Текст книги "Город пустых. Побег из Дома странных детей"
Автор книги: Ренсом Риггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Я начал дрожать.
– Ты замерз! – воскликнула Эмма. – Позволь, я закончу начатое.
Она взяла мою вторую руку и дыханием согрела ее по всей длине – это было нечто невообразимое. Затем Эмма обвила ею свою шею. Я поднял другую руку, соединив ее с первой, и она тоже обвила меня руками. Наши лбы соприкоснулись.
Эмма почти шепотом произнесла:
– Я надеюсь, что ты не жалеешь о своем выборе. Я так рада, что ты здесь, с нами. Я не знаю, что бы я делала, если бы ты ушел. Боюсь, что мне было бы очень плохо.
Я подумывал о том, чтобы вернуться. Какое-то мгновение я действительно пытался представить себе, как бы все было, если бы мне каким-то образом удалось вернуться домой.
Но у меня ничего не вышло. Я был не в силах этого представить.
– Я не смог бы уйти, – прошептал я.
– Когда мисс Сапсан снова превратится в человека, она сможет отправить тебя обратно. Если ты захочешь.
Я не имел в виду способы возвращения. Все, что я хотел сказать, это: Я не смог бы уйти от тебя.Но произнести эти слова было невозможно. Они отказывались срываться с моих губ. Поэтому я оставил их в себе и просто поцеловал ее.
На этот раз дыхание сбилось у Эммы. Ее ладони взлетели к моим щекам, но замерли на полдороге. От них волнами исходило тепло.
– Прикоснись ко мне, – попросил я.
– Я не хочу тебя обжечь, – отозвалась она.
Но внезапный вихрь искр в моей груди сказал: Мне все равно,и я взял ее пальцы и провел ими по своей щеке. Мы оба ахнули. Ее пальцы были горячими, но я не отстранился. Я боялся, что она больше не захочет ко мне прикасаться. А потом наши губы снова встретились, мы долго целовались, и ее необычайное тепло струилось по моему телу.
Мои глаза закрылись, и окружающий мир померк.
Если моему телу было холодно в ночном тумане, я этого не ощущал. Если море ревело в моих ушах, я его не слышал. Если камень, на котором я сидел, был острым и твердым, я этого не заметил. Все за пределами наших объятий утратило смысл.
Вдруг в темноте раздался грохот, но я также не обратил на него внимания, будучи не в силах оторваться от Эммы. Но звук повторился, к нему присоединился ужасающий скрежет металла, и по нам скользнул луч ослепительного света. И закрыться от него уже было невозможно.
Маяк, – подумал я. – Маяк падает в море.Но маяк был крошечной булавочной головкой света вдалеке, а вовсе не слепящей вспышкой, похожей на упавшее в воду солнце. Кроме того, луч маяка устремлялся лишь в одном направлении, а не блуждал из стороны в сторону, обшаривая берег.
Это был вовсе не маяк. Это был прожектор, неуклонно приближающийся к берегу со стороны моря.
Это был прожектор подлодки.
* * *
Последовало мгновение парализующего ужаса, разъединившего мысли с телом. Мои глаза и уши засекли приближение субмарины: металлическое чудовище поднималось на поверхность моря, вода с шумом лилась с его боков, а из открытых люков на верхнюю палубу выскакивали люди. Они что-то кричали и обрушивали на нас снопы света. А затем импульс к действию наконец достиг моих ног, и мы соскользнули с камней, скатившись вниз, и бросились бежать, как будто за нами гнались все чудовища ада.
Прожектор светил нам в спину, и наши дергающиеся тени рассекали пляж жутковатыми десятифутовыми монстрами. Пули засвистели в воздухе и изрешетили песок.
Из громкоговорителей загремел голос:
– ОСТАНОВИТЕСЬ! НЕ БЕГИТЕ!
Мы ворвались в пещеру с криками:
– Они нас догнали, они здесь, вставайте, вставайте!
Но дети слышали шум и были уже на ногах. Все, кроме Бронвин, которая так устала в море, что крепко уснула, прислонившись к стене пещеры, и разбудить ее никак не удавалось. Мы трясли ее и кричали ей в лицо, но она только стонала и отмахивалась от нас неуклюжими взмахами рук. В конце концов нам пришлось обхватить ее за талию и поставить на ноги. Мне почудилось, что мы пытаемся поднять гору кирпичей, но как только стопы Бронвин уперлись в землю, ее воспаленные веки распахнулись, и она встала на ноги сама.
