Текст книги "Современный Американский детектив"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Росс Макдональд,Джон Болл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

Глава 11

Уже почти стемнело, когда Вирджил Тиббс подвел свой дряхлый автомобиль к маленькой заправочной станции при мастерской Джесса. Здоровяк механик трудился над огромным «линкольном», который был приподнят на блоках в глубине гаража.

– Мне бы заправиться, Джесс, – сказал Вирджил, – и, может быть, уже завтра я смогу вернуть тебе машину.

– Бросаешь нас? – спросил Джесс, включая насос.

– Пожалуй, пора, – ответил Тиббс, – но учти, я говорю это только тебе. Больше никому ни слова.

Джесс вставил в бак наконечник шланга и пустил бензин.

– Не беспокойся.

Тиббс кивнул в сторону "линкольна":

– Шикарная машина. Как она к тебе попала?

– Туристская, – коротко ответил Джесс. – Ее заполучил гараж: на шоссе, а потом передал ремонт мне. Хотел бы и я заколачивать такую деньгу.

– У них больше расходов, – заметил Тиббс, – ведь они на шоссе, а значит, им приходится вести дело на широкую ногу.

Джесс наполнил бак.

– Подожди-ка чуток, – сказал он и исчез в своей мастерской. Минуты через три Джесс вернулся. – Мы рассчитываем, что ты у нас пообедаешь, – решительно объявил он.

– Большое спасибо, – сказал Тиббс, – но я никак не могу.

– У меня сын, – объяснил Джесс, – ему сейчас тринадцать. Он никогда не видел настоящего сыщика. И я пообещал ему.

Ни слова не говоря, Тиббс вылез из машины. Через несколько минут он уже садился за скромный обед, который хозяева постарались разнообразить ради его присутствия. Справа от Тиббса сидел сын Джесса Энди и ловил каждое движение гостя, так что это даже мешало есть. Наконец его долго сдерживаемое любопытство прорвалось наружу.

– А вы не могли бы рассказать о вашем самом первом деле? – выпалил он и замер с сияющими глазами.

Тиббс не мог отказать в такой просьбе.

– Это касалось контрабанды наркотиков. Надо было найти след маленьких капсул героина, которые продавали и перепродавали где-то в Пасадене. Мне поручили заняться этим делом вместе с несколькими другими полицейскими.

– Вы уже были настоящим детективом? – прервал мальчик.

– Тогда еще нет, но у меня за плечами было пять лет службы в полиции, и мне решили дать возможность проявить себя. Ну и вот, однажды в центре города к чистильщику ботинок подошел какой-то мужчина и остановился в ожидании, а тот, кому заканчивали чистить туфли, передал ему свою уже прочитанную газету. Но все дело в том, что ботинки этого любезного человека на самом деле не нуждались в щетке.

– А как вы узнали?

– Этим чистильщиком был я, – объяснил Тиббс. – Никому не могло прийти в голову, что негр, да еще занятый таким делом, окажется полицейским.

– Значит, будь вы белым, вам бы нипочем этого не сделать?! – выпалил Энди.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Тиббс. – Хотя, конечно, их все равно поймали бы рано или поздно. В общем, это и впрямь было мое самое первое дело.

Энди вернулся к своей тарелке и попытался справиться с очень нелегкой задачей – есть, не сводя глаз с потрясающего гостя, который сидел вот тут, рядом, у них за столом.

Как только обед закончился, Тиббс сказал, что его, к сожалению, ждет работа. Мастерская Джесса была совсем неподалеку, поэтому Тиббс распрощался с хозяевами у дверей дома и темной, пустынной улицей зашагал к своей машине. По дороге он тщательно обдумывал дальнейшие действия. Работа обещала быть малоприятной и полной всяческих препятствий. Но как он понял уже много лет назад, если хочешь быть следователем, учись брать любые препятствия. Здесь, в Каролине, это было немного сложнее, вот и все. Занятый своими мыслями, Тиббс слишком поздно почувствовал опасность. Он резко повернулся и оказался лицом к лицу с двумя неизвестными, которые подкрадывались сзади. Они ринулись вперед, и Тиббс едва успел заметить, как один из них замахнулся деревянной дубинкой. Тиббс видел, что нападающий намного тяжелее его, но усилием воли сдержал волнение и заставил себя успокоиться. Дубинка уже опускалась, когда Тиббс прыгнул навстречу и левым плечом резко ударил нападающего под поднятую правую руку. Тот выпустил свое оружие, и тяжелая дубинка шлепнулась на мостовую. В следующее мгновение Тиббс ухватил его руку повыше локтя и стремительно выпрямился, взваливая противника на спину.

