Текст книги "Вторжение в особняк"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Незнакомец держался осторожно. Слух у меня прекрасный, но звука закрывающейся двери я не расслышал. Как, впрочем, и звука шагов. Однако бесшумно извлечь из пальто сверток, особенно если не знаешь, в каком именно кармане его искать, удалось бы не всякому. Услышав то, что хотел, я встал и произнес:

– Вы меня ищете?

Незнакомец оказался незнакомкой. Метнувшись к двери, она уже почти схватилась за ручку, но я оказался проворнее.

– Ах вы, мерзавец! – с чувством произнесла девушка.

В ответ я щелкнул выключателем – комната осветилась.

– Признаться, вы меня удивили, – сказал я. – В моем списке подозреваемых вы занимали последнюю строчку.

– Вы меня обманули, – произнесла в ответ Тамми Бакстер. – Вчера. Сказали, что Хетти к вам не приходила.

– Естественно, – пожал плечами я. – Судя по всему, у нее были причины никого в свои планы не посвящать.

– Ничего подобного! – вспыхнула Тамми. – Мне она сказала.

– Возможно. Хотя вы вполне могли и выследить ее.

– Как бы то ни было, сейчас вопрос в другом: почему вы пробрались сюда и выкрали сверток? – Я протянул руку. – Отдайте.

Тамми попятилась.

– Нет! Он не ваш. Он принадлежал Хетти. Именно поэтому я и решила забрать его. Вы не имеете права держать его у себя!

– А вы?

– У меня больше прав, чем у вас. Это дом Хетти!

Он должен оставаться здесь.

Я схватил ее за запястье, легонько подтолкнул, а свободной рукой выхватил сверток.

– Трус! прошипела Тамми, сверкая глазищами. – Будь я мужчиной…

– Да, например, Ноэлем Феррисом, – подсказал я. – Он так отвечает по телефону, что мне не терпится съездить ему по физиономии. Возможно, я мерзавец и трус, но я отнюдь не простофиля. Если вы считаете, что у вас есть права на этот сверток, почему вы не сказали об этом при всех? Трое мужчин смогли бы задержать меня в кухне, пока вы им завладеете. По крайней мере – могли бы попытаться. Вы же предпочли прокрасться сюда втихомолку. Повторяю: почему?

– Я женщина, – сказала она.

– Согласен. Даже спорить не стану. И?

– Я женщина, вот и все! – Она протянула ко мне руку, но прикасаться не стала. – Мне говорили, что вы знаток женской натуры.

– И?

– И я веду себя соответственно. Очень глупо было с моей стороны обзывать вас трусом и мерзавцем. Я прекрасно знаю, что вы умный и честный, и уж, безусловно, не трус. – Она снова протянула руку и на сей раз прикоснулась к моей руке. – Просто мне кажется, что я могу кое-что знать о содержимом этого свертка. Хетти мне и правда кое-что сказала. Не стала скрывать, например, что собирается отнести его Ниро Вулфу. Кстати, вы спрашиваете, почему я прокралась сюда и забрала сверток. А почему вы сами устроили здесь засаду? Сначала рассказали нам, что оставили сверток здесь, а потом вернулись и спрятались.

Она говорила слишком много. Я застал ее с поличным, а она пыталась заговорить мне зубы. Я решил ее проверить.

– Мы можем обсуждать это целый день, – сказал я. – Пожалуй, я позвоню Пэрли Стеббинсу, сержанту, который был здесь вчера, или мы сами к нему поедем. Пусть он сам разберется в этой истории. Где у вас телефон?

Что ж, я попал в точку, хотя особой радости мне это не доставило. Кажется, я этого не упоминал, но, уже увидев Тамми впервые, подумал, что интересно было бы узнать ее поближе. Увы, теперь, когда Тамми грозил электрический стул, такая перспектива меня больше не прельщала. Тем более что не успел я договорить, как ее лицо приняло многообещающее выражение.

– Мне кажется, не стоит, – проворковала она. – Хетти ненавидела полицейских.

– Хетти мертва.

– Да, но… – Она снова прикоснулась к моей руке, уже настойчивее. – Вы же сами говорили, что это ее сверток, а она ни за что не отдала бы его полиции.

Она ведь мне доверяла, не так ли? Сама сказала, что идет к Ниро Вулфу. И вас я прошу, мистер Гудвин, – поверьте мне. Разве я не заслуживаю доверия?