Мы сгребли свои вещи, радуясь тому, что их так мало. Эмма подхватила на руки мисс Сапсан. Все выбежали наружу и ринулись к дюнам. На бегу я слышал плеск воды и видел черные силуэты людей, преодолевающих последние футы до берега. В высоко поднятых над головой руках они держали автоматы.
Миновав редкую рощицу раскачивающихся на ветру деревьев, мы оказались в непроходимом лесу. Нас окутал непроглядный мрак. Луну, которую уже и без того начинали заслонять облака, окончательно скрыли стволы деревьев, и ее бледное зарево было не в состоянии пробиться сквозь сплетение ветвей. У нас не было времени привыкать к этой темноте или выбирать дорогу. У нас вообще ни на что не было времени, и нам оставалось только бежать, задыхаясь и вытянув руки, спотыкаясь и с трудом уворачиваясь от внезапно вырастающих на нашем пути стволов.
Спустя несколько минут мы остановились и, тяжело дыша, прислушались. Откуда-то сзади до нас по-прежнему доносились голоса. Только теперь к ним добавились и другие звуки. Лай собак.
Мы снова бросились бежать.
Глава третья
Мне показалось, что мы бежали по черному лесу несколько часов. Я не видел ни луны, ни звезд, которые помогли бы нам определить ход времени. Крики людей и лай собак окружали нас, угрожая непонятно откуда – со всех сторон. Чтобы сбить собак со следа, мы вошли в ледяной ручей и шли по нему, пока наши ноги не занемели от холода. Когда мы выскочили на берег, нам показалось, что мы бредем на обрубках ног, и каждый шаг причинял мучительную колющую боль.
Наши силы были на исходе. Кто-то застонал в темноте. Оливия и Клэр не успевали за остальными, и Бронвин подхватила их на руки. Но после этого начала отставать уже она. Наконец, когда Гораций споткнулся о торчащий из-под земли корень и растянулся на земле, моля о передышке, мы все остановились.
– Эй ты, ленивый придурок, хватит валяться! – зашипел на него Енох.
Но сам он тоже задыхался и был вынужден прислониться к стволу, чтобы восстановить дыхание. Сил на то, чтобы ссориться с Горацием, у него явно не осталось.
Впрочем, сил на дальнейшее бегство не осталось ни у кого. Мы дошли до предела и нуждались в отдыхе.
– Смысла бегать кругами в этой темноте все равно нет, – прошептала Эмма. – Мы вполне можем прибежать туда, откуда выбежали.
– Когда рассветет, нам будет легче найти дорогу в этом лесу, – поддержал ее Миллард.
– При условии, что мы доживем до рассвета, – буркнул Енох.
Уже некоторое время накрапывал небольшой дождик. Фиона соорудила для нас укрытие, убедив окружающие деревья соединить над нами нижние ветви. Она поглаживала их кору и что-то нашептывала стволам, пока ветви не переплелись, образовав непроницаемый покров на высоте, достаточной для того, чтобы сидеть под ним. Мы заползли в этот шалаш и легли на землю, прислушиваясь к шороху дождя и отдаленному лаю собак. Где-то в лесу на нас продолжали охотиться вооруженные люди.
Я не сомневался в том, что, оставшись наедине со своими мыслями, каждый из нас задавался вопросом: что случится с нами, если нас поймают.
Клэр начала плакать. Вначале ее всхлипывания были совсем тихими, но постепенно становились все громче, пока оба ее рта не взревели во весь голос.
– Возьми себя в руки! – шикнул на нее Енох. – Они тебя услышат, и тогда причины плакать появятся у всех нас!
Бронвин подползла к ней и сгребла малышку в медвежьи объятия.
– Прошу тебя, Клэр! Подумай о чем-нибудь хорошем!
– Я пы-пытаюсь! – причитала Клэр.
– Пытайся лучше!
Клэр крепко зажмурилась, сделала глубокий вдох и сдерживала дыхание, пока не стала похожей на раздувшийся воздушный шар, готовый лопнуть. Выдохнув, она зашлась в приступе рыданий вперемешку с кашлем, который оказался еще громче недавнего плача.
