Текст книги "Клиентура на нарах"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Стаут Рекс
Клиентура на нарах

Рекс Стаут

Клиентура на нарах

Перевел с английского А. Шаров

1

Она говорила, что очень напугана, но в это трудно было поверить, если судить по выражению её лица.

– Может быть, я недостаточно ясно выразилась, – твердила она, продолжая сучить пальцами, хотя я просил её не делать этого. – Но я ничего не выдумываю, честное слово. Если они подставили меня однажды, разве это не причина считать, что они могут сделать так же опять?

Если бы её щеки были покрыты румянами, сквозь которые проглядывала бледная кожа, я бы допустил, что ей и впрямь страшно, и это отражается на кровообращении. Тогда слова этой дамочки, наверное, произвели бы на меня большее впечатление. Но я с первого взгляда понял, что она подозрительно похожа на фотографию с настенного календаря, который висит в забегаловке на Одиннадцатой авеню. На том снимке запечатлена круглолицая девушка с подойником в руке; другая её рука покоится на хребте коровы, которую девушка либо только что подоила, либо собиралась подоить. Короче, девушка с подойником была точь-в-точь как моя сегодняшняя посетительница свеженькая, крепенькая и невинная.

Она, наконец, перестала сучить пальцами, сжала маленькие кулачки и уперлась ими в колени.

– Неужто он и впрямь такой надутый павиан? – сердито спросила девица. – Они будут здесь через двадцать минут, и я обязана поговорить с ним первой! – Она пулей вылетела из кресла и подступила ко мне. – Где он? Наверху?

– Перестаньте, – посоветовал я ей. – И лучше сядьте. Когда вы стоите, заметно, что вас всю трясет. Я увидел это, как только вы вошли. Повторяю ещё раз, мисс Руни: эта комната – рабочий кабинет мистера Вулфа, но все остальное здание – его жилище. С девяти до одиннадцати часов утра и с четырех до шести вечера мистер Вулф проводит в оранжерее в обществе своих орхидей, и с этим были вынуждены мириться особы поважнее вас. Но, судя по всему, девушка вы славная, и я, пожалуй, окажу вам услугу.

– Какую?

– Сядьте и перестаньте трястись.

Девица села.

– Я схожу наверх и сообщу ему о вас.

– Что вы ему скажете?

– Напомню, что нынче утром ему звонил человек по имени Фердинанд Пол и условился о встрече на шесть часов вечера. С ним вместе придут ещё четыре человека. До шести осталось шестнадцать минут. А ещё я скажу, что вас зовут Одри Руни, и вы – одна из этих четверых. И довольно миловидны. А возможно, и человек неплохой. И до смерти напуганы, потому что, по вашим словам, все остальные делают вид, будто думают, что это был Тэлботт, но в действительности решили подставить вас и...

– Не все.

– Ну, хотя бы некоторые. Скажу, что вы пришли раньше времени, чтобы поговорить с ним наедине и сообщить, что никого не убивали. В частности, Зигмунда Кейса. И предупредить, чтобы мистер Вулф следил за этими вонючими мерзавцами ястребиным взором...

– Что за бред?

– Я произнесу все это очень прочувствованно.

Девица снова вскочила, сделала три стремительных шага в мою сторону, прижала ладошки к лацканам моего пиджака и чуть вскинула голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Возможно, вы тоже хороший человек, – с надеждой проговорила она.

– Я бы не стал слишком на это рассчитывать, – ответил я и зашагал к лестнице.

2

Речь держал Фердинанд Пол. Я сидел в кресле спиной к своему столу. Вулф расположился слева от меня, за собственным столом. С моего места мне был очень хорошо виден Фердинанд Пол. Он был почти вдвое старше меня. Пол восседал в красном кожаном кресле у стола Вулфа, закинув ногу на ногу с таким расчетом, чтобы показать миру пять дюймов голой лодыжки между манжетой брючины и носком. В этом человеке не было ровным счетом ничего примечательного, ну, разве что слишком морщинистая физиономия. И уж точно ничего приятного.

– Мы собрались вместе и вместе пришли сюда, – вещал он тоненьким жалобным голоском, – потому что держимся единодушного мнения: Зигмунд Кейс был убит Виктором Тэлботтом, и мы убеждены...

