Текст книги "Город пустых. Побег из Дома странных детей"
Автор книги: Ренсом Риггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Забудьте и думать об этом путешествии! – заявил Эддисон. – Его трудности должны беспокоить вас меньше всего! Возможно, вы не вполне понимаете, в каких условиях содержатся похищенные имбрины. – Он так четко проговаривал каждый слог, как будто считал нас тугоухими. – Разве вы не читали о петлях наказания в своих странных учебниках истории?
– Конечно, читали, – ответила Эмма.
– В таком случае вам должно быть известно, что попытка проникнуть в них равняется самоубийству. Все до единой они представляют собой смертельные ловушки, поскольку заключают в себе самые кровавые эпизоды истории Лондона – Великий пожар 1666 года, кровопролитная битва с викингами, явившимися под его стены в 842-м году, разгар эпидемии ужасной смертоносной чумы… По понятным причинам они не издают временных карт этих мест. Так что, если только кто-то из вас лично не изучил эти потайные уголки странного мира…
– Я много лет изучал темные и неприятные петли, – подал голос Миллард. – У меня хобби такое…
– Молодчина! – перебил его Эддисон. – В таком случае я полагаю, вы сумеете пробраться и мимо толпы пустот, охраняющих входы в эти петли!
Внезапно оказалось, что все взгляды устремлены в мою сторону. Я с трудом сглотнул, вздернул подбородок и ответил:
– Вообще-то мы располагаем такой возможностью.
– Уж я на это надеюсь, – пробормотал Енох.
И тут заговорила Бронвин:
– Я верю в тебя, Джейкоб. Я знаю тебя совсем недолго, но я чувствую твое сердце и знаю, что оно сильное и верное. Это сердце странного человека, и я тебе верю.
Она наклонилась ко мне и одной рукой обняла меня за плечи. Я почувствовал, как у меня сжалось горло.
– Спасибо, – ответил я, ощущая себя слабым и недостойным ее большого чувства.
Пес прищелкнул языком.
– Безумие. У этих детей совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. Просто непонятно, почему вы до сих пор живы.
Эмма встала перед Эддисоном и попыталась его урезонить.
– Благодарю вас за то, что вы просветили нас, поделившись своим мнением, – произнесла она и обернулась к странным детям. – Но довольно мрачных пророчеств. Я должна спросить у всех остальных: кто возражает против того, что мы предлагаем? Я не хочу, чтобы кто-нибудь отправлялся в Лондон только потому, что на него было оказано давление.
Медленно и робко руку поднял Гораций.
– Если Лондон – это то самое место, где собрались все твари, то, отправившись туда, мы угодим прямиком к ним в руки. Вы считаете, что это хорошая идея?
– Это гениальная идея, – раздраженно заметил Енох. – Твари убеждены, что странные дети – это кроткие и слабые создания. Им и в голову не придет, что мы можем напасть на них.
– А что, если мы потерпим неудачу? – спросил Гораций. – Мы лично доставим мисс Сапсан прямо к ним домой!
– Мы не можем этого утверждать, – возразил Хью. – Того, что Лондон – это их дом.
Енох фыркнул.
– Только приукрашивать не надо, – произнес он. – Если они взломали тюремные петли и используют их для содержания наших имбрин, то могу поклясться собственным мягким местом, что они контролируют весь город! Лондон наверняка кишитими, попомните мое слово. В противном случае твари никогда не стали бы искать нас на нашем маленьком уютном Кэрнхолме. Это основная военная стратегия. В бою никто не начинает целиться в мизинец на ноге врага. Ему первым делом пронзают сердце!
– Умоляю тебя, – простонал Гораций. – Хватит разговоров о взломанных петлях и пронзенных сердцах. Ты пугаешь малышей!
– Мне не страшно! – заявила Оливия.
Гораций съежился.
– Трус, – пробормотал кто-то из детей.
– Не смейте! – резко произнесла Эмма. – Если кто-то боится, в этом нет ничего дурного. Это означает, что он очень серьезно относится к нашему очень серьезному предложению. Потому что да, это путешествие будетопасным. Да, шансы на успех ничтожно малы. И даже если нам удастся добраться до Лондона, нет никаких гарантий, что мы сумеем найти имбрин, не говоря уже о том, чтобы спасти хоть одну из них. Вероятность того, что мы окончим свои дни в тюремной камере тварей или растворимся в желудке одной из пустот, весьма высока. Это всем понятно?