Я пропустил ее слова мимо ушей. В конце концов она и вправду была женщиной.

– Хорошо, – сказал я, – давайте тогда поступим иначе. Я и сам не отношу себя к поклонникам полиции.

Мы поедем к Ниро Вулфу. Собирайтесь.

Тамми чуть призадумалась, искоса поглядывая на меня. Потом спросила:

– А вы не отдадите мне сверток, если я пообещаю приехать попозже?

– Нет, конечно!

– Хорошо. Я поеду с вами. Мое пальто наверху, в моей комнате.

Я открыл дверь, и Тамми направилась к лестнице.

Поскольку в моем распоряжении было около шести минут – мировой рекорд для того, чтобы женщина собралась и надела пальто, – я решил, что еще успею взглянуть на содержимое бюро Хетти Эннис, и, в свою очередь, поднялся по ступенькам. Дверь была открыта, а на подоконнике сидел Пол Ханна.

– А, вот вы где, – встретил меня он. – А я вот размышлял над вопросами Ферриса. Вы ведь так и не ответили на них.

– Я попытался, – обронил я, проходя к бюро.

Крышка была сдвинута, а все отделения доверху забиты всякой ерундой. Сверху еще громоздились кипы журналов и каких-то бумаг. Беглый осмотр занял бы час, а на тщательный обыск ушло бы часа четыре, а то и больше. Я выдвинул первый попавшийся ящичек. – А какой вопрос вас больше всего интересует?

– Все, – сказал Ханна. – Я ровным счетом ничего не понимаю.

– Я тоже. Поэтому и шарю вокруг. Я дам вам знать, если натолкнусь на что-нибудь стоящее.

– Вы меня уже не застанете – я сейчас ухожу в театр. У нас репетиция.

– Желаю удачи. Встретите Климента Брода – поклонитесь от моего имени.

Ханна пообещал и убрался восвояси. Я быстренько осмотрел ящички и отделения для всякой мелочевки, но не нашел ничего, хоть мало-мальски достойного внимания. Главное – ни единого письма. Прошло не шесть, а целых десять минут, прежде чем снизу послышался голос:

– Мистер Гудвин! Где вы?

Тамми стояла у основания лестницы в той же меховой шубке и шапочке, в каких я встретил ее накануне.

Я спустился, облачился в пальто и шляпу, сунул сверток в карман и вышел следом за Тамми на улицу. Мы прошагали до Девятой авеню, где я взял такси. Усевшись рядом с Тамми на заднее сиденье, я назвал таксисту адрес, затем спросил ее:

– А вы водите машину?

– Конечно, – пожала плечами Тамми. – Кто же ее не водит?

Это мне не помогло. Нельзя же угнать машину и сбить пешехода, если не умеешь водить. Если вам кажется, что я пытался, под любым предлогом, обелить Тамми Бакстер, то вы заблуждаетесь. Тем более что против нее свидетельствовали уже целых четыре обстоятельства. Впрочем, эта проблема разрешилась уже совсем скоро. Не успело такси остановиться напротив нашего особняка, как из стоявшего неподалеку автомобиля выбрался какой-то мужчина. Это оказался Альберт Лич, собственной персоной.

Я должен был догадаться уже тогда. Во всяком случае, мне следовало бросить Тамми Бакстер на произвол судьбы, а не пытаться ее выгораживать. Лишь последний болван не догадался бы об этом, когда Альберт Лич, предъявив мне кожаные корочки, заявил:

– Я арестую вас по подозрению в хранении фальшивых казначейских билетов Соединенных Штатов Америки.

Мои брови поползли на лоб.

– О, на сей раз, я вижу, вы без ордера?

– Когда основания для ареста достаточные, ордер на арест нам не требуется, – самодовольно ответил он.

– Что ж, вам виднее – я не силен в законах. Однако, учитывая, что мы на улице, а мою комнату вы уже обыскали, под «хранением» вы, видимо, подразумеваете, что оные казначейские деньги сейчас при мне?

– Да.

Что ж, это легко проверить. – Я растопырил руки. – Действуйте.

– Не здесь, – сказал он, хлопая меня по плечу. – Вы поедете со мной.

– При всем уважении к вам, вынужден отказаться.

