Текст книги "Беременная для альфы (СИ)"
Автор книги: Реста Ребехар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Суровый взгляд Егора немного смягчился. Оборотень, кажется, поверил, что я ни за что не рискнула бы своей крохой. И так оно и было, но… Но в том, что произошло на самом деле, мне было жутко стыдно признаваться! В конце концов, ему-то ничего не грозит! Значит, пусть и дальше не знает, какую глупость я сделала, доверившись суккубе.
Однако врач не спешил так же легко верить мне. Его взгляд оставался пронзительным и подозрительным.
– Говорите, не знали? Странно… Похоже, что вы приняли афродизиак непосредственно перед тем, как попали в больницу. Обычно влюбленные пары стремятся разнообразить свою половую жизнь…
Егор кашлянул. Врач умолк и вздохнул:
– Впрочем, это не мое дело. Должен только предостеречь вас на будущее. Вам нужно избегать любых сексуальных стимуляторов в любом виде…
– Что. С. Моим. Ребенком?! – громко повторила я. Не нравилось мне, что доктор продолжает говорить о другом, а не о том самом важном, что волновало меня сейчас больше всего.
– Плод жив, – наконец соизволил сообщить медик. Но прежде, чем гора свалилась с моих плеч, добавил: – Однако вам придется пройти ряд обследований через неделю, две недели и месяц после отравления. Оно могло повлиять на развитие органов ребенка…
– Что?
Если бы я не лежала на кровати, я бы упала. На развитие органов моего ребенка? То есть из-за безголовости своей мамаши мой малыш может родиться больным? О боги, нет! Только не это!
– Пока беспокоиться не о чем, вас вовремя доставили в больницу, и мы минимизировали риск, – попытался успокоить врач. – Но подобные афродизиаки могут навредить детям различных рас, таких как нимфы, феи и оборотни. Отклонения приводят к тому, что феи, например, теряют способность производить пыльцу, а дети оборотней рождаются не способными на превращения…
Егор заметно побледнел. Наверное, примерил ситуацию на себя. Голова у меня кружилась все сильнее. Ох, знал бы ты…
– А опаснее всего афродизиаки сказываются на детях от смешанных браков, – решил добить меня врач. – Я бы советовал поставить в известность отца ребенка. Возможно, для внутриутробного лечения плода потребуется кровь отца.
Моё сердце забилось так быстро, что я даже не могла его успокоить. Моему малышу, моей кровиночке грозит опасность. А всё из-за чёртового желания быть рядом с Егором! И что я за мать после этого?! Ненависть к себе тугим комом подступила к горлу, меня съедали одновременно столько чувств, что не знала, на какое откликаться. Да, не знала, что афродизиаки могут навредить плоду, но разве это меня от ответственности освобождает? Не нужно было этого делать, не нужно было просить Сашку и вообще… И вообще, зачем я это всё затеяла?!
Но после слов доктора я крепко прижала к себе подушку, попутно представляя, как говорю Егору, что он будет папочкой. Нет, этого не произойдёт! Я же знаю, чем это может закончиться для меня и моего крохи! На несчастье счастья не вырастишь, тем более если это семья.
– А можно… – чувствовала, как задыхаюсь, но глаза всё равно опускала в пол. Не хотелось смотреть на Егора. Казалось, что сможет позорно учуять правду.
– Что? – врач меня перебил, но я на это внимания не обращала. Хотела на него посмотреть, но после моих слов, он, наверное, посчитает меня девушкой лёгкого поведения или чем-то хлеще. Но сказать надо.
– Можно ли обойтись без крови папы малыша? – единственный способ не рассекретить себя – это поступить вот так. Не представляю, если…
– Елизавета, вы должны понимать, что я говорю вам основные медицинские факты, которые, возможно, вам неприятны, – доктор покачал головой. Видимо, понял, к чему это я, но виду не подал. – Я сказал, что такой исход «возможен». Поэтому важно сказать отцу ребёнка. Кто знает, возможно, кровь понадобится немедленно, а он откажется от этого и тогда драгоценное время будет упущено.