Теперь плечо Тиббса было под мышкой у нападающего и захваченная рука оказалась словно в капкане. Резко согнувшись, Тиббс оторвал противника от мостовой, и беспомощное тело, подталкиваемое собственным весом, съехало по его спине, переворачиваясь в воздухе. Заученным движением Тиббс с силой потянул вниз запястье нападающего, и тот закричал, когда его загривок встретился с жестким бетоном.

Он все еще падал, а Тиббс уже оставил его и повернулся ко второму – здоровому, но неуклюжему парню. Тот шел на него, выставив кулаки. Когда он ринулся вперед, Тиббс нырнул под его яростный боковой удар, обхватил запястье и крутанул в сторону. Человек по инерции пролетел дальше, перевернулся в воздухе и тяжело рухнул. Тиббс подобрал дубинку, которая так напоминала орудие убийства, затем поднял взгляд и увидел Энди, прибежавшего на шум и таращившего глаза в испуге и изумлении.

– Энди, быстро беги за отцом. А потом позвони в полицию и скажи, чтобы они приезжали.

Энди кинулся к дому. На полдороге он встретил отца и выпалил ему свое сообщение. Через минуту гигант-механик уже стоял рядом с Тиббсом, стискивая кулаки, словно в ожидании драки.

– Они подстерегали меня, – сказал Тиббс, – помоги присмотреть за ними.

Джесс оглядел нападавших.

– Не вздумайте трепыхаться! – предупредил он.

Один из неизвестных негромко скулил, его правая рука, недавно сжимавшая дубинку, была неестественно вывернута. Вновь прибежал Энди.

– Они уже выехали, – доложил он, – я сказал им, что на мистера Тиббса напали двое и нужен доктор.

– Молодец, сынок, – сказал Джесс. – Теперь сбегай и принеси тот большой монтировочный ломик. Мне он вроде ни к чему, а тут может понадобиться.

Энди, еще не успевший отдышаться, но горящий желанием быстро исполнить поручение, сорвался с места. Он мигом обернулся и притащил страшное орудие, за которым его послали.

– Хорошо, что я обзавелся телефоном, чтобы звонили в случае поломки, – сказал Джесс Тиббсу.

Вскоре со стороны шоссе послышался вой полицейской сирены. В глубине улицы показались приближающиеся красные огни, и патрульный автомобиль, послушный возбужденному Энди, который семафорил руками, подъехал к тротуару. Двое полицейских выскочили из машины. Тиббс указал на неизвестных, все еще неподвижно лежавших на мостовой.

– Вооруженное нападение и покушение на жизнь, – сообщил Тиббс. – Я напишу докладную, как только мы приедем в участок.

– Ты напишешь докладную? – спросил один из полицейских.

– Наверное, это Вирджил, – предположил его спутник.

– Да, я Вирджил, – подтвердил Тиббс. – Поосторожней с тем, что направо. У него, по-моему, то ли сломана, то ли вывихнута рука.

* * *

Когда они приехали в управление, в дежурке их встретил сам Гиллспи.

– Что произошло? – спросил он.

– Я обедал у Джесса, механика, с которым вы меня познакомили, – сказал Вирджил. – А потом, когда уже возвращался к машине, на меня набросились двое. Один из них попытался оглоушить меня деревянной дубинкой.

Гиллспи воспринял новости с непонятным удовлетворением.

– Давайте их ко мне в кабинет, – распорядился он и двинулся впереди всех. Когда его приказание было выполнено, шеф уселся за стол и, ни слова не говоря, впился глазами в задержанных. Так прошла томительная минута. Затем он набрал в легкие воздуху, и комната содрогнулась от раскатов его голоса:

– Кто из вас, сопляков, написал мне анонимное письмо?