Отнести вы меня не сможете – я тяжелый, так что вам остается только тащить меня волоком. Я не хочу, чтобы мне что-нибудь подсунули, а здесь, по крайней мере, есть свидетели – вот эта дама и водитель такси. В их присутствии обязуюсь не вчинять вам иск, если простужусь из-за того, что вы меня здесь разденете. – Я снова растопырил руки.

Лич повернулся и крикнул:

– Циглер, идите сюда!

Из автомобиля вылез какой-то тип и приблизился к нам.

– Постойте здесь, – велел ему Лич, а сам полез ко мне в карман и извлек из него сверток. Заметьте: не стал ощупывать меня и хлопать по карманам, а сразу полез куда надо. Затем попятился, присел на корточки, опустил сверток на тротуар, развязал тесемку и нетерпеливо развернул обертку. С минуту он тупо пялился на нарезанную бумагу, затем схватил, повертел в руках и начал лихорадочно вытаскивать и разглядывать отдельные листочки.

– Осторожнее, не запачкайте только, – предупредил я. – Бумага очень ценная. – Я снова развел руки в стороны. – Попробуйте еще поискать. Вы ведь только начали.

Лич встал и прищурился.

– Я уже предупреждал вас, Гудвин, – угрожающе заговорил он. – Вы с огнем играете. Смотрите не обожгитесь. Поехали, Циглер!

Прихватив бумагу с тесемкой, он двинулся к машине.

– Эй, отдайте мой сверток! – крикнул вдогонку я.

Лич даже не обернулся, а я упорствовать не стал, благо мог изготовить себе еще такой же, центов за пятнадцать.

– Откуда они? – полюбопытствовал таксист.

Из ФБР, что ли?

– Да, – кивнул я. – Из Фирмы Безмозглых Разинь. Эй, а вы куда?

Тамми Бакстер уже открыла дверцу такси.

– Я уезжаю, – сказала она. – Сверток увезли.

Больше мне здесь делать нечего.

– Ошибаетесь, – заметил я. – Нам есть, о чем потолковать. Выбирайте сами – здесь или в полиции.

Чуть поколебавшись, она захлопнула дверцу.

– Езжайте, – сказал я таксисту.

Тамми, дождавшись, пока он отчалит, обратилась ко мне:

Так что там было? Самая обыкновенная бумага?

Я пытливо посмотрел на нее и попросил:

– Покажите свое удостоверение.

– Что? Какое удостоверение?

– Да бросьте вы! Ладно, может, вы и правы, и не стоит вас тут задерживать. Пожалуй, я лучше позвоню знакомому парню в «Газетт» и подкину прелюбопытный материальчик. Про то, как двое агентов и одна агентша секретной службы арестовали Арчи Гудвина по подозрению в хранении фальшивых денег, но Арчи, проявив недюжинную смекалку и присутствие духа, спасся. Держу пари, что в «Газетт» даже не подозревают о том, что в секретной службе держат женщин. Пожалуй, его убедит ваша фотография. Вы уж подождите тут, пока я за фотоаппаратом сбегаю.

– Что вы плетете? Про какую такую секретную службу?

– Да хватит прикидываться. Вы пошли одеваться, а сами позвонили ему. С какой стати они бы заявились сюда? Да еще вдвоем. И как он меня обыскивал! Впрочем, если я ошибаюсь, вы можете подать на газету иск за клевету.

– Вы не посмеете!

– Ха! Ловко же вы меня провели. «Я женщина!» я и уши развесил. Что ж, испытайте теперь свои чары на Ниро Вулфе. Вы идете со мной или уходите?

– Мне нечего сказать Ниро Вулфу. Если вы способны устроить такую ловушку…

– Хватит болтать! Если я иду один, то первым же делом звоню в «Газетт». Как вас лучше назвать в статье – Тамми или Тамирис?

Она промолчала. Я отвернулся и начал подниматься по ступенькам. Она последовала за мной. Я отпер дверь и впустил Тамми в прихожую. Она подождала, пока я избавлюсь от пальто и шляпы, после чего устремилась в кабинет, но я остановил ее.

– Проходите сюда, – указал я, сопровождая ее в гостиную. – Я должен сначала отчитаться перед ним.

Можете пока полистать вот эти журналы. Двери и стены у нас звуконепроницаемые, так что уши понапрасну не напрягайте. Дверь в прихожую я, на всякий случай запру, чтобы вы не рыскали вокруг в поисках всяких свертков. Если устанете ждать, можете сбежать через окно.