– Я понимаю, – голова сама чуть не упала в подушку. Как же я могла так вляпаться. Хотя это «вляпаться» не назовёшь. Это что-то большее. Ну, ничего, с моим крошкой всё будет хорошо. Я просто в этом уверена. Только нужно найти подход к Егору. Говорить ему аккуратно, постепенно. К тому же, я уверена в том, что, если Егор узнает, что ребёнок от него, то не бросит, во всяком случае, в плане крови. А остальное… От остального откажусь, вот!
Впервые за весь разговор я посмотрела на Егора Константиновича, которого «Константиновичем» называть уже совершенно не хотелось. Для меня он должен был стать просто Егором, просто тем, кто подарит мне всю свою любовь, а я – буду любить его в ответ до конца жизни.
Но, стало быть, так мне только казалось. Не знаю, читалось ли это в моих глазах, но… Как оборотень, думаю, он чувствовал моё волнение, однако точно не знал причину. Их слишком много. Ребёнок, волк, моя собственная жизнь.
В его взгляде же я видела настоящее, искреннее сочувствие. Такого я никогда не видела. Мне на секунду показалось, что он действительно меня любит, что вот-вот возьмёт меня за руку и скажет, что всё это просто временные трудности и на самом деле мы будем вместе до конца. Что-то искреннее, настоящая вспышка показалась во взгляде. Я наблюдала за этим, ничего не говоря вслух и забывая о том, что со мной происходит. На несколько секунд он заставил меня забыть обо всём. Потрясающий мужчина. Мне б такого.
Вдруг, дверь отворилась, и, видимо, отворяли её с ноги.
Нет. С копыта!
На пороге палаты показался потрёпанный, покрасневший, сжимающий в руках скудненький букетик полевых цветочков, Валера. О, нет, только его тут не хватало!
– Лииииза, моя дорогаяяяя, – козлик как всегда блеял, но тут-то от волнения. Сейчас я его понимала, но то, что он приехал сюда… Ох, зачем же, а?
– А это, я полагаю, отец ребёнка? – доктор, наверное, издевался, но несмотря ни на что, со словами «Елизавета, отдыхайте», удалился.
Егор тем временем аккуратно, почти невесомо, положил руку на моё плечо.
– Мне тоже нужно идти. Врачи должны взять у меня ещё один анализ крови, на контрасте, – тёплая рука соскользнула с мягкой ткани больничной одежды, и я печально выдохнула. Нет, он прав, я должна поговорить с Валерой один на один. Вот только как это сделать, если он – упёртый козёл, который не понимает слова «нет»? Что же, придётся ещё раз популярно объяснить и расставить все точки над «ё».
Настал самый ужасный момент. Я осталась с Валерой наедине, не решаясь сказать ему всего, что у меня на душе. Честно? Да я готова была ему рассказать, что ребёнок от Егора, настолько мне не хотелось находиться с ним рядом. Может, козлик испугается оборотневой наследственности и засверкает пятками? Ой, что-то я в это не верю. Тем более сразу настучит моей маме, а в нашей семье нимфа должна быть только с сатиром.
– Лииизонька, – его противный голос. Противнее стали только его объятья, особенно волосатые тонкие руки, которые с руками Егора ни в какое сравнение не шли. У оборотня крепкие, сильные пальцы, мощные плечи и тонкие нити мускулов виднеются под кожей. Это всегда смотрелось сексуально и возбуждающе, а тут… Хочешь попрощаться с возбуждением – посмотри на Валеру.
– Валера, – попыталась отстраниться от него, но тонкие руки что-то не спешили от меня отлипать. Ну и дела…
– Я переживал, переееживал, – начал блеять. Точно переживал. Но сейчас мне его не нужно жалеть, наоборот сказать всё, что я думаю. Иначе он никогда от меня не отстанет!
– Валера, нам нужно поговорить! – не рассчитала громкость. У сатира дёрнулся уголок глаза.
– Да, моя дорогая, – руки плавно переползли на мою ладонь и стали медленно и неприятно гладить её. Такое чувство, что я засунула руку в мешок крахмала. Так. Не волноваться, не волноваться, высказать ему всё в жесткой форме.
– Валера! Я приняла решение! Мы должны расстаться и это не обсуждается! – для наглядности даже топнула ножкой, но на Валеру это не подействовало.