Енох зажал ладонями ее рты.
– Ш-ш-ш-ш-ш! – зашипел он.
– Пра-пра-простите! – икала и всхлипывала Клэр. – Мо-может, если бы мне рассказали сказку… одну из наших «И-историй»…
– Только не это! – запротестовал Миллард. – Я начинаю жалеть, что мы не потеряли эти чертовы книги в море вместе со всем остальным!
Но тут вмешалась мисс Сапсан – насколько она могла это сделать – запрыгнув на сундук Бронвин и постучав по нему клювом. В чемодане, вместе с нашими скудными пожитками, лежали «Истории».
– Я поддерживаю мисс С., – заявил Енох. – Думаю, стоит попробовать. Я готов на все, лишь бы прекратить этот рев!
– Ну хорошо, малышка, – согласилась Бронвин. – Но только одну сказку. И ты должна пообещать, что перестанешь плакать!
– Я о-о-обещаю! – шмыгнула носом Клэр.
Бронвин открыла чемодан и извлекла из него раскисший том «Историй о странном и неизведанном». Эмма подобралась поближе и зажгла крохотный язычок пламени на кончике пальца. Мисс Сапсан, которой, видимо, не терпелось утихомирить Клэр, клювом раскрыла книгу на будто бы первой попавшейся главе. Бронвин начала негромко читать:
– «Много странных лет тому назад в дремучем древнем лесу жили-были животные. Их было очень много, и среди них, как и в любом другом лесу, были кролики, олени и лисы. Но также были среди них и довольно редкие звери, такие как свирепые ходулелапые медведи, двухголовые рыси и говорящие эму-рафы. Эти странные животные были излюбленной мишенью для охотников, которые обожали отстреливать их, развешивать на стенах их шкуры и хвастаться ими перед своими друзьями-охотниками. Но еще больше им нравилось продавать их содержателям зоопарков, которые запирали зверей в клетки и за деньги позволяли глазеть на них всем желающим. Вам может показаться, что гораздо лучше быть запертым в клетке, чем застреленным и повешенным на стену, но странные создания не могут быть счастливы в неволе. Очень скоро они падают духом и начинают завидовать тем из своих друзей, кто угодил на стену».
– Это грустная история, – зароптала Клэр. – Читай другую.
– Мне она нравится, – заявил Енох. – Хочу еще послушать об убитых животных на стенах.
Не обращая на них внимания, Бронвин продолжала читать:
– «Тогда, как и в незапамятные времена, по земле все еще бродили великаны, хотя их численность сократилась, а размеры неуклонно уменьшались. И так уж вышло, что один из этих великанов жил неподалеку от нашего леса. Он был очень добрым и воспитанным и питался только растениями. Его звали Кутберт. Однажды Кутберт пошел в лес за ягодами и увидел охотника, преследующего эму-рафа. По доброте душевной Кутберт поднял эму-рафа за загривок и, выпрямившись во весь рост и даже привстав на цыпочки, что делал крайне редко, потому что от этого у него хрустели все его старые кости, поставил нашего эму-рафа на вершину горы, где тому больше не угрожала опасность. Этого ему показалось недостаточно, и он растер охотника между пальцами ног.
Слава о доброте Кутберта разнеслась по лесу, и скоро к нему повадились ходить странные животные, осаждавшие его просьбами поднять их на вершину горы подальше от опасности. И Кутберт отвечал им:
– Я спасу вас, мои маленькие братья и сестры. Все, о чем я прошу взамен, это чтобы вы разговаривали со мной и дружили со мной. В мире осталось очень мало великанов, и я часто чувствую себя одиноко.
– Конечно, Кутберт, мы так и сделаем, – отвечали ему странные звери.
Итак, Кутберт каждый день спасал все новых и новых странных зверей, поднимая их на вершину горы, пока там не образовался целый странный зверинец. Животные были счастливы, потому что наконец-то могли жить в мире и покое. Кутберт тоже был счастлив, потому что мог, привстав на цыпочки и опершись подбородком о вершину горы, беседовать со своими новыми друзьями сколько ему вздумается. Но однажды утром к великану явилась ведьма. Кутберт купался в озере в тени горы, когда она заявила:
– Прости, но я должна превратить тебя в камень.