Дети, угрюмо сдвинув брови, закивали.
– Енох, я ничего не приукрашиваю?
Тот покачал головой.
– Если мы предпримем эту попытку, – продолжала Эмма, – мисс Сапсан может погибнуть. Это бесспорно. Но если мы непопытаемся, если мы непойдем туда, то мы потеряем ее вне всяких сомнений,да и твари нас, пожалуй, все равно поймают! А теперь, с учетом всего, что я сказала, любой, кто не уверен в своих силах, может остаться здесь. – Она имела в виду Горация, и мы все это понимали. Гораций стоял, наклонив голову и уткнувшись взглядом в землю. – Ты можешь остаться здесь, где тебе ничто не будет угрожать, – обратилась к нему Эмма. – Мы придем за тобой, когда все будет позади. В этом нет ничего постыдного.
– Мой левый желудочек! – воскликнул Гораций. – Если я отсижусь здесь, я сгорю от стыда.
Даже Клэр отказалась оставаться.
– Я прожила восемьдесят очаровательно скучных лет, – заявила девочка, приподнимаясь на локте в тени дерева. – Остаться здесь, когда все остальные отправятся на поиски приключений? Ни за что на свете!
Но когда она попыталась встать, то обнаружила, что это ей не под силу, и снова легла, кашляя и задыхаясь. Хотя «помои», которые она выпила, немного сбили температуру, путешествие в Лондон явно было выше ее возможностей. Причем не только сегодня, но также завтра или послезавтра. Если бы мы стали ждать ее выздоровления, то ни за что не успели бы помочь мисс Сапсан. Кроме того, кто-то должен был остаться с Клэр и ухаживать за ней во время болезни.
Эмма спросила, кто готов это сделать. Руку тут же подняла Оливия, но Бронвин заявила, мол, и думать об этом забудь, ты еще слишком маленькая. Бронвин хотела было вызваться сама, но тут же передумала. Она пояснила, что разрывается между желанием опекать Клэр и чувством долга перед мисс Сапсан.
Енох ткнул локтем Горация.
– Что с тобой? – поддразнил он. – Великолепный повод остаться! Пользуйся!
– Я хочуприключений, я действительно о них мечтаю, – защищался Гораций. – Но мне также хотелось бы отпраздновать свой сто пятый день рождения, если только это возможно. Пообещайте мне, что мы не будем пытаться спасти весь мир.
– Мы всего лишь хотим спасти мисс Сапсан, – ответила Эмма. – Но насчет дня рождения не могу дать никаких гарантий.
Горация это, похоже, устроило.
– Еще кто-нибудь? – поинтересовалась Эмма, обводя взглядом группу столпившихся перед ней детей.
– Все в порядке, – успокоила ее Клэр. – Я и сама справлюсь.
– Об этом не может быть и речи, – отмахнулась Эмма. – Странные люди своих в беде не оставляют.
Рука Фионы нерешительно поднялась вверх. Все это время она молчала, и я почти забыл, что она сидит среди нас.
– Фи, это невозможно! – воскликнул Хью.
На его лице читалась обида, как будто, вызвавшись остаться в петле, она отвергла его. Она подняла на него свои большие грустные глаза, но руку не опустила.
– Спасибо, Фиона, – кивнула Эмма. – Если нам повезет, то уже через несколько дней мы к вам вернемся.
– С птичьей помощью, – произнесла Бронвин.
– С птичьей помощью, – эхом отозвались все остальные.
* * *
День уже клонился к вечеру. Через час в петле странных животных наступила бы полная темнота и спускаться с горы было бы опасно. Мы начали собираться в путь, и животные щедро снабдили нас запасами свежей еды и свитерами, связанными из шерсти странных овец. Дердра клялась, что эти свитера обладают каким-то странным свойством, хотя она так и не смогла вспомнить, каким именно.
