Текст книги "Бразильская история"

Автор книги: Рэчел Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Лукас постучал ее по спине, и она торопливо отодвинулась.

– Если вы слишком устали, ложитесь спать, – сказал он.

– Вы говорите не то, что думаете!

Он улыбнулся:

– Вы правы!

– В таком случае предоставьте мне самой решить, что делать. Я смогу поспать завтра в самолете, когда мы будем лететь в Рио.

– Не выйдет. Я снова буду диктовать.

Филиппа взглянула на него и, увидев совершенно серьезное лицо, рассмеялась:

– Значит, я буду спать в самолете на обратном пути в Англию!

Лукас выпил свой кофе и поставил чашку.

– Что я точно сделаю, когда мы вернемся в Англию, так это подарю вам несколько акций «Лангленда». Вы заслужили их, Филиппа, независимо от того, получим мы этот контракт или нет.

Он вышел из комнаты. Девушка слышала звук его шагов в холле, потом на лестнице. В наступившей после этого тишине она уставилась на лист бумаги, заправленный в машинку. На одну из клавиш капнула слеза.

– Если это и означает «быть деловой женщиной», – подумала она, – можешь оставить их себе. Мне нужны объятия мужчины, а не дивиденды на счете в банке.

Когда Филиппа допечатала последнюю страницу, ночная тьма сменилась розовеющим рассветом. Она подошла к окну, отодвинула шторы и постояла, вдыхая прохладный воздух, после чего направилась к лестнице. На пути в свою комнату ей пришлось пройти мимо комнаты Лукаса. Поколебавшись, Филиппа подсунула ему под дверь папку с напечатанными листами нового тендера, чтобы он увидел, когда проснется.

Оказавшись в своей комнате, она тоскующими глазами посмотрела на кровать, но решила, что час сна – это хуже, чем совсем не ложиться. Вместо этого она постояла под душем, переоделась и спустилась вниз.

Завтрак уже стоял на столе. Сеньора Гимарайнш позвонила, чтобы принесли еще кофе, и сказала, что ее муж показывает Лукасу поместье.

– Жаль, что вы ничего не видели, пока были здесь, – вздохнула сеньора. – Надеюсь, вы скоро появитесь снова.

– Сомневаюсь.

– Но если мистер Пэджет заключит контракт...

– Возможно, к тому времени я уже не буду у него работать.

Черные глаза смотрели на нее с любопытством.

– Я бы сказала, что у него очень хорошо работать. С таким, как он, скучать никогда не придется.

– Он прекрасный начальник, – согласилась с ней Филиппа.

– Вы видите в нем не начальника. Извините, если я не права.

Чашка в руке Филиппы задрожала, и она поставила ее на стол.

– Дело не во мне. Важно, как смотрит на меня он. Для мистера Пэджета я всего-навсего секретарша.

Женщина порывисто вздохнула:

– Мужчины слепы. Женщины сами должны раскрывать им глаза.

Филиппа кивнула, но заговорить не решилась. После бессонной ночи она плохо соображала. В голове царила полная мешанина из чисел и каких-то выкладок. Меньше всего ей сейчас хотелось обсуждать Лукаса и свои чувства к нему.

Она быстро допила кофе и, сославшись на то, что нужно собраться, вернулась в свою комнату.

Подойдя к зеркалу, девушка внимательно вгляделась в свое отражение. Глаза блестели от навернувшихся слез, под глазами залегли тени. Неужели она настолько не умеет скрывать своих чувств, что даже чужому человеку ясно, кому отдано се сердце? Ох уж эти эмоциональные латиноамериканцы! Как тут не помянуть добрым словом сдержанных англичан.

Она сердито собрала вещи и затолкала в чемодан как попало, но из-за этого крышка не желала закрываться. Чертыхнувшись, Филиппа вытряхнула все на кровать и начала укладывать снова. Конверт, который сеньора Гимарайнш попросила передать Роланду, соскользнул на пол, и оттуда наполовину выпало его содержимое. Складывая все обратно, она увидела измятое письмо и обратную сторону фотографии. Листок был исписан с обеих сторон – на иностранном языке. Опустив письмо в конверт, она неторопливо перевернула фотографию.

