355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рэки Кавахара » Двойная звезда судьбы (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Двойная звезда судьбы (ЛП)
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 09:32

Текст книги "Двойная звезда судьбы (ЛП)"


Автор книги: Рэки Кавахара


Жанр:

   

Киберпанк


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Рэки Кавахара
Ускоренный мир 8
Двойная звезда судьбы

Над переводом работала команда RuRa-team

Перевод с японского: arknarok

Эдит: Moxnat

Контроль качества: Soundwave1900

Редактура: Ametrin






Глава 1

– Экипировать… «Зе Дестини».

В сухом воздухе «Выжженной Земли» послышалась тихая команда, произнесённая Харуюки.

Далёкие завывания ветра, тревожные звуки опустившейся до нескольких делений шкалы здоровья и грохот шагов пробивающегося сквозь стены противника, Циан Пайла, затихли так быстро, словно кто-то отключил звук.

Просторную комнату окутала плотная тишина. Стоявший посреди выжженного бетона Харуюки вдруг ощутил, как одну точку на его теле поразило сильнейшее ощущение.

Боль.

Казалось, будто раскалённое копьё пронзило его между лопаток. Перед глазами поплыл белый шум, а в сознании словно разорвалась бомба. Он не мог дышать, и даже мысли, казалось, разорвались на части.

– Г… гх… а-а!.. – хрипло прокричал Харуюки и выгнулся дугой.

Вдруг в его сознании раздался голос, одновременно далёкий и близкий.

«Бесполезно.

Ты не можешь отделить меня от моего воплощения.

«Судьба», которую приносит эта Броня, родилась из ярости, горя и отчаяния. Ты не в силах её изменить. Я жажду лишь крови. Лишь бесконечной бойни. Лишь нескончаемых бедствий.»

На фоне белого шума перед глазами пронеслись обрывочные образы, похожие на кадры из какого-то фильма.

В центре каждого кадра непременно стоял похожий на рыцаря аватар в броне из почерневшего серебра. Но все они отличались друг от друга.

Один – с бесчисленными клыками, росшими прямо из шлема.

Лицо второго было вытянуто, словно щупальце.

Третий обладал длинными серебряными волосами, свисавшими до самого пола.

Четвёртый походил на дракона и изрыгал алое пламя.

У пятого был острый визор, а в руках – зловещий меч.

Харуюки немедленно понял, что видит предыдущих Хром Дизастеров. Пусть они и не похожи друг на друга, но их объединял цвет брони, тёмная аура и безумная жажда битвы. На тех, кадрах, что видел Харуюки, рыцари размахивали мечами, рвали когтями и грызли клыками, словно сумасшедшие. Они стояли среди других аватаров, ревели, кричали… и рыдали.

Образы пропали, и снова раздался голос.

«Разрушай и жри. Ты жаждешь именно этого.

Пожирай и отбирай силу других, чтобы становиться сильнее. Пока Ускоренный Мир не превратится в пустоши, а ты не останешься один.

Пока не придёт конец.»

В центре спины Харуюки, в том самом месте, что когда-то пронзил проволокой Пятый Хром Дизастер, вспыхнула пульсирующая боль, парализуя его конечности. Но Харуюки стиснул зубы и не издавал ни звука.

Если он поддастся разрушительным позывам, то всё будет напрасно.

Напрасны будут страдания Нико, казнившей своего родителя и самого близкого друга Черри Рука, исполняя Королевский долг.

Напрасны будут старания Тиюри, вырвавшей Харуюки из лап брони на Гермесовом Тросе и вновь вернувшей Броню в состояние «семени».

Напрасны будут мечты Черноснежки, вытянувшей Харуюки со дна болота локальной сети и подарившей ему крылья надежды.

Наконец, напрасны будут молитвы девушки, столько времени ждавшей в уголке Брони…

Боль безгранично усиливалась, выходя за рамки телесной. Чудовищной силы буря разрывала сознание Харуюки.

Он понимал, что стоит лишь призвать Бедствие, как ему сразу станет легче. Но он собрал в кулак остатки воли и терпел из последних сил.

И тут. С другого конца побелевшего сознания он словно услышал ещё один голос:

«Верь в себя…

Всё хорошо. Я уверена, ты справишься… потому что ты именно тот, кого я ждала всё это время…»

Этот голос, несомненно, принадлежал той самой призрачной девушке, которая недавно появилась перед ним. Харуюки, напрягая последние мысленные силы, тихо ответил:

«Прости.