– Зачем тебе это понадобилось? – спросил великан. – Я очень добрый. Я великан-помощник.
И она ему ответила:
– Меня наняла семья раздавленного тобой охотника.
– А-а, – отозвался Кутберт, – а я о нем и забыл.
– Мне очень жаль, – повторила ведьма, взмахнула березовой веткой, и добрый великан начал превращаться в камень.
Кутберт стал очень тяжелым. Таким тяжелым, что стал погружаться в озеро. Он погружался и погружался, пока вода не достигла его подбородка. Его друзья-животные видели все, что происходит. Они пришли в ужас, но решили, что ничем не могут ему помочь.
– Я знаю, что вы не можете меня спасти, – закричал Кутберт своим друзьям, – но вы могли бы прийти и поговорить со мной! Я застрял тут внизу, и мне очень одиноко!
– Но если мы спустимся, охотники нас перестреляют! – крикнули в ответ они.
Кутберт понимал, что они правы, но все равно продолжал умолять их спуститься.
– Поговорите со мной! – кричал он. – Прошу вас, придите и поговорите со мной!
Но они так и не пришли. И он все еще плакал, когда его горло окаменело, как и все остальное тело». Конец истории.
Бронвин закрыла книгу.
Клэр испуганно посмотрела на нее.
– И это все?
Енох засмеялся.
– Это все, – ответила Бронвин.
– Это ужаснаяистория, – заявила Клэр. – Расскажи мне другую!
– Какая есть, – ответила Эмма. – А сейчас пора спать.
Клэр надулась, но плакать перестала, так что цель была достигнута.
– Вряд ли завтра нам будет легче, чем сегодня, – заметил Миллард. – Нам необходимо набраться сил.
Мы нащипали пучков пружинистого мха вместо подушек. Прежде чем позволить нам сунуть их себе под головы, Эмма высушила их ладонями. Одеял у нас не было, и, чтобы согреться, мы прижались друг к другу. Бронвин обняла малышек, Фиона переплелась с Хью, из открытого рта которого все время вылетали пчелы, даже ночью охранявшие своего спящего хозяина. Гораций и Енох отвернулись в разные стороны, едва соприкасаясь спинами, – дрожа от холода, они так и не сумели превозмочь гордость, не позволявшую им прижаться друг к другу теснее. Я лежал на спине, а Эмма легла на бок, устроив голову у меня на груди. Она была так близко, что я мог поцеловать ее лоб в любую секунду. И я обязательно сделал бы это, если бы не убийственная усталость. Эмма была горячей, как электрическое одеяло, и я стремительно провалился в сон, исполненный приятных незапоминающихся сновидений.
Я никогда не запоминаю хорошие сны, зато плохие долго не могу выбросить из головы.
Однако с учетом всех обстоятельств, чудом было уже то, что мне вообще удалось уснуть. Мы были вынуждены спасаться бегством, спать на земле в лесу, где нам со всех сторон грозила смерть, и тем не менее в объятиях Эммы я смог обрести покой.
Наш сон охраняла мисс Сапсан, и ее черные глаза поблескивали в темноте. Травмированная и крохотная, она все равно оставалась нашим опекуном.
Сильно похолодало, и Клэр начала дрожать и кашлять. Бронвин растолкала Эмму и прошептала:
– Мисс Блум, вы нужны этой малышке. Боюсь, что она заболела.
Эмма шепотом извинилась передо мной и, выскользнув из моих объятий, поспешила на помощь Клэр. Я ощутил укол ревности, и мне тут же стало стыдно за то, что я ревную к заболевшему другу. Я лежал в одиночестве, борясь с неоправданным чувством брошенности и глядя куда-то в кромешную тьму. Еще никогда в жизни я не испытывал такой усталости, но уснуть мне больше не удавалось. Вокруг меня ворочались и постанывали дети. Им снились кошмары, но настоящий кошмар ожидал нас по пробуждении. Постепенно мрак начал отступать, как будто кто-то слой за слоем снимал с окружающего мира черную краску, и совершенно незаметно небо окрасилось в нежно-голубой цвет.
