Текст книги "Парящий мост в звездном свете (ЛП)"

Автор книги: Рэки Кавахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Нет! Нет, этого просто не может быть!!! – вырвалось у Харуюки. Мотая головой, он подался вперед всем телом и отчаянно заспорил: – Рейкер-сан сказала, что она сама тогда настояла, семпай. Ты до последнего пыталась ее разубедить, но Рейкер-сан никак не хотела передумать, и тогда тебе пришлось отрубить ей ноги… разве было не так?!

– Это вроде бы правильно, на первый взгляд… – прошептала Черноснежка, зарывшись лицом в подушку, которую сжимала в руках. – Но… тогда мне было двенадцать лет, и я была гораздо большим ребенком и большей дурой, чем сейчас. Я не понимала ее чувства, когда она выбрала… просто не смогла не выбрать небо вместо того, чтобы сражаться рядом со мной как заместитель командира легиона. В конце концов, когда я поняла, что Рейкер никогда не передумает, мне было грустно… и я сердилась… и все это я зарядила в клинок своей правой руки и отрубила ноги Рейкер. Тогда во мне совершенно точно была мысль: «Ну раз так, то и оставайся без ног навсегда». Это и стало проклятием, которое висит до сих пор. Так же, как глубоко спрятанная ненависть первого Дизастера создала в прошлом «Доспех бедствия»…

Черноснежка сдавила подушку еще крепче. Тихий, надтреснутый голос заполнил сумрачную спальню.

– …Сила воображения, которой пользуетесь вы с Рейкер, – воплощение «надежды». А я другая. Я перезаписываю факты противоположной силой… силой «гнева», «обиды» и «отчаяния». Я ничего не строю, ничего не создаю – я только все режу и все теряю. И мой аватар – это уродливое чудовище, которое это подчеркивает… И все в возрожденном, нет, в «Нега Небьюлас» второго поколения, который ты воскресил, – вы все пропадете когда-нибудь, если и дальше будете оставаться со мной… это наверняка…

Вторая половина ее слов прозвучала еще тише – настолько тихо, что Харуюки казалось, что он не голос Черноснежки слышит, а непосредственно ее самоосуждение.

Неправильно. Неправильно. Совершенно неправильно.

«Отчаяние» и «потеря» просто не могут быть твоей истинной натурой. Потому что меня ты спасла. Ты протянула руку и выдернула меня с самого дна чернющей трясины, в которой я барахтался. То, что ты мне дала, – просто потрясающее «избавление»!

Харуюки прокричал все это мысленно, но облечь ураган своих эмоций в слова он был неспособен. Стиснув зубы, он отчаянно искал, как же ему передать Черноснежке, насколько спасительными для него были она сама и «Brain Burst».

Через пять секунд он додумался до ответа –

– …Семпай, – тихо позвал Харуюки и протянул Черноснежке то, что достал с уголка прикроватной полки.

Это был серебряный XSB-кабель. Сжимая один штекер в левой руке, а другой в правой, протянутой в сторону Черноснежки, Харуюки сказал:

– Семпай, пожалуйста, подуэлься со мной. Тогда ты обязательно поймешь. Поймешь, как… как… – он был не в силах больше сдерживать распирающие его чувства, и на его глазах проступили слезы. Хлюпая носом, он сделал глубокий вдох и дрожащим голосом продолжил: – …Как ты мне дорога.

Черноснежка подняла голову и вгляделась в Харуюки расширившимися глазами. На лице ее сперва был написан шок, потом нерешительность, потом страх – и наконец она улыбнулась легкой, но полной боли улыбкой.

– …Ты постоянно меня удивляешь, – прошептала она и взяла штекер.

Но вместо того, чтобы вставить его в свой нейролинкер, она сдвинулась на кровати и села в сэйдза прямо перед Харуюки. Запах мыла и шампуня защекотал его ноздри, и, несмотря на ситуацию, мысли Харуюки запрыгали.

– Если подумать, мы в первый раз…

Оборвав фразу на этом месте, Черноснежка поднесла свой штекер к разъему на нейролинкере Харуюки.