– Лизонька, да что ты такое говоришь?! – он явно не воспринял это серьёзно. Зря.
– Валера, я не шучу! – поднялась и начала медленно, но уверенно переключаться на статус «капризная стерва». Может, хоть так получится. – Я долго думала над этим…
Долго, ага.
– Я уверена, что у нас нет никакого будущего! Ребёнка я поставлю на ноги сама. Да, сама разберусь, – сомкнула руки на груди, серьёзно посматривая на сатирчика.
– Лизонька, солнышко, ты не можешь этого сделать! – качал головой и почёсывал бородку.
– Могу! – снова топнула ножкой, но более уверенно. – Сам посуди! Где ты работаешь?! Да нигде по сути! У тебя нет стабильной зарплаты, нет хорошего дохода. Я что, своему ребёнку враг?! Ты не можешь быть отцом моего ребёнка, так что я воспитаю его сама! Мне родители помогут. А с тобой нам точно не по пути!
– Дорогая, ну почему же ты раньше не сказала?! Почему молчала?! – он меня чуть не поднял меня в воздух. – Конечно! Музыка – это моё, но… Но я обязательно устроюсь на хорошую работу и докажу тебе, что я стану лучшим папой для твоего ребёнка!
Что. В. Его. Голове?!
Этому козлику пора лечиться! Нет, серьёзно, он вообще не воспринимает моих слов. Ладно, я спокойна, спокойна, спокойна… Волноваться мне сейчас противопоказано, хотя мечты о смертоубийстве одного козлорогого греют душу.
– Валера. Я. Тебя. Не. Люблю.
– Ох, Лизонька, – ничуть не расстроился этот гражданин, – ничего страшного! Мы будем любить нашего малыша, а потом ты и не заметишь, как полюбишь меня!
Нашего малыша? Он правда так сказал?
– Валерушка, – маминым тоном, от которого все знакомые бледнели и впадали в тоску, вопросила я. – Нашего малыша? Ты ничего не перепутал?
Он радостно замотал головой. Так, два варианта. Или Егор в прошлый раз сильно ударил его по голове, или Валера совсем не ладит с лучшим другом человека – мозгом.
Дверь открылась, и в палату вошла молоденькая медсестричка.
– Вам нужно выйти, – строя глазки кумиру миллионов, которые даже не подозревают о существовании своей звезды, она подошла ко мне. – Требуется взять ещё немного крови на контроль, а после мы вас выпишем.
Девочка, да если он тебе так понравился, то забирай! Жаль, что Валера не согласится, хотя свою бороденку распустил, да и глазки заблестели.
– Конечно-конечно! Лизонька, а ты помни, что все будет хорошо, я рядом и никогда тебя не брошу!
Была бы оборотнем – зарычала! Но я всего лишь скромная нимфа, такого не умею, хотя пора бы научиться. Мама вон похлеще всяких умеет козликов на место ставить.
Хорошо, что Валера больше ничего не говорил, послал мне воздушный поцелуй, подмигнул медсестре и сбежал.
– Как я вам завидую, – выдохнула девушка, перевязывая руку выше локтя. – Два таких парня… Я бы и одному была рада. А вы ведь нимфа, да? Сатир – ваш муж? А оборотень – любовник? Оба такие горячие, как вы вообще сможете выбрать, не представляю!
Ответить хотелось очень резко, но вид иглы в её руках вызвал слабость и панику, и я решила промолчать. Всё же холодное оружие, промахнется мимо вены, буду истыканная и некрасивая.
Под действием буквально усыпляющего голоса медсестры, я потихоньку начинала успокаиваться. Внешне, во всяком случае. Валера – это реальная проблема. Я же так хотела отделаться от него, ударила по самому больному для любого мужчины – умение зарабатывать и обеспечивать семью. Вот Егор бы справился, а Валера… В этом я сомневалась. Нет, конечно, дело не в уровне альфасамцовости, а в трудоспособности. Нет, серьёзно, неужели у Валеры что-то получится? Да нет, конечно же! Он просто будет делать вид, что работает и будет продолжать «любить» меня. Ой, «любить», буэ. Меня чуть не вырвало от этой мысли. А в моём состоянии это ещё тот показатель.