– Кажется, они неуязвимы для огня… а может, для воды… Ах да, они не тонут в воде, как маленькие пушистые спасательные жилеты… Или, возможно… О, я не знаю… Как бы то ни было, они теплые!
Мы поблагодарили Дердру и сложили свитера в чемодан Бронвин. Затем к нам подбежал Грант, протягивая какой-то бумажный сверток, перевязанный бечевкой.
– Это подарок от кур, – заговорщически подмигнув, пояснила Дердра. – Смотрите не уроните его.
Кто-то более осторожный, чем я, подумал бы дважды, прежде чем брать в дорогу взрывчатые вещества. Но нам угрожала опасность, а пес и эму-раф клялись и божились, что если мы будем обращаться с яйцами осторожно, они ни за что не взорвутся. Поэтому мы тщательно упаковали их в чемодан, обернув свитерами. По крайней мере, теперь нам было что противопоставить людям с оружием, которые могли встретиться нам в пути.
Итак, мы были почти готовы, не считая одной мелочи: покинув петлю, мы по-прежнему не знали бы, в каком направлении двигаться.
– Я могу показать вам дорогу из леса, – предложил Эддисон. – Встретимся на вершине башни мисс Королек.
Площадка наверху была такой маленькой, что одновременно там могли поместиться только два человека. Поэтому туда отправились мы с Эммой, взбираясь по шпалам как по перекладинам гигантской лестницы. Грант с Эддисоном под мышкой вскарабкался наверх по-обезьяньи ловко.
От вида, который открылся перед нами, захватывало дух. На востоке вдаль уходили покрытые лесом склоны холмов, постепенно переходящие в бескрайнюю равнину. На западе виднелся океан, по волнам которого скользило видавшее виды судно, оснащенное сложной системой парусов; оно медленно приближалось к берегу. Я так и не спросил у животных, какой у них в петле год – 1492 или, может быть, 1750? Хотя им, наверное, это было безразлично. Это место было надежно укрыто от мира людей, а значит, время здесь не имело никакого значения.
– Вам туда, – произнес Эддисон, ткнув трубкой на север, в направлении дороги, едва виднеющейся за деревьями и похожей на проведенную по лесу тонкую карандашную линию. – По этой дороге вы дойдете до города, в котором имеется, во всяком случае, в вашем времени, железнодорожный вокзал. Ваша среда путешествий между петлями, кажется, 1940 год?
– Точно, – подтвердила Эмма.
Хотя я весьма смутно понимал, о чем они говорят, я никогда не боялся задавать глупые вопросы.
– Почему мы не можем выйти в этот год? – спросил я. – Мы могли бы добраться до Лондона и в этом времени.
– Вам пришлось бы путешествовать в конном экипаже, – ответил Эддисон. – Это занимает несколько дней… и, по моему опыту, заставляет изрядно понервничать. Боюсь, у вас нет свободного времени на такую сомнительную роскошь. – Он обернулся и толкнул носом дверь, ведущую в маленькую хижину на вершине башни. – Прошу вас, – пригласил он. – Я хотел бы показать вам кое-что еще.
Вслед за Эддисоном мы вошли в крохотную хижину, скромная обстановка которой состояла из кровати, шкафа и стола со сдвижной крышкой и не шла ни в какое сравнение с комфортабельным жилищем мисс Сапсан. Телескоп на высокой треноге «смотрел» в окно. Это был наблюдательный пункт мисс Королек, откуда она осматривала окрестности и наблюдала за отлетами и возвращениями своих голубей-шпионов.
Эддисон подошел к столу.
– На тот случай, если вам не удастся найти дорогу, – произнес он, – здесь лежит карта леса.
Эмма открыла ящик стола и увидела карту – старый пожелтевший рулон бумаги. Под картой лежал помятый фотографический снимок, запечатлевший женщину в черной, расшитой пайетками шали, с седыми волосами, зачесанными в высокую эффектную прическу. Она стояла рядом с курицей. На первый взгляд фото было очень неудачным, сделанным в тот момент, когда женщина отвернулась и моргнула. И все же, в снимке было что-то очень точное – волосы и платье женщины удивительным образом перекликались с пестрыми, черно-белыми перьями курицы, при этом они с птицей смотрели в противоположные стороны, что будто бы подразумевало странную связь, каким-то непостижимым образом возникшую между птицей и человеком. Казалось, они говорят без слов, обращаясь к мыслям друг друга.