Ответа не было. Наступившую тишину нарушило жужжание селектора. Гиллспи щелкнул клавишей.

– Пришел доктор, за которым вы посылали, – сообщил дежурный.

– Проводи его сюда, – приказал Гиллспи. Через несколько секунд дежурный ввел в кабинет высокого старого негра, очень худого, с черным чемоданчиком в руке.

– Я доктор Хардинг, – представился он.

Гиллспи ткнул длинным пальцем в сторону человека, бережно прижимавшего к себе поврежденную руку.

– Займись-ка им, – приказал он. – Когда я услышал, что двое парней набросились на Вирджила, я подумал: наверное, доктор нужен ему, и сказал дежурному, чтобы вызвал цветного. Ну а раз уж ты здесь, можешь с таким же успехом взяться и за этих типов.

Доктор Хардинг, словно не замечая в словах Гиллспи никакого оскорбления, внимательно посмотрел на своего случайного пациента.

– Ему надо лечь, – сказал он. – Где это будет удобнее?

– Не смей до меня дотрагиваться, – заявил тот. – Я хочу, чтобы вызвали моего собственного доктора.

– Заткнись! – рявкнул Гиллспи. – Тем, кто пишет мне письма и указывает, что делать, нечего рассчитывать тут на особую нежность. По закону тебе положен доктор, а какой, там не сказано.

– Вам не слишком-то долго хозяйничать в этом городе, – пригрозил мужчина.

– С меня хватит, – отрезал Гиллспи. – Пусть доктор осмотрит его в камере. Отведите задержанного.

Пострадавшего вывели. Гиллспи переключился на его компаньона:

– Ну, кто же придумал с письмом? Лучше выкладывай, а не то огребешь кучу неприятностей.

– Я не из пугливых, – ответил тот, – я требую судебного разбирательства. Вам должно быть понятно, что это значит.

– Ясное дело, мне это понятно, – сказал Гиллспи. – Но если уж так, слушай, что я сделаю. Позвоню в газету и расскажу им, как ты со своим дружком накинулся на цветного, который в два раза меньше каждого из вас, и он сбил вас с копыт. А потом можешь обращаться в суд.

– А я заявлю, что он со своим черным дружком, который в два раза больше каждого из нас, накинулся на нас с дубинками, – ответил мужчина, все еще не собираясь сдаваться. – Мы шли по своим делам и никого не трогали.

– Ну да, в цветном районе… Ты с дружком, два уважаемых, почтенных гражданина, шли себе в негритянский бордель, и тут вам набили морды. Мудро, ничего не скажешь, в любом случае это не в твою пользу.

– Хватит, поговорили, – упрямо заключил мужчина.

Гиллспи повернулся к Тиббсу.

– Хоть ты и не белый, но драться, видать, умеешь, – похвалил он.

– Я должен благодарить того, кто меня научил, – ответил негр. – Его зовут Такахаши, и он тоже не ариец. – Тиббс повернулся к дверям. – Дело уже близится к концу. С вашего разрешения, я вернусь к работе.

К удивлению Тиббса, Гиллспи поднялся и вышел следом за ним.

– Вирджил, – сказал он, когда они оказались вдвоем в коридоре. – Я думаю, ты достаточно толковый малый, чтобы понять: тебе лучше сматывать из города. Сегодня тебе повезло, а завтра кто-нибудь возьмет ружье, и тут уж не увернешься. Послушай моего совета, уматывай отсюда, пока у меня на руках не оказалось еще одно убийство. Я сообщу в твою Пасадену, что ты у меня хорошо поработал.

– Я уеду, мистер Гиллспи, – ответил Вирджил, – но не раньше, чем доставлю убийцу Мантоли и все необходимые доказательства. Я не могу поступить по-другому; наверное, вы меня понимаете.

– Смотри, мое дело – предупредить, – сказал Гиллспи.

– Что ж, спасибо, – отозвался Тиббс и поспешил к проходной.