– …Д-деремся один на один, – закончил ее слова Харуюки и, борясь с дрожью в руке, тоже поднес штекер к нейролинкеру Черноснежки. Сидя голова к голове, они вставили штекеры одновременно. Перед глазами вспыхнуло предупреждение о проводном соединении.

Купаясь в ощущении, что они прикасаются не только к цифровым сигналам, но к самому сознанию друг друга, Харуюки тихо произнес команду:

– «Бёрст линк».

Его тонкие ноги, покрытые серебряной броней, опустились на растрескавшийся мраморный пол.

Дом Харуюки превратился в белокаменный храм. Перекрытия и стены исчезли, и получился один-единственный этаж с громадным круглым атриумом. Потолок был где-то в вышине, его поддерживали греческие колонны, стоящие по периметру. Между колонн вливался бледно-желтый солнечный свет.

Арена «Сумерки», та самая, на которой Харуюки получил от Черноснежки первый урок. Кончив разглядывать окружающее пространство, Харуюки посмотрел прямо перед собой – в двадцати метрах от него неподвижно стоял красивый обсидиановый аватар.

И руки, и ноги аватара представляли собой длинные мечи. Тонкую талию окружала броневая юбочка, похожая на цветочные лепестки; две плоскости, образующие маску, резко блестели.

Бунтарка Ускоренного мира, Черный король Блэк Лотус, стояла без какой-либо стойки, опустив руки и чуть склонив голову. Но все равно от этой стройной фигуры исходило такое давление, что Харуюки показалось, будто он стоит под громадной гильотиной; тонкое тело Сильвер Кроу невольно вздрогнуло.

Нет, в такой ситуацией нельзя поддаваться страху!

Так он крикнул самому себе под серебряной броней.

Харуюки не просто так вызвал Черноснежку на дуэль. Причина была невероятно проста. Он хотел передать ей некое убеждение, которое поддерживало его как Бёрст-линкера.

«Brain Burst» по сути своей – онлайновая игра-файтинг.

А игры существуют ради того, чтобы получать от них удовольствие.

Ради восторга, ради возбуждения, ради страсти. А сетевые игры – еще и ради чувства солидарности, возникающего, когда сражаешься бок о бок с другими игроками. Все имеют полное право на эти чувства. Игры не существуют ради страдания.

Передать это свое убеждение Черноснежке Харуюки мог лишь одним способом: собрать все силы своего тела и духа, чтобы сразиться с ней здесь и сейчас. Он вызовет ее, считающую, что ее аватар и ее воля создают лишь «отчаяние» и что всех, кто скрещивает с ней клинки, это «отчаяние» в конце концов тоже сожрет. И он напомнит ей, что дуэли приносят радость.

Вот почему я…

– Я буду драться всерьез, семпай!!!

С этим возгласом Харуюки рванулся вперед.

Блэк Лотус по-прежнему стояла неподвижно. Однако Харуюки не стал тормозить и, мигом преодолев двадцатиметровое расстояние, на последнем шаге оттолкнулся от мраморного пола с такой силой, что он треснул.

Первой атакой была его коронка – прямой удар левым кулаком; этот удар он нацелил в середину туловища и довернул поясницу и плечи, чтобы вложить максимум силы. Черноснежка в последний миг шагнула назад одной ногой и едва-едва уклонилась.

Несмотря на то, что она приняла вызов Харуюки, все-таки, похоже, ее сдерживала нерешительность. Движениям не хватало привычной резкости. Хотя она и подняла правую руку-меч для контратаки, Харуюки четко видел движущееся острие, как будто в замедленном кино.

Выпрямив и сжав пальцы правой ладони, он выбросил руку вперед и попытался ей, как кнутом, отбить удар Черноснежки.

Конечно, они никогда раньше не дрались лицом к лицу – зато уже полгода дрались плечом к плечу в территориальных сражениях, и Харуюки знал каждую мельчайшую уязвимость в рукопашном стиле Черноснежки.

Хотя мечи на четырех конечностях Блэк Лотус были устрашающим оружием, равно пригодным для атаки и защиты, все же это были мечи, а значит, их сила обладала определенной ориентацией и направлением. Конкретно – их мощь была сосредоточена только на лезвиях, а боковины, напротив, были относительно уязвимы.