Это, вне всякого сомнения, была мисс Королек.
При виде фотографии Эддисон, казалось, поморщился. Я видел, что он очень обеспокоен судьбой имбрины, хотя и пытается это скрыть.
– Не хочу, чтобы вы восприняли это как дополнение к своим самоубийственным намерениям, – произнес он, – но если ваш безумный план осуществится… и, случись вам где-то повстречать мисс Королек… возможно, вас не затруднит… то есть я хотел сказать, если вас не затруднит…
– Мы отправим ее домой, – поспешила успокоить его Эмма, а затем почесала пса за ухом.
Будь на его месте любая другая собака, это выглядело бы совершенно естественным, но по отношению к говорящему псу показалось мне странным.
– Благослови вас Пес, – ответил Эддисон.
Я тоже попытался его погладить, но он встал на задние лапы и произнес:
– Прошу прощения, сэр, но не соблаговолите ли вы держать свои руки при себе!
– Простите, – пробормотал я.
Воцарилось неловкое молчание, во время которого стало ясно, что нам пора.
Спустившись с башни, мы присоединились к нашим друзьям и попрощались с Клэр и Фионой.
Клэр уже лежала не на траве, а на одеяле и подушке, которые ей предоставили животные. Она, подобно принцессе, принимала нас, расположившись на своей импровизированной постели, а мы по очереди опускались перед ней на колени.
– Пообещай, что вернешься, – потребовала она у меня, когда подошла моя очередь. – И пообещай, что спасешь мисс Сапсан.
– Я сделаю все от меня зависящее, – кивнул я.
– Этого мало! – сурово произнесла она.
– Я вернусь, – уточнил я. – Обещаю.
– И спасешь мисс Сапсан!
– И спасу мисс Сапсан, – повторил я, хотя мне самому это обещание показалось пустым.
Чем более уверенным я пытался выглядеть, тем меньше уверенности ощущал на самом деле.
– Хорошо, – кивнула она. – Мне было ужасно приятно познакомиться с тобой, Джейкоб, и я рада, что ты остался с нами.
– Я тоже рад, – ответил я и быстро встал, потому что ее сияющее личико в обрамлении белокурых локонов было таким серьезным и искренним, что у меня сжалось сердце.
Она безоговорочно верила всему, что мы ей говорили: что ей и Фионе будет хорошо здесь, среди этих странных животных, в петле, покинутой создавшей ее имбриной; что мы за ними вернемся. Я всем сердцем надеялся, что мы делаем эти заявления не только для того, чтобы убедить в осуществимости своей невероятной затеи самих себя.
Хью с Фионой стояли немного поодаль. Они держались за руки и касались друг друга лбами, прощаясь на свой собственный безмолвный лад. Мы все уже попрощались с Клэр и были готовы тронуться в путь, но никто не решался их потревожить, поэтому мы просто стояли и смотрели. Фиона отстранилась от Хью и, вытряхнув несколько семян из буйной копны своих волос, вырастила огромный розовый куст, увенчанный красными бутонами, на том месте, где они оба стояли. Пчелы Хью ринулись его опылять, и, пока они этим занимались (казалось, девушка сделала это только для того, чтобы на мгновение уединиться со своим другом), Фиона обняла Хью и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул и что-то шепнул в ответ. Когда они наконец обернулись и увидели, что все на них смотрят, Фиона покраснела, а Хью направился к нам небрежной походкой, сунув руки в карманы. Пчелы роем летели за ним.
– Пошли, спектакль окончен, – проворчал он.
Уже смеркалось, когда мы начали спуск с горы. Звери провожали нас до отвесной стены.
– Вы с нами не пойдете? – спросила у них Оливия.
Эму-раф по имени Дердра фыркнула:
– Там, снаружи, нам не протянуть и пяти минут. Вам,может, и удастся сойти за нормальных. Но одного взгляда на меня… – Она покрутила своим двуногим телом. – Меня в мгновение ока пристрелят и сделают чучело.