При виде лица, смотревшего прямо на нее, Филиппа испытала настоящее потрясение и без сил опустилась на постель. Как у Роланда оказалась фотография Майи?

Филиппа снова взглянула на конверт, медленно вытащила оттуда письмо и прочитала его, презирая себя за это, но не отступая от намерения. Она почти не знала португальского, но сумела разобрать несколько слов – вполне достаточно для того, чтобы понять: у нее в руках не деловое письмо и не вежливо-официальное выражение признательности, принятое в обществе, а страстное признание в любви.

– Филиппа, вы готовы? – раздался из-за двери голос Лукаса. – Вертолет поднимется в воздух через пятнадцать минут.

Торопливо сунув письмо и фотографию в конверт, девушка убрала его к себе в сумочку.

– Я почти готова, – отозвалась она и быстро втиснула в чемодан остальные вещи, не беспокоясь о том, что они помнутся.

Обратное путешествие в Рио Филиппа совершенно не запомнила. Все ее мысли были заняты письмом и фотографией. Роланд и Майя. Почему они оба отрицали знакомство друг с другом – тогда как на самом деле их отношения явно были очень близкими?

Размышляя об этом, Филиппа могла понять, почему Майе не хотелось, чтобы Лукас заподозрил, что она когда-то любила его самого серьезного конкурента. Ей было непонятно другое: почему притворялся Роланд? В конце концов, он знал, что Филиппе безразлично, была ли у него любовная связь с другой женщиной. Тем не менее он постарался заставить ее поверить, что едва знаком с Майей, да к тому же испытывает к ней неприязнь.

Или его неприязнь была непритворной? Может, Майя бросила его ради кого-то другого? Но все равно непонятно, зачем из этого делать тайну. Но сколько Филиппа ни размышляла, она была не в силах понять поведение Роланда. Вместо этого она снова задумалась о Майе.

Португалка всячески пыталась продемонстрировать Лукасу, что Роланд был человеком непостоянным и в данный момент увлекся Филиппой. Она притворялась, что едва знакома с Роландом. Едва ли это имело смысл, если не нужно было скрывать истинное положение дел не только в прошлом, но и в настоящем.

Ну конечно – в этом все дело. Майя и Роланд не расстались. Их любовные отношения продолжались по-прежнему, а Роланд – да, именно он – хотел скрыть это.

Твердо решив сделать все, чтобы Лукас ничего не узнал о его прошлом и не воспользовался этим ему во вред, Роланд посчитал, что единственный способ убедить Филиппу молчать – притвориться, будто он по-прежнему любит ее. Филиппа слегка пошевелилась в кресле. Нет, это звучит неправдоподобно. Роланду было прекрасно известно, что, пока жива его мать, Филиппа не выдаст его тайну.

Филиппа вернулась к тому же, с чего и начала. Она не понимала, что скрывается за поведением Роланда и Майи, но знала – причина должна быть обязательно.

Внезапно ей пришло в голову, что причина связана с Лукасом. С Лукасом и с контрактом на строительство плотины!

Чувствуя себя словно Мегрэ, который близко подошел к разгадке запутанного дела, она заставила себя рассуждать логически.

Роланд притворялся, будто любит ее, чтобы заставить Лукаса усомниться в ее преданности. Филиппе стало невыносимо стыдно, когда она вспомнила, что наговорила Лукасу, после того как тот попросил ее не встречаться с его основным конкурентом. Тут же возникла еще одна мысль: зачем Роланду было нужно, чтобы Лукас усомнился в ее честности? Ответ был настолько очевиден, что девушку охватила досада на саму себя за то, что сразу не поняла, в чем тут дело. Она должна была стать козлом отпущения. Искать ответ на вопрос «почему» не было нужды. Роланд, несмотря на заверения, что контракт достанется ему, вовсе не был так уж в этом уверен и решил любым способом – не важно, честным или бесчестным – позаботиться о том, чтобы его цена оказалась самой низкой. Одному Небу известно, каким образом он добывал сведения о других конкурентах, но встреча с Филиппой подсказала ему, как выяснить намерения Лукаса.