Конечно, сломать такой клинок одним ударом невозможно, но повреждения могут накапливаться. И это единственный шанс одолеть Черноснежку в ближнем бою, который Харуюки сумел найти.

– …Кк!

С этим выкриком Харуюки воткнул свою правую ладонь в щеку меча, наносящего удар – точнее, попытался воткнуть.

Однако соударения, на которое он рассчитывал, не произошло. Вместо этого.

Харуюки был потрясен, испытав некое мягкое ощущение.

Длинный угольно-черный клинок обтек руку Харуюки мельчайшим движением наружу. Харуюки не мог в это поверить – казалось, клинок превратился во что-то мягкое и остановил его руку, обернувшись вокруг нее. Однако в следующий миг –

– Хха! – резко выдохнула Черноснежка и, шагнув вперед, рубанула правой рукой.

Сила, мощная, как взрыв, прошла по руке, плечу и груди Харуюки.

– Что…

К тому времени, когда он успел прохрипеть это слово, его уже безнадежно отшвырнуло назад. Не в силах сохранить стойку, он ударился спиной об одну из колонн. Колонна с грохотом рассыпалась, но Харуюки и тут не остановился, а прокатился по полу еще немного и лишь затем сумел затормозить, растопырив руки-ноги.

– Что… что это сейчас было?!

Медленно приближаясь к нему, паря у самого пола, Черноснежка слегка пожала плечами и ответила:

– Мягкая техника для противодействия жесткой технике… пожалуй, можно описать так. Когда-нибудь я тебе расскажу о том времени, когда я тренировалась в Чайнатауне в Иокогаме… Ладно, к делу, Харуюки-кун. Ты хотел мне что-то сказать?

Голос ее звучал спокойно, но Харуюки ощутил в этом тоне удушающее одиночество.

Как он и думал – нынешняя Черноснежка была в плену чувств, сидящих в самой глубине ее сердца. «Мой боевой стиль может создавать только негативную энергию. Я не могу дать своему противнику по дуэли ни радость битвы, ни чувство единения». Вот во что она верила.

Нет, это неправильно!

Прямо сейчас мое тело просто жутко дрожит. И не от страха. Меня трясет от мысли о том, какой сильный человек стоит передо мной… и от того, что этот человек со мной сражается.

Харуюки удержался от желания выкрикнуть это и сжал кулаки.

Словами он не сможет дать ей понять. Потому-то он и попросил о дуэли. И в такой ситуации никак нельзя разваливаться от того, что один разок его отшвырнули. Нельзя останавливаться, пока он не выплеснет себя полностью.

– …Я тебе расскажу кулаками!

С этим возгласом Харуюки вновь ринулся вперед.

Атака, которая только что отправила его в полет, стоила ему примерно 20% хит-пойнтов. Зато взамен подзарядилась шкала спецатаки. На бегу он одну за другой развернул металлические пластины за спиной.

Он отбросил план контратаковать мечи Блэк Лотус с боков. Вместо этого он поставил все на трехмерную атаку с нулевой дистанции, которую втайне отрабатывал уже долгое время.

– Уу… ооооо!

И с этим воплем он нанес еще один дальний кулачный удар. Черноснежка тоже, как и в прошлый раз, махнула правым мечом вперед. По идее, Харуюки должен был бы получить удар первым из-за разницы в длине рук.

Сверкающее острие меча приближалось, оно уже почти прикоснулось к шлему –

Харуюки коротко дернул левым крылом. Тело Сильвер Кроу скользнуло вправо без малейшего предварительного движения, и клинок скользнул по поверхности шлема, лишь раскидав искры.

– !..

Черноснежка коротко ахнула. Однако ее движения не затормозились ни на миг. Она крутанулась всем телом вокруг левой ноги-меча, пытаясь уклониться от удара Харуюки. Но на этот раз Харуюки дернул правым крылом. Вновь скорректировал траекторию удара и –

Доннн! Раздался негромкий, но чистый звук удара, и искры посыпались от брони левого плеча Блэк Лотус. Полоса хит-пойнтов в правом верхнем углу поля зрения Харуюки лишилась всего одной точечки, но все же лишилась.

Сейчас!

– Сеаааа! – выкрикнул Харуюки и выбросил вверх правую ногу. В норме он не смог бы нанести верхний удар ногой, находясь так близко к противнику. Потому что требовалось некое минимальное расстояние между мыском левой ноги, служащей осью вращения, и мыском правой ноги, наносящей удар. Черноснежка, видимо, тоже это поняла и, вместо того чтобы блокировать атаку или уклоняться от нее, попыталась провести встречную атаку локтем.

Однако в этот момент Харуюки вновь на короткое время включил на полную мощь правое крыло. Использовав в качестве оси середину своего склонившегося в сторону тела, он со стоном добавил к своему верхнему удару крохотный доворот, который при обычных обстоятельствах был бы невозможен.

Черноснежка остановила атаку локтем и выгнулась назад, но острые пальцы ноги Сильвер Кроу прошлись по левой боковине маски Блэк Лотус. Снова вылетели искры, снова был нанесен минимальный урон.

Завершив этот смелый прием, Харуюки на миг принял неловкую позу – вполне естественное последствие. Видимо, не желая оставаться так близко к противнику, Черноснежка отпрыгнула назад и слегка пригнулась. Но Харуюки оттолкнулся от пола левой ногой, используя инерцию от удара правой. Вновь он на миг включил правое крыло и, пользуясь созданным им крутящим моментом, нанес задний круговой удар левой ногой.

Черноснежка сблокировала атаку, приняв мощный удар на согнутую левую руку. Оранжевая вспышка окрасила оба аватара и окружающий мрамор.

Заметив, что правая верхняя полоса хит-пойнтов укоротилась еще на две точки, Харуюки подключил на этот раз левое крыло и тем самым еще усилил отдачу от удара. Резко крутанулся в обратную сторону и вложил энергию вращения в удар левой рукой. Его кончики пальцев чуть погрузились в правое плечо Черноснежки. Потом, когда соперники оказались точно друг напротив друга, он махнул крыльями и нанес удар обоими коленями сразу. К сожалению, Черноснежка его заблокировала правой рукой, но арена содрогнулась так, как никогда прежде. Урон – три точки.

…Это был второй спецприем Харуюки с использованием «способности к полету»; он включал в себя непрерывные атаки с помощью коротких импульсов тяги крыльев. Харуюки посвящал его отработке немало времени взамен предыдущих тренировок по уклонению от пуль. Назывался он «Воздушное комбо». По сравнению с первым приемом, «Атакой с пикирования», выглядел он скромно и какого-то сверхурона не наносил, но зато, в отличие от того, его можно было применять и в закрытых помещениях, причем для запуска достаточно было заполнить шкалу спецатаки всего на 20%. А главное – при первой встрече с этим приемом от него было практически невозможно защититься!

– Ооооо!

Харуюки еще увеличил скорость атак; все его тело охватило ощущение ускорения, разрывающее нервную систему. Продолжая держаться вплотную к противнику, он наносил удар за ударом всеми четырьмя конечностями, практически не касаясь ногами земли. Все его атаки Черноснежка в последний миг блокировала или уклонялась от них, но полоса хит-пойнтов Блэк Лотус продолжала по чуть-чуть укорачиваться.

Даже вкладываясь изо всех сил в движение тела, Харуюки продолжал мысленно вопить.

Семпай, вот такой сейчас я. Вот вся сила, которая сейчас есть во мне, которого ты вытащила из болота и которому дала крылья. Если твоя истинная суть – «отчаяние» и «потеря», рассекающие все… то что тогда этот наш бой?!

Сильвер Кроу незаметно для себя превратился в сгусток серебряного сияния в воздухе. Врубив на полную катушку быстроту реакции, отточенную на площадке для виртуального сквоша в сети средней школы Умесато (благодаря чему он в свое время и привлек внимание Черноснежки), Харуюки продолжал свое Воздушное комбо. Хотя он нанес уже десятки ударов (сколько именно, он и сам не знал), ни один из них не пришелся чисто в цель. Черноснежка полностью ушла в оборону – она лишь молча уклонялась или блокировала непредсказуемые атаки Сильвер Кроу.

Хотя оба соперника не произносили ни слова, через какое-то время Харуюки ощутил некую эмоцию, возникающую между ними всякий раз, когда их аватары соприкасались.

Это было восхищение. Для Харуюки – восхищение невероятным оборонительным мастерством Черноснежки. И, скорее всего, для Черноснежки – восхищение каскадом воздушных атак Харуюки. Оба они испытывали невероятный, глубочайший восторг.

Внезапно Харуюки показалось, что он услышал голос.

«Аааа, понятно… вот оно что.

Это и есть "дуэль". Нужно только забыть все на свете, стать одним целым со своим аватаром и сражаться досыта. Даже если этот мир рассыплется всего через 1.8 секунды, даже если эта связь распадется через 1.8 секунды… Обычная невинная дуэль обязательно оставит что-то после себя. Она даст тебе что-то…

Райдер и я. Множество дуэлей, которые у нас с ним были, когда мы были младше, тоже наверняка… создали что-то бесценное… то, что осталось даже сейчас в сердцах нас обоих…»

Харуюки не знал, действительно ли он услышал эти мысли.

Потому что этот голос донесся до него в тот краткий миг между секундами, когда к правому кулаку Харуюки, который он уже десятки раз выбросил вперед, притронулась левая рука-меч Черноснежки; летящий миг, который даже временем нельзя было назвать.

В следующий миг эта таинственная сила притянула кулак к Черноснежке.

…Ох, «мягкая техника»!..

Харуюки стиснул зубы и приготовился противостоять отталкивающей силе, которая явно должна была последовать.

Однако ее не было. Черноснежка крепко прижала Харуюки к груди обеими руками.

– Э…

Харуюки застыл, не понимая, как реагировать на это неожиданное развитие событий; и на этот раз в его ушах раздался настоящий голос.

– Ты был великолепен, Харуюки-кун.

Э? Дуэль закончилась? Но у нас обоих еще полно хит-пойнтов, и время еще есть, правда?

В замешательстве проверив полосы хит-пойнтов, Харуюки вдруг осознал кое-что важное.

Шкала спецатаки Сильвер Кроу растратилась на постоянные короткие взмахи крыльев, от нее осталось меньше 10%.

В то же время шкала спецатаки Блэк Лотус благодаря бесконечному блокированию заполнилась и сияла ярко-синим светом от края до края.

– Впервые за два с половиной года я применяю этот прием. Спасибо, Сильвер Кроу. Отличный бой.

И одновременно с этими прошептанными словами руки Блэк Лотус, удерживающие Харуюки с обеих сторон, окутались ослепительным сине-фиолетовым сиянием.

– «Дес бай эмбрейсинг».

Как только Черноснежка произнесла название приема – раздался негромкий звук разрезания. Еще до того, как его эхо угасло, вся полоса хит-пойнтов Сильвер Кроу окрасилась багровым – быстро стала укорачиваться справа налево – и достигла нуля.

…Правда, какая же она крутая.

Сильнейшее за все время дуэли чувство восхищения переполнило грудь Харуюки, и одновременно перед его глазами появилась огненная надпись «YOU LOSE». К счастью, все тело Харуюки рассыпалось на серебряные полигоны еще до того, как ощущение от рассечения надвое добралось до его нервной системы.

Выбравшись из темноты, но еще не избавившись полностью от ощущения парения, Харуюки вернулся в реальность.

Открыл глаза, поморгал и посмотрел прямо перед собой – туда, где должно было быть лицо Черноснежки.

Но там его не оказалось. Потому что Черноснежка в какой-то момент прильнула к Харуюки, положила голову ему на левое плечо и обвила руками его спину.

– Аа, эмм, пого-…

Когда ощущение ее волос, щекочущих его щеку, и запах шампуня напрямую стукнули Харуюки по мозгам, он попытался подпрыгнуть на месте из положения сидя. Однако в том положении, в котором он был, провернуть столь ловкий трюк оказалось невозможно, и он просто потерял равновесие и откинулся назад. В панике он попытался восстановить прежнюю позу взмахом крыльев, но, конечно, на спине его физического тела подобного приспособления не имелось.

Харуюки шлепнулся спиной на матрас, и тут же стройное тело Черноснежки мягко приземлилось ему на грудь.

Харуюки застыл до состояния полного одеревенения и выпучил глаза; в комнате слышался лишь тихий гул кондиционера. Успокоиться, хладнокровно оценить ситуацию, потом действовать! Эта мысль висела в голове Харуюки, совершенно не схватывающего, что только что произошло.