Я не тот особенный человек, что нужен тебе. Моя голова полна тревог, а моя жизнь полна ошибок. Я столько времени не доверял никому и избегал людей. Я был таким жалким, что не доверял даже себе и топтался на месте.

Но теперь у меня есть кое-что, чем я могу гордиться.

У меня вновь появились дорогие мне люди. И их немало. Я всё ещё не люблю себя и не доверяю себе, но я уже могу стараться ради остальных. Ради своего маленького, но тёплого мира я готов на всё…»

В затухающем сознании Харуюки послышался нежный ответ:

«И этого достаточно.

Ведь это и есть доказательство твоей силы.»

Вдруг Харуюки услышал, как внутри него что-то тихо, но отчётливо треснуло.

Не звук разрушения. Звук, с которым проклёвывается семя. Звук рождения.

Полился чистый серебряный свет, холодный и чистый, словно талая вода, смывая собой жар и боль. Харуюки изумлённо распахнул глаза.

На пальцах его оставшейся руки появилась новая сверкающая броня. По цвету она была ещё чище собственной брони Сильвер Кроу.

Она выглядела могущественной, но не казалась зловещей. Броня начала расти, накрывая вслед за пальцами ладонь, а затем стала подбираться к локтю с чистым металлическим звуком. Вес её казался приятным и, более того, её вид так воодушевлял Харуюки, что его собственное тело стало казаться ему легче.

Харуюки моментально понял, что эта серебряная броня и есть изначальная форма Брони Бедствия.

Судьба. Шестой из Семи Артефактов. Зета. Та самая броня, что когда-то покоилась в глубинах Имперского Замка рядом с клинком Бесконечность, Эпсилоном.

Когда-то, давным-давно, кто-то успешно проник в Замок и забрал Судьбу. Но затем, «что-то» (по словам шафранового аватара – «многочисленные трагедии») исказило вид брони, превратив её в Бедствие. Как рассказывали Курасаки Фуко и Синомия Утай, Судьба была одним из «известных» Артефактов, вместе с Импульсом Синего Короля, Конфликтом Зелёного и Бурей Фиолетовой.

Если принять во внимание невообразимую мощь Брони Бедствия, то это казалось ещё более логичным. Выходит, что она – один из Семи Артефактов и, более того, в ситуации, когда седьмая звезда Эта всё ещё покоится на пьедестале, а Эпсилон не может проявить себя в полную силу, Броня, по сути, является самым могущественным Усиливающим Снаряжением Ускоренного Мира.

Но Харуюки призывал не её. Он пытался призвать Броню такой, как она выглядела до своего искажения.

И эта версия Брони не должна вмешиваться в его сознание. Да, она будет лишена части способностей, вроде «Предсказания Будущего», которое позволило ему с лёгкостью одержать верх над Растом Жигсо, но в этой битве оно и не нужно.

Потому что он не хотел побеждать одетого в ISS комплект Циан Пайла.

Он просто хотел донести свои мысли до Такуму, которого чувство вины загнало глубоко в пучину отчаяния. Он хотел, чтобы Маюдзуми Такуму понял, насколько Арита Харуюки верит в него, рассчитывает на него и нуждается в нём.

Ему нужен лишь один удар, наполненный всеми его чувствами. Ему нужна сила, с помощью которой он смог бы пробиться через его тёмную ауру.

Серебряная броня, словно слушая его желания, продолжала появляться. Образовав налокотник, свет продолжил двигаться к плечу.

Но…

Не дойдя до плеча, свет вдруг встретил на своём пути яростное сопротивление. Глубоко в голове послышался рокочущий рык.

Харуюки понял, что он принадлежит запечатанному в броне сознанию, зверю по имени «Бедствие». Он никуда не исчез. Он продолжает жить внутри Усиливающего Снаряжения под названием «Судьба». Попытка призвать Судьбу приводит его в ярость, и он изо всех сил противится её появлению.

Послышался скрипящий звук, и свет полностью остановился, пройдя около половины пути от локтя до плеча.

В верхнем левом углу поля зрения неуверенно загорелся текст системного сообщения.

YOU HAVE EQUIPPED ENHANCED ARMAMENT …

Эти буквы читались хорошо, но справа от них была лишь мутная дымка, в которой с трудом угадывались буквы D, S и T.