– Мнение вовсе не единодушное, – раздался ещё один голос, мягкий и приятный на слух. А принадлежал он даме, весьма приятной на вид. Особенно красив был подбородок, откуда ни посмотри. Единственная причина, по которой я не усадил эту даму рядом с собой, заключалась в том, что, когда она пришла, то ответила на мою приветственную улыбку, вскинув брови. Вот я и решил: а ну её к черту, пусть сначала усвоит хорошие манеры.

– Мнение вовсе не единодушное, Ферди, – повторила дама.

– Вы сами сказали, – ещё более жалобным тоном молвил Пол, – что согласны с нашими целями и хотите прийти сюда вместе с нами.

Разглядывая и слушая их, я заметил, что эти двое люто ненавидят друг друга. Дама знала Пола дольше, чем я – достаточно долго, чтобы называть его Ферди, – и, по-видимому, разделяла мое мнение о нем. Я уже начинал подумывать, что отнесся к ней слишком сурово. Тем более что дама посмотрела на Ферди и опять вскинула брови.

– Да, – ответила она. – Но это вовсе не значит, что я думаю, будто моего отца убил Вик. Я так не думаю. Я просто не знаю.

– Тогда с чем вы согласны?

– Ни с чем. Я хочу все выяснить, как и вы. Впрочем, кое с чем я согласна: полиция ведет себя крайне глупо.

– И кто же, по-вашему, убил его, если не Вик?

– Не знаю, – она вновь вскинула брови. – Но поскольку я унаследовала дело отца, обручена с Виком, и ещё по ряду причин, мне очень хочется это узнать. Потому-то я и пришла сюда вместе с вами.

– Вам здесь не место!

– Я уже здесь, Ферди.

– Повторяю: вам здесь не место! – Морщины Пола принялись извиваться, как червяки. – Не место! Не место! Мы пришли с определенной целью: попросить Ниро Вулфа добыть доказательства того, что вашего отца убил Вик! – Пол внезапно переменил позу, подался к Дороти Кейс и, глядя ей в лицо, спросил тоненьким гаденьким голоском: – А что, если вы помогли ему в этом?

И тотчас раздались ещё три голоса. Первый произнес:

– Ну, пошло-поехало...

Второй предложил:

– Пусть лучше мистер Бродайк рассказывает.

А третий потребовал:

– Выгоните отсюда одного из них!

– Вот что, мистер Пол, – молвил Ниро Вулф, – если мое задание сводится к тому, чтобы доказать, что названное вами лицо совершило убийство, то вы напрасно пришли сюда. А вдруг этот человек никого не убивал?

3

За те годы, что я прослужил при Ниро Вулфе в качестве Пятницы (а также Субботы, Воскресенья, Понедельника, Вторника, Среды и Четверга), в его кабинете на первом этаже старого кирпичного дома бывало всяко. Но это сборище вечером октябрьского вторника представляло особый интерес. Ровно неделю назад от руки убийцы пал некто Зигмунд Кейс, один из лучших промышленных дизайнеров нашего времени. Я читал об этом в газетах и, кроме того, имел случай обсудить дело в частном порядке с моим другом и врагом, сержантом Перли Стеббинсом из отдела по расследованию убийств. Должен сказать, что с точки зрения сыщика дело это было просто потрясающим.

Кейс имел привычку совершать прогулки. Пять дней в неделю в половине седьмого утра он отправлялся в Центральный парк. И нет бы по-человечески, на своих двоих. Куда там! Он явно предпочитал четыре ноги двум. Принадлежавшего Кейсу обладателя четырех ног звали Казановой, и хозяин держал его в конюшне школы верховой езды на Девяносто восьмой улице, к западу от парка. Неделю назад Кейс, как обычно, взгромоздился на Казанову и в половине восьмого утра погарцевал в парк. Спустя сорок минут, в семь десять, его видел конный полицейский, несший дежурство в парке. Это было на траверзе Шестьдесят шестой улицы. Обычно Кейс появлялся там как раз в это время. Еще через двадцать пять минут, в семь тридцать пять, Казанова выбежал из парка на северной стороне и, невозмутимо цокая копытами, пошествовал по улице в школу верховой езды, хотя никакого верхового ездока в его седле больше не было. Это обстоятельство, естественно, возбудило всеобщее любопытство, которое было удовлетворено спустя три четверти часа, когда полицейский обнаружил тело Кейса в кустах, ярдах в двадцати от дорожки для всадников. Это произошло на "широте" Девяносто пятой улицы. Вскоре из груди Кейса извлекли револьверную пулю тридцать восьмого калибра. По следам на дорожке и рядом с ней полиция заключила, что Кейса выбило из седла выстрелом, после чего он с трудом прополз несколько ярдов вверх по пологому склону в направлении пешеходной аллеи, но так и не добрался до нее.