* * *

Светлые сумерки тихо опускались на горную терраску, где всего несколько дней назад рядом с Дьюной Мантоли, чопорно вытянувшись от смущения, сидел Сэм Вуд. Теперь она была здесь одна и, глядя на молчаливое шествие гор, уходящих к горизонту, старалась разобраться в своих мыслях и чувствах. Ей уже было известно, что Сэм Вуд обвиняется в совращении шестнадцатилетней девочки, дочери полуграмотного работяги.

Она невольно представила себе эту девицу и не смогла удержаться от сравнения, хотя и не хотела этого делать. Потом с возрастающим чувством стыда Дьюна увидела себя в камере – вот она приподнимается на цыпочках и целует человека, вера в которого охватила ее так внезапно и властно. Теперь, когда эта вера ушла, ее поступок казался вульгарной выходкой. Дьюна обхватила плечи, словно ей вдруг стало холодно, и подумала: какой же все-таки она была дурой! До чего же наивно предполагать, будто воспитание и так называемые приличия хоть когда-нибудь смогут обуздать животный инстинкт. Сэм Вуд здоровый, сильный мужчина, да к тому же и неженатый. А для того чтобы удовлетворить его физические потребности, могла сойти какая угодно девица.

От этой мысли Дьюну передернуло, и слезы гнева навернулись на ее глаза. Она все еще одиноко сидела на скамейке, когда обеспокоенный Эндикотт разыскал ее и проводил в дом.

* * *

Субботним утром, в самом начале десятого, Делорес Парди услышала звонок в дверь. Первым ее побуждением было подойти к зеркалу: откуда девушке знать, кто может к ней невзначай заглянуть? Но когда она открыла дверь и увидела черное лицо Вирджила Тиббса, ее настроение резко изменилось.

– Для черных вход со двора, – фыркнула она.

– Не для всех, – сказал Тиббс. – Я пришел повидать твоего отца.

– Забудь, как сюда ходить, – приказала она и захлопнула дверь перед его носом.

Минутой позже на пороге показался сам Парди, на лице которого было написано глубокое отвращение.

– Катись отсюда, – сказал он. – Нечего тебе тут ошиваться.

– Вам все же придется меня выслушать, – ответил Тиббс и спокойно шагнул в дом мимо опешившего хозяина. – Я из полиции. Мне нужно поговорить с вами и с вашей дочерью.

– Я и без того знаю, кто ты такой, – вызверился Парди. – А теперь выкатывайся, не то я нарублю из тебя дров.

– Только попытайтесь, – отозвался Тиббс, – и я не отвечаю за то, что тогда будет. Двое таких уже попробовали вчера вечером.

– Угу, я слыхал про это. Ты и твой дружок набросились на них в темноте и измолотили железяками. Один теперь в больнице.

– Вам бы лучше присесть и помолчать, если вы не хотите к ним присоединиться, – посоветовал Тиббс. – А вообще должен предупредить, я не собираюсь проглатывать хамство ни от вас, ни от кого другого. Вы сами пришли в полицию со своим заявлением. Я здесь, чтобы переговорить об этом.

– Не об чем тут больше разговаривать, – сказал Парди. – И я не позволю всякому черному рассиживаться у меня в гостиной.

Тиббс вошел в гостиную и сел.

– Я пришел сюда, чтобы помочь вам не попасть за решетку, – сказал он.

Появилась Делорес.

– Па, выстави его отсюда, – потребовала она.

– Я уйду, когда мне понадобится, – сказал Тиббс. – Но прежде чем мы кончим этот разговор, вы сами поймете, что мой приход – величайшая удача для вас.

– Черные и кошки – к несчастью, – сказала Делорес.

– Мистер Парди, – начал Тиббс, открывая прения, – вы и ваша дочь пришли в полицию и заявили, что ее обидел некий мужчина. Теперь ваша святая обязанность оградить ее честь и наказать виновника.

– Это Сэм Вуд, – сказал Парди.

Тиббс кивнул, будто бы соглашаясь с этим.