* * *
На рассвете мы выползли из своего убежища. Я отряхнул мох с волос и попытался отчистить грязь с брюк, но мне удалось только размазать ее еще сильнее, из-за чего я окончательно уподобился какому-то болотному созданию, изрыгнутому недрами земли. Меня терзал безумный голод. Казалось, мой желудок принялся жевать сам себя. И после гребли, бега и ночевки на земле у меня болело все, что только могло болеть. К счастью, не все было так плохо: за ночь дождь перестал, и воздух начал быстро прогреваться. Кроме того, нам явно удалось оторваться от тварей и их собак. Во всяком случае, пока. Либо их псы перестали лаять, либо находились слишком далеко и мы их не слышали.
Зато мы безнадежно заблудились. Оказалось, что пробираться по этому лесу днем ничуть не легче, чем в темноте. Густые ели разбредались во все стороны и выглядели совершенно одинаково, куда бы мы ни посмотрели. Землю укрывал сплошной ковер из опавших листьев и хвои, он прятал любые следы, которые мы могли оставить накануне. Одним словом, мы проснулись посреди зеленого лабиринта без карты и компаса, а сломанное крыло мисс Сапсан означало, что она не могла повести нас, взлетев над деревьями. Енох предложил поднять над деревьями Оливию, как мы сделали это в тумане на море, но у нас не было веревки, и, если бы она улетела в небо, мы уже никогда не сумели бы ее вернуть.
Клэр была больна и чувствовала себя все хуже. Она лежала, свернувшись калачиком, на коленях Бронвин, и на ее лбу, несмотря на холодную погоду, выступила испарина. Девочка была такой худенькой, что даже сквозь платье я мог бы пересчитать ее ребра.
– Как она? – спросил я.
– У нее жар, – ответила Бронвин, прижимая ладонь к щеке малышки. – Ей нужны лекарства.
– Сначала необходимо найти выход из этого проклятого леса, – заметил Миллард.
– Сначала необходимо поесть, – возразил Енох. – А пока будем есть, обсудим наши возможности.
– Какие возможности? – спросила Эмма. – Мы можем пойти куда захотим. Выбирай, разницы нет никакой.
Мы сидели и жевали в угрюмом молчании. Я никогда не пробовал собачий корм, но уверен, то, что нам досталось, было гораздо хуже – коричневатые кусочки застывшего животного жира из ржавых консервных банок. За неимением ложек мы выуживали их пальцами.
– Я взял с собой пять засоленных куропаток и три банки фуа-гра с корнишонами, – с горечью заметил Гораций, – но уцелело почему-то вот это. – Он зажал нос и уронил желеобразный комок себе в горло, даже не пытаясь его жевать. – Мне кажется, это расплата.
– За что? – поинтересовалась Эмма. – Мы были настоящими ангелочками. Если не все, то почти все.
– Возможно, за грехи прошлых жизней. Я не знаю.
– У странных людей нет прошлых жизней, – вмешался Миллард. – Мы проживаем их все одновременно.
Мы быстро поели, закопали пустые жестянки и огляделись вокруг, решая, куда идти. Но не успели сделать и шагу, как из зарослей кустов выскочил Хью. Вокруг его головы облачком вились встревоженные пчелы, а сам он тяжело дышал от волнения.
– А тыгде был? – изумился Енох.
– Я нуждался в уединении, чтобы уделить внимание утреннему… неважно чему, – отозвался Хью, – и я увидел…
– Кто позволил тебе покинуть пределы видимости? – не унимался Енох. – Мы чуть не ушли без тебя!
– Не у тебя ли я должен был спрашивать позволения? – огрызнулся Хью. – Как бы то ни было, я увидел…
– Ты не имеешь права просто так брать и уходить! Ты мог заблудиться!
– Мы и такзаблудились.
– Ты кретин! Что, если бы ты не нашел обратную дорогу?
– Я оставил за собой дорожку из пчел. Я всегда так делаю…
– Дай же ему наконец закончить! – не выдержала Эмма.
– Спасибо, – кивнул ей Хью, а затем обернулся и показал туда, откуда пришел. – Я видел воду. Много воды, вон там, за деревьями.
Эмма помрачнела.
– Мы пытаемся уйтиот моря, а не вернуться к нему. Наверное, ночью мы шли по кругу.