Пес подошел к Эмме и произнес:
– Я хотел бы попросить вас еще об одном одолжении…
– Вы были так добры к нам, – ответила она. – Просите все, что хотите.
– Вы не могли бы оказать любезность и зажечь мне трубку? У нас тут нет спичек. Я уже много лет не курил по-настоящему.
Эмма уважила просьбу, прикоснувшись горящим пальцем к чаше его трубки.
Пес с наслаждением затянулся и произнес:
– Я желаю вам удачи, странные дети.
Глава пятая
Мы висели, вцепившись в сеть подобно стае обезьян. Шкив скрипел, веревка трещала и раскачивалась, рывками опуская нас вниз. Кучей упав на землю, мы долго выпутывались из сети. Несколько раз мне казалось, что я свободен, и я вставал – только для того, чтобы с глухим стуком снова рухнуть, растянувшись во весь рост. Мертвая пуст ота лежала всего в нескольких футах от нас. Ее щупальца подобно лучам морской звезды распластались во все стороны, выглядывая из-под раздавившего ее валуна. Мне было даже малость неловко смотреть на это страшное существо, позволившее уничтожить себя таким слабым созданиям, как мы. Я подумал, что вряд ли нам так повезет в следующий раз, если он нам представится.
Мы на цыпочках обошли смрадный труп пуст оты и со всех ног пустились вниз по опасной тропе, развив такую скорость, какую только позволяли ее неожиданные повороты и ухабы, а также взрывоопасный груз Бронвин. Спустившись вниз, мы увидели на пружинистом мху собственные следы, уводящие в лесную чащу. Мы вышли на берег озера, когда солнце окончательно скрылось за деревьями и в воздухе с писком закружили летучие мыши. Они, казалось, пытались предостеречь нас от опасностей грядущей ночи, сопровождая нас всю дорогу до самого великана. Прошлепав по мелководью, мы вскарабкались в его каменный рот, снова спустились в горло-колодец и нырнули в подземный тоннель, служивший выходом из петли. Несмотря на яркий солнечный день в сентябре сорокового года, вода в озере была ощутимо холоднее.
Дети по очереди выныривали вокруг меня и тут же с визгом закрывали уши руками, защищаясь от давления на перепонки, всегда сопровождающего стремительную смену времени.
– Это похоже на взлет самолета, – охнул я, двигая челюстями в попытке избавиться от неприятного ощущения.
– Я никогда не летал на самолете, – отозвался Гораций, стряхивая воду с полей шляпы.
– Еще так бывает, когда несешься по шоссе и кто-то открывает окно машины, – добавил я.
– Что такое шоссе? – спросила Оливия.
– Брось, неважно.
– Тс-с, – прошептала Эмма. – Слышите?
Издалека доносился собачий лай. Похоже, собаки находились действительно очень далеко, но в густом лесу звук способен перемещаться самым причудливым образом, и расстояния могут быть обманчивы.
– Мы должны двигаться очень быстро, – произнесла Эмма. – Пока я не позволю, не разговаривать и не издавать никаких иных звуков, причем это касается и вас, директриса!
– Я швырну взрывающееся яйцо в первую же собаку, которая окажется поблизости, – заявил Хью. – Будут знать, как гоняться за странными людьми.
– Не вздумай, – предостерегла его Бронвин. – Стоит неосторожно обойтись с одним яйцом, и они могут взорваться все!
Мы вышли из озера и снова начали пробираться через лес. Миллард вел нас, используя мятую карту мисс Королек. Через полчаса мы вышли на грунтовую дорогу, которую нам показал Эддисон с верхней площадки башни. Мы стояли и озирались вокруг, пока Миллард изучал карту, поворачивая ее боком и пытаясь разглядеть крошечные обозначения на ней. Я сунул руку в карман джинсов и нащупал телефон, по старой привычке рассчитывая открыть свою собственную карту, но обнаружил лишь черный прямоугольник с погасшим экраном. Помимо того что телефон намок и разрядился, от ближайшей сотовой вышки его отделяло не меньше пятидесяти лет. Он был единственной из моих вещей, уцелевшей во время шторма, но в этом времени он был совершенно чуждой и бесполезной вещью, и я зашвырнул его в чащу. Не прошло и тридцати секунд, как мне стало его жаль, и я бросился его разыскивать. По какой-то неведомой причине я был не готов с ним расстаться и с облегчением сунул его обратно в карман.