– Да, я помню, вы так и заявили. Конечно, это очень удивило шефа, как-никак мистер Вуд прослужил в полиции не один год и всегда производил впечатление очень достойного человека.

– Он сидит в тюрьме за убийство! – Парди повысил голос почти до крика.

Тиббс снова кивнул:

– Мне это известно. Я, конечно, не собираюсь разглашать тут служебные тайны, но, может, для этого есть причина, о которой вы не догадываетесь. Однажды мне пришлось просидеть за решеткой почти три недели, пока мой сосед по камере не проговорился кое о чем, что было очень нужно полиции.

– Черномазый легавый, – облегчил душу Парди.

– Итак, о деле вашей дочери, – спокойно продолжал Тиббс. – В подобных случаях все быстро заканчивается, если мужчина признает свою вину и готов отвечать за последствия. Но Вуд человек упрямый. Он начисто от всего отказывается. Поэтому придется прибегнуть к экспертизе. Если, конечно, вы не поможете мне припереть его к стенке.

– То есть тебе надо, чтобы я все повторила? – спросила Делорес.

– Какая там еще экспертиза? – пожелал узнать Парди.

– Ну, в случаях такого рода должно быть сделано множество всяких анализов. Это предусмотрено законом. Понимаете ли, мужчине очень сложно доказать, что между ним и девушкой ничего не было, у него есть только одна защита – свидетельство медицины.

– Чего тут свидетельствовать? – спросил Парди. – Она моя плоть и кровь.

Тиббс развел руками.

– Никто в этом и не сомневается, – сказал он, – и каждому ясно, что вы очень уважаемый человек. Но Сэм Вуд утверждает, что он никогда в жизни и словом не перекинулся с вашей дочерью, вот в полиции и должны взять у нее кое-какие анализы, просто потому, что так положено.

– Нет таких анализов, чтобы узнать, кто это сделал с девушкой, – запротестовала Делорес.

– Что ж, верно, – согласился Тиббс, – но зато можно узнать, что тот или иной человек этого не делал. Вот о какой экспертизе идет речь.

– Ну, и чего это? – спросил Парди.

– Прежде всего у нее возьмут анализ крови. Это не так уж страшно. Сделают укол в вену повыше локтя и наберут столько крови, сколько нужно, чтобы наполнить пробирки.

– Я не люблю, когда меня колют, – запротестовала Делорес.

– А кто это будет делать? – недовольно спросил Парди.

– Доктор, – ответил Тиббс. – Все анализы делаются докторами, больше никто не прикоснется к вашей дочери.

– Лучше бы и ему не прикасаться, – сказал Парди.

– Потом, – продолжал Тиббс, – вашу дочь должны осмотреть, чтобы убедиться в справедливости ее слов, ну, насчет совращения. И само собой, в том, действительно ли у нее будет ребенок.

Парди вскочил на ноги, лицо его исказилось от гнева.

– Я никому не позволю разглядывать ее голой! – загремел он. – Я застрелю всякого, кто только попробует! Давай мотай отсюда.

Тиббс продолжал спокойно сидеть.

– Я хочу предупредить вас, – терпеливо объяснил он. – Лучше уж знать о таких вещах заранее, правда?

– Я никому не позволю разглядывать ее голой! – не унимался Парди.

– Ее может избавить от этого только одно, – с нажимом сказал Вирджил, – если Сэм Вуд сознается. Но он все отрицает. А вашему заявлению дали ход. Поэтому доктора должны ее осмотреть.

– Гиллспи не пойдет на это, – сказал Парди. – Вот увидишь.

Тиббс покачал головой.

– Он бы, конечно, хотел всего этого избежать, но закона не перепрыгнешь. Вуд может получить постановление суда через своего адвоката, и тогда ничего другого не останется. – Тиббс стиснул пальцы и, не отрывая от них глаз, сделал нижеследующее заявление:

– Теперь я хочу сказать вам кое-что очень важное, но только все это должно остаться между нами. Мне больно смотреть, как ни в чем не повинного человека вроде вас подсовывают под статью.

– Меня не подсунешь! – Парди был на грани истерики. – Я же говорю вам, она моя плоть и кровь!