Хью повел нас туда, откуда пришел. Бронвин несла на плече мисс Сапсан, а на руках бедняжку Клэр. Мы не прошли и ста ярдов, как за деревьями заблестела серая водная гладь.
– О, это слишком ужасно! – застонал Гораций. – Убегая от тварей, мы вернулись прямо к ним в руки!
– Но я не слышу никаких солдат, – возразила Эмма. – Более того, я вообще ничего не слышу. Даже шума океана.
– Да никакой это не океан! – воскликнул Енох и бросился бежать к воде.
Когда мы его догнали, он уже стоял на мокром песке и оглядывался на нас с довольной ухмылкой, в которой явственно читалось: «А что я вам говорил?» Он оказался прав – это было не море. Перед нами раскинулось серое озеро с поросшими лесом берегами. Над идеально гладкой поверхностью воды клубился туман. Но его самой примечательной чертой было нечто, на что я не сразу обратил внимание. После того как Клэр указала на огромную скалу, выступающую из воды совсем неподалеку от нас, я скользнул по ней взглядом. Но и этого оказалось недостаточно. И лишь присмотревшись внимательно, я понял, что этот зловещий темный камень мне что-то напоминает.
– Это великан из истории! – воскликнула Клэр, показывая на скалу. – Это Кутберт!
Бронвин, по-прежнему несшая ее на руках, погладила малышку по голове.
– Тс-с, милая, у тебя жар.
– Не болтай ерунды, – фыркнул Енох. – Это самая обычная скала.
Но эта скала явно не была обычной. Хотя ветер и дождь несколько сгладили ее черты, она и в самом деле очень походила на великана, который по самую шею погрузился в озеро. Я отчетливо видел его голову, нос, шею и даже кадык. Низкорослые деревья на вершине скалы напоминали всклокоченную шевелюру. Но самым пугающим было положение этой головы. Она была откинута назад, а рот великан открыл в безмолвном крике. Казалось, как и в истории, которую мы слушали накануне вечером, его голова превратилась в камень, призывая на помощь друзей, находящихся на вершине горы.
– Посмотрите туда! – воскликнула Оливия, показывая на скалистое возвышение вдалеке. – Должно быть, это и есть гора Кутберта!
– Великаны существуют на самом деле, – восхищенно прошептала Клэр. – И все, что рассказывается в «Историях», это правда!
– Давайте не будем делать поспешных и нелепых заключений, – предложил Енох. – Вероятно, того, кто написал легенду, прочитанную нами вчера вечером, вдохновил вид скалы, очертаниями похожей на человеческую голову. Или вы считаете, что эта скала и в самом деле когда-то была великаном?
– Ты все всегда высмеиваешь, – возразила Оливия. – А яверю в великанов, даже если ты считаешь их выдумкой.
– «Истории» – это просто истории, и не более того, – проворчал Енох.
– Забавно, – подал голос я, – но именно так я думал о вас,пока с вами не познакомился.
Оливия засмеялась.
– Джейкоб, какой же ты глупый! Ты и в самом деле не верил в то, что мы существуем?
– Конечно. И я продолжал так думать еще некоторое время даже после того, как мы познакомились. Мне казалось, что я просто схожу с ума.
– Существуют великаны или нет, но это удивительное совпадение, – напомнил всем Миллард. – Только вчера вечером мы прочитали этот рассказ и уже наутро набрели на то самое место, которое вдохновило автора. Мне это представляется просто невероятным.
– Я не думаю, что это совпадение, – откликнулась Эмма. – Не забывайте, что мисс Сапсан сама открыла книгу. Должно быть, она выбрала эту легенду с какой-то целью.
Бронвин повернула голову к сидящей на ее плече птице и спросила:
– Мисс С., мы угадали? Что вы хотели нам сказать?
– Это должно что-то означать, – настаивала Эмма.
– Ну конечно, – неожиданно поддержал ее Енох. – Это означает, что мы должны вскарабкаться на ту гору. Возможно, с нее мы увидим, как нам выбраться из этого леса!
– Я хотела сказать, что историячто-то означает, – покачала головой Эмма. – Чего хотел великан? О чем он постоянно просил?
– Он хотел, чтобы с ним поговорили! – как примерная ученица, отозвалась Оливия.
– Вот именно, – кивнула Эмма. – Поэтому, если он хочет поговорить, давайте выслушаем, что он может нам сказать.