– Расслабьтесь, – медсестра нежно положила руку мне на плечо, аккуратно проводя процедуру. Я старалась не смотреть, потому что мне сейчас не до этого. Нужно найти верный способ избавиться от сатира. Да что ж он такой упёртый! Может, в нём проснулся внутренний альфа-самец? Да куда там, это же Валера! Не хочу быть с ним! Даже, если мать и отец будут против, я всё равно не выйду за него. Лучше уж самой вертеться. Тем более я хороший специалист, везде пригожусь.
Но сатир действительно не давал мне покоя. Вот как мне наладить жизнь, если он рядом мешается? Можно, конечно…
Только я подумала о хорошем способе избавиться от Валеры, как из коридора послышался громкий звук, а после – жалобное блеянье.
И принадлежало оно Валере…
Глава 10
Егор
В коридоре я остановился. Нужно было идти, сдавать ещё один анализ крови, чтобы эти кретины наконец определили, что со мной все будет в порядке. И с Лизой.
Ее имя ударило под дых. Я нарушил все свои принципы и теперь не понимаю ни себя, ни того, как я мог допустить, чтобы эта нимфа заняла столько места в моей жизни.
Вся моя жизнь – это правила: моей семьи, стаи, свои собственные. Девочки на одну ночь всегда были, без этого никуда при моем ритме жизни. В том гребаном переулке я последовал зову чести, и спас попавшую в беду телочку. Вот только никак не ожидал, что встреча обернётся сжигающим все схемы ударом тока. Она прошла по моему телу и душе, оставив след, который мне теперь не вытравить. Всего одна ночь сумасшедшего траха, и я растекся словно щенок, впервые увидавший сиськи. Какая глупость! Но я не мог её забыть, сорвался в командировку, которая могла бы и подождать. А все в надежде, что забуду случайную девку. Девочку. Малышку с соблазнительной улыбкой.
Кто же мог подозревать, что все так обернётся! Лиза работает на меня, я вижу её каждый день и… И она ждёт ребёнка от другого!
В памяти возникли кадры того, как я, словно безумец, наслаждался её телом, и чувство вины захлестнуло с головой. Она такая нежная, такая мягкая, честная и искренняя, а я воспользовался её слабостью!
Мимо прошла симпатичная медсестричка, подмигнула мне. В другой ситуации член бы тотчас дернулся, совсем не тонко намекая, что пора снять стресс, но сейчас все мысли были заняты одной нимфочкой. Я боялся, что зелье, вызвавшее такое мощное возбуждение может навредить её ребёнку.
– Ты сам вредишь её ребёнку! – прошипел я, ударяя кулаком в стену.
Оказавшийся рядом пациент прошёл мимо, прижимаясь к стеночке. Извинился, но как скрыть проступившую на руках шерсть? Того и гляди, отправят в клинику, лечить расшатанные нервы…
А она там с этим козликом, своим женихом. Отвращение тут же подняло голову, нашептывая, что это сатир её не достоин.
Почему я сразу не рассмотрел в этой девушке настоящую королеву? Она не знает, до сих пор не знает того, что я, чёрт меня дери, готов на руках её носить, только бы она была со мной. Как только представлю, как мы просыпаемся вместе с одной кровати, так становится дурно от чувств. И когда ты, Егор, стал такой размазнёй? До этого мог взять любую суку, какая вообще есть. Да любая отдалась бы даже без труда, просто потому что перед ней сильный оборотень, который готов выдрать её со всей звериной яростью. Да, они это любят и всегда просят ещё, достают звонками и чуть ли не приходят в офис, чтобы получить своё, но я ни с кем не бываю дважды. Все они однотипные.
Только не с Лизой. Елизавета, Лиза, Лизонька. Хочется крепко сжать её в объятьях и никуда не отпускать. Проклятые законы, по которым нимфам нужно быть с сатирами. Да я этого Валерия одной левой. Он не пара моей девочке, она для него слишком хороша. Если бы только законы нашего мира были на моей стороне, я бы дал ей всё, что могу. И плевать, что ребёнок не от меня, я бы сделал счастливыми обоих.
Она слишком хороша. Как же я хочу быть с ней и только этот Валера на моём пути. От одного упоминания об этом сатире захотелось оскалиться, откинуть его от моей девочки и разорвать. Хорошо, хотя бы укусить, чтобы точно никогда не смел приближаться к моему сокровищу.