Одиннадцать вечера, он лежит в своей кровати в тренировочном костюме. Пока что все нормально. Но на нем лежит Черноснежка в пижаме, обвив его руками, да еще сжимает руки все сильнее – это правда реальность? Для начала – как они вообще оказались в такой позе? Это что, какой-то вирус, заразивший весь город, или что?

– …Ты меня удивил.

Когда прямо в его левом ухе раздался голос, сбивчивые мысли Харуюки окончательно остановились.

– Ты… стал таким сильным, а я и не заметила…

Слушая полный чувств шепот, Харуюки не мог соображать вообще; его губы задвигались сами собой.

– Но, но в итоге ты победила почти вчистую, семпай…

– Это всего лишь разница в уровнях. Этот бой был гораздо более равным, чем тебе кажется. Мне пришлось изо всех сил обороняться против твоих воздушных атак, и это продолжалось невероятно долго.

– Пра… правда?.. – сомневающимся тоном пробормотал Харуюки. Он-то сам был искренне убежден, что разница в силе между ним и Черным королем подобна расстоянию от нижней станции космического лифта до верхней, а может, даже до геостационарной.

Но Черноснежка приподняла голову, посмотрела в глаза Харуюки в упор и слабо улыбнулась.

– Правда. Ааах… как бы мне хотелось, чтобы ты почувствовал, как я сейчас счастлива и тронута!

Ее глаза сияли; в них как будто вихрился и искрился звездный свет. От одного этого зрелища рассудок Харуюки вновь куда-то улетел. Он не знал, чье именно сердцебиение слышал, когда они вдвоем лежали, прижавшись друг к дружке.

Их лица были так близко, что кончики носов почти соприкасались; глаза смотрели в глаза –

Черноснежка тихим голосом продолжила:

– …По крайней мере я буду верить в тот путь, который я для себя выбрала. Я по-прежнему много о чем сожалею, но… то громадное время, что я провела в Ускоренном мире, то огромное количество дуэлей, через которые прошла, – это все было не напрасно. Потому что в конце этого пути я нашла и пригласила тебя…

Убрав правую руку со спины Харуюки, Черноснежка нежно провела пальцами по его щеке.

– Харуюки-кун. Я горжусь тобой.

Как только он услышал эти слова.

Весь страх перед положением, в котором он очутился, разом улетучился.

Что-то горячее полилось у него из глаз, потекло по лицу, закапало на простыню. Капельки текли одна за другой, безостановочно.

Отчаянно моргая и вытирая лицо тыльной стороной правой ладони, Харуюки невнятно заизвинялся:

– А… это, п… прости. Я, эээ, я, я…

Но как он ни старался, голос его дрожал и слова прерывались всхлипами – ну просто как у ребенка. Борясь с собой, Харуюки все-таки сумел продолжить:

– …Это, это в первый раз в моей жизни, когда кто-то… сказал, что гордится мной.

Ненавидя саму мысль, что его уродливое, залитое слезами лицо может видеть кто-то другой, Харуюки попытался спрятать его в простыню.

Но Черноснежка сжала его со всей силы, потом, продолжая гладить по голове правой рукой, прижалась лицом к мокрой от слез щеке Харуюки и вновь прошептала:

– Тогда я буду повторять пропорционально тем предыдущим четырнадцати годам твой жизни. Для меня… то есть для Черного короля, Блэк Лотус… ты единственный Ребенок и лучший партнер, я тобой горжусь больше всех на свете.

Она продолжала гладить Харуюки по голове, и завязавшийся в его груди узел, похоже, начал ослабевать. Харуюки протяжно выдохнул и закрыл глаза.

Еле слышный голос коснулся его ушей.

– Нет, не только. Настоящий ты в реальном мире, Харуюки Арита – тоже… для меня, Черно-…

Дальнейшего Харуюки не услышал.

Потому что в этот момент он совершил, возможно, самую большую ошибку за этот вечер.

Усталость от сражения, в которое он вложил всего себя, сладкая боль, растворившаяся в нахлынувших чувствах, ощущения ласковой ладони и теплого тела, прикасающегося к нему, – все это слилось вместе и утянуло его сознание в мягкую черноту…

Иными словами, он уснул. Разом, словно свечу задули. Как ребенок.