Миллард сложил карту и провозгласил, что нам необходимо поворачивать налево и что до города не меньше пяти или шести часов ходьбы.
– Если мы хотим прийти туда засветло, нам лучше поторопиться.
Прошло совсем немного времени, и Бронвин заметила облачко пыли, поднимающееся над дорогой позади нас. До него было далеко, но оно явно приближалось.
– Кто-то сюда едет, – сообщила она нам. – Что будем делать?
Миллард снял пальто и швырнул его в высокую придорожную траву, мгновенно став невидимкой.
– Я посоветовал бы вам исчезнуть, – заметил он, – насколько вы способны это сделать.
Отбежав в сторону от дороги, мы присели за густыми кустами.
Облачко пыли росло, и вскоре послышался стук деревянных колес и топот копыт. Оказалось, что это вереница фургонов. Когда они с громким скрипом вынырнули из пыли и поравнялись с нами, я услышал возглас Горация и увидел широкую улыбку Оливии. Это были не серые практичные повозки, которые я видел на Кэрнхолме. Эти запряженные длинногривыми лошадьми фургоны скорее напоминали бродячий цирк, поскольку были раскрашены во все цвета радуги и могли похвастаться причудливой резьбой деревянных крыш и дверец. Обращали на себя внимание также разноцветные шарфы мужчин и яркие бусы женщин. Вспомнив, как Эмма рассказывала мне о бродячих ярмарках, с которыми ездили странные дети вместе с мисс Сапсан, я обернулся к ней и шепотом поинтересовался:
– Они странные?
– Это цыгане, – ответила она.
– Это хорошая или плохая новость?
Она прищурилась и покачала головой.
– Пока неизвестно.
Я почти не сомневался, что знаю, о чем она думает. До города, в который мы направлялись, было еще очень далеко, а эти фургоны двигались гораздо быстрее нас. Твари и их собаки продолжали охотиться на нас, и эта дополнительная скорость могла нас спасти. Но мы не знали, кто эти цыгане и можно ли им доверять.
Эмма покосилась на меня.
– Как ты думаешь, стоит ли попросить их, чтобы они нас подвезли?
Я посмотрел на фургоны и снова перевел взгляд на Эмму. Потом подумал, как будут чувствовать себя мои ноги после шестичасовой прогулки в туфлях, которые до сих пор не высохли.
– Конечно стоит, – кивнул я.
Махнув рукой остальным, Эмма указала на последний фургон и пальцами продемонстрировала, что надо бежать за ним. Он был сделан как маленький домик, с окошками с обеих сторон. Позади домика была площадка, похожая на крыльцо, достаточно просторная, чтобы вместить нас всех, если мы тесно прижмемся друг к другу. Фургон ехал быстро, но догнать его было бы нетрудно. Поэтому, как только он миновал нас и возница уже не мог видеть нашу банду, мы выскочили из кустов и бросились вдогонку. Эмма вскочила на площадку первой и начала помогать остальным. Мы по очереди взобрались и уселись на заднем «крыльце» фургона, стараясь вести себя тихо, чтобы нас не услышал возница.
Таким образом мы ехали довольно долго, пока головы у нас не начали гудеть от грохота колес, а одежда не покрылась толстым слоем пыли. Яркое полуденное солнце постепенно клонилось к западу и уже скрылось за верхушками деревьев, которые, подобно стенам огромного зеленого каньона, вздымались по обе стороны дороги. Я беспрестанно всматривался в окружающие нас заросли, опасаясь, что в любой момент из них могут выскочить твари со своими собаками. Но на протяжении нескольких часов мы не повстречали никого, ни одного путника. Создавалось впечатление, что мы явились в страну, покинутую всеми жителями.