С этими словами она вошла в воду.
Мы растерянно смотрели ей вслед.
– Куда это она? – спросил Миллард.
Мне показалось, что он обращается ко мне, и я пожал плечами и покачал головой.
– За нами гонятся твари! – закричал Енох. – Мы безнадежно заблудились! Что, птицы ради, ты вытворяешь?
– Я веду себя странно! – закричала в ответ Эмма.
Прошлепав через отмель к подножию скалы, она взобралась на нижнюю челюсть великана и заглянула в его открытый рот.
– Ну и что там? – спросил я. – Что ты там видишь?
– Я не знаю, – последовал ответ. – Но, похоже, тут какой-то тоннель, и он уходит вглубь. Взгляну-ка я на него поближе!
– Ты бы лучше слазила вниз, пока что-нибудь себе не сломала! – закричал Гораций. – Ты заставляешь всех нас тревожиться!
– Тебя все тревожит, – заметил Хью.
Эмма подняла камень и бросила его в глотку великану, внимательно прислушиваясь к звуку падения.
– Я думаю, это может быть… – начала говорить она, но поскользнулась на мелкой гальке, и ее последнее слово мы не расслышали.
К счастью, она успела схватиться за камни, и это спасло ее от падения вниз.
– Осторожно! – закричал я и с бешено бьющимся сердцем бросился ей на помощь. – Держись, я сейчас!
Расплескивая во все стороны воду, я забежал в озеро.
– Это может быть – что?! – крикнул Енох.
– Существует только один способ это узнать! – взволнованно отозвалась Эмма и начала спускаться в рот великана.
– О боже, – прошептал Гораций. – Она собирается…
– Подожди! – снова закричал я, но Эмма уже исчезла в горле Кутберта.
* * *
Вблизи великан оказался еще больше, чем выглядел с берега. Заглянув в его глубокую темную глотку, я готов был поклясться, что слышу его дыхание. Сложив ладони вокруг рта, я громко позвал Эмму, но в ответ услышал лишь эхо собственного голоса. Все остальные уже тоже вошли в воду, но дожидаться их я не мог, опасаясь, что Эмма попала в беду и нуждается в помощи. Поэтому я стиснул зубы, опустил ноги в темноту и разжал пальцы.
Падал я очень долго. Не меньше секунды. Затем раздался плеск, и я угодил в воду, такую холодную, что я непроизвольно ахнул, ощущая, как все мои мышцы свело судорогой. Мне пришлось напомнить себе, что если я не буду барахтаться, то попросту пойду на дно. Я находился в темной узкой пещере, заполненной водой. Дороги назад, то есть вверх по длинному и гладкому горлу великана, не было. Оглядевшись, я не увидел ни веревки, ни лестницы, ни даже выступов в каменных стенах пещеры. Я снова позвал Эмму, но ее нигде не было.
О боже, – подумал я, – она утонула!
Но тут что-то защекотало мои руки, и поверхность воды вокруг меня покрылась пузырьками. Мгновение спустя рядом со мной, тяжело дыша, вынырнула Эмма.
Освещение было очень тусклым, но мне показалось, что с ней все в порядке.
– Чего ты ждешь? – спросила она, хлопая по воде ладонью, как будто приглашая меня нырнуть вместе с ней. – Пошли!
– Ты сошла с ума? – поинтересовался я. – Мы угодили в ловушку!
– Никакая это не ловушка! – заявила она.
Сверху донесся голос Бронвин:
– Э-ге-гей! Я вас слышу! Что там у вас?
– Я думаю, это вход в петлю! – крикнула в ответ Эмма. – Скажи всем, пусть прыгают. Не бойтесь, мы с Джейкобом встретим вас на другой стороне!
Затем она схватила меня за руку, и, все еще не понимая, что происходит, я сделал глубокий вдох и позволил ей увлечь себя под воду. Энергично работая ногами, мы подплыли к отверстию размером со взрослого человека, сквозь которое виднелся дневной свет. Она втолкнула меня внутрь и двинулась за мной. Мы проплыли по тоннелю футов десять длиной и оказались в озере. Над нашими головами виднелась волнистая поверхность воды, а еще выше – голубое небо. По мере того как мы поднимались, вода становилась заметно теплее. Хватая ртами воздух, мы вынырнули, и я тут же ощутил, что погода изменилась. Теперь было жарко и душно, а раннее утро сменилось знойным полднем. Изменилась и глубина озера. Теперь вода доходила великану до самого подбородка.