Она хотела что-то сказать, но я слушать не стал. Запер, как и обещал, дверь в прихожую и вышел через дверь, отделяющую гостиную от кабинета. Вулф сидел за столом и подсчитывал пивные пробки, которые неделю накапливал в ящике. Обычный ритуал по вторникам – подсчет недельного потребления хмельного зелья. Я подошел к столу и остановился. Затем, когда Вулф задрал голову, спросил:

– Кто-нибудь еще вторгался?

– Нет, – ответил Ниро Вулф. – Я беседовал по телефону с мистером Кремером. Он хотел знать, что рассказала тебе вчера эта женщина и что ты делал в ее доме. Разумеется, он, как всегда, остался неудовлетворен и позвонит еще. Погоди, я сейчас закончу. – Он сгруппировал пробки в ряды по десять штук, подытожил сумму, нахмурился и пробормотал: – Ничего не понимаю. – Потом отодвинул пробки в сторону.

Мне показалось, что я слышал женский голос.

– Да, – кивнул я. – Она в гостиной. Ловушка сработала, однако попался не тот зверь. Дело вконец запуталось. Боюсь, что мне придется доложить по полной программе.

– Хорошо, я готов.

Я прошагал к своему столу, уселся и рассказал Вулфу все, не упуская никаких мелочей. Вулф – лучший слушатель из всех, с кем я знаком; максимум, что он себе позволяет при этом, – вычерчивать пальцем круги на подлокотнике кресла. Закончив, я предложил:

– Если она вам не нужна, могу отвести ее на крышу Эмпайр Стейт Билдинг и столкнуть вниз.

Вулф прокашлялся.

– Нет, – возразил он, – в тебе говорит обида за причиненные неудобства. Насколько ты убежден, что она коллега мистера Лича?

– На сто процентов. Больше не бывает. Абсолютно.

По-видимому, ее тщательно скрывают и используют лишь в крайних случаях. Сомневаюсь, что ее на самом деле зовут Тамми Бакстер.

Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и начал упражнять губы – поочередно втягивать и выпячивать. Его личный рекорд составляет сорок минут. На этот раз процедура продолжалась минуты три-четыре.

– Я хочу знать твое мнение, – произнес он, открыв глаза.

– О ней?

– Нет. О новом плане. Прежний потерпел крах, но послужил основой для другого. Сейчас расскажу.

И он рассказал, в то время как я сидел и слушал во все уши. Ничего необычного или особенно хитроумного он не замыслил. Мне пришлось ответить всего на три вопроса.

– Итак? – спросил он наконец.

– Да, – кивнул я, – за исключением одной мелочи. Что, если вы не сможете удержать ее здесь, а за дверью меня поджидает Лич?

– Неужели я похож на недоумка? прорычал Вулф. – Приведи ее.

Я встал, открыл дверь и позвал:

– Заходите, мисс Бакстер!

Глава 6

Когда наша гостья устроилась в красном кожаном кресле, Вулф удостоил ее привычным хмурым взглядом; я тоже хмурился, благо было от чего. В кресле запросто поместились бы две Тамми Бакстер, и ей, чтобы ровно держать ступни на полу, пришлось присесть на самый краешек. Еще двадцать четыре часа назад я бы подумал, что Тамми замечательно смотрится в красном кресле, но теперь, после всего случившегося, моя душа была для нее заперта.

– Вам известно, мадам, что такое предпосылка? – осведомился Вулф.

– Ну… конечно, – кивнула она.

– Так вот, мы исходим из предпосылки, что вы являетесь агентом секретной службы Главного налогового управления. Если вы станете тратить мое время и отрицать это, то вам лучше уйти сразу. Сами знаете, как поступит в таком случае мистер Гудвин – с моего полного одобрения. Статья станет сенсацией. Мистер Гудвин испытал несколько неприятных минут, но и вам и вашим коллегам тоже досталось. Продолжать?

– Я слушаю, – кивнула Тамми.

– Очень хорошо. Для меня главное – изобличить убийцу мисс Эннис. Вам это не столь важно; вы нацелились на фальшивомонетчика. Причина моего интереса сугубо личная и к нашей беседе отношения не имеет. Я, разумеется, желаю вам успеха, но не позволю чинить препятствия мне. Вы знаете, кто убил Хетти Эннис.