Голоса и боль стали отдаляться и, наконец, исчезли.

Короткая тишина опустилась на чёрное обугленное пространство «Выжженной Земли», в реальном мире бывшее первым этажом корпуса Б жилого комплекса. Харуюки поднял одетую в новое Усиливающее Снаряжение правую руку перед собой и крепко сжал кулак.

В следующее мгновение стена перед его глазами рухнула, и на её месте появилась крупная фигура.

Это был Циан Пайл, Такуму, и накрывавшая его аура тьмы стала ещё плотнее, чем раньше. Сквозь неё уже не видно голубого цвета его брони. Тьму разбавляло кроваво-красное свечение ISS комплекта, вживлённого в Сваебой на его правой руке.

Глаза, проглядывавшие сквозь горизонтальную щель маски, тоже светились мрачным фиолетовым светом, что некогда был голубым. Эти глаза внимательно осмотрели Харуюки. Послышался тихий голос:

– Это что, изначальная форма Брони Бедствия?

Хотя Такуму и переполняло стремлениями громить и разрушать, его знаменитая догадливость ничуть не пострадала. Харуюки тоже перевёл взгляд на новую броню на своей руке и кивнул.

– Да. Правда, я смог призвать только эту рукавицу…

– Даже это – большое достижение. Пожалуй, среди всех бёрст линкеров, поглощённых Бронёй, ты – первый, кто воспротивился её силе.

Голос Такуму звучал мягко, но отрешённо. Эхо его слов отдавало пустотой.

– Ты силён, Хару… ты знаешь, что, отдав себя во власть Брони, ты стал бы в разы, в десятки раз сильнее, но продолжаешь сопротивляться. Если бы этот паразит достался мне, он моментально поработил бы меня, и я напал бы на тебя, Ти и командира…

– Нет, Таку. Я верю, ты тоже смог бы призвать Судьбу. Более того, у тебя получилось бы призвать её целиком, – тут же ответил Харуюки, сфокусировавшись на маске Циан Пайла.

Но Такуму склонил голову, словно избегая его взгляда, и дрожащим голосом прошептал:

– Ты всё ещё не понимаешь, Хару? Я… не достоин таких слов. Я лишь старательно ношу маску… а на самом деле, в душе своей я всегда кому-то завидую и кого-то ненавижу. Я не радуюсь счастью людей, я желаю им неудач. Когда мои соперники по классу скатывались по оценкам, я злорадно смеялся. Когда другие команды кендо получали травмы, я наслаждался этим. Когда мои друзья, которых я знал с детства, стали отдаляться друг от друга… я беспокоился о них, и в то же время был рад. Вот, кто я такой. Вот, кто такой Маюдзуми Такуму!

Когда его голос сбился на отчаянный вопль, из глаз Такуму скатились несколько белых частиц. Вместе с этим окутывавшая его чёрная аура вспыхнула с новой силой, долетая аж до потолка.

Он сделал шаг, и выжженный бетон под ногой немедленно растрескался. Такуму излучал такую мощь, что Харуюки казалось, что его в любой момент может отшвырнуть ей в стену. Сопротивляясь, он вновь заговорил:

– Таку, но ведь и я ничем не лучше, – приглушив едва не сорвавшийся на плач голос, он тихо продолжил: – Я в своих мыслях проклял раз в десять больше людей, чем ты. Ты забыл, что я все эти годы постоянно завидовал тебе? Я даже Броне смог сопротивляться только потому, что моё сердце ещё чернее, чем она.

– …

Такуму ненадолго замолчал. Тёмная буря вокруг него немного поутихла. Наконец, плечи его дёрнулись от смеха, и он сказал:

– Хе… хе-хе. Ты совсем не изменился за все эти годы. Да… ты, так же как и тогда, всегда успешно управлял тьмой в своей душе. Но у меня, в отличие от тебя, получалось лишь подавлять её и делать вид, что всё хорошо…

– «В отличие»?! Я такой же, как ты! Меня переполняли сомнения и тревоги, а каждый раз, когда мне казалось, что я нащупал правильный путь, я упирался во всё новые стены… я смог достичь того, что у меня есть сегодня, только благодаря тому, что ты всегда был рядом со мной! Поэтому я знаю, что и ты можешь победить эту тёмную силу! Ты сможешь пробить эту стену, уничтожить её и пойти дальше! Разве не так, Таку?! – отчаянно прокричал Харуюки…

И ему показалось, что Такуму тихонько улыбнулся.