Время от времени вереница повозок останавливалась и мы замирали, затаив дыхание, готовые бежать или отбиваться. Мы отправляли Милларда на разведку, и он, прокравшись вдоль всего каравана, возвращался с сообщением о том, что цыгане просто разминают ноги или подковывают лошадь, после чего мы снова трогались в путь. Постепенно я перестал волноваться относительно того, что случится, если нас обнаружат. Цыгане выглядели очень уставшими и совершенно безобидными. Мы сойдем за обычных детей и попытаемся их разжалобить, представившись бездомными сиротами. У вас не найдется для нас кусочка хлеба? – спросим у них мы. Если нам повезет, они накормят нас обедом и отвезут на станцию.
Прошло совсем немного времени, и моя теория подверглась испытанию практикой. Фургоны резко съехали с дороги и остановились на небольшой поляне. Не успела осесть пыль, как наш фургон обогнул здоровенный цыган в кепке. Его губы с черной гусеницей усов под носом были угрюмо стиснуты, и их опущенные вниз углы явно не предвещали ничего хорошего.
Бронвин спрятала мисс Сапсан за пазуху, а Эмма спрыгнула на землю и пустила в ход все свое актерское мастерство, пытаясь выдать себя за несчастную сироту.
– Сэр, будьте милосердны! В наш дом попала бомба, и наши родители погибли. Мы заблудились и…
– Заткни глотку! – рявкнул цыган. – Слезайте оттуда, быстро!
Это была не просьба, а команда, тем более убедительная, что в руке мужчина держал декоративный, однако внушительный нож.
Мы переглянулись, не зная, следует ли нам оказать ему сопротивление и сбежать, рискуя выдать свою тайну, либо еще немного поиграть в нормальных детей и посмотреть, что он будет делать. Но тут появилось еще несколько десятков человек. Они высыпали из своих фургонов и обступили нас плотным кольцом. Многие тоже сжимали ножи. Мы были окружены, и наши шансы на бегство резко сократились. Из-под кепки грозного цыгана торчали седеющие волосы, а глаза смотрели цепко и настороженно. Его темная плотная одежда, казалось, была создана для того, чтобы скрывать дорожную пыль. Женщины были одеты в яркие развевающиеся платья, и их длинные волосы были подвязаны платками. Из-за спин взрослых выглядывали дети. Я попытался соотнести с этими людьми все, что до сих пор знал о цыганах. Интересно, они в самом деле собираются порубить нас на кусочки, или мы имеем дело с их врожденной угрюмостью.
Я покосился на Эмму, пытаясь понять, как мне себя вести. Она стояла, прижав руки к груди, а не протянув их вперед, как делала всегда, когда вызывала пламя. Если она не собирается с ними воевать, то я тоже не буду этого делать.
Я слез с повозки, как и велел цыган – подняв руки над головой. Гораций и Хью сделали то же самое. Остальные последовали нашему примеру, и только Милларду удалось незаметно улизнуть. Я знал, что он никуда не уйдет, а будет околачиваться где-нибудь поблизости, подслушивая, подсматривая, выжидая.
Цыган в кепке, которого я про себя определил как главного здесь, засыпал нас вопросами:
– Кто вы? Откуда? Где ваши взрослые?
– Мы с запада, – спокойно ответила Эмма. – С небольшого острова неподалеку от побережья Уэльса. Как я уже сказала, мы сироты. Наши дома были уничтожены бомбами во время воздушного налета, и нам пришлось бежать. Мы выбрались с острова на лодке и гребли до самого берега. Мы чуть не утонули. – Эмма попыталась выдавить из себя слезы. – У нас ничего не осталось, – шмыгнула она носом. – Мы несколько дней не могли выйти из леса и бродили по чаще, пытаясь найти что-нибудь съедобное. Вся наша одежда – это то, что надето на нас. Когда мы увидели, как проезжают мимо ваши повозки, мы побоялись попадаться вам на глаза. Мы только хотели доехать до города…
Мужчина разглядывал ее, хмурясь все сильнее.
– Почему вам пришлось покинуть остров после того, как ваш дом разбомбили? И почему вы побежали в лес, вместо того чтобы идти вдоль берега?
– У нас не было выбора, – подал голос Енох. – За нами была погоня.
Эмма бросила в его сторону предостерегающий взгляд, который, казалось, говорил: Не суйся, дай мне закончить.
– Кто за вами гнался? – поинтересовался цыган.
– Плохие люди, – ответила Эмма.