Филиппа попыталась вспомнить вопросы, которые ей задавал Роланд в тот первый вечер, но ей помнилось только одно: она ясно дала понять, что никогда не обсуждает то, чем занимается на работе. Может быть, именно тогда Роланд решил прибегнуть к помощи Майи, чтобы разузнать о намерениях Лукаса? А может, Майя сама предложила ему? Это уже не имело значения. Важен только сам результат.

Филиппа взглянула на сидящего рядом мужчину. Что бы он сказал, если бы знал, о чем она думает?

Самолет накренился, и горячий пепел от сигареты Лукаса обжег ей ногу. Извинившись, он смахнул пепел.

– Испорчены еще одни колготки, – с шутливым смирением произнес он. – Придется вам занести их в отчет о командировочных расходах!

Филиппа улыбнулась, но из-за этого совершенно пустякового эпизода – подумаешь, колготки поехали – она вдруг все поняла.

Ей стало ясно, почему Роланд подал вторую заявку на контракт – с расценками гораздо более низкими, чем расценки Лукаса, который столько трудился над ними. Девушка взглянула на Лукаса. Интересно, не сочтет ли он, что Филиппа рехнулась, если рассказать ему, что Майя скопировала в гостиной расценки по контракту и передала их Роланду? Нужны веские доказательства, а в ее распоряжении всего лишь бутылочка лака для ногтей...

Да, никаких сомнений. Майя намеренно порвала себе колготки, чтобы удалить Филиппу из комнаты и успеть переписать цифры из папки, лежащей на рабочем столе.

Она бросила взгляд на пустое кресло, где лежала ее сумочка. Нужно показать Лукасу письмо Майи Роланду.

Филиппа протянула было руку за сумочкой, но Лукас коснулся в этот момент ее руки и указал на свет, вспыхнувший в конце самолета:

– Идем на посадку. Пристегните ремни.

Пока она пристегивала ремни, вой моторов усилился и они начали снижаться. Самолет болтало. Филиппа вцепилась в подлокотники кресла, отчаянно надеясь, что ее не будет тошнить. Теплые пальцы сомкнулись на ее руке. Открыв глаза, она совсем близко увидела лицо Лукаса.

– Расслабьтесь, – сказал он ей на ухо. – Вам будет легче, если вы расслабитесь.

Ее страх отступил, и, хотя самолет болтался, словно чертик на веревочке, она не замечала ничего, кроме руки Лукаса, сжавшей ее руку.

«Я поговорю с ним, когда мы вернемся в отель», – пообещала она себе, стараясь подавить тошноту. Поскольку таможенный досмотр проходить не пришлось, через несколько минут после приземления они уже мчались по прибрежному шоссе. Лукас открыл окно. Воздух, пусть и теплый, обвевал свежестью покрасневшие от жары щеки. Филиппа узнала показавшийся впереди отель. Напряжение вернулось к ней, когда машина остановилась, и она первой вошла в вестибюль. Она подождала, пока Лукас заберет почту, и вместе они вошли в лифт. Тайком взглянув на него, Филиппа заметила, что он наблюдает за ней с необычайно серьезным видом.

– Интересно, какие чувства я бы испытывал к вам, если б вы не были моей секретаршей, а мы все же встретились? – проговорил он.

Филиппа затаила дыхание, ожидая продолжения его слов. Но он ничего не сказал, и она несколько раз моргнула, чтобы удержать слезы. Позже у нее будет много времени, чтобы наплакаться всласть...

Войдя в гостиную, она повернулась к нему и сказала, слегка запинаясь:

– Я должна поговорить с вами.

– Нельзя ли это сделать чуть позже? Сначала я хочу освежиться.

– Мне нужно поговорить с вами немедленно. Дело в том, что я...

Раздавшийся телефонный звонок заглушил ее слова. Машинально Филиппа подняла трубку и напряглась, услышав голос Майи.

– Мисс Смит, это вы?

– Да. Что вам угодно?

– Мне нужно поговорить с вами. Наедине. Это очень важно. – Майя говорила так быстро, что Филиппа не могла вставить ни слова. – Не говорите Лукасу, что едете поговорить со мной. Придумайте что-нибудь и немедленно приезжайте ко мне.

Затем раздались короткие гудки, и Филиппа дрожащей рукой положила трубку.

– Кто это был? – поинтересовался Лукас.

– Звонили мне... Личный звонок.