– Спасибо… спасибо, Хару. Когда ты так говоришь… мне кажется, что моя жизнь бёрст линкера и мои битвы прошли не напрасно. Но… именно поэтому я хочу помочь тебе и всему нашему Легиону даже сейчас, даже в конце этой жизни. Власть этого… ISS комплекта ужасает… я уже не знаю, какая часть этих позывов к разрушению исходит от меня самого, а какая идёт от комплекта…

Голос Такуму звучал очень тихо. Но в этой тишине слышались звуки семени, в котором зарождалось нечто важное, что он собирался сказать.

Такуму окинул взглядом прилипший к Сваебою кровавый глаз и напряжённым голосом произнёс:

– Похоже, что этого паразита создали несколько человек, по силе сравнимых с Королями, объединивших силы друг с другом. Чем больше битв видит комплект… чем больше врагов пожирает, тем сильнее он становится. А однажды он порождает «ребёнка»… то есть, «клона».

– Клона…

Харуюки содрогнулся, понимая, что эта способность комплекта – извращённая версия системы «родителей и детей», одного из столпов Брейн Бёрста. Такуму опустил руку и ещё более напряжённым голосом продолжил:

– Но самое страшное… все клоны одного комплекта связаны между собой через негативные образы. Когда владелец комплекта испытывает ярость, злобу, гнев и прочие чёрные эмоции, сильнее становится не только его комплект, но и весь кластер, включая «родительские» и «детские» комплекты. Другими словами, чем шире распространяется сеть твоего кластера, тем сильнее ты становишься…

– Но… но ведь тогда… бёрст линкеры, получившие комплекты, начнут соревноваться друг с другом в их распространении… разве нет? – хрипло спросил Харуюки, и Такуму кивнул.

– Да… бёрст линкера из Сетагаи, который передал мне комплект, зовут «Мажента Сизза». Буш Утан и Олив Граб – тоже её отпрыски. Я чувствую все негативные эмоции, что они вливают в свои комплекты. И наоборот, моя собственная тьма усиливает их…

Получается…

Система клонов ISS комплектов – извращённая копия систем «родителей» и «Легионов» Брейн Бёрста. Отношения между родителями и детьми, между членами одного Легиона обычно строятся на положительных чувствах – любви, дружбе и товариществе. Но «ISS кластеры» питаются негативными – жаждой силы и побед.

До ошарашенного Харуюки донёсся до ужаса скрипучий голос Такуму:

– Если… если мы ничего не сделаем прямо сейчас, то эта кошмарная эпидемия накроет весь Ускоренный Мир. У нас нет времени ждать четыре дня до следующей Конференции. Я собираюсь отправиться к Маженте Сизза. Она наверняка находится совсем рядом с началом цепочки распространения и сможет навести меня на злодея. А уж затем я найду его и выведаю все, что смогу, про комплекты. Мы не знаем их цели и мотивацию, но они должны были предусмотреть методы управления ими…

Шаг.

Их разделяло уже каких-то два метра. Осмотрев с такого расстояния Харуюки, Такуму прошептал:

– Остальное я завещаю тебе. Даже если я лишусь всех очков в битве с источником комплектов, я обещаю рассказать тебе всё, что узнал, перед тем как меня лишат памяти. Ты должен спасти этот мир. Я знаю, ты… и только ты сможешь это сделать. Я верю в тебя.

– Таку… – еле слышно отозвался Харуюки.

Он больше не мог ничего произнести.

Такуму был готов.

Комплект ISS не мог поработить его именно потому, что в сердце Такуму была подобная непоколебимой скале готовность. Он уже решил, что пойдёт на смерть. На свой последний бой.

Но…

Источник этой решимости – отчаяние в самом себе. Он не мог простить себе того, что поддался на искушение ISS комплекта. Что поддался своей ярости и жестоко истребил ПК из Супернова Ремнант. Что установил ту троянскую программу на нейролинкер Тиюри. Что атаковал Черноснежку. И… что давным-давно разрушил отношения между своими лучшими друзьями.

Такуму решил для себя, что эти грехи ему не смыть уже никогда. Поэтому отчаяние переросло в решимость, с которой он шёл в последний бой.