– Что, уже называешь её своей? – задавал вопрос сам себе. Но мне плевать. Я хочу её получить. Хочу, чтобы она целовала меня каждое утро, чтобы у неё был ребёнок и от меня.
Закон суров, но это закон.
Да и у неё есть сатир. Так будет правильнее. Так устроена природа и от этого никуда не денешься.
С этими мыслями я плёлся по коридору. Чёрт возьми, я так долго плутал, что пришёл к её палате. Снова. Это сумасшествие. Я ещё ни по кому так не убивался. И только я подумал об этом, как до меня донеслись крики. Это кричала Лиза. Странный тон, я от неё такого никогда не слышал.
– А с тобой нам точно не по пути! – нимфа снова отказывала Валере, но тот снова её не слушал. Что-то говорил, мямлил и радовался как подросток под тестостероном. И с этим дитём она должна связать свою жизнь? Нет! Ей нужен настоящий мужчина.
Я оскалился, чувствуя, как волк внутри снова просыпается.
– Конечно-конечно! Лизонька, а ты помни, что все будет хорошо, я рядом и никогда тебя не брошу! – от этой фразы когти чуть не расцарапали стенку. Он. Достаёт. Её. Снова.
Проклятье. Клыки снова показались под губами. Я был готов рвать и метать за мою нимфу, разорвать этого козла, чтобы больше никогда не подходил к ней.
Глаза сами зыркнули на него, когда он вышел из палаты. Улыбается, радостный. С чего бы?
– Помнится, Лиза сказала тебе, чтобы ты больше не лез к ней, – еле сдерживал себя, хотя уже начинал рычать. Почему я так хочу защитить её от этого козла? В руках чувствовалось всё больше силы, волк внутри становился всё мощнее, просился принять форму зверя и сделать всё, чтобы сатир и на пушечный выстрел не приблизился к моей нимфе.
– Ээээто ты? – оглянулся на меня Валера, но волка было уже не остановить. Я кинулся на него без промедлений.
Кажется, пока я бил этого козла, он что-то там блеял, но я не обращал внимания. Удар, второй, третий… Хотелось размазать этого кретина по стене, превратить его в кровавое месиво, чтобы он никогда больше не посмел докучать моей девочке…
– Егор! – послышался жалобный оклик Лизы, и меня будто бы холодной водой окатило. – Хватит! – после этого я уже замер, словно изваяние.
Волк, как игривый щенок, потянул меня к ней, едва ли не уши прижав. Валера мешком рухнул на пол, я на него даже не взглянул. Чёрт. Его. Побери! Что со мной вообще происходит, а?!
Я всегда был до неприличия сдержанным, потому что волк во мне был силён, как ни в одном другом оборотне. Если бы не моя выдержка, то я стал бы зверем… А теперь что? Годы самоконтроля пошли к чертям собачьим из-за того, что кто-то посмел не так отнестись к моей нимфе. Моей…
В голове творился настоящий кошмар, я даже не мог ухватиться за какую-то более-менее связную мысль. Перед глазами стояло перепуганное лицо Лизы, а волк по-прежнему тянул меня к ней ближе.
– Прости, – хрипло ввдавил я из себя. – Даже не знаю, что на меня нашло… Прости.
Нимфочка перевела взгляд с меня на Валеру, который, на удивление, не так уж и пострадал… Значит, мои внутренние предохранители так и не сорвало. Это хорошо, просто замечательно.
Баран поднялся на свои копытца и хотел было уже что-то ещё сказать, но Лиза чётко и спокойно произнесла:
– Уходи, – в первый миг мне показалось, что она говорит это мне, но следующая её фраза дала мне понять, что это не так: – Уходи, Валера.
И, надо же, он послушался. Не из страха, что ему ещё от меня достанется, а потому что Лиза так сказала. Вот только не уверен, что уходя отсюда, он уйдёт из её жизни. И, судя по всему, девушке он и даром не сдался… Думаю, это даёт мне право избавить её от надоедливого общества сатира, но, похоже, действовать надо не как первобытный оборотень.