Всадник, которого убивают по всем канонам вестерна в нескольких ярдах от Эмпайр-Стейт-Билдинг, – просто подарок для желтых газетенок, да и не только для них. Орудие убийства так и не нашли, свидетелей не было. Никто не явился в полицию сообщить, что видел человека в маске, прятавшегося за деревом. Вероятно, потому что мало кто из нью-йоркеров смог бы выдвинуть уважительную причину своего собственного пребывания в парке в такой час.

Одним словом, городским служащим пришлось начинать с другого конца и выискивать мотивы и возможности. За прошедшую неделю газетчики упомянули немало имен, и многие люди были вынуждены беседовать с представителями властей. В итоге лучи прожекторов уперлись в шесть физиономий. Так писали газеты и так говорил мне Перли Стеббинс. А сцена в нашем кабинете представляла особый интерес, потому что сегодня я мог лицезреть здесь пять из этих шести физиономий. Их обладатели сидели в креслах и, судя по всему, хотели от Вулфа только одного – чтобы он развернул прожекторы и направил их на шестую физиономию, которой сейчас в кабинете не было.

4

– Позвольте мне сказать вот что, – хорошо поставленным баритоном проговорил Фрэнк Бродайк. – Мистер Пол изложил дело из рук вон плохо. Положение таково. Мистер Пол собрал нас вместе, и теперь все мы чувствуем, что на нас падает несправедливое подозрение. Нас не только подозревают в преступлении, которого мы не совершали. За целую неделю полиция ничего не добилась и едва ли добьется впредь. Стало быть, мы так и останемся под неоправданным подозрением.

Бродайк взмахнул рукой. Он обладал не только хорошо поставленным баритоном, но и отлично поставленной жестикуляцией. Немного моложе Пола и раз в десять элегантнее. Судя по его повадке, Бродайку было нелегко оставаться самим собой, потому что: а) он находился в кабинете частного сыщика, а это отдавало вульгарщиной; б) он пришел сюда вместе с людьми, с которыми не стал бы общаться при обычных обстоятельствах, и это повергало его в растерянность; в) речь шла о его возможной причастности к убийству, а это было уж и вовсе нелепицей.

– Мистер Пол предложил обратиться к вам, – продолжал Бродайк. – И нанять вас. Поскольку я с радостью выплачу свою долю гонорара, позвольте заявить, что моя цель – избавиться от этого несправедливого подозрения. Если вы сможете освободить нас от него, только обнаружив настоящего преступника и доказательства его вины, очень хорошо. Если виновным окажется Виктор Тэлботт, тоже очень хорошо.

– Тут не может быть никаких "если"! – тявкнул Пол. – Убийца Тэлботт, и ваша задача – доказать это!

– А также мое соучастие, Ферди, – негромко сказала ему Дороти Кейс. Не забывайте об этом.

– Тьфу!

Это произнес человек, вклад которого в беседу до сих пор исчерпывался фразой "Ну, пошло-поехало". Все сначала покосились на него, а потом и повернули головы, потому что человек этот сидел в самой середке полукруга кресел. Звали его Уэйн Сэффорд. Он был обладателем тоненького бабьего голоска, мощной плечистой фигуры и костлявой физиономии. Если верить газетам, Сэффорду было двадцать восемь лет, а если собственным глазам, то чуть больше. Мне показалось, что мы с ним ровесники.

Вулф кивнул ему.

– Совершенно с вами согласен, мистер Сэффорд.

Он оглядел сидевших полукругом гостей и продолжал:

– Мистер Пол хочет слишком многого за свои деньги. Вы можете нанять меня в качестве рыболова, дамы и господа, но не вам указывать мне, какую рыбу ловить. Вы можете попросить меня выследить убийцу, но не говорите мне, кто он, если не располагаете доказательствами. А если располагаете, зачем вам вообще платить мне деньги? Есть у вас доказательства?

Ответа не последовало.

– Мистер Пол, у вас есть доказательства?

– Нет.

– Тогда откуда вы знаете, что убийца – мистер Тэлботт?

– Просто знаю, и все. Мы все это знаем! Даже мисс Кейс – и та знает, хотя избыток упрямства и не дает ей заявить об этом!

Вулф снова оглядел их.

– Это правда? Вы все действительно знаете, кто убийца?

Никто не сказал ни "да", ни "нет", не кивнул и не покачал головой.

– В таком случае выяснить, какой породы эта рыба – моя задача. Вы это понимаете? Мистер Бродайк?

– Да.

– Мистер Сэффорд?

– Да.

– Мисс Руни?

– Да. Только я думаю, что это был Вик Тэлботт.

– Никакие силы не могут помешать вам так думать. Мисс Кейс?

– Да.

– Мистер Пол?

Молчание.

– Мне необходимо подтверждение, мистер Пол. Если окажется, что виновник – мистер Тэлботт, вы всегда сможете выплатить мне премию. Но скажите: меня нанимают для того, чтобы собрать факты?

– Конечно. Подлинные факты.

– Других и не существует. Могу ручаться, что не представлю вам никаких неподлинных фактов. – Вулф подался вперед и нажал кнопку на своем столе. – По сути дела, это – единственное, в чем я могу поручиться. Позвольте сообщить вам, что вы все, вместе и по отдельности, несете ответственность за соблюдение условий заключенного со мной соглашения. А теперь, если...

Открылась дверь, и в кабинет вошел Фриц Бреннер.

– Фриц, у нас будет пятеро гостей к обеду, – сообщил ему Вульф.

– Хорошо, сэр, – не моргнув глазом, ответил Фриц и пошел к двери. Фриц – чудо. И специализируется он отнюдь не на яичнице и суповых полуфабрикатах. Когда он открывал дверь, послышался возмущенный голос Фрэнка Бродайка:

– Четверо, а не пятеро. Я уже приглашен на обед, и мне пора идти.

– Отмените эту договоренность! – раздраженно велел ему Вулф.

– Боюсь, что это невозможно.

– Тогда я не возьмусь за работу, – резко ответил Вулф. – Чего вы от меня ждете? После убийства прошла неделя. – Он взглянул на настенные часы. – Все вы будете нужны мне сегодня вечером. Возможно, мы засидимся далеко за полночь. Я должен знать все, что известно вам о мистере Кейсе и мистере Тэлботте. Кроме того, если мне предстоит освободить от упомянутого вами несправедливого подозрения мозги полицейских и жителей Нью-Йорка, начать надо с изгнания этого подозрения из моих собственных мозгов, а на такую трудную работу может понадобиться много часов.

– Ой! – вдруг воскликнула Дороти Кейс, и её брови поползли вверх. Стало быть, вы нас подозреваете?

Пропустив её вопрос мимо ушей, Вулф обратился к Бродайку:

– Итак, сэр?

– Мне надо позвонить, – пробормотал Бродайк.

– Пожалуйста, – ответил Вулф с таким видом, словно выиграл важное очко. Он обвел присутствующих взглядом и, наконец, посмотрел на Одри Руни, сидевшую рядом с Уэйном Сэффордом. – Мисс Руни, вы были на месте преступления и, следовательно, вы наиболее уязвимы. Когда и за что мистер Кейс уволил вас с работы?

Одри сидела прямо и совершенно неподвижно, плотно сжав губы.

– Ну... – проговорила она, но тотчас умолкла и закашлялась.

Продолжения её речи так и не последовало, потому что нас прервали. Звякнул дверной звонок, но я не пошел открывать, решив предоставить это Фрицу. Таков был заведенный порядок: если я занят с Вулфом и посетителями, за дверью следит Фриц (разумеется, когда Вулф не отдает никаких особых распоряжений на этот счет). Вскоре открылась дверь прихожей, и Фриц вошел в кабинет. Прикрыв за собой дверь, он объявил:

– Мистер Вулф, к вам некто Виктор Тэлботт.

Это имя произвело такой же эффект, как приземление парашютиста на скатерть, вокруг которой сидят участники пикника.

– Боже мой! – вскричал Уэйн Сэффорд.