– Я… не могу отпустить тебя, – дрожащим, словно у рыдающего ребёнка, голосом произнёс Харуюки. – Я не могу просто сказать: «Хорошо, я сделаю это». Я не могу пожертвовать тобой ради того, чтобы жили другие бёрст линкеры.

– Хе-хе… какой же ты всё-таки упрямый… – ответил Такуму с искренне счастливым лицом. – Наверное, я заставил тебя принять дуэль именно потому, что хотел услышать эти слова… но теперь я готов. Спасибо, Хару. Твои слова, твоя энергия помогут мне протянуть ещё чуть-чуть. Что же, пора заканчивать с этим.

Он вскинул мощную левую руку и начал загибать пальцы. От сконцентрировавшейся в кулаке ауры вздрогнул весь уровень.

В ответ Харуюки сжал правый кулак, одетый в серебряную броню. Он поднял голову и кивнул.

– Да… словами мы друг другу уже ничего больше не скажем.

Именно.

В конце концов, без битвы ничего не начинается и не заканчивается. Именно ради этого они и погрузились на дуэльное поле. Именно ради этого и существовал Брейн Бёрст.

Дуэльный аватар Харуюки, лишившийся левой руки и левого крыла, сфокусировал остатки своей воли в правом кулаке. Бурный серебристый Оверрей словно разрывал собой тьму, отталкивал её.

Ему удалось призвать лишь малую часть шестого из Семи Артефактов, Судьбы, и с невероятной силой Брони Бедствия она сравниться не могла. В ней нет накопленного годами опыта боев, она не пропитана яростью и ненавистью предыдущих владельцев.

Но у Судьбы есть кое-что, чего нет у Бедствия.

Надежда. Где-то в уголке этой брони скрывалась таинственная девушка, выглядящая как аватар шафранового цвета, которая долгие годы охраняла этот сверкающий луч надежды. Харуюки не знал, кто она, как её сознание оказалось в Броне, и чего именно она желала, но теплота её надежды придавала ему храбрости. Надежда не гнала его в бой, как это делало Бедствие. Она казалась надёжной опорой за его спиной, воодушевлявшей его.

«Кажется… меня всегда кто-то поддерживал.

Так было и во время битвы в больнице, и во время боя с Пятым Хром Дизастером, и во время решающего поединка с Даск Тейкером, и во время вертикальной гонки по Гермесову Тросу, и у Врат Судзаку… рядом со мной всегда были Черноснежка-семпай, Тию, Рейкер, Аш, Нико, Пард, Мей и, конечно же, Таку. Все они защищали и подбадривали меня. Наверное, ещё ни одну битву я не выиграл своими силами.

Но это неважно.

Ведь все эти связи… эти узы – и есть истинная сила бёрст линкера.

Я хочу, чтобы это понял и Таку. Что о нём забочусь не только я. Он нужен многим людям. Я хочу донести до него эти чувства.

И поэтому я прошу твоей силы.»

Он мысленно произнёс эти слова, но ответа не последовало. Вместо этого он ощутил тепло в своём кулаке и увидел, как серебряный свет стал ещё ослепительнее.

Такуму отвёл левый кулак и встал в стойку.

Харуюки тоже отвёл ладонь и вытянул пальцы.

Названия техник прозвучали синхронно, и обе были произнесены заботливыми, мягкими голосами:

– Дарк Блоу.

– Лазер Сорд.

В воздухе мелькнули два следа – чёрный и серебристый – а затем ауры пересеклись… и корпус Б, повторяя судьбу своего соседа, моментально превратился в груду обломков, разлетаясь во все стороны.

Когда несколько минут назад Харуюки попытался заблокировать эту же самую технику, он не продержался и секунды, тут же отлетев назад на несколько десятков метров. Удивительно, как его вообще не разорвало на части.

Но в этот раз всё было по-другому. Пусть в первое мгновение Харуюки и проигрывал, но он моментально упёрся ногами в землю и отдавил кулак Такуму обратно. В десятисантиметровом пространстве между их руками яростно сражались две Инкарнации, осыпая всё вокруг разноцветными искрами.