– А теперь ты, – как-то холодно сказала Лиза и коснулась своего ещё плоского животика. – Что с вами происходит, Егор Константинович? Зачем вы лезете в наши с Валерой отношения? Вы понимаете, что такому слабому сатиру совершенно нечего противопоставить оборотню?
Он наглаживала животик и отчитывала меня как мальчишку. А я мог только смотреть на неё и страстно желать. Мне так хотелось сжать её в объятиях, заткнуть ротик поцелуем, утащить к себе в берлогу и никому не отдавать. Подавив пещерные порывы, я сглотнул, продолжая любоваться её строгим, немного взволнованным лицом, и слушать её ровный, с нервным нотками нежный голос.
– Я сама с ним разберусь. Не хочу, чтобы отец моего ребёнка участвовал в драках, – её голос дрогнул.
Дрогнул и я. Лиза не хочет, чтобы я навредил отцу её малыша. Я с силой сжал кулаки, стараясь угомонить взбесившегося зверя внутри. Моя самка защищает недостойного её урода.
Резко пришло отрезвление, словно поток ледяной воды на голову. Ведь я ничуть не лучше Валеры, даже хуже. Ведь я трахал женщину, которая носит ребёнка. Не моего ребёнка. Я просто похотливая безнравственная скотина с интинктом собственника.
– Прости, Лиза. – выдавил через силу, развернулся и почти бегом выбежал из коридора, стремясь оказаться на улице.
Зелье страсти не оправдание. Мои чувства не оправдание. Я чувствовал себя сейчас как подонок, осквернивший храм. Как никогда чётко в моей тупой башке вспыхнула мысль: "Лиза беременна. Ты трахал чужую беременную женщину, грязное животное!".
Я вцепился в волосы и вдохнул воздух сквозь крепко сжатые, до скрипа, зубы. Да это почти так же гадко, если бы я трахнул маму лучшего друга. Черт!
Свежий воздух улицы почти опалил в первую секунду, но потом пришло облегчение, временное. Мне срочно надо выпить! Выпить и поговорить с Иваном! Пусть он тоже скажет, что я моральный урод! И пусть мне от этого полегчает… Блять, как же ноет все внутри и горит…
Глава 11
– Постоянный контроль, покой и никаких стрессов, – через полчаса внушал мне врач, рассматривая результаты очередных анализов.
Я кивала, а на сердце скребли самые чёрные кошки. Выгнала Валеру и обидела Егора, как вообще можно было такое устроить? И он дурак! Не понял, что я хотела ему сказать. Или понял и сбежал, испугавшись ответственности? Фу, Лиза, как так можно думать? Егор совсем не такой, он…
– Хм, Елизавета, вы меня слушаете? – постучал по столу почтенный дядечка-доктор.
– Да, – заерзала на неудобно стуле.
– Хорошо, – видно, что мне он не поверил. – Опасность никуда не ушла, лекарства я выпишу, принимайте строго по рецепту. И поговорите с отцом ребёнка, понимаю, что у оборотней тот ещё нрав, но вам категорически противопоказаны волнения!
– А? Но как вы узнали?
Доктор крякнул, я присмотрелась к нему и покраснела. Думала, что он простой человек, а это фей! Впрочем, чему удивляться, они же детишек любят и вообще добрые и хорошие. С другой стороны, из них лучшие учителя и врачи, так что фею можно было доверять. Но вот то, что он мог просто так узнать, что я беременна от оборотня… Непостижимо!
– Вы связаны, – все же ответил он. – Тонкая, едва различимая нить. И все потому, что вы пренебрегаете мерами безопасности!
Я закивала и стала клясться, что сделаю все, чтобы мой малыш родился здоровым. Мне поверили и отпустили, снабдив целой кипой бумажек, рецептов, рекомендаций и даже списком литературы.
А в коридоре меня уже ждали. И совсем не с распростертыми объятиями.
– Ты! Да как ты могла поступить так! А? Я сама тебя придушу! – бушевала Мила, аккуратно, под ручку, ведя меня к машине. – Я тут, значит, нервничаю, с ума схожу от неведения, а она развлекается!