– Нет!

– А мне кажется – да. По меньшей мере, вы располагаете данными для серьезных подозрений. Вы получили задание поселиться в доме Хетти Эннис, поскольку в вашей организации знали, что там живет неведомый фальшивомонетчик. Вы провели в этом доме три недели и не могли ничего не узнать. В противном случае – грош вам цена как агенту. Я допускаю, что вы даже заранее знали, кто именно является фальшивомонетчиком, но должны были выявить его связи. Не стану перечислять доводы, доказывающие, что Хетти Эннис убил он; вы знаете это не хуже меня. Не стану также утверждать, что вы позволите убийце уйти от наказания, однако вас в первую очередь, и вполне объяснимо, волнует источник распространения фальшивых денег. В этом отношении у меня перед вами определенное преимущество: эти деньги сейчас у меня.

Ее глаза изумленно расширились.

– Как, вы это признаете?

– Да, признаю, но в присутствии мистера Гудвина, чтобы он сумел засвидетельствовать против вас в мою пользу, вздумай вы меня цитировать. Могу также объяснить происхождение свертка, который был только что изъят из кармана мистера Гудвина. Вчера мистер Лич спросил, не оставляла ли нам Хетти Эннис фальшивые деньги. Из его вопроса вытекало, что где-то эти деньги существовали и, судя по всему, играли существенную роль в жизни Хетти Эннис. Вот я и приказал мистеру Гудвину изготовить сверток соответствующих размеров, чтобы использовать его как наживку. Разумеется, эти объяснения я использую только для протокола; вам я скажу правду. Да, настоящий сверток в наших руках.

– Где он?

– Вне вашей досягаемости, заверяю вас. И еще: ваше разоблачение во многом помогло нам. Например, мы предположили, что мистер Лич прознал о приходе к нам мисс Эннис после того, как ее выследил кто-то из его сотрудников. Если так, то этот же сотрудник мог, как справедливо подметил мистер Гудвин, стать невольным свидетелем ее убийства. Теперь мы знаем, что мистера Лича информировали вы. В смекалке вам не откажешь. Узнав, что звонивший мисс Эннис мистер Гудвин представился Пупсом, вы тут же сообразили, что мисс Эннис общалась с ним, и немедленно известили об этом мистера Лича. – Он взглянул на меня. – Арчи?

Я кивнул.

– Да, она умница. Я горжусь ею.

Вулф снова обратился к ней:

– Хочу сделать вам предложение. Дело в том, что мы с мистером Гудвином в затруднении. Мы хотим, чтобы убийца был изобличен, осужден и понес должное наказание, однако сверток с фальшивыми банкнотами является существенной и даже неотъемлемой для следствия уликой. Предъявить его без ущерба для своей репутации, а возможно, даже и свободы мы не в состоянии. Вы же, напротив, много выиграете, найдя его. Это с лихвой компенсирует фиаско, которое вы потерпели с мистером Личем. Иными словами, я готов передать сверток в ваше распоряжение. Вы согласны?

– Да, конечно. – Особой радости в ее голосе не прозвучало. – Тут, должно быть, опять кроется какой-то подвох. Что вы затеяли на сей раз?

Вулф потряс головой.

– Никакого подвоха. Я вам предлагаю честную сделку. Мы отдаем вам сверток, который мисс Эннис оставила мистеру Гудвину, в ответ на кое-какие сведения. Вам предстоит всего-навсего ответить на несколько вопросов, причем я обязуюсь не ссылаться на вас. Даю слово.

– Что это за вопросы?

– Повторяю, я не стану на вас ссылаться. Сведения эти нужны лично мне, свидетельством в зале суда они не станут. Скажите, обыскивали ли вы дом мисс Эннис, пока жили в нем?

Она закусила губу и взглянула на меня.

– Что это, мистер Гудвин? Очередная ловушка?

– Нет, – ответил я. – Мы играем по-честному.

– Наш разговор записывается?

– Нет. Когда Ниро Вулф дает слово, вы можете на него полностью положиться. Вам предложена честная и справедливая сделка.

Она перевела взгляд на Вулфа.

– Хорошо. Тогда мой ответ – да.

– Вы нашли то, что искали?

– Нет. В первую очередь я должна была выяснить, не там ли изготавливаются фальшивые деньги, а уже потом – где они хранятся?