– Вот видишь? – улыбнулась Эмма. – Это уже совсем другое время.
Вот так мы и оказались в петле, покинув тихое утро 1940-го года ради жаркого полудня в каком-то другом, более раннем году, хотя понять, какой именно это был год, здесь, посреди леса, вдали от цивилизации, не представлялось возможным.
Остальные дети по очереди выныривали из озера вокруг нас. Увидев, как изменился мир, они приходили к своим собственным заключениям.
– Вы понимаете, что это означает? – визжал Миллард. Разбрызгивая воду, он плавал кругами, задыхаясь от волнения. – Это означает, что в «Историях» скрыто тайное знание.
– Выходит, не такие уж они и бесполезные? – съязвила Оливия.
– О, как же мне не терпится их изучить и сделать свои пометки! – отозвался Миллард, потирая ладони.
– Не вздумай писать что-нибудь в моей книге, Миллард Наллингс! – угрожающе произнесла Бронвин.
– Но что это за петля? – хотел знать Хью. – Кто, по-вашему, здесь живет?
– Разумеется, животные, друзья Кутберта, – откликнулась Оливия.
Енох закатил глаза, но удержался и не объявил вслух: Это всего лишь легенда!Возможно, этот скептик уже сомневался.
– У каждой петли есть имбрина, – заявила Эмма. – Это правило касается даже загадочных петель из волшебных сказок. Поэтому нам нужно ее найти.
– Отличная идея, – согласился Миллард. – Где будем искать?
– Единственное место, которое упоминается в истории, не считая озера, это вон та гора, – произнесла Эмма, показывая на вздымающиеся за деревьями утесы. – Кто готов карабкаться на скалы?
Мы все устали и проголодались, но обнаружение петли придало нам сил. Оставив каменного великана позади, мы снова вошли в лес, направляясь к подножию горы. Вскоре мы набрели на хорошо утоптанную извилистую тропинку и начали подниматься наверх, пробираясь между зарослями косматых елей. Местами тропа становилась такой крутой, что нам приходилось взбираться на четвереньках, хватаясь за что попало, чтобы продолжать движение вперед.
– Я надеюсь, что в конце этого пути нас ждет что-нибудь чудесное, – бормотал Гораций, утирая пот со лба. – Джентльменам не пристало потеть!
Тропа сузилась, теперь это был узкий карниз, по одну сторону которого вздымалась отвесная каменная стена, а по другую разверзалась пропасть. Далеко внизу раскинулся зеленый ковер из верхушек деревьев.
– Прижимайтесь к стене, – предостерегла всех Эмма. – Падать очень высоко.
Одного взгляда вниз оказалось достаточно, чтобы у меня закружилась голова. Внезапно мне показалось, что у меня жуткая боязнь высоты, от которой все внутренности завязались в тугой узел. Все мои силы и внимание теперь уходили только на то, чтобы просто переставлять ноги.
Эмма коснулась моей руки.
– С тобой все в порядке? – шепотом поинтересовалась она. – Ты очень бледен.
Я солгал, заверив ее, что со мной все отлично. Моего притворства хватило на три изгиба тропы. К этому моменту мое сердце безудержно колотилось, а колени дрожали так сильно, что мне пришлось опуститься на землю, прямо посреди узкой тропы, заставив остановиться всех, кто шел за мной.
– О боже, – прошептал Хью. – Джейкоб ломается.
– Я не понимаю, что со мной, – пробормотал я.
Я никогда не боялся высоты, но сейчас не решался взглянуть вниз даже краем глаза, потому что у меня в животе тут же все переворачивалось.
Мне в голову закралось жуткое подозрение: что, если меня мучает не страх высоты, но ощущение приближающихся пустот?
Однако это было невозможно, потому что мы находились внутри петли, куда пустоты доступа не имели. И тем не менее, чем пристальнее я прислушивался к ощущению у меня в животе, тем больше убеждался в том, что меня тревожит не сам обрыв, а нечто, скрывающееся внизу.