– Понятно, – ледяным тоном произнес он, пристально глядя на нее. – Вы хотели мне что-то сказать.

Все еще удивляясь Майиному звонку, девушка с трудом поняла, что он говорит. Почему португалка была такой расстроенной? Для чего ей понадобилось так срочно увидеться с Филиппой?

– Ну так что же? – снова заговорил Лукас. – Я жду.

– Потом, – пробормотала она. – Сначала... сначала освежитесь с дороги... А мне нужно выйти и кое-что купить, пока магазины не закрылись на обед.

Не беспокоясь о том, что он подумает, Филиппа подхватила сумочку и побежала по коридору.

Глава 7

Только выйдя из такси у дома Майи – большого белокаменного особняка, выходящего фасадом на один из самых уединенных участков побережья в Рио, – Филиппа задалась вопросом: что я здесь делаю? Португалка не вызывала у нее доверия и до того, как девушка увидела фотографию, а после таинственного звонка ее неприязнь к этой женщине только возросла.

Постаравшись сладить с нервами, Филиппа нажала на кнопку звонка. Темнокожая служанка открыла дверь и провела ее в гостиную с позолоченной мебелью.

Майя поднялась с обитого парчой диванчика и двинулась вперед скользящей походкой, напомнив хищного зверя. Бледное лицо и гибкое тело в облегающем брючном костюме «под леопарда» усиливали это впечатление.

– Насколько мне известно, у вас оказалось то, что принадлежит мне, – заговорила она. – Письмо и фотография.

От удивления Филиппа не смогла скрыть правду:

– Откуда вы знаете?

– Прошлым вечером Ролли обнаружил пропажу и вспомнил, что брал письмо с собой на ранчо Гимарайнша. Он позвонил туда сегодня утром и узнал, что его отдали вам. Ну же, мисс Смит, отдайте.

– Нет! Я должна показать его Лукасу.

– Так я и думала! – прошипела португалка. – Хорошо, что я сразу позвонила вам. Сначала я собиралась встретить вас в аэропорту, но решила, что это будет неумно. Ролли боялся, что вы покажете письмо Лукасу во время полета, но я заключила с ним пари, что этого вы не сделаете. Женщины любят все драматизировать, и я была уверена: вы подождете, пока окажетесь с ним наедине, прежде чем устраивать представление.

– Устраивать представление мне ни к чему, сеньора. Достаточно отдать письмо и фотографию, а выводы пусть делает сам.

– Как вы думаете, к какому выводу после этого он придет в отношении вас?

Филиппа широко раскрыла глаза:

– При чем тут я?

– При том же, что и я. Пусть я бывшая подружка Ролли, зато вы его бывшая невеста!

Увидев выражение лица Филиппы, Майя засмеялась:

– Удивлена, что я знаю об этом?

– Это не имеет никакого значения, – ответила Филиппа. – Можешь рассказывать Лукасу обо мне все, что угодно. Для меня главное, чтобы он понял, какова ты на самом деле! Воровка, передавшая все его расчеты конкуренту!

– Ах-ах, просто настоящая героиня! – Резкий голос Майи утратил мелодичность, как только с притворством было покончено. – Но я не верю в твою смелость. Не верю, будто тебе так уж безразлично, узнает Лукас или нет, что ты собиралась выйти за Ролли замуж.

– Мне все равно! – повторила Филиппа. – Для Лукаса я ничего не значу.

– Но он ценит твою честность и преданность. С этим будет покончено, когда я с тобой разделаюсь!

– После этого мы окажемся в одинаковом положении, не так ли?

– Обо мне не беспокойся, я выкручусь. – Майя зевнула, словно ей наскучил этот разговор. – В худшем случае Лукас подумает, что у меня был роман с Ролли. Я бы предпочла, чтобы он ничего не знал, но, в конце концов, это не так уж важно. Я могу легко все объяснить. Мой муж был болен, я чувствовала себя одинокой и несчастной. С Ролли начала встречаться, потому что он англичанин – стоило ему заговорить, как я закрывала глаза и представляла, будто снова с Лукасом.

Филиппа слушала ее с отвращением. У женщин вроде Майи необычайный талант к притворству. Видя перед собой бледное лицо и сверкающие глаза, в которых застыли слезы, она понимала, что Лукасу будет трудно ей не поверить.