В последний момент он почувствовал единственную короткую фразу пополам с улыбкой.

«Спокойной ночи, Харуюки-кун».

Глава 7

Пим-пон.

Звоночек прозвучал в мозгу Харуюки, вытащив его из сна.

Харуюки охнул, когда его мозг проснулся на 10%; потом до него дошло, что это непохоже на звук будильника, по которому он всегда встает. И поскольку будильник стоит на прикроватной полочке, звук должен был бы идти сверху. А этот – он звучал так, как будто вообще не проходил через уши Харуюки, а образовывался прямо в его мозгу. А, ну конечно, он имел неосторожность заснуть, не сняв нейролинкер. Оставалось надеяться, что ничто не пролезло в трещины защитной оболочки…

Пим-пон.

Вот опять. Теперь Харуюки точно понял – этот звук не от будильника. И не сообщение о поступившей почте, и не звонок вызова. Этот звук шел от интеркома, и он означал, что за дверью гость. Харуюки неохотно поднял полузакрытые веки и кинул взгляд на настенные часы слева от кровати. Девять утра.

Мать должна будет вернуться только ночью – скорее всего, это какая-нибудь служба экспресс-доставки. На миг у Харуюки мелькнула мысль притвориться, что его здесь нет, чтобы они положили то, что принесли, в почтовый ящик; но все равно ведь придется скоро вставать. Такуму и остальные придут к одиннадцати.

Зажмурившись еще разок напоследок, Харуюки сел в кровати.

Поднимаясь, он вдруг почувствовал, что его голову слегка потянуло вправо. Лениво повернувшись, он обнаружил серебряный XSB-кабель, торчащий из разъема нейролинкера. Кабель блестел в утреннем свете, проникающем в щель между шторами, и другой его конец исчезал под тонким одеялом –

А чуть подальше из-под одеяла слегка высовывалась голова с блестящими черными волосами.

– …Уаа…

Харуюки уже собирался завопить «уаааааа?!», но в последний миг прикрыл рот руками и сдержал крик. От столь могучего шока его мозг проснулся мгновенно и окончательно; у него было ощущение, будто кровь во всем его теле потекла в обратную сторону. Харуюки пялился на картину перед его глазами, отчаянно моргая, однако голова не исчезала. Наоборот – под одеялом можно было четко различить очертания лежащего на боку тела. Места для сомнений не оставалось: кто-то спал всего в полуметре от Харуюки на его кровати, повернувшись к нему спиной.

– Уу… нн.

Этот кто-то, будто почувствовав ошарашенные дергания Харуюки, перевернулся на другой бок и тихо выдохнул.

– …Чер-…

И вновь ему удалось каким-то чудом удержать рвущееся следом «-но-но-но-но-но-но?!». Эта красавица, которую он так хорошо знал и в то же время словно никак не мог привыкнуть видеть, – несомненно, это была Черноснежка.

Мысленно завопив «Как, блин, это все произошло?!», он наконец-то вспомнил события минувшего вечера. Черноснежка уже почти ночью пришла к нему в комнату, потом они говорили, потом дуэлились через Прямое соединение. Дальнейшее было не совсем понятно, но явно вскоре после той дуэли Черноснежка уснула у него на кровати, причем Харуюки совершенно не помнил, что именно к этому привело. Что за облом. Что за положеньице.

Мысленно приказав себе затвердеть, как камень, и ни за что, ни в коем случае не смотреть на неопрятную фигуру Черноснежки, пижама которой задралась, он –

Пимм… пон.

Снова раздался этот звук, на этот раз более настойчивый, чем раньше. Харуюки кинул взгляд в окошко с изображением посетителя в правой части поля зрения, подумав, что это, похоже, очень терпеливый курьер, но тут же обнаружил, что посетитель звонит не от входа в подъезд, а уже от двери квартиры на 23 этаже. С неохотой решив разобраться с ситуацией у себя в комнате попозже, Харуюки осторожно извлек кабель Прямого соединения и медленно встал. Бесшумно пересек комнату, открыл дверь и помчался по коридору к двери, тихо бормоча: «Да, да, уже иду!»