– Я была в больнице…
– В больнице! Ха, так я и поверила, что все мои нервы только из-за того, что ты решила давление померить. Что ты натворила, нимфа озабоченная? Почему мне звонит Сашка и ревёт, что ты чуть от траха с боссом не откинулась, а?
Прикусила губу, чтобы не рассмеяться, её обвинения звучали так обиженно, что я не могла иначе реагировать.
– Мы же решили, что его нужно соблазнить…
– Соблазнить! А не отправить всех троих на тот свет!
– Милочка…
– Что? – меня усадили, захлопнули дверь, но все с таким выражением лица, что я поняла – от разноса не отвертеться. И решила успеть первой. – Мила, мне нельзя волноваться!
Она заняла водительское место, пристегнулась, зашипела, но больше ничего не произнесла. Ехали молча, но почти у самого моего дома, Мила вдруг вильнула и припарковалась у тротуара.
– Так, слушай меня. Я против твоего Валерика, он страшный, странный и противный. И да, я за Егора, он няшно-симпотяшный мачомэн. Но не будь ты дурой, Лизка! Что там твоё – "ах, я хочу замуж по любви!" Скажи уже ему, что ждёшь от него ребёнка, если нормальный, то женится, как миленький…
– Мил, я не могу так.
– Да помню я! Ах, замуж только по любви, бла-бла, сердечные муки и все такое. Лизонька, послушай умудренную опытом женщину. Бросай всякую чушь пороть! Я серьезно. Приедешь сейчас домой, примешь ванну, надушишься, накрасишься, бельишко самое красивое достанешь… Ты меня слушаешь? – прикрикнула она, резко выворачивая руки и пролетая на желтый.
– С-слушаю, – вцепившись в ремень, пробормотала я.
– Поняла, что нужно делать?
– Милочка, солнышко мое ясное, я ж рожу прямо сейчас, если ты скорость не сбросишь.
– Не родишь, тебе еще долго ходить.
Больше я ничего спрашивать не рискнула, просто зажмурилась и ждала, когда меня доставят домой. уж если Милка что-то вбила в голову, то ее не остановить.
Конечно, она в чем-то права. Мне нужно все рассказать Егору и не строить из себя дурочку с переулочка, пусть все и началось именно в таком интересном месте. Папа моего ребенка – оборотень. В самом страшном сне ни одна нимфа не смогла бы такого предположить. Да, наша раса не такая как другие, о том, что мужа выбираем из сатиров, из очень ограниченного круга, многие знают, шутят над этим. С одной стороны, что может быть лучше – знать, кто станет мужем чуть ли не с пеленок? А вот с другой… Валера встал перед глазами. Тут мамочка, конечно, постаралась, нашла самого неадекватного.
– Приехали! – вырвала меня из задумчивости злая на весь свет Мила. – Пошли, буду контролировать, чтобы все вышло как надо.
Я со вздохом выпала из авто и поползла к дверям. Поползла не в буквальном смысле, просто возвращаться в квартирку не хотелось. Но Мила не дала отступить, схватила за руку и потащила, не обращая внимания на сопротивление.
– У тебя платье есть? Нормальное?
– Есть…
– Белье кружевное?
– Тоже есть…
– Уверена?
– Ага…
Мила остановилась перед моей дверью.
– Ключи, – требовательно протянула руку.
Я вздохнула и достала брелок из кармана. Подруга цапнула его, вставила ключ в замок и вдруг замерла.
– Дорогуша, а ты дверь-то закрывала? – встревожено спросила она.
– Да.
Я схватилась за нее, потом отпустила и поудобнее перехватила сумку, чтобы в случае чего было оружие помощнее, чем мои истошные крики.
– На счёт три? – тихо спросила Мила. Я кивнула.
И мы вломились в моё собственное жилье.
Я ждала чего угодно, но только не того, что увидела. Сердце предательски замерло, на глаза навернулись слезы, я всхлипнула, а вот Милка разгневанно завопила:
– Это что за бардак?
Прямо от входной двери весь пол был устлан алыми лепестками роз. Тот, кто сотворил этот ужас, не поскупился на траты. Свет в квартире не горел, но из спальни шло мерцание, будто там что-то горело. Это заинтересовало. Мы с Милкой переглянулись и медленно пошли туда, приготовившись орать или кидаться тем, что попадётся под руку.
Почему-то вспомнились все фильмы про маньяков и монстров, где такие же милые и беззащитные девушки вляпываются в неприятности. Как представлю, что там нас может ждать. Страшно!
Перед приоткрытой дверью замерли, жестами споря, кто будет входить первой. Выпало мне, потому что я хозяйка, рисковать душой и телом мне. И Милку даже не смутило, что я в положении!
Осторожно заглянула в комнату и заорала. Да так, что, кажется, переполошила всех соседей.
На моей постели, которую я теперь точно сожгу, на розовых простыня, в мерцающем свете множества маленьких свечей в виде сердечек, возлежал… Валера. Голый как при сотворения мира! В позе, которую точно считал эротичной.
– Твою ма-ать, – пропела за моей спиной Милка. – А это что такое?
Валера, расплывшийся в блаженной улыбке при виде меня, взвизгнул как девчонка, схватился за одеяло и потянул его на себя.
– Стой! – попыталась его остановить, но было поздно.
Милые свечки с дрожащими огоньками начали переворачиваться, расплескивая воск и пламя на моей кроватке.
Валера завизжал еще сильнее, отбросил в сторону одеяло, вскочил и повернулся к нам костлявой задницей.
– Не смотрите! Ой!
– Да что "ой"? Туши!
Одеяло уже не тлело, оно горело, как и занавески, на которые этот умник его закинул.
А я вдруг застыла, как истукан. Мне не верилось, что все это происходит прямо сейчас. Что на моих глазах начинается самый настоящий пожар! И не где-нибудь, а в моей же квартире, между прочим, съемной! И если мы все сейчас не сгорим, то мне все равно не жить – квартирная хозяйка голову открутит!
– Помогите! – истошно завопила я и принялась колотить по расползающимся язычкам пламени сумкой. – На помощь!
– Дура, покрывало хоть возьми! Где у тебя покрывала?
Не дождавшись ответа, Милка рванула с пола небольшой коврик и принялась прихлопывать им язычки пламени на кровати и обоях. Огонь тем временем ширился по шторам. Валера, путаясь в штанинах, натягивал джинсы, которые тоже горели, но горе-сатир этого не замечал.
Милкины усилия помогали, но мало. Она потушила часть кресла и стол, но огонь уже весело плясал на самом верху штор, у карниза. От запаха гари хотелось кашлять, горло драло, будто в нем поселилась стая злобных кошек. Дым разъедал глаза. Я бестолково вертелась, ища какую-то тряпку, которой можно было бы сбивать огонь, но не находила. Остановилась, хотела крикнуть «Мила, бросай это, бежим!», но горло что-то сдавило…
И тут мне на лоб капнула вода.
Ну все. Поймала глюки от угарного газа. Сейчас потеряю сознание, и нам всем конец. Валера, кажется, бежал, я слышала цокот копыт в коридоре. А вода продолжала капать.
Кап. Кап. На лоб, на нос… Еще капля попала на губы, я слизнула ее, и меня чуть не вывернуло наизнанку от мерзкого привкуса моющего средства. Откуда у меня в квартире эта жидкость? Кто-то уже вызвал пожарных? Но почему тогда их не видно и не слышно?
Я подняла голову и увидела, что огонь на шторах затухает сам собой, а по потолку расползается огромное грязно-серое пятно.
О святые эльфы, что здесь происходит?! Продолжала стоять как вкопанная, совсем не понимая, что происходит.
– Лизка! – громкий голос Милы совсем не помогал.
– Лизка, беремка ты моя, ну очнись! – не действовало. Сама не заметила, как залипла на пятно, напоминающее континент. А пятно тем временем из размеров Антарктиды превращалось в Евразию. Красиво!
– Твою мать, да это настоящий потоп! – Милка бросила любые попытки, молнией слетала в ванную и гордо поставила под этим всем ведро. А я быстро посмотрела на потолок.
Только сейчас поняла. Чёрт возьми, да это настоящий потоп! В моей квартире! Ужас, нужно срочно что-то делать. Милка уже сходила с ума и поддалась панике. После этого меня резко схватили за плечи, начали трясти как невменяемую. А я, между прочем, очень даже вменяемая. Не буяню и стою на месте камушком.