– С другой стороны, – продолжала Майя, – тебе не выкрутиться из того положения, в которое я тебя поставлю. В конце концов, если бы ты была предана Лукасу, то рассказала бы о том, что когда-то была помолвлена с Ролли!

Филиппа судорожно сглотнула. Майя говорила так убедительно. Будь Роланд тем, кем казался, – стойким мужчиной, способным справиться с любыми трудностями, – она бы сразу сказала Лукасу правду. Но она промолчала, опасаясь, что Лукас обо всем сообщит Родригесу, история эта просочится в прессу, а следовательно, станет известна в Англии. Говорить это Майе она не осмелилась.

– Поступай как угодно, – холодно проговорила она. – Для меня важно одно – рассказать ему, какова ты на самом деле!

– Он никогда не поверит, что эти сведения переписала я. Он решит, что ты пошла на это, потому что все еще любишь Ролли.

– Мне безразлично, что он подумает обо мне. Главное, чтобы он перестал думать о тебе!

– А вот этого сделать тебе не удастся, – усмехнулась Майя. – И помочь ему заполучить контракт ты тоже не сможешь, так что проиграешь в любом случае. Ему ни за что не удастся предложить расценки меньше, чем у Ролли, а ты не сможешь помешать мне выйти за него замуж.

Филиппа в замешательстве смотрела на Майю: ее поведение было бессмысленным. Девушке важно было выяснить, в чем тут дело.

– Когда ты решила, что хочешь выйти замуж за Лукаса? – спросила она.

– В тот миг, когда увидела его снова.

– Почему же ты тогда не хочешь, чтобы он получил контракт? – Майя отвернулась, но Филиппу это не остановило. – Ты действительно боишься, что Лукас узнает о тебе и Ролли. Вот почему Ролли удалось шантажом заставить тебя разузнать для него, какие расценки предложит «Лангленд».

– Ты глупа, если думаешь, будто для Лукаса имеет значение, был у меня любовник или нет.

– Ему было бы не все равно, что ты увлеклась человеком, к которому он испытывает неприязнь и которому не доверяет. Как видишь, выкрутиться тебе не удастся. Мы с тобой в одинаковом положении.

Филиппа хотела открыть дверь, собираясь выйти, но Майя с силой захлопнула ее и преградила дорогу.

– В этом деле замешаны не только мы с тобой. Есть еще и третья...

Выражение, появившееся на лице Майи, подсказало Филиппе, что она рано начала праздновать победу.

– Я знаю, кто такой Ролли на самом деле. Знаю я и другое. Он не хочет, чтобы его матери стало известно о том, что он жив. Если ты расскажешь Лукасу обо мне, я позабочусь о том, чтобы миссис Марш узнала: ее сын находится в Бразилии!

– Но это бессердечно!

Майя зловеще улыбнулась:

– Достаточно мне позвонить в Лондон знакомому, и он немедленно отправится в Тервилл.

– Роланд никогда не простит тебя.

Майя усмехнулась. От одного взгляда на ее довольную физиономию Филиппу затошнило.

– Мне совершенно безразлично, что чувствует Роланд. Для меня он в прошлом. Лукас – вот мое будущее. – Майя протянула изящную руку. – Письмо и фотография. Я жду.

Филиппа вцепилась в сумочку, опасаясь, что Майя попытается вырвать ее силой. Вместо этого португалка изящным движением проскользнула мимо нее к телефону и сняла трубку:

– Я хочу заказать разговор с Лондоном...

– Подожди! – Дрожащей рукой Филиппа вынула письмо и фотографию и бросила на пол. – Я иду на это ради матери Роланда, – проговорила она и вышла из комнаты.

Снова оказавшись перед домом, она чувствовала полную опустошенность – словно ее использовали и выбросили, как ненужную вещь. Лукас... Роланд... имена и лица поплыли у нее перед глазами. Лучше бы ей никогда не слышать ни об одном из них. Она остановила проезжавшее мимо такси.