Защита Судьбы поражала воображение. По крепости она, пожалуй, превосходила даже Бедствие, больше тяготевшее к усилению атакующих способностей аватара. Но одной защиты и поддержания баланса недостаточно. Он должен пробить бушующую тьму и дотянуться до Такуму. Он должен донести до него, что все его грехи могут быть прощены. Что все в Легионе нуждаются в нём. И… что как бы глубока ни оказалась яма, над ним в небе всегда будет сиять путеводная звезда.

«Пронзай.

Пронзай!»

Молился Харуюки всем сердцем, превращая мольбу в Инкарнацию.

Инкарнация отозвалась чистым звоном.

Серебряный свет Оверрея, окутывавший броню на его правой руке, стал ещё масштабнее. Острие клинка, вырывавшегося из пальцев, начало постепенно вытягиваться.

Техника «Лазерный Меч» относилась к типу «Увеличения Радиуса Атаки». В основе этих техник лежало желание дотянуться до отдалённого места.

Долгое время Харуюки считал, что мечты дотянуться до отдалённого места – это мечты о бегстве. О бегстве от своего уродства и неуклюжести. От тех подонков, что так травили его. От собственной матери, смотревшей на него с безразличием. От воспоминаний об отце, бросившем его, как ненужную вещь. О бегстве туда, где нет его самого…

Но нельзя дотянуться рукой до места, где нет тебя самого.

Ведь ты есть везде, куда бы ни пошёл. Твоя рука всегда с тобой.

Протянутая рука символизирует не желание сбежать. Этот жест выражает желание зацепиться за что-то.

«Поэтому я уверен, что этот свет свяжет нас с Такуму. Он донесёт до него мои чувства и эмоции. Что он вознесётся над цифровыми понятиями «атаки» и «защиты» и совершит небольшое, но чудо.

Прон… зай!!»

Мысленные крики Харуюки сильным эхом разносились по уровню.

Сияющий серебряный свет растворялся в плотной тьме, пробивал её и постепенно двигался вперёд.

Это был уже не меч, а собственная рука Харуюки, тянущаяся из руки его аватара.

«Таку!

Ты… нужен… мне!!»

Он изо всех сил тянул руку, и вдруг заметил кое-что на другой стороне тьмы.

Такую же белую руку без брони. Знакомая до боли крепкая рука Такуму, покрытая мозолями от ежедневных тренировок.

Крепко сжатые пальцы дрогнули. Они осторожно открылись, затем снова сжались, и вновь расслабились. Кончики пальцев неуверенно вытянулись, пытаясь коснуться руки Харуюки…

Как вдруг.

Пространство между ними словно пронзил бесчисленными иголками тёмно-кровавый свет.

– ?!..

Перестав смотреть на мир сквозь призму воображения, и вернувшись на дуэльное поле, Харуюки увидел перед собой нечто невообразимое.

Глаз ISS комплекта на горизонтально вытянутой правой руке Такуму открылся до предела и испускал плотный кровавый свет.

В десяти сантиметрах от глаза начали собираться в клубок чёрные трубки, похожие на кровеносные сосуды.

Клубок постепенно увеличился до размеров глаза. На его чёрной поверхности появился разрез. Затем створки клубка раскрылись, оказавшись веками. Сквозь них проступил ещё один глаз…

Правая рука Такуму смотрела на Харуюки глазами двух ISS комплектов. Харуюки почуял в их глубине чьё-то сознание, полное ненасытного голода. Позывов к разрушению. Жажды размножаться. И… ненависти.

– По… почему?!.. – прокричал Такуму, продолжая сдерживать атаку Харуюки левой рукой. Похоже, что и он не ожидал такого развития событий.

– Я не отдавал команды!.. Почему он начал клонироваться?!..

Когда смысл этих слов дошёл до Харуюки, из второго глаза уже вытянулись тонкие чёрные щупальца и пронзили грудь Сильвер Кроу.

Холод.

Нет, жар.

Странные ощущения пронзали его нервы. Казалось, будто по его венам поплыли ледяные иглы. Похожие на проволоку сосуды глаза проникали всё глубже и глубже. Они опутывали сердце, сковывали лёгкие и пробирались по позвоночнику к голове…

Харуюки не мог сдвинуться. Он не мог говорить.

Хотя его аватар и пронзали десятки щупалец, здоровье не убывало. И от этого происходящее казалось ещё более неестественным. Серебряный Оверрей на правой руке начал мерцать и отключаться. Вытянувшийся Лазерный Меч стал бессильно растворяться в воздухе.