– Черт побери, – пробормотал Фрэнк Бродайк и умолк.

– Итак, вы поставили его в известность! – злобно обратился Фердинанд Пол к Дороти Кейс. Он решил не тратить времени на поминание бога и черта. Дороти в ответ вскинула брови. Признаюсь, эта процедура уже начала мне надоедать. Лучше бы Дороти сделала что-нибудь другое.

Одри Руни безмолвно разинула рот.

А Вулф сказал Фрицу:

– Пригласите его.

5

Подобно миллионам моих сограждан, я имел случай полюбоваться снимками Виктора Тэлботта в газетах и уже наклеил на него ярлык. Через десять секунд после того, как он присоединился к нам, я решил, что этот ярлык вполне уместен. Вик был из тех людей, которые перед началом вечеринки или обеда хватает поднос с аперитивами и обносит всех гостей, заглядывая каждому в глаза и рассыпая плоские шуточки. Но сейчас он был самым миловидным мужчиной в комнате. Не считая меня, конечно.

Войдя, он тотчас взглянул на Дороти Кейс и улыбнулся ей. На всех остальных Вик не обратил ни малейшего внимания. Затем он приблизился к столу Вулфа и любезно произнес:

– Вы, конечно же, Ниро Вулф. Я – Вик Тэлботт. Полагаю, при сложившихся обстоятельствах вы не подадите мне руки. Разумеется, если взялись за работу, предложенную вам этими людьми. Взялись или нет?

– Здравствуйте, сэр, – прорычал Ниро Вулф. – Господи, я пожимал руки... скольким убийцам, Арчи?

– Э... – я призадумался. – Наверное, четырем десяткам.

– Уж не меньше. Это мистер Гудвин, мистер Тэлботт.

Вероятно, Вик заподозрил в брезгливости и меня. Во всяком случае, он ограничился кивком, после чего повернулся к остальному честному народу.

– Ну, что, ребята, удалось ли вам нанять великого сыщика?

– Чокнутый! – пискнул Уэйн Сэффорд. – Выпендриться решили? Показаться во всей красе?

Фердинанд Пол покинул свое кресло и предпринял наступление на незваного гостя. Я тоже встал, готовый вмешаться. Обстановка явно накалялась, и я не хотел, чтобы кто-нибудь из наших посетителей получил увечье. Но Пол лишь постучал Тэлботта по груди толстым указательным пальцем и прорычал:

– Послушайте, мой мальчик, тут вам ничего не светит. Вы и так хватили через край. – Пол резко повернулся к Вулфу. – Зачем вы его впустили?

– Да будет мне позволено заметить, – ввернул Бродайк, – что вы чересчур гостеприимны.

– Кстати, Вик, – нежным голоском произнесла Дороти, – Ферди считает меня твоей сообщницей.

Два первых замечания не произвели на Вика никакого видимого впечатления, но слова Дороти он услышал. Тэлботт повернулся к ней. Выражение его лица в этот миг могло бы составить целую главу его биографии. Или меня подвело зрение, или Вик принадлежал Дороти со всеми потрохами. Она могла вскидывать брови по тысяче раз на дню, и он был бы только рад. Вик довольно долго общался с ней посредством взглядов, затем повернулся к Полу и пустил в ход язык.

– Знаете, что я о вас думаю, Ферди? Полагаю, знаете!

– Позвольте заметить, – резко сказал Вулф, – что обмениваться мнениями друг о друге вы можете где угодно, и для этого вам не нужен мой кабинет. А нас ждет работа. Мистер Тэлботт, вы спросили, взялся ли я за предложенное мне задание. Да, взялся. Я взялся расследовать убийство Зигмунда Кейса. Однако никаких доверительных показаний я пока не выслушал и ещё могу отказаться от дела. У вас есть для меня более заманчивое предложение? Зачем вы пришли сюда?

Тэлботт улыбнулся.

– Вот это – деловой разговор, – с уважением произнес он. – Нет, я не могу предложить вам работу, но должен быть в курсе происходящего. Я рассуждал так: они хотели нанять вас, чтобы добиться моего ареста по обвинению в убийстве. Следовательно, вам интересно взглянуть на меня, задать несколько вопросов. И вот я здесь.

– И, разумеется, заявляете о своей невиновности. Арчи, кресло для мистера Тэлботта.

