себе, и виной тому не просто его очаровательное личико.

– Ты и сам не красавец, – кисло сказала Низа. Мореход рассмеялся, на этот раз совершенно искренне.

– Верно. Хотя сейчас я выгляжу лучше, чем раньше.

Он открыл рот, продемонстрировав ряд блестящих белых зубов.

– Наши хозяева сняли мои фальшивые гнилые челюсти. Теперь я уже меньше похож на настоящего пирата, а? И если у кого-то из вас были подкорковые мозговые усилители или имплантированное оружие, вы их лишились. К счастью, никто не находился в зависимости от механических органов, иначе его уже не было бы в живых.

– О чем он говорит? – спросил Дольмаэро, сжимая ладонями виски.

– Некоторые жители пангалактики носят в своих телах разные устройства – оружие или коммуникационные приборы. А те, у кого не хватает денег на новые органы из собственных клонов, скажем на новое сердце, ставят механические протезы.

Низа пристально посмотрела на возлюбленного и серьезно спросила:

– А твое сердце из плоти, не из стали?

– Из плоти, – ответил Руиз.

Она замолчала. Бывший агент очень хотел бы узнать, какие мысли бродили сейчас в этой очаровательной головке и почему любовники опять стали такими чужими друг для друга. Неужели в этой перемене повинны генши?

Дольмаэро поднял глаза.

– В чем дело, Руиз Ав?

– Ничего особенного, – пробормотал тот.

– А-а-а, ладно, – старшина гильдии повернулся к Гундреду. – Ты, видимо, немало знаешь о тех, кто нас захватил. Можно задать тебе несколько вопросов?

– Я спрошу вашего предводителя, что он думает по этому поводу. А, Руиз?

– Дольмаэро—уравновешенный и неглупый человек, – серьезно ответил бывший агент. – Он обладает замечательной способностью рассматривать вещи под необычным углом. Кто знает, может, у него имеются любопытные наблюдения, которые принесут пользу всем нам.

Гундред дружелюбно кивнул.

– Почему бы и нет? Давай, спрашивай. Старшина гильдии задумчиво потер подбородок.

– Мы во власти рабовладельцев?

– Это точно, если не сказать хуже, – согласился моряк.

– И они предназначают нас… для чего? Теперь Гундред смутился.

– Раньше я бы ответил, что они продадут нас тому, кто больше заплатит. Или отвезут к Лезвиям Нампа, если не найдут покупателей. Но теперь… Я не вполне уверен, есть тут кое-какие странности.

Руиз почувствовал, как что-то зашевелилось в глубине сознания. Какая-то параноидальная извилина в мозгу пыталась вселить в него уверенность, что все силы вселенной стремятся погасить частичку жизни, именуемую Руизом Авом. Обычно он безжалостно давил подобные мысли. Они могли привести к помешательству, а главное, снизить эффективность его действий. Однако, похоже, ситуация изменилась.

– Что ты имеешь в виду? – как можно спокойнее спросил бывший агент.

– Ну, во-первых, Желтый Лист. Почему гетман ее ранга проявляет интерес к столь жалкой кучке пленников? Прошу прощения, но никто из нас не может считаться ценной добычей.

Дольмаэро нахмурился.

– Руиз Ав говорил, что мы, члены труппы фокусников с Фараона, стоим немалых денег.

– Не сомневаюсь в этом, – кивнул Гундред. – Поверь, я вовсе не пытаюсь вас унизить. И все же… сами гетманы занимаются только очень серьезными делами. Обычными торговыми сделками ведают такие «голоса», как Геджас.

– «Голоса»? Что это значит?

– А-а-а… это один из наиболее интересных элементов родеригианской культуры, – менторским тоном пояснил бывший ученый.

Руиз вдруг ясно представил его на кафедре, читающим лекцию прилежным студентам. Хотя человек, обладавший меньшим жизненным опытом, по-прежнему видел бы перед собой только мошенника с покрытым вульгарными матросскими татуировками телом.

– Видите ли, – продолжал Гундред, – на Родериго, больше, чем в каком-либо другом уголке вселенной, процветают интриги, жестокость, предательство. Гетманы помешаны на проблемах безопасности и секретности. Когда новый член организации проходит посвящение, ему удаляют язык и гортань, чтобы он никогда не смог открыть посторонним секретную информацию. Отсюда «голоса», то есть люди, специально обученные угадывать желания гетмана и говорить за него!

Дольмаэро выпучил глаза от удивления.

– Гетман не может произнести ни слова?

– Никогда. Разумеется, сейчас это не больше чем стимул. Он ведь может воспользоваться компьютером или вокализатором. И все же вот вам еще одно доказательство того, что родеригианцы перестали быть людьми.