– Простите, что заставил –

Слово «ждать» так и не покинуло его рта.

За открывшейся дверью стоял вовсе не улыбающийся курьер из службы доставки. Белая широкополая шляпа. Короткая кофточка такого же цвета, под ней голубое платье из шифона. Чулки в рубчик на стройных ногах. Длинные густые волосы, сбегающие по спине, сумочка в руке – словом, это была –

– У… учитель?! Нет, в смысле, Рейкер-сан?!

Когда Харуюки обалдело назвал ее по имени, девушка приветливо кивнула и ответила ясным голосом, еще более мягким, чем когда они общались по сети:

– Доброе утро, Ворон-сан. Когда мы встречаемся в реальном мире, зови меня просто Фуко.

Услышав эти слова от девушки старше его на два года, заместителя командира легиона «Нега Небьюлас» Скай Рейкер (настоящее имя – Фуко Курасаки), Харуюки поспешно закивал.

– А, д-д-да, конечно. Доброе утро, Фуко-сан. Ой, прости, заходи, пожалуйста!

– Спасибо. Прошу прощения за вторжение.

Закрыв за Фуко дверь и доставая ей тапочки, пока она снимала сандалии, Харуюки, все еще плохо соображая, пролепетал:

– Н-но однако… ты рано. До назначенного времени еще долго…

– У-ху-ху, прости. Я опасалась, что могу создать тебе проблемы, но, когда подумала, что смогу впервые зайти к тебе домой, просто не смогла удержаться. Я тебе на всякий случай послала мэйл рано утром, но…

– П-прости. Я спал, только что проснулся, – ответил Харуюки со смущенной улыбкой, и лишь в этот момент до него дошло, что ситуация вообще-то к улыбкам не располагает.

Прямо вот в этот самый момент в комнате Харуюки чуть дальше по коридору на его кровати дрыхнет Черноснежка, командир легиона! Более того, она в пижаме!

Ч-ч-ч-ч-ч-что же делать? Нет, паниковать сейчас нельзя. Думай, думай. Так. В первую очередь отвести Рейкер-сан в гостиную. Потом втихаря забрать сумку семпая, потом заставить ее переодеться у меня в комнате и сделать вид, что она вошла снаружи. Это единственное, что я могу сделать.

Мгновенно составив план секретной операции, Харуюки повел Скай Рейкер в гостиную сразу же, как только девушка переобулась в тапки и аккуратно поставила сандалии возле входной двери.

– П-пожалуйста, сюда, прошу, прошу, прямо вот сюда, пожалуйста!

– А… ага. Прошу прощения за вторжение.

Озадаченно улыбнувшись, Скай Рейкер направилась по коридору вместе с Харуюки. Потом на ходу прошептала, почти пропела:

– Вообще-то, по правде сказать, я пришла так рано, потому что хочу наконец-то поговорить с тобой кое о чем наедине, Ворон-сан. У меня не было возможности встретиться с тобой, кроме как во время территориальных сражений, а я… я хотела тебя как следует поблагодарить хоть… раз…

Причина, почему ее голос увял и прервался, была абсолютно ясна. Но у Харуюки не было времени на то, чтобы осознать это. Потому что ровно в тот же миг он сам застыл на месте, начав и не закончив делать шаг.

Некто в пижаме теплого серого цвета вышел скользящей походкой из-за угла коридора всего в двух метрах впереди. Этот некто рассеянно посмотрел сначала на Харуюки, потом на Фуко.

Длинные ресницы моргнули. Губы шевельнулись, и голос только что проснувшегося человека произнес:

– Доброе утро, Харуюки-кун.

И следом:

– Доброе утро, Фуко.

Харуюки машинально поклонился и ответил «доброе утро»; Скай Рейкер, подхваченная потоком событий, тоже произнесла:

– Д-доброе утро, Сат-тян.

– Мм.

«Сат-тян», она же Черноснежка, тело и мозг которой еще на 80% спали, кивнула и развернулась лицом в том направлении, куда шла изначально. Вновь просочилась через поле зрения Харуюки и Скай Рейкер походкой, напоминающей скольжение ее аватара, и исчезла влево. Несколько секунд спустя раздался звук открывания и закрывания двери в ванную.