– Конечно, – сказал Вик, садясь на принесенный мною стул и благодарно улыбаясь мне. – Иначе у вас не будет работы. Что ж, открывайте пальбу! Внезапно он залился краской. – Впрочем, при нынешних обстоятельствах я зря заговорил о пальбе.

– Могли бы сказать: "Давайте отстреляемся побыстрее", – пропищал из задних рядов Уэйн Сэффорд.

– Замолчите, Уэйн, – сердито оборвала его Одри Руни.

– Я бы ска... – начал было Бродайк, но Вулф не дал ему договорить.

– Нет. Мистер Тэлботт предлагает мне задавать вопросы. – Он устремил взор на Вика. – По мнению этих людей, полиция ведет дело глупо и бестолково. Вы согласны, мистер Тэлботт?

Вик на минуту задумался и кивнул.

– В общем и целом – да, – ответил он.

– Почему?

– Ну, понимаете... дело слишком необычное. Полиция привыкла работать с уликами, и улик найдено предостаточно: следы на дорожке, следы, ведущие в кусты... Но все эти следы не помогут установить личность убийцы. Благодаря им можно лишь воссоздать картину случившегося. Поэтому полиции приходится танцевать от мотива. Сейчас они нашли человека, у которого есть мотив, самый веский мотив в мире. – Тэлботт похлопал ладонью по галстуку. – Этот человек – я. Но потом полиция выяснила, что я не мог совершить это убийство, потому что был далеко от места преступления. Они поняли, что у меня было алиби, которое...

– Ложное алиби! – гаркнул Уэйн Сэффорд.

– Старательно подготовленное, – добавил Бродайк.

– Тупицы! – воскликнул Пол. – Если бы у них достало мозгов расколоть ту телефонистку...

– Прошу вас! – оборвал их Вулф. – Продолжайте, мистер Тэлботт. – Ваше алиби. Но сначала – мотив. Что это за самый веский в мире мотив?

Вик удивился.

– Но это можно узнать из любой газеты.

– Да. Однако я предпочитаю услышать из первых уст. Зачем мне домыслы журналистов, когда есть вы? Разве что вам неприятно говорить об этом.

Улыбка Тэлботта сделалась печальной.

– Было неприятно, но прошла неделя, и теперь все в порядке, – сказал он. – Полагаю, не меньше десяти миллионов человек уже прочли ту или иную вариацию истории моей любви к Дороти Кейс. Что ж, я её люблю. Хотите, чтобы я в этом расписался? – Вик повернулся к Дороти. – Я люблю тебя больше жизни, люблю безумно, всем сердцем. – Он снова обратился к Вулфу: – Вот вам и мотив.

– Вик, милый, – молвила Дороти, глядя на его профиль, – ты круглый дурак, и ты совершенно очарователен. Я очень рада, что у тебя есть надежное алиби.

– И вы выражаете свою любовь, убивая родителя возлюбленной. Так, да? – сухо спросил Вулф.

– Вот именно, – ответил Тэлботт. – При определенных условиях такое возможно. Вот вам ситуация: Зигмунд Кейс был самым знаменитым и удачливым промышленным дизайнером Америки, и...

– Чепуха! – воскликнул Бродайк, забыв попросить слова.

Тэлботт улыбнулся.

– Подчас мужская зависть хуже женской ревности, – заметил он, словно предлагая тему для полемики. – Разумеется, вам известно, что мистер Бродайк – тоже промышленный художник. По сути дела, он – создатель технической эстетики. Мало кто из фабрикантов приступал к выпуску новой модели своего товара, не посоветовавшись с мистером Бродайком. Неважно, что это за товар – пароход, локомотив, самолет, холодильник, пылесос, будильник... Но вот появился я. И возглавил отдел сбыта в фирме Зигмунда Кейса. Тут-то все и переменилось. Вот почему я сомневаюсь, что Кейса убил Бродайк. Даже впав в отчаяние, он убил бы меня, а не Кейса.

– Вы говорили, что при определенных условиях любовь могла послужить мотивом, – напомнил ему Вулф.