– И вы это выяснили?

– Нет. Хотя я была уже на верном пути, но… мне помешали.

– Вы знали имя фальшивомонетчика, прежде чем поселились в этом доме?

– Я знала… – Она осеклась. Затем решила досказать начатое. – Я знала, что один из жильцов распространяет фальшивки. Больше я вам ничего не скажу, пока не узнаю кое-что от вас. Как вы передадите мне сверток? Как, по-вашему, я объясню, откуда он у меня оказался?

– Одну минутку, не подгоняйте меня – чуть позже я вам все объясню. Скажите, вы тщательно обыскали дом?

– Я… Я убедилась, что оборудования для производства фальшивых денег в доме нет. Сами деньги я не искала. Это было ни к чему.

Узнав, что мисс Эннис собралась отнести нам свою находку, вы не стали обыскивать ее комнату, чтобы выяснить, что именно она нашла? Или она сама вам это рассказала?

– Нет. Она сказала, что собирается идти к вам, лишь вчера утром. И показала сверток, но умолчала о его содержимом.

– А она сказала, где его нашла?

Тамирис чуть призадумалась, но затем кивнула.

– Да.

– Вам случалось хоть раз обыскивать ее комнату?

– Да, еще в самую первую неделю. Я искала печатное оборудование.

– Очень хорошо. – Вулф облокотился на подлокотники кресла и переплел пальцы. – Теперь о дальнейших действиях. Вы останетесь здесь со мной. Ключ от дома вы отдадите мистеру Гудвину. Он поедет за свертком, отвезет его в ваш дом и припрячет в комнате мисс Эннис. Сделает он это с умом и очень тщательно, поскольку вчера в этой комнате побывал полицейский. Затем он позвонит мне, вы вернетесь домой, обыщете комнату мисс Эннис и найдете сверток. Таким образом, вы не навлечете на себя подозрения. Разумеется, вы обязуетесь не разглашать ни слова из нашего разговора – в противном случае мы с мистером Гудвином будем дружно все отрицать, а нас как-никак двое.

Любые присяжные решат, что вами движет чувство мести к мистеру Гудвину, который подверг вас такому унижению. Да и соотношение не в вашу пользу: двое против одного.

На лице Тамирис читалось сомнение.

– Я тоже способна сдержать данное слово, мистер Вулф. Меня смущает одно: если Хетти отдала сверток с деньгами мистеру Гудвину, то как они оказались в ее комнате?

– А она вовсе не отдавала их мистеру Гудвину.

Только показала, но забрала с собой. А потом у нее оставалось предостаточно времени, чтобы припрятать сверток у себя. Никто не сумеет опровергнуть эту гипотезу. Могу еще добавить, что мое предложение продиктовано отнюдь не отчаянным положением. Если вы от него откажетесь, свертка с деньгами никто больше не увидит. Это несколько усложнит мою задачу, но вовсе не сделает ее невыполнимой. Приняв мое предложение и умолчав о нашем разговоре, вреда вы никому не причините. Напротив, раздобудете столь необходимые вам вещественные доказательства. У меня есть к вам еще вопросы, но если вы согласны, то мистер Гудвин может уже приступать к осуществлению нашего плана.

– Что вас еще интересует?

– Несколько пустяков и кое-что важное. Важное, разумеется, это имя убийцы.

– Я его не знаю.

– Пф! Вздор! Детский лепет. Я хочу знать, кто из обитателей вашего дома распространяет фальшивые деньги. Его имя?

Она решительно замотала головой.

– Нет! Только не это. Я не могу.

– Понимаю, – проворчал Вулф. – Вы ожидаете, что он сам приведет вас к главному фальшивомонетчику. Так же рассуждает и мистер Лич; он поставил полицию в известность о происходящем, но убийцу не назвал. Я еще с вами поговорю, но мистера Гудвина можно отпустить. Арчи?

Я встал и подошел к ней.

– Ключ, пожалуйста.

Прелестная изменщица подняла головку и посмотрела на меня. Решала, должно быть, можно ли мне доверять. Мое лицо было воплощением искренности, добродетели и чести. Судя по всему, это поняла и Тамми, но всяком случае, раскрыв сумочку, она вынула связку ключей, сняла нужный ключ и вручила мне.

Я его верну, пообещал я. До скорой встречи.

И был таков.