Когда Филиппа ехала по авенидо Рио-Бранко в сторону Копакабаны, ее охватила ненависть к этому городу. Век бы не видеть ни пальм, ни цветов гибискуса! Невыносимо яркое солнце, ослепительно белые здания, смех и болтовня темноглазых жителей Рио в разноцветных одеждах – все было ей отвратительно. Она с тоской вспоминала серые здания под пасмурным небом и серые улицы, заполненные надежными, неразговорчивыми людьми, рядом с которыми чувствуешь себя в безопасности.

«Я устала, – подумала она. – Мне не нужны ни любовь, ни интересная работа, нужно только одно – чтобы меня оставили в покое!»

Вернувшись к себе, она скинула туфли и бросилась на кровать. Но почти сразу же раздался стук, дверь отворилась и на пороге появился Лукас.

– Я попросил дежурного из регистратуры позвонить, как только вы вернетесь, – проговорил он. – Мне показалось, что вы меня избегаете.

Филиппа села, убрала со лба влажные волосы.

– Если вам нужно поработать, я...

– Перестаньте! Неужели вы не понимаете, что я беспокоюсь о вас?

– Беспокоиться не о чем.

– Зачем же тогда убегать с такой поспешностью, будто за вами гонится сам дьявол?

«Очень точное описание Майи», – уныло подумала она.

– Я уже вам сказала: мне нужно было кое-что купить.

– Не вижу пакетов с покупками, – сухо заметил он, пересек комнату и сел на край кровати.

Филиппа спустила ноги на пол и встала, слегка пошатываясь. Моментально очутившись рядом, Лукас положил ей на лоб ладонь.

– Лукас, оставьте меня! – Его близость привела девушку в такую панику, что она оттолкнула его и выбежала в гостиную. – Несколько часов сна, и со мной все будет в порядке.

– Сначала вам нужно поесть.

– Мне сейчас ничего в горло не полезет, – ответила она и села за стол.

– Тогда выпейте.

Лукас налил немного бренди, щедро разбавив содовой. Филиппа взяла у него стакан и сделала несколько глотков. Опершись о стол, Лукас внимательно смотрел на нее.

– Перед тем как уйти, вы сказали, что хотите поговорить со мной.

– Это были пустяки.

– Не лгите.

– Я не лгу. И перестаньте смотреть на меня с видом инквизитора!

Лицо у него посуровело. Филиппа поняла, что беспокойство за нее сменилось раздражением.

– Филиппа, еще немного, и мое терпение лопнет. Я знаю, вы устали, но не отстану, пока вы не скажете, что вас расстроило. Сегодня весь день вы сами на себя не похожи.

Вместо ответа, она вставила в машинку лист бумаги.

– Прекратите немедленно! – В его голосе звучала ярость. – Что с вами?

– Ничего. – Увидев выражение его лица, она поспешно поправилась: – То есть у меня был повод для беспокойства, но теперь все в порядке.

– Мне небезразлично все, что вас беспокоит. – Он подошел ближе. – Неужели вы не поняли?

Филиппа не поднимала глаз.

– Почему вы не оставите меня в покое? – прошептала она.

– То же самое я мог бы спросить у вас.

Пораженная, она забыла о своем решении не смотреть на него и взглянула ему прямо в глаза. То, что Филиппа в них увидела, заставило ее сердце учащенно забиться.

– Неужели вы не хотите спросить, что я имею в виду? – продолжал он. – Или вы знаете?

– Я больше ничего не знаю.

– Бедняжка.

От нежности, зазвучавшей в его голосе, на глаза Филиппы навернулись слезы. Увидев это, Лукас поднес ее руку к губам.

– Неудивительно, что вы не знаете. Меня нелегко понять, а когда я осознал, как вы на меня действуете, со мной стало еще труднее. Всю свою жизнь я стремился избегать привязанностей. Я видел, что сделала с отцом моя мать, – из мужчины он превратился в комнатную собачонку, готовую на все ради спокойствия и тишины в доме, – и поклялся, что со мной этого не случится. – Лукас сжал ее руку. – Брак моих родителей – не слишком вдохновляющий пример. Вот почему я всегда придерживался принципа «Люби и бросай»!

– Подарив на прощанье большой флакон духов или огромный букет роз, – не сдержавшись, добавила она.

– Именно! С тобой мне незачем притворяться.