– Да, но Бродайк сбил меня с мысли. – Тэлботт склонил голову набок. Так... Ага! Я заведовал у Кейса сбытом, и его бесили разговоры о том, что успехи компании – почти целиком моя заслуга. Но увольнять меня он боялся. Я люблю его дочь и мечтаю, чтобы она стала моей женой. Так будет всегда. Кейс имел огромное влияние на Дороти. Я этого никогда не понимал и теперь не понимаю. Впрочем, если бы она любила меня, как я её, никакое отцовское влияние... Но она меня не любит...

– Господи, Вик! – воскликнула Дороти. – Я же раз десять говорила тебе, что в два счета стала бы твоей женой, если бы не отец. Я с ума по тебе схожу.

– Ну, вот, – сказал Тэлботт Вулфу. – Чем не мотив? Немного старомодный, конечно, без прикрас и всякой там технической эстетики, но вполне годится. Естественно, такого же мнения придерживались и полицейские, пока не выяснили, что во время убийства я был в другом месте. Это их озадачило и изрядно рассердило, вот почему они пока ничего не соображают. Полагаю, мои добрые друзья правы, говоря, что полиция ведет дело глупо и бестолково. Но я ещё не вычеркнут из списка подозреваемых. Насколько я понимаю, полиция снарядила целую армию сыщиков и осведомителей, которые сейчас ищут нанятого мною стрелка. Что ж, им придется попотеть. Вы слышали, что мисс Кейс назвала меня дураком, но едва ли я настолько глуп, чтобы нанимать убийцу.

– Надеюсь, что так, – со вздохом проговорил Вулф. – Нет ничего лучше веского мотива. Ну, а как насчет алиби? Это оно вынудило полицейских отступиться?

– Да! Проклятые придурки! – рявкнул Пол. – Эта телефонистка...

– Я разговариваю с мистером Тэлботтом! – сердито напомнил ему Вулф.

– Не знаю, – сказал Тэлботт. – Но, по-моему, у них не было другого выхода. Меня до сих пор в дрожь бросает. Как же мне повезло, что в тот понедельник я поздно лег спать. Я имею в виду вечер накануне убийства. Если бы я поехал на прогулку вместе с Кейсом, то сидел бы сейчас в кутузке. И пришел бы мне конец. Ведь в этом деле главное – время. – Тэлботт сжал и снова разомкнул губы. – Господи! Конный полицейский видел, как Кейс проезжал мимо Шестьдесят шестой улицы в десять минут восьмого. А убили его в районе Девяносто шестой. Даже мчась галопом, он не мог бы добраться туда раньше, чем двадцать минут восьмого: дорожка для верховой езды слишком извилиста. Но, судя по состоянию лошади, галопом Кейс не ехал. – Тэлботт обернулся. – Уэйн, вы у нас знаток. Скажите, ведь Казанова даже не вспотел, правда?

– Это вы так говорите, – бросил в ответ Уэйн Сэффорд.

– Так и было, – заявил Тэлботт Вулфу. – Уэйн дал показания, и они запротоколированы. Кейс не мог попасть на то место, где его убили, раньше, чем двадцать пять минут восьмого.

– А вы? – спросил Вулф.

– Я? Мне повезло. Как пить дать повезло. Я частенько катался вместе с Кейсом, хоть и не люблю вставать в такую чертову рань. Кейс хотел, чтобы я сопровождал его каждое утро, но мне удавалось отбояриваться, и я ездил с ним примерно через день. Причем это были вовсе не прогулки добрых приятелей. Мы гарцевали бок о бок и обсуждали дела. Эти совещания прерывались, лишь когда Кейсу приходила охота проехаться рысью. Живу я в гостинице "Черчилль". В понедельник я вернулся поздно, но все равно попросил разбудить меня в шесть утра, потому что уже несколько дней не сопровождал Кейса, и мне не хотелось злить его. Утром телефонистка позвонила, но я был такой сонный, что попросил её связаться со школой верховой езды и предупредить, что меня не будет, а спустя полтора часа снова позвонить мне. Телефонистка так и сделала. Мне не хотелось вставать, но я пересилил себя, потому что накануне условился позавтракать с приезжим клиентом. Я попросил дежурную прислать мне два стакана апельсинового сока, и через несколько минут официант доставил заказ. Что, скажете, мне не повезло? Кейса убили в семь двадцать пять, не раньше, а возможно, и немного позже. Я же в это время был в своем номере в "Черчилле", почти за три мили от места преступления. Как я рад, что попросил телефонистку перезвонить мне в половине восьмого. Отгадайте с трех попыток, что было бы, кабы я этого не сделал?

Вулф кивнул.

– Вы должны дать своему приезжему клиенту большую скидку, – сказал он. – Но если у вас такой непробиваемый доспех, зачем вы взяли на себя труд присоединиться к нашему собранию?

– Телефонистка и официант! Боже мой! – глумливо воскликнул Пол.

– Славные и честные люди, Ферди, – заявил ему Тэлботт, после чего ответил Вулфу: – Я этого и не делал.

– Не делали? Иными словами, вас здесь нет?

– Я здесь есть. Но пришел я не затем, чтобы присоединиться к собранию. Целью моей было присоединиться к мисс Кейс, а это – вовсе не труд. Что же до остальных, за возможным исключением Бродайка...

Опять послышался дверной звонок, а поскольку новые незваные гости, скорее всего, были бы сейчас не ко двору, я поспешно встал, вышел в прихожую и, немного опередив Фрица, приблизился к парадной двери, чтобы сквозь стекло с односторонней светопроводимостью посмотреть, кого там принесло.

Увидев стоявшего на крыльце человека, я накинул цепочку, приоткрыл дверь на два дюйма и сказал в образовавшуюся щель:

– Мне не хотелось бы простудиться.

– Мне тоже, – раздался в ответ грубый сиплый голос. – Снимите эту дурацкую цепочку.

– Мистер Вулф занят, – любезно сообщил я пришельцу. – Не угодно ли поговорить со мной?

– Нет, не угодно. Никогда не было угодно и никогда не будет угодно.

– Тогда подождите минутку. – Я закрыл дверь, отправился в кабинет и сказал Вулфу: – Пришел мастер. Насчет стула.

Так мне больше всего нравилось именовать за глаза инспектора Крамера из отдела по расследованию убийств.

Вулф хмыкнул и покачал головой.

– Я буду занят ещё несколько часов, и пусть мне не мешают.

Я вернулся в прихожую, снова приоткрыл дверь и исполненным сочувствия тоном сказал в щелку:

– Очень сожалею, но он занят домашними делами.

– Ну-ну, – насмешливо прорычал Крамер. – Теперь, когда и Тэлботт заявился, у вас тут полный дом. Все шестеро в сборе. Открывайте дверь!

– Хо-хо! Кого вы хотите настращать? Вы следите едва ли не за всеми нашими сегодняшними гостями и, надеюсь, не перестанете подозревать Тэлботта только потому, что он нам нравится. Кстати, как зовут телефонистку и официанта в "Черчилле"?

– Я все равно войду, Гудвин.

– Что ж, попробуйте. У нас ещё не было случая проверить крепость этой цепочки, и мне интересно, какой натиск она способна выдержать.

– Именем закона откройте!

Я был настолько удивлен, что едва не открыл дверь, чтобы получше разглядеть Крамера. Сквозь щель я мог смотреть на него только одним глазом.

– Вы бы послушали сами себя, – произнес я так, словно не верил своим ушам. – И это вы мне такое заявляете? Как будто не знаете, что именно закон не позволяет вам войти сюда. Если вы уже готовы произвести арест, скажите мне, кого надо задержать, и я позабочусь, чтобы он, или она, не ускользнул. В конце концов, у вас нет на них монополии. Они были в вашем распоряжении целую неделю, а Вулф провел с ними меньше часа, и вам уже невмоготу! Кстати, никто из них не уклоняется от беседы с вами, так что не вздумайте предъявлять им такое обвинение. Они просто не знают, что вы здесь. Мистер Вулф просил не тревожить его. Но я подслащу вам пилюлю: он ещё не раскрыл преступление, и, вероятно, не раскроет раньше полуночи. Вы поможете сберечь время, если назовете мне имена...

– Замолчите! – прокаркал Крамер. – Я пришел к вам по-приятельски. Закон не запрещает Вулфу принимать людей в своем кабинете. Но и мне он не запрещает присутствовать там.

– Это верно, – искренне согласился я. – Но лишь в том случае, если вам удастся войти. Как быть с дверью? Перед вами дверь, которая находится под защитой закона. По одну сторону двери стоит человек, который не может её открыть, а по другую – человек, который не хочет её открывать. И по закону...