– Вооруженные люди, – добавил Гораций. – Они были одеты в военную форму, хотя на самом деле никакие они не солдаты.
Вперед шагнула женщина в ярко-желтом платке.
– Если за ними гонятся немцы, то это может создать нам лишние проблемы. Прогони их, Бехир.
– Или привяжи их к деревьям и оставь здесь, – добавил поджарого вида мужчина.
– Нет! – воскликнула Оливия. – Нам необходимо поскорее добраться до Лондона. Мы не имеем права опоздать!
Цыган приподнял бровь.
– Куда опоздать? – поинтересовался он. Разжалобить нам его явно не удалось, но мы пробудили его любопытство. – Мы ничего не станем с вами делать, пока не узнаем, кто вы такие, – добавил он, – и чего вы ст оите.
* * *
Десять мужчин, держа наготове длинные ножи, подвели нас к плоской повозке, на которой была установлена клетка футов двадцать на десять. Еще издалека я понял, что это сооружение с толстыми железными прутьями предназначается для животных.
– Вы ведь нас здесь не запрете? – спросила Оливия.
– Запрем. Только до тех пор, пока не выясним, что с вами делать дальше, – отозвался цыган в кепке.
– Прошу вас, не надо! – снова взмолилась Оливия. – Мы очень спешим в Лондон!
– Это еще зачем?
– Один из нас болен, – пояснила Эмма, многозначительно глядя на Хью. – Ему необходим врач!
– Чтобы попасть к врачу, незачем ехать в Лондон, – вмешался один из цыган. – Джебайя врач, верно, Джебайя?
Вперед шагнул мужчина со щеками, покрытыми засохшими струпьями ссадин.
– Кто тут болен?
– Ему нужен специалист! – возразила Эмма. – У него очень редкое заболевание. Жалящий кашель.
Хью поднес руку к горлу, как будто оно у него сильно болело, и кашлянул. Из его рта вылетела пчела. В толпе цыган послышались возгласы изумления. Какая-то маленькая девочка спрятала лицо в юбках матери.
– Это какой-то фокус! – заявил так называемый доктор.
– Довольно, – провозгласил вожак. – Живо в клетку!
Они подтолкнули нас к ведущей в клетку доске. Мы столпились у повозки. Никто не хотел подниматься первым.
– Мы не можем позволить им сделать это! – прошептал Хью.
– Чего ты ждешь? – прошипел Енох Эмме. – Сожги их!
Эмма покачала головой и прошептала в ответ:
– Их слишком много.
Она первой поднялась на повозку и вошла в клетку. Та была очень низкой, а на ее полу лежало дурно пахнущее сено. Когда внутри оказался последний из нас, вожак захлопнул дверь и запер ее за нами, сунув ключ в карман.
– Никто не должен к ним приближаться! – заорал он так, чтобы слышали все. – Это могут быть колдуны или того хуже.
– Вы угадали, – сквозь решетку сообщил им Енох. – Немедленно нас освободите, или мы превратим ваших детей в страшилищ!
Вожак захохотал и сошел на землю. Тем временем остальные цыгане отошли подальше и начали располагаться лагерем, устанавливая шатры и разводя костры. Мы в полном отчаянии опустились на сено.
– Осторожно, – предостерег нас Гораций, – тут повсюду навоз!
– Да какая разница, Гораций? – махнула рукой Эмма. – Кому есть дело до того, чистая у тебя одежда или грязная?
– Мнеесть дело, – ответил Гораций.
Эмма закрыла лицо руками. Я сел рядом с ней, но как ни пытался подобрать слова, способные ее подбодрить, у меня ничего не вышло.
Бронвин приоткрыла полу пальто, чтобы позволить мисс Сапсан подышать свежим воздухом. Енох опустился на колени перед птицей и наклонил голову, как будто к чему-то прислушиваясь.
– Вы это слышите? – спросил он.
– Что? – не поняла Бронвин.
– Звук жизни, которая капля за каплей покидает мисс Сапсан! Эмма, ты должна была сжечь физиономии этих цыган, пока у тебя была такая возможность!
– Мы были окружены! – отозвалась Эмма. – Началась бы драка, и кто-то обязательно пострадал бы или даже погиб. Я не могла пойти на такой риск.