– Секретаршам, как и слугам, все известно. Они...

– ...Знают все слабости босса, – закончил за нее Лукас. – Тем не менее многие секретарши выходят замуж за своих боссов. Тебе не кажется это странным?

Сердце стучало так громко, что пульсировало все тело. Как Филиппа ни старалась, но не могла вымолвить ни слова.

– Ответь, Филиппа. Разве это не странно?

– В общем, нет, – проговорила она. – В конце концов, лучше дьявол известный, чем неизвестный.

– Значит, ты считаешь меня дьяволом?

– Конечно нет. Я никого конкретно не имела в виду.

– А я говорил конкретно о себе. – Он отпустил ее руку и сжал плечи. – С тех пор как мы оказались в Рио, я понял, какая это глупость – обобщения.

Намеренно сделав вид, что не понимает его, Филиппа спросила:

– Значит, в дальнейшем работать с вами будет одно удовольствие?

– Я говорил не о работе, а о любви. Филиппа, ради бога, перестань увиливать! Я люблю тебя, неужели ты этого не знаешь?

От огромных усилий, которые ей пришлось приложить, чтобы не броситься ему в объятия, Филиппе физически стало плохо. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его так близко.

– Филиппа! – настойчиво проговорил он. – Я люблю тебя.

Она заставила себя открыть глаза:

– А как же Майя?

– Она – часть моего прошлого.

– Совсем недавнего прошлого.

– Это оттого, что я встречался с ней здесь? – Его губы изогнулись в улыбке. – Черт возьми, не мог же я сдаться на твою милость без всякой борьбы! Конечно, несколько раз я встретился с ней. Она красивая женщина, и я надеялся, что это поможет мне забыть тебя. – Он еще крепче сжал ей плечи, буквально впиваясь в них пальцами. – Но что бы я ни делал, ты не выходила у меня из головы. Я хотел быть рядом с тобой, хотел, чтобы ты поддразнивала меня, насмехалась надо мной, разговаривала со мной. Я боролся изо всех сил, но прошлой ночью, когда мы работали вместе, понял, что все напрасно. Ты как-то сказала, что мужчине, который занят только работой, нет дела до любви, а...

– А вы сказали, что не верите в любовь.

– Это доказывает, каким я был глупцом.

Лукас наклонил голову и щекой прижался к ее щеке; его дыхание согрело ей кожу. Филиппа остро ощущала его близость.

– Ты нужна мне, дорогая. Даже не представляешь, насколько я желаю тебя!

Филиппа снова закрыла глаза. Неужели сердце и впрямь может разбиться? Всего несколько часов назад она бы не поверила, что когда-нибудь сможет услышать эти слова и пожалеть об этом. И зачем только они прилетели в Бразилию! С другой стороны, если бы они оставались в Англии, он мог никогда не понять, что любит ее. Филиппа судорожно вздохнула. Какая разница? Из-за угроз Майи все стало невозможно. Она не могла построить свое счастье на горе больной и старой женщины.

– Скажи что-нибудь, – произнес Лукас охрипшим голосом. – Неужели ты не поняла, что я чувствую, в тот раз, когда я тебя поцеловал?

Он начал гладить ее плечи, отчего все мысли спутались. Но она должна думать! Она должна заставить его поверить в то, что не любит его. Только как это сделать, если каждая клеточка тела стремится оказаться в его объятиях? Спорить с ним было бесполезно. Ее единственная надежда – притвориться, что она не так поняла его, заставить его почувствовать себя одураченным.

– Лукас, вы ошибаетесь. Желать женщину – этого недостаточно.

– Для меня – достаточно. – Он коснулся ее губ своими, но Филиппа отвернула голову:

– А для меня недостаточно! Я не такая, как другие ваши женщины. Мне нужно больше, чем страсть. – Филиппа почувствовала, как напряглось его тело, и поспешно продолжала: – Я знаю, для вас страсти достаточно – вы доказали это связями, которые у вас были, но я не пойду на такое.

Он отстранился:

– Значит, вот как ты воспринимаешь мои слова, Филиппа? Просто страсть? Неужели ты не поняла, о чем я?