– Никто не спорит. – В голосе Тиббса неожиданно зазвучали властные нотки. – Но предположим, дело дойдет до суда и вы присягнете, что Сэм Вуд и есть тот самый мужчина, который ее обидел. Предположим дальше: доктор ошибается и заявляет, что он не тот, и вы оказываетесь виновным в лжесвидетельстве и заведомо ложной клятве, а это – прямой путь за решетку. Вот от чего я хотел вас предостеречь и подсказать, как этого избежать.

– Доктора не делают таких ошибок, – возразила Делорес, но в ее словах чувствовалась неуверенность.

– Иногда делают, – сказал Тиббс, – и судьи им верят. А теперь предположим, что вы подробно и точно расскажете мне, как это произошло, и тогда я попытаюсь припереть Вуда к стене. Если он признается, вам больше не о чем беспокоиться.

– Ты хочешь сказать, тогда от нас отвяжутся? – уточнил Парди.

– Совершенно верно, – подтвердил Тиббс.

Парди повернулся к дочери.

– Расскажи ему, – приказал он.

Делорес заерзала на своем стуле и судорожно попыталась изобразить оскорбленную невинность. Но, честно говоря, она была куда больше похожа на Кьюпи-Долли – куклу, которую тысячами распродают на карнавалах.

– Ну, он всегда запускал глаза в окна, когда проезжал здесь по ночам, – начала Делорес. – Мне бы рассказать па про все это, но я больно боялась, ведь Сэм – фараон и все такое. Потом как-то ночью, когда па не было дома, он подъехал, постучал в дверь и сказал, что заглянул по пути на работу. Он, мол, записывает имена девушек, которые не прочь стать королевой фестиваля. Он сказал, что я настоящая прелесть и он хочет записать меня на королеву.

Делорес остановилась и подняла глаза. Вирджил кивнул, чтобы она продолжала.

– Ну, тут он завел всякие тары-бары и даже сказал, что, хотя работает по ночам, все равно видит кучу людей и может собрать мне побольше голосов, чтобы я выиграла. В общем, если я его буду слушаться, то выиграю поездку в Нью-Йорк. Ну а потом я не слишком-то много помню. Он дал мне выпить и сказал, что он меня не обидит и, наоборот, все будет очень здорово. Он сказал, что я будущая королева и всякая бы хотела оказаться на моем месте. Он сказал, что в Нью-Йорке меня научат петь и танцевать и, может быть, даже снимут в кино. И он может так сделать, чтобы все стало правдой, только мне надо быть очень благодарной ему за это… Ну, а дальше я почти ничего не помню, помню только, что он сказал, когда уходил, чтобы я не беспокоилась, он был очень осторожен. Вот его собственные слова, он прямо так и сказал: я был осторожен.

Тиббс встал.

– Вы уверены, что это был Сэм? – спросил он. – Мне не хочется сделать какую-нибудь ошибку, которая может вам повредить.

Делорес подняла глаза, но лицо ее оставалось неподвижным, как застывшая маска.

– Это был Сэм, – сказала она.

Тиббс вышел от Парди и поехал в полицию. Тут он заказал междугородный разговор и перебросился парой слов с Готтшалком, инженером с космодрома. Затем он нанес визит Харви Оберсту, который меньше всего на свете хотел, чтобы его видели с негром, но все же помнил, что именно этот негр спас его от тюрьмы. Потом он заглянул к преподобному Амосу Уайтберну и переговорил с двумя мальчуганами, которых позвали специально для встречи со следователем. После этого он вернулся в полицию и позвонил в Атланту, в отель, где останавливался Кауфман. Закончив беседу, он обзвонил шестерых жителей Уэллса – двух негров и четырех белых, двое из которых отказались с ним разговаривать. В довершение ко всему он нанес визит доктору Хардингу. Когда, наконец, Тиббс покончил с делами, он валился с ног от усталости. Он почти не спал и совсем не знал передышки в борьбе с препятствиями, возникавшими не по его вине. Но теперь усилия Тиббса были вознаграждены. Он чувствовал себя готовым к любому разговору с Биллом Гиллспи.