Казалось, что именно в этот момент баланс Инкарнаций должен нарушиться, и Тёмный Удар Циан Пайла должен был разворотить тело Сильвер Кроу.

Но этого не произошло. Одновременно с отключением Инкарнации Харуюки Такуму резко отвёл назад левый кулак и крикнул:

– Не смей… трогать Хару-у-у-у!!

Всё ещё окутанная тёмной аурой левая рука вцепилась в проволоки, тянувшиеся от его правой руки к Харуюки. Он принялся выкручивать и вытягивать их. Но проволока вздрогнула, словно живая, и начала отчаянно сопротивляться.

Полностью парализованный Харуюки мог лишь смотреть на то, как Такуму отчаянно пытается выдернуть из него щупальца.

Ему показалось, что Такуму слегка улыбнулся. Не той улыбкой, полной пустоты и отчаяния, которую он видел на нём всё это время. Это была уверенная, тёплая улыбка, знакомая ему по тем дням, когда они плечом к плечу сражались с ним как легионеры.

Он направил дуло Усиливающего Снаряжения на правой руке в своё горло.

– Та… Таку!.. – с трудом смог выдавить из себя Харуюки…

Название его техники прозвучало почти в тот же самый момент.

– Лайтнинг Циан Спайк[1]1
  Lightning Cyan Spike, Грозовой Циановый Шип.


[Закрыть]
!!

В пространстве между острием кола и толстой броней сверкнула голубая вспышка. Часть шеи Такуму улетела высоко в небо вместе с электрическим лучом.

Поразивший самого себя в критическую точку Такуму пошатнулся, но быстро восстановил равновесие. Шкала здоровья, на которой оставалось 40 % начала резко сокращаться, окрасилась в красный… а затем дошла до нуля.

Впившиеся в Харуюки щупальца, в любой момент готовые проникнуть в мозг, остановились, бессильно обвисли, вывалились из груди и растаяли в воздухе.

Второй глаз на правой руке Циан Пайла недовольно закрылся, а затем его поглотил первый.

До ошарашенного Харуюки донёсся тихий шёпот Такуму:

– Слава богу…

И, с этими словами…

Освободившийся от чёрной ауры Циан Пайл разбился на мириады голубых осколков.

Харуюки остался стоять в центре закопчённого кратера Выжженной Земли в одиночестве. Серебряная броня на его руке начала растворяться.

Перед глазами высветились пылающие буквы: «YOU WIN!». Не желая смотреть на них, Харуюки перевёл взгляд к небу. На уровень надвигался закат.

Не поддающееся описанию чувство наполнило его сердце и полилось из глаз, перемешав цвета неба. Плечи Харуюки мелко дрожали. Пусть дуэль и кончилась, он продолжил тихо стоять на этом месте, пока его не выбросило из Ускоренного Мира.

Первое, что ощутил Харуюки, вернувшись в реальный мир и открыв глаза – упавшую на щеку каплю.

Слеза Такуму, обронённая им за мгновение до начала дуэли.

Покинувший Ускоренный Мир почти одновременно с ним Такуму всё ещё прижимал Харуюки к кровати за плечо левой рукой, а правой держал кабель. Придя в себя, он широко раскрыл глаза. Из них полились новые слёзы, начавшие капать на линзы очков. Харуюки увидел, как его губы вздрогнули, и сквозь них пробился тихий голос:

– Я…

Но больше Такуму ничего не сказал, вместо этого перекатившись влево и улёгшись рядом с Харуюки.

Какое-то время оба они молча лежали на широкой одноместной кровати.

Перед их глазами был потолок комнаты Такуму и приклеенный на него постер формата А2.

На нём был изображён взрослый кендоист. Никакого текста на постере – скорее всего, Такуму напечатал его сам, по фотографии. Человек, запечатлённый на постере как раз в момент взмаха, и немного расплывающийся кончик бамбукового меча. Пусть это лишь двумерная фотография, от неё исходила такая мощь, что тело Харуюки наполнилось жаром.

Харуюки передал по связывавшему их нейролинкеры кабелю тихий мысленный голос:

– Этот человек – твой учитель? Партнёр?

После небольшой фазы донёсся тихий ответ:

– Нет. Он выступал пятьдесят лет назад.

– Ты… хочешь быть как он?