– Конечно поняла. Но из этого ничего не получится. – Она ненавидела себя за то, что сумела справиться с голосом и скрыть свои чувства. – Неужели вы не понимаете, о чем я, Лукас? Я не хочу стать одной из ваших подружек.

– Я люблю тебя, – тихо сказал он.

Она вцепилась в столешницу, чтобы набраться сил и продолжать свою игру.

– Для вас любовь и похоть одно и то же, а для меня – нет. Когда я думаю о любви, я мечтаю всю жизнь провести с одним мужчиной, делить с ним дом, воспитывать его детей. А с вами я этого не хочу! – Филиппа увидела боль в его глазах и испугалась, что не сумеет доиграть до конца и расплачется. – Не буду отрицать, меня тянет к вам, – продолжала девушка. – Но для брака этого недостаточно.

– Почему ты считаешь, что будущее, которое я хочу разделить с тобой, окажется повторением моего прошлого?

– Леопарду никогда не избавиться от пятен на шкуре.

– А глупая девушка так и останется глупой, даже если с виду кажется умной.

Зная, что долго ей не выдержать, Филиппа постаралась сказать что-нибудь пообиднее:

– Раз я такая глупая, сколько еще вы бы мной интересовались? Это вы глупец, Лукас. Неужели, с вашим-то знанием женщин и бизнеса, вы еще не поняли, что любовницу найти легче, чем хорошую секретаршу?!

Побледнев еще больше, он открыл дверь и вышел в коридор:

– Похоже, когда я вернусь в Лондон, придется искать и ту и другую.

– Куда вы? – окликнула его Филиппа.

– Искать любовницу, – отозвался он и со стуком захлопнул дверь.

Оставшись одна, Филиппа залилась слезами. Она никогда бы не поверила, что посмеет говорить с Лукасом так, как только что говорила. До чего же он был прав, назвав ее глупой. Любую женщину, которая его отвергла, по-другому и не назовешь. Но исход был предрешен; ей пришлось придерживаться правил, установленных Майей.

Майя! Не к ней ли отправился Лукас?

От этой мысли ей стало так больно, что Филиппа вскинула руки, словно защищаясь от удара. Стопка писем, которые Лукас забрал у портье, упала на пол. Подобрав их и начав складывать, девушка обратила внимание на то, что последнее адресовано ей. Она узнала отцовский почерк.

Филиппа вскрыла его и начала читать. Когда она дошла до середины, листки выпали из рук. Она смотрела на них так, словно слова были написаны кровью. Как оно и было на самом деле. Ее кровью.

Что за ирония судьбы! Почему Лукас не отдал ей это письмо сразу? Если бы она прочитала его раньше, то ни за что не отправилась бы к Майе; ни за что не отвергла бы его предложение.

Вся дрожа, она подобрала письмо с пола и перечитала.

«Я не сразу решился сообщить тебе эту печальную новость, но подумал, что, если ты узнаешь об этом вернувшись домой, тебе будет еще тяжелее. На следующий день после того, как ты улетела в Бразилию, миссис Марш разбил паралич и она впала в кому. Если бы существовала хоть какая-то вероятность того, что она сможет узнать тебя, я бы обязательно отправил телеграмму – знаю, ты бы хотела этого, – но она умерла, не приходя в сознание».

Филиппа медленно подняла телефонную трубку. Даже взяв ее в руку, она не стала набирать номер, а держала ее так, словно это змея. Но змею следовало уничтожить. Быстро, пока не передумала, Филиппа набрала номер офиса фирмы «Каллисто» и попросила к телефону мистера Мастерсона.

Мгновение спустя она услышала голос Роланда.

– Дорогая, я рад, что ты рано вернулась, – с притворным оживлением заговорил он. – Могу я увидеть тебя сегодня вечером?

– Не нужно притворяться, – глухо проговорила она. – Майя наверняка рассказала тебе о нашей сегодняшней встрече.

Только по потрескиванию в телефонной трубке было понятно, что Роланд никуда не делся. Филиппа подавила желание прекратить разговор, поскольку позвонила ему с определенной целью.

– Ты меня слушаешь? – спросила она.

– Да. Но не могу говорить по телефону. Нам нужно встретиться.

– Нет!

– Фил, прошу тебя. Я отдал бы что угодно, лишь бы ты не видела этого письма и фотографии.