– Скорее… он мой кумир. Глупо надеяться на то, что я смогу быть как он. Понимаешь, в 1990-х годах он победил в шести национальных чемпионатах. Этот рекорд до сих пор не побит.[2]2
  Речь идет о Миядзаки Масахиро.


[Закрыть]

– А-а… какая лучшая попытка?

– Три победы. И даже это величайшее достижение.

Выходит, на фотографии перед ним изображён лучший кендоист в истории Японии… да что там, всего мира. Осознав это, Харуюки прошептал:

– Интересно, как себя чувствуют такие сильные люди?.. У них, наверное, нет ни сомнений, ни тревог…

– …Когда он закончил спортивную карьеру и стал тренером, у него взяли интервью. Тогда он сказал: «Я так ничего и не постиг. Я словно брожу по тёмному тоннелю и никак не могу отойти от входа.»

– Эх… ясно… – со вздохом ответил Харуюки, а затем продолжил свои мысли: – Но если ты бродишь в темноте, откуда ты знаешь, что это вход? Может, ты уже нашёл выход?

Харуюки на мгновение прервался, а затем продолжил.

– Я понимаю, что меня с ним сравнивать ещё глупее… но… но и я так часто думал о том, что застрял в безвыходном тоннеле… но всегда находил выход. Всегда… да, за выходом обнаруживался лишь следующий тоннель… но всё же …

Отчаянно пытаясь подобрать слова, Харуюки повернул голову влево и посмотрел на профиль лежащего в метре от него Такуму. За бледными щеками и дужками очков были видны всё ещё полные слёз глаза, которыми тот продолжал смотреть на постер.

Решившись, Харуюки перешёл на настоящий голос и сказал то, что на самом деле хотел:

– Таку… ты только что ради меня прервал свой собственный Тёмный Удар. Ты пошёл наперекор ISS комплекту и застрелил самого себя, чтобы спасти меня. Я верю, что это и был настоящий ты. Пусть ты обратился к комплекту единожды, пусть управлял силой тьмы… но я верю, что ты можешь разрубить эту связь и пробиться к выходу из тоннеля.

Он не произнёс эти слова раньше, потому что губы его сковывал страх. Он боялся того, что после их разговора он встанет, попрощается с ним и пойдёт охотиться на Маженту Сизза, а потом и на Общество Исследования Ускорения.

Но даже после того, как Харуюки закрыл рот, Такуму продолжил какое-то время молча смотреть в потолок.

Прошло около десяти секунд перед тем, как он вдруг задал неожиданный вопрос:

– Хару… вчера, когда мы сдавали сольное пение на музыке, ты выбрал в качестве песни «Подарите мне крылья»?

– А… да, – после небольшого замешательства Харуюки кивнул.

Такуму перевёл на него взгляд и слегка улыбнулся.

– Нам предложили столько вариантов, но почему ты выбрал именно её? Кажется, она тебе раньше не нравилась?

– А-а… как бы объяснить… – почувствовав, как страх покидает его грудь, Харуюки натянуто улыбнулся. – У меня не то чтобы была веская причина не любить её… просто раньше мне всегда казалось, что эта песня о «несбыточном».

– …

Такуму молча смотрел на него в ожидании продолжения.

– Наверное, эту мысль мне подкинул мой цинизм, но… первая строчка в песне это ведь «Если бы мне даровали одно желание, я попросил бы крылья», так? Мне отчего-то казалось, что под этой фразой подразумевалось то, что этому не суждено случиться. И эти слова настолько точно отражали моё состояние на тот момент… что я никак не мог заставить себя полюбить её.

Вновь переведя взгляд на потолок, Харуюки вскинул правую руку, словно пытаясь дотянуться ей до неба, скрытого за бетоном.

– Но… когда я послушал выданные нам аудиофайлы и вновь вслушался в текст… я подумал, что я, возможно, не так её понял. Э-э… м-м…

Хуже всего на свете у Харуюки получалось высказывать словами сокровенные мысли. Но он продолжал водить над собой рукой, словно птицей, летающей в небесах, и продолжал говорить:

– Возможно, эта песня не о том, исполнится желание певца или нет. Она о желании достичь беззаботного неба… и о том, как человек, ведомый этим желанием, постепенно движется вперёд. Короче… вот… смысл в том, что…

На этом месте красноречие Харуюки окончательно отказало, и он начал хватать ртом воздух. Начатую фразу закончил Такуму:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю